Текст книги "Небесная дева (СИ)"

Автор книги: Аноним Katsurini

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Я же старалась не думать о том, что могла быть с ним счастлива. Не буду жалеть!

Муж встал. Протянул мне руку.

Медленно вложила туда ладошку, встала.

Уже всё?

Матушка рассказывала о том, что происходит между супругами, как дети делаются. Нахлынуло волнение.

Другие молодожёны тоже повставали со своих мест.

Муж удерживал мою дрожащую руку.

С одной стороны хотелось побыть с ним наедине, а с другой – боязно.

Мы спустились к моему дому. Вернее, уже не моему. Взгрустнулось. Муж не торопил, позволяя почувствовать каждый бугорок под моими стопами, закрыть очи, вдохнуть запах полной грудью, постаравшись запомнить также трели местных птиц.

– Мы же идём ко мне? – уточнила я.

– Да, милая.

Шла я домой с закрытыми очами и вела супруга.

Оказавшись на пороге дома, я замерла, ощутив границу.

"Здравствуй, дом, – обратилась к нему мысленно, – завтра я улечу отсюда, ты будешь скучать?"

Сглотнула подступивший ком. Ощутила манящее душевное тепло. Он будто говорил: "Заходи. Не печалься, ты всегда можешь сюда вернуться".

"Благодарю," – послала ему это чувство, переступая порог.

Сразу уютно стало. Не представляю, как к мужу перееду. Да и у нас молодожёны сами дом строят, а как у них заведено? Может, с родителями жить придётся. Эх!

Не заметила, как мы поднялись в мою горенку. Моя лежанка застелена вышитыми свадебными простынями.

Волнение нахлынуло с новой силой. Каково это, познать мужчину? Слиться с ним в единое целое?

Мама говорила, что в первый раз больно. Но не это пугает. Что же тогда? Как себя вести не знаю? Или что-то иное?

Муж притянул в себе, просто обнял.

– Дрожишь вся, – шепчет на ухо. – Не обижу, не волнуйся. Ежели не хочешь, погодим, пока готова будешь.

Поднимаю на него очи. Он хороший. Самый лучший!

– Поцелуй меня, – прошу едва слышно.

Его уста накрывают мои.

Нежно, приятно, но ноги отказываются держать. Ветер подхватывает меня на руки, кладёт на постель, ложится рядом, берёт мою руку, переплетает пальцы.

– Завтра с первыми лучами солнышка улетаем, – нарушает тишину супруг. – Дорога дальняя, пташка, хоть и быстрая, а лететь полдня придётся.

– Надо пораньше спать лечь, чтобы выспаться, – задумываясь о полёте, уточняю я. И тут вспоминаю, что в пташке всего шесть мест. – А как мы все влезем?

Муж молчит, я – тоже.

Поворачиваюсь к нему. Очи закрыты, создавая мару* спокойствия. Да только очи бегают. Обдумывает завтрашний полёт?

– Полетим завтра так: я и Орлик спереди, вы с девочками парно, – озвучил свои думы Ветер, – а Волна и Сокол сзади. Моей защиты хватит лишь на тебя и кто с тобой будет.

– А как же остальные? – спросила его.

– А как раньше летали, так и теперь полетят. Правда, не уверен, что защиты надолго хватит.

– Так может не надо защиту, – предложила тихо. – Тебе ведь пташкой управлять. Силы беречь надобно.

– Точно? – повернулся он ко мне, подпирая голову рукою, глядя своими невозможными цвета сочной зелени очами.

Невольно залюбовалась им. Волосы длинные, тёмные. Рисунки почти не видны.

Он подался вперёд, запрокидывая меня на спину, стал на четвереньки, накрыв меня своей копной, отгородив от остального мира. Сердце стучит сильнее. А супруг глядит в самую душу.

– Мой Огонёк, – шепчет, проводит языком по устам, дразнит.

А я выгибаюсь навстречу, пытаюсь урвать поцелуй. Обвиваю его шею руками.

"Что ж ты со мною делаешь?"

Но он отстраняется, выпутывается из кольца рук.

"Не уходи," – прошу мысленно, не в силах молвить что-то.

Он протягивает руку, я цепляюсь за неё, меня рывком поднимают на ноги, не сводя дивного взора.

