Текст книги "Первая экспедиция"

Автор книги: Антон Первушин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

Глава 10. В Зоне брода нет

Стажер, может быть, и хотел ответить, но пока не мог. Кровь обильно текла из разбитых губ – он всхлипывал и подвывал.

– Постойте, постойте, сталкер! – торопливо вмешался Серебряков. – Я знаю этого молодого человека.

Плюмбум посмотрел на доктора, но пистолет убирать не спешил.

– Знаете? И откуда?

– Это Артур. Студент пятого курса физмата. Пишет дипломную работу, а в свободное время подрабатывает у нас курьером.

– Курьер, значит? Алина, а ты почему его не признала?

– Я всех курьеров помнить не обязана! – дерзко ответила дочь.

– То есть в морг на опознание тебя можно не приглашать?

– Послушайте… – выдавил лжестажер. – Не убивайте меня. Я все объясню.

– Хотелось бы услышать ясное, а главное, правдивое объяснение. Кто ты такой на самом деле?

Плюмбум все-таки сунул пистолет в кобуру и отступил на шаг. Артур выпрямился, но не во весь рост – стоял, ссутулившись, нервно облизываясь и сплевывая красным на сухую землю.

– Я не хотел обманывать, – сказал он, видя, что члены двух экспедиций ждут его ответа. – Но я люблю Алину! Да, это так! Алина, это так! Это правда! Но ты не обращала на меня внимания. Никогда не обращала. Понимаю – ведь кто я такой? Студент из «глубинки», общаговский житель с неясными перспективами. У меня машины даже нет своей. А ты москвичка, у тебя родители – ученые, известные люди. Мне было больно, Алина, что ты меня не видишь, очень больно. Вот я и пошел спасать тебя – надеялся, что ты оценишь и согласишься… дружить со мной.

– Так, – прервал юношеские излияния Плюмбум. – Мелодраму оставим на потом. Больше конкретики. Зачем солгал, что стажируешься в Лаборатории?

– А что? – сказала Алина. – Пусть говорит. Мне даже интересно стало.

– Аля! – одернула ее Лариса. – Хватит чепушить!

– Зачем ты разыграл спектакль? – повторил свой вопрос Плюмбум.

– Для авторитета. Думал, если скажу, что студент и курьер, то меня всерьез не воспримут. И слушать не будут, и в экспедицию снова не возьмут.

– Хм, насколько я помню, ты почти сразу назвался стажером. Собирался всем так говорить, пока руководство отсутствует? Чую, опять врешь.

– Нет же! – Артур, казалось, сейчас заплачет. – Мне прислали письмо перед вашим приходом. Что скоро люди появятся, которые будут о докторе Серебрякове расспрашивать. Что двое их будет: один – ученый, отец Алины, другой – бизнесмен и тоже…

– Что «тоже»?

– Ну вы знаете… – Лжестажер смутился.

– В письме так и было? Ученый, отец Алины, и бизнесмен, отец Алины?

– Нет, так не было.

– Понятно, сам додумал. Не ври мне, Артур! Иначе здесь и положу.

– Я правду говорю. Письмо необычным показалось. Придут двое, будут спрашивать об экспедиции, о целях и задачах – нужно все говорить откровенно. Потому что эти двое, то есть вы с профессором Шагаевым, будут спасать доктора Серебрякова и Алину.

Вот я придумал назваться стажером – понадеялся, что возьмете. А макетирование артефактов с заданными свойствами – тема моей дипломной работы…

– Выглядит очень странно, – заметил Плюмбум. – Кто же этот доброжелатель? Кто отправил письмо?

– Там не было подписи, а обратный адрес бессмысленный – знаете, как у спамеров?

– Допустим, так и было. Но откуда у тебя вторая «Звезда Полынь»? Только не говори, что ты ее смакетировал, – не поверю!

– Нет, это невозможно в принципе. Поддельные артефакты встречаются на рынке, но они не работают. Нельзя создать искусственный артефакт, аналогичный настоящему. Макеты воспроизводят только габариты, цвет, форму, плотность. Они нужны для калибровки лабораторного оборудования, для изготовления испытательных стендов, для музеев, для…

– Ты отвлекся! Откуда «Звезда Полынь»?

– После вашего ухода пришло второе письмо. Аноним сообщил, что скоро вы перезвоните и спросите меня о профессоре Зориче и «Звезде Полынь». В этом – ключ к спасению Алины. Еще в письме было сказано, что я должен передать вам «Звезду Полынь», а находится она в ячейке камеры хранения на Киевском вокзале.

– Программное обеспечение к «Звезде» тоже хранилось в ячейке? – спросил Привалов, внимательно слушавший весь диалог.

– Да, на стандартном «меме». Там и руководство для юзера прилагалось. Я как раз его читал, когда вы, Виктор, позвонили.

– Я тебе не верю! – заявил Плюмбум. – Вся твоя история похожа на бред. Только что придумал? Полагаю, все было иначе, и ты, Артур, засланный казачок. Поэтому и темнишь. Алину он любит, как

12 Первая экспедиция же! Кто тебя завербовал? Вояки? Спецслужбы? Корпорации?

– Вам придется поверить, – сказал вдруг Серебряков. – Потому что скорее всего это правда.

Плюмбум повернулся к нему:

– Еще одна безумная история?

– Не хамите, господин сталкер. – Серебряков твердо смотрел глаза в глаза. – Я вас сюда не звал. Не хотите верить Артуру? Придется поверить мне.

– Слушаю. Надеюсь также услышать, зачем вы потащили сюда Алину.

– Не хотел говорить, но раз уж так сложилось… – Доктор замялся и опустил взгляд. – Мне тоже пришло анонимное письмо. И «Звезду Полынь» я тоже извлек из ячейки на Киевском вокзале. Честно говоря, думал, меня разыгрывают к юбилею, есть у коллег такая традиция, но оказалось, все верно: работающий артефакт, который считался мифическим. И программное обеспечение к нему прилагалось, и руководство. Я не решился посвятить в эту историю коллег и попросил Алину разобраться. В нашей группе человек она была новый и тайны хранить умеет. Вот Алина-то и разобралась во всем. И оптимальные дни по моделям посчитала. Я не хотел ее брать в экспедицию, но ваша… э-э-э… девочка шантажировала меня.

– Вот уж и шантажировала! – взвилась Алина. – Это было бы нечестно с вашей стороны, Олег Павлович, оставить меня в Москве. Я проделала всю научную работу, вы занимались лишь организацией, но все лавры первооткрывателя достались бы вам!

– Ох уж мне эти яйцеголовые, – пробормотал Плюмбум. – За приоритет удавятся. Короче! – громко объявил он. – Я ничего не понял. Вы хотите сказать, что вам за просто так подбросили два редчайших артефакта, снабдили инструкциями для проникновения на другие уровни Зоны – и даже не представились?

– Да, – согласился Серебряков. – Я, конечно, не мог предвидеть, что и Артур получит «Звезду Полынь». Очевидно, кто-то использует и нас… и вас… в своих целях. Впрочем, в этом нет ничего особенного. Мы тоже частенько используем сталкеров для достижения научного результата… Но я удивлен, что вы так быстро собрались. Получается, инструкция Артура была более подробно составлена, чем моя…

– Что значит «быстро»?

– За сутки.

Плюмбум переглянулся с Лёлеком. Тот возвел очи горе.

– Еще одна загадка, – сказал бывший сталкер. – Похоже, время здесь течет по-другому. Но это как раз в духе Зоны. А вот участие анонима в этом деле мне очень не нравится. Кто он? Зачем ему понадобились две экспедиции? Алекс, – он повернулся к Грозе, – сколько вы добыли «Звезд» в Оазисе?

– Три.

– Что ж ты молчал?

Гроза пожал плечами.

– Вы не спрашивали.

– Думаешь, это ваш заказчик постарался?

– Почему нет? Наш заказчик знает очень многое о Зоне и ее тайнах. Но на этот раз он поступил как-то… нерационально…

– Что ты имеешь в виду?

– Ну… куда проще было бы оставить одну «Звезду Полынь» нам с Борей. Мы легко справились бы. Сгоняли бы сюда и быстро вернулись.

– Вынужден вас разочаровать, молодой человек, – снова влез в чужой разговор Серебряков. – Отсюда нет выхода.

Участники спасательной экспедиции ошеломленно уставились на него.

– Как нет?!

– Мы изучили достаточно большую территорию. Благо почва ровная, лучше любой дороги. Здесь нет аномалий или того, что мы в нашем мире принимаем за аномалии. Пустыня, железный лес, вот это мегалитическое сооружение и башня. Возможно, выход из субпространства где-то есть, но мы его пока не нашли.

– А как же вернулся Держава?… – спросил Плюмбум. – В смысле, каким образом вернулся Эдуард Державин – ваш заместитель по технической части?

– А он бросил нас, – ответил Серебряков спокойно. – Когда мы открыли проход на Свалке, он шел впереди вездехода, но увидел химер и, наверное, испугался – убежал назад.

– Так, – сказал Плюмбум. – Всем надо успокоиться, сесть и подумать. Артур, ты реабилитирован. С доброжелателем разберемся потом. Рассказывайте, господин доктор. У вас наверняка есть какая-нибудь теория, которая все объясняет. Может быть, совместными усилиями мы найдем выход.

Все, кроме юных сталкеров, настороженно озирающих окрестности, расселись. Даже космонавт Фестун выбрался из «Емели» и присоединился к компании, чтобы принять участие в импровизированном совете.

Плюмбум отметил, что Алина подсела к Артуру и подала ему салфетку, чтобы тот обработал рану на губах. Что-то тихо ему сказала, от чего лицо лжестажера расплылось в идиотской улыбке. Заботится о своем рыцаре. Как трогательно! Похоже, Артур своего добился. Не мытьем, так катаньем. Молодец! Бывший сталкер уже привык к «ботанику» и был рад, что тот не оказался предателем.

Серебряков начал издалека. Оказывается, у физиков имеется в загашнике множество теорий, объясняющих природу и происхождение Вселенной. Появление Аномальной Зоны поколебало наиболее популярные из них. Зона, ее аномалии и мутанты, которые на самом деле никакие не мутанты, не могла существовать в нашей Вселенной в том виде, в каком она существует. Она вступала в противоречие с законом сохранения энергии и с законом сохранения массы, с законом сохранения лептонного числа и с законом сохранения барионного числа, с началами термодинамики и с общей теорией относительности. Физики сразу забеспокоились и начали искать дополнительные обоснования появлению Зоны. «Пробой в ноосферу» звучит, конечно, красиво, но ничего не дает пытливому уму. Ясно, что без пси-технологий здесь не обошлось, но как они могли столь кардинально и объективно изменить локальную территорию, не затронув все остальное пространство? И как объяснить, что артефакты продолжают действовать за пределами Зоны, а мутантов можно вывозить, препарировать и даже показывать в зоопарках?

Многолетние изыскания привели ученых к изрядно подзабытой и считавшейся маргинальной теории. Разработал ее американец Дэвид Бом еще в середине прошлого века. Бом считал, что любой произвольно пространственно-временной участок мира содержит в себе весь порядок Вселенной – то есть сразу включает в себя прошлое, настоящее и будущее. В этом наш мир подобен голограмме, где каждый сегмент содержит информацию о целом запечатленном объекте. Мы не воспринимаем эту информацию только потому, что человеческий мозг ограничен в возможностях – он сам является всего лишь проекцией.

Как это связано с Зоной? Чтобы вам было понятнее, сказал Серебряков, я прибегу к очень грубому, но наглядному примеру. Допустим, вы скачали из Сети на «мем» вашего компьютера музыкальный файл и запустили воспроизведение. В один конкретный момент вы слышите одну ноту, но это не означает, что в файле содержится описание только одной ноты. Вы можете прослушать его еще раз, убедившись в этом. Так и с восприятием реальности – мы слышим только одну ноту, которую гиперкомпьютер Вселенной воспроизводит для нас в данный момент. Но вот представьте, что файл поврежден – какой-то его фрагмент занят посторонней информацией, и вместо музыки вы слышите абракадабру. Зона как раз и является таким повреждением. Тонкий неявленный уровень реальности развернулся не так, как ему полагается, и мы увидели совершенно иной мир.

Что стало причиной сбоя? Эксперимент, предпринятый людьми? Вмешательство более развитых существ, чем мы? Или случайность? Можно сколько угодно гадать, но ни на шаг не приблизиться к ответу. Мы слишком примитивно устроены, чтобы получить его. Ведь и мы, и вся наша планета – тоже лишь часть этого файла.

Но зато мы можем изучать Зону и использовать знания о ней для решения своих задач. Если нам удастся постичь секреты трансформации континуума, если получится проникать в неявленные реальности и воспроизводить другие файлы, это даст нам практически божественное могущество – мы сможем сами генерировать вселенные, конструировать и менять их. Полеты к звездам или путешествия во времени по сравнению с этим – сущая ерунда.

– Все это очень интересно, – сказал Плюмбум после того, как Серебряков закончил свою лекцию. – Но я не вижу, как теория Бома поможет нам выбраться с этого уровня Зоны. Как сменить пластинку на ту, которая нужна?

Слово взял космонавт Фестун.

– Это подпространство выглядит искусственно созданным, – заявил он. – Все параметры окружающей среды – давление, температура, влажность, освещенность – соответствуют норме. Такое ощущение, что мы сидим в макете космического корабля, в котором все приведено к общему знаменателю максимального комфорта для членов экипажа. Проект «Марс-500» – помните о таком? Я в нем участвовал, но это не важно… В реальности-то такого не бывает! Всегда параметры бродят туда-сюда. То солнце припечет, то тучи набегут…

– Как биолог соглашусь, – поддержал космонавта Лёлек. – Кроме того, я не вижу здесь биосферных механизмов регенерации среды. Говорите, кислород в пределах нормы? Ну это, в общем, чувствуется… А где растения, которые освобождают кислород через фотосинтез? Железный лес совсем не похож на механизм регенерации. Фотосинтез, если кто не знает, осуществляется через поглощение фотонов определенных энергий. Если освещенность нормальная, то есть над нами обычное Солнце с обычным спектром…

– Постой, постой. – Плюмбум прервал друга, увидев, что того опять понесло. – Это все частности. Среда искусственная, признаем. Что из этого следует, можешь сказать?

– По-моему, вывод напрашивается. Если принять теорию Бома за основу, то что получаем? Кто-то уже стал равен богам – конструирует миры. И кто это может быть, если среда идеально подогнана под наши нормы?… Ну?

– Человек?

– Догадался, надо же! Значит, здесь периодически бывают человеки. Такие же, как твой Ёж из «Свободы». Входят сюда. И выходят. Значит, есть вход и есть выход. И указатель соответствующий должен быть. Что у вас там за городище? – Лёлек ткнул пальцем в сторону «мегалитического сооружения».

– Мы еще не изучали его толком, – признался Серебряков. – Мы не археологи. Но очень похоже на британский Стоунхендж, хотя и попроще. Тридцать вертикальных обтесанных камней в круг, сверху положены камни-перемычки. В геометрическом центре лежит большой камень.

– Ну раз ничего лучше нет, будем изучать Стоунхендж.

На том и порешили.

Космонавт Фестун вернулся за руль и направил «Емелю» к каменным глыбам. Остальные двинулись пешком.

Артур и Алина шли вместе, обсуждая какие-то пустяки и чуть ли не держась за руки, – похоже, отношения стремительно развивались. Лёлек, потеряв благодарного слушателя, решил переключиться на Серебрякова:

– Искусственный мир! А ведь я это понял сразу и всю дорогу говорил об этом, но меня не слушали! И это потрясающее открытие, господин доктор! Заметьте, похожая гипотеза активно обсуждалась в паранаучных кругах. Говорилось, что все аномальные явления – это сбой в некоей высшей программе мира. Почти по Дэвиду Бому, хе-хе. Но никто наших парафизиков всерьез не воспринимал. Ну вот же вам Зона, которая нарушает законы, и все равно. Удивительная слепота!…

– Да, – кивал Серебряков. – Нам придется пересмотреть многие базовые положения современной физики. Однако и перспективы захватывают дух…

– Интересно было бы проникнуть в замысел тех, кто построил этот мир, – продолжал Лёлек, не обращая внимания на комментарии доктора. – Ведь все здесь наверняка подчинено какой-то гиперидее. Вот эта башня? Что она такое? Для чего? Ось мира? Или просто символическое сооружение? Вам удалось до нее добраться? Нет? Очень жаль… Или железный лес – что он означает? Русалка в нем. Ракопауки. Сказка! Но жестокая сказка!

– Да, я вас понимаю. Проникнуть в замысел демиургов было бы необычайно интересно и чрезвычайно важно…

Камни местного Стоунхенджа выглядели как обычные глыбы, довольно грубо вытесанные из скальной породы, – ничего аномального. Приблизившись к ним, ученые разделились, осматривая и ощупывая. Космонавт Фестун вылез из вездехода, замерил расстояние между вертикально стоящими камнями, удовлетворенно хмыкнул и попросил Шурика-С-Цитатой помочь ему провести «Емелю» внутрь кольца – механик встал в проеме и жестами руководил действиями космонавта. Медленно, впритирку, но машина прошла.

– Здесь какие-то знаки! – крикнул Артур, созывая всех.

Они с Алиной осматривали центральный камень, который представлял собой правильный куб высотой в половину человеческого роста, и сразу же сделали маленькое открытие. Участники двух экспедиций собрались вокруг и действительно увидели, что верхняя грань куба испещрена неглубокими лунками.

Плюмбум попробовал посчитать. Шестьдесят четыре лунки по вертикали, шестьдесят четыре – по горизонтали. Перемножая, получаем… четыре тысячи девяносто шесть. Много!

На всякий случай он проверил детектор аномалий, но экранчик горел ровным зеленым светом.

– Какие будут идеи? – спросил бывший сталкер. – Что все это означает?

– Эти… э-э-э… петроглифы могут означать что угодно, – заявил Серебряков. – Терпеть не могу культовые сооружения. Любая интерпретация при их описании заведомо ложна, а истинным пониманием обладали только строители, которых уже нет. Вся археология – это гадание на кофейной гуще, лженаука.

– Не стоит быть столь категоричным, – сказал Лёлек. – Если исследователь помнит, что его работа – лишь интерпретация, он будет рассматривать варианты и в конце концов на основе косвенных данных отберет тот, который наиболее близок к истине. И еще это замечательное упражнение для ума.

– Ха-ха! Упражнение для ума? Не слишком ли много денег мы выбрасываем на упражнения?

– Вы слишком меркантильны, Олег Павлович! А ведь история науки демонстрирует нам множество примеров того, как вроде бы бесполезные на первый взгляд исследования приводили к революционным прорывам.

– И что это за примеры? Попрошу озвучить!

– Да хотя бы взять вашу Лабораторию трансформации континуума.

– Я вас попрошу! С самого начала наша Лаборатория ориентировалась на получение практических результатов!…

В общем, Лёлек обрел достойного оппонента, и все шло к тому, что их спор затянется надолго, но тут вмешался Привалов.

– Знаете, – сказал он, – не сочтите меня невеждой, но эти значки на камне напоминают интерфейс системы управления, грубо говоря – клавиатуру.

Ученые остановились и посмотрели друг на друга.

– Идея безумная, – задумчиво произнес Серебряков. – Но что-то в ней, несомненно, есть.

– Согласен, – сказал Лёлек.

– Может быть, если взять «Звезду Полынь», – продолжал развивать мысль Привалов, – поставить ее на камень, инициировать, то в одном из этих проемов, – он обвел рукой стоящие в круг вертикальные камни, – откроется портал. У статуи в химерической Припяти сработало. Может, и здесь сработает?

– Давайте попробуем, – сказал Серебряков. – Что мы, в сущности, теряем? Хотя должен заметить, что статуя в Припяти-два – это все-таки аномалия, а здесь никаких признаков аномалий нет. Впрочем, я, кажется, повторяюсь… Наш артефактный комплекс лучше сохранился, поэтому предлагаю воспользоваться им.

Космонавт Фестун с готовностью кивнул и залез в «Емелю» – через минуту он вернулся с артефактом. Плюмбум обратил внимание, что Серебряков куда лучше подготовился к путешествию в субпространство Зоны, чем они с Артуром: управляющий унибук был непосредственно вмонтирован в блок со «Звездой Полынь»; ученые предусмотрели и возможность замены импульсного микроразрядника на основе «вспышки». Впрочем, времени у физиков на подготовку было куда больше.

Сделали, как предлагал Привалов. Поставили комплекс на верхнюю грань камня, включили унибук, загрузили программное обеспечение.

– «Звезда» не видит аномалий, – сообщил Серебряков разочарованно.

Но программист не сдавался:

– Попробуйте просто навести ее на один из проемов и запустите.

Серебряков навел и запустил. Без результата.

Плюмбум задумчиво огляделся. Конечно, он видит это сооружение впервые, но здесь есть еще двое, кто имеет богатый опыт путешествий по запретным местам.

– Алекс, Боря, подойдите сюда, пожалуйста.

Юные сталкеры, наблюдавшие за действиями физиков со стороны, послушно приблизились.

– Возможно, где-нибудь в Зоне вы встречали нечто подобное? Вот такой куб? Или похожий? Может, даже не из камня?

Боря покачал головой. Алекс несколько секунд хмуро разглядывал куб, потом лицо его озарилось. Он шагнул к камню, провел пальцами по лункам.

– Я дурак! – заявил он. – Спойлеры. Я все неправильно понял… Господин Свинцов, у вас ведь сохранилось то кольцо с печаткой?

– Какое кольцо?

– Ну помните, я снял его с убитого сталкера в костюме «Долга»? Когда мы разгромили банду Клеста?

Плюмбум вспомнил.

– Да, было такое.

– Я отдал его вам. Где оно сейчас?

Под нетерпеливыми взглядами друзей Плюмбум замешкался. Клёст. Убитый «долговец». Кольцо с печаткой. Он сунул его в нагрудный карман и забыл – слишком много проблем потом навалилось. Неужели потерял?

Плюмбум полез в карман и с огромным облегчением обнаружил там загадочное кольцо, снятое с убитого «долговца». Да, все на месте – и геральдический лев, и сердце, и две циферки. Бывший сталкер протянул кольцо Алексу.

– Смотрите, – сказал Гроза и с победным видом приложил печатку к лунке.

Печатка идеально подошла.

– И что это означает?

– Это означает, что у нас есть идентификатор! – уверенно заявил Привалов. – Дайте-ка его мне.

– Почему тебе?

– Я системный администратор с большим стажем. Кому как не мне разбираться в чужих багах и траблах?

Завладев кольцом, Привалов покрутил его в пальцах.

– Говорите, сняли с трупа, мародеры? И где труп его носил?

– На правой руке. На безымянном пальце.

– Так? – программист надел кольцо; оно оказалось больше по размеру и болталось.

– Так.

Привалов прикоснулся печаткой к лунке на камне.

Все увидели, как моментально он изменился. Глаза закатились, лицо застыло в страшной гримасе, тело и руки мелко затряслись, словно программист ухватился за оголенный провод под высоким напряжением.

– Помогите ему! – воскликнула Лара.

Но тут всем стало не до Привалова. Почва вокруг мегалитического сооружения взорвалась. Прямо из-под земли полезли невиданные существа – они были похожи на огромных голых горилл: длинные мускулистые передние лапы, короткие и массивные задние, бледную складчатую кожу покрывают уродливые коричневые пятна. Однако головы у них были совсем не обезьяньи – круглые безносые черепа с пустыми глазницами и раззявленным ртом.

Новые твари не издавали никаких звуков – они просто со всех сторон пошли на людей, отрезая пути к отступлению. Юные сталкеры среагировали мгновенно – точно так же они поступили бы и в Зоне. Алекс Гроза отцепил и швырнул гранату. Боря Молния сразу начал стрелять, поливая пятнистых «горилл» пулями из автомата. С небольшой задержкой к ним подключились ученые.

Твари продолжали надвигаться – казалось, пули их не берут. Плюмбум понял, что простое решение здесь не пройдет. Он прыгнул на Привалова, сбил его с ног и придавил к земле. Программиста продолжало трясти, на губах появилась пена, он что-то бессвязно бормотал. Плюмбуму удалось разобрать только одно слово: «Ад».

Бывший сталкер снял кольцо с пальца Привалова и вернулся к каменному кубу. Он должен был попробовать, потому что другого выхода просто не видел. Он повторил всю процедуру и вставил печатку в лунку.

Мир уменьшился и отдалился. Наступила гробовая тишина. Плюмбум отчетливо видел, что происходит вокруг: «гориллы» уже лезли в проемы между столбами, люди, яростно паля из всех стволов, отступали к центральному камню, – но при этом с холодным любопытством обнаружил, что вся эта реальность умещается в маленькую картинку размером с этикетку на спичечной коробке. И таких картинок было неисчислимое множество. Сотни? Тысячи? Нет, миллиарды!

Виктору остро захотелось рассмотреть каждую из них, изучить детали, поднести к глазам, как драгоценность. Ведь в любой хранилась целая Вселенная. Но что-то не давало ему этого сделать, какая-то помеха. Твари, возникшие неоткуда. Порождение разума Привалова, раздираемого болезненными противоречиями.

Плюмбум поморщился и дернул плечом: мешаете, сволочи! Пятнистые «гориллы» застыли изваяниями, потом их фигуры начали терять очертания, истаивая, как горящие свечи. Еще через какое-то время от них остались лишь молочного цвета лужицы, которые жадно впитала сухая почва.

Раздражающая помеха исчезла, и миллиарды образов заполнили сознание Виктора.

…Горит Чернобыльская атомная электростанция, в небо поднимается черный смертоносный дым…

…Сталкер медленно идет по подземному переходу с низким потолком, вокруг на бетонном полу разлит «кисель», впереди притаился полтергейст, но сталкер еще не знает об этом…

…Слепой пес с урчанием грызет оторванную руку…

…Химера прыгает на псевдогиганта, клыки и когти вонзаются в его плоть, псевдогигант отчаянно ревет, пытаясь сбросить с себя беспощадную тварь…

…Двое дуэлянтов стоят на Арене, они готовятся к новой схватке, но один из них уже истекает кровью, и его участь предрешена…

…Военсталы шествуют по Свалке, между остовов старых машин лежат тела бандитов, один из поверженных стонет, военстал на ходу стреляет ему в голову…

…Зомби идут цепью, они бессмысленно бормочут и таращат пустые глаза, от них убегает человек в защитном костюме ученого, палит в зомби из пистолета, но патроны быстро кончаются, а зомби продолжают надвигаться, пока не окружают его…

…По Припяти плывет резиновая лодка, в ней три сталкера, они напряженно вглядываются в воду, снизу в днище бьет огромный хвост, лодка переворачивается, огромные челюсти смыкаются на барахтающемся человеке и утаскивают на глубину…

…Горько плачет девушка, она сидит над истерзанным трупом молодого человека, сжимающего в смертной судороге автомат, со спины к девушке подкрадывается рослый кровосос…

Вся гниль, все подонки, все мерзости Зоны обрушились на Плюмбума. Он содрогнулся.

Неужели путь к другим мирам всегда лежит через боль, кровь и грязь? Неужели, чтобы уподобиться богам, нужно стать демоном? Должен быть и другой вариант…

Плюмбум захотел все исправить. Он жаждал изменить реальность так, чтобы в ней не осталось места для кровавого кошмара Зоны. Он чувствовал, что это возможно, хотя очень и очень трудно. Но с чего-то нужно начинать… И Виктор сделал выбор.

Бывший сталкер оторвался от камня и направился к проему, в котором изумрудно засветился портал:

– Шурик! Лёлек! Алекс! За мной!

Сразу за порталом открылось старое шоссе. На нем умирали шестеро – ученые, застигнутые врасплох новорожденной Зоной. Их должны были загрызть взбесившиеся псы. Две тысячи шестой год. Как давно это было!

– Так! Здесь люди! Твари справа. Огонь!

Четыре автомата ударили в унисон, за пару секунд

разметав в кровавые ошметки жмущуюся к обочине стаю.

– Оказать помощь раненым!

Сам Плюмбум подошел к человеку, который лежал на асфальте, пытаясь оторвать вцепившегося ему в голень и уже мертвого щенка. Бывший сталкер помог ему, разжав сведенные челюсти.

– Это было больно, – сказал Виктор утвердительно, потому что помнил, как это было больно.

Он извлек из аптечки шприц с анестетиком, ввел препарат раненому под кожу, потом покопался в контейнере и достал из него артефакт «душа», который подрбрал после встречи с кабаном. Вот и пригодился.

– Держи здесь.

Позади заурчал мотор, и на шоссе выехал «Емеля». В открытый люк высунулась Лара. Она сразу все поняла.

– Боже! Виктор, это же!…

– Я вижу. Плюс проблема, минус проблема. Круг замыкается.

Наваждение постепенно отпускало его. Образы миров из каменного куба тускнели, а реальность вступала в свои права.

– Мы проводим их до Чернобыля, – сказал Плюмбум спутникам. – Замкнем круг. Лёлек, Шурик, со мной. Алекс, Боря, остаетесь за главных.

Путь до военного вертодрома не занял много времени. Всего-то один час и… двадцать лет.

Плюмбум шел впереди и думал о том, что теперь в его жизни многое поменяется. Кем он стал, обретя кольцо? Хранителем Зоны? Властелином времени? Что Вселенная потребует от него взамен? Он сбежал из Зоны три года назад и не хотел больше возвращаться. Но она, поганка, так просто не отпускает. Бывший сталкер? Сталкер бывшим не бывает! Вот и пришлось вернуться. И теперь, похоже, навсегда…

Однако Зона допустила ошибку – она позвала того, кто собирается ее уничтожить. Чужие миры притягательны, но только не те, которые несут смерть и ничего, кроме смерти!…

Плюмбум с друзьями оставили спасенных на подходе к вертодрому. Те, спотыкаясь и прихрамывая от усталости, ушли на свет прожекторов. Когда они окончательно скрылись, Лёлек сказал:

– Вы хотя бы сообразили, что это означает? Мы – первая экспедиция в Зону. Самая первая!

Шурик-С-Цитатой в ответ задумчиво произнес:

– Как говаривали классики, никто не уйдет обиженным.

По дороге назад Плюмбум ощутил необычайный прилив сил. Ему показалось, что он начал понимать глубинный смысл происходящего. Но окончательное понимание пришло, когда они с Лёлеком приблизились к вездеходу, сиротливо стоящему на шоссе. Люк распахнулся, навстречу выскочила встревоженная Лара:

– Алекс и Боря пропали!

– Они не пропали, – уверенно сказал Плюмбум. – Они ждут нас.