355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Антон Первушин » Тайная миссия Третьего Рейха » Текст книги (страница 5)
Тайная миссия Третьего Рейха
  • Текст добавлен: 4 октября 2016, 02:24

Текст книги "Тайная миссия Третьего Рейха"


Автор книги: Антон Первушин


Жанры:

   

Публицистика

,

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Однако летом 1921 года в истории баварского «гражданского ополчения» была поставлена жирная точка. Под нажимом представителей западных держав-победительниц правительство объявило баварские воинские соединения вне закона. Эрнст Рем не только лишился собственных вооруженных сил, но и потерял влиятельных покровителей. В итоге его самозваная армия сократилась до немногочисленной разрозненной кучки бойцов из ультраправых полувоенных формирований, влачивших жалкое существование по мюнхенским пивным и погрязших в бессмысленных скандалах.

Эрнст Рем здраво оценивал свои возможности и понимал, что без лидера, знающего, как привлечь массы, не сумеет объединить ветеранов в новую организацию. На одной из сходок ультраправой группировки «Железный кулак» он обратил внимание на агитатора из НСДАП Адольфа Гитлера. Их познакомили. В бывшем осведомителе опытный капитан смог разглядеть «страстного трибуна», способного призвать под знамена его подпольной армии тысячи рекрутов.

Пока австрийский демагог бегал по мюнхенским пивным, зазывая на борьбу с «ноябрьскими предателями» мелких бюргеров, Рему удалось сколотить небольшую подвижную группу, призванную обеспечивать безопасность «страстного трибуна». Командир 19-й минометной роты капитан Юлиус Шрек выделил ему бывалых солдат, готовых изувечить любого, кто осмелится посягнуть на «порядок» при проведении нацистских сборищ. Именно на базе этой группы была позднее организована служба порядка партии, переформированная затем в физкультурно-спортивное отделение. В итоге на свет появилась организация, без которой немыслима история нацистского движения – «штурмовой отряд» (Sturmabteilung, SA). Члены этого отряда называли себя «штурмовиками».

Вообще-то сам термин «штурмовики» появился в последний год Первой мировой войны. Перед самым крушением Германии немецкий генералитет начал разрабатывать новые приемы преодоления обороны противника. Фактически именно тогда закладывались основы стратегии «блицкрига», которая поразит Европу в начале Второй мировой войны. Одним из новшеств стало создание легко вооруженных штурмовых батальонов. Специально обученные штурмовики с гранатой и карабином должны были врезаться в позиции противника, разбивая его оборону на отдельные сектора, прорываясь в тылы и уничтожая всех на своем пути. Именно из ветеранов-штурмовиков (своего рода спецназовцев кайзеровской Германии) и набирались первые подразделения СА.

При этом Рем не только лично подбирал бойцов для штурмового отряда, но и разыскивал командиров. Будущих вождей СА он нашел среди остатков штаба 2-й морской бригады, возглавлявшейся в свое время крайне радикально настроенным капитаном 3-го ранга (корветтенкапитеном) Германом Эрхардтом. За участие в «капповском» путче бригаду расформировали, а ее офицеры рассеялись по стране. Сначала несговорчивый Эрхардт категорически отказался иметь дело с Гитлером. Услышав имя вождя нацистов, моряк воскликнул: «О, Господи, что же этому идиоту еще понадобилось?!»Однако Рем выдвинул свои доводы: бригада так или иначе нуждается в офицерском пополнении, а у СА с кадрами проблем не будет. Тогда Эрхардт дал согласие и выделил Рему своих лучших сослуживцев. В итоге лейтенант Иоганн Клинч занялся обучением командного состава штурмовиков, а его тезка, капитан-лейтенант Иоганн Хофман, возглавил штаб СА.

3 августа 1920 года, в день основания первого штурмового отряда, его руководители торжественно поклялись, что «железная организация» СА будет верно служить НСДАП и с радостью повиноваться «фюреру».

