Текст книги "Пощёчина (СИ)"

Автор книги: Аноним Stochastic

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Через десять дней после избрания Иоанна кардиналом дожди прекратились, и Папа Сергий навестил замок Ангела, чтобы обсудить с Феодорой нападение сарацин на монастырь в Субико. За ужином Феодора пила вино, Папа Сергий – воду. Мароция удивилась, когда около полуночи к ней постучал папский слуга и сказал, что понтифик желает взглянуть на своего сына. Вместе с Марфой она разбудила Иоанна. Бог наградил ребенка прекрасным характером и способностями. Он почти никогда не плакал и всегда улыбался. В неполные два года знал наизусть первые строчки из «отче наш». Отправляя его к Папе Сергию, Мароция надела на Иоанна вышитую золотом парчовую рубашку и такие же маленькие туфли. Феодора всегда заказывала одежду для себя и своих домочадцев у лучших византийских мастеров.

Весь день Мароция провела в тюрьме у Альберика, потому, когда Иоанна забрали в папские покои, она сразу уснула.

Ей приснились реки крови, текущие по двору. Отчасти сон был похож на те сны, что она видела об Альберике, о том, как он сражается. Но на этот раз он не победил, и Мароция проснулась с колотящимся сердцем. За меленьким окном поднималось яркое весеннее солнце. Его невесомые лучи порхали по комнате, касаясь лба спящей служанки Марфы.

Откинув одеяло, Мароция поежилась от холода. Поверх прозрачной рубашки накинула парчовый халат и, повязав его широким золотым поясом, отправилась в покои Папы. Марфа проснулась и зевая побежала за госпожой.

В коридорах свистел сквозняк, на лестницах притаилась тишина. Дверь в покои Папы была приоткрыта. Мароция переступила порог и закричала. Не глядя на мертвых солдат и мертвого Сергия, она упала на колени перед неподвижным телом сына и прижала его к груди. Халат и ночная рубашка Мароции пропитались кровью. Кровь закрывала лицо мальчика, крови было так много, что Мароция не могла увидеть рану, которая принесла смерть ее ребенку. Ее сыну, которому было суждено стать императором Рима и всего мира.

– Господи, помилуй, – пролепетала Марфа и выбежала в коридор. Вскоре в комнате появились стражники, Феодора и Иоанн. Он протянул руку к Мароции, но она отшатнулась.

– Девочка, моя, господи, девочка моя, я не знала. Они поплатятся за свою ошибку, они поплатятся, – Феодора прижала руки к груди.

Но Мароция не понимала ее слов, лишь качала головой и пятилась к стене.

Когда ее лопатки коснулись камня, ребенок в ее руках заплакал.

– Он жив! – Иоанн первый оказался рядом, схватил Марозию за плечи и встряхнул. – Твой сын жив!

– Зовите лекаря. Быстро! – крик Феодоры эхом прокатился по замку.

Он отозвался у Мароции в голове, как удар колокола. Голос матери напугал ее, заставил сжаться и теснее обнять плачущего ребенка.

– Мароция, прошу тебя. Он жив. Пусть его осмотрит лекарь, – Иоанн гладил ее по плечам. Очень скоро его руки тоже покрылись кровью.

– Он такой маленький... – прошептала Мароция. – Так много крови...

– Бог не даст ему умереть. Позволь лекарю осмотреть его.

Лекаря, карлика с седой бородой, Мароция знала с детства. Он лечил ее от кашля и вправил перелом, когда она упала с лошади. Сейчас он смотрел на нее и моргал покрасневшими глазами, не обрамленными ресницами.

– Мароция... – заговорила Феодора.

– Убирайся! Не смей приближаться к моему сыну!

– Хорошо, – у Феодоры задрожали губы. – Я ухожу. Прости.

Иоанн и Марфа сбросили с кровати мертвеца Сергия, и Мароция опустила на перину ребенка. От слез она едва могла рассмотреть, что делает врач. Когда он смыл кровь с лица мальчика, Мароция увидела две кровоточащие раны на месте глаз Иоанна и вскрикнула.

– Мальчик будет жить, – сказал лекарь.

Ребенок дернулся, закричал и потерял сознание.

Мароция пошатнулась и едва не упала. Иоанн подхватил ее и помог ей сесть в кресло. Сам опустился перед ней на колени.

– Он выживет. Бог услышал твои молитвы и проявил милосердие. Твой сын будет жить.

– Они выкололи ему глаза, – сказала Мароция. В горле стоял комок. Она вцепилась руками в шею, будто надеялась вырвать его ногтями.

Иоанн перехватил ее запястья.

– Пожалуйста, приди в себя. Ты нужна своему сыну. Бог послал вам ужасные испытания.

– Почему Бог допустил это? За что он наказал моего сына?

– Мы не в силах понять его намерений.

– Но я знаю ее намерения. Она хочет независимости Рима, Папа Сергий – хотел поставить над Римом сильного императора. Поэтому она приказала убить Сергия.

Иоанн побледнел, задышал коротко и быстро. Он не был идиотом, как и Мароция, понял, что убить Папу Римского в замке Ангела могли только по приказу его хозяйки.

– Почему Бог помог ей? Почему позволил покалечить моего сына? Бог любит ее больше, чем моего мальчика?

– Нет-нет, – Иоанн замотал головой, и Мароция вцепилась в его плечо.

– Может, Бог хочет независимости Рима? Поэтому он убил Сергия и помог моей матери? Но если он хочет независимости Рима, почему он не прогонит с папской земли сарацин?! А вместо этого калечит моего ребенка? – она сильнее вдавила пальцы в плечо Иоанна. Казалось, ей вот-вот откроется важная истина. Бог, он...

– Почему Бог позволяет сарацинам убивать преданных ему монахов? Почему позволил покалечить моего сына?

– Бог посылает нам испытания...

– Все происходит по воле господа! – воскликнула Мароция. Раньше она часто слышала эти слова, но только испытав глубокое отчаяние, поняла их смысл. – Все, что случается с нами, происходит по воле Господа.

Мароция встала с кресла и вышла из комнаты. По пути вниз она зашла к себе и взяла кинжал. Тонкий клинок ей когда-то подарил отец. Богу было угодно, чтобы этот клинок стал единственным, что Мароция помнила об отце, погибшем десять лет назад на охоте.

Сжимая кинжал в правой руке, Мароция спустилась в тюрьму и вошла в камеру Альберика. С зимы она запретила заковывать его в цепи. Когда она вошла, он не сдвинулся с места. Только голодный взгляд, с каким Альберик смотрел на кинжал, выдал его волнение.

Мароция опустилась перед Альбериком на колени и вложила оружие в его ладонь.

– Убей меня, – приказала она и подставила горло под нож.

– Ты вся в крови, – взгляд Альберика из встревоженного сделался отчаянным.

Это хорошо, решила Мароция, только отчаявшийся человек способен понять, чего, на самом деле, требует от него Бог.

– Это кровь моего сына.

– У тебя есть сын? – когда он удивлялся, он выглядел совсем мальчишкой.

– Моя мать приказала выколоть ему глаза, – голос Мароции задрожал против ее воли. – Я не прощу ее. И не смогу жить в ее замке и в ее Риме. Потому лучше убей меня.

Альберик подался вперед, положил руку на шею Мароции и поцеловал ее.

– Я не хочу убивать тебя, – прошептал он, разрывая поцелуй. – Я хочу сделать этот замок твоим.

– Ты должен быть осторожен, – Мароция взяла его лицо в ладони. – В замке двадцать пять стражников. Пятеро здесь, внизу, пятеро с луками на стенах. Еще четверо на воротах. Десять отдыхают в казармах. Остальные личные телохранители. Феодоры. Мои. Но так как она выбирала телохранителей для меня, я не доверяю им.

– Оружейная?

– Над тюрьмой, – Мароция вскочила на ноги и бросилась к двери.

Когда она коснулась решетки, железо как будто нагрелось под пальцами. Воздух в подземелье потеплел. Казалось, весь окружающий мир разделил жар ее мыслей и тела.

Глаза тюремщика расширились, когда он увидел Альберика на свободе. Не успел он подняться с табурета, Альберик перерезал ему горло. Тело первого убитого стражника еще не осело на пол, Альберик уже всадил нож в ухо второго. Крепкий мужчина издал всхлип похожий на поросячий визг и закатил глаза. Альберик кинул тело к ногам Мароции. Переступив через мертвеца, она смотрела как Альберик расправляется с остальными стражниками. Казалось, сама смерть танцевала свой танец. Альберик двигался одновременно плавно и порывисто. Стремительно и естественно. Рожденный для боя, ни в минуты покоя, ни в минуты наслаждения, Альберик не был так пронзительно красив, как сейчас.

