Текст книги "Японская война 1904. Книга шестая (СИ)"

Автор книги: Антон Емельянов

Соавторы: Сергей Савинов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Взять только программу Теодора-младшего – а я ведь специально копался в американских газетах, пытаясь понять, чего ждать от подрастающего по ту сторону Тихого океана хищника. Так, на недавних президентских выборах Рузвельт наголову разгромил оппонента, пытающегося предложить не лезть в чужие дела и сосредоточиться хотя бы только на своем полушарии. Его же собственная формула, которая устроила большинство американцев – это жесткая вертикаль власти, активная военная экспансия и за счет этого небольшие поблажки рабочему классу…

Ну, а чем это могло грозить нам – лично у меня сомнений не вызывало.

– Если флот сможет нас прикрыть – хорошо, – я вздохнул, показывая, что на самом деле в это не верю. – Тем не менее, наша задача – обеспечить военную поддержку освоения новых территорий на земле. Остальные части будут выведены обратно, мы же доберем местных и добровольцев до штата и будем готовиться прикрывать Маньчжурию и Корею от возможных атак. Статус территорий еще обсуждается, но то, что они стали частью империи, уже не изменить.

– Останемся тут одни?

– Точно.

– А кто будет гражданским губернатором?

– Петр Аркадьевич Столыпин, – я улыбнулся.

Помня, какие реформы этот человек продвигал в мое время, я был уверен, что мы обязательно сможем договориться.

– А что именно мы будем делать, пока ждем нападения? – снова подала голос Гагарина. – Например, у нас – пара месяцев, и раненые встанут на ноги. И что дальше?

– Общие планы у нас простые, – немного соврал я. – Медицину загрузят гражданские – тут можете не волноваться. А все остальные будут копировать опыт Первой Римской Республики: изучать все, что у нас выходит недостаточно хорошо, и дорабатывать!

– А при чем тут Рим? – удивился Мелехов. – Какой у них опыт, что мог бы пригодиться сейчас?

– Самое прогрессивное использование рабского труда, – хмыкнул Шереметев, первым догадавшись, о чем я. – Они ходили на войны, приводили с них рабов и за их счет разгоняли экономику. У нас так же: 18 тысяч уже сдались, а будет еще раза в три больше!

– Но пленные японцы же не рабы! – возмутилась Татьяна.

– Формально нет, а по сути… – ответил я. – Мы ведь с их помощью решаем самую главную проблему, которая стопорит сейчас не только Санкт-Петербург, но и Лондон с Парижем и Берлином. Нехватка рабочих рук! Всем приходится ждать, пока идет процесс разорения деревни. Старая жизнь рушится, люди бегут в город, и на этом тонком ручейке держатся все наши и не наши заводы. А здесь мы разом получили целую прорву возможных рабочих, и теперь так просто их обратно не вернем.

– Силой удержите? – нахмурился Лосьев, в котором неожиданно проснулся юношеский максимализм.

– Это вызвало бы слишком много противодействия, – я покачал головой. – В нашем случае гораздо проще предложить пленникам честную сделку. Три года работы на заводе, шахте или стройке за нормальные деньги, а потом возможность выкупить себе квартиру в городе или же землю за его пределами. То, что они никогда не получат у себя в Японии… Так что, хочется верить, когда придет время обмена всех на всех, большая часть тех, кого мы сейчас увозим в Ляоян и Инкоу, сами решат остаться у нас.

– Ну, тогда это не рабство.

– Или рабство и военная хитрость, – я не стал смягчать ситуацию. Да, жалеть людей – это неплохо, но жалеть врага – это все-таки другое.

– Подождите, – Огинский вспомнил о еще одной важной вещи. – Но как мы им будем давать землю? Квартиры и рабочие места – ладно. Деньги есть, дома строятся, но земля… Она же царская, и вряд ли Столыпин, о котором вы говорили, будет готов так просто ее раздавать.

– Вообще, именно раздавать землю в личное пользование он и хотел. По крайней мере, у себя в Саратове, – я подстроил знание из своего времени под местные реалии.

– Все-таки подобное лучше согласовать с ним заранее.

