Текст книги "Координатор"

Автор книги: Антон Павлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)

11

– Всё полетело в тощую задницу! Провалили не только эту поставку, но и потеряли контракт с молдаванами! Они отказались работать с «Заводом стекла». Молодцы, блин, удружили, – выговаривал Сергей Владимирович Крайнев утром понедельника. Андрей брёл вслед за директором.

Крайнев рвал и метал. Его рыжие волосы словно подпалили с самого утра, и они горели, как облитые бензином.

Весь завод чувствовал себя виноватым, как один большой и глупый ребёнок. Рабочие ходили, понурив головы, а станки в цехах, казалось, работали тише, чтобы не привлекать к себе внимания рассерженного начальства.

Андрей с Крайневым прошёл весь «Завод Стекла», прежде чем понял, что директор пытается всю вину за срыв отгрузки стекла молдаванам возложить на него, а не на Кима.

Они прошли цех механической обработки стекла, где разномастные станки обрабатывали вертикали и горизонтали стекла. Визг и шум стоял такой, будто десять идиотов рашпилями возили по стеклу.

Андрей, пытаясь перекричать шум станков, рассказал о звонке Кима в выходной день.

Крайнев начал разоряться насчёт стратегической важности поставки молдаванам. Он, горячась, пытался объяснить, что тут замешана политика и принципы… Андрей кивал, естественно, а сам вспоминал душевную атмосферу, воцарившуюся дома, когда он «послал» Кима.

– То есть вы считаете себя не виноватым, Андрей Иванович? – спросил Крайнев, когда они шли мимо участка термообработки стекла.

Финская печка орала соплами охладителя силой несколько тысяч паскалей. Начальники поспешили ретироваться. Ощущение было такое, будто разговариваешь на взлётно-посадочной полосе для самолётов.

Они подошли к столу курилки, показавшемуся после звуков цеха оазисом тишины и спокойствия, закурили.

Андрей произнёс:

– На сто процентов это вина Кима Борисовича…

– Вот как? – сказал Крайнев, выпуская изо рта сигаретный дым.

Сигареты Крайнев не выкуривал, а буквально сжигал во рту. Только прикурив, быстрыми затяжками, он в пару минут приканчивал её…

Андрей не сразу понял, что звук, раздавшийся сзади, запись его голоса на диктофон. Андрей обернулся и встретился с холодным взглядом глаз Кима. Он держал чёрный прямоугольник телефона, из динамика которого доносился голос Андрея:

– Срать я хотел на «Завод стекла». Я обои на хрен дома клею! Молдавия, блин! Да мне хоть Объединённые Арабские Эмираты. Идите в задницу, Ким Борисович, со своей поставкой молдаванам!

Голос принадлежал Андрею. Но вот сами слова. Смысл произнесённого…

Этот смысл медленно доходил до Андрея. Он приблизился к Киму и смотрел на телефон в его руках заворожено, как смотрел бы человек из каменного века на говорящий кусок камня.

Голос Андрея был подделан очень профессионально.

Как ему это удалось? – лихорадочно соображал Андрей. – Сходство убийственное просто!

Андрей обернулся к начальникам.

От огненно рыжих волос Крайнева будто зажглись его щёки. Несколько сотрудников из разных цехов сходились на перекур и, услышав диктофонную запись, в замешательстве останавливались. Люди смотрели на Андрея, будто первый раз его увидев.

– Как вы сделали это Ким? – спросил Андрей.

– Во-первых, для вас я навсегда Ким Борисович. Что же касается, как? – пожал плечами Ким. – Я записал наш разговор на встроенный в телефоне диктофон. Вот и всё. В какой-то момент я подумал, что это должны услышать все.

– Сергей Владимирович – это монтаж, – сказал Андрей Крайневу. – Это говорю не я, а мой голос. Это неправда!

– У нас здесь не суд… – пожал плечами Крайнев.

– Отчего же, – Андрей смутился. – Я могу подать в суд за клевету…

– Андрей Иванович, скажите, Ким Борисович просил вас о помощи? – вкрадчиво спросил Крайнев.

Андрей ощущал себя под прицелом взглядов сослуживцев, как прожекторов.