Ветер медленно наклоняется, поднимая подол сорочки вверх, ведя руками по моим ногам вверх. По телу разливается жар. И я охотно поддаюсь на ласку. Во рту пересыхает. И хоть остаюсь в чём мама родила, мне так жарко. А волосы-то распущены. Он скользит любующимся взором.

– Ветер, – выдыхаю я тихо. Голос совсем не слушается.

– Мой Огонёк, – шепчет в ответ.

Можно было б не торопить события, но как представила, что первый раз будет на чужой стороне, вдали от родного дома, когда рядом, возможно, будут его родственники... А сейчас нас не потревожат, родители да братья заночуют у батюшкиного брата. Лишь под утро явятся, чтобы проводить нас. Поэтому решила, что надо идти до конца.

И пусть мы знакомы мало, но супругу я доверяла. Знала, что не обидит. А нагишом я его уже видала. Да и эти два дня столь насыщенные вышли, что сдаётся, будто всю жизнь друг друга знаем.

Проснулась я ещё затемно. Лежала и вспоминала близость с супругом. Всё вышло очень нежно. Боли почти не было. Зря боялась. А ещё точно знала, что внутри меня зародилась новая жизнь.

Приложила руку к животу. Маленькое чудо.

Супруг пошевелился, сел рядом. Откинул прядь распущенных, теперь уже спутанных волос.

– Как ты, Огонёк мой? – поцеловал шейку.

– Всё прекрасно, – повернулась к нему, пытаясь спрятать улыбку.

– Пойдём, встретим рассвет да будем собираться. Мне надо ещё доработать пташку и испытать. У нас найдётся что-то тяжёлое весом в семь человек?

– А что будет, ежели не выдержит пташка?

– То никуда не улетим на ней.

Не нравилось мне это решение. Да что поделать. Перечить мужу не полагалось. Он же стал одеваться, а я собирать грязное бельё с лежанки. У нас хранили его – считалось, что это очень сильный оберег семейных отношений. Клалось оно в тот самый сундучок, где до того лежало, и опускалось на дно моря-окияна. Одевшись, мы взяли оставленные нам на завтрак плоды с собою.

Выбрались на верхушку дерева. Пока ещё были предрассветные сумерки. Супруг поцеловал меня нежно. А когда мы отстранились, я улыбнулась, положила голову ему на плечо.

Солнышко осторожко кралось из-за небосклона, словно боялось разбудить кого-то. Мы поздоровались, после этого разделили трапезу. Поблагодарили природу за еду. Муж кормил меня, а я его.

– Вью, мне пора, – закончив есть, отстранился он.

– Всё будет хорошо? Твои полёты безопасны?

– Вокруг море, милая, что со мной станется?

– Я попрошу дельфинов подстраховать. Он улыбнулся.

– Хорошо бы, а то новую пташку делать много времени займёт.

– Возьми меня с собой, – попросила осторожно.

Батюшка никогда не позволял маме подвергать себя риску. И ругался, если вдруг она по неосторожности ударялась или падала. Особенно, когда носила под сердцем дитятко.

– Нет.

– Почему? – какие у мужа доводы, я не знала.

А он прикоснулся к моему животу.

– Рисковать не стоит. Тебе падать и ударяться нельзя.

Он знает! Откуда? Но от этого понимания вдруг сделалось так тепло на душе.

– А поплавать мне можно, пока ты летать будешь?

– Нет.

Я готова была взвыть.

– В воде сейчас небезопасно, – пояснил он. – Искупаемся вместе, а пока собирай вещи. Немного только. Не больше этого сундучка.

Я вздохнула.

– Ты мне обещала что-то тяжёлое.

– Пойдём, – позвала я.

Это было удобрение для посадки растений на огороде. И его нельзя было использовать в воде.

Муж осмотрел мешки, задумался. А вот я поморщилась от запаха. Раньше так не бил в нос.

Ветер перетаскал нужное количество мешков сам к пташке, я же отправилась заниматься порученными мне делами.

Вскоре вернулись родственники.

– Всё хорошо, милая? – спросила мама. А я, как услышала их, так и разрыдалась. Я улетаю!

Кинулась к ней обниматься.

– Надеюсь, не муж обидел, – сурово вклинился батюшка.

– Как же я без вас-то жить буду? – запричитала я.

Отец успокоился, подошёл да тоже обнял. Братья тоже прискакали.

– Вью! Вью! – они к нам присоединились, и мы стояли куча мала.

– Ладно, ты всё собрала? Уже должны улетать.

