Текст книги "Проект Х"

Автор книги: Антон Перунов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

  Тишина в ответ. Упертый сукин сын! Ладно. Хрен с тобой. Молчишь и молчи, вот доем кусок и спою. Проглотив последний кусок, затянул:

  'Черный ворон, друг ты мой залетный, где летаешь далеко?' допев, сходу, без остановки взялся за 'По бурным волнам океана...'. У меня голосина ого-го, а сдерживаться категорически желания не было. Так что хоть стены и не дрожали, но звук шел мощно. Попил водички и дальше 'Вот скрылось солнце за горою', потом на лирику потянуло и я спел 'Дунюшку'. Устал. К черту вас всех, мудаков. Елки, в тайге жить в сто раз лучше, чем среди людей. Там уж если враг, то враг, а друг так друг. Плевать. Снял куртку, лег на матрас, укрылся полой, закрыл глаза и уснул.

  Поднялся в темноте. Тихо. Ощупал карманы. Чего-то твердое – зажигалка. А что, мысль... На ощупь раздербанил матрас и рассыпал солому у стены. Поджег. Загорелось сразу, прекрасно, пуская, все горит! Пламя, ярко вспыхнув, ударило по глазам, да что такое?

  – Эй, русский, выходи!

  Теперь бы только понять, где сон, а где явь. Глаза не видят толком, свет слепит – лампа, что ли в руках у... чей голос? На Гиви не похож, но знакомый какой-то...

  – Я-то русский, а ты кто? Че надо? – А внутри разом холодом окатило, все, убивать пришли. Допрыгался. Отчаянная злость тряхнула током, заставив разом проснуться.

  – Лампу убери, мне не видать, кто там такой борзый кукарекает.

  – Ах, ты сссука, да я тебя, – злобно зашипел невидимый оппонент в ответ, качнувшись через порог. Ну, иди, иди ко мне, голубь сизый, уж я тебя приголублю. В камеру ворвалось мощное амбре, да он пьяный...

  – Стой. – Второй голос, глухой и сиплый, вот и Гиви нарисовался. – Пусть сам выйдет, – и после короткой паузы, – если захочет...

  Интересно, значит, я могу и не захотеть? Чего происходит вообще, что за концерт в дурдоме?

  – Эй, Гиви, что у тебя в тюряге творится? И кто этот поцак упившийся? Новый клиент? Так посади его в другую камеру, мне его вонь ни к чему.

  – Выходи падла русская. Думаешь, спрячешься, да я тебя все равно завалю, курва! – Прорычал мужик. Глаза уже адаптировались, и я сумел разглядеть лицо – это же тот самый парень, с которым я днем повздорил на улице. Вот, говорила мне мама, не надо людям плохо делать... Странный концерт, неспроста все. Зарежут, а потом скажут, мол, бежать пытался. Но и в камере отсиживаться не хочу. Этот сосунок драться хочет, унизить меня, ну, пусть попробует. Только вот страшно очень. Черт, как же страшно. Убить кого-нибудь легче стало бы наверняка. Ухватил куртку в левую руку и встал.

  – Слышь, Гиви, разъясни по понятиям, чего тут за бардак творится? – Шагнув из камеры, спросил я.

  – Ты счас умирать будешь, медленно, – пьяно кривя рот, выкрикнул парень. А Гиви так и молчит, вот козел. – Я тебя на ремни изрежу, суку.

  В руке у него появился здоровенный ножик, скорее тесак. Все, полный конец обеда. Парень хоть и напившийся, а действовать начал с умом. Не спешил, дуром не кидался, на что я в тайне понадеялся. Значит, не судьба. Я же тянуть не стал. Резко махнув курткой, накинул ее на голову и оружие противника, перехватил вооруженную руку, безжалостно заломил, давя на локтевой сустав. И одновременно врезал коленом под дых. Толчком плечом в спину припечатал парня к бревнам стены. Перехватив в руку тесак, сдернул куртку с головы и пнул его пару раз от души. Обернулся к Гиви и обнаружил, его спокойно сидящим за столом с 'ПМ' в руках. Понятно.

  – Ты, Гиви, не спеши. Мне этот пьяный дурак без надобности. И свинорез его тоже. Давай я его выкину на улицу, а мы с тобой спокойно посидим, побалакаем. Не против? Хммм, молчание – знак согласия.

