Текст книги "Чужое тело"

Автор книги: Антон Орлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

– Было, – уточнила Тина злорадно.

– Тина, так можно убить. – Лиргисо вздохнул с облегчением и криво усмехнулся. – Это слишком жестокая выходка! Я решил, что Фласс пришел по мою душу… Он ведь привык вольно обращаться с пространством и проникать туда, где его не ждут.

Фласс, разумный лярнийский океан, именно так и выглядел: темное стекловидное желе, бликующее, полупрозрачное. Будучи плотоядным существом, на Лярне он до последнего времени пожирал все, до чего мог добраться. Ужас перед Флассом у энбоно сидит в спинном мозге, в крови, в подкорке… и еще глубже, раз Лиргисо не избавился от него даже после смены тела. Однако принять за островок Фласса вытекший наполнитель гелевого кресла…

– Спасибо, я давно не испытывал таких чудесных острых ощущений! – овладевший собой Лиргисо принужденно рассмеялся. – Прелесть! Как ты до этого додумалась?

Он отпустил дверь, в которую вцепился мертвой хваткой при виде «Фласса», остановился напротив Тины.

– Амеик, кресло!

«Цербер» сорвался с места и услужливо придвинул одно из кресел.

– Зря благодаришь. Я всего лишь хотела обзавестись подходящим вечерним туалетом.

– Этой тряпкой?! – Лиргисо поморщился. – Она оскорбляет мой взгляд. Какое извращение – использовать вместо одежды кусок мебельной обивки!

– А ты до сих пор не заметил, что другой одежды у меня нет?

– Это не повод, чтобы так унижать себя. Надеюсь, со временем я сумею привить тебе хороший вкус… Амеик, зафиксируй Тину, не задевая травмированную часть руки.

Манипуляторы «Цербера» оплели ее, не давая пошевелиться. Лиргисо достал карманный нож – матово-черная с блестящим черным узором рукоятка с кнопками.

– Сейчас я избавлю тебя от этой тряпки. Я уже полгода учусь полосовать на человеке одежду, не задевая кожу – очень эффектный трюк… Но на тебе тренироваться не буду. Продемонстрирую потом, когда овладею этим в совершенстве.

Он аккуратно надрезал самодельную тунику, разодрал и отшвырнул в сторону.

– Амеик, отпусти.

– Я думала, ты отдаешь ему команды с пульта, – спокойно заметила Тина. Потеря туники ее не огорчила: она знала, что этим все и закончится.

– Можно с пульта, можно вслух. – Лиргисо уселся напротив, вытащил пульт и набрал еще какую-то команду. – Это сейчас уберут, – он кивнул на останки погибшего кресла. – Если бы у меня были слабые нервы, я бы начал бояться гелевой мебели. С виду – уютное кресло или диван, а внутри, под оболочкой, дремлющий зародыш Фласса… Прекрасный повод для ночного кошмара! Жаль, здесь некого этим напугать. Тлемлелх на Незе… Не знаешь, у него дома есть гелевая мебель?

– Мне бы твои проблемы!

– У меня есть и другие, но эта – неразрешимая.

В комнату друг за другом вкатились два автомата. Робот-уборщик скомкал и спрятал к себе во чрево кусок искромсанного розового бархата, потом выпустил шланг с раструбом и начал собирать с пола растекшееся желе. Робот-официант выдвинул поднос с двумя чашками кофе.

– Когда я в первый раз попробовал кофе, меня чуть не стошнило, – взяв чашку, улыбнулся Лиргисо. – А теперь я не могу пить лярнийские вина, которые когда-то любил. Разное строение вкусовых рецепторов у наших рас – довольно злая шутка природы. Что у тебя с рукой?

– Повредила.

Тина тоже взяла чашку – левой, осторожно.

– Пыталась пробить стенку? – Его глаза в обрамлении «полумаски» насмешливо прищурились. – Бедная Тина… Теперь ты даже лист картона не пробьешь.

– Знаю, – холодно бросила Тина.

– Не надо сердиться, великолепная Тина. Четыре года назад твое неоспоримое физическое превосходство, которое ты при каждом случае хвастливо подчеркивала, доводило меня до бешенства. Еще тогда мне хотелось отнять его у тебя и посмотреть, чего ты стоишь без него.