3.3. Эскизы Третьего рейха

Дитрих Эккарт, Эрнст Рем и Герман Эрхардт были не просто правыми реакционерами, стоявшими у истоков политической карьеры Адольфа Гитлера. Эти люди вольно или невольно, создали первую атрибутику Третьего рейха, заложив основы символической и мифологической систем новой империи в центре Европы.

Особый подарок движению и его фюреру сделал Дитрих Эккарт – в конце 1920 года он приобрел для НСДАП мюнхенскую газету «Народный наблюдатель» («Voelkischer

Beobachter»). Издатель газеты влез в долги и искал покупателя. Дитрих Эккарт интересовался этой газетой, поскольку она печатала материалы националистического толка и имела соответствующую репутацию. Однако поэт сам находился в стесненных обстоятельствах – его сатирический еженедельник «Чисто по-немецки» («Auf gut Deutsch») тоже был убыточен и находился на грани закрытия. Тем не менее Эккарт нашел слова, чтобы убедить своих приятелей из рейхсвера выкупить газету и передать ее нацистской партии. Генерал Франц фон Эпп выделил деньги, а Эрнст Рем подобрал штат для будущего печатного органа. Причем эти деятели пошли на уловку: 60 тысяч марок, которые Эккарт получил от Эппа, были направлены якобы на ликвидацию журнала «Чисто по-немецки»; фактически же они дали Эккарту возможность выкупить «Народного наблюдателя».

Позднее эта ежедневная газета переживала разные времена: тираж ее то падал, то возрастал, ее закрывали власти и пытался ликвидировать издатель – но в конце концов она стала главным печатным органом Третьего рейха, рупором нацистских пропагандистов. Вплоть до своего окончательного закрытия весной 1945 года газета занималась непрерывной идеологической обработкой масс и обожествлением любимого фюрера.

Виды свастики: правосторонняя (левая) и левосторонняя (правая)

«Мы преклоняемся перед фюрером, – писал «Народный наблюдатель». – Мы чувствуем, что он величественнее нас всех вместе взятых, величественнее, чем вы и я. Он – орудие божественной воли, который определяет историю со свежей созидательной страстностью…»

Заполучив свой печатный орган, нацисты задумались о партийной атрибутике, которая, с одной стороны, должна была запоминаться, а с другой – заметно отличаться от атрибутики прочих партий.

Основным символом национал-социалистического движения стала свастика – немцы (в том числе и Гитлер) называли ее «Крючковатым крестом» (Hakenkreuz).

Известно, что свастика (санскритское suastika) – один из самых древнейших символов, встречающийся в орнаменте многих народов в разных частях света. Изображается он в виде креста с загнутыми (под углом или овально) концами. Древнейшие свастики обнаружены на Урале. Они появляются в начале II тысячелетия до нашей эры в орнаменте сосудов «андроновской» культуры (бронзовый век) как упрощенный рисунок перекрещивающихся «уточек». Эти свастики наносились на дно сосудов и символизировали солнце как обиталище духа покровителей водоплавающих птиц у первобытных рыболовов. Позже смысл, связанный с рыболовством, был утрачен – свастика стала солярным символом.

Крючковатый крест свастики можно найти на скатертях племени навахо, на греческой керамике, на критских монетах, в римских мозаиках, на предметах, извлеченных при раскопках Трои, на стенах индусских храмов. Еще позже статичный солярный символ стал динамичным, означая солнечный проход по небесам, превращающий ночь в день – отсюда происходит более широкое толкование свастики в качестве символа плодородия и возрождения жизни; концы креста при этом интерпретируются как обозначения ветра, дождя, огня и молнии. В Японии свастика – символ долгой жизни и процветания. В Китае это древняя форма знака «фан» (четыре части света), позднее – символ бессмертия и обозначение числа 10 ООО (так китайцы представляли бесконечность). Ранние христиане изображали свастику на могилах в качестве замаскированной формы более ортодоксального креста, а в Средние века ее рисовали на витражах, чтобы заполнить пустое место внизу (fill the foot), отсюда его английское название – fylfot. В геральдике свастика известна под названием «крест крампоне» (от «crampon» – «железный крюк»).

Современные исследователи различают два основных типа свастики. Та, у которой концы загнуты вправо, по часовой стрелке, называется собственно свастикой (или правосторонней свастикой) и считается символом с позитивным наполнением – знаком света, жизни, святости и благополучия, который соответствует в природе весеннему, прибывающему солнцу. Свастика с загнутыми против часовой стрелки концами (левосторонняя свастика, называемая иногда «суавастика» – suavastika) должно вызывать негативные ассоциации, поскольку также означает солнце, но подземное или ночное, пассивное состояние, зиму, тьму, смерть и безвестность; этот символ является принадлежностью богини Кали, несущей гибель и разрушения.

В то же время отмечается, что существует большая неопределенность между обозначением и смыслом право– и левосторонней свастик даже в Индии, не говоря о других регионах планеты. Потому не следует переносить противоположность между двумя видами знака в сферу этики или социологии, а ведь именно этим грешат оккультные сочинения, авторы которых уже больше века рассуждают о «пагубном» и «благотворном» направлениях свастики. Примечательно, что, приняв принцип кардинального различия двух типов свастики, такие авторы часто путают правое и левое направления: «суавастику» называют «свастикой», а «свастику» – «суавастикой», «совастикой» или даже «совастикайей».

Большинство ученых, занимающихся постижением смысла символов, давно сомневаются, что право– и левосторонние виды свастики следует именовать по-разному.

«Санскритское слово «свастика» есть единственное, применяемое во всех случаях для обозначения этого символа, – писал Рене Генон в работе «Символы священной науки», – термин же суавастика, которым иногда стремятся обозначить одну из таких форм, с тем чтобы отличить ее от другой (и последняя в этом случае одна выступала бы как подлинная свастика), в действительности есть лишь прилагательное, производное от свастики и обозначающее то, что относится к этому символу или его значениям».

Основные традиции человечества (индуизм, буддизм, христианство, ислам) содержат как право-, так и левостороннюю свастику, которые оцениваются не по шкале «добро-зло», а как две стороны единого процесса. Например, «разрушение» не есть для восточной метафизики «зло» в дуалистическом понимании, а является обратной стороной созидания.

При этом свастика вне зависимости от направления ее загнутости – один из самых эффектных и изящных символов в истории человечества. Она, как подмечают некоторые символисты, одним своим видом возбуждает желание самому намалевать ее где-нибудь. Для целей пропаганды нельзя придумать более подходящего символа: в нем есть нечто грозное и в то же время гармоничное; его нельзя перепутать с чем-ни-будь другим, он сразу запоминается.

Вильгельм Рейх объяснял притягательную силу этого символа тем, что он действует на подсознание как обозначение двух человеческих тел во время полового акта, иными словами, по мнению известного неортодоксального фрейдиста, это «символ продолжения жизни». Рейх писал, что индикативные опросы показали: почти никто из людей различного возраста, пола и социального происхождения в первый момент не осознавал сексуальный смысл свастики, но при длительном созерцании он начинал до них доходить. Также Рейх указывал, что было бы неверно полагать, будто бы после осознания тайного сексуального смысла свастики ее воздействие на подсознание уменьшается – наоборот, люди в своем подсознании стремятся морально преодолеть это ощущение, что усиливает воздействие символа.

Весьма любопытную интерпретацию воздействия свастики на рядового немца предложил большой знаток религиозной традиции Элиас Канетти. Он указывал, что даже семантически слово «Hakenkreuz» воплощает самую жестокую часть христианского предания – казнь через распятие. Помимо прочего, «Haken» – это козлы, на которых наказывали провинившихся мальчиков в школе; само слово своим звучанием напоминало о необходимости призвать виновных к ответу. А еще «Haken» в немецком языке созвучно выражению, обозначающему цокот копыт, щелканье каблуков.

Шлем со свастикой, который использовали моряки Германа Эрхардта во время «капповского» путча 1920 года

«В этом символе, – указывал Канетти, – самым коварным образом соединяются угроза жестоких наказаний за неповиновение или неисполнение долга со скрытым напоминанием о военной дисциплине и ритуале».

Свастику стали связывать с германским великодержавным национализмом после появления работ австрийского ариософа Гвидо фон Листа, в которых он доказывал, что «крючковатый крест» является священным арио-германским символом, означающим процесс сотворения мира. Он искал и, разумеется, находил свастику в древних рунах и в некоторых германских геральдических крестах. Кстати, правильной свастикой фон Лист считал левостороннюю «суавастику».

Инициатива сделать свастику единым символом националистического движения в Германии принадлежала дантисту и члену оккультного кружка «Туле» («Thule Gesellschaft») Фридриху Крону. Этот человек заработал себе репутацию эксперта Германской рабочей партии, поскольку коллекционировал книги на «народнические» темы – он собрал их около двух с половиной тысяч. В мае 1919 года Крон составил меморандум под названием «Может ли свастика служить символом национализма?», в которой на базе измышлений Гвидо фон Листа обосновывал значение свастики для народничества и предлагал использовать ее правосторонний (теософский) вариант для правильной самоидентификации «настоящих патриотов». Тот же Фридрих Крон придумал соединить свастику с цветами старой имперской Германии: черная свастика в белом круге на красном фоне. Идею позднее подхватил Адольф Гитлер.

Как символ новых патриотов, не признавших победу демократической революции и условия Версальского мирного договора, свастика впервые использовалась во время «капповского» путча, случившегося в марте 1920 года. Ее наносили на свои каски моряки бригады Германа Эрхардта, чтобы отличаться от правительственных войск. После поражения многие из путчистов скрывались в Мюнхене, а символ свастики перекочевал с касок мятежной бригады на знамя штурмовиков Эрнста Рема.

«Свастика на стальном шлеме, – пели новоиспеченные штурмовики, – черно-бело-красная повязка – мы называемся штурмовыми отрядами Гитлера».

Впервые мюнхенские националисты продемонстрировали свой новый символ и свое новое знамя 20 мая 1920 года на митинге НСДАП в Старнберге. Гитлер писал по этому поводу в «Моей борьбе»: «Это был действительно достойный символ! Перед нами не только сочетание всех красок, которые мы так горячо любили в свое время. Перед нами также яркое олицетворение идеалов и стремлений нашего нового движения. Красный цвет олицетворяет социальные идеи, заложенные в нашем движении. Белый цвет – идею национализма. Свастика – миссию борьбы за победу арийцев и вместе с тем за победу творческого труда, который испокон веков был антисемитским и антисемитским и останется…»

Единству свастики и старых имперских цветов полностью соответствовала и программа партии, которая сводилась к постулированию «национального социализма». При этом требование создания замкнутой национальной общности было связано с антикапиталистическими настроениями широких народных масс в Германии, но одновременно и с однозначным отрицанием марксизма. Кстати, со временем все чаще нацисты использовали наклоненную правостороннюю свастику (так называемую «центробежную», «развертывающуюся», «сеющую» свастику), добавив символу динамики.

Адольф Гитлер в свастике на предвыборном плакате НСДАП

«Партийным» цветом стал коричневый цвет, что было обусловлено случайностью, а не следствием продуманного шага: нацистам удалось задешево купить большую партию коричневых рубашек, предназначавшихся немецким колониальным войскам в Африке, – но поскольку эти территории по условиям Версальского договора у немцев отобрали, то и обмундирование не понадобилось. Тем не менее немецкий психолог, занимавшийся проблемой воздействия различных оттенков цвета на людей, писал о коричневом цвете в своей диссертации 1949 года: «Коричневый цвет воплощает силу, полноту жизни, тяжесть, здоровье, терпкий вкус, поэтому коричневый цвет рассматривают обычно как мужской цвет. С другой стороны, этот цвет связан и с низменной стороной натуры человека, с тем, что развитие культуры не в состоянии вытеснить, лишить силы, иными словами этот цвет воплощает самые низменные аспекты самой жизни».

Сначала коричневый цвет приняли только в СА. На первом съезде партии в январе 1923 года сотня штурмовиков, построившись на Марсовом поле в Мюнхене, впервые промаршировала перед Гитлером в коричневых рубашках. В тот же день Гитлер торжественно освятил четыре штандарта СА – на каждом была изображена свастика в обрамлении дубовых листьев, которую держал в когтях взлетающий орел. Кстати, у Наполеона был парящий орел – по мысли Гитлера, такое отличие (взлетающий против парящего) должно было указывать на постоянно растущее влияние партии. Гитлер выбрал орла еще и потому, что в антисемитском фольклоре орел слыл «арийцем животного мира».

Отличительным признаком члена своего движения нацисты сделали готское приветствие «Хай» («Hei»), которое широко использовалось в немецком молодежном движении еще до войны. Распространенные в старину обращения «Im deutschen Namen Heil» и «Heil und Sieg» нацисты переделали в звонкое «Sieg Heil!», что означает «Да здравствует победа!». У итальянских фашистов нацисты позаимствовали «древнеримское» приветствие путем поднятия под небольшим углом правой руки и униформирование членов партии, а у коммунистов – обращение «товарищ» (Parteigenosse).

Все эти символы, знаки и узнаваемые атрибуты придавали нацистскому движению цвет, страсть, динамику и размах. Понятно, что они были чрезвычайно важным средством организации и театрализации нацистского движения и, в конечном счете, одной из причин беспрецедентного успеха Адольфа Гитлера. Более того – живой смысл символики нацизма состоял в возможности контроля над настроениями в самых различных слоях общества. Так, гитлеровское приветствие стало обязательным для всех государственных служащих, а позже (с 1944 года) оно было введено в армии. Приспособление к этим условностям выглядело как акт унижения для людей с чувством собственного достоинства и помогало режиму полнее осуществить социальную унификацию. При этом неофиты выказывали гораздо большее рвение, дабы доказать свою лояльность. Приват-доцент Кильского института мировой экономики Рудольф Хеберле вспоминал, что если обучавшиеся у него ветераны нацистского движения продолжали приветствовать своего профессора наклоном головы или поклоном, то новички партии – обязательно кричали: «Heil Hitler!» и поднимали правую руку.

Адольф Гитлер во главе колонны штурмовиков

С самого начала национал-социалистическая партия и ее штурмовики вели агрессивную пропаганду своих взглядов. В условиях правового хаоса, царившего в первые годы республики, они не стеснялись доказывать преимущества националистических идей с помощью кулаков, камней и дубинок.

Первое боевое крещение в новой для себя ипостаси молодые ветераны мировой войны получили 4 ноября 1921 года. В тот «исторический» день Адольф Гитлер должен был выступать в залах пивной «Гофброй». В помещение пришли большие группы социал-демократов с намерением отплатить национал-социалистам за неоднократные срывы их собраний и не дать говорить Гитлеру. По ошибке на данное собрание явилось только около сорока штурмовиков СА. Чувствуя себя в меньшинстве, они были во взвинченном настроении, которое еще усугубилось после зажигательной речи Гитлера. Он сказал им, что надо сокрушить врага, что борьба будет не на жизнь, а на смерть, что у трусов он лично отнимет повязки и значки. Под воздействием его пламенной тирады штурмовики приготовились к драке.

Нацистское приветствие Адольфа Гитлера

Позднее Гитлер утверждал, что во время его речи противники все время собирали под столами пивные кружки, чтобы употребить их в качестве метательных снарядов. Дальнейшие события в его описании развивались так:

«Из толпы раздалось несколько возгласов, и вдруг кто-то вскакивает на стол и орет на весь зал: „Свобода!“ По данному сигналу борцы за свободу начали действовать. В несколько секунд весь зал был заполнен дико ревущей толпой, над головами которой летали, словно снаряды гаубиц, бесчисленные пивные кружки; слышно было, как ломаются стулья, разбиваются кружки, люди визжали, орали, вскрикивали. Это была безумная свалка.