– Да, всё. Иди, дочка. Мы не пойдём провожать.

А у меня заныло внутри. Либо он не закончил, либо не вернулся с испытания.

Я закрыла очи, соединяясь сознанием с дельфинами.

Послала им образ пташки.

В ответ пришёл другой – сложенные крылья, падающее камнем вниз изобретение. Мне стало плохо.

Хотела уже отсоединиться от сознания морских животных, когда пришёл образ: у самой воды открыла пташка крылья и взмыла вверх.

– Вьюшка, что случилось? На тебе лица нет, – подскочил отец. Но я его не видела. Я смотрела вверх и не могла сейчас ответить.

– Похоже, она не здесь, – ответила мама.

– С кем ты сейчас общаешься, дочка? – спросил отец.

– Батька, Ветер улетел, – подскочил старший брат.

– Отсоединяйся, Вью, – слышится голос отца. – Это много сил требует, тебе сейчас нельзя. Слышишь?

Но я была в сознании дельфина, следующего за пташкой, то и дело выпрыгивающего из воды.

Меня начали трясти. Да отстаньте же!

Но сознание отсоединилось от дельфина.

Мне тут же дали попить.

– Вью, ты что делаешь? – мама выдала ещё несколько бранных слов, выражая свой страх.

– Ветер, – тихо прошептала я.

– Ничего с ним не случится, – теперь уже ругался отец. – Даже если птаха под воду уйдёт, что сомнительно, поскольку это своего рода лодка, а дерево не тонет.

Да, но...

– Он плавать не умеет? – спросила мама.

Их слова успокоили. Вспомнились слова мужа, что поддержка дельфинов ему нужна для того, чтобы вернуть пташку обратно. И правда, чего распереживалась?

– А откуда вы узнали про чадо?

– Так тебе плохо стало, ты за живот схватилась, стараясь его защитить, – пояснила мама.

Её объяснения успокоили. Не хотелось бы, чтобы всё селение знало.

Но как там Ветер?

– Как он?

– Возвращается, – ответил младшенький, сидя у окна.

– Хорошо. Пообещай, что без крайней необходимости сливаться сознанием не будешь. Понимаю, что ты можешь, одна из немногих, кто может. Но рисковать малышом не стоит, – просил отец.

– Я постараюсь, но не обещаю.

Отец обиделся, а может, и расстроился, что я уже не его маленькая девочка. А я не хотела обещать.

– Ладно. Готова? – погладив бороду, спросил он.

Я кивнула, показав на узелок.

– Хорошо. Давайте все садитесь за стол.

Мои возражения, что уже завтракала, не учитывались. Питаться надо хорошо, сил потратила много. Как знать, может в дороге понадобятся мои способности. Так говорил отец. Вздохнула и покорилась. Теперь вот мужа слушаться следует. Поэтому и не дала обещание, одного мужчины и его условий мне хватает. Хоть в чём-то своим умом жить. Пока ели, я глядела то на маму, то на отца, а то на братьев, постаравшись запомнить каждую чёрточку их лица.

Вставая из-за стола, вдохнула полной грудью. Мне будет не хватать всех их. Смахнула подступившую влагу.

Встречали мы Ветра всей семьёй, да не только нашей. Тенька, Мрия да Дана тоже здесь были со своими семьями. Грусти на их лицах не было. А вот Зорк выглядел вяло, синяки под глазами. Будто всю ночь не спал. Отвернулась от него, целиком наблюдая за пташкой.

Вскоре пташка впорхнула на ветку. Все встречали Ветра, а мне неловко было перед Зорком. Я стояла в отдалении, потупив взор.

Ветер выгрузил мешки, передав их моей семье. Взял мой узелок.

Неужели про меня забыл?

Слёзы обиды жгли душу. Так и улетит без меня?

Тень закрыла солнышко.

– Ты решила остаться? – спросила тень голосом мужа.

– А можно?

– Нет!

– Так ты идёшь или тебя отнести?

– Там Зорк, – прошептала я, будто это должно было объяснить моё поведение.

– Ты хочешь, чтобы он думал, что ты несчастна с другим? Что он был прав, сражаясь нечестно?

– И что же мне, улыбаться? – я смахнула слёзы и посмотрела на собеседника.

Он же был серьёзен. Зелёные рисунки вновь проступили на лице.

Наклонился ко мне и прошептал:

– Люблю тебя!

