Текст книги "Под покровом тайны (СИ)"

Автор книги: Аноним Робинзон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

Решетов осторожно взял, брошенные Воскобойниковым фотографии, глянул на них и резко побледнев, выскочил в коридор.

Сам же полковник в это время в очередной раз взял в руки фотографию, на которой громадная старуха, держа на руках белую рысь, уходила в подсвечивающийся изнутри солнцем, стрельчатый проем, хорошо заметный на фоне зимнего леса.

Через пятнадцать минут в кабинет зашел грузный седой мужчина. На нем была надета расстегнутая бекеша без знаков различия, но широкие генеральские лампасы на брюках говорили сами за себя.

Присутствующие торопливо встали, под громкую команду Воскобойникова.

–Товарищ генерал, – начал, было, он свой доклад. Однако генерал, махнув рукой, раздраженно сказал:

–Погоди, не части, дай раздеться.

Он снял бекешу, повесил ее на вешалку и сел на заскрипевший под его весом стул.

–Ну, давай полковник докладывай, чего тут нарешал, мать вашу! Ты вообще, мудак, понимаешь, что вы натворили? На всю страну прославились! Через пару дней о нас все вражеские голоса будут говорить. Дело на контроле у председателя комитета. Прониклись, сукины дети!?

Полковник стоял навытяжку перед сидящим генералом и только периодически моргал глазами.

Тот хлопнул по столу ладонью, от чего присутствующие вздрогнули, и сказал:

–Хорош тянуться, садись на место и докладывай, что вы на настоящий момент накопали. Только без лишних подробностей. Квинтэссенцию, так сказать. Надеюсь, знаешь, что это слово означает.

Воскобойников уселся снова на свое место, надел очки и открыл толстую картонную папка.

–В наше поле зрения,– монотонно начал он. – Гайзер Елена Лазаревна сорок девятого года рождения попала в сентябре 1964 года, когда выяснилось, что она нашла золотой самородок на севере нашей области в районе старинного села Серебряное. Однако при попытке сдать его в милицию, самородок был похищен. А отец девушки Гайзер Лазарь Моисеевич был убит.

Генерал поморщился.

–Она, что еврейка, девчонка эта? – прервал он докладчика.

–Ну, в общем да,– после паузы сообщил полковник. – Но мать у нее русская, как раз родом из Серебряного. Учитывая ситуацию, дело у милиции я изъял и передал нашему лучшему дознавателю товарищу Шевцову. При дальнейшем расследовании создалось впечатление, что девочка в своих показаниях лжет. В связи с этим за ней было установлено наблюдение, с целью выявить контакты, и прочее. А в Серебряное была отправлена группа сотрудников для осмотра места находки самородка.

Вот тут в первый раз и начались непонятные события. Сотрудники, опытные проверенные люди, несколько дней блуждали по лесу, а потом вдруг обнаружили, что находятся в поезде, на пути домой. Я практически сразу после этого события позвонил вам и попросил прислать в мое распоряжение сотрудников отдела "К"

Генерал кашлянул, и полковник замолк, но тут же продолжил говорить, поняв, чего от него хочет начальник.

–Не волнуйтесь, Николай Григорьевич,– успокаивающе сказал он. – Кабинет тщательно проверен и защищен от прослушивания, все сотрудники присутствующие здесь имеют соответствующие допуски.

Генерал машинально кивнул, и Воскобойников принялся рассказывать дальше.

–После прибытия людей и техники мы смогли более плотно следить за Леной Гайзер и ее матерью. До Нового года в поведении девушки не было ничего подозрительного. Хотя обращали на себя внимание ее выдающиеся физические характеристики. К примеру, в больнице она могла легко одна переложить тяжелого больного с каталки на кровать.

Архивная группа, тем временем, работала по ее прабабушке Аглае Никаноровне Силантьевой, проживающей в Серебряном. Было выяснено, что там она пользуется репутацией опасной и мстительной знахарки. Тем не менее, очень популярной у местного населения. И тут нас ожидал первый сюрприз. В районном архиве при изучении книг церковных записей было выяснено, что Силантьева родилась в 1843 году. Честно говоря, мы думали вначале, что речь идет о ее матери, или еще какой родственнице, но оказалось, что это именно она.

–Так, что этой бабке сейчас сто двадцать лет? – воскликнул генерал.

–Так точно,– подтвердил полковник. – Именно сто двадцать. Однако ничего конкретно мы не узнали. Я хотел уже в ноябре снимать наблюдение с семейства Гайзер, однако подполковник Симонов,– тут Воскобойников кивнул в сторону руководителя группы отдела К и продолжил. – Уговорил меня оставить слежку еще на пару месяцев.

–Вы чем руководствовались товарищ Симонов? – поинтересовался генерал. – У вас возникли какие-либо подозрения?

–Подполковник вздохнул и сказал:

–Товарищи офицеры, я знаю, как вы между собой расшифровываете название моего отдела. Должен вам сказать, что расшифровка правильная. Да, мы занимаемся очень специфическими вопросами и проявлениями сверхъестественного, не укладывающимися в рамки марксистско-ленинской философии. Говорю вам все это потому, что с сегодняшнего дня все присутствующие здесь, подпишут очередную бумагу о неразглашении, а потом с вами поработает наш специалист, чтобы даже во сне или под пытками не смогли рассказать то, о чем сейчас пойдет речь.

Мне снился занимательный сон. Я сидела на берегу золотой речки, у старого кострища. Напротив меня стоял на карачках Тим и пытался разжечь костер. Однако трут был влажный и, несмотря на сноп искр, сыплющихся от кремня, не хотел разгораться. Когда запыхавшийся парень поднял голову, я хихикнула, глядя на его раскрасневшееся озабоченное лицо.

Тим вскочил и, кинув огниво и кремень на землю, с разбегу нырнул в струящуюся воду.

–Вот-вот охладись,– подумала я и протянула руки к наломанным сучьям. Из моих пальцев вылетели синеватые огненные струйки, и дрова вспыхнули ярким пламенем.

–Ленка! Ты что творишь!– раздался над ухом голос бабули и меня начали трясти за плечи.

Я открыла глаза и обнаружила, что лежу в своей кровати, в комнате пахнет дымом, мама топчет ногами тлеющее одеяло, а бабушка держит меня за плечи и шепчет заговор от пожара.

Увидев, что я проснулась, она отпустила меня, распахнула окно и, оттолкнув маму выбросила в него все еще дымящееся одеяло.

–После этого устало опустилась на лавку и сказала:

–А ведь уже уверена была, что не будет девки огненного дара. Богу молилась. Ан, нет! Служивые все испоганили, зельем своим. Чуть ведь нас не сожгла. Теперь морока будет, учить ее огонь в узде держать.

Неожиданно я вспомнила что только, что стояла с бабушкой у останков ее дома, к нам подошел дед Евсей, и меня что-то ударило в плечо. Я машинально дотронулась до этого места, и оно отозвалось легкой болью.

–Что чешется,– спросила бабушка, -почеши, почеши, подживает ранка. Я то вчера, грешным делом подумала, убили тебя солдаты. От горя напасть черную на них наслала. Когда увидала, что в тебя сонным зельем стрельнули, пожалела, конечно, но сделанного не вернешь. В муках ребятушки померли.

Однако особого раскаяния в бабулином голосе не было. До меня же пока не особо доходило, о чем она говорит.

–Объясните толком, что случилось,– хрипло сказала я.

–Ко мне подошла мама и, протянув стакан с водой, поправила подушку. Выглядела она плохо, под заплаканными глазами были хорошо видны синие круги.

Только сейчас я поняла, что жутко хочу пить. Залпом, выпив воду, я решительно села на кровати и начала расспросы.

Вскоре я поняла, что произошло. Оказывается в Серебряном нас караулили сотрудники КГБ, и когда они увидели, что мы можем уйти, они выстрелили в нас ампулами со снотворным. В бабушку тоже попали. Но игла не пробила толстый тулуп, поэтому она смогла меня унести. Засыпая, я перекинулась, и ампула с иголкой отвалилась. Но снотворное уже начало действовать. Бабушка ничего не поняла и подумав, что меня убили, закляла всех кто был поблизости.

Однако больше всего бабушку огорчило то, что этот эпизод инициировал у меня огненный дар. Из-за которого мы сейчас чуть не сожгли дом.

Я встала с кровати и в сорочке пошлепала к окну. В сумрачном утреннем свете начала разглядывать руки. Однако на кончиках пальцев не было даже легкого покраснения.

–Не будет тебя этот огонь жечь,– буркнула бабушка. – Кого другого запросто. Ох, Ленка ты Ленка, – вздохнула она. – Сколько хлопот с тобой. Теперича в избушку мою переберешься, там жить будешь, покуда, со своим даром не разберешься.

–А ты меня разве не научишь? – с надеждой спросила я.

–Если бы знала, научила, – сообщила бабушка. -Да вишь, не знаю, я про это ничего От деда свово слыхала, что у предков наших такой дар появлялся. А вот как им управляться ей богу не знаю.

Бабушка обещание сдержала и действительно отправила меня в свою избушку. Правда, случилось это после того, как я опять во сне нечаянно подожгла постель.

–Нет уж, сударыня! – сообщила она после этого случая. На тебя белья постельного не напасешься. Да и нас спалишь за милую душу. Собирай узелок и шуруй в мою избенку.

–Бабушка, куда ты ее отправляешь? – нервно воскликнула мама. – Пусть она хотя бы в бане ночует!

–Варька, перестань чушь нести! – рассердилась бабушка. – Если баня загорится, дом тоже заполыхает, а потом пал по деревне пойдет. Нам такая слава не нужна. Поживет девка одна, ничего с ней не случится. Рысью перекинется, будет зайцев да тетеревов ловить.

Она помолчала, а затем с хитрой усмешкой сообщила:

–Думаю, она там одна долго скучать не будет. Тут один добрый молодец, все клинья к ней подбивает.

Сборы были недолгими. Поцеловав маму и бабулю, я перекинулась в рысь и, схватив в зубы узелок с одеждой, помчалась по пушистому снегу к темной стене леса. Я предпочла пробежку по лесу, быстрому переходу порталом.

Добравшись до леса, продолжила путь уже по деревьям. Услышав легкий шелест, я замерла, пытаясь понять, кто следует за мной.

Порыв ветра принес знакомый запах, и мне стало смешно.

Бабушка на этот раз оплошала. Тим вычислил мой уход гораздо быстрей, чем она предполагала.

Через несколько секунд огромная черная рысь бесшумно прыгнула на соседнюю ветку. Усатая морда приблизилась ко мне и провела шершавым языком по носу.

Я фыркнула и продолжила свой бег. Тим последовал за мной. Потом, на какой-то момент он исчез, и появился какое-то время спустя, таща в зубах большого зайца. Вскоре мы выскочили на поляну, где стояла избушка, по крышу занесенная снегом.

Я положила узелок на снег и перекинулась в человека. Тим, не выпуская зайца из пасти, уселся и откровенно разглядывал меня.

В его щелевидных оранжевых зрачках я видела свое отражение – стройной белокожей девушки с небольшими смотрящими в стороны грудями и широкими бедрами.

–Неужели это я?– проскочила мимолетная мысль.– Видели бы меня сейчас одноклассницы!

–Ну и пусть смотрит, вон слюни, как закапали,– подумала я, взглянув на выронившего зайца Тима, вытащила лопату из-под стрехи и начала откапывать дверь.

Не успела сделать несколько копков, как на плечо опустилась горячая ладонь.

–Давай помогу,– предложил Тим, он тоже перекинулся в человека и сейчас стоял обнаженный рядом со мной. Меня кинуло в жар при виде его атлетически сложенного тела и гуляющих под кожей мышц. Без слов я отдала ему лопату и кинулась к узелку, чтобы надеть хоть что-нибудь на себя. Одевшись, почувствовала себя уверенней, однако при взгляде на работающего парня, у меня опять потеплело в животе. Чтобы справиться со своими инстинктами попыталась думать, о чем ни будь другом, однако непроизвольно переводила взгляд на широкую спину и крепкие ягодицы Тима.

Вскоре дверь была откопана и мы зашли вовнутрь.

На заиндевевшей стене висел мой халатик, оставшийся здесь еще с лета. Я сняла его с гвоздя и подала Тиму. Тот удивленно повертел его в руках и попытался надеть. Халат закрывал ему только верхнюю треть бедра и был узок в плечах, поэтому его нельзя было застегнуть.

–Займись делом, – предложила я парню.– Зайца нужно ободрать и сварить, раз не съели сразу в звериной ипостаси.

–Так давай обратно перекинемся,– ответил Тим, не отводя взгляда от моих голых ног.

–Вот тебя черт принес на мою бедную голову! – подумала я, и по низу живота опять прошла сладкая судорога.

Видимо, Тим что-то почувствовал, он придвинулся ко мне вплотную, положил руку на бедро и осторожно повел ее вверх.

От необычного ощущения по телу побежали мурашки. Я буквально почувствовала, как волосинки на коже поднялись дыбом.

Я хотела сказать, чтобы Тим прекратил меня трогать, и не могла этого сделать. Было так сладко и хорошо.

Осмелевший парень осторожно взял меня за ягодицы и посадил на стол. Его глаза в упор смотрели на меня. Совсем потеряв голову от желания, я впилась поцелуем ему в губы.

Зарычав, он одним движением закинул мои ноги себе на плечи и мощным движением вошел в мою, истекающую соком, вагину.

После этого я не соображала уже ничего. Тело само двигалось в такт толчкам Тима. Я рычала и стонала точно также как он, пока неожиданная волна наслаждения полностью не отключила мой мозг.

Очнувшись, поняла, что все еще лежу на столе с бесстыдно раскинутыми ногами.

–Ну, и пусть,– подумала я. Вставать совсем не хотелось. На душе было радостно и спокойно.

–Какая я была дура, – вдруг подумалось мне.– Считала это занятие отвратительным и низким.

Однако, когда повернула голову и увидела хмурое лицо Тима, радость сразу испарилась. Вскочив со стола, одернула платье и, подойдя к нему, осторожно спросила:

–Тим, что произошло? Ты на меня рассердился? Я, наверно, что-то не так делала?

Тот отвернул голову и глухо сказал:

– Нет, все хорошо.

Я обняла его и сразу почувствовала отсутствие ответного отклика. Хотя он тоже обнял меня, в его объятьях не было даже капли того чувства, что сейчас бурлило во мне.

– Признавайся, что, случилось? – требовательно произнесла я. – Говори, все равно не отстану, пока не скажешь.

Парень глубоко вздохнул и выпалил:

–Ты, не девушка!

От неожиданного упрека я растерялась. Мысли беспорядочно рассыпались в голове.

–Что же делать? Он же не поверит моим словам.

Однако растерянность понемногу проходила и вместо нее пришла жуткая злость и разочарование.

Открыв настежь дверь, я закричала:

–Убирайся, сволочь! Уходи, чтобы духу твоего здесь не было! Видеть тебя не могу!

Тим вскочил с лавки и обиженно спросил:

–Ты меня гонишь? После всего, что у нас было?

Я схватила его за руку и вытащила за дверь.

–Вали отсюда! – снова закричала я.– Если тебе нужна целка, ищи ее у деревенских девок и никогда больше не приходи ко мне!

Тим со злостью содрал с себя халат, швырнул его на снег и, перекинувшись, черной тенью умчался в лесную чащу.

Проводив его взглядом я ушла в избушку и закрыла за собой дверь на хлипкую заложку.

Кинув на пол старую медвежью шкуру, улеглась на нее и дала волю слезам.

Было обидно до ужаса.

Оказывается, этому мальчишке было наплевать на мои чувства, его беспокоило только одно, что я не девственница. А сам то он кто? Уж очень ловко пристроился ко мне, после того, как посадил на стол .

– Наверняка, переспал с половиной девок в деревне, – окончательно пришла я к окончательному выводу. – А передо мной строит из себя не знаю кого.

Потихоньку мои рыдания утихли. Я встала с пола и начала размышлять, что делать дальше. Только сейчас заметила, как неуютно и темно стало в моем жилище. Видимо, короткий зимний день подошел к концу, пока мы тут развлекались. Делать ничего не хотелось. Особенно топить плиту.

Однако вскоре в животе подозрительно забурчало.

–Сходить что ли к родным, а заодно и поужинать,– подумала я. Взяла, лежащего около двери зайца, и открыла портал домой.

Первой меня увидела бабушка, улыбнувшись, она сказала:

–Что уже соскучилась, решила нас навестить? Смотри, еще и зайца по дороге словила! Варька!– обратилась она к маме. -Глянь, Ленка дичь принесла!

Мама, в это время сидела в кресле около гудевшей печи и что-то читала.

Она внимательно посмотрела на меня и тревожно спросила:

–Лена, у тебя что-то случилось?

Честно, мне совсем не хотелось делиться своими переживаниями. Но тут в домашней спокойной обстановке слезы снова сами потекли из глаз.

– Чего ревешь белугой? – запричитала бабуля,– злишься, что я тебя на выселки отправила? Так ведь то для твоей же пользы.

–Не.. бабуля, не из-за этого,– всхлипывая, ответила я. – Мы с Тимом поссорились.

Мама с бабушкой переглянулись, и на их лицах явственно нарисовалось облегчение.

– Ну, как поссорились, так и помиритесь,– успокаивающе сообщила бабуля.– А не помиритесь и ладно, у тебя таких Тимов, может, еще сто штук будет. Вон ты у нас какая краса-девица выросла. Скоро парней у дома штабелями складывать будем.

Но тут она неожиданно встревожилась.

–Может, он тебя обидел чем? Говори! Я с ним быстро разберусь, охальником эдаким.

–Нее, не обидел,– проблеяла я. – Мы просто поругались и все.

–Поругались, говоришь? – подозрительно спросила бабушка,– а ну, подойди ко мне правнучка.

В животе похолодело от страха. Я прекрасно знала, что стоит бабушке взять меня за руку, она сразу поймет, чем мы занимались.

–Не, бабушка, не сейчас.– торопливо затараторила я, – мне просто надо было зайти по-быстрому, кое что из одежды забрать, в избушке тоже плита топится. Давай, завтра поговорим.

Я ринулась к своей кровати, схватила висевшую на спинке одежду. Потом сняла с вешалки пальто и, сунув подмышку ботики, нырнула в открывшийся портал.

После комнаты, освещенной керосиновой лампой, темнота в избушке показалась непроницаемой. Однако через пару секунд я четко увидела все окружающее в черно серебристых тонах.

Положив утащенную одежду на стол, уселась на скамью и задумалась. Сна не было ни в одном глазу. После сегодняшних событий хотелось просто погулять, подумать о случившемся сегодня. Никогда бы не подумала, что такое событие произойдет так буднично и закончится ссорой. Но куда пойдешь гулять по занесенному снегом лесу?

–А не отправиться ли в Москву 2015 года? – пришла неожиданное решение. Откинув в стороны мысли о том, что одета не так, как принято и что в кармане нет ни копейки, начала лихорадочно одеваться.

Легко припомнив заклятие, открыла портал в узкий простенок перед автомобильной стоянкой, где всего лишь неделю назад первый раз появилась с Сашей в этом мире.

–Назвав в мыслях столетнего оборотня, Сашей, посмеялась над своей наивностью и решительно шагнула вперед.

Висевшие неподалеку часы показывали половину девятого вечера, когда я неспешно пошла по ярко освещенной улице. В окнах роскошных магазинов светились разноцветные гирлянды. По проезжей части неслись тысячи автомобилей. Периодически они сигналили, от чего я вздрагивала. Навстречу шло множество людей, не обращавших на старомодно одетую девчонку никакого внимания.

На какое-то время стало грустно и тоскливо. Решение спрятаться в Заповедье от своих проблем показалось глупым и смешным. Сидеть в глухой деревушке, отрезанной от мира, когда можно было бы жить и радоваться жизни среди людей, общаться, учиться. – Нужно было перебраться вместе с мамой и бабушкой сюда, – подумала с раскаянием. – Я бы смогла найти деньги, мы сняли квартиру и жили спокойно. Саша же сказал, что здесь теперь капитализм, а при нем за деньги можно сделать все, что хочешь, так ведь говорили нам учителя.

Но затем перед глазами снова появилась картина расстрела оборотней в новогоднюю ночь, и очарование вечерней Москвы сразу померкло.

Размышляя о том, что спокойно думаю о краже денег, улыбнулась. Ведь еще месяц назад подобная мысль не могла придти в мою голову.

Поглощенная своими мыслями, я свернула на боковую улицу. Сколько прошла по ней не знаю, но, в конце концов, уперлась в огромное окно, в котором крутилась роскошная елка, рядом с ней стояли манекены, наряженные снегурочками, Среди них одиноко возвышался дед Мороз.

Я, раскрыв рот, разглядывала эту красоту, когда сзади чуть слышно скрипнули тормоза.

Чувство опасности легкими мурашками пробежало по спине. Неожиданно, подошедший сзади мужчина, от которого тянуло, непривычно сладковатым куревом, схватил меня в охапку и потащил в машину.

Для приличия, я тихонько крикнула однако редкие прохожие, отворачивались, делая вид, что не замечают, как меня тащат к машине. Ни один из них даже не попытался что-либо сделать.

–А у нас такого бы никогда не было,– успела подумать я, перед тем, как меня кинули на заднее сиденье.

–Сиды тихо твар,– с акцентом сказал, схвативший меня парень. – Не бойся, ничэго тэбе нэ сдэелаем. Понэла? Ночь с нами провэдешь и отпустым, дэнга многа дадим.

Я боязливо кивнула. Удовлетворенный моим молчанием, парень заговорил на незнакомом языке с двумя приятелями. Это продолжалось несколько минут, потом они громко засмеялись, и машина тронулась.

Страшно не было. Я знала, что в любой момент могу убить их всех. Но меня одолевало любопытство. Мир будущего открывался опять с какой-то новой, неизвестной стороны.

–Неужели в столице нашей Родины можно безнаказанно похищать людей? – такие мысли вертелись у меня в голове, пока мы мчались по освещенным московским улицам. На одном из перекрестков на дорогу выбежал милиционер с жезлом, но, вглядевшись в машину, показал, что можно проезжать. Парни презрительно засмеялись и начали оживленно переговариваться.

–Мальчики, а вы не грузины? – спросила я, воспользовавшись паузой в их беседе.

Машина затормозила, а водитель повернулся назад и, вглядевшись в меня, спросил на русском у моего похитителя.

– Ахмед, тебе не кажется, что телка нас не боится? Мальчиками называет.

Тот лениво махнул рукой. После чего гортанно сказал несколько слов.

Машина снова тронулась под гогот бородачей, а тот, кого назвали Ахмедом, повернулся ко мне и спокойно сказал:

–Мы нэ грузыны, не путай нас с этими трусами. А если еще раз раскроешь рот, я тебе язык отрэжу.

Пассажир, сидевший впереди, засмеялся.

–Ахмед, не спеши, если отрежешь ей язык, кто будет нам отсасывать.

–Интересно,– что это я должна им отсосать?– мелькнула мысль в голове. И тут сразу вспомнила событие полугодовой давности и тюремщика в вагонном туалете.

Красно-черная пелена ярости закрыла глаза, а острые когти молниеносно рассекли кадык собеседника.

Тот, выпучив глаза, схватился руками за горло и пытался что-то сказать, но получалось только неразборчивое бульканье. Струя крови, брызнувшая у него между пальцев, ударила в шею водителю.

Тот крикнул что-то неразборчиво и остановил машину.

Когда он повернулся ко мне, пятисантиметровые когти вошли ему в оба глаза и проткнули мозг.

Зато передний пассажир сразу не умер. Он попытался выскочить из машины, но не успел. Когда я прижала его к спинке кресла, он пытался сопротивляться, но, сообразив, что сил не хватает, беспомощно опустился на место.

Оглядевшись по сторонам, я поняла, что до нашей машины нет никому дела и начала допрос.

Что происходит в машине за темными стеклами, редкие прохожие видеть не могли. Я по-прежнему сидела на заднем сиденье, придавив когтями, пока еще живого азербайджанца, за горло. А тот еле слышным шепотом рассказывал, кто они такие и зачем забрали меня в машину. Слушать его было ужасно противно. Никогда не думала, что возможно такое скотство. Узнав все, что хотела, уже собиралась прикончить его и выйти из машины, когда в голову пришла неожиданная мысль.

Она не помешала мне спокойно задавить, трясущегося в страхе мужчину. После чего я планомерно обчистила карманы покойников и бардачок. Собрав их бумажники и телефоны, и два пистолета в кобурах, прямо из машины открыла портал и прошла в свою холодную, промерзшую избушку.

Закрыв плотнее дверь, развила бурную деятельность. Первым делом растопила плиту, поставила на нее набитый снегом чайник, затем зажгла керосиновую лампу и разложила награбленное на столе.

Как ни странно, в душе не было никаких переживаний, в отличие от первого случая, когда я задушила убийцу папы. Наоборот, я чувствовала, что все сделала правильно – такие люди не должны жить на белом свете.

Прибавив света, я приступила к потрошению бумажников.

Вскоре передо мной лежала небольшая горка удивительных банкнот. Я насчитала в общей сложности шестьдесят тысяч рублей, кроме них там были еще несколько стодолларовых купюр и какие-то евро. Пересчитав деньги, надолго задумалась.

-Надо будет посмотреть цены в магазинах, не может быть, что бы продавцы с рынка носили с собой денег на шесть автомашин Волга,– решила я. Деньги были очень странные, совсем не похожие на те, к которым я привыкла.

-Интересно, откуда Саша взял деньги нашего времени, когда приходил к нам на пляж? – сразу возник вопрос в моей голове. Как-то раньше я над этим не задумывалась.

Кроме денег в бумажниках была целая куча забавных карточек с цифрами. Названия Visa, Mastercard, Maestro, ни о чем не говорили. Повертев их в руках, отложила в сторону, подумав, что потом разберусь, что с ними надо делать.

Но вот совсем дурой почувствовала себя, когда попыталась разобраться с телефоном. Я еще на новогоднем вечере в доме у Саши заметила, что все гости были с телефонами, и никто из них не испытывал затруднений в работе с ними. После нескольких попыток экран у одного из телефонов загорелся, и на нем появились десятки значков. Попытки как-то ими управлять, полностью провалились.

Так ничего, не добившись, убрала телефоны к карточкам и собралась посмотреть пистолеты. Но тут на плите засвистел чайник, поэтому проверку оружия пришлось отложить.

Вскоре мой скудный ужин был готов. Он состоял из крепкого чая с сахаром и старых ванильных сухарей, лежащих здесь еще с лета.

С сожалением, подумав об унесенном к бабушке зайце, принялась за чаепитие.

Только смолотив весь пакет сухарей, и выдув полчайника, я смогла остановиться.

От протопленной плиты шло тепло, и хотя из-под двери и плохо законопаченных швов сильно дуло, мне было вполне комфортно.

Закрыв трубу, я потушила керосиновую лампу и, перекинувшись в рысь, свернулась в клубок на медвежьей шкуре, непонятно как попавшей сюда. Я боялась, что после всех сегодняшних передряг и переживаний не смогу уснуть одна среди дикого леса, но сон одолел меня сразу, как только опустила голову на лапы.

Сколько спала, не знаю, но когда проснулась, желудок поджимало от голода.

Одевшись, я сразу порталом прошла домой в Елизаровку. Бабушка с мамой как раз вертелись у печки, снимая противни с пирогами.

–Привет всем! Вот это повезло!– крикнула я и попыталась стащить пирожок со стола. Однако реакция у бабули была не хуже моей. Она больно шлепнула мне по руке и сообщила:

–Иди, умойся, да переоденься сначала, а потом за стол сядешь.

Мама, поставив противень на стол, обняла меня, как будто не видела сто лет и начала расспрашивать, как я ночевала одна, и не было ли мне страшно. Но по комнате витали такие запахи съестного, что я, пообещав, что все расскажу позже, побежала к умывальнику и, сполоснувшись, уселась за стол.

После пятого пирожка с зайчатиной и трех с грибами я почувствовала, что, наконец, наелась. Еще бы! Вчера кроме хилого завтрака и чая с сухарями вечером, во рту у меня ничего не было.

Икнув от пережора, отвалилась к спинке стула и начала обстоятельно сочинять, как провела вчерашний день.

Маму рассказ полностью удовлетворил, но бабуля глядела на меня с большим подозрением. Однако её больше интересовало, не подожгла ли я ненароком ее избушку. Узнав, что там все в порядке она сразу успокоилась.

Мы болтали о том, о сем часа два, потом бабуля вручила мне список продуктов, которые нужно было принести. Просмотрев его, я про себя засмеялась. Бабушке, явно понравилось бесплатное снабжение. Хотя ничего особенного она не заказывала. В основном крупы, мука и хлеб, из мясных продуктов она заказала только докторскую колбасу и тушенку. Последняя запись в списке гласила:

–Не забудь две бутылки Столичной.

Я сложила список и, убрав его в карман, стала собираться.

–Куда торопишься, посидела бы еще,– предложила бабушка. Но меня уже снедало беспокойство. Хотелось потратить деньги, лежащие сейчас на столе в избушке. Поэтому покрутившись у зеркала под недоуменными взглядами родственников, я поправила берет на голове, и ушла в открывшийся портал. В избушке сложила деньги в один бумажник и, засунув его карман пальто, перешла в мир будущего.

Днем в Москве суеты было еще больше. Множество людей целеустремленно неслись по тротуарам, не глядя друг на друга. Меня несколько раз толкнули, и никто даже не извинился. Я некоторое время бесцельно слонялась по улицам, разглядывая вывески, и, наконец, не выдержала и зашла в очередную кофейню. В ней, по сравнению с улицей, было тихо, и спокойно. Раздевшись в гардеробе, я прошла в зал и уселась за столик. Народа в зале было немного. Через столик от меня сидели две девочки, примерно моего возраста. Они что-то оживленно обсуждали и периодически заливались смехом. Я взяла меню и начала выбирать, что попробовать. Все названия были незнакомы, поэтому решила взять то, что стоит первым в списке. Прошло несколько минут, девочки перестали смеяться и сейчас внимательно разглядывали меня, что-то периодически шепча друг другу.

–С моим слухом было нетрудно понять, о чем они говорят.

–Жанка, наверно эта девка из детдома сбежала, я такого жуткого наряда не видела никогда. Вот дура! Еще сюда приперлась, себя показать.

После этих слов они снова начали хихикать..

В это время ко мне подошел официант, он с недоумением оглядел меня и вежливо спросил:

–Девочка, ты ничего не перепутала? У тебя хватит денег здесь поесть? Может, стоит пройти в столовую, она в следующем доме, за углом. Там комплексные обеды продают.

Видимо на моем лице все же отразились эмоции, которые я испытывала, потому, что он торопливо сказал:

–Извините, пожалуйста, я вас слушаю.

Если перед этим мой заказ тянул на пятьсот рублей, после слов официанта, я шиканула на три тысячи.

Девки, внимательно следившие за разговором, снова зашептались, обсуждая, откуда у меня, могут быть такие деньги.

Я съела мороженое и выпила кофе с кусочком торта, не чувствую его вкуса, расплатилась и пошла к выходу. У гардероба посмотрела на себя в зеркало и внутренне охнула. Действительно, по сравнению с ухоженными девушками сидевшими в кофейне, я выглядела ужасно.

На щеках ярко выделялись красные пятна. Волосы, забывшие про гребень, выглядели не лучше.

–Так тебе и надо,– говорила я себе. – Мама и бабушка сидят в лесу, едят кашу с пирогами, а ты тут торты жрешь, как не стыдно!

–Мне, действительно, было стыдно, и я решила, что бабушкин список дополню деликатесами, какие только смогу найти.

А пока я искала глазами вывеску, на которой написано "Женская одежда".

Александр Евгеньевич, сидел на заднем сиденье роскошного автомобиля и задумчиво глядел в окно. После аутодафе, устроенного московским фэсбэшникам, он считал, что уничтожил всех сотрудников, занимавшихся вопросами клана оборотней, а главное сжег архив, ведущий историю еще с Екатерининских времен. Тогда этими делами занималась тайная служба Синода, и к делу относились гораздо серьезней, чем сейчас. Добраться до этих бумаг была его хрустальной мечтой, с тех пор, как он узнал об их существовании. Правда, пришлось раскрыть своего агента, но он об этом не сожалел.

Назад к карточке книги "Под покровом тайны (СИ)"