355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Антон Орлов » Чужое тело » Текст книги (страница 6)
Чужое тело
  • Текст добавлен: 10 сентября 2016, 12:59

Текст книги "Чужое тело"


Автор книги: Антон Орлов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

– Поль, кто бы говорил! – Ольга почему-то усмехнулась, но ее усмешка быстро угасла, она повернулась к Стиву: – Договоришься с целителями?

– Договорюсь. Думаю, они возражать не станут. Возможности у нее… как у тергаронского киборга. Если она разойдется, она всю больницу разнесет. Надеюсь, что ты сможешь держать ее под контролем.

«Помещение», в котором находилась установка, – это был аэрогрузовик, который стоял в гараже старого незийского дворца в пригороде Кеодоса. Глушь. Нагретый солнцем рыхлый серый камень с темными и светлыми разводами; купол облеплен птичьими гнездами, испещрен белесыми потеками помета. Кнаркои носятся над двором маленькими черными молниями и непрерывно издают будоражащие крики – Вероника упомянула, что они мешали ей спать.

Во дворце трупы. В том числе тело рубиконского гражданина Отто Фарима, арендовавшего это строение. Фарим прибыл на Нез в качестве туриста. Рубиконский врач, попавший в картотеку Космопола как активный борец против «засорения Космоса человеческими мыслями». В рамках этого движения действовало несколько террористических организаций, в том числе группа Сельвана Боруха, тоже рубиконца. Борух и полтора десятка его людей были убиты тем же способом, что и боевики Кепхо Аркетивайна с Шиайта. Фарим в момент, когда взорвалась компактная энергостанция, питавшая установку, находился в гараже, и ему вышибло мозги. Больше эти ребята не будут «засорять Космос своими мыслями» – как и требует их концепция.

Для того чтобы разыскать Лойчевых, Стив и Поль замаскировались. Стив надел седой парик, его щеки округлились, нос увеличился и стал более мясистым. Поль в первый раз увидел, как он меняет внешность – без всяких подручных средств, за счет трансформации мягких тканей лица. Выглядело жутковато. Одно дело, когда это происходит в кино и ты знаешь, что тебе демонстрируют компьютерный эффект, – но чтобы то же самое за считаные секунды проделал живой человек… или тот, кого ты привык считать человеком… Поль вовремя вспомнил, кто такой Стив, это помогло совладать с нервами. Сам он воспользовался набором для грима «Тысячеликий мираж» и спрятал свои вьющиеся рыжие волосы под черным париком.

Они приобрели дешевую одноразовую одежду в курортном стиле, почему-то очень популярном у нелегалов. Наверное, потому, что все блестящее и нарядное… Обычно Стив ходил в удобных, свободно скроенных комбинезонах темной расцветки, а Поль, если не надевал форму, предпочитал костюмы в сдержанной черно-серой или кремово-белой гамме – его огненная шевелюра была слишком броским элементом, чтобы усугублять впечатление яркими шмотками.

Щербатые красно-желтые многоэтажки лениво впитывали полуденный зной. По замусоренному тротуару кутаканского квартала полз, собирая продукты жизнедеятельности кутаканцев, робот-уборщик. Поль и Стив свернули во двор дома, где жила семья Вероники Лойчевой. Мать, бабушка, две сестры. Братьев Вероники, подающих надежды молодых бандитов, арестовали во время последнего полицейского рейда. Поль имитировал кутаканский акцент, больше ничего не требовалось – языков и диалектов на Кутакане несколько, между собой их носители объясняются на общегалактическом. Лойчевых не было: по словам соседей, недавно те разбогатели, «заделались туристами» и сняли жилье где-то в другом месте.

На поиски ушло трое суток – Лойчевы хорошо спрятались. Главным образом от своих же: им пришлось бы «поделиться» вырученными деньгами с руководством общины, а Барбара Лойчева, мать Вероники, была женщиной практичной. Она сняла скромную квартирку в другом конце Элакуанкоса, на набережной тупикового заиленного канала, и перебралась туда вместе с матерью и двумя оставшимися дочками. Решила вначале дождаться, когда земляков депортируют с Неза, а уж потом пожить в свое удовольствие.