Чем вогнал в краску.

– Пойдём?

– Можно я поговорю с ним? – попросила супруга.

– Хорошо.

– Ревнуешь? – спросила, вместо того, чтобы идти к Зорку. Ответ почему-то был важен.

– Да. Но доверяю тебе.

Я кивнула. Набрала побольше воздуха, чтобы набраться духу поговорить с Зорком.

Ветер пошёл садиться на своё переднее место.

Все уже сели в пташку, сопровождающие отошли. Остался лишь Зорк неподалёку.

На тяжёлых ногах подошла к нему.

– Зорк.

– Вью.

Молчим.

– Зорк.

– Вью.

Вновь тишина. Даже поговорить не о чем.

– Помнишь, ты говорил, что моё счастье тебе дороже своего? – нашла, что сказать.

– Помню.

– Мы о многом мечтали, но вышло всё иначе.

– Давай сбежим? – вдруг предложил он. Вот только раньше предложение было заманчивое. А сейчас – всё не то. Кроме боли в сердце ничего не осталось. Не лежала душа больше к этому молодому человеку.

– Нет, – подумала, что хочу объясниться. – Поздно, Зорк. Я ношу под сердцем его дитя. Наше дитя.

– Я воспитаю его как своего.

– Нет. Прости. Ты поступил подло. Ты убил во мне все те нежные чувства, опозорив на всё селение. Как ты мог?

– Ты сказала, что простила.

– Так и есть. Я также сказала, что больше тебя не люблю. Потому что ты убил нашу любовь.

– А если бы я тогда не сказал тех слов?

– Возможно, я бы сбежала до свадьбы. Но не после. Извини. Но теперь я принадлежу другому. И я хочу этого.

– Ты его любишь?

Я вздохнула. Боюсь теперь любить. Слишком больно вышло с Зорком.

– Он хороший друг. И он меня не обидит.

– А я обидел, – он не спрашивал. Утверждал.

– Да.

– Прости. Я не достоин тебя.

– Да, недостоин. Ты сам всё испортил. Надеюсь, что найдёшь ту, которой захочешь соответствовать и не разрушишь всё, как со мною. Прощай!

– Будь счастлива. Возможно, ты сможешь его полюбить.

Вновь вздыхаю.

– Благодарю. Надеюсь, что ты искренне говорил.

Я не оборачивалась. Но на душе стало легче. Совесть моя теперь чиста. Вот только отчего же так больно?

Забралась в пташку. Пришлось потеснить Теньку. Она повёрнута была лицом к хвосту пташки, а я – к Ветру.

Муж обернулся ко мне.

– Готова?

– Да.

– Не знаю, говорили ли вам мужья, но сильный ветер будет трепать пташку. Вы привязались? Если вдруг падаем в воду, то узлы легко развязываются. Тянем за длинный конец. Остановок не будет, поэтому, надеюсь, вы все готовы, – Ветер давал указания.

Я кивнула. Остальные, похоже, тоже.

– Плавать, надеюсь, все умеют? – спросил он с улыбкой.

Остановился взглядом на каждой женщине. А ведь мы теперь все уже мужние, больше не девицы.

Эх, прощай, девичество!

Ветер ещё раз проверил девчат, что привязаны они хорошо. Задержался на мне. Слегка сжал мою ладошку. Сел на своё место. И мы выпорхнули.

Внутри всё ухнуло вниз. Девушки завизжали.

А Ветер... Ветер поймал поток воздуха, опустился почти к самой воде, а потом взмыл ввысь.

Услышала мыслеречь. Они предлагали сопровождать нас.

"Мы далеко летим. Вы можете нас проводить до соседних вод," – сказала им, не желая, чтобы они уплывали в неизведанные дали.

Тут вспомнила про нависшую опасность. Кажется, о каких-то подводных змеях говорили Изобретатели. Решила спросить у друзей-дельфинов.

Получила ответ: в наших водах никого настолько опасного, чтобы людей ели, нет. Те, кто пропали, скорее всего, забрались в чужие воды.

Я же постаралась припомнить случаи исчезновения. Девица пропала на гулянке. Народу было много, все веселились возле священного древа. Хватились её уже дома родители. С парнем она недавно разошлась, а с другим не встречалась. Поиски ничего не дали.

Один мальчик пропал во время учёбы. Учитель недоглядел, когда дети по очереди прыгали в воду. А когда вылезли на дерево, кого-то не оказалось.