– А если нет, – я решительно закрыл вопрос, – сам выкуплю землю и сам выдам. Обмануть никого не позволим, но эти тысячи рабочих рук нам нужны кровь из носу.

Я несколько секунд внимательно всех оглядывал, а потом, убедившись, что никто не спорит, перешел к следующему не менее важному вопросу. Тому, а что именно мы будем строить, развивать и улучшать, пользуясь этой небольшой паузой и огромными возможностями, что нам так удачно достались.

* * *

Татьяна Гагарина вышла из дома, где Макаров обустроил свой штаб, только под вечер. Рядом горели фонари мастерской, где, несмотря на время суток, продолжали стучать молотки и зубила. В низине, чуть южнее, шумело людское море: солдаты радовались победе, солдаты праздновали, солдаты собирались домой. Ветер короткими рывками порой доносил оттуда обрывки чужих разговоров, и Татьяна невольно слушала, а что же волнует простых людей.

– Дома жена, наверно, уже забыла, как выгляжу.

– Ничего, приедешь – сразу вспомнит. Самый видный мужик будешь на селе.

– А я не поеду домой. Наоборот, жену выпишу, чтобы сюда прислали.

– В смысле, выпишешь?

– Через телеграф. Генерал Макаров объявил, что можно послать сообщение в те города, куда были отправлены ветераны из 2-го Сибирского. Они помогут собраться семьям, купить билеты на поезд и приехать сюда.

– Ну, если генерал Макаров обещает, то так и будет.

– Подожди! – удивился новый голос. – А зачем семью-то сюда везти?

– Так ты посмотри, какая тут земля. А генерал обещал по 45 десятин на каждого члена семьи. А у меня жена приедет, старший сын, и тут мы без дела сидеть не станем. Смекаешь, какой у меня будет надел уже через 10 лет?

– Если будет. А ну как японцы обратно придут? Или китайцы? Или еще кто, завистников-то хватает.

– Так 2-й Сибирский тут стоит, пусть приходят.

– А местные… Я же слышал, что эти земли нам не навсегда отдали, а только в аренду. Закончится она, и что, снова все терять?

– Аренда раньше была. Сейчас царь, говорят, навсегда Маньчжурию для России забрал. И кто нам что скажет? Бояре местные побоятся, а простые люди – так они нормальные и уже поняли, что с нами жить оно гораздо лучше, чем без нас.

– Храбрый ты… И вроде все правильно говоришь, а все равно решиться на такое сложно.

– Ну, ты сам смотри. А я пуль не боялся, броневых машин вражеских – тоже, так чего теперь трусить земли, когда ее предлагают?..

В этот момент ветер изменился, и продолжения разговора Татьяна уже не услышала. Не передумает ли тот храбрый солдат, решатся ли остаться с ним его товарищи – было совершенно непонятно. Но само то, что такие мысли начали бродить у простых людей, казалось девушке очень важным. И ведь это не макаровцы даже, просто те, кто смотрел на них в бою и мечтал о том же… А на что окажутся способны те, кто лично прошел через 2-й Сибирский?

Татьяна представила, какой уже скоро может стать Россия, и улыбнулась.

Глава 4

Большая война закончилась, в газетах писали, что Япония каждый день вывозит по десять тысяч солдат обратно на материк, а дел почему-то меньше не стало. Семен усмехнулся, проверил еще раз подготовленные за ночь записки и уверенно заглянул в помещение штаба. Позавчера они собрались полным составом, генерал рассказал новости и дал каждому задание продумать, что хуже всего работало во время войны, что лучше, и как первого сделать поменьше, а второго побольше.

– Проходите… – стоящий у входа Дроздовский посторонился, пропуская Буденного поближе к столу.

До назначенного Макаровым времени оставалось еще двадцать минут – они пришли заранее – и вот все броневые командиры поглядывали друг на друга, словно сомневаясь, подождать или прямо сейчас узнать, кто и что придумал.

– А это правда, что вы с двадцатью броневиками подбили почти сорок вражеских, и это не считая орудий? – Буденный первым не выдержал и повернулся к Дроздовскому, которому немного завидовал.