Вторжение Стива и Поля Лойчевых перепугало. Темноволосая Барбара, все еще красивая, но уже начавшая расплываться, словно ее слепили из пластилина, а после выставили на солнцепек, раскричалась и попыталась их вытолкать – даже не из квартиры, поскольку переступить через порог они не успели, а с лестничной площадки вниз. Поль чуть не полез в драку, но тут Стив взял его за локоть, и они оказались внутри. В большой комнате с наклеенными на стены рекламными картинками, ворохом одежды на задвинутом в угол столе и белым культовым занавесом с вышитыми иконами в обрамлении незамысловатых бумажных цветов.

Барбара повернулась, ахнула и прислонилась к косяку. Бумажные цветы на занавесе вспыхнули, чтобы тут же опасть на пол невесомыми черными хлопьями.

– Я все здесь спалю, если не ответишь на мои вопросы, – ровным голосом предупредил Стив. – Кому ты продала свою дочь?

Барбара держалась за грудь, беззвучно открывая и закрывая рот. Стив ждал. Из кухни вышла статная голубоглазая девушка с ликом классической равнодушной красавицы. Остановилась, скрестив руки. Из комнаты выползла старуха – эту пластилиновую фигурку лепили небрежно и на солнцепеке держали долго: тело расползлось, черты лица перекошены и смазаны. Из-за ее спины выскользнула верткая девчонка лет десяти-одиннадцати. Она держала во рту, прикусив, указательный палец и таращилась на гостей с жадным любопытством, зазывно покачивая бедрами – движение, подсмотренное у взрослых.

Поль презрительно сморщил нос: типичная кутаканская семейка.

– Не наказывайте меня, господин дьявол, – выдохнула Барбара. – Я согрешила, но я свою доченьку в хорошие руки отдала… Все ради младшенькой! И ради спокойной старости моей матушки…

Покупатели приходили вдвоем, в сопровождении охраны. Один из них, судя по описанию, был Отто Фарим – «доктор», как называла его Барбара. Второй – блондин в зеркальных очках, с «насморочным голосом». Видимо, воспользовался «Нотой» либо другим препаратом, искажающим тембр. Сказали, что они из рекламного агентства и хотят сделать Веронику топ-моделью.

Главным был блондин. Торговаться он не стал, однако без спора не обошлось: Лойчева рассчитывала пристроить старшенькую, Инессу, – ей уже двадцать два, и она «вполне созрела», чем не красавица? Блондин от Инессы отказался и заявил, что ему нужна Вероника. Барбара тогда заломила цену вдвое против названной вначале, а он, как ни в чем не бывало, выложил деньги.

Несмотря на такое везение, у Барбары остался «гадостный осадок в душе»: покупатели ей не понравились. Они вели себя так, словно приобретали кусок мяса или мебель для офиса и опасались, что им могут подсунуть товар с каким-нибудь незаметным мелким изъяном. Веронику заставили раздеться, придирчиво осмотрели – «как неживую какую вещь», по определению Барбары. «Доктор» еще проверял ее какими-то врачебными приборами, которые принес с собой. Блондин спросил, можно ли быстро вылечить девушку от грибка; «доктор» ответил, что это не проблема. Когда Лойчева предложила им посмотреть, как Вероника танцует, те отмахнулись, словно это их вообще не интересовало.

Осадок не помешал Барбаре заключить сделку – «ради счастья своей семьи».

– Мне нужны ее снимки, – сказал Стив. – Принеси все, что у тебя есть.

Лойчева принесла.

– Видел, какое дерьмо? – фыркнул Поль, когда вышли на улицу. – И они еще обижаются, что мы их к себе на Нез пускать не хотим!

Розово-серые сумерки пахли едкими специями и затхлой водой из канала. За открытыми окнами звякала посуда, звучали голоса. Обычный элакуанкосский вечер. То, что случилось с Тиной и Вероникой, казалось Полю неправдоподобным, невозможным. Обрывок тягостного сновидения, который невесть каким образом вплелся в реальную жизнь и не хочет рассеиваться.

Из Элакуанкоса Стив и Поль телепортировались в силарскую миссию. Снимки показали Веронике, та подтвердила, что это она.

Снимков было несколько, это позволило Стиву смоделировать трехмерное изображение Вероники – или теперь уже Тины? – в полный рост. Изящная девушка с матовой светлой кожей, сероглазая и темноволосая. Тонкие черты удлиненного лица, высокие скулы, небольшой прямой нос. Узкие кисти рук. Более изысканная внешность, чем у старшей, которую Лойчева пыталась «пристроить» под номером один.

– Почему они взяли Веронику, а не Инессу? – пробормотал Стив, с прищуром глядя на изображение. – Хотел бы я уловить их логику…

– У Инессы глаза голубые, – брякнул Поль.

– Ну и что?

– А у Вероники серые, как у Тины. Может, поэтому…

Ольга и Джеральд тоже пришли посмотреть. Джеральд поглядел и присвистнул, словно увиденное крайне его озадачило.

– Чушь собачья… – Он повернулся к Стиву. – То ли я идиотом родился и чего-то не понимаю, то ли они идиоты. Причем клинические!

– Почему?

– Неужели сам не видишь? Ну да, ты же не дизайнер… Оля, как тебе это?

– Тоже не понимаю. – Она пожала плечами. – Нонсенс.

– Что – нонсенс? – спросил Поль.

Стив молча ждал комментариев.

– Элемент, который хотят спрятать, обычно делают малозаметным, чтобы внимание зрителей на нем не фиксировалось, – объяснил Джеральд. – Это азы нашей работы. А такая девчонка будет привлекать внимание где угодно! Она действительно могла бы стать топ-моделью. Если спецслужбам надо спрятать Тину, им следовало взять женщину с заурядной, незапоминающейся внешностью, вот это было бы грамотное решение. Вместо этого они нашли эльфоподобное существо неземной красоты, да еще за бешеные деньги – то есть угрохали на эту покупку страшно сказать какие подотчетные средства. Что, не идиотизм?

Стив кивнул и опять уставился на изображение.

– Стив, – окликнул его Поль, – я думаю, это Манокар. Спецслужбы других планет отпадают – то, что говорит Джер, вполне резонно. Очевидно, манокарцы планируют устроить своего рода шоу, и для этого им нужна девушка с эффектной внешностью. Ладно, хотя бы круг поисков сужается! Локализовали.

Блондин, который приходил к Лойчевым, и «главный» в маске, которого запомнила Вероника (он тоже говорил «простудным голосом»), – скорее всего, это был один и тот же человек. Искать его по описанию не было смысла: уж если он голос исказил, наверняка и личина была фальшивая. Парик и грим, что-нибудь вроде «Тысячеликого миража», которым пользовался Поль.

Стив побывал и в посольстве, и в консульстве Манокара. Впечатления после его визитов там остались нехорошие. Тяжелые. Да еще и ремонт пришлось делать – об этом Ольга узнала от кого-то из своих коллег, получивших выгодный заказ. Жаловаться в посольство Силара на беспрецедентные действия силарского гражданина Стива Баталова манокарские дипломаты, однако, не стали. То ли он их настолько запугал, то ли они решили, что дальнейшее раскручивание этой истории не пойдет Манокару на пользу.

Стиву удалось вытрясти из них признание, что нападение на Тину – «акцию возмездия», как они это называли, – действительно организовал Манокар. Но занимались этим не дипломаты, а какие-то сотрудники спецслужб, командированные на Нез. И посол, и консул считали Тину мертвой и были шокированы тем, что агенты, подчиненные непосредственно президенту Ришсему, без всякой острой нужды уничтожили группы Кепхо Аркетивайна и Сельвана Боруха. Другие террористы уже начинают проявлять недоверие к Манокару, как теперь с ними работать?

«Значит, я отправлюсь на Манокар, в гости к президенту Ришсему», – подытожил Стив.

Поль сказал, что полетит с ним. Стив не стал возражать и как будто не удивился, только посоветовал все дела уладить поскорее – ждать он не будет.