А что с девочкой было, не припомню. Надо будет спросить у Теньки. Но сейчас разговаривать было невозможно. Ветер вокруг нас шумел так, что собственного голоса было не слышно. Я обернулась к подруге, как-то слишком навалилась она на меня. Я её и принялась теребить, развернула лицом к себе. Она была бледна. и глаза с трудом открывала. Неужто ей плохо? Но почему? Не желая беспокоить супруга, стала разворачивать тело Теньки. Жаль, что защитное поле Ветер не выставил, тогда можно было б хотя бы поговорить. Повернулась к другим девочкам, то ли спят, то ли не поймёшь. Я же себя ощущала прекрасно.

Теньку, стараясь, не развязывать до конца верёвки, усадила перед собой.

Так мы и летели. Долго. Пока сон не сморил и меня.

Примечания по главе:

Мара* – морок, иллюзия.

Глава 7

Проснулась я от того, что красное солнышко светило в очи. Тенька тоже заворочалась. Внизу, под нами, казалось всё такое же море, как и прежде. А вот деревья раскиданы кучками, много деревьев. Некоторые даже переплетались своими кронами. А ещё я такого никогда не видела, но дерево будто сияло изнутри. Конечно, можно было предположить, что это солнышко просвечивает сквозь крону. Вот только огоньки были жёлтыми, а не красными, как закат.

Неужто мы почти долетели?

Правда, это почти продлилось до самых сумерек. Я взглянула на девчат – Дана и Мрия сидели лицом к голове птицы. И разглядывали окружающую природу.

Ветер посадил пташку резко, и мы бы ударились, если б я не сделала упор руками. Мой жест повторили другие девочки.

Прилетели домой? Волнение тут же с головой накрыло. Супруг помог мне выбраться из пташки, а вот остальным так и бледным девочкам помогали их мужья. Девочки, крепко уцепившись в своё добро, шатались, пришлось их крепко держать. Думается, в их узелках было такое же приданое, как и у меня. Интересно, а супруг выбросил в море сундучок с постельным бельём? Надо будет спросить.

Меж тем все уже покинули ветку. Остались лишь мы с Ветром.

Он достал из сундука, стоявшего у ствола дерева, моток верёвки и стал привязывать пташку к дереву. Зачем?

– Тут ветра очень сильные. Запросто может унести, – пояснил он, увидев моё любопытство. – Как себя чувствуешь?

– Превосходно! Натёрла только одно место...

Муж же загадочно улыбнулся. И о чём он думает?

– Мы домой прилетели? – тихо спросила я. Говорить об этом было как-то неловко. Какой он дом? С родителями жить придётся? У нас обычно молодым загодя ставили дом, сразу после сговора. Поэтому отменить свадьбу было нельзя. Правда, не всем. Ежели родители были стары и это был их младший сын, то селились вместе. И подобное пугало меня.

– Не совсем. Мы не любим селиться поблизости, в отличие от вас. И, как видела, жилых деревьев у нас много. Нам ещё предстоит выбрать место, где построим дом.

– Построим? – что-то я уже не хотела такой дом.

Ветер внимательно глядел на меня, потом подошёл.

– Я знаю, как вы относитесь к деревьям. Мы тоже их бережём. И не убиваем, а даём им новую жизнь.

– Пойдём пока к моим родителям, какое-то время поживём у них. Ты познакомишься с домом. А потом скажешь, что думаешь. Ладно? – мягко спросил он, обнимая меня за стан.

Я кивнула. В сумерках мало что было видно. Вот только вся дорога была усеяна какими-то жёлтыми огоньками, дающих много света.

Мы переместились на другое дерево, поднялись по ветвям, пока остановились у одного дома. На наш он похож не был. Слишком ровный, с углами. Это был сруб.

Я закрыла очи, прикоснувшись к стене.

Ощутила тепло и жизнь. Почти такие же, как и у нашего. Но как такое может быть?

А ещё вдруг кто-то тоненьким голоском сказал: "Мяу!"

Я аж подпрыгнула на месте.

На меня из ветвей на уровне очей глядело дивное существо. Мохнатое всё, но такое милое. Очи, как у змеи, с отвесной зеницей. Зелёные. В остальном же, я таких существ никогда не видела. У нас жили змеи, птицы да насекомые.

– Мяу! – повторило оно.

