Текст книги "Поднебесье (СИ)"

Автор книги: Антон Парамонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

4. За свой мир. История Кортеса.

   Кортес проспал до следующего утра. Усталость сломила его окончательно, а ночь наградила крепким сном и хорошим отдыхом.

   – Я уже думала, ты не вернёшься никогда, – с едва заметным волнением проговорила мать, разливая по чашкам кипяток. – Ты так неожиданно ушёл.... А ведь мир вокруг слишком опасен и мы с отцом очень волновались за тебя.

   Она поставила чайник на горелку и достала три ложки из выдвижного ящика.

   – Я много где был и многому научился, – ответил Кортес, закусив губу.

   Мать с улыбкой на лице кивнула, села на сколоченный отцом табурет. А отец сидел рядом, в его взгляде можно было прочесть только одобрение, что сын вернулся домой после стольких испытаний. Он не мог ничего сказать против моих поступков, потому что сам когда-то был таким, сам принимал решения и учился жить.

   – Так ты был за перевалом?

   – Да, – помедлив, выдохнул сын.

   – И как там? – тут же перехватил отец.

   Кортес отпил чая из кружки. Чай был таким же ароматным и бодрящим, каким он привык его пить ещё в детстве. Как приятно, что он всё-таки дома....

   – Нам так и не удалось ничего разузнать, вернулись с пустыми руками.

   Кортес не стал говорить об истории с Леоном, незачем было разводить суматоху, когда ничего толком и не известно.

   – Я учился военному искусству в Кратере, работал наёмником, охранником, даже приходилось быть шахтёром, – Кортес опустил взгляд на столешницу, ему было неприятно говорить, что он вдруг вспомнил о доме за такой период времени. Он помнил о нём, каждую минуту, но как это будет звучать. – А после я отправился за перевал, и вот вернулся оттуда, решил прийти сюда.

   – И правильно сделал, – перехватила мать, кивая мне в поддержку.

   Да, Кортес увидел, как на её глаза наворачиваются слёзы, слёзы радости и счастья. Наверное, сыновьям этого никогда не понять, такие уж мы. А о чём тут говорить, ведь каждый, кто вырос с заботой своих матерей, знает, как они порой ведут себя. Как они плачут порой, как они молчат и как они смотрят. Ты чувствуешь их настроение, их чувства....

   И она смотрела на Кортеса, тая во взгляде радость и счастье. И как ни выкручивайся, каким бы ты плохим не был, тебе всё равно хочется обнять мать в такой миг. Просто обнять.

   – Мы рады тебя видеть, сын, – хлопнул по плечу отец, растянувшись в улыбке. – Тебя жизнь научила и я вижу, что ты вернулся совсем другим.

   – Спасибо, я тоже доволен, что когда-то ступил на этот путь.

   Они пили чай втроём, как это было всегда.

   – Мы знали, что ты когда-нибудь, а вернулся бы в родной Рио-Ланде, потому что ты был воспитан хорошим сыном, – отрезал отец.

   – Да, я много думал о доме, о вас. Мне было очень неприятно осознавать, как я поступил. Взял и всё бросил.

   Отец хмыкнул в ответ, но ничего не сказал.

   – Будешь булочки? – спросила мать и потянулась к хлебнице. – Вчера наша соседка принесла булки, мужа поминать.

   – Да, я с удовольствием поел бы, – согласился Кортес.

   Отец чесал бороду, она отросла у него достаточно сильно для того, чтобы можно было за неё ухватиться. Наверное, он трепал её невзначай, по привычке.

   – Ты не был в Адаране?

   – Нет, не приходилось, – помотал головой Кортес, а затем добавил, – у меня там есть друзья, так что может быть и выберусь. А у вас тут как дела?