  Выволочь бесчувственное тело труда не составило. Тесак полетел следом. Закрыл вход на засов и присел к столу.

  – Есть охота, подкинь арестанту, а, чего-нить похавать?

  – Меня Петром зовут.

  – Так ты с Земли? – Радости моей не было предела, наконец-то 'камень' заговорил, хм, каламбур...

  – Нет, Дардские горы. Оттуда я родом.

  – Горец? Не слыхал еще про таких. А имя – Петр, русское.

  – Тебя Вячеслав зовут?

  – Да.

  – Ердея знаешь? – Неожиданно спросил Петр.

  – Тебе какое дело? – уклончиво ответил я. Мало ли...

  Лысый тюремщик лишь довольно склонил голову, не отрывая от меня проницательного взгляда.

  – Забудь про него. Никому ни слова, понял? Даже под пыткой, тебе же лучше будет.

  – Понял. Забыл. – Задумчиво протянул я. Не к тебе ли Мадху бегал, а Петруха? Не прост ты, горец. Но лучше догадки свои при себе держать, а то урежут язык, запросто. Дела тут серьезные, судя по всему.

  – Так что за – пожрать, выпить и закусить? – Вернулся я к более актуально-нейтральной теме.

  – Сейчас. – Петр встал и прошел к шкафчику у стены. Вскоре на столе возник роскошный натюрморт, украшенный парой стаканов и небольшой, мутноватой бутылью с чем-то прозрачным, укупоренной вырезанной из деревяшки затычкой. Уже знакомая грудинка, черный хлеб и чеснок, круг кровяной колбасы, кусок брынзы, ломоть копченой красно-алого, жирно блестящего рыбьего балыка, пучки незнакомой зелени и родного до слез зеленого лука.

  – Это чего? Хавчик зеков? Тогда я у тебя пропишусь на постоянку.... Или надзирателей так кормят?

  – Нет. Я по дереву, кости работаю. Времени хватает. Вот и ...

  – Ладно, давай, выпьем за знакомство, Петр, прости, не знаю как тебя по батюшке.

  Он щедро плеснул густой, ароматной жидкости, наполнив до середины стаканы, и поднял свой. Молча чокнулись и залпом опрокинули в глотки. Ухххх. Не то, что горло, поток раскаленной лавы медленно протек до самых кишок, заполняя все тело. Вещь. Даже закусывать не тянет, но надо, иначе развезет быстро.

  – Хорошо пошла. Из чего делаете? – Понять, что пили не водку, труда не составило, а дальше стопор – не похоже ни на что.

  – У нас, в горах делают.

  – Ого, дальний путь эта бутыль проделала или Дардские горы недалече?

  – Неделя пути. – Скупо откликнулся Петр, наливая по новой. Лихо. Умеет пить, мужик, уважаю. Я сам к напивону не склонен. Так что со второй тормозну пока.

  – Скажи мне Петр, зачем меня сюда запихали и чего дальше ждать?

  Тот не спеша, красиво выцедил второй стакан, задумчиво уставясь в потолок созерцал там нечто и лишь минуту спустя, когда я уже и ждать перестал, ответил.

  – А ничего не будет. Вот допьем и на боковую. Спать.

  – Ну, тебе виднее. – С сомнением протянул я. И словно в воду глядел.

  За дверью раздался шум, а потом в нее громко заколотили. А так как Петр не спешил не то что открыть, а просто откликнуться, то стук стал еще настойчивей и громче, да еще и крики присоединились.

  – Эй, тюрьма, отрывай! Приказ!

  Выпив еще стакан и зажевав кусок балыка, Петр таки поднялся с тяжким вздохом и подошел к двери.

  – Кто там долбится посреди ночи? – Прорычал в ответ.

  – Эй, Петро, открывай, старшой велел арестанта на допрос привесть.

  – Посреди ночи? Обойдется. Завтра пусть допрашивает. А седня спать пора. Вот так ему и передай.

  – Ты чего, лысая бошка, сдурел совсем или пропил последний ум? Старшой велел! Слышь?!

  – Мне твой старшой не начальство, так что не егози. А вот за башку – ответишь, обещаю. И пошел вон – еще раз стукнешь, придушу как кутенка.