Почувствовала желание зверя к ласке. Осторожно протянула руку, прикоснулась к мордочке.

Существо потянулось за моей рукой.

"Здравствуй! Ты кто?"

"Шемщура," – прозвучал мурлыкающий ответ в моей голове.

– Это кошка, – сказал супруг. Только сейчас вспомнила, что он стоит рядом. – Точнее дитёныш кошки – котёнок.

Я кивнула.

– Какая милая, – почему-то решила, что это самка.

"Как тебя звать?"

"Шемщура," – мурлыкнула она.

"Давай, я буду называть Ура?" – предложила ей.

В ответ почувствовала одобрение.

– Ура, – сказала я вслух.

– Идём? – позвал муж, стоя уже на пороге дома.

– Пока, Ура, ещё свидимся! – сказала я вслух и пошла к мужу.

– Матушка, батюшка, – окликнул Ветер, беря меня за руку.

Но с другой стороны дома доносился стук, а в доме никого не было видно.

Ветер оставил мой узелок в доме и, так и не отпуская мою руку, повёл на задний двор.

Там мы нашли мужчину с чёрными волосами, удерживаемых очельником, что-то увлечённо вырезающим из дерева. Я затруднялась даже предположить, что это будет. С этой стороны дома была умельня*.

Мужчина был так увлечён, что не слышал даже когда супруг постучал по одной из досок.

– Отец! – позвал Ветер. Потом ещё и ещё. Кажется, я знаю, от кого он унаследовал погружение в свой труд.

Пришлось загородить ему свет, льющийся с ветви, что над нами.

Свёкр замер, поднял взгляд на источник света, медленно остановил его на загораживающем объекте.

– Сын? – спросил удивлённо. – Ветер, ты вернулся? Так скоро?

– Да, вернулся. Позволь представить тебе мою жену, – и он отошёл в сторону, не выпуская мою ладонь.

Отец пробежался беглым взглядом по моим волосам, лицу. Я же тоже разглядывала в ответ. Так вот каким будет супруг лет так через двадцать! Прямо одно лицо. Мужественное, с длинной бородой. Мой отец выглядел старше, чем свёкор.

– А покрасивше не мог выбрать? И отчего рыжую? – в его голосе звучала издёвка.

– Батя, держи язык за зубами, ты о моей жене говоришь! – прозвучала угроза со стороны мужа.

И если до того мне было обидно, то сейчас стало приятно.

Отец же улыбнулся да вдруг привлёк меня в объятия.

– Добро пожаловать, домой, дочка!

А я просто не знала, как себя вести от растерянности.

– Простите... – начала я.

– Зови меня отец или батюшка. Это была проверка моего сына, не бери близко к сердцу, – сказал свёкор, выпуская меня из объятий.

– Её Вьюнкой назвали.

– Красивое имя, Вьюнок, сейчас жена придёт, живность кормит, – пояснил свёкр. – Идите в дом, дети, я тоже сейчас приду.

После объятий на одежде были стружки, пришлось отряхиваться.

– А что за живность у вас тут? – спросила супруга, пока мы обходили дом.

– Овцы, козы, куры, гуси, утки, индюки.

Вот только я никогда не слыхала о таких.

Видя моё непонимание, Ветер повёл меня дальше по ветви. Обратила внимание на незнакомые звуки.

– Вот это коза блеет, – пояснил он. – У нас многое упрощает вашу жизнь нашими придумками, поэтому женщины заводят живность, чтобы было чем занять время, но это вовсе не обязательно.

И попали мы на огороженное подворье, рядом с которым небольшой домик был. А там... Птиц разных, все летают, дерутся!

"Я первый! Пошёл вон!"

"Нельзя обижать младших!"

"Кто успел, тот и съел!"

Найдя задиру, я поймала его. Это была коричневая небольшая птичка.

"Ты чего обижаешь младших?" – спросила его.

"А пусть пошевеливается!"

"Давай договоримся, я тебя поглажу, а ты разрешишь ему пока поклевать. Согласен?"

"Ладно! А что такое гладить?" – спросил задира.

Пришлось показать.

Та пташка, которую обижали, теперь клевала зерно, а вот другие вокруг меня столпились и рассматривали.

"Тебе нравится?" – спрашивали явно не меня.

"Нет-нет. Вы клюйте зерно, пока я тут терплю".