   Мать с отцом переглянулись. Ничего особенного в этом не было, определяли говорящего, можно сказать. Заговорила мать:

   – Да у нас всё по-прежнему, люди вот только с Рио-Ланде уезжают в более крупные города, хотя и к нам много кого прибывает. Многие покинули этот мир, то болезни, то налёт был год назад, кто своей смертью. И ничего с этим не поделаешь, остаётся вот только жить и не тужить. Видел же, как Брут подрос? Вечно голодный, есть просит.

   – Да, большой стал проказник, – засмеялся Кортес. – А вы где работаете, всё так же?

   – Отец твой на заводе сейчас, всё на том же, ремонтно-оружейном. А я всё в больнице, лечим людей, хотя в последнее время животными занимаемся.

   Отец развёл руками в знак поддержки.

   – Я видел, городок начинают реставрировать, где заборы новые ставят, где дома улучшают и достраивают, – заметил сын.

   – Да, Рио-Ланде не беднеет, просто провинции уже не привлекают столько людей. Вот друзья твои разъехались, кто куда, искать работу и строить будущее. Мало кто остался, но ещё больше понаехало с других провинций.

   – Хм..., – опешил Кортес, забегав взглядом по потолку.

   – Ещё ходят слухи, что есть великолепный город, который никто не может найти, – отец был серьёзен, а может, просто сыну так показалось. – Это место называют Поднебесьем, где нет всего этого бесчинства, несправедливости и оружия.

   – Я думаю, что всё это сказки...

   – Все так думают, но некоторые верят и пускаются в поиски, – поддержала мать.

   Глаза Кортеса не выдавали особой заинтересованности.

   – И кто-то уже побывал в этом месте?

   – Говорят, что было пару человек, один живёт в Адаране, другой чуть восточнее, но он сошёл с ума. Ещё есть один, но я о нём ничего не слышал, – отец на секунду замолчал, но как только Кортес хотел задать логичный вопрос, то опередил его. – Почему они там не остались? Они мало кому об этом говорят, да и привыкли они к этому миру, наверное...

   – К этому миру нельзя привыкнуть.

   Кортес улыбнулся, ведь он попал в точку, к такому миру невозможно привыкнуть. Он будет твоим домом, но в этом доме везде будут расставлены ловушки.

   Зачем он вернулся? Разве его так тянуло домой, или потому что он привык к этому месту? У Кортеса вовсе не в этом была потребность, тем более он привык к дороге, она всегда приносила в жизнь новых знакомых, новых друзей, чувства и приключения. После нескольких лет скитаний, новой жизни он вернулся в то место, где когда-то начинал свою жизнь.

   Друзья.... Что значит это слово? Для кого-то это человек, поддержавший тебя в трудную минуту, для кого-то соумышленник, для кого-то колодец для излития души. Для Кортеса друг – это тот человек, которому он может доверять и ожидать от которого может помощи в любой ситуации. Человек, которого он чувствует нутром. Было ли у него много друзей? Нет, конечно, у кого бывает много друзей? Было много товарищей, знакомых, но друзья – было только двое: Николас, которого он не видел с того времени как ушёл. И девушка, которую он любил и которую смог назвать своим другом. Больше никого, никого. А зачем он вернулся? Его вернули чувства, и в глубине души он пришёл за тем, чтобы вернуть всё то, что потерял несколько лет назад.

   – Ты, наверное, хочешь спросить за Эмму? – опередил его отец и встретил облегчённый взгляд. – Тогда я не буду медлить, а скажу, что она уехала в Колосс.

   – А Николас? – Кортес взглянул на мать и заметил, как она отвела взгляд в сторону.

   Ответил отец:

   – А Николас погиб, нам очень жаль, – таким же ровным, как по радио, голосом проговорил он. – Они погибли во время налёта, когда вели караван с Колосса.

   Кортес замолчал на пару секунд и, почувствовав нависшую тяжесть и боль, решил как-то удержаться и продолжил:

   – Он всегда был хорошим человеком.

   Да, ему стало тяжело, но за проведённое время в пустыне, он терял друзей и теперь, он уже знал цену этой потери. Но в какой-то степени у него поменялись взгляды на мир, на людей, на потери за последние годы. Может, он почувствовал цену настоящей дружбы, настоящей потери.