  Медленно прошел к столу, снова налил и, неожиданно весело подмигнув мне, заглотил и третий стакан. Не поддержать было грешно, так что я выпил тоже до дна. Ух и ядреная вещь! Не, я без закуси не могу, да и вкусно все. Одно понятно – собеседник застольный из Петра никакой. А вот тюремщик просто замечательный, лучше и не придумаешь. Наевшись мясом от пуза и капитально набравшись алкоголем, я уже и сам не запомнил, как переместился из-за стола на нары в камере. Спать....

  Утро встретило меня новой порцией громкого и настойчивого грохота в дверь. Так, и что теперь? Сквозь полусон расслышал тяжелые шаги Петра-Гиви, скрежет замков и засовов. Страшно. Пришли за мной. Что дальше? Конечно. Вот так в открытую – днем в наглую прирезать или застрелить уже труднее, хотя, что я знаю о здешних порядках?

  Дверь камеры закрыта, оконце поднято – оставалось только ждать, напрягая слух. Из-за стены доносились обрывки шумного, на повышенных тонах разговора. Ого. Ладно.

  Обулся, надел и застегнул куртку, встал, готовясь принимать 'гостей'. Мало ли... Но растерянным или подавленным они меня не увидят – хороший понт дороже денег. Щелчок замка и дверь отлетела, с грохотом ударив по стене. И в тот же миг в камеру ворвались... Не может быть! Глазам своим не верю!

  Я стоял растерянный и пораженный, не в силах увязать увиденное с ожидаемым.

  – Славка, дружище! – Живой и невредимый Валерка Бобров порывисто обнял меня, непрерывно продолжая сыпать словами. – Мы, как только узнали, сразу сюда! Живой, чертяка, а мы-то думали...

  – А я что думал? – Наконец смог что-то брякнуть и я. – Как вы здесь? Откуда? Бандиты...

  – Кхм, – оборвал наши излияния и откровения тюремщик, – долго в камере будете торчать? Вон, боец стоит, топчется, ему приказ Ертарова к старшему караула сопроводить, срочно!

  – О, извините, – чуть смущенно затараторил опять Бобр, – конечно, спасибо, что пустили нас. Все-все, мы уходим. Слав, пошли скорее, чего тут на самом деле... кхм...

  Ничего не понимая толком, я только и смог кивнуть и взглядом попрощавшись с Петром, выбрался на двор. Прощай тюрьма. Черт, а ведь эта ночь вышла далеко не худшей в моей жизни, кто б подумал. Обязательно надо будет заглянуть потом к горцу-дарду, заодно и ниточка к Ердею и Сашке... Я огляделся по сторонам. А солнышко как высоко забраться успело и припекает... Долго я спал и никто не потревожил... Удивительно.

  И никакого конвоя на этот раз. Мы просто шли, оживленно болтая, точнее, болтал Бобров. И никаких приказов – 'руки за спину', тычков в спину, кроме дружеских похлопываний, и уж тем более никаких запретов на разговоры.

  – Слав, ты не переживай. Все нормально будет у тебя. Счас отпустят, понимаешь!? Пойдешь с нами. Устроим пир горой! Мы тут успели уже пристроиться, хе, неплохо, я тебе скажу...

  На этом бурная речь друга оборвалась – мы дошли до порога караулки. Ребята остались во дворе, их таки не пустила охрана, а я несколько все же волнуясь, толкнул знакомую дверь и увидел господина Вострикова Илью Павловича. Сегодня лицо его пусть и не светилось дружелюбием, но все же... На столе сразу заприметил и пояс, и ружье с патронташем, и документы.

  – Здравствуйте, Вячеслав Юрьевич. – Старший караула встал и протянул мне руку, ну что теперь, пожимать? Видимо мои колебания отразились на лице и Востриков добавил, – кто прошлое помянет, тому глаз вон. – И снова решительно поднял руку.

  – Здравствуйте и вы, Илья Палыч, – пожал его руку в ответ и я.

  – Присаживайтесь. Все разъяснилось скорейшим образом. Золото можете забрать – передадите сами по назначению. Вот ваши документы, вещи, забирайте.

  Молча нацепил пояс, патронташ, сунул корочки в карман и ухватил ствол.

  – Ну, я пошел?

  – Да, удачи вам. Нет. Подождите. – Ну, что еще? Чего ему надо от меня?

  Я остановился в полуповороте, дожидаясь слов старшого. А тот удивительным образом волнуясь, вот уж не ожидал, даже покраснев немного, рывком отодвинул полку в столе и принялся громко ворошить ее содержимое.

  – Подождите секунду. Вот, хочу вам на память подарок. Возьмите, пригодится.

  В руке у него оказалась кобура с пистолетом и две обоймы полные патронов. Вот тебе поворот событий. И как прикажете быть?

  – Это хороший, надежный пистолет – настоящий, земного производства Кольт 1911 сорок пятого калибра. Патроны к нему у нас делают, так что... В-общем, владейте на здоровье.

  – Это щедрый подарок, Илья Павлович, не знаю, могу ли я его принять? – С сомнением протянул в ответ. И хочется, и колется...

  – Берите, не думайте. Будем считать, что теперь между нами не осталось недомолвок?

  – Хорошо, – забирая ствол, согласился я, – никаких недомолвок. Спасибо вам...

  – Давайте на ты, Вячеслав?

  – Хорошо, Илья, только меня зовут Славой, Славкой.

  – По рукам, Слава. Удачи тебе. Будут вопросы, понадобится помощь – заходи.

  – Лады. И тебе всего наилучшего, Илья.

  Друзья встретили меня на пороге. И остолбенел, глупо разинув рот и держа в обеих руках оружие. Поистине это утро богато на сюрпризы. Рядом с Пашкой стояли те самые девушки, которых мы встретили на хуторе. Вот так встреча!

  Идти пришлось не далеко. Несколько минут и наша бодро шагающая группа оказалась перед аккуратным двухэтажным зданием с широким крыльцом и вывеской 'Торговый Дом Липарёва'. Интересно. Друзья мои, решительно открыли дверь, и мы оказались в просторном, светлом зале, более всего напоминающем помесь конторы, с приказчиками, столами и бумагами справа и магазина с прилавком, стеллажами, заполненными всевозможными товарами – слева. А посередине полукругом стоял широкий кожаный диван, так и манящий присесть на него. Да, солидное заведение. Но здесь мы не задержались, сразу поднявшись на второй этаж. Правда, девушки остались внизу, о чем я искренне пожалел.

  Наверху нас ждала богато обставленная гостиная с овальным столом и печкой-голландкой, украшенной сине-белыми изразцами. Изящная мебель, обтянутая бархатом, полированное дерево, паркет и ковры. Даже живопись какая-то на стенах. Напольные часы с маятником и гирями.

  – Братцы, зачем мы здесь? Только не говорите, что вы теперь здесь живете.

  – Не совсем живем, бываем часто, Пашка почти и безвылазно тут. – Затараторил Валерка.

  Я жестом оборвал его, хватит нести околесицу, балаболка! И повернулся к Микулину.

  – Паша, скажи толком, прошу тебя, а то у меня ум за разум уже заходит.

  – Не переживай так, Славка. Того человека, которого ты спас, помнишь?

  – Конечно, что за вопрос?

  – Это его дом. Я его лечу сейчас, поэтому на самом деле практически живу здесь.

  – Так он жив, – глупый вопрос, но что еще сказать... больше в голову ничего не пришло.

  – Жив. Ты, наверно, решил, что тогда нас бандиты настигли, верно? И думал, что нас там всех и убили или еще чего?

  – Точно. Так и думал.

  – Если коротко, то это был патруль из Алтына.

  – Получается, я зря стрелял и убегал? – Мне словно со всей дури под дых дали. Глаза заслезились, дышать стало нечем, стало до невозможности обидно и досадно. Черт, черт, черт!!!

  – А ведь я чуть не сдох! Елкин дом! – Пытаясь переварить полученную информацию, я помолчал несколько секунд. – А как же вы? Что потом было?

  – Да, ничего, собственно. – Спокойно глядя на меня, ответил Микулин. – Патрульные вернулись к повозке. Расспросили нас, Липарёва сразу узнали, он им пару слов сказал, так что все вопросы к нам были немедленно сняты.

  – А Митька? С ним как? – Перебил я друга.

  – А что с ним? На конюшне теперь у купца ошивается, вроде нормально все, я и не видел его с того дня толком.

  – Ладно, давай дальше.

  – Некогда, дружище, потом расскажу. Мы зачем тебя сюда привели? Золото ведь с тобой еще?

  – Да, вот оно, – я похлопал по злополучному поясу ладонью.

  – Отлично. Передай его поскорее хозяину, чтобы все вопросы с тебя снялись окончательно. Зовут его Иван Арсеньевич. Он еще слаб, но уже идет на поправку. Ждет тебя.

  – Да, где он? – Я тупо оглянулся, еще раз пытаясь отыскать в пустой комнате присутствие купца.

  – Что-то ты тормозишь, братишка, – вмешался долго молчавший Бобр. – Не здесь, в соседней комнате.

  – Да, там, – Микулин поддержал Валерку и указал на полускрытую портьерой дверь. – Ты иди один, Иван Арсеньевич просил тебя одного привести. А мы подождем внизу.

  – Ну, все, мы пошли, удачи, Слав, – заспешил Бобров и с чего бы такая спешка? Прямо рвется уйти от только что воскресшего, можно сказать, друга... Не девушки ли тому причина? Сердце, не пойми, отчего сжала боль, а ведь я ревную, глупость какая. Ладно, потом, все потом.

  Мне волноваться совсем не зачем, но почему-то горло пересохло, чуть поколачивает, как перед экзаменом. Смешно. Подошел к окну, в таком состоянии идти на встречу не комильфо. Первый раз, тогда в фургоне, мы с ним нормально общались, и я был рулевым. Нечего менять манеру.

  На улице народ ходит. Всадники проезжают, но все на лошадях. Ясыгов на рогачах не видать. Заметно, что много людей с оружием. Почти все в сапогах кожаных, рубахах, шапки не так часто видны. Ладно, пора.

  Зашел молча. Огляделся. Дядька лежал не на кровати, как я думал, а на диване. И вообще это не спальня, а кабинет оказался. Массивный стол, покрытый зеленым сукном, Шкаф с книгами в дорогих кожаных переплетах с золотым тиснением на корешках. Оружие на стене, сабли, кинжалы, но и огнестрел имеется. Купец не спал, внимательно глядя на меня, и тоже молчал. Я подошел к нему и, подтянув стул, приставил к нему ружье, уложил патронташ и наконец, стянул пояс.

  – Вот, ваше золото. Я один самородок небольшой взял... подарил одному человеку на память. Скажем так, это была моя доля за спасение пояса. – Я не спрашивал, просто констатировал факт.

  – Положите его на стол, если не трудно. И спасибо, что сохранили, в этом поясе результат большого труда. И присаживайтесь, пожалуйста, Вячеслав.

  Усевшись, несколько секунд ждал развития событий, но купец молчал. Ладно, не вопрос. Раз есть время, прилажу кобуру к поясу. Как там его? Липарёв? Он внимательно наблюдал за мной. Закончив возиться с кольтом, я поднялся со стула.

  – Ну, я пойду, вы выздоравливайте, кхм.

  – Подождите, неужели вы, Вячеслав, думаете, что я просто так вас отпущу? Скажите, как я могу отблагодарить вас? Сделаю все, что в моих силах.

  – Да, сам разберусь. Ничего не надо. – Сухо ответил я, делая шаг к двери.

  – Подождите еще минутку. Вот вернули вы золото, зачем? Могли ведь себе оставить, тут же целое состояние, а вас несколько раз чуть не убили из-за него.

  Хмм, все знает... Или догадывается про то, что ночью было? Все равно.

  – Выздоравливайте, господин купец. – И все же решив хоть как-то пояснить свою позицию, добавил, – мне чужого не надо, со своим бы разобраться...

  И не прощаясь, вышел. Фух. И чего так напрягся, зачем все эти громкие заявления? Почему не вытребовал себе чего-нибудь полезного? Не оскудел бы купчина. Капиталист хренов... Да, елки... Загадочный вы человек, Вячеслав Юрьевич. А что ж я так? Сам не пойму, но совсем не хотелось прогибаться перед ним. Ведь это он мне должен, а не я ему.

  Да, нехорошо вышло, стыдно и не хорошо. Вернуться что ли? Поговорить по-человечески. Я постоял на верху лестницы, взвешивая внутри про и контра. Нет, не лежит душа идти к нему. А раз так, то и не пойду. Друзья, как и обещали, ждали внизу. Бобров вовсю балаболил с синеглазой девушкой, а Микулин о чем-то солидно общался со смешливой и самостоятельной девицей, фыркнувшей тогда в ответ на мое предложение о помощи.

  Все разом поднялись, увидев меня.