Я остался на своем месте и мог наблюдать, как мои ребята полностью выполнили свой долг. <…>

Свистопляска еще не началась, как мои штурмовики <…> напали на противника. Как волки бросились они на него стаями в восемь или десять человек и начали шаг за шагом вытеснять его из зала».

С точки зрения пропаганды этот бой, победа в котором досталась СА, означал большой успех. Драка в «Гофброй» была использована Гитлером как пример для подражания.

«Пивные» баталии закрепили за штурмовиками славу тупых дебоширов с садистскими наклонностями, которым самое место в тюрьме. Члены СА действительно очень часто нарушали закон, жестко избивали оппонентов из других партий, устраивали погромы. Но нельзя отрицать, что первые отряды СА состояли из офицеров и молодых ветеранов с образованием выше среднего. Их подготовкой занимались высококвалифицированные военные – такие, как Герман Геринг, который по настоянию Гитлера возглавил СА в январе 1923 года. За несколько месяцев Геринг сделал из штурмовиков вполне боеспособную армию, одетую в серо-зеленые гимнастерки, с военной выправкой, располагавшую достаточно опытными кадрами (мы помним, что коричневые рубашки появились значительно позже).

Адольф Гитлер и сам был зачарован теми перспективами, которые открывало перед ним обладание «карманной» армией. Ему не терпелось использовать эту силу для совершения националистической революции. Случай представился в 1923 году, который стал во многих отношениях определяющим не только для фюрера НСДАП, но и для всей Германии.

Правда, перед тем Гитлеру впервые пришлось посидеть в тюрьме. За побоище в пивной «Гофброй» его призвали к ответственности. В начале января 1922 года он был приговорен к трехмесячному заключению. Баварский министр внутренних дел собирался выслать Гитлера в Австрию, однако солдатские союзы выступили с протестом. В конце июля 1922 года Гитлер все-таки отбыл свое наказание, которое было сокращено до одного месяца тюремного заключения.

Случись это на месяц позже, и Гитлер оказался бы в тюрьме во время политического шторма, чуть не бросившего Баварию в объятия революции. Шторм этот был вызван убийством министра иностранных дел Вальтера Ратенау и последовавшим изданием законов о защите республики. Правые группировки в Баварии ответили настоящей националистической истерией. Политический конфликт между берлинскими демократами и баварскими националистами достиг апогея в ноябре 1923 года. Генеральный государственный комиссар Густав фон Кар и командующий местным рейхсвером генерал-майор Герман фон Лоссов, оба – убежденные монархисты, до такой степени рассорились с Берлином, что на повестку дня встал вопрос о выходе Баварии из состава республики.

Адольф Гитлер выступает на собрании актива НСДАП (1923 год)

Все силы, сгруппировавшиеся вокруг баварского военного правительства и объединенные смертельной ненавистью к демократии и либерализму, стали готовиться к решающему сражению.

Гитлер решил воспользоваться ситуацией в своих целях. Как только фон Кар объявил о созыве 8 ноября собрания почетных граждан, которое должно было состояться в мюнхенской пивной «Бюргербройкеллер», лидер нацистов приступил к подготовке переворота. Он догадывался, что на собрании фон Кар попытается провозгласить независимость Баварии. Однако австрийцу этого было мало, он хотел подтолкнуть сепаратистов к более решительным действиям – к походу на Берлин для устранения «ноябрьской республики».

Гитлер срочно разослал гонцов к своим националистическим союзникам, решившим вместе с ним участвовать в заговоре. Не забыл он оповестить и бывшего генерала рейхсвера Эриха Людендорфа, одного из основоположников теории «блицкрига», прославившегося успехами на фронтах Первой мировой войны. Тот согласился на переворот, даже не подозревая, что приглашен лишь в качестве «свадебного генерала». Подняв по тревоге пятьдесят человек своей личной охраны, Гитлер, одетый в черный парадный костюм с Железным крестом I степени на груди, направился к «Бюргербройкеллер». Вскоре начальник личной охраны Йозеф Берхтольд доставил туда же пулемет. Не теряя больше ни секунды, Гитлер, окруженный своими гвардейцами, ворвался в переполненный зал, вынул пистолет и выстрелил в воздух. Взобравшись на стол, он прокричал: «Вспыхнула национальная революция! Зал окружен шестью сотнями хорошо вооруженных людей! Всем оставаться на своих местах! Баварское правительство и правительство республики низложены! Формируется временное имперское правительство!»