   Ему было тяжело расставаться с Николасом, но за эти годы он отвык от друга и за всё это время они уже стали другими. Может поэтому, когда отец сказал ему о смерти друга, Кортес не шелохнулся, хоть это и доставило ему боль, но не такую, чтобы сломить и заставить человека страдать. Ему бы было намного больнее, если бы он потерял ещё одного друга, которого оставил здесь. Почему? Потому что второй друг не был для него просто другом.

   – Вы не будете против того, что я покину вас не надолго и проведаю знакомые места? – Кортес кашлянул в кулак, видно булочка соседки оказалась немного жестковатой.

   – Ты направишься в Колосс?

   Вопрос отца заставил сына замешкаться, как чётко он чувствовал сына. Кортес и впрямь очень хотел направиться в Колосс, он преследовал своё прошлое и не хотел его отпускать. Может, ему и хотелось побыть дома, но подсознание гнало его туда, чтобы раз и навсегда расставить точки в этой истории. Каждый знает, как тягостно ожидание, особенно в вопросах небезразличных тебе людей.

   – Наверное, да.

   Мать снова улыбнулась, но уже как-то устало, смиренно.

   Так они сидели ещё около получаса, говорили о мелочах, вспоминали нелепые истории и просто говорили о жизни. Мать собирала сыну в дорогу рюкзак, будто он собирался находиться в пустыне месяц. До Колосса тут рукой подать, всего четыре дня пути. Но мать сделала так, как должна была.

   Сын поправил револьвер на бедре, закинул на спину АКМ, без которого выжить в пустыне довольно непросто и вышел во двор. Следом за ним вышли родители.

   – Я буду через неделю, может чуть позже, – сухо заговорил Кортес, ловя на себе взгляды родителей.

   Отец переглянулся с матерью, улыбнулся в ответ:

   – Ты умеешь водить?

   – Эмм... – протянул сын, бросая взгляд на мать. – А что там трудного?

   – Год назад я починил старый москвич твоего деда, мы с Волком пересобрали топливный узел. Теперь машина на ходу, и работает на бензине из переработанных нефтяных отходах, но я боюсь, как бы топливная система не накрылась от такого топлива, да и скорость больше пятидесяти не выжимает особо. На ремонтном заводе теперь можно брать отходы и гнать из них бензин, там много чего остаётся, и нефть бывает, и хороший бензин даже иногда попадает, – отец достал с кармана связку из двух ключей и кинул их сыну. – Я тут запас две канистры, и бак почти полон, думаю, что до Колосса и обратно на два раза хватит с головой. Машина в сарае, аккуратно, там такой бардак!

   Кортес направился к сараю, снял отомкнутый амбарный замок и открыл ворота.

   Перед ним стоял запылённый москвич ещё с довоенных времён. Видно было, что его чинили несколько раз, так как капот был несколько раз латаный, а кузов переварен в нескольких местах. Двигатель собирали с нескольких частей, так как деду приходилось собирать целые части двигателей с различных автомобилей. Много было чего уничтожено ядерными ударами, а ещё больше подверглось разрушению за прошедший век. Отсюда и настолько необычная конструкция.

   Крышу автомобилю срезали, сделав что-то наподобие кабриолета, только задние места сделали под грузовой отдел. Это не был пикап, но всё же сходства были заметны и с этим видом транспорта.

   Через десять минут автомобиль уже стоял перед домом, гружёный топливом и провизией. Наступило время ещё раз прощаться.

   – Ты ж будь аккуратней в дороге, – предупреждала мать, поправляя мятый воротник. – Колосс большой город, и там трудно сохранить голову.

   – Спасибо, мам, – улыбнулся Кортес, обнимая женщину. – Я скоро вернусь.

   – Знаешь, – продолжил отец. – Это твоя жизнь, и ты решаешь, как ей управлять. Я не буду говорить тебе, как поступать в тот или иной момент, но дать совет – это ещё в моих правах, верно ведь?

