Текст книги "Орден-двух-Капитанов (СИ)"

Автор книги: Аноним Штоквич-W-Сербскi

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Штоквич-W-Сербскi
Орден-двух-Капитанов

Copyright: Верлибр Орденский, от Штоквич=W..& Noо

12+

'картинки-с-выставки' Орден 'Мэнго=ЯВА' к циклу 'ХВАЛА -ВРАГАМ!'

Сага-Быль-ЛонгРид* в вольном изложении с пристрастным

'разбором полётов',– к 25-летию означенных событий:

в-Сезон-Угубину* 19-91,-неизвестная 'одиссея' юных моряков

на акватории архипелага И-Е:

2-я серия 'Белого-Солнца-Пустыни' на море

Содержательно:

– Минимально-потребное предисловие

– В 'адмиральский' час

– В-рубашке-рождённые

– ЛОВЕЦ Мотыльков: задор-демонично

– Текущий вКРИВЬ

– ТАБОР-на-Гастролях

– Сутки-на-реверс: терпильно-активно

– В завершение сезона

-М-Мазай & 'зайцы'

-Горячий-Конец-Сезона

– Запаздало-мимолётная ВСТРЕЧА

– Моряк-любитель

Сезон-УгЛубина* 92,– мемуар-конспект-'многабукафф'

об истории непростых отношений,– без навигации;

Необходимо-наглядное предисловие.

Пока память не дырява,

только чуточку корява,

сочинить пора маляву,

но отнюдь не ради славы,

стоит рассказать про ЯВу:

тот в расчёте на Халяву,

бросив властную державу,

прочим замутил забаву.

Поступают так шалавы

на манер соседки Клавы,

подставляя под расправу,

имитируя облаву,

то ли влево, то ли вправо

отпихнув других в канаву.

Только те имеют право,

рассудив толково-здраво,

не глотать его отраву,-

живо-писно да кудряво,

расчесав всё кучеряво,

вставить сей сюжет в оправу.

Для тех из вероятных читателей, кои сугубо сухопутны, мы бы и писать не дерзнули; любителей морской терминологии, толкование которой здесь обозначены как **, кои мы здесь не приводим,– лишь адресуем к Военно-Морскому словарю.

Данное изложение событий по принципу эпизодических 'картинок-с-выставки' – скорее, для тех, кому не претит к месту по необходимости употребляемые сугубо морские термины, составленные в своё время на основе голландской, английской и немецкой терминологий, изредка переходя на жаргонизмы. Сие – отнюдь не 'развлекалово', не 'дефективное чтиво', а серьёзный 'разбор полётам' на ниве морской практики вкупе с патриотическим воспитанием, но по сути сценарий 2-й серии 'Белого-Солнца-Пустыни' на море с 'гаремом' из больной девицы Юльчетай и 2-х малолетних сестёр,– сиквел*ремейк* с 'бандой' басмачей, но без содействия товарищей Саида, Петрухи, без вспоможествования Хранителя Музея и Верещагина.

Того, кому симпатичен центровой персонаж, отошлём в конец повествования с более подробным описанием и толкованием его существенных резонов и обстоятельств к разделу «Моряк-Любитель», дабы за весьма посредственной внешностью, интересант без напряга смог распознать его при нечаянной встрече. Таков расклад произведения сделан специально ради случайного,нетерпеливого или мало заинтересованного читателя, которому позволительно мелкий курсив пропускать стороной.

Данные мемуарно-ретроспективные заметки предназначены в первую очередь для близких,– двух прежде малолетних участниц событий 1-ого блока повествования, у коих уже свои последыши вошли в их тогдашнюю возрастную категорию, коим автором даровано право дополнять сие изложением личных воспоминаний и впечатлений, равно как и публиковать, издавать и редактировать их по своему усмотрению. И пускай живые свидетели уличат автора-зачинщика в неправдоподобии или в предвзятости. Другие адресаты записок – непричастные к событиям родичи, не представлявшие себе, чем занимались их родственники и через что пришлось им пройти.

Сие – весьма специфическое чтение дискретно*-последовательного изложения давних записок, поданное с той стороны, которая авторам более ведома,– периодически перемежаемое эпизодическими, причём вполне достоверными, описаниями из жизни Моряка-Любителя как центрового персонажа или же необходимыми словарно-терминологическими пояснениями и справками из специально подобранной электронной библиотеки. Ради удобства пояснения слов и терминов по сноскам, касательно каждого блока основного теста даются вразбивку,– при нежелании в них вникать, их можно пропустить, рАвно как и вернуться к оным при возникшей необходимости.

Не зря говорится: ДВА КАПИТАНА СУДНО УТОПЯТ. Эти двое делили полномочия весьма своеобразно. Все события , происходившие в течение 2-х суток (по сутки – на каждого) закручены вокруг двух ключевых персонажей, практикующих разные методы в их совместной деятельности по оморячиванию подростков на базе морского клуба в рамках внешкольного дополнительного образования. Каждый из них имеет свой Ордер,– порядок, в рамках которого он действует в силу личностных качеств. Во взаимодействии ради общей безопасности привычный Ордер вынужденно подменяется другим. Налицо имеются два соперника, на год объединеные общим сюжетом в единый ОРДЕН, несущие каждый свой порядок-уклад. Ордер-ЯВА и Ордер-МЭНГО, кои как два диполя* единой системы, как схожие понятия ОРДЕР и ОРДЕН, с переменным успехом диплоидно-дуально взаимодействуют в течение двух сезонов с межсезоньем,– в один – на водах, в другой – на суше. Принуждённые к взаимодействию одногодки и тёзки по имени они также условно именуются Мейган-МЭНГО и Мейган-ЯВА.

В случае более широкой публикации, можно взглянуть на это иначе. Немало, вероятно, найдётся лиц, знакомых с силуэтно обрисованной в данной публикации парой взрослых моряков-любителей, но никому из таковых до сего дня неведома затаённая между ними контра-интрига, хранившаяся между ними четверть века пореформенного периода с начала 90-х г. г.. Много за это время случилось других значительных событий, но подобного этому наверняка не было. Так можно обозначить историю с подоплекой одного шлюпочного похода,– с мотивацией тех или иных поступков, скрытых за далью 25 минувших лет. Только теперь, когда уже выросли, возмужали и отчасти со-старились прототипы персонажей,– былых участников единого действа, приходит если не запоздалый страх, то оторопь берёт от того, каким опасностям и риску подвергали себя и других, и какую меру ответственности на себе несли предводители оных мероприятий.

Теперь уже, пожалуй, не грех, а то и кому-то на пользу будет разгласить былые секреты, особо на фоне трагедии в Карелии. Может, данный сюжет без персоналий, но с достоверно-конкретными обстоятельствами, в назидание без какой-либо конкретизации, но с подробностями где-то кого-то, глядишь, чему-нибудь да научит...

Лонгрид-УГУБИНАс сезон-навигацией* '91

Утомленные ДИПОЛИ

Утомлённые диполи*

вновь освоят свои роли:

постоявши-на-приколе,

друг другу вновь предъявят волю.

Где вёсла есть, там два гребка,

где вёсел нет – лишь два шлепка;

два невысоких мужика

напрасно не порвут пупка:

в лесок зашли, там два грибка

невзрачненьких, на два зубка:

тут выпивки – на два глотка,-

совсем ни-что-жно для хапка.

Едва потянется рука,

другая – вслед, наверняка

трепещет в близости лобка,

гибка, умела и крепка,-

так страсть обоих велика.

В начале сезона тайфунов стояли чудные погоды: солнце блескуче; воздух прозрачен; небо Ясно и высОко; ветрА резвЫ и предсказуемо-прихотливы; море прозрачно; дали – необъятны; ночи теплЫ и звёздны. Утомленные Солнцем Идеологического Светила коммуняк, незнакомые прежде, они сошлись на обширном острове, закрытом комендатурой для стихийного посещения,– в стране, победившей 'завитой социализм',– в самый разгар социально-политических реформ 90-х. Словно диплоиды* с двойным набором схожих качеств, слились они в единую систему взаимодействия, которая не проигралась бы подобным образом, не будь они, подобно диполям*, разно-имённо заряженны в едином электрическом поле, создающем вращающий момент во взаимодействии.

Дело было в профсоюзном спортивно-оздоровительном лагере, который числился за морским клубом для подростков, в коем юношество осваивало основы теории и практики военно-морского дела с уклоном на профориентацию по основным специальностям, общих для гражданского и военного флотов. Именно потому учебное заведение дополнительного образования, содержавшегося совместными стараниями гражданских и военных шефов, называли детской флотилией; школой юнг*; как явление жизни портового города,– Клубом Юных Моряков; ДЮМК, попросту морским клубом, объединённых общим названием 'МАЯК'*. Своеобразное средоточие внеклассной проф. подготовки – в действии,– на солидной материально-кадровой базе.

Два-Весла-Капитан

Капитан, капитан,

Где, скажи, тебя носит?!

Капитан, капитан,

Где ты якорь свой бросишь?

valenzeva

Будучи педагогом по образованию, Ордер-Мэнго, Мейган-Иныч,– из идейных старался у воспитанников по мере обучения формировать миро-воззренческий образ цельной картины мира во всех проявлениях жизни. Занимая в штате клуба хитрую административную должность: заведующего лабораторией технических кружков, благодаря которой, ему чем только ни приходилось заниматься...'Фигаро здесь, Фигаро там...'. Так и по лагерному штату,– он числился подменным воспитателем и своего экипажа юнг не имел (его воспитанники были распределены по разным экипажам), время от времени заменяя одного из убываюших в город воспитателей или вожатых,

Но на острове он больше, как правило, занимался другим.

Обычно после завтрака с десятком юнг-зуйков* он шёл на песчаный берег закрытой просторной колоколо-образной бухты, где в конце пляжа находилась шлюпочная база военных моряков. Там общими усилиями они спускали и снаряжали одну из 6-метровых шлюпок типа ЯЛ-6, весившую около тонны (без команды и снаряжения) и до обеда, меняясь местами на 6-ти гребных местах, не просто занимались греблей, а совместно обучали новичков премудростям шлюпочного дела; устройству судна; морской терминологии, а заодно и мореходского жаргона. Но чаще, пожалуй, они обходились двумя 3,5-метровыми шлюпками ЯЛ-2: они были легче, манёвреннее и больше соответствовали антропометрии* подростков. Более-менее подошли бы 5-метровые ЯЛ-4, но военные ими не пользовались, а юнги таковых не имели и обходились тем, что было доступно. Парусное вооружение из съёмной мачты, рейка с накладкой, сдвоено-разрезного фока и такелажа, известное юнгам по преимуществу теоретически, они не использовали: это увеличивало степень риска, равно как и требование по уменьшению экипажа почти вдвое,– при установке на массовость сверх-задач педагогам не ставилось: для оморячивания скаут-кадетов вполне хватало вёсел для гребли. Всего и забот оставалось: теория – сезонный ремонт – практическая гребля. И прежде всего – безопасность.

Единственным минусом 2-весла-Капитана как инструктора было то, что ему прежде не доводилось ходить на шлюпках под парусом, что требовало своей специфики. Взамен у него были свои плюсы: знание теории и практики вождения крейсерских яхт и лёгких мелководных шверт-ботов** с выдвижным шверт-килём**. И всякий тип судна отличался особыми условиями эксплуатации, маневра и навигации. Идти под парусом на шлюпке не одно и то же, что на килевой яхте: у шлюпки нет ни балластного, ни выдвижного шверт-киля. Равно, как и маневрирование на ЯЛах существенно отличается от тех же манипуляний на обычной шлюпке. Парусное вооружение ЯЛов к тому же значительно отличается от яхтенного в сторону упрощения и меньшей эффективности. И все эти особенности нельзя не учитывать, тем более с неопытной командой. Но принципы эксплуатации того и другого – едины.

Но главное – ему удавалось умеренно рисковать на грани благоразумия и он как бы ни единственный из множества других ни разу не перевернулся ни на шверт-боте, ни на шлюпке.

В прежние годы Ордер-Мэнго никому не удавалось загнать в островной лагерь, поскольку он имел семью, занимался в яхт-клубе и находил способы отлынивать в городе от оздоровительной кампании,– в ту пору, когда ещё не было жилых корпусов и всем приходилось жить в палатках, где в среде юнг-скаутов* вовсю практиковалась детская 'дедовщина'**. Ему мало нравился тот 'цыганский табор', который он запоздало обнаружил за парадной вывеской.

Во флотилию он угодил насколько закономерно, настолько же и не напрасно: именно там сгодились все его накопленные знания, навыки и увлечения. После некоторых недоразумений и сопутствующих им интриг О-Мэнго пришлось проявить характер и обособиться в этом таборе от псевдо-цыганского разгула. Такая возможность у него была, и он сумел ею воспользоваться, держась вполне независимо. Ставить на своем пришлось довольно жёстко и категорично, занимая оборону в стенах своего класса и смежной с ним мастерской, в коих подросткам давались основы устройства судов и технологии изготовления плавающих моделей. Пару раз к нему подсылались для поучительной беседы доброжелатели, приближённые к телу Шахини с долей цыганских кровей и навыков,– вплоть до «цыганского гипноза»*. Поскольку ухватить его было пока не за что, то от него до поры отстали. Через полгода пришлось-таки пойти на некоторые меры, и в итоге ядро администрация и часть пед-состава обновились.

Сожалеть о содеянном впредь никому из участников акции-по-зачистке не пришлось: то было здоровое ядро коллектива, вокруг которого всё в дальнейшем и обустроилось. Когда сменился руководитель-со-свитой, атмосфера стала вполне приемлемой для нормальной работы,– уже без былой «дедовщины».М-Иныч опять 'протабанил' сезон на акватории, берегу и причалах Спорт-гавани, формально числясь тренером детской секции яхт-клуба спорт-общества-Д, предаваясь активному отдыху-под-парусом, в коем и состоял в ту пору его образ жизни.

Всякий раз он, аки сом, нырял туда, как в омут, и забивался под одну из 'коряг'.

С новым руководством в виде экс-капитана пассажирского пароходства М-Аныча., спущенном сверху на парашюте неформально-родственных отношений пришлось наводить мосты заново, настоятельно оговаривая полномочия обеих сторон, что требовало немалой дозы выдержки и упорства, поскольку дело дошло до 3-дневной 'сидячей забастовки' под дверью начальственного кабинета в пику попытке увольнения 'по статье' за ослушание.

Теперь Мейган уже в качестве педагога-нструктора обучал воспитанников приёмам и хитростям гребли, напирая на вопросы безопасности. Порой под настроение устраивали пробные гонки друг с другом или с приписанными к лагерю катером или теплоходом, что приходили из города каждое утро. Изредка под конец занятий случались игры-побоища. Морские баталии на манер игры 'в снежки', когда экипажи закидывали друг друга медузами средних размеров,– это было безопасно и куда как весело, а заодно обливали противную сторону забортной водой. Для гарантии безопасности для каждого воспитанника имелся оранжевый надувной жилет со свистком и даже сигнальной лампочкой. В жилеты обычно облачали новичков, а прочие лежали тут же в шлюпке под рукой заодно с пенопластовым спасательным кругом и багром.

В 'адмиральский' час

Лето 1991 г., начало 3-й недели августа,– числом 21-е: последняя оздоровительная смена в переоборудованном лагере,– в канун грозных перемен. Держава уже неслась под откос, но никто ещё этого не сознавал.

Два недавних приятеля беззлобно надсмехались над дедами из бывалых гражданских и военных моряков, ныне преподающих школе юнг каждый свою специальность. Радист, к примеру, оказался из числа бывалых полярников. В 'адмиральский час'*, внимая после обеда у спорт-площадки ТВ-новостям, и обсуждая оные промеж себя дедЫ возмущались, негодуя на либерастов. Либерально-настроенные 40-летние приятели, получили подкрепление против «парт-ячейки» в виде подошедшего В-Евича, музыканта-кларнетиста, руководителя юношеского ВИА,– им под стать, напарника О-Мэнго по 2-х-местной каюте-вагончике,– «без ансамблля: сам-бля – один, бля!»

В ту пору, пока ещё по недомыслию не предвидевшие грядущей катастройки, «сорокоты» пребывали в состоянии эйфории, радуясь концу все-властия коммуняк; информационному взрыву и на-грянувшей все-дозволенности; бурным событиям в перво-престольной и радикально-непредсказуемым переменам по стране. И уже втроём 'утомлённые Солнцем кондовой Идеологии', стебаясь, увлеклись подначками престарелых коллег-коммуняк из штурманов и радистов, механиков и боцманов, по поводу случившегося путча ГКЧП, походившего на плохо поставленный мюзикл типа 'Лебединого озера'.

Третью неделю накануне затевавшегося шлюпочного похода по островам, они – всё еще приятели, несмотря на некоторые издержки. Оба-два – разно-направленные диполи парно-единой структуры. Изначально – приятели, так и не ставшие друзьями, но и вражде не поддались,– оставалось одно – обоюдное соперничество.

В-рубашке-рождённые

Несравненный Влад-Митрич,– новый комиссар кадет-флотилии происходил из морских замполитов, коих на флоте зовут 'сачками', и его всегдашняя Звезда неизменно хранила и вела подопечного по жизни без особых проблем. Вот и тогда, вскоре после того, как он освоился на новом месте, то без видимого напряга сменил бесподобного Алекса Мифодьича, прежнего Капитан-Директора, при котором заново был благоустроен лагерь, не считая прежней столовой-веранды. Жизнь удалась: отныне он безраздельно начальствовал над жилыми корпусами, вычищенным от водорослей водолазами песчаным пляжем, обработанной химикатами огороженной территорией и прилегающим лесным массивом,– от возможности заражения клещевым энцефалитом.

Новый 'предводитель каманчей', явно, но в меру барственный, более зам-полит, нежели полит-рук оказавшийся 'рождённым-в-рубашке', слыл удачливым счастливцем и к своей роли относился как к должному и закономерному факту,– не без усердия, но и без особого рвения. Аки орденоносный брове-носец, сам жил в своё удовольствие и другим жить не мешал, чувствуя себя как в своей вотчине на боярском кормлении. Ни во что глубоко не вникая, он и кровь никому не сворачивал, как предшественник, а потому всем был удобен.

Вполне налаженное мероприятие шло само-собой должным образом: все знали своё дело и вполне сносно ладили и успешно сотрудничали и не особо допекали ему служебными и личными проблемами.

'В-рубашке-рождённый' и должным образом воспитанный в традициях морского многоборья * (5-борья: гребля; парус; плавание; бег; стрельба) в команде рыбного технического ВУЗа, спорт-тренер Ордер-Я.В.А., владел необходимым комплексом навыков морского дела, но не был склонен к сантиментам,– то бишь к излишней чувствительности в словах и поступках, зато хорошо знал, что такое со-ревновательный зуд.

ЛОВЕЦ Мотыльков: задор-демонично

Поздними вечерами, когда до темна сгущаются сумерки после вечерней демонстрации «фильмы»(как еще одной ипостаси Мейгана) в столовой, накануне вечерней поверки пан-спортс-МЭН, бродя привидением с сачком и эфирной 'морилкой',– от одного корпуса к другому обходил лагерь и у каждого из входов, освещённого лампочкой, пополнял свою коллекцию мотыльков..заодно шугая нескромные парочки.

Достаточно искушённый тренер спортсменов-гребцов, предыдущую смену проэябавший на морском бережку, ныне волею профсоюзных и спортивных богов стал допущен к лагерному отдыху по запросу спорт-общества-Т. Капитан-спортсмен в начале смены после первой недели лишился помощника, начинающего тренера, по срочной надобности отлучившегося в город неизвестно насколько.

Мэйган-Инычу на пед-совете было предложено, заменив оного, поработать на экипаже спортсменов. В июльскую смену они обитали сами по себе вблизи лагеря, и юнги с любопытством наблюдали за ними, не вступая в контакт. Гребцы в свой черёд вели ответное наблюдение. Результатом соседства вприглядку стало их правомочное пребывание в лагере по путёвкам на особом положении и спортивном режиме. Их вид и повадки напоминали расхристанных вольницей 'партизан',– так в действующей армии называют призванный на пере-подготовку великовозрастный контингент.

Обучение у Ордер-ЯВы, выкупившего у спорт-общества-Т N-ое количество лодок-одиночек и двоек для народной гребли и пятОк ЯЛ-4 с потребным снаряжением и базировавшегося на территории одноимённого я/клуба, стоило денег в виде ежемесячной оплаты.

Предварительно взглянув на эту компанию изнутри, М-Мэнго понял, что ему отведена сугубо формальная роль подпаска в деле выпасания на водной «поляне» морских зверьков: его дело отвечать,– в случае чего... Или попытаться всё по-ломать, что было бы недальновидно, пожалуй. Ломать то, что специально именно так обустроилось,– для чего? И что взамен? Похоже, эти зверёныши скорее готовы к насущной само-организацию, чем к доброжелательному влиянию со стороны.

Сия гребная секция была им семьёй, досугом, сиюминутным смыслом и образом жизни. При всех возрастных и внутренних противоречиях они сплочены и структурированы на свой лад. Этаких с наскоку не возьмёшь. Вот и приходилось молча и весьма формально придерживаться назначенной миссии.

О-Мэнго третью неделю,– уже НЕсторонне, а скорее отвлечённо-сопричастно, наблюдал за отлаженным процессом обучения и немудрящего воспитания, неотлучно присутствуя при всех отправлениях режима дня, ни во что, однако, не мешаясь, даже когда дело дошло до телесных наказаний старым кедом по кормовой части воспитанников за некую общую провинность. «Гадкие утята-и-Лебеди» без разбору вызывались из единой шеренги в пустующий кубрик, где стояла незастеленная койка, покрытая матрасом. Досталось всем без разбору,– малолеткам, вполне оформившимся 16/17-летним девицам и их ухажёрам...Круговая порука* – в действии. Виновных не искали. Капитан-наставник лично производил экзекуцию, произвольно отсчитывая количество ударов. Или он ЭДАК заряжался от них грубой энергией боли и страха? Неужто ЭТО бодрит?! И они ещё оплачивают ЭТАкий «массаж»!?. Никто жёсткому истязанию не противился, а молча шёл на заклание, из чего следовало, что данная метОда являлась системной и противиться ей невольному свидетелю не имеет смысла: памятуя о барине-директоре, коего и так всё устраивало, и ДваВеслаМэнго отнёсся к самодурству Пана-СпортсМэна как досадному эпизоду в размеренной клубной жизни.

Всё дальнейшее, что происходило далее между ними,– вплоть до самого расставания являлось не просто латентным* соперничеством, а воздаянием сВыше за то, что не предав огласке подобные способы воздействия, Мэнго изменил своим принципам, за что и пришлось ему сполна расхлёбывать заваренную ЯВАй кашу-из-топорища. И на-сытиться оной, как и его компанией за 2 сезона с меж-сезоньем – сверх-всякой-меры. Позже досталось и остальным: всем коллегам кровь свернул своим злостным креативом,– так он старался поспешал впереди паровоза ГосКапитализма, только ещё набиравшего обороты,– под гору псевдо-реформаций. Кто там, на рельсах, никто особо не вникал,– таких остановит только снежный занос или диверсия на путях. Но тогда за их крутым поворотом всё ещё было не видать, куда они ведут.

ДваВесла-Мэнго даже не пытался обсуждать свои сомнения с ЯВАй, ничем не выказав своего неодобрения, поскольку никто не интересовался столь радикальными методиками. Но поневоле впервые пришлось озадаченно задуматься, невольно переходя к сравнительному анализу.

Оба они тёзки, притом одногодки: один – из курсантов секции пловцов-подводников,– питомец клуба ДОСААФ (Добровольное Общество Содействия Армии, Авиации и Флоту), другой – из курсантов технического рыбного ВТУЗа, входивший некогда в команду морских много-борцев. У обоих – примерно одинаковый, но различный по характеру опыт любительского мореходства. Один – интроверт* то ли этико-интуитивного типа 'гуманист', то ли сенсорно-этического 'посредника', лишённый всяческого тщеславия,– физкультурник по натуре,– ещё и турист к тому же; другой похож на экстраверта* сенсорно-логического типа,– спортсмен с неуёмными амбициями известного полководца-Н при немалой доле состязательной злости. Такие мудрёные выкладки из соционики* имели гораздо более позднее происхождение, а тогда, памятуя о своем прозвище, Ордер-Мэнго по аналогии с О-ЯВой, который обычно в гребле пользовался одним 2-лопастным байдарочным веслом, мог бы наградить капитан-тренера похожим 'погонялом',– 'Одно-Весло-Капитан', но он великодушно присвоил ему 'кликуху' Два-Гребка-Капитан, однако, в известность ни его, ни всех прочих о том не поставил. Он лишь для себя подметил, что ЯВА – некий симбиоз тренера яхт-клуба-А В.Н.К-на. (по внешнему сходству и заносчивости) и нахраписто-5-борских ухваток капитана 2– мачтового кэча 'Р-ь',– Ю.Р-на.

Два-Весла-Капитан теперь больше был озадачен предстоящим походом, в который намеревался взять дочерей Мару и Руру. ЯВА собирался взять 5-летнего сына, уже пытавшегося распоряжаться наряду со старшим братом в экипаже, покрикивая на гребцов, как на крепостных. Старшего 20-летнего отпрыска, наезжавшего из города по выходным, отдохнуть-помочь управиться с «дикой дивизией», Мейган в расчёт не принимал: они оба будто не замечали друг друга.

Всего в поход набралось 28 подростков, юношей и девиц,– от 11 до 17 лет – из числа гребцов. До 3-х десятков Мейган-Иныч решил дополнить стаю диких «утят-и-гусей» дочерьми неполных 8– и 10-ти лет. ЯВе как начальнику похода возразить было нечего, ибо его мелкому отпрыску было всего 5 годов. Да впрочем, ему было всё равно: он за оный 'гантель-довесок' ни перед кем не отвечал.

Особых подвигов не намечалось, хотя идти предстояло 4-мя шлюпками типа ЯЛ-4 как на вёслах так и под парусами с гружёными провизией и снаряжением двумя разборным авто-ботами на буксире,– в пределах архипелага Имп-цы Е-нии вблизи пределов Морского заповедника АН в сопровождении теплохода 'Г-ко' и спортивного врача для обеспечения экспедиции. И всё происходило бы, как и было намечено, кабы не отсутствие к означенному сроку теплохода, в результате чего врач стала в позу и заявила о своём несогласии отправляться без должной страховки. Влад был с ней того же мнения и предлагал дождаться, но начальник экспедиции заявил, что ему было гарантировано по телефону, что судно присоединится к походу позже на маршруте в условленном квадрате.

Текущий вКРИВЬ

Приятель был, но не дружок,

Текущий вкось,– текучий вБОК,

Как вяз, не то чтобы дубок,

Был крепок – после занемог.

Тянулся он на бугорок,

Где солнце ярче, где припёк.

Текущий в-Кривь,– на-перекос,

Завёл в ветвях гнездо для ос.

Теперь ходи кругом и бойсь:

Без мёда жалят жалом свойств.

Текущий вНИЗ* – под пьедестал,-

Таким наЗЛО всем в позу встал.

Авось, получится кристалл,

Ни с кем хотя не переспал,

А всё же будто бы устал -

Расти невольно перестал.

*– Текущий вНИЗ – одно из имён Сатаны

Сразу надобно заметить, что изначально врагами они не были. Неприязнь возникала у них не единожды, но вражда – лишь после описываемых событий: для начала не беспричинно они стали просто соперниками. Сначала по одному поводу, затем по другому, и после уже всё далее удалялись один от другого, пока не затесалась меж ними ещё и видная женщина,– из штатных медикусов.

В то самое время, Держава катилась под откос, подминая собою множество ушлого и не особо продвинутого люда. И все были чему-то безумно рады; насТРОЕние было приподнятым. Тогда ещё всех манили иллюзии,– у каждого они были свои, хотя во многом схожие.

Были они тёзки-одногодки и свела их жизнь по работе уже в зрелые годы. Одного роста и сложения, но разные обличьем, поначалу при общности интересов и взаимной независимости они некоторое время без особого напряга даже приятельствовали. Затем один другого 'подставил', вынудив расхлёбывать 'кашу', которую сам же и заварил. Обычно Ордер-М задним числом бывал благодарен недругам за науку, ведь они не просто высекали из него искру, но и оттачивали его характер. И это касалось только его лично. Но в данном случае имел место волюнтаристкий демонизм, который не был нацелен на него персонально, как прежде бывало. Теперь, имея иные масштабы, это касалось всего окружения немалого количества участников, а О-Мэнго просто угодил в эту круговерть, в которой, казалось, от него ничего не зависело. Затем масштаб переменился, как и доля их личного участия.

Даймон-Аныч 'корки мочит':

Он всегда творил, что вс-хочет,-

Не ликует, не хо-хо-чет,

То под-сушит, то на-мочит.

Дайгон*ЯВА всё корёжит,-

Так свои промашки множит:

Злобность выплюнуть не может,-

Так что зуд тревожит кожу.

И с того он строит рожи:

– Раз-делив, НЕ перемножу,-

Полной мерой всех треножу.

Лишь издержки зря итожу.

И уже после, начальником, закусив удила, вознёсся Демон* Мейган-Аныча в реформистском угаре, показав себя авантюрист-аферистом, действовавшим, как на гражданской войне. Кавалерийскими наскоками по-махновски, за неполный год так всех восстановил, что сам не удержался на гребне поднятой им же волны и однажды разом рухнул к её подножью. Вот только больно падать пришлось...

*-Демоны, или бесы созданы из тонкой материи, невидимой для человека, хотя их присутствие около себя можно ощутить по внезапному настороженному чувству (рядом кто-то есть), причём чувство это гнетущее, тревожное.

– Демоны – все возможные духи-посредники между потусторонним и земными мирами. Демоны у людей ассоциируются со злом. Но в до и нехристианской культуре демоны были (и остаются) не только злыми и добрыми. Существуют плохие и хорошие демоны, а также те, которые творят и добро и зло. Науку о демонах называют демонологией.

'Демон' обозначает 'исполненный мудрости'. Добрых демонов называют зудемонами, а злых – какодемонами. Слово демон происходит от греческого термина даймон (Diamon), то есть 'божественная власть', 'рок', 'Бог'. Даймоны посредничали между богами и людьми. Добрый даймон мог быть духом-хранителем. Человек считался удачиливым, если имел рядом демона, помогающего ему. Духи-хранители нашептывали советы и верные решения своим подопечным. Злые демоны, наоборот, вводили людей в заблуждение.

Они могут проникать через все преграды (стена, дверь), т. к. могут «просачиваться» сквозь них.

*– Dagon (Дагон) – филистимлянский мстительный бог моря

Ихтиолог по образованию, Ордер-Аныч к теплокровным людям относился без различия возраста одинаково,– как к хладнокровным рыбкам или мотылькам. Какую коллекцию из мотыльков он себе составил, М-Мэнго сказать не сумеет: не видел. Видел другую его, периодически обновляемую, коллекцию – команду спортсменов-гребцов, которую он набирал себе ради платного обучения. Мало при этом сказать: 'видел' – пришлось непосредственно познакомиться с каждым из той, если и не 'банды', жившей по закону-круговой-поруки, так со всей её совокупностью а-ля 'республика ШКИД' или же табора-на-гастролях,– в самых экстремальных условиях.

Сия гребная секция была им семьёй, досугом, сиюминутным смыслом и образом жизни. При всех возрастных и внутренних противоречиях они сплочены и структурированы на свой лад. Этаких с наскоку не возьмёшь. Вот и приходилось молча и весьма формально придерживаться в рамках означенной функции

И, будь с ними в решающий момент старший потомок О-ЯВы, вряд ли удалось бы подчинить единой воле на одну колодку подобранную разношёрстную гопоту.