Но птицы не спешили уходить со своих мест наблюдая за нами.

– Вот это да! – послышался женский возглас.

Я обернулась. На нас глядела стройная высокая женщина с закрученными вокруг головы косами. И волосы её были золотистыми, а очи такие же яркие, как у Ветра. И хоть внешне он был одно лицо с отцом, но кое-что от матери таки взял. Она была явно старше меня, но мои родители, по сравнению с свёкром и свекровью, выглядели стариками.

– Здравствуйте, – сказала я, вставая с корточек и отпуская наземь драчуна. – А что вас удивило? – просто ребята ведь летели к нам с одной целью.

– Ты приструнила этого шалопая, – сказала она с улыбкой.

– Вью, познакомься, это... – начал муж.

– Мама, – закончила за супруга свекровь.

– Мама, а это моя жена Вьюнка.

– Очень приятно, – подошла свекровь, внимательно глядя на меня. – А у вас все рыжие? – спросила она вдруг.

И что им сдался мой цвет волос?

– Нет. Я – единственная.

– Любопытно, – улыбнулась "мама".

И хоть улыбка должна была сгладить наши отношения, но я не спешила доверять ей. Её последние слова заставили насторожиться. Ещё один исследователь?

– Ладно, коль все накормлены, прошу к столу, – и она закрыла птичий двор и повела нас к дому. Я же проводила её взглядом и обернулась к птицам.

– Ветер, скажи, а что вы с птицами делаете? – нехорошее предчувствие посетило меня.

– Едим.

Боже, куда я попала?

– Овец и коз тоже едите?

– Коз нет, а вот козлят...

К горлу подступила тошнота.

– Огонёк, тебе плохо? – подскочил ко мне супруг.

А я оттолкнула его, упала на колени. Меня вывернуло. Благо, я ещё не ела.

Птицы наперебой галдели, спрашивали, что со мной. Их забота была приятна, вот только легче мне не становилось.

Супруг взял меня на руки и понёс, вот только не домой.

Это моя расплата за то, что отказалась от Зорка. Предала его. Выбрала Ветра. Что же я наделала? Как теперь жить здесь?

– Куда тебя отнести? – спросил обеспокоенно муж.

– К воде, – прошептала я.

Он спрыгнул прямо в воду. Погрузившись в морскую пучину, испытала облегчение.

Вода была теплее, чем у нас. Вот только воздуха я набрала слишком мало. Пришлось рано выныривать.

Ветер находился неподалёку.

– Стало лучше? – в его голосе сквозило беспокойство.

– Да.

Как же сказать ему, что я впервые пожалела о своём замужестве. Да и стоит ли говорить? И сбежать не выйдет.

– Прости, что не сказал об этом раньше, но ты ведь тогда бы не стала моей женой, – грустно сказал супруг.

Подумала и мысленно согласилась.

– И что будем делать? – спросила его, готовясь пойти на уступку.

– Ты вкусно готовила, я ел твою стряпню, и обходился без мяса. Но мне всё же чего-то не хватало.

– Чего же?

– Молока, к примеру, масла, сыра.

Я не понимала. Поэтому Ветру пришлось многое пояснять. Для чего они коз держат.

– А ещё яиц.

– Нет! – я была возмущена и даже не собиралась рассматривать этого.

– Но вы ведь едите семена, – привёл довод муж.

– Нет. Мы едим плоды, внутри которых есть семена, но не сами зародыши.

Муж опустил взор. Видно было, что и ему нелегко даётся этот разговор.

– Молоко, так и быть, и то, что из него можно сделать. Яйца – ни в каком виде.

– А мясо? – осторожно спросил он.

Меня вновь начало тошнить. Пришлось нырнуть с головою.

Ощутила, как меня что-то коснулось. Я обернулась под водою. Солнышко уж давно село, поэтому здесь была кромешная темнота.

Меня обвили со всех сторон. Дивно, но страха не было. Просто я оттолкнулась, чтобы выплыть на поверхность. Это, и правда, оказался Ветер.

– Я не буду принуждать тебя есть мясо, а также готовить его. Но ты позволишь хотя бы изредка, если мне сильно захочется, отведать его у матушки? – осторожно спросил он.

Мог бы просто велеть. Правда, тогда я бы его возненавидела, скорее всего. А он идёт на уступки.

– Хорошо.

– Мама сейчас наверняка приготовила что-то мясное.

– Я не буду есть.