   – Конечно.

   – В Колоссе, хоть это и культурная столица, есть свои банды и авторитеты. Лучше не ввязываться в переделки с этими парнями. Просто наберёшь себе проблем, а они никому не нужны, – отец кивнул на АКМ. – Не оставляй машину, лучше поставь на платную стоянку, и не суйся в район Гетто. Место, где ты её найдёшь, называется толи "Белая агония", толи что-то в этом роде. А там разберёшься, я уверен.

   – Спасибо.

   Сын не долго прощался с родителями. Обняв мать, он пообещал быть аккуратным. Затем пожал отцу на прощание руку и сел за руль, хлопнув дверцей автомобиля.

   Мотор закашлял, после прерывисто зарычал и затих. Со второй попытки он всё же заставил автомобиль двигаться и Кортес, взмахнув на прощанье рукой, направил машину в сторону центра города. От Колосса его отделяла всего сотня километров, тем более что караванами была уже обозначена дорога.

   Он остановил автомобиль у магазина, который носил за собой метку первого магазина в Рио-Ланде. Кортес купил два десятка патронов для револьвера и две обоймы на АКМ, отдав за это найденный за перевалом прибор ночного видения. Прибор был немного неисправен, а он всё равно не вязал мысли, как его отремонтировать. Подходя к автомобилю, он услышал шарканье шагов позади, и въевшееся в память чавканье.

   – Неужели это Кейн решил вернуться домой? – Тар нисколько не изменился: всё тот же оценивающий взгляд, набитые на одежду цепи и шипы, перекинутый за спину арбалет и та же жвачка, которую теперь делали из смолы. – Наверное, повзрослел, погляди, какую машину себе прибрал к рукам.

   С Таром было ещё два подонка, Кортес не знал, как их зовут. А этот мешал ему всё детство: вечно избивал всех, кто неправильно посмотрит на него, бил витрины ночью и палил чужое добро. Все остерегались его как огня, мало ли, что у него в голове. Типичный урод и негодяй, что тут ещё можно сказать? Теперь он вновь решил показать свою силу и власть.

   – Тар, иди своей дорогой, – ответил Кортес, даже не взглянув ему в глаза.

   – Что ты сказал? – в его голосе была заметна усмешка. – А?

   Усмехнулся один из его шестёрок, второй шмыгал носом где-то позади. Кортес молчал, сдерживая в себе эмоции и желание проехаться ему по лицу. Из-за отворота кожаной куртки показалась рука Тара с небольшим раскладным ножом. У Кортеса тоже был такой на поясе, только чуть увесистей.

   – Идите своей дорогой, у меня сейчас другие планы.

   Тар развёл руки в стороны:

   – Другие планы? А у меня сейчас планы поинтересней твоих!

   В этот момент Кортес услышал шорох сзади, будто кто-то делает шаг назад. Так и было, бандит шагнул назад, чтобы размахнуться и в следующий момент Кейн почувствовал увесистый удар в затылок. Его бросило вперёд, но он был готов к этому и, выставив локоть вперёд, угодил Тару в грудь, отчего тот отскочил назад, потеряв возможность дышать.

   Кортес мигом пригнулся и уклонился влево, пропустив удар от второго бандита в плечо. Мгновенно выхватывая нож, он развернулся, и резким ударом воткнул нож в бедро сзади стоящему бандиту. Тот взревел от боли, и последовавший вслед за ударом ножа удар ноги в грудь заставил того лежать.

   Второй бандит уже успел нацепить кастет, и второй удар пришёлся Кортесу в верхнюю часть челюсти. Едва он успел уклониться, что удар оказался хлёстким, но рассечь кожу всё-таки удалось. Кейн не удержал равновесие и, сделав пару безуспешных шагов назад, рухнул на спину, роняя выдернутый нож и поднимая пыль.