– Да, он просил, но у меня выходной. У меня дела… – Андрей облизнул губы.

Разум отказывался понимать, почему рациональная причина звучала как жалкое оправдание собственной не профессиональности.

– Я слышал, – кивнул Крайнев. От его лица было сейчас хоть прикуривай.

Андрей подумал, что в таком состоянии он никогда не видел директора.

– Вы клеили обои. Да, Андрей Иванович?! – Крайнев покачал головой. – Пока наш завод по вашей вине лишался пятидесяти семи миллионов рублей, вы клеили обои?/!

– Да, чёрт вас дери! – Андрей понимал, что делает, пожалуй худшую ошибку. Он реагировал на «утку» уже как на собственные слова. – Да, я клеил обои. А потом мы ели пельмени!

– А ну, включите ещё, Ким Борисович. Мы не до конца дослушали… – попросил Крайнев.

– Пожалуйста, Сергей Владимирович, – ухмыльнулся Ким и нажал кнопку телефона.

– В гробу я видел «Завод стекла», когда у меня выходной!.. Я вам что, блин? Ломовая лошадь, без выходных работать? Катитесь к чёрту, Ким! И всем передайте! Когда я живу личной жизнью, ваш поганый «Завод стекла» мне абсолютно по боку…

– Ну, Андрей Иванович!.. Ну, удивили – прошептал Крайнев. Он качал головой с таким видом, будто ему и «Заводу стекла» только что объявили джихад.

Андрей произнёс про себя «Господи, помилуй мя грешного…»

От ярости, сковавшей его, это не помогло…

… Но пришло понимание, что Ким просто напросто произнёс за него все мысли, которые он держал в голове. Андрей нахмурился. Невыносимо было даже представить, что кто-то мог подслушать твои мысли, а потом вот так подло их озвучить и выдать за реальность.

Это нужно прекратить. Прямо сейчас…

– Трахал я ваш «Завод стекла» и мне это понравилось! – орал голос Андрея из динамика телефона Кима.

Рабочие побросали станки и подтянулись к курилке, чтобы послушать забавные речи Андрея Ивановича Трофимова.

Ким торжествующе улыбался. Он поднял телефон вверх, чтобы звук голоса Андрея был ещё отчётливей и громче.

Андрей разбежался, подпрыгнул и с торжествующим воплем, как прыгун с шестом, выхватил из рук Кима мобильник, приземлился на колено, ушибив его.

Вдруг произошло то, что Андрей мог бы назвать «эффект горячего телефона». Такой термин можно было вводить в оборот, потому что это случалось не первый раз. Так же как и дома в воскресенье, телефон в руке Андрея словно бы вспыхнул невидимым глазу огнём и опалил даже лицо!

Андрей зажмурился, резко вытянул руку и разжал пальцы.

Мобильник Кима вылетел из его рук, как камень из пращи Давида. Но не глаз Голиафа был впереди, а стена. Телефон Кима врезался в красный пожарный щит. Ошмётки микросхем разлетелись в разные стороны.

– Он был горячий, – прошептал Андрей, обернувшись и встретившись с полным бешенства взглядом Крайнева.

Работяги в курилке округлили рты и держали в руках сигареты, забыв от изумления затянуться.

Ким улыбался…

Через двадцать минут Андрей вышел из уборной, где умылся холодной водой, медленно поднялся по лестнице и вошёл в свой кабинет.

Он заметил бумагу на столе, взял её и прочитал:

– За грубое нарушение производственной дисциплины, приказываю, лишить заместителя начальника цеха логистики ООО «Завод стекла» Трофимова А.И премии в размере 100 %. Производственный директор Крайнев С. В…

На мобильник звонила Анастасия. Андрей сбросил звонок и снова перечитал приказ Крайнева.

Андрей положил голову на стол и закрыл глаза. Ему привиделся мёртвый Аркаша. Я предупреждал тебя, – шептал он окровавленными губами.

12

Порой люди понимают, что события в жизни подталкивают их к определённому выбору, действию. Андрей, оценив, происшедшее на «Заводе стекла» пришёл к выводу, что нужно было ходить в церковь. Вот таким парадоксальным образом, через строгий выговор, через позор перед коллективом он пришёл к этому заключению. Верить в Бога нужно с церковью! Усилия одиночки всегда будут усилиями одиночки.

Поэтому и вера моя была слаба, – думал Андрей, шагая от парковки к зданию храма.

Купола блестели золотом, как разглаженные ногтём золотинки из детства. Парочка прихожан била поклоны белокаменной. Андрей прошёл мимо них, думая, что ещё не настолько его жизнь поломала, чтобы кланяться кирпичам.

Андрей быстро перекрестился и вошёл внутрь церкви. В тёмном коридоре он достал мобильник и выключил звук.

Не к месту вспомнилось унижение на заводе, изумлённые лица подчинённых и торжествующая физиономия Кима.

Вот собака! – подумалось Андрею. Он немедленно пресёк гневливые, противные самому существованию Бога, мысли.

Чтобы настроиться на нужный духовный лад он взглянул на роспись на стенах. Сцены из Евангелия… Андрей прошёл дальше и не всегда понимая, что под ними написано на старославянском языке, остановился возле икон…

Святые старики напомнили ему древесные корни, которые вместо того чтобы расти вниз в землю, стали тянуться, аки подсолнухи, вверх.

Прихожане за редким исключением были сплошь старушки. Андрей почувствовал себя неуютно, как будто оказался в доме престарелых.

Инвалид с лицом святого тушил наполовину сгоревшие свечки и быстро скидывал их в тряпичный мешочек.

Андрей стал продвигаться в очереди кающихся, подходивших по одному к священнику, накрывавшему их головы краешком епатрахили, и шептавшим разрешение от грехов…

Господи, я грешник, – подумал Андрей вместо молитвы. – Я такой грешник, что никому здесь даже и не снилось. Мне кажется, что я не верю толком в Бога. Но я чувствую всегда, что не один. Что ты постоянно рядом. В смысле Господи, что ты и сын твой – Иисус. Я чувствую, Господи, что ты ездишь за мной, как режиссёр на этой штуке сверху и снимаешь динамичные сцены моей жизни. Господи, я, наверное, люблю тебя. Уж точно я не ненавижу тебя. Даже когда ты забрал брата, мать, этого мальчонку…

И прошу, Господи, когда я буду возле священника, ты тоже будь там и прости грехи мои, главный среди которых – гордыня непомерная, от которой помутился рассудок мой…

Андрей подошёл к седовласому, с впавшими щеками и пронзительным взглядом священнику.

Когда он шёл, то прикусил язык, и во рту теперь расплывался привкус крови…

Андрей облизнул губы, склонил голову и прошептал:

– Прости мне Господи, и ты честный отче грех гордыни непомерной…

– Ещё? – спросил священник.

– Гордыня, – повторил Андрей.

– На колени вставайте, – прошептал священник.

– Что?

– На колени…

Андрей оглянулся на очередь за спиной. Перед ним священник отпустил грехи как минимум десяти человекам, и никого из них не просил опускаться на колени. Андрей и выбрал эту церковь потому что здесь не вставали на колени, а наклоняли голову к библии, целовали её, священник накрывал епатрахилью… И всё.

– Я понимаю, что гордыня это… – начал было Андрей, но священник перебил его.

– Если понимаете, то вставайте. За вами очередь, между прочим.

– Ничего подождут, – сказал Андрей. – Понимаете, я вообще абсолютный мирянин, но в Бога, Иисуса я, думаю, что искренне верю. Яйца там тоже красим, куличи жена печёт. Я вот чувствую, что Бог есть и Иисус сын его. Да, это вот правда. Но вставать на колени, кланяться зданию церкви…

– Вы будете вставать на колени?

– Перед вами? – спросил Андрей.

– Перед Богом, – ответил священник.

– Но ведь здесь только вы…

– Значит, вы не верите в Бога, в то что он здесь присутствует, и значит, вы не раскаялись… Зачем вы пришли вообще? – прошептал священник.

Андрей подумал, что всё происходящее с ним стало напоминать нелепый кошмар.

Тьфу ты, Господи, вставать на колени перед мужиком в чёрной рясе, когда тебе в спину смотрят такие же грешники!

Но ведь сатана мысли такие подсовывает? – спросил себя Андрей и признал. – Да! Сатана! Будь ты проклят лукавый!

И что будешь жить с дьяволом или выгонишь? Выгонишь искренним раскаяньем и покаянием в заявленном грехе?…

Андрей согнул сначала колено правой, потом левой ноги и стал медленно опускаться. Когда его взгляд сместился со лба священника на бороду, тот вдруг вытянул резко руки и подхватил его подмышки.

– Всё, всё, достаточно, – сказал священник. – Не в коленях дело, а в решимости. Она есть у вас. Наклоните голову, целуйте крест, целуйте библию.

Андрей склонился над великой книгой и трижды поцеловал крест на ней. На голову лег край епатрахили. Стало темно, и голос священника сверху отпустил грехи. Потом снова появился свет.

Андрей отошёл в другую сторону церкви.

Там он дождался своей очереди, съел и выпил плоть и кровь Христа. Во рту они смешались с его кровью из прикушенного языка.

На душе стало тепло и уютно. Такое же чувство бывает порой дома, когда наденешь старенькую фланелевую рубашку и растянутое на коленях трико.

13

Отпущение грехов, причащение таинств Христовых, очистка мыслей – всё подействовало должным образом. Андрей даже сам изумился. Чудом можно было назвать разговор между ним и Кимом, происходивший в туалете «Завода стекла».

Они сидели в разных кабинках, как враги по разные стороны баррикад. Дело было после обеденного перерыва. Они плотно перекусили. У свёкольного салата из заводской столовой оказался изумительным не только вкус, но и слабительный эффект.

– Думаете, что это у меня к вам личное? – спросил вдруг Ким из соседней кабинки.

Андрей подскочил от неожиданности. Откуда он знает, что здесь сижу именно я? – подумал Андрей.

Ответа на этот вопрос не было.

– Я думаю, что вы ненормальный. Ким? Как вы подделали мой голос? – спросил Андрей.

– Звуковой редактор. Вы не представляете какие возможности у современных компьютеров, – сказал Ким. – Вы оскорбили меня, Андрей Иванович. Рядом с вами была жена и ребёнок. Я видел вас в окно. А вы меня послали так красиво! Думаете, мне не обидно стало?

– Я… – Андрей вспомнил, как опускался на колени в церкви и как руки священника подхватили его. – Я прошу прощения, Ким Борисович. Если обидел вас.

– Прощаю, – сказал Ким…

… Неделя прошла под знаком плюса. Жизнь медленно, но верно входила в привычную колею. Андрей молился каждый день истово. Так он не молился давно, наверное, с самого крещения.

Оставался только один нюанс. Андрей продолжал работать под начальством Кима. А тот хоть и перестал придираться, всё ж таки Андрей порой ловил на себе его странные взгляды. Настолько странные, что он не мог их расшифровать.

Иной раз ему казалось, что Ким смотрит на него как на диковинного зверя. А в другой раз мерещилось, что, наоборот, Ким – опасный зверь и он, Андрей – школьник, приблизившийся к прутьям клетки кровожадного хищника.

В четверг вечером прошёл обильный снегопад.

Андрей сгребал снег с «Дэу». Периодически ему приходилось дуть на замёрзшие руки. Снег был тяжёлый, как мокрые перья в подушке. Он лип к щётке и лез за рукава.

Андрей откопал машину, открыл с клацающим звуком, примёрзшую дверцу и остановился отдышаться.

Он огляделся вокруг, поражаясь странному безмолвию. Уже стемнело. Работники офиса разъехались ещё час назад, а машины работяг, пришедших на двенадцати часовую смену, стояли прикрытые сугробами.

Андрей задумался над словом «су-гробы». И действительно, машины, накрытые шапками снега, походили на гробы.

Здесь покоится «Трофимов А.И.»…

Господи, Боже, что за мысли мерзкие лезут в голову?! Это всего-навсего заводская автостоянка…

Андрей полез было в машину, как опасное чувство взгляда в спину, пронзило его. Андрей обернулся и вгляделся в темноту, подсвеченную ослепительно белым снегом в призрачном сиянии полной, как в фильме про вампиров, луны.

Они стояли на дорожке между цехами. Их было штук пять или шесть. Они не двигались и смотрели на Андрея. В неподвижности бродячих заводских собак было что-то жуткое.

Полная луна, собаки… Может быть это волки? Может быть оборотни?

Какая чушь лезет в голову.

Андрей залез в машину и крутанул ключ в замке зажигания. Несколько минут и он в тепле и уюте, под музыку «Ретро Фм», доедет до дома, где его ждёт милая Настя.

– Сука! – пробормотал Андрей и ещё раз крутанул ключ в замке. Под капотом щёлкнуло и всё. Стартер молчал.

Дворняги, как стадо джейранов, унеслись в тёмную даль, поднимая снежную пыль.

Андрей взглянул на приборную панель. Так и есть! Он оставил утром включёнными габаритные огни и как следствие – сел аккумулятор.

Он достал из багажника силовые провода. На морозе они стали жёсткими как металлические тросы. Андрей в сторону цеха, чтобы просить помощи, как его высветил свет мощных ксеноновых фар.

Андрей прикрыл глаза рукой. Это был «Мерседес» Кима. Вот сам Ким вылез и, возвышаясь над низенькой «Дэу», как крупная женщина над детской ванночкой, спросил:

– Что с вашей колымагой?

Андрей понимал, что этот человек такой навсегда, что научить его вежливости будет очень трудно, почти невозможно. Ладно хоть нормальные отношения получилось с ним установить. Поэтому Андрей пропустил мимо ушей обидный любому автомобилисту эпитет «колымага» и ответил:

– С машиной нормально всё. Аккумулятор сел. Поможете?

– Отчего не помочь? – Ким подошёл ближе. Меж губ у него торчала зажженная сигарета. С каждой затяжкой его лицо озарялось, а потом снова исчезало. – Провода есть?

– Да, – Андрей протянул провода. Он чувствовал себя неловко и в подчинённом положении, как любой человек, которого подвела машина и он вынужден просить о помощи.

– Это ничего Андрей Иванович, – сказал Ким, подходя к «Дэу». – В армии мне показали один способ зарядить аккумулятор без другого аккумулятора.

– С толкача? – усмехнулся Андрей.

– Зачем с толкача. Проводами, – Ким стоял со стороны водительской двери, Андрей с противоположной. Сверху светила белая, как открытая банка сметаны, луна.

– Это как же? – Андрей непонимающе улыбнулся.

– А вот так! – сказал Ким и, что было сил, хлестнул проводами с медными зажимами по лобовому стеклу «Дэу»!

Андрей вытаращил глаза и смотрел как стрелы трещин пронзили лобовуху. Это было так неожиданно, что Андрей пришёл в себя, только когда Ким уже залезал в свой «Мерседес».

Андрей подскочил к Киму, схватил за покатые плечи и выковырял из салона.

– А ну стой, дрянь! Иди сюда! Ты что творишь… Что наделал, тварь?!

И тут Ким просто стал смотреть Андрею в глаза. Не мигая, не двигаясь, не делая попыток освободиться. Руки Андрея опустились, как плетни. Ким легонько толкнул его в грудь, и Андрей упал на задницу в сугроб.

Если бы был сейчас кто-нибудь рядом и попытался поднять Андрея, он бы, наверное, оттолкнул его. Так делают не в меру впечатлительные особы, когда мнят себя сильно оскорблёнными. Андрей не мнил. Ему действительно было плохо сейчас.

Ким не только лобовое стекло разбил… Он предал Андрея.

Андрей действительно стал доверять этому человеку. Словно бы последнее причастие связало их невидимыми узами: жертвы и агрессора. Произошёл великий момент, когда жертва познала свою собственную греховность и волшебным образом примирилась с обидчиком.

И вот итог.

«Мерседес» Кима скрылся из виду, моргнув несколько раз красными фонарями стоп сигналов.

«Дэу» смотрела на заснеженный мир через пошедшее трещинами лобовое стекло. Андрей подошёл к ней и погладил крыло, капот… Вещизм… Прилип к вещи, Андрюшенька, отлипать-то ох как болезненно. Но ведь привык? Ким ведь проводами этими тебе как по душе ударил? Рассёк твою любовь к машиночке миленькой, тёпленькой, уютной?

– Пошёл ты! – заорал вдруг Андрей. – Пошёл ты!

У него созрел план. На парковке не было никого во время инцидента, но она находилась под наблюдением охраны. Охрана всё, наверное, записала на камеру. А если они даже только наблюдали за стоянкой, то видели происшедшее и будут свидетелями.

Андрей забросил ненужные провода на заднее сиденье и вспомнил, что ключи торчат в замке зажигания. Вдруг идиотская мысль пришла в голову: что если попробовать завести машину?

Он крутанул ключ в замке и двигатель завёлся!

Андрей оставил двигатель работать, закрыл машину и побежал к зданию завода.

Охранники смотрели нагло и насмешливо. Андрей сразу увидел маленький телевизор, на котором обыкновенно было замершее изображение стоянки.

– Что с камерой? – спросил Андрей.

– Не работает, – охранники ещё немного и рассмеялись бы Андрею в лицо.

Андрей вспомнил вдруг слова Крайнева: «Харизма, Андрей Иванович, великая вещь, люди подчиняются ей не по разуму, а по любви…»

Андрей протянул руку и потрогал телевизор. Решётчатая спинка его была горячая…

– Не работает, да? – спросил Андрей тихо.

– Не работает.

– Что, братцы? Влюбились в лысого красавца нашего завода? – бросил Андрей и вышел из будки охранников, пропахшей китайской вермишелью и потными носками.

За спиной он услышал обиженное:

– Сам ты влюбился.

Андрею стало приятно, что он задел охранников за живое.

14

Мятое железо автомобиля не так навевает грусть и уныние, как разбитое лобовое стекло. Ты едешь и думаешь, что, если разогнавшись до шестидесяти, ты получишь треснувшим триплексом в морду?

Андрей ехал в круглосуточный автосервис. Он ощущал себя побитой собакой. Стекло рассыпалось на передних сиденьях.

Нужно будет заказать хорошую чистку салона, – подумал Андрей и вдруг ударил по приборной панели.

– Вот урод поганый!

От удара на панели подпрыгнул иконостас. По лицу Богоматери, как слеза скатилось стёклышко. Андрей покачал головой и прошептал. – Прости, Господи, не сдержался. Господи, ну как ведь обидно! Как первоклассника запугал он меня!

Перед сервисом, Андрей сфотографировал разбитое лобовое стекло на камеру в телефоне.

Каким-то чудом в сервисе оказалось и нужных размеров стекло, и специалист по его установке, и даже автомойка работала.

Через каких-то сорок минут «Дэу» стояла перед Андреем, улыбаясь новым лобовым стеклом. Андрей критично осмотрел салон на предмет стёклышек и найдя всё чистым, расплатился с автомойкой и сервисом.

Андрей ничего не рассказал Анастасии о случившемся. Он сомневался, что жена заметит, что стекло в «Дэу» другое. К тому же если бы он рассказал про своё унижение… Даже если бы он умолчал о стычке с Кимом… Всё равно. Всё получалось слишком, слишком похожим на ситуацию с Аркашей.

Утром следующего дня Андрей ехал на работу на сорок минут раньше обычного. Пробок не было и он буквально долетел до работы, так что у него было время постоять на парковке, на том же месте, где вчера всё это произошло и обдумать случившееся. Обдумать то, что следовало сказать Крайневу…

Андрей курил и выдыхал дым в приоткрытое окно и поглаживал новенькую лобовуху. Он мысленно уже сидел в кабинете директора и разговаривал с ним в воображении:

– … Вы не поверите, Сергей Владимирович, но этот Ким он ведь когда пришёл на «Завод стекла» меня чуть ли не другом назвал…На самом деле мой брат был доведён до отчаянья этим человеком. Аркадий был простым рабочим. Ким, пользуясь положением, изводил его…

Зачем начальнику цеха всерьёз изводить трудового человека, спросите вы? Не знаю, отвечу я вам, Сергей Владимирович, вот хоть убейте, не знаю…

Киму что-то нужно от нас, от Трофимовых. Я не знаю, почему, но он и ко мне стал приставать сразу же… Это не так, то не это. Талоны за незначительные опоздания, постоянные придирки, лишение премии. Ким хочет устранить меня, как и Аркадия…

Мой младший брат выбросился с балкона…

…Я Киму единственный конкурент на месте начальника цеха логистики. Вот он и начал с меня…

Да! И нужно будет самого Крайнего подцепить, мол, если вы не боитесь последствий… А он скажет, да как я могу бояться, ведь я всё – таки директор… Так вот если вы не боитесь последствий, я бы на вашем месте ограничил влияние этого человека на людей.

Вот, кстати, что он вчера вытворил! Он разбил лобовое стекло моего автомобиля. Ким Борисович, чтобы вы не думали о нём, на самом деле невменяемый сумасшедший человек… У меня есть доказательства – фотография и чек из автосервиса…

Андрей понял, что полностью готов к непростому разговору с генеральным директором, вылез из машины и зашёл в здание управления завода.

В приёмной Крайнева крупные рыбы в аквариуме прильнули к стеклу и, мягко, как иллюзионисты это делают руками, взмахивали плавниками. Андрей продвинулся вперёд по мягкой красной дорожке с крупным ворсом. От сквозняка из приоткрытой Андреем двери благодарности, грамоты и свидетельства – все в деревянных рамках и под стеклом, затрепетали.

Андрей дошёл до стола секретарши, заставленного мелкими сувенирами, которые так любят офисные жители, чтобы продемонстрировать свою с каждым днём работы на офис, исчезающую индивидуальность.

У секретарши Крайнева, которую в коллективе называли Щукой за плоскую форму носа, любимыми безделушками были песочные часы и окаменелые веточки кораллов. Андрей взял одну и повертел в руках, понюхал и уловил каменный запах с примесью морской тины. На него вновь нахлынул образ далёкого и недоступного моря.

Захотелось заплыть далеко, опустить голову, открыть в воде глаза и увидеть под собой целый мир…

В кулере с двадцати литровой бутылкой очищенной воды булькнуло, и Андрей вздрогнул, оторвавшись от мечтаний.

Он замер возле двери кабинета и прислушался к звукам.

Завод оживал. Звуки нарастали: хруст снега под шинами автомобилей становился всё отчётливей. Резкий звук клаксона и окрики мужчины кому-то зазевавшемуся и чуть не угодившему под колёса. Говор людей вначале только поднимающихся вверх по лестнице, а уже через несколько минут сновавших по ней вверх и вниз. Яркое солнце поднялось на горизонте и проникло длинными лучами в приёмную Крайнева. Андрей вздохнул и столкнулся со спокойным и уравновешенным, как у психиатра, взглядом аквариумных рыбок.

Нужно было входить. Иногда промедление становится смерти подобно. Тянешь и тянешь, а потом не можешь сделать и шага.

Андрей положил ладонь на ручку двери и услышал, как с противоположной стороны раздался голос Кима.

Словно бы он только и ждал когда Андрей подойдёт поближе.

Андрей медленно отпустил ручку и отошёл от двери на шаг. Ворсинки красного ковра обняли его ботинки, приласкали, успокаивая. Андрей облизнул губы и нахмурился, когда услышал громкую тираду Кима.

– Сергей Владимирович, я долго терпел, думал Андрей Иванович поймёт, одумается вовремя. Я давал ему шансы исправиться. Не поймите меня неправильно, я уже купил новый мобильник и не в том дело…

– В чём же как не в мобильнике? – услышал Андрей голос Крайнева. Голос был не выспавшийся и хрипловатый, как от выпитого на морозе пива. – Между прочим, «Завод стекла» мог бы выделить вам дотацию на новый телефон…

– Что там телефон! – воскликнул Ким. Андрей даже поразился артистичным ноткам в его голосе. – Телефон – это ерунда. Вчера у меня неприятность случилась – аккумулятор сел. Представляете, Сергей Владимирович? Я попросил у Андрея Ивановича силовые провода, он подошёл к моему «Мерседесу» и, ни слова ни говоря, выхлестал мне лобовое стекло!

– Не может быть, – пробормотал Крайнев. Андрей присел на стол секретарши, задом подвинув песочные часы и кораллы. Андрей полностью был согласен с Крайневым: не может быть!

– Может быть. Трофимов совсем сошёл с ума. Я не знаю, могла ли на него конструктивная критика так подействовать. Так озлобить. Я уж не говорю о стоимости стекла для «Мерседеса». Я чувствовал себя полным дураком… Я почувствовал небывалое унижение!

Андрей протянул руку и нажал несколько раз на краник в кулере. Струйки горячей воды обожгли пальцы, и Андрей пришёл в себя. Нужно было действовать. Речь уже не шла о каком-то авторитете, речь шла о том, чтобы сохранить человеческое лицо в коллективе. Лицо, которое Ким планомерно уничтожал…

Вспомнились слова матери о демоне.

Андрей вытащил из кармана мобильник, включил галерею фотографий, нашёл нужную с несчастной «Дэу», смотрящей на мир сквозь разбитое лобовое стекло. Он крутанул ручку двери и вошёл.

Ким возвышался над сидящим Крайневым, как гипнотизёр над испытуемым. Крайнев потирал щёку, словно бы она заледенела у него, как после наркоза. Они повернули головы к Андрею.

Крайнев вскочил от неожиданности и воскликнул гневно:

– Трофимов! Что вы позволяете себе?

– А, тунеядец и мародёр пожаловал? – сказал, скверно улыбаясь, вместо приветствия Ким. – С чем пришли, Андрей Иванович?

Андрей сделал вид, что не замечает Кима, повернулся к Крайневу и старался говорить только с ним.

– Это долго объяснять, Сергей Владимирович, но этот человек… Ким Борисович. Он ненормален. Он по какой-то причине преследовал моего брата на «Металлургическом заводе». Потом пришёл на «Завод стекла» и преследует теперь меня. Всё что Ким Борисович говорит – правда, но с точностью до наоборот. Это он мне разбил лобовое стекло в автомобиле… – Андрей протянул Крайневу телефон. – Вот взгляните на снимки.

– Интересно, – Крайнев склонился над телефоном.

– Ну, всё! – Ким вдруг выхватил у Андрея телефон, открыл окно и выбросил его на улицу. – У вас нет ни совести, Андрей Иванович, ни такта и вы сумасшедший! Это будет вам уроком!

– Это я сумасшедший? – вскричал Андрей. Он с потерянным лицом взирал на руку, в которой мгновение назад был зажат телефон. Покачал головой и повторил. – Я сумасшедший?

– Прекратите спорить. Оба, – сказал Крайнев. – Вы не на базаре. Стоянка у нас просматривается, и охрана следит за всем происходящим…

– Охранники уже написали рапорт о том, как милейший Андрей Иванович расшиб мне лобовое стекло. Скоро бумага будет у вас, Сергей Владимирович, – сказал Ким, с усмешкой глядя на находящегося в совершенной прострации Андрея.

– Андрей Иванович, вам нужно что-то делать с собой, – сказал Крайнев. – Успокоительные таблетки попейте что ли…

… Андрей ходил на улице и выискивал в сугробах выброшенный Кимом мобильник. Андрей походил на старика, обронившего очки. Губы его шептали:

– Прости его, Господи, прости. И меня, Господи, тоже прости.

Он отыскал-таки телефон и прижал его к груди с какой-то ненормальной улыбкой.

На третьем этаже офисного здания «Завода стекла» Ким спросил вдруг Крайнева:

– А вы не задумывались о его увольнении?

Крайнев взглянул на Андрея, копошившегося рукой в сугробе, и тихо произнёс:

– Пока нет. Слишком это неожиданны все эти изменения с ним.

– Я наблюдал за его братом. У того это происходило примерно так же. Несчастный покончил с собой. Ладно хоть, что не со мной покончил, – Ким покачал головой и горестно вздохнул. – Этот человеческий фактор такой ужасный, Сергей Владимирович. Как у вас дела дома? Я слышал, у вас тяжело болеют родители?…