Текст книги "Искатели прошлого (СИ)"

Автор книги: Антон Орлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 34 страниц)

Глава 5

"Вернулся Дэнис. Я рассказал ему об эпизоде в пути.

– Тебя еще не вызывали в компанию для приватного разговора с угрозами и намеками?

Я так и поперхнулся кофе.

– Ага, вызывали. Откуда ты знаешь?

– Это продолжение истории с шоколадками.

Тогда я пересказал беседу со Слейгрицем.

– Он припугнул тебя каторгой и заплатил за молчание, – расшифровал эту абракадабру Дэнис.

Жаль, я не понял вовремя, что Слейгриц меня запугивает, а то бы огрызнулся.

– Может, угадаешь заодно, что было в тех ящиках?

– Оружие.

– Зачем? – его предположение показалось мне сумасшедшим. – Это не в интересах компании, кесу и так опасны. Помнишь, я рассказывал, что они вытворяют с мечами и ножами?

– Даже показывал, – Дэнис кивнул. – У тебя это тоже выглядит устрашающе. Но допустим, Трансматериковая заключила с ними сделку: они не трогают караваны – и взамен получают оружие, которое позволит им эффективно противостоять лесной пехоте. Как я понимаю, ваша компания заинтересована не в войне с кесу, а в мирном сосуществовании, иначе может получиться так, что ни один караван не дойдет до места назначения. Вот и согласились на компромисс. Но это не обязательно оружие, могло быть что-нибудь другое, тоже запрещенное – например, буровой инструмент. Известно, что в Кесуане полно полезных ископаемых.

О войне за Кесуанские горы время от времени пишут в газетах. Она продолжается уже полторы тысячи лет, и лесной пехоте никак не удается там закрепиться.

– А насчет Наргиатага что скажешь?

– Ничего, – Дэнис усмехнулся. – О кесу я ничего не знаю.

Нас прервал звонок в дверь, это пришла Доротея с домашним тортом. Я пригласил ее в холл на первом этаже, где мы пили кофе около растопленного камина.

– Я вчера видела, как от вас выскочила Виринея, – сообщила она торопливой тревожной скороговоркой. – Разве вы с ней не поладили?

Виринея – это полное имя Вир. Та его не любит: "Слишком женственное, сразу приходит на ум всякая жеманная дребедень, полуопущенные ресницы, платья с рюшами, а мне нужно имя короткое и жесткое, как удар".

– Я пригласил ее жить здесь, но она не захотела.

– Вот-вот, Виринея – девушка сложная, еще неизвестно, какая из нее хозяйка, а в доме нужна женская рука, – подхватила Доротея. – Разве два молодых человека могут содержать дом в порядке? Вы посмотрите, как у вас тут все запущено! Пыль не вытираете, пол не метете…

– Я перед отъездом подметал, – попытался оправдаться слегка струсивший Дэнис.

– А надо каждый день, и два раза в неделю – влажную уборку! – увядающее остроносое лицо Доротеи разрумянилось, голос зазвучал тверже. Уборка дома – одна из ее излюбленных тем. – А что у вас на кухне творится? Вон какой кавардак!

Кухня как раз напротив холла, по другую сторону коридора. Обе двери были открыты. Ну да, беспорядок, потому что мы там еду готовим: я жарю мясо на вертеле, по-охотничьи, как привык в Лесу, а Дэнис делает бутерброды.

– Вам нужны помощники по хозяйству, – подытожила Доротея. – У меня есть кое-кто на примете. Люди честные, добрые, работящие, не какие-нибудь мошенники. Семья беженцев, им негде жить. Залман, им хватит одной-единственной комнатки. Петр и Ева Янари, она будет стряпать и все тут до блеска отмоет, а он у себя на Ваготе был автослесарем и вдобавок плотничать умеет, золотые руки, сделает вам ремонт. Никак не могут найти жилье, их несколько раз выбрасывали на улицу. Жалко, очень порядочная семья, кого попало я бы вам не порекомендовала.

Замолчав, она торопливо отхлебнула кофе.

– Если они такие прекрасные люди, почему их отовсюду выгоняют? – с подозрением спросил Дэнис.

От нападок Доротеи он растерялся, но уже овладел собой и даже заметил подводный камень, на который я не обратил бы внимания.

– Бывают люди, которые не любят маленьких детей, – вздохнув, объяснила Доротея. – У Петра и Евы есть восьмилетний ангелочек, вам эта крошка мешать не будет, вы же на втором этаже, а им выделите комнатку на первом. Залман, вы здесь хозяин, и если что не так – всегда сможете их выселить, но это честнейшая семья, посмотрите на них сами. Давайте, я завтра утром приведу их? Если не понравятся – не пускайте, кто же вас неволит…

Я согласился. Она еще некоторое время расхваливала Петра и Еву Янари, потом ушла, оставив нам торт.

– Доротея похожа на мою маму и бабушку, – сказал Дэнис. – Они такие же суетливые и придирчивые, постоянно из-за чего-нибудь беспокоятся. Я их люблю, но не могу долго выдерживать, хочется смыться. Обе очень красивые, бабушка – подвид С и еще не состарилась, но дед и отец от них сбежали, – он неприязненно сощурился. – Я ни того, ни другого мерзавца ни разу не видел. Когда Доротея начала насчет уборки, меня передернуло – совсем как у нас дома, тема номер один.

– Они только об этом и говорят? – ужаснулся я.

– Не только. Еще о проблемах со здоровьем, о ценах на продукты и о том, хорошо ли я учусь.

Он провел ребром ладони по горлу и откинулся в кресле.

– От меня Вир ушла, – поделился я своим несчастьем. – Надеюсь, еще вернется.

– Наверное, – сдержанно отозвался Дэнис.

Видно было, что ему совсем не хочется, чтобы она вернулась, однако он держал свои эмоции при себе. Ну, почему Вир так не может?

Второй запавший мне в душу дорожный эпизод не имеет никакого отношения к передаче кесу партии контрабанды. Я познакомился с одним из пассажиров, Кирсаном Новашеком, магаранским колдуном. Он ездил по своим делам на Лаконоду, а после решил посетить Кордею.

Мы разговорились, я немного рассказал о себе, а он рассказал мне о Высших. Вир ими интересуется и восхищается, вот я и привязался к нему с расспросами. Кирсан утверждает, что Высшие – вовсе не маги, выучившиеся какому-то особому волшебству, как считает Вир. Высшие – это люди, переставшие быть людьми. Простым постижением тайных наук тут ничего не добьешься, для того чтобы стать Высшим, надо как бы заново родиться.

Во время ночной стоянки мы с ним сидели вдвоем у костра, он угощал меня травяным чаем с огненно-сладким целебным бальзамом собственного изготовления. Вокруг россыпь других костров, в черном небе – слепяще-белый рогатый месяц, машины в темноте похожи на больших дремлющих животных. Искрится снег, из Леса доносится потрескивание – там все время что-нибудь растет, даже зимой, почему здесь и не проедешь без таран-машины.

– Залман, если тебе доведется столкнуться с Высшими, не верь им. Они игроки, играют и с людьми, и друг с другом. Соврать, чтобы выиграть – это для них обычное дело. Ты парень неглупый, но молодой и наивный, а они любят головы людям дурить. По сравнению с нами они всемогущи.

– Почему они не хотят помочь людям, избавить людей от лишних страданий? – я спросил об этом, вспомнив тридцать девятую травматологическую больницу.

– Им нет никакого дела до человеческих страданий. Сами-то они не умирают, не стареют, не болеют. И боятся только одного…

– Проиграть? – подсказал я.

– Не-е-ет, – протянул Кирсан, глядя на меня с хитроватой ухмылкой поверх глиняной кружки. – Если проиграешь, можно отыграться. А Высшие по-настоящему боятся одного-единственного – того, что кто-нибудь вроде тебя доберется до Универсального Уничтожителя.

Я начал возражать, что никакой Универсальный Уничтожитель мне не нужен, я не террорист и не психопат, а он продолжал ухмыляться и больше не проронил на эту тему ни слова, сколько я ни приставал с дальнейшими вопросами.

Зато на прощанье вручил мне визитную карточку.

– Это чтобы ты меня нашел, если понадоблюсь. Чувствую, что мы с тобой еще свидимся. Я собираюсь прожить тут до лета, а потом уже подамся на Магаран, домой.

У меня не идут из головы его слова насчет Универсального Уничтожителя. Я никогда не испытывал желания уничтожить весь мир или отколоть что-нибудь еще в этом роде. Почему он так сказал?

Сегодня утром состоялось знакомство с Янари. Они пришли вдвоем, без ребенка. Нам с Дэнисом они понравились.

Дружная супружеская пара средних лет. Петр – кряжистый бородатый мужчина, немногословный, но приветливый, похож на гнома из детской книжки. Ева – невысокая полная женщина с круглым, добродушным, улыбчивым лицом и аккуратным узлом темных волос на затылке.

Я предложил им перебираться сюда насовсем вечером, потому что сейчас мы уходим. После этого Дэнис отправился на лекции в университет, а я – мириться с Вир. У меня был для нее билет на состязания претендентов и рассказ Кирсана о Высших, еще я купил большую коробку дорогих шоколадных конфет.

Вир переезжала из своей гостиницы, снаружи громадной, а внутри полутемной и тесной, как мышиные норы, в мансарду на улице Ожидания. Встретила меня, как ни в чем не бывало. Я помог ей упаковать и перевезти вещи. Мансарда на восьмом этаже, на другой стороне улицы скалится блестящими стеклами Марленский пассаж. Вокруг вечная сутолока, стены домов оклеены пестрыми плакатами – новенькие вперемежку с выцветшими, полуободранными, на тротуарах месиво грязного снега, шумят и сигналят автомобили. Здесь веселее, чем в гостинице, и комната намного светлее.

Билету и конфетам Вир обрадовалась, но ей не понравилось, что Кирсан отзывался о Высших неодобрительно.

– Какой-то магаранский колдун для них мелкая сошка! – рассуждала она возмущенно и презрительно, прохаживаясь туда-сюда вдоль большого окна с треснувшим стеклом, заклеенным пожелтелыми бумажными полосками. – У него не тот уровень, чтобы понять Высших, а они совсем не обязаны что-то ему объяснять. Может, он давно уже продался темным силам… И Высшие не должны каждому все разжевывать!

Она защищала их так же горячо, как свою любимую лесную пехоту, но потом открыла коробку с конфетами и утихомирилась. Мы опять целовались. Поцелуи с привкусом шоколада. На прощанье она сказала, что будет за меня бороться. А зачем, если я и так ее люблю?

Когда я вернулся домой, Петр и Ева Янари сидели на крыльце с тремя чемоданами и двумя мешками. Я стал отпирать дверь и вдруг услышал:

– А у вас тут какие-нибудь котики-собачки есть?

На меня смотрело снизу вверх существо с круглым розовым личиком и темными глазами-буравчиками. Пальтишко, сшитое из кусков рыжего и коричневого меха, все в снегу, из-под вязаной шапочки торчат две толстых косички с огромными бантами в горошек. Я понял, что это и есть тот самый восьмилетний ангелочек, о котором Доротея говорила с таким настойчивым, немного фальшивым умилением.

– Нету.

– А чего же не завели?!

Вслед за этим сердитым звонким возгласом наступила тишина – такая, что стало слышно, как за забором скрипит снег под ногами у прохожих – а потом я объяснил:

– Я часто уезжаю, вот и не завел. Но ко мне во двор иногда заходит погулять соседская кошка.

– Где она? – девчонка деловито оглядела двор. – У меня есть красивенькое платье от куклы, как раз кошачьего размера!

– Сандра, сначала поздоровайся! – одернула Ева. – Это хозяин дома, господин Ниртахо.

– Ага, здрасьте! Господин Ниртахо – слишком длинное имя, можно покороче?

– Меня зовут Залман, – представился я. – Заходите!

Мы прошли в холл. Петр и Ева почему-то выглядели испуганными, а Сандра, сбросив пальто и шапочку (под ней оказался еще один громадный бант, на макушке), сразу же полезла в чемодан – "за платьицем для кисы". Я показал им, где что находится, в это время вернулся с занятий Дэнис. Сандра бросила потрошить чемодан и уставилась на него, широко раскрыв блестящие глаза шоколадного цвета. Дэнис занервничал и поскорее ушел наверх, его смутить недолго.

– Вот это да! – восхищенно прошептала Сандра. – Кто это?

– Ты как себя ведешь? – нахмурилась Ева Янари. – Нельзя так невежливо разглядывать незнакомых людей.

– Мама, ты видела, какой он красивый?!

– Ты еще маленькая, чтобы так глазеть на красивых молодых людей, понятно? Извините, господин Ниртахо, мы с ней поговорим!

Я решил, что мне тоже пора наверх. Перед тем как уйти, попросил:

– Сандра, не надо надевать на кошку платье. Это будет ей неудобно, и больше она сюда не придет.

Мне до сих пор не приходилось общаться с детьми. Хэтэсси рассказывала, что дети кесу – настоящие чертенята, но я их не видел, в племени из малолетних были только подростки. В конце осени и зимой кесу не рожают, условия не те (у них очень развита контрацепция – всякие травяные отвары и колдовские способы). А человеческих детей я вблизи видел разве что мельком, хотя, конечно, читал о них.

Завтра утром – в рейс, а вчера мы побывали во Дворце Четырех Времен Года, посмотрели один из этапов состязаний претендентов на Весенний трон. Дворец громадный, и все равно там было не протолкнуться: зрители собрались со всех островов Кордейского архипелага, да еще многие специально приехали с Лаконоды, Магарана и Сансельбы. Такое столпотворение бывает раз в восемь лет, когда меняется власть, а в остальное время этот дворец стоит закрытый, служители вытирают пыль в пустых залах и ждут следующих состязаний.

Повсюду зимняя и весенняя символика, сияют многоярусные люстры с подвесками, на стенах цветная мозаика и раскрашенные лепные барельефы. Публика нарядная, как в театре. Мне нравится смотреть на женщин в вечерних платьях, и я хотел подарить Вир красивое платье из черного бархата, с серебряной вышивкой на рукавах, но она рассердилась, пришлось вернуть его в магазин, заплатив неустойку. Зато она согласилась взять вторую половину подарка – бриллиантовое колье.

Скоро я заметил, что фланирующий по коридорам народ с интересом рассматривает нашу компанию, причем не столько меня – следопыта Трансматериковой в парадной форме, сколько Дэниса и Вир.

Направление чужого взгляда, перемены в мимике, признаки тех или иных эмоций – это я всегда замечаю. Сказывается наблюдательность лесного охотника, который, чтобы выжить, должен отслеживать уйму деталей окружающей обстановки. Правда, в Лесу я понимаю, какая деталь что означает, а в городе – чаще всего нет. В городе вокруг меня мельтешит множество непрерывно меняющихся картинок-головоломок.

Вот и вчера во дворце я видел, что на Вир и Дэниса многие обращают внимание, а почему – не знаю.

В толпе мелькнул Кирсан Новашек, мы с ним успели поздороваться, но даже двумя словами не перебросились, потому что наша троица искала буфет, а он вместе с людским водоворотом плыл к лестнице, уводившей в галерею с портретами прежних Властителей и Властительниц, мы там уже побывали.

В битком набитом зале буфета с раскрашенными лепными натюрмортами на стенах я встретил Слейгрица. Мы столкнулись, когда я отправился к стойке, оставив Дэниса и Вир за столиком с лаковой росписью, изображавшей катание придворных на коньках.

В душе я молился, чтобы они не успели поругаться. Естественно, сходить за угощением должен был я. Во-первых, если послать Дэниса, его может задеть то, что он как будто на побегушках у нас с Вир. Во-вторых, из нас троих я самый ловкий, и у меня больше всего шансов пронести сквозь это столпотворение поднос с вазочками мороженого, ничего ни на кого не уронив. Официантов не было – им здесь пришлось бы несладко. Я пробирался к стойке, за которой метались туда-сюда запарившиеся буфетчицы в белых атласных жакетах и венчиках из серебристых снежинок, и на полпути меня перехватил Слейгриц, похожий на покойника в дорогом кремовом костюме.

– Пришел на состязания посмотреть? Я надеюсь, без бутылки в кармане? А то на входе уже несколько человек вашего брата поймали с бутылками…

Во Дворце Четырех Времен Года спиртное под запретом – это ведь не спортивные соревнования, где можно пить и орать все что хочешь, а выборы верховного правителя.

– Ты, кажется, с девушкой сюда собирался? – припомнил Слейгриц. – Где же она?

– Вон там, – я показал. – Видите, за крайним столиком, где на стене изображен позолоченный кувшин.

Он сощурился, потом вдруг ухмыльнулся:

– И кто из них твоя девушка?

Наверное, у него плохое зрение, а очков не носит. Глядя на них издали, близорукий человек может не понять, кто есть кто. Дэнис был в черном свитере и теплых серых брюках – так одеваются и парни, и девчонки, длинные каштановые волосы падали на плечи, а лицо у него такое, что в первый момент можно ошибиться. Вир заплела волосы в косичку, надела пятнистую полевую форму лесного пехотинца без знаков отличия и украшенные блестящими заклепками кожаные сапоги (сильно стоптанные, тоже с какой-то распродажи), ворот у нее был расстегнут, на шее переливалось бриллиантовое колье – мой подарок.

– Девушка – в зеленом камуфляже, – пояснил я. – А второй – это Дэнис, мой друг, он из университета.

Разглядывая их, Слейгриц продолжал ухмыляться и чуть ли не хихикал. Должно быть, сам успел рюмочку пропустить, а меня поучает! Запаха я не чувствовал, но для этого есть специальные пастилки, называются "Антиалкоконтроль".

– А ты, Залман, я смотрю, парень не промах… – заговорщически подмигнув мне, с какой-то совсем уж странной игривой ухмылкой начал господин директор, но тут появилась полная дама в расшитом жемчугом облегающем розовом платье, по-хозяйски сцапала его под руку и увлекла в сторону. Они скрылись в толпе.

Когда я вернулся с мороженым к столику, Вир спросила:

– Кто это стоял с тобой и пялился на нас?

– Один из наших, из Совета Директоров. По-моему, навеселе. Вот будет история, если его отсюда выведут!

– Такого человека не выведут, а уведут потихоньку, – возразил Дэнис.

Как я понял, они с Вир за все время словом не перекинулись. И на том спасибо.

Наши места в огромном Зале Состязаний находились на одном из верхних балконов, под самым потолком. Мы разглядывали в бинокли шестерых претендентов и сидевшую в своей белой ложе Зимнюю Властительницу в белоснежных мехах и алмазной короне.

В программе был диспут, а потом фехтовальный турнир. С балкона невозможно разобрать, что говорят внизу, на выложенной перламутровыми восьмиугольниками арене, так что диспута мы не слышали. Правда, Вир утверждала, что умеет читать по губам, но так и не согласилась пересказать нам, о чем дискутируют претенденты.

– Если б умела, ты бы это доказала, – заметил Дэнис.

– Посмотришь завтра в газете, – холодно бросила Вир. – Я благотворительностью не занимаюсь! Научись сам читать по губам, кто тебе мешает?

– Да все эти словопрения – ерунда, – вмешался я, чтобы пресечь назревающую ссору. – Главное не то, что политики говорят, а что они делают. Точнее, что у них получается. Вот, например, Зимняя госпожа – она и состязания когда-то выиграла, и красивая – настоящая Снежная королева, но это все внешнее. Вокруг столько нищеты и несправедливости, а она, пока правила, даже не попыталась что-то изменить.

– Ты разве социалист? – фыркнула Вир.

– Нет, я работник Трансматериковой компании. Трансматериковая – это, как однажды сказал Дэнис, государство в государстве, и оно о своих людях очень хорошо заботится. Так почему большое государство не может так же заботиться о своих гражданах?

– Потому что большому государству наплевать, хорошо нам или плохо, есть мы или нет, – отозвался Дэнис. – Для него люди взаимозаменяемы, лишь бы имелось в наличии энное количество рядовых граждан, чтобы прокормить верхушку.

– Ты рассуждаешь, как озлобленный малоимущий! – Вир смерила его презрительным взглядом.

– Я и есть малоимущий. И ты тоже.

– А я – нет! – Вир вызывающе вскинула голову, и на шее у нее сверкнули в свете люстры бриллианты.

Ага, ведь она может выйти за меня замуж. Я готов хоть завтра, и тогда она станет женой обеспеченного работника Трансматериковой компании, со всеми вытекающими привилегиями.

– Дэнис, ты студент, – я снова вклинился между ними, как буфер. – Выучишься и найдешь хорошую работу.

– Если выучусь. На первый курс мама с бабушкой десять лет копили. Второй и дальше – еще дороже, а чтобы попасть туда бесплатно, все экзамены надо сдать на отлично. Я готовлюсь, но это почти невозможно. Всего экзаменов четырнадцать.

– Значит, нечего было туда лезть, – хмыкнула Вир. – Не разевай рот на слишком большой кусок!

Она вела себя так, что я почувствовал злость, да еще на нас начали шикать другие зрители.

– Прекрати, – шепнул я.

Вир бросила на меня косой взгляд, отвернулась и прижала к глазам бинокль. В перерыве мы с ней почти не разговаривали, Дэнис тоже был невеселый и молчаливый.

Потом начался фехтовальный турнир. Вир болела за Максимилиана Келларда, потому что он служил в Лесной пехоте, но победил, к ее досаде, другой претендент, Валеас Мерсмон. Кстати, он единственный из шестерых участников использовал кесейские приемы фехтования, только вряд ли это заметил кто-нибудь, кроме меня.

Когда мы получили свои куртки в похожем на лабиринт гардеробе и вместе с толпой вышли на улицу, уже стемнело, в черном небе переливались звезды. Вдали над крышами поднимались льдисто-белые башни Зимнего дворца, подсвеченные снизу прожекторами. Скоро его законсервируют до следующей зимы, а Весенний дворец, где будет жить новый Властитель, находится не очень далеко от наших кварталов, за Марсенойским парком.

Все окрестные улицы были забиты припаркованными автомобилями, трамваи – переполнены, и мы пошли пешком провожать Вир. Когда я сказал "до свидания", она процедила:

– Залман, ты многого не понимаешь. Вся жизнь – это Лес, идет борьба, сильнейшие побеждают, слабые вымирают, и жалеть их нечего!

И сразу, пока никто не успел возразить, нырнула в темный грязный подъезд, победоносно захлопнув дверь у меня перед носом.

Я попросил Дэниса выяснить, что такое Универсальный Уничтожитель. У него, как у студента, есть доступ в библиотеку Танхалийского университета – говорят, там можно отыскать любую информацию.

Я должен узнать, что Кирсан имел в виду".

* * *

– Наконец-то про тебя!

– Ага, – Сандра кивнула. – Путешествовать отправимся сразу, как дочитаешь до конца. Нам надо успеть, пока база на Пироге все еще моя.

– Разве кто-то ее у тебя отнимает?

– Вересмар. Он собирается всю Танару превратить в военный полигон. Летную базу конфискуют, сунув мне положенную по закону компенсацию. Мы обязательно должны туда завернуть и напоследок прокатиться на дельтаплане.

Залман безразлично пожал плечами. Раз ей так хочется – можно и прокатиться

– Жаль, ты не описал здесь самого себя, как ты выглядел со стороны. Ты потрясающе двигался – такой ловкий, быстрый, даже грациозный, как лесной кот или рыщак, я с удовольствием за тобой наблюдала. Но главное – твои глаза, они как будто излучали солнечный свет, и людям рядом с тобой было хорошо. Да не только людям… Я думаю, Хэтэсси тоже привлекало в тебе в том числе это.

Помолчав, Сандра уже другим тоном добавила:

– А Универсальный Уничтожитель – это одно из названий Камня Власти.