Текст книги "Спутанные параллели (СИ)"

Автор книги: Аноним Юлька

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Ленка, сообразив, что её раскрыли, наплевала на конспирацию, и сейчас неслась к предмету воздыханий, раскрыв пылкие объятия. Не знающий, как правильно поступить (с одной стороны уже дал мне обещание пококетничать со школьницей, а с другой не хотелось падать в грязь лицом в глазах Гели), Ворон решил прикрыться щитом – мной то есть!

Схватив за руку, резко дёрнул на себя и, пока я не начала вырываться, громко и матерно вопя, прижал к груди. При любой попытке вырваться, мужские руки, надёжно зафиксированные на моих пояснице и затылке, лишь крепче прижимали к себе, ясно давая понять, что так легко Ленка не получит вожделенное тело.

– Радуга, делай, что хочешь, но не позволяй этой психованной до меня дотрагиваться! – практически истерично прошипел Соларис, наклонившись ко мне.

– Но наш уговор... – только и смогла выдохнуть в плечо молодого человека, растерявшись окончательно.

Горячее дыхание, щекотавшее мою макушку, сбивало с нужных мыслей, а руки, всё также прижимавшие к себе подталкивали неадекватную фантазию к романтическому полёту...

Запретив себе даже думать о всяких там амурных "А что, если...", решила убить двух зайцев: не дать Солариса в обиду, и подарить Перепелиной возможность помацать любимого преподавателя. Знаю, что меня за это дома четвертуют, но с Никитой я уж как-нибудь договорюсь, а вот недоверие и нескрываемая ревность, с которой сейчас на меня смотрит влюблённая школьница, откровенно напрягали.

– Ой, вы как влюблённая парочка обнимаетесь! – забила последний гвоздь в крышку моего персонального гроба Геля.

– Ну, что вы, – испуганно округлив глаза (так и до звания школьной путаны недалеко), подняло лицо к Соларису. – Никита Олегович, нас неправильно понять могут...

– Знаю, – нехорошо так ухмыльнулся оппонент, и я с ужасом поняла, что это месть за утренний шантаж. Неожиданно он склонился ко мне и, на секунду прижавшись щекой к моему виску, хрипло спросил: – Почему от тебя пахнет яблоками?

– От меня должно пахнуть цитрусовыми духами, а не яблоками, – ляпнула невпопад, чувствуя, как мысли разбегаются по черепной коробке. – Ник, пусти!

– Неа, – весело и по-мальчишески задорно улыбнулся в ответ преподаватель. – Иначе Рико не сможет тебя заметить, – поймав мой недоумённый взгляд, ничтоже сумняшиеся заявил: – Ну, ты же хотела защитить Перепелину и поймать Рико с поличным – тебе и карты в руки!

– Другими словами, – сообразив, куда клонит Соларис, откровенно говоря, занервничала, отчего тело задеревенело, – ты хочешь, чтобы Рико открыл охоту на Катю Радугу? – Получив согласный кивок, полный самодовольства, злобно прошипела: – Надеюсь, плакать не будешь, когда я сыграю в ящик!

Вспомнив, наконец, кого должна изображать в школе, со всей силы двинула кулаком в солнечное сплетение парня (отдельное спасибо физической подготовке, которой в Академии при ЦКБ отводилась главенствующая роль). Дождавшись, когда Ворон согнётся пополам, ещё и коленом в лицо добавила. Всё, теперь мне поход к директору просто обеспечен!

Заметив, как её любимого избивают, Леночка разъярённой фурией бросилась на меня и, вцепившись в волосы, с силой оттолкнула от Солариса. Не удержав равновесия, шлёпнулась на землю, да так и осталась сидеть, прожигаемая полным ненависти взглядом карамельных глаз...

Да, я причинила Нику физическую боль, а он сделал намного хуже – скальпелем прошёлся по доверчивой душе Тэру Нагасаки!..

Как я и предсказывала, из здания школы скопом повалил народ, заметивший из больших окон драку ученицы и преподавателя. Сто против одного, что все считают, будто это я, такая нехорошая, не только начала виснуть на молодом мужчине, но и откровенно домогаться его, а когда он, весь такой идеально правильный, отказал мне, начала распускать не только кулаки, но и колени.

Впереди всех, словно непотопляемый ледокол "Арктика" бежала милейшая и добрейшая Шпак, за ней семенили офигевшие Череп и Всадник, и уже за моими ирокезированными друзьями спешили праздные зеваки.

– Чего застыла, – с трудом переведя взгляд на Перепелину, кивком головы указала на Солариса, держащегося руками за кровоточащий нос (Господи, меня же Даня за избиение его братишки на лоскутики порвёт!..), – пользуйся моментом!

Блонди дважды повторять не пришлось, и она, быстро соорентировавшись в ситуации, бросилась к объекту воздыханий. Достав из необъятной сумки поросячьей расцветки упаковку влажных салфеток, присела перед Вороном на корточки и, отведя мужские руки в стороны, принялась осторожно вытирать кровь. Это было настолько мило, настолько невинно, настолько завораживающе, что, каюсь, испытала укол зависти.

– Радуга, немедленно в кабинет директора! – пароходной сиреной провыла Ирина Петровна, притормаживая рядом со мной. – Ты меня плохо слышишь? – окончательно озверела русичка, когда я не отреагировала на её вопли, и с такой силой дёрнула меня за шкирку вверх, что ворот тёмно-фиолетовой блузы сдавил горло. – Я сказала "НЕМЕДЛЕННО"!

Поднявшись на ноги, с гордо поднятой головой прошла мимо оторопевших панков. Школьники, высыпавшие во двор, расступились передо мной, словно перед прокажённой, отчего губы искривились в горькой усмешке, а доверие, которое непроизвольно вызвал во мне старший Соларис, сдохло в страшных муках.

Ну, что же, Никита Олегович, решили побыстрей закончить с делом "Гиоса", так я вам помогу – так привлеку внимание Рико, что и сами рады не будете!..

Поднявшись на второй этаж, вежливо постучала в дверь с табличкой "Черноморов О.В.". Дождавшись разрешения войти, тенью проскользнула в комнату, и застыла памятником самой себе. На недоумение Олега Витальевича упорно не обращала внимания – скоро всё поймёт и без моей помощи.

Через несколько минут к нашей гоп-компании присоединились Геля и Ирина Петровна, а вот Перепелиной и Солариса видно не было. Наверное, они пошли в медицинский кабинет – обрабатывать боевые ранения Никиты Олеговича. Ну, Ленка, не подведи и отомсти за мою поруганную честь!

– Ирина Петровна, что происходит? – совсем растерялся Черноморов, съёживаясь под цепким взглядом Ангелины Фёдоровны. – И кто это?

– Олег Витальевич, я требую, чтобы Радугу немедленно отчислили из школы! – решила не тянуть кота за хвост Шпак. – Она не только напала на преподавателя, но и откровенно домогалась его на глазах сотни учеников.

– Не было такого! – решила защищать свою честь до последнего.

– Молчать! – гаркнула русичка с такой силой, что меня чуть не сдуло. – Тебе, Радуга, никто слова не давал!

– Если я сейчас промолчу, Ирина Петровна, то вы из меня сделаете последнюю шлюху!

Мысленно перекрестившись, спустила с поводка злость. Теперь с гражданкой Шпак разговаривала не семнадцатилетняя школьника Екатерина Радуга, а двадцатитрёхлетняя Тэру Нагосаки – сотрудница ЦКБ и озлобленная на весь мир детдомовка.

– Дрянь! – Совершенно не педагогично взвизгнула женщина.

Женщина уже подняла руку, чтобы отвесить мне оплеуху, как дверь открылась, явив нашим взорам нервного Солариса и счастливую до неприличия Перепелину. Блонди буквально светилась от счастья, а вот мой опекун был мрачнее тучи... Прямо бальзам на мои душевные раны!

– Никита Олегович, как вы себя чувствуете? – вполне искренне поинтересовалась русичка, безвольно опуская руку.

– Жить буду, Ирина Петровна, – криво усмехнулся молодой человек, и якобы совершенно случайно стал между мной и Шпак. – Позвольте узнать, на каком основании вы оскорбляли мою подопечную?

– Она вас избила! – снова взвыла тётка. – Да за такое её в каталажку упечь надо!

– Не горячитесь, Ирина Петровна, – как можно мягче проворковал Соларис, а затем всего одной фразой добил всех присутствующих: – Я сам спровоцировал Радугу на недостойный поступок, поэтому вся ответственность лежит на мне!

Кажется, меня, Шпак и Лену можно было смело выносить и определять в палату экстренной терапии. Несчастный Черноморов ничего так и не понял, поэтому лишь переводил оторопевший взгляд с Ирины Петровны на Никиту, а затем и на меня. Геля... Ну, Гелечка была в своём репертуаре, и смотрела на Ворона с непередаваемой гаммой чувств, основной смысл которой сводился к одному: "Вот он, мальчиш-плохиш, воплоти!".

– Никита Олегович, за такое можно не только лишиться работы, но и попасть под суд! – схватилась за сердце Перепелина, готовая в любой момент броситься на шею преподавателя, и оросить его горькими слезами.

– Знаю, – просто ответил этот засранец и повернулся ко мне. – Катерина, я искренне прошу простить мой неблаговидный поступок!

Гордо вскинув подбородок (ладно уж, получил Ник уже за свой поступок сполна, но помучить его – святое), отвернулась к окну. Видимо, по очередному грандиозному плану Солариса я должна была радостно взвизгнуть и со словами: "Уважаемый Никита Олегович, почту за честь, если вы и в дальнейшем будете вытирать об меня ноги!", отбить десяток челобитных поклонов. Так спешу обрадовать – не на ту напали! Меня Данька так своим поведением выдрессировал, что впору принцессу Несмеяну в театре играть, а не пахать на благо закона и порядка!

Так и не дождавшись от меня хоть какой-то реакции, помимо откровенного игнора, Ворон тоже решил показать паскудный характер. Бухнувшись передо мной на колени, этот засранец, сцапал меня за руки и, проникновенно заглядывая в глаза, опечалено заворковал:

– Да, мой поступок сложно объяснить, и ещё сложнее понять... Но и ты, бестолочь, тоже хороша – решила использовать меня в своих целях.

О, как же я соскучилась за "бестолочью", кто бы знал! Именно оно, помноженное на предсмертные хрипы Шпак, и довольное хмыканье Гели, послужило неким катарсисом для меня.

Вырвав свои ладошки из рук Никиты, бросила полный ненависти взгляд на преподавателя и, игнорируя истеричные вопли русички, пулей выскочила из кабинета директора. Естественно, первыми, на кого я наткнулась были Череп и Всадник, нёсшие караул в трёх метрах от нужной комнаты.

Заприметив мою персону, братцы-кролики неспешной трусцой порысили ко мне, но, наткнувшись на мою свирепую рожу, резко передумали подходить ближе, чем на метр. Наверное, они видели, как я уложила их обожаемого Солариса на лопатки...

– Ну, здравствуй, красавица, – нехорошо так оскалился Всадник, демонстрируя признаки агрессии. – Зачем же ты, лапа, хорошего человека избила?

– Чтобы руки и язык не распускал, – дала честный ответ, исподлобья смотря на панков. – Либо говори, чего надо, либо вали с дороги!

– Ты как со мной, шваль, разговариваешь?! – раненым слоном взревел оскорблённый в лучших чувствах Артём.

Его глаза налились кровь, и я с сожалением поняла, что очередной драки не избежать. И если с Вороном я уповала на эффект неожиданности, то с ирокезированными друзьями сей фокус не проканает – они уже видели, как я дерусь, да и численный перевес на их стороне.

Став в боевую стойку, уже приготовилась защищаться и закрывать лицо от ударов, как слово взял молчащий до этого момента Андрей.

– Кать, я не хочу с тобой ссориться... Давай, просто сделаем вид, что у вас с Ником никаких разногласий не было, и продолжим общаться, как и раньше?

– Зачем? – хором с красноволосым поинтересовалась, совершенно сбитая с толку.

– Нику хорошо с тобой, – задумчиво почесав переносицу, Савочкин добил меня следующей фразой: – Я впервые видел, как он искренне смеётся!

Только хотела высказаться по данному вопросу, как позади меня раздался звук открываемой двери и громкий голос Ирины Петровны, явно продолжающей начатый спор:

– А я говорю, отчислить её и не мучаться, ожидая, что же ещё откаблучит Радуга!

– Ирина Петровна, – усталый, но довольный голос Солариса, заставил меня испуганно подпрыгнуть и мысленно начать искать пути отступления, – мы уже обговорили это вопрос. И пришли к выводу, что я неудачно пошутил, а Катерина отреагировала в соответствии с тинейджерским апломбом!

– Ох, балуете вы её, Никита Олегович, – покровительственно рассмеялась Геля. – Но мне это даже нравится... – Неожиданно бабушка Машки замерла, а затем, резко повернувшись к вздрогнувшему директору, грозно пророкотала: – Ах, да, Олег Витальевич, мы же так и не обсудили смерть школьника – Арсения Лапушкина. Это первый вопрос на повестке дня. И второй момент – почему школьники могут свободно разгуливать по коридорам? Где обещанные камеры видеонаблюдения?

– Конечно, Ангелина Фёдоровна, я всё вам объясню... – моментально залебезил Черноморов, явно понимая, что проштрафился по всем статьям. – Но давайте сделаем это в кабинете! Никита Олегович, не могли бы вы присоединиться к нашему с Ангелиной Фёдоровной разговору? Ведь это именно вы нашли мальчика...

– Не только я, Олег Витальевич, – обрадовавшись возможности избавиться от общества осточертевшей Перепелиной, Ворон так же не упустил возможности снова сделать мне каку. – Вместе со мной была и Екатерина Радуга!

– И здесь успела отметиться, – недовольно поджала губы Шпак. – Всё же вынуждена настоять на её отчислении!

– Ирина Петровна... – хором простонали мужчины и Геля.

Воспользовавшись моментом, в три прыжка оказалась возле спасительной лестницы, и, подгоняемая злобным шипением Всадника, с громким улюлюканьем съехала по перилам вниз. Проскочив мимо оторопевшей вахтёрши, пробкой вылетела на улицу и поспешно затерялась в улочках, опутывавших школу и школьный двор плотным коконом.

Ну, что же, идти на уроки не хотелось, да и смысла не было – Рико же замечает только отъявленных хулиганов, поэтому буду соответствовать выбранному амплуа. Но неплохо бы узнать, чем ему приглянулся ничем непримечательный семиклассник, а не тот же Всадник, обирающий школьников!..

– Покойся с миром – «Пока!»

5

Бросив тоскливый взгляд на дисплей сотового, на котором красовалось около десятка пропущенных звонков от Ворона, всё же вставила ключ в замочную скважину и несколько раз провернула. Открыв входную дверь, как и прошлой ночью на цыпочках пробралась в прихожую.

Наученная горьки опытом, зорко обозрела коридор на предмет недовольного Никиты, но ничего, кроме полоски света, пробивающейся из-под кухонной двери, не обнаружила.

Осторожно добравшись до своей комнаты, с удивлением обнаружила, что мои вещи лежат там же, где я их и оставила, а не сложены в чемодан. Испугавшись, как бы Соларис не заболел (иначе я просто никак не могу объяснить его более чем лояльное отношение к моей взбалмошной персоне), просочилась в ванную комнату. Помыв руки и мысленно сетуя на то, что придётся первой идти на поклон к противному парню, вышла в коридор, громко хлопнув дверью.

Реакция на мой вопиющий поступок была нулевой...

Любопытство, как известно, не только кошку сгубило, а пример Варвары ничему так женский пол и не научил, поэтому и я не стала пресловутым исключением. Заглянув в спальню Ворона, никого там не нашла, поэтому сделала вполне логичный вывод, что хозяин сидит на кухне и хомячит вкусный бктербродик, смотря одиннадцатичасовой выпуск новостей.

Глубоко вздохнув, толкнула дверь, за которой располагался пищеблок, да так и застыла на пороге, памятником самой себе.

Да, Ворон был на кухне, удобно устроившись на мягком стуле, но вот вместо трёхэтажного бутерброда, в руках он держал бутылку из тёмно-коричневого стекла, в которой плескался явно алкогольный напиток, а на столе красовалась открытая пачка кириешек. Сказать, что я была в шоке – значит, скромно промолчать.

– Никита... – осторожно, стараясь не делать резких движений, приблизилась к молодому человеку. – Никита Олегович, ты чего... Пьян?

– Как тебя зовут? – прижав к голове (наверное, после моего удара она ощутимо болела) холодную бутылку пива, прохрипел Ворон, стараясь сфокусировать на мне взгляд.

– Катя Радуга, – лучезарно улыбнувшись, ответила на вопрос, мысленно злорадствуя.

Так тебе и надо, Никита Олегович, – впредь тридцать три раза подумаешь, прежде чем напиваться до поросячьего визга.

– Нет, я имею в виду настоящие имя и фамилию, – сделав жадный глоток прямо из горлышка, молодой мужчина вернул бутыль на прежнее место.

– Тэру Нагасаки, – заворожено проследив за целенаправленным движением капельки воды, стекающей по бутылке, совершенно растерялась. – Ты же, кажется, при нашей первой встрече дал ясно понять, что не хочешь ничего знать обо мне!

Ник недовольно скривился, но спорить не стал, прекрасно понимая, что я права. Вместо того чтобы свернуть довольно странный разговор, он решил выпытать все подробности моей короткой биографии.

– Вроде ты не похожа на азиатку, так почему с японским уклоном-то имечко?

– Меня так нарекла нянечка Мисаке, работавшая в детском доме, – вспомнив добрую женщину, которая почему-то испытывала ко мне более тёплые чувства и выделяла среди других подопечных, ласково улыбнулась. – Именно она нашла меня, двухмесячную кроху, на ступенях детдома.

– А где родители? – сам того не подозревая, второй раз за день наступил на больную мозоль Ворон.

– Мне без разницы, где их носит, – равнодушно пожав плечами, упрямо посмотрела в карамельные глаза, затуманенные алкогольной дымкой. – Они бросили меня ночью на милость судьбы, поэтому нет смысла пытаться выяснить, кем являются мои биологические родители! Няня Мисаке заменила мне не только, мать и отца, но и великолепную наставницу! – Услышав, как Соларис скептически хмыкнул, злобно проскрежетала: – Если ты не заметил, то я не сквернословлю, не курю, не пьянствую, способна поддерживать разговор, а не вставлять поочерёдно междометия, да сносно веду домашнее хозяйство!

– Это точно, – обведя задумчивым взглядом убранную кухню, преподаватель счастливо разулыбался. – А уж какая кулебяка вкусная у тебя получается – просто пальчики оближешь!

– Откуда знаешь? – вылупившись на оппонента с суеверным ужасом, чуть мимо стула не села.

– Ты Даньку как-то угощала, а он после работы ко мне заехал и гостинцами поделился! – радостно разулыбался парень, вспомнив братишку.

Каюсь, было такое! Я тогда хотела произвести положительное впечатление на милашку эмо, но, к сожалению, ни выдающимися формами, ни красивой мордашкой похвастаться не могу, поэтому и прошлось изгаляться, прыгая полночи у плиты. Как на меня тогда Ляля орала, свято веря в то, что у Даниеля таких же глупых серых мышек, как я, сотни, если не тысячи. Но я упёрлась рогом и вечером была вознаграждена: хакер, попробовав мою стряпню, совершенно случайно обмолвился, что именно такая жена ему и нужна. Господи, я чуть тогда не взлетела от радости!

– Ник, а ты за Даней не соскучился? – закинула пробную удочку, совершенно не зная, чего ждать от пьяного преподавателя. Он и в трезвом-то уме сегодня много дел наворотил, а уж по пьяной лавочке...

– Ой, а давай и, правда, его в гости пригласим! – радостно сверкнув глазами, Ворон схватился за телефон. – Покажем ему, как ты хорошо устроилась!

Испугавшись, как бы он сам не стал названивать близнецу, осторожно забрала у него сотовый и, потыкав по сенсорному дисплею, нажала кнопку вызова.

Пока пыталась разобраться с незнакомым средством связи, пропустила момент, как мужские руки сцапали край плиссированной юбки и теперь тянули на себя. Недоумённо приподняв бровь, мол, чего тебе, паразитёныш, надо, всё же подошла к нетрезвому соседу. Как показала суровая правда жизни, Никита никогда не страдал излишней скромностью, вот и сейчас, отвлекшись буквально на секундочку, чтобы сказать: "Привет! Даня, это я, Тэру!", как оказалась сидящей на коленях молодого человека.

– Ты чего творишь? – попытавшись соскочить с колен Солариса, потерпела полное фиаско – меня не только крепко держали за талию, но и голову на моё плечо положили.

– Нагасаки? – в голосе кибергения послышались нотки беспокойства. – Что случилось?

– Твой брат с ума сходит, – сжав руку в кулак, несильно стукнула им по темноволосой голове. – Дань, я его сегодня прилюдно избила, и он в отместку напился... – жалобно проблеяла, отлично зная, что эмо-бой не обделён моральными качествами джентльмена.

– Жди, скоро буду! – по-военному чётко отдал приказ начальник, и в динамике раздались частые гудки.

– Ну, вот, – автоматически погладив Ворона по растрепанным волосам, прислонилась к широкой груди молодого человека, – скоро Даня приедет!

Просидев в такой позе минут двадцать, уже начала клевать носом, задумавшись над использованием плеча Ника вместо подушки, как ночную тишину разбила настойчивая трель звонка. Осторожно выпутавшись из навязчивых объятий преподавателя, протопала в гостиную и, даже не глянув в глазок, распахнула входную дверь. За ней, как и ожидалось, стоял Даниель, собственной мокрой персоной.

– Ты чего такой... – силясь подобрать нужное слово, не нашла ничего лучшего, как просто покрутить рукой в воздухе – у Дани фантазия богатая, сам додумает.

– На улице, по всей видимости, библейский потоп намечается, – недовольно проворчал хакер, стирая с лица капли воды, набежавшие с мокрых волос. – А где же наш алконавт?

Только открыла рот, чтобы поделиться местонахождением Никиты, как в очередной раз была схвачена сильными руками за плечи и притянута к мужской груди. Зная, что никто кроме второго Солариса на подобную наглость не способен, лишь философски глаза к потолку подняла, предоставив Дане возможность полюбоваться на пьяного близнеца.

– И часто он так? – почувствовав, как острый подбородок преподавателя снова опустился мне на плечо, опять машинально погладила его по волосам.

– На моей памяти второй раз! Впервые он надрался до поросячьего визга, когда умерла мама... – растеряно поделился семейным секретом начальник, проходя в квартиру и захлопывая за собой дверь. – Он к тебе приставал? – и грозно свёл идеальной формы брови к переносице.

– Всё в пределах разумного и законного, – поспешила успокоить кибергения.

Запустив пальцы в жёсткие волосы Ворона, потрепала того по голове, словно шкодливую, но дико любимую собаку. Я никогда раньше не задавалась вопросом родителей братьев, и сейчас мне было нестерпимо жалко моих мальчишек.

– Дань, что делать будем? У меня к твоему бату есть парочка вопросов, да и завтрашнее рандеву с Перепелиной он никак не может пропустить!

– С кем? – по совиному округлились карие глаза оппонента. – Быстро рассказывай, что тут происходит!

– Ой, Данечка приехал! – радостно и с небольшим опозданием прокурлыкал Ворон, и ко всеобщему ужасу захлопал в ладоши, словно маленький ребёнок. – Тэру, а давайте сегодня все вместе спать будем?

– Давайте, – злобно процедил хакер, нехорошо сверкнув вмиг потемневшими глазами. – Нагосаки, когда он успел выведать твои паспортные данные? Он же орал, что ничего не хочет знать!

– Это всё пиво виновато, – быстро спихнула ответственность на хмельной напиток. – Дань, да ты не волнуйся, – к утру Ник ничего не вспомнит!

– Ник?!? – зловеще прохрипел мой любимый эмо, становясь мрачнее тучи. – И как ты его ещё называешь?

– Паразитёныш, но только в мыслях, – испугано вжавшись в грудь Ворона, никак не могла взять в толк, что происходит с крутым и непоколебимым Соларисом-младшим.

Состроив на лице покерфейс, Данька отодвинул нашу парочку в сторону и уверенным шагом потопал на кухню. Оттуда незамедлительно послышался звук открываемого холодильника. Кто о чём, а у хакера обед по расписанию!

Попытавшись отправиться следом за Соларисом, была остановлена крепкими руками и горячим шёпотом на ухо:

– Тэру, котёнок, а почему мой братик злиться?

– Потому что кто-то напился, – меня и саму, если честно, мучил подобный вопрос, но не признаваться же в этом Ворону! – И вообще, Никита Олегович, ты чего себя так странно ведёшь?!

Вместо вменяемого ответа, Ник потёрся носом о мою щёку, а затем беззаботно рассмеялся! Балбесина...

– Блин, другие ханурики, когда лишнего на грудь примут, либо спят, либо приключения ищут, а этого на романтику потянуло. Эй, Никита Олегович, может, мне Ленке позвонить? Думается, Перепелина будет рада узнать столь милую сторону всегда неприступного преподавателя информатики!

– Котёнок, ты мне угрожаешь? – теперь вместо вполне-таки безобидного касания щеки, молодой человек чувственно прикусил мне мочку уха.

Нервно вздрогнув, почувствовала, как по спине и руками побежали вездесущие мурашки. А сильные руки, обвивающие меня за талию, начали обжигать даже через плотную ткань одежды. Ни с того, ни с сего захотелось повернуться лицом к Нику, обвить руками его шею и... Ведь он так похож на моего любимого человека!

Но нет, нельзя! Хаотичные мысли и чувства, роящиеся сейчас в моей одурманенной голове, ни мне, ни Соларису облегчения не принесут, зато проблем – выше крыши. Поэтому отталкиваем соблазнительного преподавателя и с самым независимым видом топаем на кухню, а то как бы от любимого кибергения не перепало за долгое отсутствие!

– Как дела на работе? – ввинтившись на пищеблок, довольно улыбнулась, заметив, как младший Соларис наворачивает суп, приготовленный мною в первый день переезда в квартиру Ворона. – "Аццкие сестрички" достают или Марина Сергеевна сейчас одна правит в ЦКБ?

– Слава Богу, Лилия Сергеевна вернулась в свою компанию, иначе я бы уже крышей поехал, – плаксиво пожаловался парень, в лучших эмо-традициях заломив смоляную бровь. – Директриса злобствует, конечно, но сильно не напрягает – понимает, болезная, что без тебя, Нагасаки, мне тяжко приходится.

– Что, кофе никто сварить не может? – не поверила своим ушам, а сердечко предательски зашлось в хаотичном стуке. Вот она, любовь!

– И это тоже, – обворожительно улыбнулся непосредственный начальник, поднимаясь, чтобы поставить грязную посуду в раковину.

Быстро подорвавшись, выхватила тарелку из рук парня, отчего наши пальцы на миг соприкоснулись, а мои щёки предательски запылали. Поспешно отвернувшись от зоркого взгляда карих глаз, наткнулась на понимающую и откровенно сочувствующую улыбку Ворона. Теперь неугомонное сердце ёкнуло, а затем так и вообще испуганно замерло – мне не хотелось, чтобы хоть кто-то знал о моих чувствах к Даниелю.

– Так что у вас произошло, пока мы не виделись? – Вновь вернулся к интересующей его теме хакер, присаживаясь за стол, и привычным жестом обхватывая пузатые бока кружки с чаем. – И вообще, Тэру, как мне понимать высказывание, будто ты избила моего брата?

А вот теперь всё, игры кончились, и сейчас меня будут убивать с особой жестокостью!..

– Почему ты говоришь "будто"? – недоумённо нахмурился Ворон, присаживаясь напротив близнеца. – Так и было! – и такая невинная улыбка на закуску, что я почувствовала себя отъявленной злодейкой, избивающей невинных младенцев.

– Причина? – коротко и строго по существу уточнил Даня.

– Твой брат прилюдно облапал меня в школьном дворе, и, если бы не мой отпор, то, наверное, и поцеловал бы! – гневно напыжившись, что воробей на холоде, бросила настороженный взгляд на хакера. Кто знает, как эмо-бой поведёт себя в данной ситуации.

– Ник, ты, правда, собирался поцеловать Тэру на глазах школьников? – глаза младшего близнеца налились кровью.

– Каюсь, – пьяно хохотнул оппонент, – подумывал об этом!

– Нагасаки, собирайся – ты сегодня же уезжаешь отсюда! – непререкаемо и очень тихо прошипел Соларис, с силой сдавив в руках ни в чём неповинную кружку.

– Даня, подожди! – испугавшись, как бы меня не выдернули из-под опеки Ворона, поспешно затарахтела: – Ты только послушай, что мы узнали!..

Говорила я долго, вдохновенно и зачастую с ненужными подробностями, но, стоит начальнику отдать должное, он спокойно выслушал мой сбивчивый рассказ, лишь время от времени бросая на близнеца недовольные взгляды. Когда моё проникновенное повествование иссякло, а организм затребовал стаканчик холодной водички, хакер, наконец, соизволил и на меня перевести тяжёлый взгляд потемневших карих глаз. Явный признак того, что он чем-то недоволен...

– Тэру, пойди, переоденься, – окинув мою персону оценивающим взглядом, чему-то довольно кивнул. – Молодец – такую работу проделала, да ещё и отлично в роль вжилась! – неожиданно похвалил начальник, когда я уже двинулась к выходу. – Вот только нужно больше агрессивности, хамства и можно даже ненормативной лексики.

– Вот когда буду общаться со школьниками или преподавателями, тогда и начну хамить, – оскорблено огрызнулась, не понимая, какая муха укусила всегда индифферентного Солариса.

– Котёнок, не стоит питать ложных надежд в отношении моего брата. Он помолвлен!

Неожиданное признание от Ворона выбило почву из-под ног, а на глаза навернулись непрошеные слёзы. Как же я возрадовалась, что стояла в тёмном коридоре спиной к близнецам.

– Вспомни, он же тебе ничего не обещал, а забота и ни к чему не обязывающий флирт, что между вами проскальзывает, скоро пройдёт...

– Никита, заткнись! – взорвался Данька, и, судя по звуку резко отодвинутого стула, поднялся на ноги. – Шагом марш в душ, придурок, и чтобы через пять минут был трезв как стёклышко!

Прекрасно зная, что с хакера станется брательника и самолично под ледяные струи определить, опрометью бросилась в отведённую мне комнату, на ходу крикнув, что через несколько минут вернусь. Ворвавшись в спальню, закрыла дверь и, не в силах больше сдерживаться, горько разрыдалась, зажимая рот ладошкой, чтобы позорно не всхлипывать.

Примерно на середине скорбного плача по растоптанной любви, в филенку тихонько поскреблись. Удивлённо шмыгнув носом, решительно поджала губы и злобно прогундосила:

– Ник, в сочувствии не нуждаюсь!

– А как насчет откровенного разговора и моих извинений? – из-за створки раздался отнюдь не голос Ворона.

Подпрыгнув от неожиданности, только и смогла, что согласно кивнуть, совершенно забыв, что оппонент не сможет увидеть этого движения. Поговорить нам, и вправду, не помешает.

Поднявшись на ноги, снова трагично шмыгнула носом, и лишь после этого открыла дверь. Жестом пригласив хакера входить, протопала к кровати. Включив бра, висящее в изголовье постели, так и осталась стоять спиной к молодому человеку. Мне не хотелось, чтобы он видел мои слёзы и понял, насколько мне больно...

– Тэру, прости меня, остолопа... – эмо решил начать разговор с самобичевания. – Я и помыслить не мог, что так тебе нравлюсь!

– Ну, прости, что первый день знакомства начала словами приветствия, а не сопливым признанием в вечной любви! – моментально окрысилась, резко повернувшись лицом к начальнику. – Да, Даня, ты затронул моё сердце, но, поверь, из этого не стоит делать трагедии – я не буду докучать тебе на работе. Ведь ты сам только что сказал, что не догадывался о моих чувствах!

– Не догадывался... – тихим эхом повторил за мной эмо-бой. – Но надеялся, что они всё же есть!

– Совсем крышей поехал, что ли? – как мне пять минут назад и советовали, начала хамить. – У тебя невеста есть, дятел, а ты о шурах-амурах на стороне помышляешь.

– А если я не испытываю к той девушке никаких чувств?! – с горечью прошептал хакер, но я всё же услышала.