– Ну и как впечатления?

– Пока ты меня не разочаровала. – Лиргисо усмехнулся и после паузы добавил: – Все-таки я не верю, что ты выпотрошила кресло единственно ради бархатной тряпки!

– И правильно делаешь, – кивнула Тина.

– М-м, вот как? – Он уставился на нее с преувеличенным ироническим интересом. – Но ты же всегда говоришь правду, не так ли?

Тина отхлебнула кофе – то ли с ромом, то ли с ликером, вкусно и непривычно.

– Ты ведь хорошо изучил человеческое поведение и способен разобраться, стоит ли человеку верить? У тебя наверняка большой опыт, еще с Лярна. Ты знаешь все о способах лжи, умеешь распознавать, лгут тебе или нет, угадываешь, какая правда скрывается за ложью… Только есть тут один пробел: как ты поверишь человеку, который всегда говорит правду?

Сбитый с толку Лиргисо молчал.

«Это тебе за „бедную Тину“!»

– А как же Стив определяет, когда тебе можно верить, а когда нет?

– Очень просто. Он мне верит всегда.

– Разве можно кому-то верить всегда? – Лиргисо шокированно откинулся на спинку кресла. – Фласс, сколько же странностей таит в себе ваша человеческая культура…

Напоминание о Флассе заставило Тину покоситься на робота-уборщика: тот как раз втянул шланг и пополз к выходу. Емкости до предела заполнены, но на полу все еще оставалось около трети геля.

Допив кофе, она поставила чашку в ближайшую выемку столика. Похоже, что сулламий панцирь все-таки настоящий.

Лиргисо вдруг ухмыльнулся:

– Понравился кофе?

– Да.

– Скоро еще больше понравится.

Даже макияж-полумаска не мог скрыть его довольной насмешливой мины.

– Так ты меня отравил? – Тину это не удивило, даже не испугало.

– Фласс, ну сколько можно подозревать меня во всяких гадостях! То я нанял киллера, чтобы прирезать Поля, то тебя отравил… Знаешь, что такое афродин-бета?

Она вопросительно смотрела на Лиргисо.

– Возбуждающий препарат, – пояснил он. – Именно то, в чем ты сейчас нуждаешься.

– Я-то думала, что ты, как Живущий-в-Прохладе, извинишься за вчерашние домогательства.

– Живущие-в-Прохладе за домогательства не извиняются, еще чего не хватало… Фласс, как же я ревновал тебя к Тлемлелху четыре года назад!

– К Тлемлелху?! – Это заявление огорошило Тину своей абсурдностью. – И после этого ты считаешь себя наблюдательным? Мы с Тлемлелхом друзья, но между нами никогда не было интима, ни на Лярне, ни потом.

– Я знаю. Это не мешало мне ревновать. Я умнее, сильнее, лучше Тлемлелха, я так старался тебе понравиться – а ты все равно предпочитала его, хотя он был никудышным союзником и постоянно тебя подводил. Как меня это бесило! У Тлемлелха, конечно, есть свой шарм, он забавный, но он никогда не обладал даже сотой долей моего обаяния.

– Твое обаяние – это красивая оболочка для смертельной начинки.

– Она не всегда смертельная. – Лиргисо рассмеялся, словно услышал комплимент. Потом встал, легко извлек Тину из кресла и поставил на ноги. – Пойдем, лекарство начинает действовать.

– Не обольщайся, я ничего не чувствую.

– Это ты не обольщайся раньше времени.

В коридоре маленький робот-уборщик полз вдоль стены, протирая плинтус. Когда появились люди, он деликатно замер – овальный посеребренный панцирь с черепашьим узором. У Лиргисо все домашние роботы на редкость роскошные, наверняка изготовлены на заказ. «Цербер» тоже не исключение: перламутровый корпус с серыми и белыми разводами, ломаная гравировка на длинных суставчатых манипуляторах. Было в нем нечто от суллама – это могло бы подействовать угнетающе на лярнийца, но не на Тину. Во время своих скитаний по Лярну она прикончила трех сулламов. Тогда она была киборгом… Тина сникла, но тут же вскинула голову, проглотив горький комок. Пусть физически она утратила все свои преимущества и больше себе не принадлежит – это еще не значит, что надо меняться внутренне.