– Вы же знаете наставление по расчету секторов обстрела? – спокойно отозвался тот. – Так вот мы делали примерно то же самое, но для врага. Искали мертвый сектор и врывались туда. На месте доезжали до точки, откуда можно было достать японцев, там до пяти минут на то, чтобы кого-то зацепить, и назад. Каждый этап рассчитан заранее, от нас требовалось просто сделать то, что должны, не больше и не меньше. Сплошная математика.

– Удивительно. Никогда не смотрел на управление броневиками именно так.

– А вы другой, – ответил Дроздовский. – Я вот, если честно, пытался рассчитать вашу атаку на Йончон по-своему, и не вышло. Я бы работал от укреплений, сериями небольших атак, растянув дело дня на три. А вы справились за сутки, полностью сломив атакующий потенциал 1-й армии. Навалились, подавили, и, что интересно, потери в итоге даже меньше, чем если бы кто-то на вашем месте действовал осторожно.

– Удача? – спросил Буденный.

– Чутье. У вас настоящее чутье. Как и у генерала, который послал вперед именно ваш броневой полк.

На лице Буденного тут же поселилась широкая улыбка. Он гордо посмотрел на Врангеля и подмигнул, напоминая об их споре. Увы, говорить о том, что кто-то из них уже сейчас обошел Славского, пока было рано. Все-таки устроенный тем прорыв основной линии укреплений – это нечто.

– Николай Львович, – Буденный повернулся к Славскому, – а расскажите про те новые броневики с большими пушками? А то нам их пока не хватило, но очень интересно.

– Генерал называет их даже не броневики, а САУ – самоходные артиллерийские установки. Из сложностей: нужно учитывать сильную отдачу…

– А разве в 76-миллиметровых пушках не стоят противооткатные устройства? – тут же уточнил Врангель.

– Стоят. Ствол после выстрела откатывается в люльке, а потом возвращается на место под действием сжатого воздуха и масла. И если бы не эта система, то и о такой относительно небольшой пушке на «Артуре» не могло идти и речи.

– А какая масса толчка, если без тормоза?

– Около 2–3 тонн, и это с каждого выстрела.

Все собравшиеся дружно присвистнули, оглянулись и так же дружно расхохотались. А потом Славский вернулся к рассказу.

– Так вот, несмотря на устройства, об откате нужно помнить. Не стрелять без устойчивой поверхности под колесами, не давать нагрузку под углом. А учитывая, что по горизонтали мы наводим ствол САУ, поворачивая весь корпус, командиру броневика нужно заранее примечать и выбирать точки, откуда он будет вести огонь.

– А дымы, которыми вы прикрывались? – уточнил Дроздовский. – Скоро их смогут поставить на все машины?

– Я слышал, что есть проблемы с химиками, – погрустнел Славский. – А еще сами механизмы подачи. Они же похожи на минометы, но снаряд загружается не сверху, а сбоку. Нужно учесть, чтобы при выстреле газы не вырвались внутрь машины, и пока с этим тоже не до конца разобрались. На мои-то машины пришлось ставить, потому что выбора не было. А вот всем – придется еще подождать.

– Кто-то погиб? – понял несказанное Врангель.

– Экипаж капитана Оленова. Из-за обстрела повредилась внешняя часть трубы, снаряд в итоге не вылетел, броневик начало заполнять дымом изнутри… Они выскочили наружу, но японцы сыпали по нашим передовым машинам всем чем могли. Без брони там выжить было просто невозможно.

– Мы будем помнить о них, и эта смерть сделает нас сильнее, – нахмурился Дроздовский.

И настроение вроде бы не испортилось – все знали, что на войне без потерь не бывает – но настрой разом стал суше и серьезнее. А там как раз и Макаров зашел.

– Вы помните, для чего я вас сегодня собрал? – обвел он всех взглядом.

– Чтобы мы поделились мыслями о том, как сделать наши броневики лучше, – ответил Буденный и…

– Вы не на том делаете акцент, Семен Михайлович, – на лице Макарова мелькнула тень. – И это не потому, что ваши идеи неправильные или несвоевременные – нет! Дело в том, что у нас просто не хватит ресурсов, чтобы реализовать каждую придумку, что придет вам или мне в голову, поэтому… Я собрал вас ради того, чтобы вы обменялись опытом как командиры. Обсудили успехи каждого, ошибки, написали новую улучшенную тактику применения броневиков, уставы и…

Макаров остановился и ткнул пальцем во Врангеля. Нервно, но Петр Николаевич уже привык к тому, как генерал вел подобные разборы.

