Текст книги "Сталин"

Автор книги: Анри Барбюс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

Есть все основания считать Троцкого контрреволюционером, – хотя это, конечно, не значит, что Троцкий разделяет все мысли буржуазных реакционеров, вместе с которыми он выступает против Советского Союза.

Однажды Сталин сказал: в конце концов оппозиция бросится в объятия белогвардейцев. Многие были склонны думать, что это предсказание было преувеличенным, что оно родилось в пылу борьбы. Но кровавое событие 1934 года трагически подтвердило слова Сталина.

Если бы оппозиция победила, то партия была бы расколота, а революция поражена тяжелой болезнью. Орджоникидзе имел все основания сказать: «Победа троцкистов и правых грозила гибелью советской власти … Разгром троцкистов и правых является дальнейшей победой Октябрьской революции …».

Сталин не ограничился тем, что разгромил оппозицию и разрубил гордиевы узлы политического византийства в стране социализма. Он помог и другим коммунистическим партиям преодолеть правый уклон, избавиться от гибельных искушений оппортунизма и реформизма: польской партии – после мая 1926 года, английской и французской партиям – в 1927—1928 годах, когда им пришлось «перевести свою парламентскую тактику на рельсы подлинно-революционной политики». Примерно в то же время оппортунистическими тенденциями была охвачена германская партия. Но германские коммунисты разбили брандлерианцев так же, как чехословацкие – гайсовцев, а американские – сторонников Ловстона и Пеппера. В 1923 году болгарская партия избавилась, благодаря Сталину, от вредных уклонов, увлекавших ее то вправо, то влево, то к демагогии, то к оппортунизму. Пролетариату «нужны ясная цель (программа), твердая линия (тактика)», – говорит Сталин. А он не бросает слов на ветер.

Замечательно, до какой точности предвидения может дойти широкий и ясный ум: еще в 1920 году Сталин, несмотря на огромную численность германской социал-демократической партии, – крупнейшей после ВКП(б), – несмотря на ее единство, высказался об этом единстве с большим сомнением, с большими оговорками. Оно представлялось ему скорее кажущимся, чем действительным. Кто наблюдал развитие современных исторических трагедий, тот поймет, сколько значения и мудрости было в этих словах, столь грозно оправдавшихся на деле через двенадцать лет.

С тех дней Сталин напряженнее, чем когда-либо, борется за целостность и величие ленинизма; он спас ленинизм от покушений в тот момент, когда великий освободительный почин хотя и утверждался победоносно, но еще не развернулся во всей своей силе; в тот период, когда революционный советский пролетариат настойчиво и упорно наполнял жизненными соками молодой и могучий организм, отдавая ему самого себя, – как бы переливая в него кровь.

VI
1928-1934
Великие лозунги

Новейший период русской революции
Период Пятилетнего плана 1928 года

Единственный в мире народ, народ изумительно новый, народ, не похожий на другие народы, – бросается в бой против стихийных сил. Настало время электрификации, задуманной еще в годы бурь и разрухи.

План, охватывавший годы 1928—1932, и в конце 1932 года, четыре года спустя, уступивший место новой Пятилетке, потому что в этот момент его уже можно было считать выполненным, – этот план распространялся и на город, и на деревню. Развитие промышленности – огромный скачок вперед – и победа социализма в деревне. (Два огромных живых вопроса, соединенных друг с другом пуповиной – и мощным костяком машин). Россию, которая всегда тащилась в хвосте мировой промышленности, надо было сразу выдвинуть вперед и сделать насквозь социалистической.

Припомним, как определил необозримые основные задачи Сталин: дело идет о том, чтобы превратить отсталую Россию в технически современную страну, чтобы не зависеть от капиталистических стран, чтобы советская власть была крепка и социализм мог победить, чтобы стала возможной ликвидация кулака и переход от мелкого, частнособственнического сельского хозяйства к коллективизации сельского хозяйства, чтобы обеспечить военную оборону.

И это строительство в одной стране – должно было обойтись без иностранного капитала.

Несмотря на серьезнейшие победы, одержанные единственной страной, яростно и в то же время методически боровшейся за них уже десять лет, мировое общественное мнение буржуазии не сложило оружия, не простило стране выход из общего «порядка», и большая пресса, орудие капиталистической информации, – то есть лжеинформации, – последовательно проводила свою подлую тактику: либо она так же бесчестно, как отрицают подлинность своей подписи, отрицала подлинность успехов Советского Союза, либо, в тех случаях, когда отрицать эти успехи было бы слишком уж глупо, приписывала эти успехи отходу от принципов социализма. С самого начала первой Пятилетки и до самого ее завершения официальная журналистика сохраняла гримасу желчной иронии. Вот несколько выдержек, приведенных самим Сталиным:

– «Ах, план? – говорит «Нью-Йорк Таймс» в кконце ноября 1932 года. – Бросьте! Это – спекуляция!» Примерно в то же время «Дейли Телеграф» заявляет: «Полный крах!» «Коллективизация позорно провалилась», – подхватывает уже упомянутый «Нью-Йорк Таймс». «Тупик!» – утверждает «Газета Польска». «Катастрофа налицо», – вещает итальянский журнал «Политика». Английская газета «Файнашиэл Таймс» решительно вынуждена констатировать «крах системы пятилетнего плана». Не менее категорически высказывается и американский буржуазный журнал «Керрент Истори»: «Пятилетняя программа провалилась как в отношении объявленных целей, так и еще более основательно в отношении ее основных социальных принципов».

«В СССР пятилетние планы существуют лишь на бумаге. Они никогда не выполняются», – пишет один русский автор, бывший коммунист, выгнанный из партии за нечистые дела. В книге, написанной в 1931 году; этот же господин сообщает нам, что «в СССР единственное место, где не умирают с голоду, – это тюрьма». «У всех советских граждан, – добавляет он, – дырявые башмаки и погасший взгляд». «Плевать мне на мировую революцию», – сказал будто бы в 1927 году Сталин крупному американскому фермеру мистеру Кэмпбеллу; во всяком случае, господин фермер имеет наглость утверждать это в своей книге. Если угодно, отметим, кстати, что «в московских, ресторанах подают детское мясо на вертеле», – так, по крайней мере, утверждает еще немало «порядочных» людей.

Так вот. Пятилетний план 1928 года, опиравшийся на колоссальные цифры, был за четыре года выполнен на 96,4 %. По линии тяжелой индустрии эти четыре года дали 108 % выполнения. С 1928 по 1934 год производство в стране утроилось. По сравнению с довоенным временем оно учетверилось к концу 1933 года.

С 1928 по 1932 год число рабочих возросло с 9 500 000 до 13 800 000 (в крупной промышленности число рабочих выросло на 1 800 000, в сельском хозяйстве – на 1 100 000, число торговых служащих увеличилось на 450 000). Безработица при этом, само собой разумеется, целиком отошла в прошлое.

Доля промышленности в общей сумме производства, – т. е. по отношению к сельскохозяйственному производству, – в 1913 году равнялась 42 %, в 1928 году – 48 %, в 1932 – 70 %.

Доля социалистической промышленности в общем промышленном производстве достигла за четыре года 99,93 %.

За четыре года народный доход возрос на 85 %. К концу этого периода он превысил 45 миллиардов рублей. Спустя еще год он достиг 49 миллиардов (на долю частного капитала и концессий приходится 0,5 %).

Фонд заработной платы рабочих и служащих возрос с 8 до 30 миллиардов рублей.

Число грамотных по Союзу в конце 1930 года было равно 70 %, а в конце 1933 года – 90 %.

Не угодно ли хотя бы бегло сопоставить эти цифры, свидетельствующие о небывалом в истории человечества продвижении вперед, с теми «дальновидными» пророчествами, которые мы только что привели, – тупик, провал, катастрофа, разгром. Эти пророчества высказывались перед всем миром в то время, как План был уже почти осуществлен.

Созданы новые отрасли промышленности, – от станкостроения, автостроения, тракторостроения, химического производства, производства моторов, самолетов, сельскохозяйственных машин, мощных турбин и генераторов, качественных сталей и ферросплавов – вплоть до производства синтетического каучука и искусственного волокна. Два года тому назад я приехал из Лондона в Ленинград на большом пароходе, который весь, абсолютно весь, со всеми своими машинами и оборудованием, вплоть до двух роялей (один для пассажиров, другой для команды), был построен на советских заводах. В Москве я видел гигантский самолет (внутри этой громады – перспектива заводского цеха), в котором нет ни одной заграничной детали, кроме шин на колесах шасси.

Реконструированы тысячи старых заводов. Тысячи новых предприятий громоздятся многообразными и многоцветными группами вокруг индустриальных гигантов, из которых многие стоят на первом месте во всей современной индустриальной цивилизации: Днепрогэс, Магнитогорск, Челябинск, Бобрики, Уралмашстрой, Краммашстрой.

Научные экспедиции систематически вскрывают все природные богатства страны. Там и тут, на Украине, на Северном Кавказе, в Закавказье, в Средней Азии, в Бурят-Монголии, в Казахстане, в Татарии и Башкирии, на Урале, в Западной и Восточной Сибири, на Дальнем Востоке – возникли огромные новые центры.

За четыре года, – говорит «Нейшен», – «новые города возникли в степях и пустынях, не какие-нибудь несколько городов, а по меньшей мере 50 городов с населением от 50 до 250 тыс. человек». Это – гармонические, специализированные промышленные центры. Огромный новый город покрывает железобетонной архитектурой берега Днепра; рядом – одна из самых мощных гидроэлектростанций в мире. (Через несколько лет эта станция будет занимать лишь пятое или шестое место[12]12
  Днепрогэс дает 750 000 киловатт, но Боарне на реке Святого Лаврентия (Канада) дает больше, а плотина Гувера (Колорадо) дает 1 миллион. Пусть так. Но в Сибири Шамая будет давать 2 миллиона, а Братский Острог – 2 600 000. Мифические титаны ограничились, говорят, тем, что нагромоздили Пелион на Оссу!


[Закрыть]). В Кузнецком угольном бассейне сразу появилось шесть новых городов с населением в 600 000 человек. На крайнем севере, в районе апатитовых залежей, с необычайной быстротой возник город, в котором теперь 80 000 жителей.

Пьер-Доминик, охотно предающийся наивным рассуждениям, подсказанным его склонностью изображать социализм как расовый вопрос, дает, как только он становится на серьезную почву фактов, картину колоссального роста промышленности в советской Азии: «… За Уралом – три огромных промышленных района, о которых три центра нашей промышленности – Северный район, Лотарингия и бассейн Луары – дают лишь весьма слабое представление, ибо каждый из этих советских промышленных районов равен по величине всей Франции. Это – Уральский узел с Магнитогорском, Свердловском и Челябинском, Кузнецкий узел с Новосибирском (эти два района уже работают полным ходом) и узел Ангарстроя, еще не работающий. Там, вокруг новых городов, возникших за три года в голой степи, – городов, из которых два уже насчитывают по 300 000 жителей, – организуются новые народы, появляется густое население; из разнороднейших элементов создается Красная Азия; вторая чаша великих советских весов загружается новыми ценностями».

Самое главное, о чем все время надо помнить и говорить, – это размах и изумительная рациональность промышленного строительства, развертывающегося в стране, которая превышает вдвое площадь Соединенных Штатов, или площадь Европы, или площадь Китая, и население которой каждые три года увеличивается на 10 миллионов человек[13]13
  В Европе население растет приблизительно в два с половиной раза медленнее.


[Закрыть]. В этой невиданной мобилизации нет такого усилия, которое не было бы строго рассчитано с точки зрения всего процесса. Все детали выполнения, все колесики механизма пригнаны друг к другу. Единое, централизованное руководство ни на минуту не упускает из виду страну в целом. Оно распределяет, оно сочетает.

Стоит ли говорить о том, что эта система подчинения всего общим интересам, неизбежно дающая максимальные результаты, – невозможна в странах, где царствует капиталистическая анархия с ее извращением общих задач под нажимом частных интересов, с фантастической беспорядочностью частной инициативы.

Вот здесь недавно возделывался рис. Но это нецелесообразно: специалисты и знатоки утверждают, что местные условия более удобны для хлопка. Стало быть, рис будет расти в другом месте, а здесь возникнут обширные хлопковые плантации. Чтобы переработать хлопок, надо построить прядильную фабрику, несколько прядильных фабрик. Для них надо найти, – а если придется, то и создать на месте, – источник энергии, надо связать новый промышленный центр со всей сетью путей сообщения. Отсюда – гидростанции, рельсы, вокзалы, дороги, канал. Кроме того – техникумы и втузы для рабочих и инженеров, профсоюзные и культурные организации, учебные заведения для детей и взрослых, музеи, лаборатории, больницы, спорт, радио, кино, театр. Так создается огромная и сложная советская молекула – комбинат. И вокруг своих машинных центров, под действием химического закона, складывается стремительно возникающий, многообразный, еще не оформившийся город. Так рождаются города, – рождаются разумно, именно на том месте, где этого требует сочетание местных и общегосударственных интересов. Так связываются экономические базы, постепенно сливаясь в одну.

Открываются гигантские контуры новых перспектив. На XVII съезде партии (январь 1934 года) Сталин говорит: «Заложены основы Урало-кузнецкого комбината – соединения кузнецкого коксующегося угля с уральской железной рудой. Новую металлургическую базу на Востоке можно считать таким образом превращенной из мечты в действительность». Дальше Сталин заявляет: «Заложены основы новой мощной нефтяной базы в районах западного и южного склонов Уральского хребта – по Уральской области, Башкирии, Казахстану».

А легкая и пищевая промышленность? Та, которую довольно бесцеремонно оттеснила гигантски разросшаяся тяжелая индустрия, так что жаловались хозяйки и ворчали горожане. (Черт возьми! Чтобы купить масла, надо полчаса стоять в очереди, чтобы достать пальто, надо прождать три дня!) Легкая промышленность заняла свое место, – и жалобы кругом стихают. За четыре года продукция легкой промышленности возросла на 187 %. Число магазинов неуклонно увеличивается. Общественным питанием охвачено в настоящий момент 20 миллионов человек. Оборот розничной торговли, достигавшей в 1928 году 12,5 миллиардов рублей, в 1932 году поднялся до 40 миллиардов рублей. А впрочем, прогуляйтесь по Москве – вы увидите на всех улицах оживленно торгующие магазины с тем же ассортиментом всевозможных товаров что и во всех столицах мира. Новые времена, явный прогресс даже по сравнению с прошлым годом.

Но как же все это финансируется? Проблема ставится здесь в совершенно особой форме. «Партия знала, – разъясняет Сталин, – каким путем была построена тяжелая индустрия в Англии, Германии, Америке. Она знала, что тяжелая индустрия была построена в этих странах либо при помощи крупных займов, либо путем ограбления других стран, либо же и тем и другим путем одновременно» (военные захваты, колониальный грабеж, разбойничья эксплуатация труда).

СССР не пользуется этими средствами: займов он получить не может, а грабеж предоставляет «цивилизованным» странам. Стало быть, капиталы для вложений ему приходится черпать из собственных ресурсов.

Ресурсы у советского государства есть, ибо помимо налогов, оно получает и другие доходы. В доходах его основное место занимают отчисления с государственных предприятий (торговля[14]14
  Заметим, что СССР тоже пострадал от экономического кризиса: по некоторым предметам его вывоз хотя и возрос количественно, но упал за последние годы в цене. Так, например, обстоит дело с нефтью.


[Закрыть], транспорт, связь и т. д.), с прибылей общественных организаций, а также с доходов населения – не столько в форме обязательных налогов, сколько в форме займов самообложения и вкладов в сберегательные кассы. (Из того, что ежегодно вносит население, – эта сумма достигает 8 миллиардов 900 миллионов рублей, – на долю обязательных платежей приходится 3 миллиарда 300 миллионов рублей).

Народный комиссар финансов СССР Гринько сообщает, что финансирование Пятилетки обошлось за четыре года в 116 миллиардов рублей вместо намеченных 86 миллиардов.

«Мы вдребезги разбили, – продолжает Гринько, – то буржуазное представление …, согласно которому страна Советов не может за счет собственных накоплений, без иностранных займов, осуществлять грандиозную программу социалистического строительства …

В основе такого бурного накопления капиталов, позволившего нам перевыполнить финансирование пятилетки, лежит, разумеется, в первую очередь тот коренной факт, что в нашей стране ликвидировано капиталистическое расхищение народного дохода. У нас нет паразитических классов, непроизводительно потребляющих громадную долю народного дохода в любой капиталистической стране. Мы не ведем империалистической политики … У нас нет анархии общественного производства … Все накопления мы направляем почти целиком на финансирование хозяйственного и культурного строительства …».

Замечательные слова. Трудно преувеличить силу, глубину этих слов, произнесенных в 1934 году министром финансов. Они бросают яркий свет на полное изменение всего общественного строя. Эти слова, насыщенные всей мощью, всем богатством положительных фактов, должен запомнить и обдумать каждый: – У нас нет банкротств и финансового жульничества. Мы не знаем паразитического яда посредничества, мы не знаем спекуляции, финансовых авантюр, разъедающих организм целых государств. Мы ведем разумную, честную политику, и весь государственный механизм сверху донизу работает на пользу всех и каждого.

Подтвердим наши положения некоторыми параллелями между СССР и другими странами.

В 1933 году Соединенные Штаты и Франция, в результате незначительного оживления конъюнктуры, несколько превысили свою довоенную продукцию: США дали 110,2 %, а Франция – 107,6 %, Англия (тоже в результате оживления) достигла 85,2 %, Германия – 75,4 %. Советский Союз – 391 %.

Взглянем на вершины цифровых рядов – и увидим, как выражается это в абсолютных цифрах, какие названия носят сегодня наивысшие пики той горной цепи, которую вычерчивают нам диаграммы мировой статистики.

В 1929 году, в год наивысшего подъема мировой капиталистической промышленности, Советский Союз занимал пятое место в мире – после США, с их 139 миллиардами золотых рублей промышленной продукции, после Англии и Германии (по 39 миллиардов каждая), после Франции (29 миллиардов).

С тех пор капиталистическое производство упало на 36 %, и Советский Союз с его промышленной продукцией на 33 миллиарда золотых рублей занял второе место в мире после США.

В области производства сельскохозяйственных машин и паровозов мировое первенство принадлежит СССР (по одним сельскохозяйственным машинам его годовая продукция равна 420 миллионам золотых рублей, тогда как в США она равна 325 миллионам).

По машиностроению вообще, а также по производству нефти, чугуна и стали СССР занимает второе место в мире; по производству электрической энергии – третье (после США и Канады). Третье же место в мире занимает он и по производству обуви, что я особенно подчеркиваю, – слишком уж много было разговоров о рваных башмаках, о лаптях, в которых щеголяют бедные русские; больше обуви, чем в Советском Союзе, производится лишь в США, да еще в Чехословакии: покойный Батя ухитрился покрыть новыми подметками всю Европу.

Если бы мы попробовали представить себе гигантскую улицу, составленную из величайших заводов мира, то в сверхъестественных контурах этого видения мы различили бы и незаконченный еще Магнитогорск (металлургия), – когда этот комбинат будет достроен, он сравняется с американским заводом Гэри, держащим пока мировое первенство по величине, – и Челябинск (тяжелые тракторы), и Московский автозавод им. Сталина, и Краматорск (Донбасс, тяжелое машиностроение), и Московский завод им. Кагановича (шарикоподшипники). Все это – гиганты среди мировых гигантов. Луганский паровозостроительный завод является самым мощным в Европе. И бесконечная вереница заводов (с машинами, производящими машины и обрабатывающими металл) – все с номерами 2 или 3 в мировом регистре.

Еще несколько сопоставлений с капиталистическим миром.

Безработица

За период Пятилетки, когда в СССР безработица была ликвидирована, в Англии число безработных возросло с 1 290 000 до 2 800 000; в Германии – с 1 376 000 до 5 500 000. Во Франции число безработных, неуклонно повышающееся, несмотря на некоторое замедление в конце 1933 года, достигло теперь 1 600 000 полностью безработных и (кроме убитых есть и раненые) 2 900 000 частично безработных[15]15
  Для Франции цифры получены путем вычисления: взято общее число промышленных рабочих и процент безработных, установленный обследованием инспекторов труда и горных инженеров.


[Закрыть]. В США, по данным института Александра Гамильтона, число безработных к марту 1933 года достигло 17 миллионов. В Италии – 1 300 000 безработных. В Испании в сентябре 1934 года было 650 000 безработных (на 23 000 больше, чем в январе).

Нам говорят, что во многих из этих стран безработица сократилась. Отметим, что даже там, где говорят о сокращении безработицы, говорят одновременно и об уменьшении фонда заработной платы. Нет в мире такой области, где процветало бы столь бесстыдное жульничество и надувательство, как вокруг официальных цифр безработицы в капиталистических странах. Невозможно более нагло издеваться над общественным мнением, чем это делают авторитетные представители власти, играя словами и цифрами, чтобы скрыть правду. Ни одна капиталистическая страна не признает своих безработных. «Забывают» о целых категориях рабочих, о предприятиях с числом рабочих ниже определенной цифры, «пренебрегают» целыми районами. Раскроив рабочий день надвое и отдав половину безработному, этого безработного вычеркивают из списков, тогда как на деле ничего не изменилось, ибо дважды половина – это всегда единица (США). Мы уже не говорим о «национальных работах», выполняемых за счет государства и готовящих крах в будущем, не говорим о бумажных махинациях, которые, изменяя слова, оставляют неизменными факты … Не говорим о разбухающем зобе военной промышленности (всюду, а особенно в Германии и Японии) … Так скрывают безработицу от обманутых толп. И уж конечно, пособие получает в царстве капитализма лишь ничтожно малая часть безработных. Прочие живут как придется.

«Года три тому назад, – констатировал Сталин в 1933 году, – мы имели около полутора миллионов безработных». На сегодняшний день число рабочих увеличилось в СССР на четыре с половиной миллиона.

Заработная плата? За четыре года, о которых мы здесь говорим, она упала в США на 35 %, в Германии на 50 %, в Англии на 50 %, в Италии с 1929 по 1931 год – от 24 до 45 % (разумеется, учитывая покупательную способность денег). В СССР заработная плата возросла на 67 %[16]16
  ?—53 % – Ред.


[Закрыть] (средняя заработная плата промышленного рабочего составляла в 1930 году 991 рубль, а в 1933—1519 рублей).

А качество, а производительность труда? В период «процветания» производительность труда повысилась в США на 25 % (г. Стюарт Чэйз), в Англии, в самый цветущий экономический период (1924—1929), – на 11 %, в Германии с 1913 по 1931 год – на 27 % (г. Кучинский). В СССР в период развала в упомянутых странах, – на 40 %.

Переходим к огромной помощи государства научным институтам и ученым, к многообразному расцвету науки. Скажем лишь несколько слов о народном просвещении. Как мы уже видели, население СССР увеличивается на 3 с лишним миллиона человек в год. На столько же увеличивается ежегодно и число школьников. Не входя в детали культурного сектора, занимающего выдающееся место в ряду других областей жизни СССР (просвещение сеется щедрой рукой, проникает во все углы; каждый завод – это культурный центр, каждая казарма – школа, каждая фабрика – фабрика новых людей), скажем только, что в Советском Союзе обучается за счет государства 60 миллионов учащихся (в Советском Союзе из каждых 3 человек – один учится). Несколько данных на выборку по республикам: в Татарии в 1913 г. было 35 учебных заведений, а в 1933 году – 1730; среди черкесов (западный Кавказ) было в 1914 году 94 % неграмотных, – теперь не осталось ни одного: 0 %. В 1931 году Дагестан насчитывал в 26, а Казахстан – в 38 раз больше школ, чем в 1914. В СССР культивируется 70 языков. 20 бесписьменных языков получили при советской власти свои алфавиты.

Расходы по народному просвещению выросли в Советском Союзе на 20 % против предыдущего года, тогда как в Англии снизились на 11 700 000 фунтов стерлингов; в Германии соответствующая цифра последовательно упала с 690 миллионов марок в 1930 году до 590 – в 1931 году и 570 – в 1932 году (а всего с 1926 года кредиты на народное просвещение снижены в Германии на миллиард марок). В Северной Америке школы пустеют. В Швейцарии и США начинают интересоваться проблемами детской беспризорности.

Газеты. Ежедневный тираж советских газет в 1929 году составлял 12,5 миллиона, в 1933 – 36,5 миллиона экземпляров.

А в области искусства?

Наряду с грандиозными исканиями новых и действенных принципов театрального и режиссерского искусства, наряду с потрясающими созданиями советской кинематографии следует многое сказать о советской литературе – и потому, что она идет путями великого творческого подъема, и потому, что развитием литературы и искусства всегда очень серьезно интересовался Сталин. В связи с общественной ролью писателей, которых Сталин назвал «инженерами человеческих душ», встает проблема, существенная не только для единства социалистического общества, но и для развития самого искусства, поскольку она вводит в изображение современной жизни совершенно новые элементы. Это – широкие перспективы, которые открывает коллектив перед всеми видами художественного и научного творчества. Это также то чувство человеческого долга, которое является отражением человеческого прогресса в каждом активном существе. Как совершенно правильно заметил Андре Мальро, советская литературная культура есть обогащение и развитие человека в писателе.

Даже в наши дни, когда еще нельзя сказать, что советская литература целиком вышла из периода первых поисков, в ней уже накоплен целый ряд значительнейших произведений, которые своим проникновением в народную жизнь, идейным единством, тесной связью с общим делом – открывают великий новый этап в истории литературы. Назвать ли здесь самые видные имена наиболее ярких представителей различных направлений? Рядом с Горьким – Серафимович, Гладков, Федин, Тихонов, Всеволод Иванов, Панферов, Пильняк, Эренбург, Фадеев, Шолохов, Вера Инбер, Третьяков, – не говоря уже о нерусских советских писателях и о целой плеяде выдающихся критиков и журналистов, как Радек или Бухарин (блестящий и высокообразованный Луначарский скончался в 1933 году).

Многие западные писатели старой формации не отдают себе отчета в том, какая колоссальная, какая многообразная конкуренция готовится им по всей линии со стороны этого мощного коллектива; эта литература еще мало им известна, иногда она еще несовершенна или недостаточно глубока (что относится к писателям, перешедшим из буржуазного лагеря), – но зато, обладая менее утонченным стилем, чем наша литература, она гораздо содержательнее, гораздо богаче мыслями.

Литературу в обществе трудящихся – эту не вполне еще развернувшуюся, богатую новыми возможностями силу – пришлось не раз регулировать. Знаменитым постановлением 23 апреля 1932 года Коммунистическая партия, по инициативе Сталина, значительно расширила литературное движение, обуздав, а затем, окончательно уничтожив в литературных организациях политическую групповщину (грозившую обречь писателей на бесплодие). Этим постановлением был создан, на базе широкого единого фронта всех литераторов, от признанных революционеров и до «попутчиков», единый Союз советских писателей СССР, заменивший собою все ранее существовавшие организации. «В литературе, – сказал Сталин, – надо ликвидировать групповщину и все вызванные ею последствия».

Члены Союза советских писателей призваны работать в духе «социалистического реализма» и защищать СССК Такая программа торжественно утверждена Всесоюзным съездом советских писателей, собравшимся в Москве в августе 1934 года; для многих из нас съезд был подлинным откровением: он показал нам богатство национальных литератур Советского Союза. Все советские писатели с огромным энтузиазмом поддержали эту программу.

Великая идея состоит в том, чтобы возложить на писателя (непрерывно обогащая его тематику) миссию освещать широкий, прямой путь к социализму; научную и моральную необходимость социализма, – но без парализующего творчество механического подчинения литературы политической агитации. Такая плодотворная социальная насыщенность духовного творчества несет с собой полное уничтожение искусства для искусства, полное уничтожение индивидуалистического и эгоистического искусства с его ограниченностью и пессимизмом (в Европе и Америке нам следовало бы взяться за такую же широкую организацию разрозненных начинаний, идущих в том же направлении).

В старых странах Запада, которые настолько циничны или безумны, что хвастают своей духовной миссией, в действительности презирают и губят всякую духовную жизнь. Глубокое падение науки и культуры, пошедших в услужение войне и социальной реакции, очевидно. Писатели, художники, ученые, вся интеллигенция – доведены до нищеты сильными мира сего, бросающими все народные средства до последней копейки в пропасть вооружения. Учащиеся не имеют будущего, а то немногое, что им остается, недостойно человека. Их дипломы – клочки бумаги. И как изобретатели, и как воспитатели, они приручены, закабалены – для материальной и идеологической подготовки войны, для эксплуатации пролетариата. Волей-неволей они вынуждены продавать свои мозги и становиться поставщиками идейной продукции для войны (бедными родственниками других поставщиков) или же полицейскими агентами реакции.

А в других областях? Смертность. Когда-то смертность в России была очень значительна и превышала 30 человек на тысячу. За последние четыре года она упала с 27 до 17 человек на тысячу. Смертность в СССР все еще выше, чем в Англии, Голландии (15—14) и Новой Зеландии (исключительно благополучной в этом отношении: меньше 10), – но она уже меньше, чем в Испании и Венгрии (26), Румынии и Австрии (25), Италии (22), Германии и Франции (20).

В начале 1934 года расходы на оборону составляют в советском бюджете 4,5 % от общей суммы (в Японии – 60 %, во Франции – 40 %, в Италии – 33 %). Красная армия насчитывает 562 000 человек. В японской армии – 500 000 солдат, Гитлер требует армии в 3 000 000 человек, как у Франции, но на самом деле в его распоряжении уже имеется, по самым скромным подсчетам, 600 000 – это при территории в 50 раз меньшей, чем СССР.[17]17
  Данные цифры значительно увеличились за последние месяцы в результате грандиозного довооружения Германии. (Примечание, сделанное в последнюю минуту).
  Эти строки вписаны автором в экземпляр книги, с которого сделан перевод. (Ред.)


[Закрыть]

В области вооружений Советский Союз сделал значительные успехи. В начале 1934 года Ворошилов заявил, что если в 1929 году на одного красноармейца приходилось 2,6 механических лошадиных сил, то в 1934 году – уже 7,74.