   Тар уже отдышался и снимал с пояса тяжёлую цепь. Второй бандит уже направлялся к лежачему бойцу. Но Кейн не растерялся и мигом выхватил револьвер с кобуры, направив его на приближающегося противника.

   – Прострелю башку, клянусь, – невнятно, едва различимо пробормотал Кортес, поднимаясь на ноги. Голова немного гудела, но адреналин не давал нервам ныть. – Сделаешь шаг, мразь, и он будет твоим последним шагом.

   Тар опешил, но приготовил цепь к бою. Его напарник всё также ехидно улыбался, его нисколько не озадачило оружие в руках Кортеса, и по этому можно было определить, что тот находился под воздействием психотропного наркотика.

   – Пошли на хрен отсюда! Убивал уродов, и сейчас не пожалею патронов! – Кортес дышал сквозь зубы, чувствуя вкус крови с разбитой десны.

   Бандит оглянулся на предводителя, и Тар махнул рукой на стонущего от боли пострадавшего. Бандит подхватил раненого товарища и потащил его в сторону покинутого дома, на ходу сыпля проклятия в сторону Кортеса.

   – Мы ещё увидимся, – улыбнулся Тар, направив нож на противника. – Обязательно увидимся, Кейн.

   Предводитель направился за товарищами, даже не оглядываясь назад.

   Кортес проводил его взглядам, опасаясь предательского выстрела, поднял окровавленный нож, вытер его тряпкой и спрятал в чехол.

   Вскоре Кортес гнал автомобиль уже по загородной дороге в сторону Колосса.

* * *

   Не сказать, чтобы Колосс был большим городом, но имя культурной и аграрной столицы он оправдывал. Восточная Республика состояла из оцеплённого каменной стеной города, и огромных пригородных ферм и плантаций. Здесь даже функционировала восстановленная угольная шахта, которую хоть как-то спасли стены бункера и соляной карьер. Потолки и стены обсыпались, шахта затопилась, балки прогнили и разрушились, даже рельсовая дорога разрушилась от коррозии. Однако одну ветвь из шести всё же удалось восстановить, наверное, потому, что за ней хоть немного следили жители бункера. Теперь эти жители были основателями Колосса, а в месте их убежища теперь стоял оружейный завод и патроны продавались практически во всех окрестных городах.

   В Колосс приходили караваны со всего Черноморского бассейна, в том числе с Адарана. Город был богатым, аграрная столица, обеспечивающая весь ближний мир едой, но и общество здесь отличалось от остального мира. Если брать в рассмотрение внутренний город (что находится в окружение стеной), то жители там преимущественно элитные люди. Там есть школа, библиотека, где собраны уцелевшие книги с убежищ, столовая и больница. Милиция Колосса патрулирует территорию по периметру стены, однако несколько патрулей навещает и внешние области.

   В Колоссе был свой президент и совет приближённых людей. По большей части, это было миниатюрное государство, со своими законами и политикой. Внутреннюю часть могли посещать только граждане этого миниатюрного государства, либо же люди со специальным разрешением. Также студенты лицея Колосс могли свободно пересекать границу города.

   С внешней стороны город ничем не отличается от других, только бандитов поменьше. Здесь можно увидеть и казино, и спальные районы, и забегаловки, и бары. Даже уличные бои проводятся на арене около элитного публичного дома "Мария".

   Всё это захватывает, когда ты попадаешь сюда. Но Кортеса это не сильно интересовало, он искал место под названием "Белая агония", и он его нашёл.

   Кортес поставил автомобиль недалеко от почты, дал охраннику две монеты, чтобы присмотрел и направился вниз по улице. Мимо проходили и культурные парочки, в чистых одеждах, иногда виделись пьяные лица, проходившие мимо, едва не цепляя плечом. Но оружие было лишь у некоторых, видимо здесь не так было опасно находиться.