Захваченные врасплох баварские руководители решили прислушаться к его речам и на словах согласились поддержать Гитлера. Однако уже на следующий день фон Кар и фон Лоссов направили подчиненные им войска против «национального революционера». Сам же незадачливый путчист словно прикованный сидел в «Бюргербройкеллере», ожидая хороших вестей, которые так и не поступили.

Днем 9 ноября Гитлер, его сподвижники и союзники, построенные в колонны по восемь человек, направились к военному министерству. Во главе колонны шли Гитлер, Людендорф и Геринг. Поначалу немногочисленные патрули пропускали колонну, но вскоре путь им преградили усиленные наряды полиции, вооруженные карабинами. Трем тысячам нацистов противостояло около ста полицейских. Гитлер призвал полицию сдаться. В ответ раздались выстрелы. Упал с простреленным бедром Герман Геринг. Адольф Гитлер при первых же залпах лег на мостовую. Окружившие его соратники втолкнули своего фюрера в стоящий неподалеку автомобиль и увезли в безопасное место. Тем временем не склонивший головы генерал Людендорф двинулся сквозь ряды полицейских, которые расступились перед ним из уважения к известному ветерану войны.

В итоге неудавшегося переворота, позднее названного «пивным путчем», было убито 16 национал-социалистов, в том числе пятеро из личной охраны Гитлера. Погибли также трое полицейских. Почти все вожаки нацистского движения оказались за решеткой. Лишь шефу охраны Берхтольду и раненому Герингу удалось бежать в Австрию.

Одержимость Гитлера фактически уничтожила НСДАП. Партия, СА и прочие подразделения, созданные Ремом, были объявлены вне закона. Оставшиеся на свободе мелкие группы нацистов рассорились между собой. Сначала ультраправые попытались объединиться под флагом Людендорфа, но затем стали распадаться на все новые клубы и фракции.

Сам Гитлер был арестован и отправлен в крепость Ландсберг на юге Баварии. 26 февраля 1924 года его судили по обвинению в государственной измене. Он воспользовался представившейся возможностью, превратив судебное заседание в митинг. Гитлер в очередной раз продемонстрировал блестящие ораторские способности, выступив в роли собственного адвоката: «Не нужно принуждать человека, призванного стать диктатором. Он сам жаждет этого. Никто не подталкивает его, он сам движется вперед. В этом нет ничего нескромного. Тот, кто чувствует, что призван править, не имеет права говорить: „Если вы выберете меня…“ Нет! Это его долг выступить вперед. Моя позиция такова: я предпочитаю быть повешенным в большевистской Германии, чем погибнуть под французским мечом. Не вам, господа, судить нас. Приговор вынесет вечный суд истории. Вы можете объявить нас виновными тысячу раз, но богиня вечного суда истории посмеется и разорвет на клочки приговор этого суда, ибо она оправдает нас».

1 апреля 1924 года суд приговорил Адольфа Гитлера к пяти годам заключения в крепости Ландсберг. Но с самого начала было ясно, что ему не суждено отсидеть весь срок. И действительно, уже после девяти месяцев пребывания в довольно комфортабельных условиях Гитлер вышел на свободу.

Время, проведенное в заключении, было им использовано наилучшим образом. Гитлер начал писать книгу, ставшую Библией нацизма. Он назовет ее «4 1/ 2Jahre Kampf gegen Luge, Dummheit und Feigheit» («Четыре с половиной года борьбы против лжи, глупости и трусости»). Издатель Макс Аман, которого раздражало столь длинное название, сократит его до «Mein Kampf» («Моя борьба»).


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю