Текст книги "Ликий. Недомолвки и недоговоренности (СИ)"

Автор книги: Аноним Ваго

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Annotation

Юный маг воды Ликий дал обещание девушке спасти какого-то парня от необдуманного поступка. Задание непростое, но награда того стоит. Как же все обернется для юного мага, который не опытен что в магии, что в жизни? Закончено 28.01.2018. Остались незначительные правки и шлифовка.

Ваго

Ваго

Ликий. Недомолвки и недоговоренности

Ликий . Недомолвки и недоговоренности

***

Нет, ну же надо так попасться? Нет, не попасться – вляпаться. Вляпаться по самые уши! И кто меня тянул за язык? Кто просил меня соглашаться? Никто. Я сговорился сам. Сам дал свое согласие. А теперь? Теперь – или нарушай свое слово, подставляя под удар пребывание в школе. Либо – держи ответ, рискуя своим здоровьем, или может быть даже жизнью.

О, боги – ну как же все так получилось!

А ведь еще совсем недавно, еще этим утром, у меня не было совершенно никаких забот. Я, Ликий Изи, медленно брел по рынку города Трилисса, и наслаждался его торговой суетой. Это может показаться несколько странным. И верно – кому может понравиться бесконечный, не прекращающийся ни на мгновенье шум и гам? В общем-то, никому, если только ты не учащийся, проводящий все свое время в небезызвестной Школе Семи Лепестков. Наши учителя утверждают, что одним из способов, позволяющих нам, юным магам, достигать существенных результатов, является соблюдение покоя для душевного сосредоточения. И потому в стенах школы вечно царят тишина и безмолвие. Нет, это неплохо. Совсем неплохо. Но за те два года, что я провел в ее стенах, я возненавидел молчание и покой не меньше вареного лука, а потому спешил воспользоваться каждой подвернувшейся возможностью, чтобы вновь окунуться в мирскую суету.

И сегодня я выбрался на весенний рынок Трилисса, под предлогом того, что мне нужны иголка и нитки, дабы подштопать поистрепавшийся от времени плащ. Нужные вещи уже давно покоились в моей холщовой сумке, а я все никак не мог покинуть столь привлекательного места. Здесь продавалось все, что только угодно душе: масла, сыры, колбасы, рыба – дабы утолить позывы телесные. Дешевое вино, дорогое вино, крепкие, горькие и сладкие хмельные напитки – чтобы утолить влечения душевные. Книги: толстые и тонкие, местные и заморские, с картинками и одним лишь текстом – для утоления нужд учености. И разные всякие штуки, от маленьких диковинных птиц до крупных заморских животных – чтобы исполнить запросы богатеев.

Я снова дошел до главного входа, где шумные торговцы предлагали посетителям разную провизию: свежее мясо, которое, если судить по их словам, еще недавно блеяло, бегало и прыгало; рыбу, буквально только-только вытащенную из реки; и разные виды хлеба – горячего, ароматного, и мягкого, словно щечки у молоденькой девушки. Но поскольку я уже успел позавтракать, то медленно двинулся в другую сторону рынка, предназначенную для продажи различных вещей и одежды. Солнце поднялось еще недостаточно высоко, а потому эта часть торжища просто кишел людьми: торгующимися, толкающимися, бранящимися, рассматривающими товары или товар покупающими. Я с большим удовольствием присоединился к этому шумному буйству, но поскольку денег у меня осталось всего ничего, раз-два и обчелся, я лишь приценивался и торговался, но реальных покупок не совершал. Но рынок был рад и такому гостю.

Шум вокруг меня стоял просто несусветный, и потому не удивительно, что я совершенно не расслышал, как кто-то меня окликнул. Я не услышал ни первого окрика, ни второго, ни даже третьего, и обратил внимание на звавшего меня лишь тогда, когда он сильно одернул меня за рукав.

– Господин маг, господин маг, вы же мне поможете? – раздался у самого уха неожиданный громкий голос.

Я вздрогнул, быстро отложил в сторону рассматриваемую рубаху и обернулся, дабы лицезреть говорившего. Им оказалась девушка. Хотя нет, не так – не девушка, а прекрасное создание. Ее волосы блестели, словно полотна шелка на ярком солнце, глаза отливали синевой, словно две свежесобранные незабудки, а губы алели, словно самая спелая клубника. Да что там лицо? Изгибам ее фигуры позавидовал бы самый изысканный кувшин, и даже ее красивому платью не удавалось отвлечь внимания от ее привлекательных телесных достоинств.

Близость девицы мигом бросила меня в дрожь и в пот, а потому моя первая фраза прозвучала просто ужасно.

– А, эм, это ты мне? – Согласен, ответ не ахти какой. К тому же я произнес его таким дрожащим голосом, что будь я на месте девушки, то я бы подумал, что я, безусловно, пьян. Да и к кому еще она могла обращаться, дергая меня за одежду?

Но девушку это отнюдь не смутило.

– К вам, к вам. – Она закивала своей прелестной головкой и еще сильней вцепилась в мой несчастный рукав. – Вы же маг, правда?

Да, я маг. И если это не написано на моем лице, то в этом можно убедиться, едва взглянув на мои разноцветные берет и плащ, на которых красуются семицветные цветки – символы Школы Семи Лепестков.

– Да, я маг, – собравшись с духом, уже более внятно ответил я.

– Из Школы Семи Лепестков?

– Да.

Услышав мое подтверждение, глаза девушки засияли, словно две звездочки.

– Тогда помогите мне, господин маг. – Сияющие звезды мигом наполнились крупными слезами. – Помогите. Кроме вас мне никто не поможет. – Голос девицы дрогнул. Она отвернулась, и стыдливо всхлипнула. Но моего рукава она все же не выпустила.

Я приосанился – наконец-то кто-то оценил меня по достоинству. И раз меня так усиленно просят, то почему бы не оказать содействия? Глядишь – перепадет мне монетка-другая. А может, что-то получше – я же, все-таки, ученик магической школы. А это вам не какой-нибудь поденный рабочий.

– И в чем дело-то? – с важным видом поинтересовался я.

Девушка быстро вытерла лицо и повернулась ко мне.

– Понимаешь, – очень тихо произнесла она, – Гарей... Он такой глупенький.

– Кто? – недоуменно воскликнул я.

– Гарей, – снова повторила девица. – Этот беспросветный глупец пообещал своей возлюбленной, что он докажет силу своей любви, свершив убийство какого-то ужасного монстра.

А? Какой-то парень, какая-то возлюбленная, и какой-то монстр? Я ничего не понимал.

– А я-то тут причем? – снова бессмысленно выдал я.

– Ну как же? – Девушка подняла печальное лицо и взглянула меня с такой невероятной тоской, что я ненароком отшатнулся. – Парень собрался совершить подвиг ради своей любимой. Подвиг – это славно, но... А вдруг все закончится плохо? А если он там заблудиться? – Страхи девицы хлынули горной рекой. – Если поскользнется и вывихнет ногу? Вдруг его волки по пути загрызут? Или тот монстр, о котором он говорил... Вдруг он его, его... – Девушка снова отчаянно всхлипнула, но не отвернулась, а крепко прижалась лицом к моей руке – видимо, чтобы я не увидел ее новых слез.

Дело начинало проясняться.

– Давай я расскажу, что понял, – медленно сказал я. Мой голос снова дрогнул, едва я ощутил ее теплую и нежную щеку на своем плече. – Есть какой-то парень, и зовут его Гарей.

– Да. – При ответе из невидимого под таким углом ротика вырвался вполне ощутимый поток теплого воздуха, который нежно коснувшийся моего напряженно бока и мое внутреннее естество тут же встало на дыбы, словно взбрызнувшаяся коняшка. Успокоившись, я взял себя в руки, и продолжил.

– У этого Гарея есть возлюбленная. Так?

– Да. – И снова теплый воздух ласково коснулся моего напряженного от неожиданной близости тела.

– И он собрался совершить ради нее какой-то подвиг. Верно?

– Да. Он поклялся, что пойдет в земли Чернолесья и победит чудовище дралема, – пояснила взволнованная девица.

– И ты за него боишься? Так?

– Да. – Сказав это, она покраснела.

– И хочешь, чтобы я ему помог в его геройском подвиге? – Дралем, дралем.... Что-то припоминаю. Ничего определенного, но ни в одном монстре никогда еще не было ничего хорошего.

– Нет, что ты. – Девушка резко вздрогнула. – Это чудовище слишком опасно. Просто верни его. Верни Гарея. Верни парня его возлюбленной.

– Просто вернуть? – еще раз уточнил я.

– Ага. Верни. Целого и невредимого. – Девушка миленько хлюпнула носом.

Я тяжело вздохнул. Нет, не на такое приключение я рассчитывал – я ожидал чего-нибудь, ну, попроще. Чего-то гораздо проще. И хоть моя голова была заполнена сладостным дурманом, я понимал, что такое приключенье мне не по плечу.

И, увы, теперь я должен в этом признать этому более чем милому созданию.

– Послушай-ка, э-м-м, – я запнулся, вспоминая, что так и не удосужился спросить имя своей голубоглазой собеседницы.

– Габи. Меня зовут Габи, – сообразив, в чем дело, тут же представилась она.

– Послушай-ка, Габи, – произнес я медленно – говорить такое мне не хотелось. – Дело вот в чем. Да, я маг. Да, я обучаюсь в Школе Семи Лепестков. Но это всего лишь школа. Это место, куда привозят людей, у которых просто обнаружились способности к магии. А в школе их учат лишь магическим азам. Основам основ.

– И что? – непонимающим тоном произнесла она.

– А то, что даже выпускники этой школы умеют совсем немного. При окончании школы они овладевают всего лишь несколькими простыми заклинаниями. Тройкой-другой, не больше. И среди них нет ни одного боевого заклинания. Ни одного. Это же школа, а не боевая академия.

Я говорил чистейшую правду. Горькую, неприятную, но – правду. Да, ученики нашей школы целых три года учатся понимать и постигать свои внезапно открывшиеся способности. Но чего можно достичь за столь короткий срок, когда даже простое осознания того, что ты являешься носителем невероятно могущественной силы, приходит к тебе не сразу. А вера в то, что ты способен ее обуздать – и подавно. И это не удивительно. Ведь кем были многие из нас до пробуждения наших скрытых сил? Кто ремесленником, кто крестьянином, а кто и обычным поденщиком. Вот я, например, работал простым рабочим на винограднике своего отца. Моя забота: подать инструмент, принести воду да убрать принесенный ветром мусор. И тут оказалось, что я – прирожденный маг. Маг стихии воды. Мог ли я быстро в это поверить? Нет, никак не мог.

Но просто принять это – дело одно. Потом нужно научиться использовать полученные способности, научиться иметь над ними власть. А двух лет учебы, из которых первый посвящен изучению нужных книг, а второй – попыткам усвоить полученные знания, для этого недостаточно. Совсем недостаточно.

–Уж лучше тебе обратиться к хорошим магам. К тем, кто постарше да поспособней, – скрепя сердце выдал я свой вердикт.

Девушка глубоко вздохнула, и ее мягкая щечка проехалась по моей коже. Потрясающее чувство.

– Так-то оно может и так. – Она снова вздохнула. – Да только вот, как ты говоришь, единственные способные маги здесь, это ваши учителя. Сидят они в вашей школе, за высокой-превысокой стеной, да за сильными магическими печатями. А кто пропустит в эту школу бедную-несчастную Габи с ее незначительными и никому не интересными бедами? Кому она там нужна?

А верно. Наши учителя нечасто покидают территорию школы. И хоть стены нашего заведения совсем не такие высокие, да и защитных печатей я на них ни разу не видел, шанс на то, что Габи туда пропустят, выслушают и согласятся помочь, очень и очень мал. Я бы сказал, что мизерно мал – как виноградная косточка. Не то, чтобы наши учителя слыли какими-то чересчур грубыми и черствыми людьми. Мы ведь светлые маги, маги добра и мира. Просто, ну, не согласятся они, и все. Уж я-то знаю.

– Тогда может быть... – Я вновь попытался помочь прелестной незнакомке. – Тогда может быть попросить об этом нашу городскую стражу?

Красавица вновь вздохнула. Мне показалось, или она стала плотнее ко мне прижиматься? Нет, наверное, показалось.

– Городская стража не просто так называется городской, ведь верно?

И опять с ней не поспоришь. Ведь чем занимается городская стража? Охраной города, наведением порядка и сбором податей для барона. Но все это – только внутри высоких крепостных стен. Выходить за их защитные бойницы они категорически не согласятся.

М-да – опять я сморозил что-то не то. Но ведь должен же быть какой-нибудь выход.

– Знаю! – Я пораскинул мозгами, и выход нашелся сам собой. – Ведь есть еще и наемники. Ты ведь можешь обратиться к ним.

Девушка в который раз тяжело вздохнуло. О, боги – что же я опять недодумал?

– Обратиться-то можно, но.... – Я вдруг почувствовал, как девушка мягко ткнула мне в грудь пальчиком. – Но они такие страшные. И опасные. Будут заставлять писать контракт. Писать и подписать. А я, я, понимаешь... – Ее палец от волнения начал выводить на моей груди замысловатые узоры, отчего мое сердце мигом забилось совсем не в такт. – Я девушка простая, необученная. Вдруг они напишут там что-то такое... такое... нехорошее. А я по незнанию подпишу. То-то же. А вот тебе... Тебе я верю. – Золотая копна волос вздрогнула, и перед моим взором предстало раскрасневшееся личико, преданно глядящее на меня раскрасневшимися глазами. – Ты юный, не испорченный. Ты не злой. И ты – светлый маг. Ты меня не обидишь. И... не откажешь. Ведь правда? Правда, да? – И глаза-звезды снова доверительно глянули на меня.

– Ну, я, э... – бессвязно молвил я, а мои глаза неотрывно следили за столь близкими, и оттого еще более притягательными, губами.

Габи несомненно заметила мой взгляд, а потому еще сильнее прижалась ко мне, и я почувствовал, как в мое тело уперлись две мягких и теплых выпуклости.

– Я... что хочешь для тебя сделаю. Что захочешь, – тихо, но весьма многообещающе прошептала она. – Только... помоги ему. Не дай дураку погибнуть. Пусть вернется он к своей любимой живым и здоровым.

Но я уже слушал ее в пол уха. Я вдруг почувствовал, как мое сердце учащенно забилось, губы пересохли, а лоб и ладони, наоборот – обильно вспотели. Я – маг воды? Да какое там. Судя по тем очищениям, что клокотали во мне сейчас, я не мог быть магом воды – я стал магом просыпающегося вулкана! Да, я – светлый маг. Но я не настолько светлый, чтобы в мою голову не стали прокрадываться разные сладострастные мыслишки.

И разве удивительно, что я тогда дал согласие?

***

Когда кипение в моих жилах значительно поугасло, я понял, что натворил своим необдуманным обещанием, и обессилено присев на ближайший тюк, принялся себя проклинать.

И поделом! Согласившись на это дело, я обещался пойти в небезопасное Чернолесье. Да – в этом лесу почти не встречаются опасные монстры. Зато там обитают волки и пумы, что само по себе уже не мед и не сахар. Если же я вздумаю пойди на попятную, девица окажется в расстроенных чувствах, и кто знает, чем это может для меня обернуться. Например, она станет рассказывать всем и каждому, что герой из меня – никакой. А такой славы мне не надобно. Или что маг из меня не ахти. Пусть это правда, но слушать об этом лишний раз мне тоже не очень хочется.

А может она удумает и кое-чего похуже. Например, начнет говорить народу, что все маги Школы Семи Лепестков – такие же трусы и неумехи, как и этот Ликий. А что? Девушки могут. Они такие – хлебом не корми, а дай посплетничать. Слово за слово – по городу пойдут разговоры, сплетни и обсуждения. Понятное дело, что такому обвинению – грош цена. Но это и не важно – просто само наличие таких разговоров вряд ли понравятся нашим уважаемым магам-учителям. И начнется расследование – почему, отчего, и, главное, кто. И кто же в конечном итоге будет во всем этом виноват? Я. А из нашей школы выгоняют и за меньшее нарушение.

Вот такая вот беда – отказаться от исполнения слова мне теперь нельзя, но и идти, выполнять обещанное, как-то очень боязно. Радовало одно – что при удачном его выполнении меня ждет незабываемая ночь с роскошной златовласой красавицей.

Итак, что же делать, как мне быть? Суть проблемы такова – взвалил на себя неподъемную ношу. Задание, которое мне ни за что не выполнить одному. Выход напрашивался сам собой. Выход простой и не замысловатый: мне нужен помощник. Смелый, сильный, и, желательно, смышленый, кто не побоится пойти со мною в дикий лес, и, в случае чего, защитит меня от голодного лесного зверя.

Только где мне его найти, да и так, что б быстро?

Я привстал с насиженного тюка и принялся отчаянно озираться в надежде на возможное чудо.

И чудо случилось – между прилавков с нагроможденным товаром медленно продвигался какой-то человек. Первое, что бросилось мне в глаза, это его одежда – на незнакомце красовалась некое кожаное одеяние, кое-где заляпанное старыми пятнами крови. Одежда, которую никогда ни с чем не спутаешь.

"Наряд наемника. Да, это точно наряд наемника. То есть этот парень – наемник? Да, наверняка, что наемник", – радостно вздрогнув, подумал я, и еще пристальней вгляделся в бредущего незнакомца.

Второе, что я заметил, это то, что, пробираясь между людьми, человек ловко поигрывал большой дубинкой, умудряясь не зацепить ею ни товар, ни покупателей, ни торгашей.

"Он отлично владеет дубиной. Сразу видно – не для показа носит. Прекрасно. Просто прекрасно". – Его оружие и мастерство мне так же пришлись по нраву.

Ну и последнее – густая щетина мешала точно определить возраст приближающегося незнакомца, но как я уже мог понять, ему было лет этак двадцать пять, не меньше.

"Отличный возраст", – подумал я, вспоминая размышления своего отца. – "Как он любил говорить? Двадцать пять лет, это тот самый возраст, когда юношеский гонор уже далеко позади, а мужская упертость еще не созрела. Что ж, отлично – мне это тоже только к пользе".

Больше медлить не стоило.

– Эй, ты! – Я мигом вскочил, чуть не уронив свой берет на землю, и неистово замахал рукой, дабы привлечь внимание уже поравнявшегося со мной человека. Тот остановился, глянул на меня удивленно, но все-таки развернулся и подошел. Слава всем богам!

– Меня зовут Ликий. Ликий Изи, – мигом представился я.

– Меня зовут Борка. Просто Борка. – Голос у собеседника оказался не грубый, а даже мягкий. Пользуясь мгновенным замешательством, я снова придирчиво его осмотрел, теперь уже вблизи. Ну как придирчиво.... На винограднике набором новых работников заведовал мой отец, а потому на что обращать внимание при оценке людей я, если честно, не знал. Борка оказался не особо широк в плечах, но выше меня где-то на пол головы. Его одежда выглядела достаточно потертой и выношенной, но в тоже время ухоженной. Темные длинные волосы были тщательно зачесаны назад и собранны в недлинный конский хвост. А еще мне понравился его взгляд: не дерзкий, какой, насколько я слышал, обычно бывает у всех наемников, а очень спокойный. И даже какой-то отрешенный, как бы глядящий внутрь. Внутрь самого себя. Это мне тоже весьма понравилось.

Больше я ничего интересно я, увы, разглядеть не смог.

– Слушай, Борка. Тут такое дело, – быстро затараторил я. – Я – маг.

– Ты – маг? – недоверчиво протянул собеседник.

– Ага, – важно ответил я и развернулся к нему спиной, показывая ему семилепестковую эмблему на плаще.

Борка окинул меня изучающим взглядом. Да, если бы не берет с плащом, то разглядеть во мне мага оказалось бы очень непросто. Половину из своих семнадцати лет я проработал на поле, я потому моя кожа была несколько смугла и местами обветрена. От постоянного пребывания на солнце мои короткие светлые волосы стали еще светлей. А вот то, что оказалось неизменным, так это моя улыбка, вечно появляющаяся на моем лице по поводу и без оного. Поэтому в моей деревне меня часто звали Ветреник Ликий или Перышко Ликий. И даже сейчас, когда я говорю о таких серьезных вещах, улыбка нет-нет, да и выскакивает на моем лице.

Да – не похож я на настоящего мага. Нет на моем лице следа смышлености, а в сердце – печати серьезности. Нет, да и пес с ним.

– Так вот, – продолжил я, убедившись, что мой новый знакомый мне поверил. – Я маг. Маг воды.

– Хорошо, – отозвался Борка.

– У меня есть одно задание. – Я решил выложить все, как есть. – Мне нужно сходить в ближайшее Чернолесье, чтобы не дать погибнуть одному неразумному человеку.

– Так. – Борка понимающе кивнул.

– Но в одиночку я идти в этот лес не решусь – там для меня еще слишком опасно.

– Понимаю и разделяю.

– Вот поэтому мне нужна помощь. Помощь такого человека, как ты.

– Помощь такого человека, как я? – Казалось, Борка искренне удивился. Хотя, что тут странного – как я слыхал, маги частенько пользовались помощью наемников. Ну да ладно.

– Ага, как ты: сильного и смелого. – Сказав это, я подтверждающе кивнул. – И, само собой я готов заплатить тебе за эту работу. Заплатить, скажем.... – Я зажмурился, вспоминая свой не особо толстый кошелек. – Две серебряные монеты.

Я предложил ровно половину своих запасов – все, что я мог бы позволить себе сэкономить.

– Ну как, идет?

Борка немного подумал.

– То есть, я должен пойти с тобой в Чернолесье... – Мой собеседник не стал соглашаться сразу, а принялся осмысливать все услышанное. Это тоже говорило в его пользу.

– Да, – подтвердил я.

– Чтобы, хм-м-м, помочь тебе кого-то догнать, и не дать совершить какую-то глупость.

– Да, все верно. – Борка все понял совершенно правильно.

– Моя же задача – прикрыть твою спину при встрече с лесными хищниками. Верно?

– Верно. – Тут я понял, что немного лукавлю – я ожидал от него не помощи, а самой полной защиты. Но, будем надеяться, что встреча с хищниками не состоится, а потому и уточнять эту деталь я не стал.

– И ты готов заплатит мне за это целых две серебряные монеты?

– Да. – А тут я был совершенно честен – у меня и в мыслях не было обманывать его. Не такой я человек.

– Ну как, идет? – снова спросил я.

Борка подумал еще немного.

– Идет, – сказал он и важно кивнул головой.

Итак – у меня напарник. Я готов был прыгать от радости, но с каждым моим лишним движением злополучный Гарей уходил все дальше и дальше от защитных стен.

– Тогда поспешим. Время не ждет, – вдохновляюще промолвил я, поворачиваясь в сторону высоких городских ворот.

– Но и не торопит, – как-то мудрено отозвался Борка, и поспешил за мной.

***

Вначале мы шли очень быстро. Но вскоре я должен был признаться, что выдохся от быстрого темпа, и дальше нам пришлось идти простым неспешным шагом.

Ну а какое путешествие без бесед?

– Ты откуда будешь? – поинтересовался я у идущего рядом Борки. – Из Трилисса?

– Нет, – медленно покачал головою он. – Я из Андеи. Это древня рядом с городом. Знаешь такую?

Я знал. К городу Трилиссу испуганно прижимались четыре большие поселения – Андея, Витла, Дерен и Тоска. После двух больших воин с нежитью многие пожелали укрыться за его высокими городскими башнями. Но всех желающих город вместить в себя не мог, и потому людям оставалось лишь селились возле его могучих стен, считая это место более-менее безопасным.

– Да, я знаю – бывал там несколько раз.

– А ты? – поинтересовался у меня Борка. – Откуда ты будешь?

– Я не здешний, – легко признался я.– Я из Кандара.

– Это из того, что у западных границ? – удивил меня знанием Борка.

– Так и есть, – согласился я. – Там я родился и вырос. А сюда приехал, чтобы учится в магической школе.

На некоторое время мы замолчали, не зная, о чем говорить.

– Слушай, э-м-м, а, что ты делал на рынке? – все же нашелся я.

– На рынке? Ах, да – там мне нужно было выполнить свою грязную работу.

Грязную работу? Эти слова прозвучали как-то пугающе, и вместе с тем уж очень по обыденному, словно речь шла о том, чтобы умыться или подштопать порванную одежду.

Это меня заинтересовало.

– А что это была за работа? – уточнил я, ведомый своим любопытством.

– Все как всегда – я проломил черепушку одному брыкливому норовливцу.

Услышав такое, я невольно вздрогнул. Как представил себе получившуюся картину... Б-р-р... Да, быть наемникам – не горшки лепить. Это я понимал. Но все же, все же...

– Проломил голову? – нервно заметил я.

– Ну да, – согласился Борка. – Это ужасно, я понимаю. Но так оно и есть.

Это да – звучит очень ужасно – мысленно согласился я и зябко поежился.

– Тогда зачем ты это делаешь? – заметил я уже куда осторожней.

– Потому что за это мне платят деньги, – беззастенчиво сознался напарник. – И потому, что я просто могу это сделать. Это моя работа. Мое ремесло. – Голос говорившего звучал ровно и размеренно. – Если человеку нужно кого-то прибить, а у него на такое дело отчего-то не поднимается рука, то люди зовут меня. И я... помогаю им в этом деле.

– Э-м-м, у-у-у... – Мои мысли лихорадочно заметались из стороны в сторону. – У своих рука не поднимается? Это... Это как же это? Я мало что смыслил в жизни. Но одно я знал совершенно точно – если одному человеку срочно понадобилось убить другого, то люди зовут отнюдь не наемника. Точно не наемника. Выходит, выходит...

У меня перед глазами пронесли идеи, одна ужасней другой.

– А что тут непонятного? – Борка слегка пожал плечами. – Они же годами вместе растут. Играют в одном дворе. Живут под одной крышей. Считай – жизнь пролеживают вместе. Поэтому, понятное дело, что при нужном случае не у всякого мужика на убийство рука поднимется. Что уж о слабых духом женщинах говорить. Понимаешь?

Сердце неожиданно застучало куда быстрее. О, боги, о, боги. Сдается мне, что мой собеседник вовсе никакой не наемник. Похоже, что он – убийца. Обычный наемный убийца, работающий за деньги! И этого человека я нанял к себе в охрану?

Какое-то время я старался держать себя в руках.

"Я что-то напутал, и он вовсе не убийца. Он не убийца. Не убийца он и все тут", – отчаянно повторял я себе снова и снова, чтобы хоть чуть-чуть успокоится. Но желанное успокоение почему-то не приходило. А разговорившийся напарник продолжал подливать масла в огонь.

– А знаешь, что в убийствах самое главное?

Я вздрогнул, сглотнул слюну и нервно покачал внезапно распухшей головой – прости-прощай мое успокоение.

– Главное тут, чтобы крови наружу ушло поменьше, – продолжал сообщать мне Борка совершенно спокойным тоном. – Ведь при неумелом обращении она быстро забьет фанатом. А оно заказчикам надо? Нет, не надо, – бодро ответил он вместо меня. – Кровь и стены все забрызгает, и пол. Отмывать ее долго придётся. Поэтому бить нужно сильно, но аккуратно.

– П-понятно. – Сдавленное страхом горло повиновалось мне уже с трудом. Теперь уже все сомнения у меня отпали. Это убийца – тут двух мнений быть не могло. О, боги – как же я мог оплошать настолько!

– А еще нужно обращать внимание на возраст, – снова добавил Борка.

– На в-возраст кого? – глупо спросил я – моя затуманенная голова уже почти ничего не понимала.

– Ну как кого? Своей жертвы, конечно же, – с удивлением отреагировал он. – Молодых нужно убивать по-своему. Тех, кто постарше, уже по-иному. Ну а тех, кто уже доживает свой век.... Тут тоже подход особый.

– П-правда? – Я уже не понимал, что вокруг меня происходит.

– Правда-правда. – Казалось, мой напарник даже не замечает моего состоянья. – Ты уж мне поверь. Знаешь, сколько черепов я уже проломил?

– И сколько?

– Я не считал. Но думаю, что уже не меньше чем пару сотен.

– Пару сотен?

– Ага.

Вот это я попал так попал!

Я медленно брел по лесной дороге, чувствуя, как страх овладевает мной все больше и больше. Он уже забрался в мою голову, сделав ее пустой, словно гнилая тыква, и тяжелым грузом опустился на дно желудка. Страх сковал руки и ноги, угнездился возле сердца и сжал его словно кузнечными тисками. Казалось, пройди я еще пару шагов, и мое тело рухнет, как источенная временем ель.

А Борка все продолжал и продолжал.

– Ты не думай, что все мне это далось легко. – Из-за шума в ушах, его голос доносилось до меня словно издалека. – У меня отец мастер по этим делам. Он меня-то к этому ремеслу и склонил. Понятно дело, что вначале серьезных поручений он мне не давал. Как говорится – нос не дорос. Вначале он пристроил меня простым пастухом, чтобы я смотрел за стадом. Для чего, ты хочешь меня спросить? А для того, чтобы видеть, как и с чего у нас все начинается. У нас, в смысле, в нашем ремесле. Животные, они ж как? Они же почти как люди. Как и люди, они хотят сладко есть и вкусно пить. Как и люди, они жаждут для себя удобств и покоя. И, как и люди, они ни за что не хотят умирать. Но убивать их – это моя работа. И вообще – именно смерть придает жизни хоть какую-либо ценность.

Последняя фраза прозвучало неожиданно философски, и потому я не сразу понял всю важность услышанных слов.

– Животных? Ты сказал животных? – едва слышно воскликнул я.

– Да, животных. А что?

Животных? Животных?

Я с трудом сделал глубокий вдох и выдохнул скопившиеся напряжение наружу.

– Ты точно убиваешь животных? – снова спросил я его, все еще не веря в счастливое разрешение происходящего.

Услышав мой вопрос, Борка остановился, и с удивленьем взглянул на меня.

– Конечно, я убиваю только животных. Я же скотобоец. Кого же, скажи мне на милость, мне убивать еще?

Вот так так.

Я стоял и не знал, что мне и подумать. Ну как это меня угораздило перепутать обычного мясодела с опасным убийцей?

– Правда, иногда нас еще называют мясниками. Или же – рубщиками мяса, – снова заговорил мой словоохотливый спутник. – Но это, э-м-м, не поэтично. Еще нас кличут бычниками, а кое-кто зовет мясорубами. Но и эти названия мне не нравятся – слишком уж грубо они звучит. Поэтому я предпочитаю, чтобы меня называли скотобойцем. Или – скотобоем. Это звучит ярко. И – внушительно.

Итак, по словам Борка выходит, что он никой не убийца. Но если это так, как же это вяжется с тем, что я услышал ранее? Про смерти, убийства, и все такое прочее?

– Погоди-погоди, – произнес я медленно, стараясь припомнить детали нашего разговора. – Если ты говоришь, что ты скотобоец, то, что тогда ты имел ввиду, когда говорил, что твоя работа – проломить черепушку какому-нибудь норовливцу?

Я ожидал, что, услышав такое, мой новоявленный напарник смутиться – ну разве можно это понять двояко?

Оказалось, что можно.

– Все просто. Иногда бывает так, что какая-то скотина выходит из повиновенья. Не знаю почему – то ли чего-то испугается, то ли что-то надумает у себя в голове. Тогда она начинает показывать норов – орет, брыкается, никого к себе не подпускает. И что тогда прикажешь делать? Такую скотину на хозяйство себе не оставишь, и другому хозяину уже не продашь. Выход один – пустить бедолагу на мясо. Вот тогда и зовут меня, Борку-скотобойца.

– То есть грязная работа, о которой ты говорил... – произнес я, потихоньку начиная все понимать.

– Это успокаивать взбунтовавшуюся скотину, – добавил он. – Успокаивать в смысле – убивать. А такую работу чистой не назовешь.

Я снова припомнил детали беседы, и посмотрел на них под новым углом.

– А когда ты говорил, что в нужном случае не у всякого мужика на убийство рука поднимется, то ты имел в виду...

– Что не у всякого хозяина поднимется рука на свою скотину, с которой они бок обок иногда полжизни прожили, – снова быстро ответил он. – Столько лет растить быка или корову, ходить за ней на пастбище, кормить, лечить, поить, а потом размозжить башку? Говорю тебе – на это способен не каждый.