   Был уже почти вечер, когда Кортес нашёл нужное ему место. "Белая агония" представляла собой довольно приятное заведение для отдыха. Внутри стены были выполнены в стиле деревянного покрытия, а предметы интерьера подходили под эти цвета. Барная стойка радовала глаз обилием напитков, столики были расположены весьма удачно, а напротив столиков у другой стены была небольшая сцена с двумя шестами по бокам, сразу же рядом площадка с музыкальными инструментами. За барной стойкой вверх вела лестница, а перед лестницей две двери, одна для мужчин, другая для женщин.

   Посетителей в этот день было немного – всего лишь половина зала была заполнена. Кортес подошёл к барной стойке и занял место. Следом за ним подошёл какой-то мужчина в тёмном костюме и попросил сдать оружие, руководствуясь тем, что в этом заведении оружие сдаётся. Поняв, что это охрана, Кортес нехотя отдал револьвер и нож, получив талон.

   – Что-нибудь будете? – поинтересовался молодой бармен.

   – Да, пожалуй, – повернулся Кортес и поймал взгляд парня на разбитой скуле. – Мне бы хотелось Буфа, я только с дороги.

   – Сейчас будет сделано, – парень потянулся к бутылке с напитком.

   Буф – слабоалкогольный напиток, выстоянный на сушёных фруктах и соке крупных белых муравьёв, напоминает лимонад с привкусом вишни.

   – Парень, я ищу Эмму, мне сказали, что я могу найти её здесь.

   Бармен одобрительно улыбнулся, не прекращая вертеть в руках бутылку с какой-то мутной жидкостью.

   – Да, сейчас уже начнётся представление.

   – Что? – переспросил бродяга.

   В этот момент заиграла музыка, раздались аплодисменты и крики из-за столиков. Кортес перевёл взгляд на сцену и его брови стремительно поплыли вверх. Вышла средних лет женщина в обтягивающем платье и с откровенным декольте, в руках был микрофон. По обе стороны от неё вышли две девушки в нижнем белье и эротично захватили ногами шесты.

   Женщина запела прекрасным голосом какую-то старую малоизвестную песню. Видимо сохранившаяся с прошлого века, потому что пела она о зелёных полях и прозрачных реках. Но не она привлекла внимание Кортеса.

   Хоть он долго и не был дома, но всё же узнал Эмму. Пластика движений танцовщицы была на высшем уровне, видимо она нашла себе работу и уже долго этим занималась. Однако на лице зависла серая, невыразительная гримаса. Будто маска, скрывающая душу и делающая из человека бесчувственную статую. Пропала радость в её глазах, тот прежний блеск и прежнее великолепие. Губы теперь не дарили миру улыбку, не заставляли сердца влюбляться в эти губы. Волосы её были острижены до плеч, а ведь она никогда не хотела с ними расставаться. Где же прежняя Эмма, которую он так любил? Перед ним была обычная танцовщица, которая завораживала мужчин пластикой движения и оголёнными частями тела. Стриптизёрша, которая когда-то была человеком, чувствовавшим жизнь и хранившим собственные надежды и мечты. Но ведь они тоже чувствуют, тоже переживают. Что же привело её к этому?

   Кортеса бросило в жар, он услышал, как пульс барабанит виски. Неужели он потерял того человека, ради которого поменял свою жизнь? Неужели он потерял её? А музыка всё играла, мадам всё пела, вытягивая аккорды. А она всё танцевала, ледяным взглядом окидывая присутствующих и завораживая всех движениями.

   Бродяга допил коктейль, поднялся и направился ближе к сцене. Мелодия закончилась, девушки замерли в финальных позах, певица поблагодарила зрителей. В этот момент Эмма перевела взгляд на приближающегося от барной стойке человека и глаза её замерли.

   Кортес остановился, не отводя взгляда от танцовщицы. Он заметил, как лицо её изменилось, как самообладание и холодная решительность колебнулась. Она его узнала, наверное, этого он сейчас и хотел.