  – Ну вот, кто-то обещал пирушку и все рассказать. Сейчас самое время отметить наше воссоединение! – Решительно заявил я друзьям. Веселиться, так веселиться. Выкинув из головы все лишнее, решил просто прожить этот день до упора. Здорово все-таки жить!

  Заведение, в котором мы собрались пировать, стояло на той же улице, всего в нескольких домах от конторы купца. Как успел шепнуть мне Бобр, ресторан тоже принадлежал Липарёву. А на втором этаже номера, в одном из них ребята и обосновались. Заодно Бобр радостно сообщил мне, что и вещи мои целы, и оружие, добытое в стычке с бандитами. 'Мы ничего пока не трогали, все сложили в кучу, надеялись, что ты появишься. Вот и дождались'. Новость эта пришлась кстати.

  Я решительно потребовал ключи от номера у Павла и, извинившись перед девушками, метнулся наверх. Умылся, обнаружив в уборной некое подобие холодного душа, окатил себя парой ведер еле теплой воды. Так гораздо лучше. Теперь быстро переодеться и можно вниз. Стоп. Как быть с оружием? За эти дни я так сроднился с ним, что... Если двустволку и патронташ я еще готов отложить, то пистолет... Вытащив тяжелый Кольт сорок пятого калибра, выщелкнул обойму, повертел в руках. Серьезная вещь, убойная, думаю, и гиен остановить сможет. Пусть останется, мало ли... Вооруженный человек в Алтыне не редкость, а мне так спокойнее.

  Друзья, удобно разместившись за большим столом не стали пока ничего заказывать, дожидаясь моего появления. Время по ресторанным меркам раннее – только полдень наступил, потому посетителей кроме нашей компании было не много. Зал – просторный и светлый мне понравился. Высокая деревянная стойка с сияющим медью двухведерным, наверное, самоваром, легкие ароматы кофе, корицы, ванили наслаивались на щедрый запах свежей выпечки. Отлично, ну, к столу!

  Теперь самое время познакомиться, наконец, с девушками. Словно прочитав мои мысли, Микулин представил обеих. Смешливую звали Юлия, а синеглазую – Марией. Маша, Машенька... Прекрасное имя. Девушка внимательно-глубоким взглядом посмотрела на меня, как тогда, в первую встречу. Сердце стукнуло и замерло в груди. Елки, что это с вами, батенька?

  Привстав, по-гусарски коротко поклонился каждой, только что каблуками не прищелкивая. Атмосфера за столом сразу установилась непринужденная и живая. Иногда случается радость и ничто не в силах ее притушить. Мы много смеялись и шутили. Даже выбор еды и питья по не такой и большой карте ресторанчика сопровождался улыбками и весельем.

  Мне после ночных возлияний и пиршеств особо есть не хотелось, но, не желая выбиваться из общего настроения, я заказал себе яичницу и колбаски на гриле, настойчиво рекомендованные Валеркой, большим специалистом по всевозможному мясу на гриле и углях. Пить решили пиво, которое варилось свежее и, по уверениям друзей, было отменным. Сам я предпочел бы сейчас чаю, но пировать, так пировать.

  Разговор завязался вокруг событий последних дней. Для начала я попросил ребят рассказать, что было дальше.

  – Мы остались переждать грозу, пока стояли, подъехал уже знакомый нам по хутору фургон, сам Егор Михайлович, он решил Юлю с Машей проводить лично. Короче, доехали сюда, решили не теряться, встречаться. Девушки про тебя спрашивали, беспокоились как ты.

  – Спасибо большое за это, я искренне признателен вам. – Ввернул я фразу, обращаясь к обеим, но глядя только на Машу. Она в ответ чуть улыбнулась. Уже хорошо, но мало. – И что дальше было?

  – Да все просто. Приехали, разместились здесь. Меня Иван Арсеньич попросил его лечением заняться, а Валерка тоже время не терял, он же у нас с цифрами дружит, вот ему Липарёв и предложил с конторской бухгалтерией поразбираться, чего и как улучшить можно.

  В это время на столе появились здоровенные керамические кружки с пивом и чайник с чашками для девушек.

  – Да, ты знаешь, Слав, у них тут каменный век. Все просто до невозможности и учет – просто нулевой. Я уже кое-что подготовил для Ивана Арсеньевича, жду, когда он поправится, тогда поговорим серьезно.

  – Ну, я смотрю, вы тут времени даром не теряли. За это надо выпить! Молодцы!

  Мы дружно сдвинули кружки, только девушки ограничились символическими чашками чая. Вкус у пива и в самом деле оказался стоящим.

   – А вы, Юля, Маша, чем занимаетесь? – С одной стороны и хорошо, что ребята так быстро адаптировались, словно решили жить, поживать тут до скончания века. А с другой... Ладно, потом подумаю.

  – Мы слушательницы курса в Алтынском педагогическом училище. Будем учителями начальной школы. – Бойко ответила Юлия.

  – Замечательно. И сколько всего надо учиться?

  – Три года. Мы с Марьей как раз к началу пятого семестра приехали.

  – Подождите, но сейчас июль? Вы что и летом учитесь? – Я специально перевел взгляд на Марию, надеясь услышать ответ от нее. И моя мольба была услышана.

  Маша мягко пояснила:

  – Да, у нас практика. Месяц дома отдохнули и снова к учебе. В середине августа еще небольшие каникулы и потом в сентябре, снова за учебу. Нам два семестра осталось доучиться всего. Весной экзамен и дипломная работа.

  Да, ударными темпами девчонки движутся к дипломам. И не заметно, что им это в тягость, обе так воодушевлены.

  – Ага, то есть два года уже позади, правильно я посчитал?

  – Правильно, – улыбнулась Маша в ответ.

  Юлия переключившись на Павла, на время выпала из нашего общения, что меня только порадовало.

   – Славка, – вмешался в наш только начавшийся диалог Бобров, – расскажи, что с тобой-то было? Интересно ведь!

  Все хором поддержали Валерку. Ну, что ж. Можно и рассказать, стыдиться мне нечего. Вот только версии внятной с учетом купюр и сокращений у меня нет заготовленной, придется сочинять на ходу.

  – Ничего особенного. Оторвался от преследователей, долго шел под дождем – замерз совсем. Вышел к озеру огромному. К слову, как оно называется, Маша, вы не знаете?

  – Харваса – это в переводе с языка дахаров Доброе озеро.

  – Дахары? – Я предпочел сделать вид, что впервые слышу это слово.

  – Местный народ, их и в Алтыне много живет. – Дружелюбно ответила Мария. – Так что же дальше было с вами?

  – Да, на берегу нашел избушку. Обогрелся. Потом заболел, подлечился чуток. Повезло, что в том домишке промысловом запасы разные были, травы целебные, я их заваривал и пил. Потом гиены пришли. Я дверь открыл, а одна на меня кинулась. Здоровенная такая. Как-то отмахался топором, зверюги крупные и на вид страшные, а в драке трусливые. Я ей голову разбил, так она сразу убежала. Потом пришлось остальных отгонять. Застрелил вожака. Клык себе прихватил – на память об этом деле. – А вот теперь самое сколькзое. – Потом еще пожил сколько-то времени, выздоровел окончательно и решил выбираться к людям. Пошел обратно, и вот выбрался сюда. Всего делов.

  Вроде проглотили? Никаких вопросов, типа, а как ты сам без карты и проводников дорогу назад нашел и тому подобного не последовало. Вот и славно. Только взгляд Маши, ясно показывал, что она заметила пробелы в моем рассказе, остальные же приняли его за чистую монету. Переглянувшись, мы словно заключили безмолвное соглашение хранить одним нам ведомую тайну. И будто ниточка протянулась. Или я все это придумал? Допускаю. В голове у меня каша изрядная и сама девушка невероятно хороша, так что мысли путаться начинают. Общество таких красавиц пьянит круче любого вина, закрутить бы роман с ней? А почему нет? И что мешает? Решено – начинаем стремительную осаду прекрасной курсистки.

  Принесли еду и все с присущим молодости здоровым аппетитом принялись ее поглощать. Разговор на время прервался. Я кидал взгляды на Машу время от времени, размышляя, как лучше приступить к делу. Когда все колбаски были уже съедены, а пиво выпито, к Павлу подошел официант и передал ему записку. Тот ее быстро прочел и извинившись перед нами, сказал что его срочно вызывают к пациенту. Поднявшись, он вежливо со всеми попрощался и поспешил на выход. Почти сразу следом ушли и девушки, сославшись на занятость. Облом. Все мои донжуанские планы полетели в неизвестном направлении.