Начальству Поль объяснил, что нуждается в длительном отпуске для поправки здоровья. За свой счет. Начальство даже обрадовалось, так как решило, что он наконец-то надумал пройти курс терапии, чтобы привести в порядок разболтанные нервы. Поль Лагайм, который эксплуатирует свои способности в интересах дела, но при этом держит свои эмоции в узде и не кидается никого бить, – это была выстраданная мечта руководства иммиграционного контроля. Отпуск Полю дали и напоследок намекнули, что здесь, мол, все обрадуются, когда он вернется остепенившимся и хладнокровным, каким и должен быть образцовый полицейский. Пусть надеются.

Вообще-то за последние дни он ни разу не подрался. Даже Криса, который заглянул к Ольге, чтобы выразить соболезнования, сумел вытерпеть молча. Крис улетел на Ниар сразу после закрытия Форума, и Поль, узнав об этом, ощутил облегчение, словно сгустившаяся по углам тьма внезапно рассеялась. Может, ему и надо лечиться, но сначала он прибьет Криса. Или пристрелит. Как получится.

Ольга почти каждый день навещала Веронику в силарской больнице.

– Она чувствует себя плохо, – рассказывала Ольга. – Целители сказали, это пока неизбежно, синдром такой, но скоро пройдет. Зато я отучила ее называть меня «тетенькой»! Мы с ней договорились: она будет слушаться силарцев и не станет ничего в больнице ломать, а я помогу ей утвердиться в модельном бизнесе, когда они с Тиной обратно поменяются телами. Я сейчас учу ее культурно разговаривать – как девушку из той древней земной пьесы, помните? Оказалось, Вероника очень красиво танцует! Только она все время просит шоколада и тортиков, а Стив говорит, пищеварительный тракт киборга на такое количество еды не рассчитан. Она так любит сладкое…

– Нельзя, – устало возразил Стив. – У киборга желудок и кишечник меньше, чем у обычного человека, она их перегрузит. Зато в животе у нее два аккумулятора, они обеспечивают энергию с хорошим запасом.

– Если сказать ей про аккумуляторы, она заплачет.

– Тогда скажи, что топ-модели не жрут килограммовые тортики столовыми ложками, а то я позавчера застал картинку… Она при этом чавкала, да еще и кремом до ушей перемазалась.

Стив выглядел несчастным, и Поль вполне его понимал: увидеть, как твоя любимая женщина, с бессмысленным взглядом, с животным чавканьем, ест столовой ложкой необъятный торт… Пусть это теперь не Тина, а Вероника, все равно он должен был почувствовать оторопь.

– Да ладно вам! – вздохнула Ольга. – Просто девочка никогда раньше не пробовала таких вкусных вещей. Силарцы уже посадили ее на диету, а я, пожалуй, объясню ей, что без диеты стать топ-моделью нельзя.

В последний день перед отлетом на Манокар Поль сидел в комнате с розовой елью и пил с Ли «прощальный кофе».

Вся информация, какую можно было собрать на Незе, собрана. Бросок через гиперпространство – и яхта Стива подойдет к Манокару, значительно опередив корабль, на борту которого находится Тина. Возможно, удастся перехватить его в космосе. От Неза до Манокара около ста двадцати стандартных суток в трехмерном пространстве; в течение первых двадцати-тридцати суток похитителям нельзя нырять в гиперпространство, чтобы не подвергать риску рассудок Тины. У Стива с Полем будет время добраться до президента Ришсема, «расколоть» его и подготовить агентам встречу.

– Тебя на Манокаре запомнят, – предупредила Ли. – Ты рыжий.

– Парик буду носить. Или волосы перекрашу. Нельзя, чтобы меня запомнили, я же незийский полицейский. Такого мое начальство точно не переживет…

– Там, наверное, сложно будет, а ты такой спокойный, – Ли смотрела на него удивленно и с одобрением. – Я бы чувствовала себя как на иголках.

– Я полицейский, – повторил Поль.