   "А сейчас выступит наш новый музыкант со свой песней", раздался голос позади. Кортес шагал к выходу, подошёл к охраннику и вручил ему талон. Оружие снова заняло своё место на поясе, а бродяга вышел из помещения. Сейчас ему было действительно больно, до рези в глазах больно. Отчего же? Разрушенные надежды, мечты? Ведь он не так всё себе представлял, он хотел вернуться другим и вернуть всё то, что оставил здесь. Но ведь он не один меняется, меняется всё вокруг, и он не вернулся не в оставленный мир, а уже в другой, совершенно не такой мир.

   В душе он называл себя самонадеянным подонком, который не смог совладать с собой два года назад. Если человек не любит тебя настолько, как хочется тебе, это не значит, что он не любит тебя всем сердцем. Сколько мы делаем ошибок за свою жизнь, и допускаем иногда такие, за которые жалеем всю свою жизнь. А теперь он вернулся и обнаружил, что мир изменился вместе с ним и он уже потерял свой прежний мир. Стало очень обидно и тоскливо, стало больно от собственной глупости и слабости.

   Кортес поднял взгляд и задержал его на выплывающем из-за туч ночном светиле. Такая же одинокая луна, такой же одинокий странник в мире неизвестного. Сесть в автомобиль и умчаться навстречу ночи? Одиноко, но не так тягостно. Ждать чего-то? Кортес уже ждал, и пришёл к тому, что ждал он совершенно другого.

   – Кейн? – этот голос, даже он изменился, стал холоднее, немного грубее и обречённей.

   Кортес обернулся.

   – Привет, Эмма.

   Она стояла объятая лунным светом, очертания тела скрывал халат. Но эти плечи, эти волосы, эти глаза... Кортес вздрогнул снова, как же быстро из глубин сердца возвращаются чувства.

   – Я думала, ты уехал навсегда и больше не вернёшься, – слегка подрагивающим голосом продолжила она. – Где ты был всё это время?

   Кортес улыбнулся, он рад был её видеть.

   – Я был далеко отсюда, работал, воевал, учился жизни. И, я много чего понял, те вещи, которых раньше не понимал. А ты как? Чем занималась? Как учёба, работа?

   – Я проучилась совсем мало времени, потом сразу пошла работать. Сменила несколько работ и сейчас остановилась здесь, в "Белой агонии", – глаза её заблестели. – Я ждала тебя, Кейн, так ждала....

   Кортес сделал шаг навстречу и обнял её, так крепко, как хотел сделать всё это время. Он почувствовал её дыхание у себя на шее, от чего сердце забилось сильнее. Как давно он не видел её, как давно....

   – Я приехал за тобой, Эмма, – прошептал Кортес. – Я много чего понял, я понял, что допустил много ошибок. И мне очень жаль, что я был таким дураком.

   – Ты не был дураком, ты был человеком, которого я очень сильно любила и, – запнулась девушка. – И человека, которого я потеряла, по своей же вине. Тебя не за что винить, я просто не смогла понять, что для меня в жизни важнее.

   От сердца отлегло, Кортес почувствовал, как возвращаются к нему прежние эмоции и дикое спокойствие.

   – Сейчас можно всё изменить и всё вернуть, забрать тебя с этого проклятого места и вернуться в Рио-Ланде, зажить другой жизнью.

   Кортес почувствовал, как возникшая пауза напомнила о страхе.

   – Это невозможно, Кейн, – отошла назад Эмма, вытирая накатившие слёзы рукавом. – Слишком много уже произошло и слишком много изменилось. Я сильно тебя любила, очень сильно, но когда ты ушёл...

   – И я тебя любил...

   – Подожди, – прервала Эмма, пытаясь сосредоточиться и продолжить. – Когда ты ушёл, я потеряла всякую надежду и стала другой. Я ушла с дома из-за этой вот дурацкой мечты, которая погубила меня. Большой город, перспективная работа – нет здесь ничего, всё также, и я залезла в эту яму сама.

   Эмма закрыла лицо руками, Кортес попытался обнять её, но она отпрянула.

   – Меня изнасиловали местные бандиты, когда я шла вечером домой, неважно уже, кто это сделал, я в тот момент хотела покончить с жизнью, но мне не хватило духу. После я села на наркотики и стала наркоманкой, – с большим трудом проговорила она, выжимая из себя каждое слово. – Потом мне пришлось стать проституткой, чтобы хоть как-то кормить себя и после этого, вся жизнь моя пошла наперекосяк. Я катилась в эту яму всё глубже и глубже, пока мне не помог один человек.

   Кортес молчал, ему нечего было сказать, всё вмиг обрушилось в его душе, всё вмиг приобрело хмурые оттенки.

   – Этот человек вытащил меня из ямы, протянул руку помощи, одел, обул, накормил и предложил выступать в "Белой агонии" у своей сестры. Я смогла бросить наркотики, я уже их не принимаю, но я очень благодарна этому человеку, и кажется, я его смогла полюбить.

   – Прости, я не знал этого...

   – Просто одним утром я проснулась, а тебя рядом нет, – продолжала она. – И мир оказался пуст для меня, а ты пропал. Ушёл из моей жизни как уходит надежда, и я осталась одна. А ведь я хотела быть рядом. Ты не знаешь, что стоило мне всё это пережить, какие муки мне пришлось преодолеть!

   Девушка замолчала, в её глазах можно было прочесть страдания.

   – Он забирает меня в Адаран, где он живёт. Здесь он пробыл несколько месяцев, и за это время я сильно изменилась и привыкла к нему, я уеду с ним. Мне очень больно, что я не смогла сохранить себя, не смогла остаться такой, какой ты меня помнишь. А ведь я очень хотела быть с тобой, но....

   – Но жизнь повернулась иначе, – продолжил Кортес.

   – Да, – со слезами на глазах кивнула Эмма, с трудом сдерживая плач.

   Сердце сжалось в комок, затихло, остановился пульс, слабость пробежала по всему телу. А после медленно организм вернулся к жизни, забилось сердце. Кортес потерял мечту, он потерял надежду и будущее. Он потерял цель, к которой стремился, и которая вела его по жизни последние годы.

   – И что нам остаётся? – едва слышно проговорил он, перебарывая резь в носу.

   – Наверное, уже ничего, – всхлипнула Эмма.

   – Тогда нам нужно прощаться, и постараться начать новые жизни, – грустно улыбнулся Кортес, хотя ему было очень больно говорить эти слова.

   – Наверное, да, – она посмотрела ему в глаза. – Но забыть всё то, что ты мне подарил, я никогда не смогу, и буду всегда тебя помнить. Все те моменты, которые ты мне подарил, и которые я с тобой пережила.

   – Прощай, Эмма, спасибо тебе за то, что помогла мне обрести новую жизнь и стать другим. Ты всегда останешься в моём сердце, и желаю, чтобы ты была счастлива, потому что ты этого заслуживаешь как никто другой.

   Она крепко обняла его, тонкой струйкой её слёзы стекали на одежду Кортеса. Это были прощальные объятия, и Кортес чувствовал, как от него отрывают часть его мира, его жизни. Но он ничего не мог поделать, он должен отпустить.

   Кортес сделал шаг назад:

   – Прощай, я верю, что ты будешь счастлива.

   – Я тебя не забуду...

   Кортес сделал ещё пару шагов, они давались ему с огромным трудом, ведь соблазн развернуться и остаться здесь давил с каждой минутой всё сильнее. Наверное, от безысходности, от бессилия что-либо вернуть, вернуть мечту. Он растворился в темноте, а она осталась стоять на месте, под светом уличного фонаря. Так они и расстались, оставив одиночество и мысли.

   Кортес сел в автомобиль, мотор поддержал его рычанием. Теперь перед ним неизведанная дорога и четыре стороны мира. Куда теперь? Кортес хмыкнул, ему уже не было разница куда ехать, главное подальше от этого места.