  Мы остались одни с Валеркой. Бобров пустился в рассуждения:

  – Хорошо здесь, Славка, ну, правда. Экология – зачотная, красота вокруг – нереальная, природ шепчет... климат, говорят, куда мягче, чем у нас в Сибири. Девки красивые и не испорченные цивилизацией, не то, что у нас... Пашка решил кабинет врачебный открыть, здесь в Алтыне с докторами напряг реальный, от пациентов отбоя не будет, еще и выбирать сможет. А со временем и клинику свою с помощью Липарёва отгрохает, вот увидишь. У меня тоже все пучком. Сначала Ивану Арсеньичу учет налажу, потом и другим дельцам местным услуги оказывать начну, тут место бойкое, торговое, золото стекается со всей округи, натуральный Клондайк. Подкоплю денег, свое дело открою, еще в миллионщики выбьюсь. – Он помолчал немного и добавил. – И фотоаппараты у них есть, конечно не цифра и что? Даже интереснее...

  Вот, значит, какие песни о главном вы поете, друзья мои... Ясно-понятно. И осуждать вас за это не имею никакого права, каждый решает за себя. Только мне с вами не по пути, это точно.

  – Бобр, расскажи подробнее, чего у нас есть на данный момент и что, к слову, с Митрием, ты говорил, он на конюшне?

  – Он там вроде как под домашним арестом. Иван Арсеньевич запретил ему уходить от дома.

  – Это еще зачем? – Недовольно спросил я. Парень так помогал, ничего плохого нам не сделал, да и не купца дело его задерживать, а мое, если уж на крайняк.

  – А ты как думаешь? Он же в банде был, верно? Пусть спасибо скажет, что не сдали патрульным. – Отмахнулся Валерка.

  Да, Бобров, вот ты как рассуждать начал. Люди живые для тебя – пустое место? Зато бухучет – святое... Елкин дом. Ну, я ему сейчас все выскажу.

  – Стыдно, брат. Стыдно и не хорошо. Он же человек живой и мы от него только добро видели. Митрий простой работяга, грех его обижать и под замком держать. Не хорошо это.

  – Да чего ты, Славка, тут мораль разводишь... Фиг с ним, с Митрием этим, кто он мне? Правильно, никто. И забыли про него. Ты спрашивал, что еще есть? Отвечаю. Оба коня бандитские на конюшне у Липарёва стоят, в любой момент в полном нашем распоряжении. Оружие... это ты и так знаешь. Да, мы с Пашкой обсудили все – хотел тебе сказать, что и кони и оружие – все твое, ты, Славка, один это добыл, тебе и владеть. Вот. – Бобров на миг замолчал, задумчиво почесав бровь, и продолжил. – Комната нам бесплатно отдана – живем не тужим. Еда тоже за счет хозяина. Он мужик заносчивый, но дельный и не жадный. Ты у него чего попросил за золото?

  – Ничего.

  – Ты чего, сдурел? Славян? Ополоумел? Жизнь ему спас, фургон, золота столько и ни-че-го? – Последнее слово Валерка выделил особо, произнеся по слогам и довольно громко, так что люди начали оборачиваться.

  – Тише, чего орешь? Я не ради подачек разных это делал. Свою долю сам себе определил и забрал – не беспокойся.

  – В смысле забрал? И как не беспокойся? Да ты Славка в тайге совсем сбрендил? Ты знаешь, кто такой Липарёв? Да он тебя за эту долю сожрет и не подавится... С ума сойти какие новости...

  – Угомонись, Валера. Взял один малый самородок – не оскудеет твой купчина. А будет рыпаться, так я знаю, где его искать, рука не дрогнет...

  – Славка, ты и раньше шальной был, а теперь совсем отмороженный стал. Даже думать такое не смей, тем более говорить вслух, понял? Здесь края вроде Дикого Запада, вздернут повыше – и адью.

  – Не пугай. Не боюсь. Ладно, поговорили и хватит. Скажи лучше, есть здесь магазины и какие? И что по ценам на стволы трофейные?

  – Конечно, есть. Стволы продать можно или самому на рынке – так выгоднее, но дольше, или сдать в лавку оружейную – цену ниже дадут, зато деньги сразу.

  – Понял. Где эта лавка?

  – Давай я тебя провожу? Тут рядом совсем, через квартал.