«Я то, что я есть, и неважно, какое у меня тело. Как выяснилось, устроить мне, да и кому угодно, смену тела может любой мерзавец, который дорвется до установки Сефаргла. Но изменить себя – или не изменить – могу только я. Это очень мало… и очень много».

– Завтра я сделаю тебе макияж, – предупредил Лиргисо. – Как на Валгре, помнишь? Я сохранил твой косметический набор.

– Я так и не поняла, зачем ты стащил его? Такие везде продаются.

– Из сентиментальных соображений.

– А ты сентиментален?

– Ужасно. – Он засмеялся. – Разве не заметно?

В алой комнате он усадил ее на ложе, сам присел напротив. Серебристо-синие губы слегка улыбались, глаза смотрели из «прорезей» изучающе и насмешливо. С этим макияжем он не был похож ни на человека, ни на энбоно – фантастическое существо, не принадлежащее ни к одной из существующих рас. Морок, появившийся на Лярне, а после (к сожалению, не без участия Тины) проникший в Галактику.

– Выслушай меня внимательно, великолепная Тина. – Он умел говорить мягко, властно и вкрадчиво – наверное, специально тренировался. – То, что я сейчас сделаю, нужно прежде всего тебе…

– Вот уж не уверена.

– Не перебивай. Ты очень ценишь свободу, не так ли? Что не помешало тебе четыре года назад лишить свободы меня… Ладно, не будем о грустном. У тебя есть только один способ добиться свободы – стать моим союзником. Без блефа, уж здесь-то я сумею распознать притворство! Если ты будешь относиться ко мне так же, как к Тлемлелху, к Ольге, к Полю, к Стиву, ты об этом не пожалеешь. Хочешь опять стать киборгом? У меня есть деньги на операцию. Только не подумай, что я пытаюсь тебя подкупить. При всех моих вопиющих пороках, – по губам Лиргисо скользнула улыбка, словно упоминание о пороках доставило ему особое удовольствие, – такие сделки вызывают у меня отвращение. Все-таки я Живущий-в-Прохладе, а не деловитый представитель человеческой расы. И я имею в виду не пресловутую беззаветную преданность, которую насаждал мой покойный патрон. Еще бы мне не знать, чего стоит такая преданность, – ведь я же сам и убил патрона! Я хочу от тебя привязанности и согласия быть со мной заодно. Учти, для тебя это единственный путь к свободе.

– Ты хочешь хорошего отношения к себе?

– А тебя это удивляет, великолепная Тина? Я намерен вырвать у тебя то, что Тлемлелху досталось даром и совершенно незаслуженно, – твою дружбу. – Лиргисо положил руку ей на колено. – Сейчас я тебе кое-что продемонстрирую. Просто чтобы ты убедилась, что со мной может быть очень хорошо. Прими это как подарок.

– Не боишься рецидива вчерашнего?

Тине все-таки удалось освободиться от обволакивающего наваждения его монолога.

– Нет. – Лиргисо улыбнулся. – В этот раз я буду ласкать тебя, не раздеваясь. И не напрягайся, я не собираюсь кусаться.

«Для него это способ подчинять себе других. Он пользовался этим на Лярне, когда был энбоно, и теперь вовсю пользуется… А его чертов препарат все-таки действует! Ну да, ведь у меня стандартное человеческое тело, без фильтров».

Уже после того, как Лиргисо ушел, бросив с загадочным видом, что он «пока не прощается», Тина с трудом приподнялась на локтях, оглядела себя. Синеватые следы помады на коже. Вряд ли у нее хватит сил доплестись до ванной. Завтра. Она не чувствовала себя ни проигравшей, ни победившей: то, что произошло, ничего не меняло.

Тина снова растянулась на ложе. Подвесной потолок под кроваво-красный ниарский мрамор с темными прожилками, на стыках полированных квадратов – приоткрытые черные бутоны с лампами-сердцевинками. Интерьер вполне во вкусе Лиргисо, немного зловещий. Способна ли она ментально воздействовать на предметы, находясь в таком состоянии, как сейчас?.. Стив это может, даже когда его тело агонизирует или пребывает за чертой клинической смерти.

Вначале ей удалось погасить три светильника – те превратились в обыкновенные черные цветы, асимметрично рассыпанные по кровавому потолку (Лиргисо, как истинный энбоно, симметрии избегал). Потом дошла очередь до «мрамора». Потолок покрылся сетью трещин, которые то сливались с прожилками, то ветвились по алому полю. Хватит. Остаток сил израсходован. Тина улыбнулась припухшими губами: если и дальше так пойдет, она выберется отсюда раньше, чем предполагала вначале.

Звук открывающейся двери. Вернулся, как обещал.

– Ты предпочитаешь полумрак? – Лиргисо отметил, что освещение померкло, но на потолок не взглянул. – Я тебе кое-что принес, можешь завтра полюбоваться.

Он положил на выступающий из стены черный столик что-то небольшое – похоже на коробочку, в каких хранят кристаллы для записи, – и присел на край ложа. Макияж он успел подправить, губы снова оконтуривала четкая блестящая линия.

– Я вся в твоей помаде, заметил? Могу представить, как в «Кристалоне» выскакивают из директорского кабинета твои подчиненные в аналогичном виде.

– На работе я без макияжа, – Тине показалось, что в голос Лиргисо вкрались нотки сожаления, – так что им даже умываться не надо. Обязательно посмотри эту запись и только попробуй потом сказать, что тебе не понравилось, как мы проводили время!

– Ты все это заснял? – Она удивленно приподнялась, опершись на локоть. – Зачем? Это прежде всего компромат на Криса Мерлея – кино о том, как директор «Кристалона» проводит свой досуг с шестнадцатилетней девочкой. Интересно, кому ты собираешься это предъявлять?

– Тебе. – Лиргисо улыбнулся. – Только тебе.

– Зачем?

– Чтобы ты посмотрела на свое блаженное лицо и признала, что тебе со мной хорошо! – В его глазах, окруженных узором лярнийского макияжа, сияло торжество. – Я ведь полностью тебя контролировал, великолепная Тина!

– Ты контролировал не меня, а это тело. – Слабость все-таки взяла свое, локоть подломился. – Да, признаю. Ну и что? О сексе ты знаешь намного больше, чем я, но секс – это всего лишь одна из областей жизни. Есть еще много других, неподконтрольных тебе.

Лиргисо молча смотрел на нее. Скрывалось за его молчанием замешательство или что-то другое, Тина не могла разобрать.

– Иногда мне кажется, что ты, как и Стив, пришла из другой Вселенной, – вымолвил он наконец. – Какой там, к Флассу, Манокар! Ты не оттуда.

– Наверное.

Расколотый трещинами потолок то затуманивался, то опять обретал вещественность. Тина решила, что уснет прямо здесь. Добираться до спальни, которая находится за стеной, – это слишком далеко.

– А ведь ты сейчас даже сесть не сможешь! – усмехнулся Лиргисо. – Мне очень хочется воспользоваться твоим беспомощным состоянием… И я так и сделаю.

Он выпрямился и стащил через голову свободного покроя рубашку из переливчатого сине-серого материала. Тина почувствовала тонкий пряный аромат его духов. Наверное, духи у Лиргисо женские. А может, лярнийские.

– Убирайся. Я хочу спать.

– Потом. Знаешь, как я возбудился, пока ласкал тебя, да еще просматривал запись?

– Твоя проблема.

– Вот я и собираюсь ее решить.

– Опять нарвешься, как вчера.

– Увы, ты меня по-прежнему недооцениваешь, великолепная Тина.

Он дотронулся до ее локтевого сгиба. Пронизывающее ощущение, как удар током. Тина поморщилась.

– Мне вчера тоже было больно. – Лиргисо развел руками в притворно сочувственном жесте. – Не обижайся, но я сторонник безопасного секса.

– Если рискнешь меня укусить, потом пожалеешь, – на всякий случай предупредила Тина.

– Пожалею о том, что укусил, – или пожалею тебя? – Он откровенно веселился. – Бедняжка… Бедный бывший тергаронский киборг… Вообще-то я не собирался кусаться, но идея мне нравится.

Лиргисо лег рядом и прикоснулся губами к вчерашнему кровоподтеку на шее, потом захватил зубами кожу на плече, стиснув Тину в объятиях. Несколько раз он слегка сжимал зубы, заставляя ее непроизвольно напрягаться в ожидании боли, но не кусал. Вдруг отстранился и расхохотался:

– Я все-таки нашел, чем тебя напугать! Тергаронский киборг боится укусов! Фласс, это по-своему трогательно… Тина, если не хочешь, чтобы я тебя укусил, – попроси меня не кусаться. Просто вежливо попроси, этого хватит. Мне ведь приходилось кое о чем просить тебя четыре года назад… А ты никогда не просила, только приказывала. И тебя совсем не интересовало, нравится мне такое обращение или нет. Могу признаться, мне это не нравилось. – Он приподнялся и заглянул ей в глаза. – Тина, мне будет невыразимо приятно услышать от тебя хотя бы одну вежливую просьбу! Тебе стоит этому научиться. Я жду. Если не попросишь – укушу по-настоящему.

«Сволочь. Я тебя убью».

– Наверное, ты хочешь меня убить? – Лиргисо смотрел на нее с глумливым любопытством. – Вот это напрасно… Я забочусь прежде всего о тебе. Неспособность попросить, когда этого требуют твои же интересы, – признак слабости, а не силы. Считаю до десяти. Посмотрим, что для тебя страшнее – быть укушенной или быть вежливой? Раз… Два… Три… Четыре…

«Я сама подставилась – сказала, чтобы он не смел кусать меня, а он и сделал правильные выводы! Эта тварь нуждается в чужом страхе, как в бокале вина. Чужой страх его опьяняет, и у него отказывают последние тормоза… Как теперь загнать его обратно в рамки?»

– Прервем отсчет. – Лиргисо нежно погладил ее лицо. – Можешь пока подумать…

Через секунду Тина вскрикнула не столько от боли, сколько от неожиданности: никогда раньше секс не был для нее болезненным. Ну да, Лиргисо что-то говорил насчет девственности прежней хозяйки этого тела… В прошлый раз Тина лишилась девственности под скальпелем хирурга в тергаронской больнице, под глубоким наркозом, и с тех пор считала, что это удовольствие для нее раз и навсегда позади. Она видела над собой торжествующее лицо Лиргисо, наполовину спрятанное под фантастической «полумаской», а выше – опасно отвисающий кусок фальшивого потолка, за которым обнажилась гладая бетонопластовая основа.

«Эта штука может свалиться прямо на нас. Хорошо бы свалилась…»

Тело, в котором находилась Тина, реагировало на действия Лиргисо именно так, как он хотел, однако это не мешало ей почти не участвовать в происходящем. В какой-то момент она поняла, что может прямо сейчас уйти – непонятно куда, в бесконечную пустоту, где нет ни привычных предметов, ни привычного пространства. Она отшатнулась от пустоты и осталась. Наверное, со стороны такой уход выглядит как обыкновенная смерть, и Лиргисо вдруг обнаружил бы, что держит в объятиях труп. Не сказать, что он не заслужил такого сюрприза… но Тина не хотела умирать. Она не на Манокаре, чтобы мечтать о смерти.

Потом Лиргисо растянулся около нее с блуждающей удовлетворенной улыбкой. Лежал он на животе и на потолок по-прежнему не смотрел.

– Я все-таки получил тебя, великолепная Тина. Я хотел этого целых четыре года по вашему человеческому летоисчислению… До сих пор не могу поверить, что это не галлюцинация! Я мечтал о сексе с тобой и о том, что когда-нибудь научу тебя хорошим манерам. – Он состроил забавную гримасу, словно это было веселой шуткой. – Как же меня бесили твои солдафонские замашки! Теперь мы будем понемногу от них избавляться. Смотри на это как на лечение. Сейчас ты вежливо и с достоинством попросишь меня не кусаться – или я тебя укушу. Итак, считаем дальше. Пять… Шесть… Тина, меня умиляет твое упрямство!

«Я помню, что рассказывал о тебе Тлемлелх. Уступить тебе хоть один раз – это значит согласиться на твою власть. Под конец у Тлемлелха из-за тебя чуть крышу не сорвало, я его ошибки не повторю».

– Семь!.. – Лиргисо принял полусидячее положение и смотрел ей в глаза, ухмыляясь. – Восемь!..

Подвесной потолок решил, что настало время падать, и рухнул вниз вместе с двумя погасшими светильниками-бутонами. Тина успела зажмуриться и отвернуть лицо. Вскочить ей не удалось: правая рука скована медицинской перчаткой, левая все еще пребывает в состоянии частичного онемения, брюшной пресс у этого тела – в зачаточном состоянии… Она услышала звук удара, изумленный вопль Лиргисо (надо полагать, ему досталось светильником), а потом ее схватили в охапку и куда-то потащили.

Они вывалились в коридор. По лицу Лиргисо текла кровь, причудливо смешиваясь с черными, синими и серебряными узорами лярнийского макияжа. Рассечена кожа на голове: так и есть, светильником получил. Лиргисо озирался – очевидно, желал убедиться, что хотя бы здесь все в порядке. Вывернувшись из его рук, Тина ударила его ребром ступни по лодыжке и тут же толкнула плечом, всем весом. Вести бой, когда руки заняты или скованы – это входит в подготовку тергаронских солдат, в том числе киборгов. Ей удалось сбить его с ног, и она сразу нанесла удар по ребрам, в лицо… нет, от второго удара он увернулся, поймал ее за щиколотку и дернул на себя. В падении Тина успела, насколько возможно, сгруппироваться.

– Тина, ты что делаешь?! Сейчас, когда все рушится…

– Все не рушится, – процедила она сквозь зубы. – В комнате упал подвесной потолок. Я видела, что он не в порядке, это ты ни разу не посмотрел вверх.

Переварив эту информацию, Лиргисо вздохнул:

– Фласс, никогда бы не подумал, что ты сможешь двигаться в таком темпе! Это, конечно, не скорость киборга, но скорость тренированного бойца примерно моего уровня. Ты же только что еле могла пошевелиться… И зачем ты затеяла драку? Я ведь решил, что начались какие-то катаклизмы, и хотел тебя вытащить! Прямо по ребрам…

Он потрогал левый бок и слегка поморщился.

«Значит, я двигалась в темпе хорошего бойца? У меня бессознательно получилось то, что умеет Стив, – переключить тело в режим, который считается невозможным. Мало ли, что считается. А завтра я так смогу?»

– Не надо было надо мной издеваться, – сказала Тина вслух.

– Разве я издевался? – Лиргисо выглядел растерянным, скисшим и на удивление покладистым. – Да мне и в голову не приходило, что ты принимаешь все это всерьез… Тина, это же смешно! Я думал, ты просто поддерживаешь мою игру. Даже Тлемлелх, при всей его изнеженности, никогда не боялся укусов, так разве я мог догадаться, что у тебя это серьезно? Я принял это за блеф, не сердись. Ты сама предупреждала меня насчет своих наследственных способностей к блефу!

«Да уж, отступать с видимостью достоинства – это ты умеешь».

Лиргисо выпрямился и поставил на ноги Тину. Она все еще плохо владела левой рукой, силы опять иссякли. Но всего несколько минут назад она дралась так, как будто находилась в прекрасной форме… Главное, что она это может.

В алой комнате на постели и на полу валялись куски пластика, имитирующего полированный мрамор. С потолка свешивался, покачиваясь, черный бутон на длинном кабеле.

– Фласс, и что я теперь буду делать? – произнес Лиргисо.

– Ремонт, наверное, – подсказала Тина.

– Я о другом. – Он кисло вздохнул. – Знаешь, кто строил этот дом и занимался отделкой помещений? Моя собственная фирма! На Лярне я бы за это всех поубивал, но что я буду делать здесь?

Судя по задумчивому выражению лица, с проблемой такого рода он столкнулся впервые.

– Не знаю.

Тина шагнула в сторону и пошатнулась. Похоже, внезапный прорыв сил во время драки окончательно ее истощил.

– Тебе нужна помощь? – Лиргисо был настолько деморализован, что начал вдруг проявлять заботу без всякой иронии.

– Если ты поможешь мне дойти до туалета, а потом до спальни, я скажу спасибо.

Тот случай, когда можно принять помощь даже от Лиргисо.

Утром, когда Тина завтракала, он пришел на третий этаж с какими-то приборами и роботом. В рабочем комбинезоне стильного покроя, без макияжа, только глаза и губы слегка подведены. Ссадина на голове заклеена пластырем телесного цвета.

Приветливо поздоровался с Тиной – словно и не было вчера никаких осложнений – и начал ходить по этажу, исследуя состояние потолков, стен, полов, подоконников и светильников. Должно быть, такая работа для него была в новинку: ему то и дело приходилось вызывать на экран карманного компа ту или иную инструкцию или обращаться за справками к роботу.

– Что, из «Кристалона» уже весь техперсонал разбежался? – осведомилась Тина. – Ты их всех затрахал?

– Тина, не употребляй таких выражений! – страдальчески скривился Лиргисо. – А то мне хочется свернуть слуховые отростки, которых у меня больше нет. Это вульгарный стиль, недостойный тебя. Никто не разбежался, просто в такой ситуации огласка нежелательна. У «Кристалона» много конкурентов. Представляешь, каковы будут последствия, если станет известно, что меня в моем же доме чуть не пришибло потолком из-за некачественной работы «Кристалона»?

– Представляю, – с удовольствием подтвердила Тина.

Лиргисо посмотрел на нее с упреком и вновь занялся своими изысканиями. Он работал сосредоточенно и методично, проверяя каждый квадратный метр: серьезный бизнесмен, озабоченный производственной проблемой. Видимо, возможный скандал на рынке строительных услуг был для него катастрофой того же порядка, что и потеря статуса на Лярне. Не говоря уж о возмещении убытков заказчикам: он мог сколько угодно заявлять о своем презрении к деньгам, но незапланированно терять крупные суммы – это ему вряд ли понравится.

Тина ходила по комнатам вместе с ним. В ванной, после того как он проверил один из углов, она впилась взглядом в стенку – и на перламутровой поверхности возникла тонкая, как волос, трещина. Окликнув Лиргисо, Тина показала на дефект. «Фласс, так я и думал…» – сокрушенно пробормотал Лиргисо и повторно направил прибор на уже обследованный участок.

Правда, Тина старалась не увлекаться: иначе ему покажется подозрительным, что изъяны есть только на третьем этаже, а на втором, на первом и в подвале, куда у Тины доступа нет, ничего похожего не наблюдается.

Администратор третьего уровня Гредал и администраторы четвертого уровня Макодис и Зарнав сквозь толстое анизотропное стекло смотрели на сквер Благодарности. Из-за коричневатого оттенка стекла весь мир представал тонированным: облетевшие пирамидальные сухбы с узловатыми ветвями, темно-желтый лиственный ковер на газонах, скульптурные композиции из белого пластолита, изображающие различные эпизоды изъявления благодарности – жены благодарят своего господина, дети благодарят родителей, наказанный благодарит экзекутора, подчиненный благодарит руководителя… Подверглись тонированию и роботы-наблюдатели, зависшие в тусклом облачном небе, и оцепившие территорию полицейские. И кошмарная парочка на центральной площадке, из-за которой сквер оцепили. Все приобрело теплый, успокаивающе коричневатый оттенок, словно некий искусстводел поработал над сценкой, чтобы смягчить драматизм происходящего.

Администратор Гредал слегка напряг лицевые мышцы – мимолетный намек на проявление чувств. Невысокий, деликатно худощавый, светлоглазый, с узким лицом аскета, печально опущенным крупноватым носом и сжатыми в линию губами, он являл собой образец работника, отрешенного от ненужных для Дела эмоций и слабостей. Этому впечатлению не мешали даже точки неистребимой перхоти на воротнике мундира: Гредал был настолько поглощен служением Делу, что у него почти не оставалось времени на заботу о своих телесных нуждах. Он был образцовым манокарцем, и не удивительно, что именно ему поручили разобраться с проблемой.

А проблема была та еще. Инопланетные туристы на Манокаре – невозможная, бредовая ситуация, и все же она имела место!

Их было двое. В настоящий момент они расположились на центральной площадке сквера, около скульптуры, изображающей коленопреклоненного гражданина, который благодарит государство (позолоченный герб Манокара на пластолитовой стеле) за неусыпную заботу. Словно в насмешку, инопланетные раздолбаи поставили на постамент у подножия стелы здоровенный блестящий термос и сейчас угощались каким-то согревающим напитком, сидя на компактных складных стульчиках. Робот держал над их головами пару ослепительно ярких зонтиков, взрывающих общую пасмурную гамму – этот диссонанс резал глаз даже сквозь тонированное стекло.

Сами туристы тоже выглядели колоритно. Как на картинке, бичующей носителей скверны из внешнего мира. Один был длинный и жилистый, без головного убора, зато в зеркальных очках и в ядовито-зеленом спортивном костюме с пульсирующими ярко-красными мишенями на груди и на спине. Второй в блестящей черной шляпе с загнутыми полями, желтой куртке с черными зигзагами и белоснежных брюках, кое-где заляпанных грязью. Ботинки у обоих высокие, на толстой подошве, украшены всякими мерцающими и мигающими штучками, заметными даже на расстоянии. И вдобавок на плече у каждого укреплена небольшая любительская видеокамера. Типичные прожигатели жизни из тех, что бесцельно болтаются по всей Галактике в поисках новых впечатлений. Вот только на Манокаре такая напасть до сих пор ни разу не появлялась!

Официального разрешения у них не было и быть не могло: Манокар – закрытая планета. Президент Ришсем три года назад сделал исключение для бизнесменов с Ниара, но потом сам же признал этот шаг ошибочным и вернулся к традиционной политике изоляционизма. Эта парочка проникла на Манокар незаконно, никто ее сюда не приглашал.

Их наглость не имела предела. Вначале они выдавали себя за манокарских граждан третьего уровня, но их быстро отследили: разветвленная полицейская система видеонаблюдения предназначена в том числе для этого. После провалившейся попытки ареста (виновные подверглись порке, что заставляло Гредала нервничать) инопланетяне перестали таиться. Теперь они повсюду слонялись в отвратительно броской одежде, в сопровождении робота, который заботился об их комфорте. Каким образом они перемещаются в пространстве, выяснить до сих пор не удалось. Только что их не было – и вдруг они здесь, а через пару минут опять исчезли. Все попытки парализовать и захватить их пропадали впустую – похоже, у них имелся портативный генератор защитного поля.

Было подозрение, что высокий – это мутант-экстрасенс Стив Баталов, сообщник убитой на Незе Тины Хэдис. Гредал в этом сомневался. Будь это Баталов, он давно бы уже начал мстить, а туристы никого не трогали.

Применять против них крайние меры – то есть ликвидировать их – руководство органов безопасности пока не спешило. Неизвестно, чьи это граждане. Уж если Манокар в свое время проиграл процесс в Галактическом суде Тине Хэдис, с ниарцами или землянами, если это они, тем более неприятностей не оберешься. Поступила директива задержать и допросить их, предварительно выяснив, что у них за гражданство.

Гредал опасался, что это дело может стать для него последним. Президента на Манокаре сейчас нет. По истечении четырех скорбных месяцев он будет избран гражданами первого и второго уровней, но заранее ничего не предугадаешь. Не исключено, что новый президент, как и Ришсем, пойдет на частичное свертывание изоляционизма – и если некстати всплывет история с обиженными туристами, непосредственных исполнителей принесут в жертву высшим соображениям, как оно и всегда и бывает. Оказаться в роли жертвы Гредал не хотел, при одной мысли об этом у него начинала зудеть спина, словно там заживали рубцы после порки: он готов служить интересам Дела, но не таким образом! Поэтому – осторожность и еще раз осторожность.

Он аккуратно убрал бинокль в футлярчик. Длинные бледные пальцы, похожие на узловатые стебли чахлых растений, слегка дрожали, однако со стороны эту дрожь нельзя было заметить.

– Пошли. Мы подойдем к ним и попробуем поговорить. У нас есть на это полномочия.