– И потом нам нужно представить, что враг направит против нас броневики или любые другие силы с учетом как раз этой новой тактики. И придумать еще одну, чтобы всегда быть на шаг впереди.

– Потом? – Макаров посмотрел на Буденного.

– Потом идем отрабатывать все это на полигонах, подстраиваем фантазии под реалии на земле. Вот только, Вячеслав Григорьевич, мы ведь и так в бою все запасы моторов пожгли. На чем тренироваться-то? Если продолжим как раньше, то через неделю-другую можем вообще без броневиков остаться.

– А японцы вам на что? – просто ответил Макаров. – Сами машины у них, конечно, вызывают вопросы, но это вовсе не значит, что вы не сможете снять с них моторы или еще какие узлы, которых у нас не хватает. Кстати, Павел Анастасович уже подбил первые итоги: предварительно две сотни броневиков с неповрежденной ходовой у нас уже есть. Так что будет вам на чем тренироваться.

– Спасибо, – Буденный расплылся в улыбке, а Макаров задумался.

– Насчет техники… Может, я и погорячился, что совсем ничего из ваших идей нельзя будет взять. Давайте все вместе – выберите одно направление, которого вам больше всего не хватало, и я попробую именно там следующие машины больше всего потянуть. Минуту. Что первым приходит в голову?

Буденный сначала растерялся от такого неожиданного вопроса, но потом ответ появился словно сам собой. Это же было так очевидно.

– Связь, – выпалил он, и все остальные командиры броневиков с ним согласились.

– Связь? – удивился Макаров. – Но разве она у нас не лучше всего, что есть у врагов?

– Вы же хотели, чтобы мы подумали наперед, – ответил Славский. – Так именно связи нам и не хватает, чтобы получить возможность управлять полем боя и подстраиваться под врага. Сейчас ведь как – у нас есть усилители, мы можем пробиваться через помехи врага, но… Если вперед идет отделение, командир может держать связь с той парой броневиков, что у него в подчинении. Взвод – как повезет. Если же дело доходит хотя бы до роты, то я вот могу рассчитывать, что добью до командирской машины, и все. Когда канал занят, остальным остается только ждать, ну или обходиться фонариками и флагами, как в самом начале войны.

– Понял, – Макаров задумчиво кивнул. – Исправим. Тут можно будет поставить два вида усилителей или же… Мы со связистами как раз одну интересную придумку пробуем: если получится, то разом все проблемы решим, причем на десятки лет вперед.

Генерал усмехнулся. Причем не добро, как это обычно бывало, когда ему в голову приходила интересная идея, а со злостью. А потом и вовсе убежал, так ничего до конца и не объяснив.

– И что это с ним? – Буденный обвел взглядом всех остальных. – Будто не выспался.

– Это все новый губернатор Столыпин. Перехватил часть наших пленных, которых везли на работы, и не отдает. Наоборот, требует, чтобы Вячеслав Григорьевич ему и остальных вернул, еще и остановил все наши грузы, чтобы генерал не смог ему отказать.

– А Макаров?

– А Макаров приказал нам обменяться опытом и дополнить уставы броневых частей, – Славский оборвал все посторонние разговоры. – Уверен, наши обсуждения генералу не помогут, а вот дело довести до конца нужно.

В глубине души Семен был совершенно не согласен с этим утверждением, но спорить не стал. Сейчас им действительно нужно заняться делом, а вот потом… Некоторые вещи порой проще всего доносить по-простому, на кулаках, так сказать. Заехать же по пути из Кореи в Ляоян совсем не сложно, а там уже ничто не помешает совместить приятное с полезным.

* * *

Еще не все тела были собраны с полей сражений у Йончона и Сегука, а отряд связистов 2-й Сибирской армии уже был отправлен в Согён на подготовку к работе какого-то нового секретного объекта.

– Все не могу привыкнуть, что мы теперь не корпус, а армия, – старший связист Городов сидел на броне одного из двух выданных им «Артуров».

В Корее все еще неспокойно, а так, как сказал Макаров, он может не беспокоиться, что их тронут, а заодно и оборудование можно было с собой захватить.

– А мне нравится, – Чернов сидел с другой стороны от башни с пушкой и чувствовал себя из-за этого особенно гордым. – Главное, Вячеслав Григорьевич теперь всем, кто заслужил, сможет дать положенные звания. А когда все правильно, то меньше шансов, что кто-то со стороны сможет прийти и все сломать.

– Ты про того губернатора?

– Сволочь он, – поморщился Чернов. – Если бы не его якобы принципы, то мы бы могли не прятаться и не делать секреты из того, что всей армии и стране пользу принесет. А так придется новое ценное оборудование ставить у корейцев.

– Ничего, – Городов не сомневался в том, что говорит. – Генерал Ким ведь тоже из наших, а значит, на корейцев тоже можно положиться. Тем более, мы их от японцев спасли, да и девять из десяти их солдат – это бывший 1-й Добровольческий.

– Да я понимаю! Но все равно хочется, чтобы все новинки на своей земле строились.

– А может, Корея тоже частью империи станет…

– Вот когда станет, тогда и успокоюсь, – Чернов невольно заулыбался. – Давай лучше про то, что генерал рассказал. Что ты думаешь о его теории?

– Что он думает не так, как принято. Взять Маркони, он еще в 1901 году передавал сигнал через Атлантику – получилось, но объяснения, как и почему, он сделать не смог.

– Хевисайд в Англии в 1902-м смог. И Кеннели тоже. Я читал их статьи об особом слое атмосферы, который отражает радиоволны.

– Ага, написали, но ничего не сделали. Генерал ведь тоже сказал про слои. Только не один, а два! Один вяжет сигнал, другой отражает. Первый ближе к земле, второй дальше. Соответственно, нам, чтобы отправить сигнал не на сотни, а на тысячи километров, нужно создать волну особой мощности. Чтобы одновременно пробить первый слой и не пробить второй.

– Да, я понял логику. Тогда сигнал отражается туда-сюда, вверх-вниз и может пройти в любую сторону на тысячи километров. В теории.

– Пока в теории… – начал Городов и замолчал, когда их броневик заехал на холм и с него открылся вид на лежащий в низине Согён. Вот только связист смотрел не на саму столицу возрожденной империи Корё.

На вырубленных холмах к востоку от города стояли строительные леса, а под ними медленно собиралась башня связи. Словно паутина из стали, которой придали форму вырывающегося из ствола пушки снаряда.

– Похоже на башню Эйфеля в Париже, только строже, функциональнее, – Чернов тоже не отводил взгляд от стройки. – Когда же ее начали возводить, что уже столько успели?

– Точно еще в прошлом году, – прикинул Городов. – Вот, значит, почему генерал так часто общался с Кимом. И ведь не сказал никому. Впрочем, плевать на тайны – главное, что с такой башней мы сможем рассчитать подходящую частоту для дальних дистанций уже очень скоро. Какая тут высота должна выйти?

– По плану генерала мы целим в 500 килогерц, значит, длина волны – 600 метров, а длина антенны…

– Четверть от длины волны, – Городов прекрасно знал формулу, которую на офицерских телеграфных курсах им преподавали одной из первых. – Значит, башня будет 150 метров, невероятно.

– И, возможно, даже этого не хватит, придется доращивать… – Чернов огляделся по сторонам. – Вы же помните, что нам надо не только отработать связь для армии, но и получить возможность добивать сигналом до Европы и Северо-Американских Штатов.

– Сколько от нас до Лондона? Девять тысяч километров. А до побережья Америки? Все одиннадцать. Вот будет потеха, когда мы дотянемся до любого их города, – Городов хохотнул.

– Даже не верится, что мы на такое замахиваемся, – потер лоб Чернов. – Ну ладно просто отправить сигнал, но принять, расшифровать его на такой мощности – какое оборудование придется строить. А ведь генерал хочет, чтобы мы передавали не просто код, а голос! Какая же это частота понадобится? А чистота?

– Вы не верите в его идею с гетеродином?

– В теории все звучит логично. Мы ловим внешний сигнал, например 500 килогерц, смешиваем с сигналом от встроенного генератора, который дает стабильные 555, и дальше работаем только с промежуточной частотой. Одно минус другое, поставить фильтр, усилитель и детектор звука на 55 килогерц – звучит вполне выполнимо.

– Что ж, будем пробовать, – Городов потер ладони, и его взгляд мечтательно затуманился.

Удивительное дело. В научных делах вся его нерешительность, которая порой мешала на войне, исчезала без следа. Новые вершины, невероятные открытия – вот что по-настоящему манило связиста, заставляя душу петь и трепетать. Возможно, как раз с той самой частотой, которую они будут тут искать.

* * *

Уильям Коттман стоял на мостике «ЮСС Нью-Орлеан», пока тот, прикрываясь утренним туманом, уходил все дальше от китайского побережья. ЮСС – значит корабль Соединенных Штатов. Забавно, но начинал свой путь «Нью-Орлеан» совсем с другой аббревиатурой и другим названием. Его построили на верфи Армстронг-Витфорт в 1896 году для военного флота Бразилии, а через два года во время Американо-Испанской войны корабль захватили, лишили приставки про флот Ее Величества, передали под командование Вилли и отправили туда, где он на самом деле мог приносить пользу.

«Нью-Орлеан» был чужим кораблем, но быстрым – а значит, подходил для своей главной задачи, патрулированию побережья Китая и слежке за силами великих держав, что начали собираться в этом забытом богом уголке мира. В январе, конечно, далеко на север не зайти, но Вилли это было и не нужно. Рядом с его целью море никогда не замерзает.

– Капитан, а правда, что вас могут перевести в Манилу на «Бруклин»? – лейтенант-коммандер Филдс нервничал и молол языком не по делу, но сейчас у них еще было время, и Вилли решил, что и сам не против немного поболтать.

– Если справимся с задачей, контр-адмирал Эванс дал слово.

– Говорят, что его должны были перевести на Атлантику, но…

– Сейчас у нас здесь дел больше, чем в Атлантическом океане, – обрезал лейтенанта Вилли. – Будь иначе, разве шесть новых линкоров строили бы именно для Тихого океана?

– Я слышал, что линкоры класса «Коннектикут» в разы лучше любого японского или русского корабля.

– Еще бы, – Вилли расцвел, представив себя на мостике «Миннесоты», которую как раз собирали в его родном штате. – Два сдвоенных 12-дюймовых орудия, четыре опять же сдвоенных 8-дюймовки в башнях, и ни одного бесполезного 6-дюймового ствола, которыми все еще забиты старые броненосцы. Причем не только у стран попроще вроде Японии или России, но и у Англии! А еще нормальная связь, вентиляции, помпы. Ну и, конечно, броня. В башнях поменьше, зато корпус…

О новых кораблях он мог говорить часами, но не в этот раз.

– А вы слышали про монстра, которого англичане заложили в Портсмуте? – Филдс взял и разом испортил все настроение.

– Это только слухи.

– Но если правда? И название такое, цепляет за душу – корабль Его Величества «Дредноут»! Мы вот обсуждали с другими офицерами: если он на самом деле такой, как говорят – новый двигатель, броня и все 12 орудий в 12 дюймов – его же не победить. Захочет – уйдет, захочет – догонит. А одинаковые орудия – это очень удобно. У нас-то разные калибры, и когда пристрелка идет, никогда не поймешь – вон тот всплеск от шести дюймов или от восьми. А если не понять, то как вносить корректировки и наводить? На «Дредноуте» же с одинаковыми пушками и думать не надо – в момент наведешься. А как наведешься, сразу до свиданья: от такого количества 12-дюймовок не выживают.

– Хватит! – Вилли остановил разговорившегося лейтенанта. Что-то от его болтовни на душе на самом деле стало неспокойно.

А еще впереди показались знакомые силуэты. Холмы, порт, дымы работающих круглые сутки мастерских. Пока они выглядят как плоский рисунок, но еще пара километров, и картина начнет обретать объем. А значит, пора… Вилли отдал приказ приготовить орудия, и весь корабль замер в нетерпении. С одной стороны, их точно не ждут, и ничто не помешает просто подойти и сжечь все, до чего дотянутся их орудия. С другой… на душе все равно было как-то неспокойно.