Очарованная его грозной красотой, Мароция пошла за ним в оружейную, потом во двор. Ее сон стал реальностью. Сегодня Альберик победит. Она затаила дыхание, когда один из стражников напал на Альберика со спины. Животное чутье или божественная интуиция позволили Альберику уйти от смертельного удара. Меч рассек его правый бицепс. Но вместо того, чтобы выронить меч, Альберик перехватила его левой рукой. Левой рукой он бил еще быстрее и сильнее, чем правой. Одного за другим положил во дворе пятерых стражников. Стрелы падали со стен к ногам Альберика и Мароции. Воздух вокруг накалился, в пламени ярости сгорели сомнения и страх.

На лестнице Альберик улыбнулся Мароции. Настолько искренне и самодовольно, что она рассмеялась. Господи, как же она гордилась им. Боготворила его. Казалось, ее сердце вот-вот разорвется от восторга.

Два лучника заперлись в башнях, двое прыгнули со стены.

От Ватикана подул горячий, как прикосновение святого духа, ветер. Только теперь Мароция заметила, что ее ночная рубашка и халат насквозь пропитались кровью. И, наверное, теперь на ней кровь не только ее сына. Альберик внимательно оглядел ее, а потом толкнул Марозию к стене и задрал ей подол. Когда он двигался в ней, Мароция смотрела на залитый кровью двор. Мысль, что реальность и сон соединились сделала удовольствие ярче.

Когда они шли по коридорам замка, кровь капала из раны Альберика на пол. На эти капли смотрели трое телохранителей Мароции, падая перед ней на колени. Они были с ней три года, они сопровождали ее в ночь, когда на дороге Рима она родила сына. Мароция на миг зажмурилась. Ее мальчик. Ему была уготована великая судьба. Мароция открыла глаза. Ничего не изменилось. Однажды все жители Рима и соседних герцогств опустятся перед ним на колени. Потому что сам Рим с его пыльными ночными дорогами был его повитухой.

– Встаньте, – приказала Мароция телохранителям.

Молодой воин со шрамом на лице поцеловал ее руку и поклялся в верности. Двое других повторили его клятву. Они обещали сражаться за нее до последнего вздоха.

Для нее они убили троих стражников охраняющих покои Феодоры. Теперь только дубовая дверь отделяла Мароцию от матери, которая посягнула на самое дорогое в ее жизни.

– Мароция! – Иоанн появился в коридоре и сразу бросился к ней. – Хвала Богу, ты цела.

Когда он прикоснулся к Мароции, Альберик напрягся. Но Иоанн не заметил этого, он смотрел только на Мароцию. Под его пристальным взглядом азарт, торжество и безумие боя покинули ее.

– Даже не проси, я не прощу ее, – прошипела Мароция и жестом приказала телохранителям сломать дверь.

В глубине души она надеялась, что ее мать, женщина, которая ее родила и предала, выбросилась в окно или приняла яд. Надеялась, что им не придется смотреть друг другу в глаза. Но Феодора не умерла, она сидела в своем любимом кресле, около которого так часто стоял на коленях Иоанн.

Мароция остановилась в двух шагах от Феодоры и поразилась тому, насколько вражда заострила ее сходство с матерью. Мароция словно смотрелась в зеркало. Черные растрепанные волосы. Одинаковый овал лица. Упрямо вздернутый подбородок. Твердый взгляд. Еще один сон, которому суждено стать реальностью?

– Я не знала, что твой сын будет в его покоях, – голос Феодоры прозвучал громко и четко. – Видит бог, я никогда не желала зла ни тебе, ни своему внуку. И видит бог, я не могла позволить Сергию позвать в Рим герцога Ломбардского и смотреть, что новый император делает с моим городом!

– Видит бог, я не прощу тебя.

– Я знаю. Я научила тебя всему, только не прощать. Но ты можешь дать мне выбор.

– О чем ты?

– В Риме у таких, как я, только один выбор, – Феодора улыбнулась, на миг снова превратилась в хозяйку замка. – Ватикан или замок Святого Ангела. Ты можешь приговорить меня к смерти, а можешь запереть в подвале замка.

Взгляд Феодоры мимолетно скользнул по фигуре Альберика.

Она права, подумала Мароция. Если я передам ее Римской курии, за убийство Папы Сергия сенаторы и прелаты приговорят Феодору к смерти. Но я могу проявить милосердие и избавить от публичного унижения женщину, которая подарила мне жизнь, заперев ее в подвале замка.

– Что ты выбираешь – замок Ангела или Латеранскую площадь? – спросила Мароция.

– Замок Ангела, – впервые за разговор Феодора отвела взгляд.

– Значит, решено, – Мароция повернулась к стражникам. – Заприте мою мать в подземелье, чтобы я никогда ее больше не видела.

Феодора встала, оправила одежду, будто готовилась встречать гостей. Наблюдая как ее уводят, Мароция нашла руку Альберика и переплела с ним пальцы. Через окно под потолком в комнату проникал яркий солнечный свет. Неужели, солнце достигло зенита, пока они сражались? Неужели за одно утро Мароция изменила судьбу всего Рима?

Иоанн рядом шумно вздохнул.

– Ты можешь навещать ее, когда пожелаешь. Как священник, разумеется. Я верю, что заботиться о ее душе у тебя получится лучше, чем о ее теле, – сказала Мароция.

Иоанн растерянно моргнул.

– Что с моим сыном?

– Лекарь дал ему травяную настойку. Она приглушила боль, и мальчик уснул.

– Я хочу увидеть его, – сказала Мароция.

Господи, сейчас ей, как никогда, нужна была поддержка. И Иоанн будто почувствовав это, кивнул и пошел впереди. Альберик же сжал ее пальцы, без слов давая понять, что подхватит ее, если она ослабеет.

Иоанн младший лежал на широкой кровати Мароции. Здесь же он был зачат, после того, как Папа Сергий раскидал по полу папские одежды, кольца и цепи и показал четырнадцатилетней Мароции свое покрытое волосами толстое тело.

Мароция опустилась на колени около кровати и поцеловала голую стопу спящего ребенка. Глазницы мальчика прикрывала потемневшая от трав повязка. На щеках горел лихорадочный румянец. Иоанн встал на колени рядом с Мароцией. Когда он начал читать молитву, Альберик тоже опустился на колени.

– Сегодня мой сын окропил папский престол своей кровью, – прошептала Мароция. – Клянусь, когда он вырастет, он займет этот престол.

Потом она повернулась к Иоанну.

– Иоанн, я хочу, чтобы ты стал новым Папой.

– Но...

– Ты добрый, справедливый, скромный. Чистый и целомудренный в своих мыслях и желаниях. Ты воспитан в лоне Матери-Церкви. Я не знаю другого человека, который был бы более достоин. Я не смогу доверять другому Папе.

Иоанн опустил взгляд.

– Стань отцом церкви и прогони сарацин с папской земли. Я знаю, ты давно мечтаешь об этом.

– Но у нас нет армии.

– Феодора была права – Риму не нужен сильный император. Как новый Папа ты пожалуешь титул императора одному из герцогов сполетских. Этот титул станет его дополнительным козырем в войне с братом. В обмен на титул ты попросишь у него войско для войны с сарацинами.

Обдумывая услышанное, Иоанн смотрел поверх головы Мароции.

– Мы можем использовать в войне Римскую милицию. Если они будут получать жалованье из папской казны, они пойдут за мной против сарацин.

– Да, – кивнула Мароция.

– Если написать Ламберту Сполетскому сейчас, мы сможем выступить уже в конце лета. Или осенью. До зимы очистим от сарацин Фавру. Следующей весной возьмем в осаду их крепость в Субико.

– Да, но первое, что ты сделаешь в роли Папы это поженишь нас с Альбериком.

Иоанн поправил одеяло спящего ребенка и впервые внимательно посмотрел на Альберика. Измазанный кровью, грязью и потом воин с вызовом распрямил плечи.

– Я буду рад, связать священными узами брака тех, кого соединил сам Бог.

Мароция и Альберик обвенчались в Латеранской базилике в конце весны. Маленький Иоанн всю церемонию сидел на руках у матери. Он не мог видеть, но слышал пение хора и торжественные клятвы. Во время народных гуляний он прислушивался к шуткам клоунов. А когда наступала тишина, хватал Мароцию за рукав и спрашивал, что происходит. Она пересказывала ему, что видит, во всех подробностях. От этих рассказов щеки мальчика вспыхивали, а дыхание замирало, будто речь шла о чуде.

В середине лета в Рим приехал герцог Ламберт Сполетский. Все жители города вышли на улицы, посмотреть на нового императора. Герцог Сполетский преклонил колени перед Папой Иоанном и поцеловал его перстень.

В начале осени Папа Римский отправился в поход против сарацин. Папа Иоанн возглавлял отряд римской милиции. Альберик повел отряд из Сполето.

После их отъезда Мароция в замке Ангела тихо родила сына. Альберика Младшего.

Зимой от воспаления легких в тюрьме умерла Феодора.

***

– Я здесь, Иоанн! Поймай меня!

Мароция потянулась в кровати и улыбнулась. Она любила, когда ее будили голоса детей. Ее мальчиков. Она благодарила Бога каждое утро за то, что он подарил ей сыновей. Она гордилась ими. Иоанн рос молчаливым и красивым, несмотря на свое увечье. Младший Альберик был неспокойным и подвижным, всегда куда-то карабкался, куда-то бежал, что-то доказывал. Ссадины и царапины на его руках и коленях никогда не заживали.

Одеваясь, Мароция прислушивалась к перепалке детей.

Она нашла своих мальчиков во дворе.

– Я здесь! Я здесь! Поймай меня! – Альберик носился вокруг колодца. Иоанн стоял посреди двора, вытянув перед собой руки. Заметив мать, Альберик замер.

Она приблизилась и дала мальчику пощечину.

– Это плохая и несправедливая игра. Сколько раз я говорила тебе, Бог лишил Иоанна глаз, но подарил ему младшего брата, чтобы ты стал его глазами.

– Но я не хочу быть его глазами. Я хочу на охоту с дядей Стефаном!

– Мне не нужна его помощь, я могу сам о себе позаботиться, – фыркнул Иоанн.

– Конечно, ты можешь сам о себе позаботиться. А он может отправиться на охоту. Только так вы ничему не научитесь, – Мароция положила руку на плечо Иоанна, погладила его спину. Увлекая сына к дому, она в сотый раз удивилась тому, какой он высокий и гибкий. Будто и не толстяк старик Сергий был его отцом. В инстинктивном поиске близости Иоанн прислонил голову к ее плечу. Второй рукой Мароция притянула к себе Альберика. С замиранием сердца ощутила знакомую твердость мышц в мальчишеском теле. – Ты, Иоанн, без Альберика не научишься принимать помощь и уважение от людей. А тот, кто не умеет принимать дары, зря унижает себя и тех, кто его любит. А ты, Альберик, если уедешь на охоту не научишься тому, что настоящая смелость заключается не в том, чтобы скакать верхом и стрелять из лука. Настоящая доблесть не в том, чтобы самому выбирать и придумывать для себя испытания, а в том, чтобы выдержать испытания, которые посылает тебе Бог.

Марфа накрыла завтрак в большой зале на четвертом этаже. По вечерам Мароция устраивала здесь приемы. Как и раньше, она любила выходить к гостям в образе Афродиты и выслушивать признания в любви. Но теперь в этой игре появился новый, более глубокий смысл. Теперь такими забавами Мароция прославляла не только молодость и красоту, которыми наделил ее бог, но счастье, которого она добилась сама. Ее дети, ее сыновья, каждого из которых ждала великая судьба, сидели среди гостей. После представлений Альберик несколько дней смотрел на мать с восхищением и изумлением. А Иоанн запоминал самые красивые речи наизусть, как молитвы.

– Когда приедет отец? – спросил Альберик, набрасываясь на сыр и хлеб.

– Сегодня или завтра.

– Ты знаешь где он?

– Сначала он поехал на восток, потом его видели на севере, – Мароция посмотрела на старшего сына. Иоанн сделал большой глоток молока, белая капля потекла по его подбородку.

– Дядя Стефан сказал, что я должен ему показать, как я стреляю из лука. Сказал, что отец порадуется, – Альберик уронил булочку и нырнул за ней под стол.

– Уверена, отец будет гордиться твоими успехами.

– Дядя Стефан сказал... – Альберик замер на полуслове.

– Что, милый?

– Я не знаю, правда ли это. Может быть, он просто пошутил надо мной... Стоит ли повторять эти глупости?

– Что тебе сказал дядя Стефан?

– Что давным-давно, до моего рождения, мой отец был узником в подвале замка! – выпалил Альберик, как в холодную воду прыгнул.

– Глупости! – фыркнул Иоанн.

– Истинная правда, – Мароция рассмеялась. – Твой отец был разбойником. А дядя Стефан поймал его и привел в замок. Когда Альберик вошел в наш двор, он был закован в кандалы. И несмотря на это, сумел вырвать у стражника меч и успел положить пятерых прежде, чем его обезоружили.

– Что было потом? – Иоанн сложил руки на коленях.

Альберик откусил кусок хлеба и заговори с набитым ртом:

– Дядя Стефан сказал, что как только увидел моего отца, понял, что перед ним великий воин.

– Так и есть. Отчаянно смелый и отчаянно ловкий.

– Ему подарили свободу за его смелость? – спросил Иоанн.

– Смелость уважают, но за нее не дарят свободу. Свободу можно только заслужить и завоевать.

– Дядя Стефан сразу зауважал моего отца за смелость, – Альберик глотнул молока и вытер губы тыльной стороной ладони.

– Да, дядя Стефан и я уважали смелость твоего отца. И все равно он целый год провел в подвале замке. А потом произошел заговор, – Мароция посмотрела в пустые глазницы своего старшего сына и почувствовала острую боль. Будто и не прошло с тех пор десять лет. – Ваша бабка убила Римского Папу и выколола глаза Иоанну.

Альберик поглядел на брата, на его глаза навернулись слезы. Мароция не сомневалась, сейчас он представляет себя на месте Иоанна.

– Когда это случилось, я спустилась в подземелье и попросила Альберика помочь мне. Тогда, десять лет назад, вашей бабке принадлежал весь Рим. И Альберик победил в одиночку всех ее воинов и завоевал себе свободу. А потом, во время войны с сарацинами он добыл себе богатство, славу и титул консула.

– Когда я вырасту, я тоже буду сражаться против сарацин! – воскликнул Альберик Младший, вскочил из-за стола и закружился по комнате, делая выпады и толкая невидимых врагов.

– Твой отец и Папа Иоанн прогнали сарацин из наших земель, – сказал Иоанн.

– Я стану таким же героем, как мой отец, – не слушал его Альберик. – Дядя Стефан сказал, что на войне мой отец с маленьким отрядом взял укрепленный замок. А еще он сказал, что мой отец на войне спас жизнь Папе Иоанну.

На крыше замка Ангела в церкви Святого Михаила ударил колокол. Альберик метнулся к узкому окну – если высунуться из него по пояс, можно было увидеть часть моста перед замком.

– Они возвращаются! – прокричал Альберик и бросился к двери.

Когда он убежал, Мароция накрыла ладонью руку Иоанна, погладила костяшки его пальцев. Он ответил тем же. С тех пор, как он лишился глаз, эти простые жесты заменяли им обмен взглядами и улыбками. Вместе они услышали, как открылись ворота, как копыта коней зацокали по камням, как двор наполнился голосами, лязгом оружия и смехом.

Время не изменило Альберика, десять лет пролетели для него как один день. Он был похож на бога войны – тело излучало силу, лицо озаряла искренность. В его светлых, выгоревших на солнце волосах и темной бороде не было ни одного седого волоса. Невольно Мароция замерла на краю двора, любуясь мужем. Широкий шаг, резкие и точные жесты. Его люди понимали его без слов, кивали и ухмылялись, стаскивали седла с лошадей, складывали в оружейной сумки.

– Ты только посмотри, какого мы вепря убили! – закричал Альберик, заметив Мароцию.

Он вывел на середину двора кобылу с тяжелой тушей на спине и обрезал веревки. Мертвый вепрь упал на камни, повернулся белыми клыками к Мароции. Из глаза животного торчала стрела.

– Ты убил его одним выстрелом! – Альберик Младший упал около вепря и погладил густую шерсть. – Никогда не думал, что вепря можно убить одной стрелой.

– Я не хотел повредить шкуру, – Альберик Старший, не глядя, потрепал сына по голове.

– Я тоже умею стрелять из лука. Дядя Стефан сказал, ты должен это увидеть!

– Потом, малыш. Сейчас я умираю от голода и жажды, – Альберик говорил с сыном, но смотрел на Мароцию. – Что скажешь, успеют приготовить вепря до темноты?

– Не сомневайся, – она улыбнулась и шагнула ему навстречу.

Альберик мгновенно оказался рядом, подхватил ее на руки, уткнулся лицом в ее волосы. Опустив Мароцию на землю, Альберик положил руку на плечо ее старшего сына.

– Здравствуй, Иоанн, – тихо сказал Альберик, и в глазах его отразилась тревога, смешанная с отвращением. Он так и не сумел привыкнуть к увечью мальчика. Воин не знавший страха перед врагом, как маленький ребенок, боялся калек.

– Рад, что ты вернулся, Альберик, – Иоанн улыбнулся. Он давно не видел, как улыбаются люди, потому его улыбка вышла кривой.

– Я тоже рад, – по лицу Альберика пробежала тень, и он поспешно отступил назад.

Он всегда старался держаться от слепого мальчика подальше. И одновременно стремился скрыть свои отвращение и страх, чтобы не ранить материнские чувства Мароции.

Возможно, именно из-за этого, чтобы не ранить ее чувства и сберечь свои, Альберик со временем стал избегать обоих мальчиков: и слепого Иоанна, и своего сына. Могла ли Мароция что-то изменить? Сначала она верила, что да, потом разочаровалась в попытках развеять неприязнь мужа к детям и лишь надеялась, что сумеет компенсировать ее своей любовью и вниманием. Ведь, если Бог лишает человека чего-то одного, он щедро одаривает его другим.

За ужином Иоанн сидел рядом с Мароцией, и она часто касалась его пальцев.

Альберик Младший был так возбужден приездом отца, что почти ничего не ел.

– Дядя Стефан уехал на охоту вчера. Сказал, что вернется через три дня, – тараторил мальчик. – Я никогда не видел, чтобы он привозил такого большого вепря.

– Такие не водятся у стен Рима, – ответил Альберик, смотря поверх головы сына.

– Дядя Стефан рассказывал, что во время войны ты и твои люди поехали на охоту и вместо этого взяли замок сарацин!

– Это было безумно весело, – в походах кожа Альберика обветрилась и шелушилась на носу и лбу. – Я и мои люди встали лагерем недалеко от замка. Мы как раз собирались ужинать, когда мимо костра промчался заяц. Совсем близко от людей. Кто-то крикнул: лови его. Человек десть вскочили на коней и помчались за зайцем. Остальные тоже сорвались с места. Заяц вывел нас прямиком к стенам замка. Сарацины начали забрасывать нас стрелами, и я разозлился. Но так как мы преследовали зайца, мы не прихватили с собой ни тараны, ни лестницы. И тогда я приказал своим людям спешиться, снять седла и положить их одно на другое. Некоторые вставали друг другу на плечи. Лучшие из нас забрались на стены и побили сарацин.

– Правда, что ты спас жизнь Папе Иоанну?

– Я спас жизнь нам обоим. В Фавре мы столкнулись с грабителями. Они убили наших людей, а нас загнали на гору и окружили. Тогда я снял одежду с двух убитых оборванцев, разделся сам и велел раздеться Иоанну. Когда нас схватили разбойники мы выглядели, как простые солдаты. Я сказал, что мы сражались в папском войске, и что папа даст за нас выкуп. Грабители продали нас нашим же солдатам!

Младший Альберик ударил кулаком по столу от восторга. Кубок Мароции подпрыгнул и едва не перевернулся. Иоанн вздрогнул, потом рассмеялся. Даже не видя, он научился угадывать эмоции брата.

– А золото? А мощи святого Родрика? Вы вернули их в Рим? – продолжал расспрашивать Альберик Младший.

– Мы привезли столько золота, что бросали золотые монеты и украшения в толпу, когда вернулись. Все жители Рима вышли нас встречать, и каждый получил по золотому из нашей добычи прежде, чем мы доехали до Латеранского дворца!

Альберик подобрался ближе к отцу.

– А потом Папа Иоанн подарил тебе земли в Авентине! – он не спрашивал, эту историю он знал с раннего детства. Мальчик дотронулся до свечи, снял ногтем восковую каплю. – Земли и титул консула! И место в сенате! Почему ты редко приходишь в курию?

– Мне там скучно, – Альберик Старший сделал глоток вина.

Альберик Младший снова потянулся к свече. Когда отец ударил пустым кубком по столу, рука мальчика дрогнула. Он зацепил свечи и перевернул подсвечник. Горячее масло пролилось на стол и штаны Альберика Старшего. Ткань тут же вспыхнула.

Альберик Старший плеснул на себя вином, потом водой для умываний. В зале запахло мокрой шерстью. Белый дым еще поднимался от его бедер, когда Альберик встал и ударил сына по щеке.

– Нет! – воскликнула Мароция.

Краем глаза она заметила, как Иоанн втянул голову в плечи, но у нее не было времени утешать его.

Альберик Младший прижал руку к щеке и удивленно моргнул, будто не понял, что случилось.

– Не смей! Никогда не смей поднимать руку на сына! Своей смелостью и с божьей помощью ты заслужил в Риме уважение и любовь! Но кто вспомнит о твоих заслугах, когда вся власть в Риме будет принадлежать твоему сыну? Ты всего лишь чужак.

Альберик покраснел и сжал кулаки.

– Что станет с тобой, когда твой сын станет императором? Думаешь, он будет тебя любить за твои прошлые подвиги? Нет! Тебе придется постараться, чтобы заслужить его любовь и уважение.

Альберик шагнул к Мароции, и она дала ему пощечину. Она замахнулась снова, но он перехватил ее запястье и прижался губами к ее губам. В следующую минуту он подхватил ее на руки и посадил на стол.

– Убирайтесь отсюда, – прикрикнул он на детей. – Живо!

Иоанн перевернул стул и метнулся к стене. Альберик Младший схватил его за руку и повел к двери.

Мароция обхватила ногами бедра мужа. Она всегда слишком любила его силу. Однажды Бог накажет ее за это, подумала Мароция, поднимая юбку. Но возможно, страсть и наслаждение, которые она испытывает сейчас, стоят любых мук потом, она теснее прижалась к Альберику. Принимая его в себя, она кусала его бороду и царапала его обнаженные бедра.

В момент оргазма она откинулась на стол, сметая на пол кубки и тарелки, повернула голову к двери и встретилась взглядом со своим младшим сыном.

Мароция зажмурилась и вскрикнула.

– Я люблю тебя, – прошептал Альберик, поднимая ее на руки. – Ты самая прекрасная из женщин.

– Когда-нибудь моя красота увянет. Будешь ли ты и тогда носить меня на руках? – Мароция накрутила на палец прядь его волос.

Альберик принес ее в ее комнату.

– Когда ты перестанешь быть самой красивой женщиной, я сделаю тебя самой богатой женщиной в мире! – очень серьезно прошептал он.

– Я и так богата. Проси какую хочешь награду за то, что вместо того, чтобы спать сегодня, будешь всю ночь целовать меня.

Он закрыл двери, Мароция расстегнула тесный лиф платья.

– Я привез тебе подарок, – Альберик достал из кармана тряпицу, развернул ее и положил на белые простыни золотые серьги с несколькими рядами подвесок из драгоценных камней.

– Откуда это?

– Тебе нравится?

– Конечно, – Мароция поцеловала его.

– Монастырь в Фавре. Его монахи любят роскошь и блуд, переплавляют золотую церковную утварь в украшения и дарят их своим любовницам.

За окном всплыла полна луна. Ее холодный белый свет покрыл кожу Альберика изморозью и обесцветил его светлые волосы. Мароция всегда любила прикасаться к ним. Они были мягкими и тонкими, как у ребенка.

– Я построю замок в Авертине, – Альберик лег на спину. Устроившись у него на плече, Мароция слушала как быстро бьется его сердце.

– Он будет большой, как замок Ангела. Но в нем не будет урн с прахом древних языческих императоров. Только залы для праздников.