Он не хотел объяснять, что напросился в напарники к Стиву не только ради того, чтобы выручить Тину. Он боялся оставаться на Незе. Если он останется, его настигнет нечто темное, отвратительное, безжалостное – Поль чувствовал это так же отчетливо, как дуновение теплого сквозняка от окна или все еще витающий в комнате аромат выпитого кофе. Что это будет: чья-то месть или просто несчастный случай? Иногда возникало неуверенное впечатление, что опасность исходит от Криса, но ведь Крис убрался домой… Разве что он нанял киллеров для расправы с Полем? Или те два телохранителя, которых Крис уволил после стычки в парке Иян, решили свести счеты с парнем, из-за которого потеряли работу? Впрочем, у Поля и без них хватало недругов, хотя бы среди кутаканцев. Он знал, что спасти его может только бегство, а если получится совместить бегство с полезным делом – тем лучше.

Скоро он улетит вместе со Стивом, и эта наползающая темная тень его потеряет – отсюда и проистекало спокойствие.

– Поль, постарайтесь найти ее, обязательно, – снова заговорила Ли. – Она должна вернуться и опять стать киборгом. Она же не привыкла быть кем-то другим!

– Тина сильная. Думаю, она продержится, пока мы ее не найдем.

Представить себе Тину без возможностей киборга, в теле этой Вероники с Кутакана…

Стив возник в затененном холле, который виднелся за аркой, и шагнул в комнату.

– Поль, собирайся. Летим сейчас. Новости еще не смотрел?

– Нет, а что?

– На Манокаре убит президент Ришсем. Сегодня пришло сообщение с космической почтой.

– Так… – Поль запнулся. – Мы здесь, а он убит – значит, на нас не подумают. Алиби. Но те агенты, которые захватили Тину, подчинялись лично ему. Из кого мы теперь информацию выжмем…

– Вот именно, – хмуро подтвердил Стив. – Ладно, на месте разберемся.

Глава 6

Стационарный «кокон спасения» – это многофункциональное медицинское устройство для лечения и поддержания в оптимальном состоянии человеческого организма, независимо от условий внешней среды. Питание, массаж, удаление продуктов жизнедеятельности, гигиенические процедуры – все обеспечивает автоматика. Сканеры и датчики регистрируют малейшие изменения в состоянии пациента и выводят данные на мониторы. При необходимости «кокон» дает анестезию или включает замещающие системы жизнеобеспечения.

В таком «коконе спасения» Тина сейчас и лежала. Второй раз в жизни. Первый был семнадцать лет назад, когда космолайнер «Эдлоос» врезался в пересадочную станцию и Тина Хэдис попала в космическую больницу, откуда ее забрали тергаронцы для своего эксперимента.

В помещении, где стоял «кокон», царил мягкий полумрак. Все мониторы развернуты под таким углом, чтобы Тина не могла видеть экраны. Себя она тоже не могла увидеть. Она помнила машину со стальными захватами, свое короткое (почему-то казалось, что оно было коротким) беспамятство; потом какие-то люди в масках, в плечо вонзилась игла – все очень быстро, смазанно… Очнулась она в «коконе». Ощущение дезориентации, пронизывающее каждую клеточку тела. Чувство, что находишься не там, где надо, – и дикий, животный ужас по этому поводу. К счастью, это чувство не было постоянным. Накатывало приступами, которые повторялись все реже и реже.

Первым человеком, которого она увидела (и единственным, больше никто ее не навещал), был Крис Мерлей.

– Тина, привет. – Он облокотился о прозрачную крышку «кокона», глядя на Тину сверху вниз. В глазах мерцала затаенная улыбка, хотя губы не улыбались. – Как вы себя чувствуете?

– Паршиво. Где Стив?

– Он сейчас занят другими делами. Вы помните, что с вами случилось?

– Да. Меня парализовали и запихнули в машину непонятного назначения.

– На вас напали террористы, которые работали на Манокар. Они убиты. А вы заболели, и вам придется около месяца провести в «коконе». Все объяснения потом, когда поправитесь.

– Чем я заболела?

– Ничего страшного. Я же сказал, объяснения потом.

Тина попыталась нащупать языком на нёбе небольшой привычный бугорок – вживленный передатчик для связи со Стивом. Бугорка не было. Она прикрыла глаза, чтобы не выдать свои эмоции, и потребовала:

– Позовите лечащего врача.