– Если совсем откажешься, она обидится.

– Я не буду есть мясо и яйца, – уточнила я.

Ветер вновь задумался.

– Ладно, попробую что-то сделать. Ты не против, если я поговорю с матушкой о твоих предпочтениях?

– Идёт.

– Вода ещё прохладная, вылезаем?

– Она теплее нашей.

– Это тебе так кажется. У нас здесь холоднее, чем в ваших краях. Да и темно. Ты ведь не видишь во мраке. Может быть опасно.

Вспомнила о невидимой угрозе.

– Хорошо. Выведешь меня отсюда?

Супруг поглядел вверх, на светящиеся огоньки. Отплыл немного, удерживая мою руку. Потом обнял за стан, нырнул. Я ощутила толчок, и мы выскочили на поверхность, пролетели немного по воздуху и оказались на нижней ветке.

– Ну как? Выдержишь совместный ужин? – участливо спросил он, так и удерживая меня в объятиях.

– Не знаю. Я постараюсь. Только не говори при мне о еде, ладно? Особенно про мясо.

– Хорошо, Огонёк.

И он понёс меня, перепрыгивая с ветви на ветвь, пока не очутились у его дома, подсвеченного множеством жёлтых огоньков.

Уже оба родителя возились внутри дома. Сейчас у меня была возможность осмотреть дом. Полати были, печь, стол, лавки, сундуки. Всё, как и у нас.

– Дочка, тебе плохо? – подскочил отец.

– Уже лучше, благодарю.

– В холодной воде купались? Ветер,поднимайтесь в твою горницу да в тёплый чан сажай жену.

– Всё в порядке, – попыталась я возразить. – Не стоит беспокоиться.

– Так, пошли мыться и переодеваться, быстро! – прозвучало повеление свёкра.

Перечить расхотелось. Муж отвёл меня наверх.

Горенка выглядела уютно, правда, тесновато. Возле широкой лежанки, примыкающей к одной стене, был узкий проход с трёх сторон. Вот только дышать тут было нечем.

– Душно, – пожаловалась я.

– Сейчас окна открою, – муж подошёл к одному, зажёг свет. Довольно яркий, жёлтый.

А я рассматривала их окна. Прикоснулась к ним даже. Прозрачная твёрдая поверхность, почти не искажающая остальной мир.

– Это стёкла, – пояснил супруг.

– А у тебя братьев и сестёр нет? – спросила осторожно. Просто детей не встретила. Непривычно как-то.

Супруг, меж тем снял с себя мокрую одежду. Задумался, куда деть, положил на небольшой отвесной сундучок с несколькими ручками.

– Моя сестра прошлым летом замуж вышла. А братья разъехались кто куда. Старшие оженились уж давно, живут в этом лесу. А младшие улетели.

– Почему?

– Я ж говорил, все в разные стороны полетели. Невест на стороне искать.

– А маленьких братьев и сестёр у тебя нет? – спросила я, заглядывая за дверь, за которой скрылся муж. Там было ещё одно маленькое помещение, в котором помимо чана имелось что-то похожее на отхожее место.

– Нет. Младшему двадцать. Нас девятеро у родителей. Больше Всевышний не послал.

– Твои родители молодо выглядят.

Я узрела огромный чан, куда влезли бы мы оба. Муж что-то там делал, и вода стала прибывать.

– Это что? – удивилась я.

– То, что я подарил вашему селению. Водопровод. У нас здесь в каждом доме.

– Это ты сделал? – удивилась я.

– Да. Ещё лет пять назад. Вода подогревается.

Я потрогала прозрачную жидкость, поднесла в ладошке к носу. Запаха не было. Хлебнула. Чистая вода, вкусная, но не такая, как роса или дождевая.

– Слишком горячая. У нас даже летом такой нет. Разве что, варим что-то.

– Залезай! – велел супруг.

Я собиралась прямо в одежде влезть. Но меня остановил он:

– Годи!

Раздел, потом опустил в чан. Вода, на диво, была тёплая.

– Что ты сделал?

– Ты ж сказала, что горячо.

– А сейчас нет.

– Я разбавил воду, – пояснил он с улыбкою.

– Благодарю. Своим даром? – полюбопытствовала я.

– Нет. Тут вода подаётся холодная. Горячая отдельно греется. Вот сюда кран поворачиваешь – становится теплее, а в эту сторону – холоднее. