Текст книги "Машина смерти"

Автор книги: Антон Орлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

   Глава 3

   Ее высокопревосходительство президент великого Манокара, скорбящая вдова его высокопревосходительства покойного президента Ришсема, кроткая и плодородная госпожа Элана Ришсем покинула Ниар синим мартовским днем, расколотым на куски ледяной капелью и дрожащими солнечными плоскостями. День был похож на отражение в разбитом зеркале.

   После официального прощания с представителями ниарских властей Элана поднялась по роскошному парадному трапу на борт корабля, свита чинно двинулась за ней в порядке старшинства. Преисполненные сокрушительной торжественности мужчины в великолепных мундирах (основной цвет – белый, с незначительными, но эффектными вкраплениями других цветов), эполеты, застежки и наручные компы слепят позолотой. Ниарские должностные лица, одетые с неброской элегантностью, рядом с манокарцами откровенно не смотрелись.

   Поль усмехнулся под своей маской: во всем, что касается помпезности и показухи, Манокар обставит кого угодно. Впрочем, сам Поль видел не совсем то, что видели остальные зрители. Некоторое время назад у него появилось предощущение опасности, и он сменил личность. Этому приему Поль научился, когда они со Стивом искали Тину; теперь у него в запасе было целых три производных личности.

   Томек. Балбес, болтун, безалаберный субъект, не блещущий интеллектом и начисто лишенный экстрасенсорных способностей. В его шкуре можно расслабиться и отдохнуть от множества вещей, терзающих восприятие Поля Лагайма: для Томека их попросту не существует.

   Черная Вдова. Это не человеческое существо, а призрак – кровожадный, не знакомый с сомнениями и страхом. Когда противники реформ организовали покушение на Элану и рядом с президентом в критический момент не оказалось никого, кроме Поля, с киллерами дралась Черная Вдова. Эта адская бестия даже на боль от лучевого ожога не обращала внимания, хотя самого Поля такая травма сразу бы вывела из игры. Очень удобная личность, если имеешь дело с превосходящими силами противника.

   Полина Вердал. Обладает сверхобостренным экстрасенсорным восприятием, видит невидимое, находит людей за счет интуиции – пока Поль оставался базовой личностью, то есть самим собой, он так не мог.

   Обычно производные личности пребывали в свернутом состоянии, как заархивированные файлы (у Поля было опасение, что частые превращения могут оказаться для него разрушительными), но сейчас, почувствовав угрозу, он трансформировался в Полину Вердал и смотрел ее глазами.

   В воздухе плавали туманные шары, поодиночке и гроздями; парили расплывчатые медузообразные объекты – синеватые, радужные, мертвенно-белесые; иногда мелькало нечто неописуемое, не имеющее аналогов в физическом мире. Все это напоминало подводную среду с ее обитателями. Ничего особенного, источник опасности находится не здесь.

   Люди?.. Никто из них не представлял угрозы. Наиболее привлекательно выглядела Тина: мерцающее существо, окутанное лучистым ореолом; манокарцы рядом с ней как невзрачные тени Аида, особенно вон тот, похожий на серый, дрожащий на ветру куст – что с ним такое? Хотя мало ли какие могут быть у человека проблемы; он чем-то обеспокоен и подавлен, но не опасен. На всякий случай стоит просканировать провожающих, машины в небе, соседние корабли, президентский корабль… Ничего подозрительного. Поль свернул Полину Вердал и опять стал самим собой. Обычно окружающие не замечали его трансформаций: меняется выражение лица – и все, еще бы он на самом деле превращался в девушку или в призрак! А сейчас он к тому же в маске.

   – Стив, – услышал он негромкий голос Тины, – ты проверил корабль? Давай еще раз, ладно?

   У нее был вживлен в нёбо передатчик для связи со Стивом, а приемник находился в кости возле ушной раковины. Вскоре Тина сказала:

   – Поль, корабль в полном порядке. Все исправно, ничего не заминировано.

   – Хорошо, – отозвался Поль. Он никак не мог локализовать опасность, и это ему особенно не нравилось.

   Подошла их очередь подниматься на борт. Манокарцы ухитрились даже такое рутинное действие, как посадка президента и сопровождающих лиц на звездолет, превратить в ритуал, почти в мистерию.

   «Грузимся медленно и торжественно, как покойники в крематорий… Весь Ниар ведь будет смеяться! Одно утешение – мы с Тиной в масках, мы в этом как бы и не участвуем».

   В коридоре Поль стянул маску. Телохранители последовали его примеру, сразу утратив свою мнимую одинаковость: ровесник Поля, обладатель круглого упрямого лица; парень постарше, с образцово неприметной внешностью прирожденного оперативника; мужчина средних лет, горбоносый, с резкими складками по углам чуть искривленного рта. Их сходство ограничивалось ростом и сложением – так как работали они в масках, остальное не имело значения.

   – Вы свободны, отдыхайте, – объявил Поль и повернулся к Тине: – Пойдем куда-нибудь? Можно в Сад Славы – там, наверное, никого.

   – Пошли.

   Стиву, Тине и Полю предоставили отдельные каюты – такие, что лучше бы их не было: истинно манокарский подход к оформлению интерьера, стены сплошь покрыты лозунгами, изречениями государственных мужей, выдержками из всевозможных Уставов и Уложений. Сад Славы тоже своеобразное местечко, но там хотя бы есть размах, а унылые аккуратные столбцы казенных поучений на стенах крохотной комнатушки – это смахивает на глюк рехнувшегося бюрократа. Поль не мог долго находиться в своей каюте, физически не выдерживал.

   Впрочем, долго и не придется: несколько часов спустя корабль выйдет за пределы системы Близкого солнца, разгонится до нужной скорости и нырнет в гиперпространство; максимум через двадцать минут (поскольку в кресле пилота-навигатора сидит Стив) вынырнет оттуда около Манокара – и путешествие закончено. Вообще-то Стив мог бы уйти в гиперпространство и сразу после старта, однако ниарские Правила Навигации такие номера запрещали.

   По корабельному распорядку, перед нырком члены экипажа должны находиться на своих местах согласно штатному расписанию, а пассажиры – в каютах, но до нырка еще далеко. Сейчас началась предстартовая подготовка, и займет она около часа. Напрасная трата времени, ведь Стив уже проверил бортовые системы, но манокарцы свято чтут инструкции.

   Встречные, заметив Поля и Тину, ускоряли шаг либо сворачивали в боковые коридоры. Поля побаивались: среди манокарцев ходили слухи, что он телепат. Слухи эти были, мягко говоря, преувеличены – Поль никогда не умел читать чужие мысли, а его способность к телепатическому общению в свое время угасла, едва прорезавшись.

   Вернуть ее Поль не пытался. Год назад он поставил над собой рискованный эксперимент и выжил только потому, что лежал со сломанным позвоночником в стационарном «коконе спасения» (с этой травмой ему повезло, и без всяких кавычек – она спасла его тогда от многих неприятностей). Превратив себя в ментальную машину для ретрансляции телепатического сообщения, Поль чуть не поплатился за это жизнью, но системы «кокона» не позволили ему умереть. Он не помнил, как его тело корчилось в судорогах, как у него ломались кости, рвались сосуды и мышцы. После трансформации он перестал что-либо чувствовать и воспринимать, а потом открыл глаза, увидел за прозрачной стенкой Стива и понял, что все получилось как надо.

   В промежутке между первым и вторым моментом было несколько суток глубокой комы, когда системы «кокона» работали на пределе, в режиме экстренной реанимации, однако этого Поль не помнил. Боли он тоже не помнил, хотя какие-то ее неощутимые отголоски, должно быть, остались, раз мысль о телепатии вызывала у него с тех пор даже не то чтобы отталкивание, но непреодолимое нежелание с этим связываться.

   Монументальное великолепие Сада Славы обрушивалось на посетителя, едва тот переступал через порог. Свой Сад Славы был на каждом манокарском звездолете, но здесь, на президентском «Вестнике Победы», усердные и высокоодаренные искусстводелы особенно постарались. Многоуровневый рельеф, отдельные сектора необъятного зала соединены лестницами из полированного камня; обелиски, устремленные к высокому светящемуся потолку, сквозистыми вереницами рассекают пространство; настенные голограммы (пейзажи, парады военной техники, похороны государственных деятелей, всенародные торжества) не позволяют определить на глаз хотя бы приблизительные размеры помещения – ясно только, что оно громадное.

   Тина и Поль миновали центральный сектор, где на постаменте из пурпурного мрамора ветвилось позолоченное дерево, символизирующее манокарскую национальную идею. Листья, выточенные из драгоценного зеленоватого хлиорита, инкрустированы золотыми буквами: «Дисциплина», «Скромность», «Почитание вышестоящих», «Самоотверженность» – манокарские истинные ценности. До реформ считалось, что остальной мир не знает, что это такое; позже идеологи Манокара заняли более гибкую позицию: да, в Галактике встречаются культуры, для которых Ответственность или, к примеру, Честность – не пустые слова, но лишь на Манокаре безоговорочно торжествует Добро. Отсюда следует (финт партии реформаторов), что контакты с внешним миром необходимы: надо же просвещать тех, кто с истинными ценностями еще не знаком!

   Трехмаршевая лестница ведет вниз. Мемориальный сектор: сверкающее черное озеро с симметричными островками символических надгробий. Озеро можно пересечь не замочив ног – это всего лишь отполированный до зеркального блеска черный гранит.

   Новый подъем. Галерея мраморных обелисков с голографическими портретами правителей Манокара, каждый снабжен текстом, повествующим о заслугах изображенной личности. Последний в ряду – портрет Эланы Ришсем. Надпись гласит, что наидостойнейшая из жен, кроткая и плодородная госпожа Элана, была избрана президентом, поскольку впитала всю мудрость своего почившего супруга. Компромисс по-манокарски. Поль и Тина давно уже сошлись на том, что Лудвиг Ришсем был не только здравомыслящим реформатором, но еще и порядочным раздолбаем (как он вляпался в ту историю с шантажом – не каждый ведь так сумеет!), и хорошо, что кроткая и плодородная Элана впитала его мудрость, а не что-либо другое.

   В конце Галереи Правителей находилась невысокая бронзовая решетка, отделяющая зрителей от стены с голограммой: колонна юношей в скромных мундирах движется к большому серому зданию. Сбоку пояснение: «Прилежные студенты отправились в поход за знаниями». Тина прислонилась к решетке, а Поль присел на подножие обелиска с портретом Эланы. Так, наверное, нельзя, но вряд ли найдутся желающие придираться по мелочам к телохранителю-экстрасенсу, предположительно телепату. Разве что Гредал сделает замечание.

   – Ты по-прежнему чувствуешь опасность? – спросила Тина.

   Поль кивнул. Угроза была непонятная, размазанная в пространстве, но вполне реальная; он ощущал ее так же отчетливо, как слабый воздушный поток, исходящий от вентилятора, спрятанного за ажурной бронзовой розеткой под потолком.

   – Может быть, на нас нападут в космосе?

   – Нас будут сопровождать корабли ниарского военного флота, – напомнила Тина. – Маловероятно, чтобы кто-нибудь сунулся. Хотя сейчас я скажу об этом Стиву.

   Ее присутствие успокаивало, и не только потому, что Тина киборг, обладающий нечеловеческой силой, с лазерами и выдвижными лезвиями в кистях рук, не говоря уж о телекинетических способностях. Поля всегда тянуло к людям уравновешенным, неподвластным давлению внешней среды – таким, как Тина и Стив. Правда, сами они утверждали, что у них тоже бывают срывы, но Поль ни разу этого не видел.

   У Тины было лицо земной топ-модели Моны Янг, согласно моде семилетней давности (когда Стив и Тина скрывались от Космопола, ей пришлось сделать пластическую операцию): тонкие правильные черты, прямой нос, не слишком полные, четко очерченные губы. Она казалась ровесницей Поля, и ничто в ее облике не выдавало боевого киборга: стройная светловолосая девушка среднего роста, не хрупкая и не массивная, с нормально развитой мускулатурой, отнюдь не гипертрофированной. Стив тоже не похож на сверхчеловека; те, кто не знал его в лицо, обычно принимали его за техника или за охранника.

   – Бортовые орудия будут в готовности. По-моему, исключено, чтобы наемники оппозиции атаковали нас под носом у ниарского флота. Весовые категории не те.

   – Вопрос в том, как далеко они готовы зайти, чтобы избавиться от Эланы и навредить реформаторам, – сумрачно глядя на колонну прилежных студентов, возразил Поль. – С их точки зрения, весь миропорядок рушится: нельзя больше запарывать слуг и подчиненных, молодежь слушает инопланетную музыку, по улицам ходят женщины без вуалей и так далее. Да еще эта астральная тварь, про которую рассказывал Стив, куда-то удрала. В общем, гибель богов и устоев налицо, Манокар надо спасать любой ценой. – Он помолчал, потом кисло признался: – Тина, я всегда был жутким эгоистом. Я домой хочу, а если какой-нибудь чертов инцидент, плакал наш отпуск!

   – Посмотрим. Элана в принципе не возражает…

   Тина не закончила фразу. Ее серые глаза слегка сузились, лицевые мышцы на мгновение отвердели и тут же расслабились – безразличное, почти сонное выражение. Поль дернулся, но обернуться не успел.

   – Не оглядывайся, – Тина говорила, почти не разжимая губ. – Просканируй зал: кто здесь есть, кроме нас?

   Полю стало холодно, словно внезапно упала температура. Он заметил, что Тина сменила позу: медленное неприметное движение, и кисти скрещенных на груди рук высунулись наружу – она приготовилась стрелять из своих имплантированных лазеров! В кого?.. Чужого присутствия Поль не ощущал.

   – Из живых здесь только мы. Если ты кого-то видишь, это андроид или голограмма. Где он? – Голос прозвучал хрипло, неуверенно.

   – Далеко. Еще до дерева не дошел. Просканируй как Полина Вердал.

   Поль без возражений трансформировался и увидел, не глазами, а своим особым нечеловеческим зрением, весь Сад Славы целиком, в туманных наплывах то ли плесени, то ли грязноватого снега (обзор – триста шестьдесят градусов, нет необходимости оборачиваться). Печальное и неопрятное зрелище, никакого шика. И ни намека на постороннее присутствие. Или нет, что-то есть… Бледное размытое пятно, на пределе восприятия – так могла бы выглядеть тень растения, – оно медленно приближается… Страх, внезапный и болезненный, заставил Поля свернуть Полину Вердал. Его начало знобить.

   – Не знаю, что это, – говорить было трудно. – Тина, мне плохо.

   – Стив, тревога, – едва шевеля губами, произнесла Тина. – Стив!.. У меня передатчик накрылся, – Поль понял, что последние слова адресованы ему. – И мои лазеры тоже!

   Он наконец-то оглянулся, одновременно пытаясь встать и расстегнуть непослушными пальцами кобуру. Почему кружится голова, если он еще пять минут назад прекрасно себя чувствовал?.. Он готов был увидеть что угодно – ожившего мертвеца, дьявола с рогами, неизвестную форму жизни, но вместо этого увидел на лестнице, соединяющей центральный сектор с мемориальным гранитным озером, всего-навсего одного из своих телохранителей. Тот был одет как Поль и Тина: черная униформа, высокие ботинки, бронежилет – ничего подозрительного, все как положено. Вот только почему он на президентском корабле разгуливает в маске, это же нарушение…

   Тина шагнула вперед, ее движения стали смазанными, неуловимыми – переключилась в ускоренный режим. Бластер у нее в руке… Нет, руки пустые. Каким образом ее обезоружили?.. Тут Поль заметил, что из расстегнутой кобуры на поясе выглядывает рукоятка. Почему Тина раздумала стрелять и спрятала оружие?

   Он получил ответ на этот вопрос, когда сумел вытащить собственный бластер: рубиновый глазок индикатора не светился.

   Грохот. Поль поднял голову и сквозь застилающий глаза туман увидел, как валятся на блестящий мраморный пол какие-то бесформенные куски. Он не понял, что произошло, а фальшивый телохранитель уже находился в начале Галереи Правителей. Поль услышал в наступившей тишине его смех.

   – Тина, мои поздравления! Неужели ты наконец-то научилась драться, не используя грубую силу киборга? Смею надеяться, это моя заслуга…

   Его дальнейшие слова заглушил громкий хруст. Привинченная к полу яшмовая скамья качнулась в одну сторону, потом в другую, освободилась, взмыла в воздух, но до черной фигуры не долетела – сшиблась с обелиском, который с тяжелым скрежетом переломился надвое и принял удар на себя. Снова грохот и камнепад.

   Поль попытался встать. Ноги подкосились, он упал на колени и выронил бесполезный бластер. Знакомое состояние, как в тот раз на Дизайнерском Форуме… Тогда Поль не знал о том, что Лиргисо, он же Крис Мерлей, – энергетический вампир, а теперь знает, но толку от этого знания… Хорошо Тине, на нее такие фокусы не действуют: что-то вроде врожденного иммунитета.

   – Тина, как поживают твои лазеры? То же самое я мог бы сделать со всеми твоими искусственными системами, но боюсь, это тебя убьет. Я пришел за Полем, позволь мне забрать его.

   Расстегнуть бронежилет… Достать из внутреннего кармана миниатюрный, в виде авторучки, однозарядный бластер – возможно, он в порядке…

   Скорее всего, Лиргисо получил информацию об экипировке Поля и его охраны от кого-то из манокарцев; войдя в зал, он сразу вывел из строя табельное оружие Поля и Тины, но «авторучка» должна была уцелеть, о ней мало кто знает.

   Поль обзавелся этой штукой десять лет назад. Он тогда был помешан на оружии (свой страх перед драками он сумел преодолеть несколько позже) и не выходил из дома без ничего. Один из одноклассников свел его с незийцем, который подпольно продавал «авторучки». Внутри патрон, какие используются в огнестрельном оружии. При нажатии на спуск химический заряд взрывается, от этого разрушается пьезокристалл и высвобождается импульс энергии для выстрела.

   Полю ни разу не довелось воспользоваться мини-бластером, а после зачисления в полицейскую школу он запер его дома в сейфе: еще не хватало попасться с запрещенной на Незе игрушкой. Когда он отправился на Манокар, он вспомнил об «авторучке» и захватил ее с собой. Руководство президентской службы безопасности было в курсе – от сканеров такую штуку не утаишь, – но не возражало: телохранитель-экстрасенс находился на особом положении. Вся надежда на то, что информатор Лиргисо не входит в число посвященных.

   Невидимая, но болезненная вспышка – это Лиргисо убрал свою экранировку. Больше незачем прятаться: засечь его способен только Поль, а тот уже знает о его присутствии. Темный смерч, нечто пугающее, опасное, омерзительное – примерно так Лиргисо выглядел для Поля; если посмотреть глазами Полины Вердал, зрелище будет еще хуже, почти до шока.

   Поль скорчился на полу, чтобы Лиргисо не увидел, как он расстегивает бронежилет. Сражение продолжалось; шум стоял, как в каменном карьере, где работает добывающая техника, – странно, что до сих пор никто не примчался выяснять, что творится в Саду Славы. Датчики и видеокамеры Лиргисо заблокировал, но неужели в соседних помещениях не слышен грохот? Полю казалось, что времени прошло очень много – или это на самом деле не так, просто он застрял в отрезке времени, которое движется неестественно медленно, и каждая ненормально растянутая секунда вмещает в себя событий на десять-пятнадцать минут?

   Рядом что-то разбилось с тихим всхлипом. Мерцающие зеленоватые осколки хлиорита, горстка золотых букв с вычурными завитками: Ь, С, К, О… Дошла очередь и до дерева.

   Он справился с застежкой, сквозь ткань нащупал в потайном внутреннем кармане «авторучку». Теперь надо ее вытащить – осторожно, чтобы Лиргисо не заметил.

   Тяжелые мерные удары, хруст. Поль оглянулся: по Галерее Правителей, давя усыпавшее пол каменное крошево, двигалась статуя Радигава, одного из первых манокарских президентов – Незапятнанного Светоча, как именуют его в школьных учебниках. Отлитый из бронзы трехметровый Радигав перемещался вместе с каменной плитой, к которой был привинчен: то правая, то левая сторона приподнималась над полом и делала рывок вперед. Казалось, что статуя шагает.

   Лиргисо не видно. Поль заледенел, когда понял, что враг использует статую как прикрытие. Для того чтобы телепортироваться вместе с кем-то, нужен физический контакт – достаточно схватить человека за руку… Эта мысль вызвала короткий, отчаянный прилив сил, и Поль выдернул из кармана мини-бластер. Одетая в лоснящийся черный пластик «авторучка» чуть не выпала из частично онемевших пальцев.

   – Тина, как тебе это нравится? Даже президент Радигав на что-то сгодился! Я тебя по-прежнему люблю. Не хочешь вернуться ко мне? Поля захватим с собой, потому что…

   На статую друг за другом обрушились два обелиска, но Незапятнанный Светоч устоял.

   – Тина, мне же больно! Если так, я больше не буду тебя щадить.

   Все окружающие предметы взбесились и пришли в движение. Решетка, возле которой Тина незадолго до этого стояла, хищно скользнула над полом, ударила Тину под колени. Поль видел это боковым зрением. Опираясь на дрожащий от напряжения локоть, он старательно прицеливался – не в Лиргисо, того сейчас не достанешь, а в вентилятор за сквозистой розеткой под потолком. Выход из строя одного из вентиляторов во время предстартовой подготовки равняется «неполадкам в системах жизнеобеспечения», равняется запросу данных с заблокированных датчиков, равняется тревоге, равняется появлению Стива… Главное – не промазать, выстрел только один.

   Поль нажал на спуск. Одновременно он заметил краем глаза какое-то белесое облако, окутавшее Тину, услышал насмешливый голос Лиргисо:

   – Тина, эта сеточка – из мономолекулярного волокна. Давай посмотрим, сможет ли тергаронский киборг ее разорвать? Ну-ка, попробуй еще раз!

   На полу корчился белесый кокон размером с человека, вокруг валялись большие и маленькие обломки полированного камня. Бронзовый Радигав торчал в проходе, заслоняя обзор, а Лиргисо, неотличимый от телохранителей Поля, стоял совсем близко и сверху вниз смотрел на противников. Ему тоже досталось во время телекинетической драки, на мраморные плиты капала кровь.

   – Не получается? – спросил он с глумливым сожалением. – Сочувствую, великолепная Тина. Я рассчитывал только на Поля, но теперь смогу утащить вас обоих.

   Поль запрокинул голову: из просвета в розетке неохотно выползал сизый дымок. Продержаться еще несколько секунд…

   Они с Тиной находились метрах в десяти друг от друга, схватить обоих сразу Лиргисо не мог. Он повернул обтянутое глухой черной маской лицо в сторону Поля, и тот почувствовал – сначала с удивлением, потом с ужасом, – что начинает скользить по колючей от битого камня плоскости пола по направлению к Тине. Если можно передвигать за счет телекинеза неживые предметы, почему нельзя то же самое проделать с человеком?.. Ухватиться не за что, да и сил для этого нет, но внезапно жутковатое скольжение прекратилось, опять раздался грохот.

   – Тина, не делай так больше! Ты нарушаешь свое слово, ты же могла мне голову разбить! Я ведь не собираюсь вас убивать, почему ты пытаешься убить меня?! Тина, перестань!

   – Что вы делаете?

   Голос Стива. Удивленный. Еще бы не удивиться…

   – Стив, помоги мне выпутаться из сетки! – Это уже голос Тины.

   – Зачем ты в нее завернулась?

   – Ради острых ощущений!

   Поль с трудом приподнял голову: Лиргисо нигде не видно. Сбежал.

   Должно быть, на какое-то время он потерял сознание, потому что в следующий момент обнаружил, что народу вокруг довольно много, Тина уже освободилась, а сам он чувствует себя вполне сносно и может без посторонней помощи подняться на ноги. Наверное, Стив поделился с ним своей энергией, как в тот раз на Форуме. В Саду Славы царил разгром, как после взрыва или землетрясения, манокарцы шокированно озирались.

   – Элана, с вами все в порядке? – достав передатчик, спросил Стив. Он не видел необходимости в церемониях и называл госпожу президента по имени – так короче.

   – Ваше высокопревосходительство, на борту чрезвычайное происшествие! – как бледное виноватое эхо, подхватил Гредал. И осведомился подавленным шепотом: – Что здесь произошло?

   – Лиргисо, – мрачно бросила Тина. – Кто дал ему ориентир для телепортации, хотела бы я знать!

   – Как ты поняла, что это он? – Поль подобрал и спрятал разряженную «авторучку», сунул в кобуру бластер. – Оделся он как мы, я бы не догадался.

   – Во-первых, он был в маске – ни один манокарец не пойдет на такое нарушение дисциплины. Во-вторых, он выше тебя на несколько сантиметров, это я заметила, когда он проходил мимо стенда с портретами первых колонистов. Твоя макушка вровень с той золотой полоской, видишь? Телохранители одного с тобой роста, этого он не учел – или понадеялся, что никто не обратит внимания на маленькую разницу.

   Поль взглянул на покосившийся стенд по ту сторону осиротевшего центрального сектора. Его спас пустяк – несколько сантиметров… Ноги снова обмякли, он присел на край ближайшего постамента.

   – Господин Лагайм, здесь сидеть нельзя! – напряженной скороговоркой напомнил Гредал. – Все разнесли, невзирая на кощунство… Это же Сад Славы, а вам такое сочетание слов ничего не говорит! Здесь даже дышать полагается с уважением. Все разгромили… – он с угнетенным видом посмотрел на валяющееся в сторонке позолоченное дерево, нагнулся, подобрал с пола уцелевший хлиоритовый лист, инкрустированный золотыми буквами: «Самоотверженность». – По Самоотверженности ногами ходим…

   – Поль, попробуй засечь Лиргисо, – не обращая на него внимания, попросил Стив.

   Поль попробовал.

   – Не могу. Опять заэкранировался.

   Новый парик придавал Лейле сходство с дикаркой: черные и сиреневые пряди разной длины, часть волос распущена, часть заплетена в косички, длинная челка затеняет глаза, и там, в зарослях, мерцают непроницаемые зрачки, ядовито алеют ресницы-тычинки.

   – Ты каждый день меняешь парики. – Саймон постарался улыбнуться, как учил Эмми. Он все еще надеялся расположить к себе эту заносчивую девицу с замашками вредного подростка. – Интересно, какие у тебя волосы на самом деле?

   – Зеленые. Ты же видел.

   Она уселась на стол, неосознанно копируя манеры Эмми.

   – А какие они от природы?

   – Кажется, каштановые. Ну и гадость!

   – Что – гадость? – растерялся Клисс. – Каштановые волосы?

   – Твоя улыбка.

   – Я не тот, кто вам нужен. Наймите кого-нибудь другого, а меня оставьте в покое.

   Опрометчивое высказывание. Если догадки Саймона верны и тут затевается какая-то криминальная авантюра, никто его просто так не отпустит.

   – Понимаешь, подрастерял я сноровку, пока сидел, – он снова улыбнулся, на этот раз виновато. – Постараюсь сделать для вас все, что в моих силах, но я уже не тот, сама видишь. Красивый у тебя парик. Почему ты меняешь их каждый день?

   – Хочу, чтобы у меня были всякие волосы. – Лейла мотнула головой, вокруг нее взметнулся блестящий черно-сиреневый вихрь. – Я столько времени об этом мечтала! Иногда мне кажется, что все окружающее – сон и я в любой момент могу проснуться. Хочется побольше успеть до того, как меня разбудят. – Девушка нахмурилась, на ее лице мелькнуло злое, болезненное, безнадежное выражение. – Эмми сказал, что со временем это у меня пройдет.

   – Ты, похоже, считаешь его очень умным? – прищурился Саймон.

   – Да уж он поумнее тебя, – отрезала Лейла. – Не делай такую морду, а то прямо по ней же и получишь.

   Хинар, наверное, где-то неподалеку, по ту сторону двери. Если что не так, Лейла сразу позовет желтокожего мерзавца. Лучше с ней не конфликтовать.

   – После тюрьмы у меня плохо с мимикой, – объяснил Клисс. – Я разучился адекватно реагировать, я же восемь лет находился в изоляции.

   – Ну, так учись заново, иначе свою работу не выполнишь. – Ни проблеска сочувствия, на редкость черствая девчонка. – Хочешь, я расскажу тебе про Дину Вански?

   – Про какую Дину Вански?

   – Это была моя самая близкая подруга. У нее были кости как студень – помнишь, я говорила?

   Лейла смотрела из-под своей дикарской челки, неприязненно насупившись, словно Саймон, забывший, кто такая Дина Вански, совершил непростительную ошибку.

   – Я уже вспомнил, – он постарался изобразить искреннюю заинтересованность. – Да, расскажи. Я не знал, что бывают такие случаи, непосильные для медицины.

   – У Дины еще до рождения видоизменилась костная ткань, из-за того что ее мать облучилась на Асклобе. Врачи советовали аборт, но Вански не согласились, они очень хотят попасть в свой рай, а считается, что после абортов туда не пускают. Когда Дина родилась, на нее сразу надели специальный костюм с экзоскелетом, за счет государства. В первые годы ее возили по всяким медицинским институтам, но ничего сделать не смогли, это не поддается лечению. Потом родители уехали вместе с Диной в Восточную Хардону, у них там вилла на берегу моря. Хм, вилла! Старая кирпичная хибара с гаражом и куцым садиком, Вански еще и часовню рядом соорудили, Дину заставляли каждый день там молиться. И она делала вид, что молится, а сама такие слова шептала… Я обещала Эмми, что не буду грязно выражаться вслух, а то бы процитировала, что она говорила богу своих родителей в этой паскудной часовне!

   Девушка замолчала, налила в стаканчик апельсиновой санды, отпила несколько глотков. Она каждый раз приносила с собой напитки, но Клисса никогда не угощала.

   – Ей все время твердили, что она должна радоваться – мол, бог ее любит, поэтому она родилась не такой, как все, и за свои страдания без проблем попадет в рай. И еще говорили, что она должна молиться за всех остальных, поскольку молитвы увечных и убогих обязательно будут услышаны, а она единственная на весь Ниар увечная и убогая, больше таких нет. Однажды Дина сказала, что они могут засунуть свой рай в зад…

   Лейла запнулась и опустила глаза, это укрепило Саймона в подозрении, что скрытая аппаратура для слежки здесь точно есть.

   – В общем, именно так она и сказала, – продолжила Лейла, – и еще кое-что в том же духе. Тогда у нее на полгода отобрали интероператорский шлем и отключили от Сети ее комп, хотя Сеть – это единственное хорошее, что у нее было. От тоски Дина чуть не свихнулась, но потом придумала, что делать: притворилась, что кается, и после исповеди ей опять разрешили гулять в Сети.

   – Наверное, там вы с ней и познакомились? – предположил Саймон.

   – Да, – не стала отрицать Лейла. – Потом оказалось, что мы живем рядом, от поселка ленинцев до виллы Вански шесть километров. Там пустынное побережье: серый песок, скалы, птицы, заросли плавницы, все время свистит ветер… У Дины было инвалидное кресло, и она часто гуляла одна, в сопровождении робота-санитара. Знаешь, как она выглядела? Руки и ноги тонкие, как ножки вон того стула, а шея чуть потолще моей руки. Без фиксирующего воротника Дина не могла бы держать шею вертикально. У нее не было ногтей, вместо них тонюсенькие полупрозрачные пластинки, едва отрастали и сразу ломались. – Лейла взглянула на свои длинные ногти, покрытые сиреневым лаком. – Кожа нездорово белая и до жути тонкая – чуть что, выступала сукровица. У Дины были серые глаза и жидкие бесцветные волосы, зато черты лица ничего, правильные. Ты слышал о топ-модели Моне Янг? Дина была на нее похожа, причем без всяких пластических операций – как замученное паразитами растение похоже на здоровый экземпляр. Дине постоянно было больно. Она принимала лекарства, и все равно оставалась приглушенная боль, рассеянная по всему телу, – ты не знаешь, что это такое, а Дина не знала, как может быть иначе.