– Здесь нет никакого врача. Только я. Не беспокойтесь, я умею обращаться с медицинской техникой.

– Почему вы?

– Потому что я единственный специалист по вашему заболеванию. – Вот теперь Крис улыбнулся, но это была скорее ухмылка, чем улыбка. – Несколько лет назад я переболел тем же самым. Как видите, я жив и здоров, с вами тоже все будет в порядке.

Когда он ушел, Тина приступила к проверке своих искусственных систем. Вернее, попыталась их проверить, но ничего не обнаружила. Она больше не ощущала ни лазеров, ни выдвижных лезвий у себя в кистях рук; не могла остановить дыхание и перейти на замкнутую систему кислородного обмена; не могла переключиться в ускоренный режим. Освободиться от мягких, но непреодолимых фиксаторов «кокона» тоже не удалось. Вообще-то «коконы спасения», рассчитанные на людей, для киборгов не годятся. А «коконы» для тергаронских киборгов есть только у Тергарона: Тина их видела, совсем другой дизайн. Тут на нее в первый раз «накатило» – вспышка паники и дезориентации, – а потом она погрузилась в полудрему, зыбкую, как сумерки над морем.

– Тина, хочу дать совет, – сказал Крис во время своего второго визита. – Постарайтесь постоянно помнить о том, кто вы. Это важно, чтобы сохранить рассудок… при таком заболевании, как у вас.

– Где я нахожусь?

– У меня на яхте. Ваши друзья попросили меня спрятать вас от манокарских агентов. Как вы перенесли первый приступ?

– Мерзость.

– Мне было хуже. Вы лежите в «коконе», и его системы делают все для того, чтобы избавить вас от неприятных ощущений. У вас ничего не болит, нет ни тошноты, ни судорог – только эмоции, но их можно вытерпеть, правда? Знали бы вы, как досталось мне… Прихватило меня на борту космолайнера, и пока бестолковый корабельный врач догадался уложить меня в «кокон», я доподлинно узнал, что такое адские муки. Веселое было путешествие!

«На борту космолайнера? А не на Магне? Тебя еще четыре года назад надо было убить».

Вслух она этого не сказала.

Он морочил ей голову, а она делала вид, что верит. Хуже всего – после приступов, конечно, – была убийственная досада: могла бы и раньше догадаться. С самого начала в поведении Криса мелькали моменты, которые провоцировали безотчетное, подсознательное узнавание. Тина не придавала этому значения, главным образом из-за того, что Поль своими нападками на Криса вконец достал и ее, и всех остальных.

У Поля мудрое начальство. Пусть оно регулярно распекает его за драки и прочие выходки, несовместимые со званием полицейского, зато оно не ставит под сомнение правильность его оценок. Импульсивность и постоянная взвинченность Поля – оборотная сторона медали: он слишком хорошо чувствует людей, слишком многое узнает о человеке с первого взгляда, но сдерживать поднимающиеся при этом эмоции его никогда не учили. Он и Криса оценил верно. Разве что в одном ошибся – никакой это не Крис Мерлей. Настоящий Крис погиб четыре года назад, на Магне.

Глядя сквозь прозрачную крышку на светлый рифленый потолок, Тина вспоминала все то, чему пытался научить ее Стив: это единственное, что у нее осталось. Но от экспериментов лучше пока воздержаться. Есть риск вывести из строя «кокон», а он ей на ближайшее время нужен.

Крис – Тина продолжала думать о нем как о Крисе, чтобы случайно не назвать его вслух прежним именем, – пытался развлекать ее болтовней, принес видеоальбом с пейзажами разных планет и записи музыки. Улыбчивый, остроумный, мнимо доброжелательный. На девяносто восемь процентов. Изредка его обаятельная улыбка начинала приобретать сходство с ехидной ухмылкой или во взгляде сквозило затаенное торжество – всего на секунду-другую. Он отлично себя контролировал. Как же, наверное, менялось выражение его лица, когда он отходил от «кокона» к мониторам… А может, и не менялось. Сохранять хорошую мину при паршивой игре – в этом он не знал себе равных, ни когда был первым заместителем Сефаргла на Лярне, ни потом, когда оказался пленником.

Очевидно, за эти четыре года он успел войти в контакт с ниарскими спецслужбами и захватил Тину по их заданию. Тина решила, что нежная забота Криса о ее самочувствии этим и объясняется: объект нужно доставить к заказчику в здравом уме и твердой памяти, желательно в хорошем состоянии. Зачем она понадобилась спецслужбам, тоже нетрудно угадать – те хотят получить из первых рук информацию о Стиве. Тину охватывало то отчаяние, то бешенство. Серьезно навредить Стиву озаботившиеся его сверхчеловеческой сутью органы безопасности вряд ли смогут, зато Тину Хэдис они прикончат… если она не сумеет воспользоваться всем тем, чему Стив учил ее. И для так называемого Криса, и для его заказчиков (наверняка считающих, что они стоят на страже интересов человечества) это будет неучтенный фактор.

Прошло около двух недель, и «кокон» с Тиной переместили в другое помещение, более просторное и роскошное. Ну да, примерно две недели требуется, чтобы долететь на скоростной яхте с хорошим двигателем от Неза до Ниара, не ныряя в гиперпространство.

Светлые стены, потолок под дерево, растения в шарообразных белых кашпо. Мягкая мебель в серо-зеленых тонах. Крис, когда приходил к ней поболтать, обычно устраивался в кресле рядом с «коконом», с чашкой кофе или бокалом вина. У него сохранились манеры лярнийца. Энбоно. Живущего-в-Прохладе. Как же она раньше не обратила на это внимания – ни в ресторане отеля, ни на вечеринке у Ольги?

Вообще-то, чтобы это заметить, надо внимательно за ним наблюдать, подмечать нюансы. На Незе ей было не до того, внимание рассеивалось, а здесь Крис – единственное существо, с которым можно общаться. Кстати, почему единственное? Пора бы и заказчикам появиться… Но представители спецслужб не появлялись, а приступы случались все реже. Наконец они прекратились совсем.

– Ты поправилась, можно выпустить тебя из «кокона», – объявил Крис. – Отпразднуем твое выздоровление?

Однажды Тина, забывшись, обратилась к нему на «ты» – как раньше, на Лярне, – и тогда Крис тоже перешел на «ты». Из всех знакомых ей мерзавцев он, безусловно, был самым вежливым.

В помещение вкатился робот-официант, на его откидном столике стояла бутылка шампанского в серебряном ведерке со льдом и два хрустальных бокала-конуса.

«Интересно, эта бутылка разобьется о твою идеально лысую голову с первого раза?»

Крис устроился перед мониторами и начал вводить команды. На разъединение пациента с системами «кокона» обычно уходит тридцать-сорок минут, зато никакого дискомфорта – чувствуешь себя как после хорошего отдыха. Наконец прозрачная крышка откинулась. Крис скрестил на груди руки и смотрел на Тину с насмешливым ожиданием.

Она села. Заставила себя взглянуть на то, что находилось в поле зрения, – плоский незагорелый живот, колени, рука с узкой кистью. Все чужое. Она подняла взгляд на Криса. Тот изобразил сочувствующую гримасу, в то время как его глаза смеялись.

– Ты больше не киборг, великолепная Тина.

– Это я уже знаю, Лиргисо.

«Великолепная Тина» – так он называл ее на Лярне. Стиль общения, принятый у Живущих-в-Прохладе, предполагает церемонные обращения с эпитетами перед именем. Наверное, Лиргисо, присвоивший тело Криса Мерлея, рассчитывал ошеломить ее, но эффекта не получилось: в первый момент он сам растерялся, услышав свое лярнийское имя.

Тина ступила босыми ногами на мягкий ворс, шагнула вперед. Чуть не упала. Дезориентация, хоть не такая мучительная, как во время приступов: можно сравнить с ощущениями человека, впервые пилотирующего аэрокар непривычной конструкции.

Лиргисо подхватил ее и с иронической заботливостью усадил в кресло.

– Когда ты догадалась?

– Еще на Незе.

– Вот как?

Теперь его синие глаза, обведенные синими же тенями с перламутровым отливом, смотрели холодно и настороженно.

– Догадаться несложно. Знаменитая легенда о том, как Крис Мерлей потерял память и разучился говорить после удара по голове, а потом у него радикально изменился характер. Твоя неистребимая любовь к косметике – я заметила, как ты был счастлив, когда подвернулся повод показаться на людях с макияжем. То, что Живущие-в-Прохладе признали в тебе почти своего. Твоя речь – на банкете ты слишком много выпил и начал строить фразы на лярнийский манер. То, что ты сделал эпиляцию, – я же помню твой фирменный заскок насчет белой шерсти! Крис был блондином?

– Темным шатеном. – Он взглянул на свою руку с гладкой, лишенной волос кожей. – У меня прошла эта фобия. Возможно, когда я поменяю тело в следующий раз, обойдемся без эпиляции. Стив знает о твоих догадках?

– Наверняка.

Лиргисо уставился ей в глаза, потом усмехнулся.

– Опять блефуешь, великолепная Тина. Я рад, что тот маленький обман с передатчиком спас твою драгоценную жизнь, но больше такой номер не пройдет. Ты не успела поделиться со Стивом своими догадками – пожалуй, я должен поблагодарить тебя за это, – его гримаса выражала скорее насмешку, чем благодарность, – а сам Стив ни разу меня не видел. О блефе я знаю побольше твоего. Как бы это тебя ни ужасало, дальше мы будем играть на моих условиях. Ты похожа на нежный полупрозрачный цветок водяной роунафтры, срезанный и поставленный в вазу.

«Господи, и я должна безропотно выслушивать твой лярнийский треп со всеми изысканными оборотами? Вот это – хуже всего!»

Наверное, в ее взгляде отразилась тоска. Лиргисо ухмыльнулся. Он наслаждался ситуацией и наконец-то перестал это скрывать.

– Тина, тебе нравится быть беспомощной и несвободной? Нравится зависеть от произвола того, кто сильнее тебя? Мы с тобой все-таки поменялись ролями! Помнишь, я несколько раз предлагал компромисс на обоюдно выгодных условиях, а ты не соглашалась? Теперь у тебя есть шанс пожалеть об этом. Ты лишила меня свободы – помнишь, я предупреждал, что я тебе этого не прощу? Ты ведь носилась с идеей отдать меня под суд, и мне грозило пожизненное заключение – за сущие пустяки, если разобраться. Я никогда не был безумным подрывником, как мой покойный патрон. Все мои так называемые преступления носили частный, даже интимный характер – чтобы за это еще и в тюрьме сидеть… – Он пренебрежительно усмехнулся и покачал головой. Тина отметила, что мимика у него вполне человеческая, никаких странностей. Натренировался за четыре года. – А что, если я передам тебя манокарскому правосудию?

– Кого ты передашь, если я теперь на себя не похожа? – Тина сама удивилась, до чего бесцветно прозвучал ее голос.

– Во-первых, тебя можно отправить на Манокар с соответствующими комментариями. Во-вторых, это не входит в мои планы.

Он замолчал, рассеянно вертя в пальцах черный граненый цилиндрик с рубином на конце. Когда-то Тина уже видела этот брелок – на Лярне или на Валгре? Ногти Лиргисо, идеально закругленные овалы, покрывал черный лак с алмазными блестками – такой лак она тоже видела, в ту пору, когда Лиргисо еще не стал Крисом Мерлеем и на руках у него были не ногти, а когти.

– Ты меня еще и била, помнишь? Если тебе что-то не нравилось, ты могла ударить меня по лицу. Это было неприятно и унизительно, так что я намерен отыграться.

Он замахнулся, почти одновременно с этим Тина вскинула руку – блок перед лицом. Реакция у нее теперь хуже некуда по сравнению с реакцией тергаронского киборга.

Лиргисо молча достал из кармана небольшой пульт, набрал какую-то команду. Через мгновение руки Тины были прижаты к подлокотникам манипуляторами робота, который находился, видимо, за креслом. Будь она в своем собственном теле, она бы в два счета освободилась, и тогда робота отправили бы в металлолом, а его хозяина – в больницу. Но сейчас, когда она привычно рванулась, ничего не изменилось.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю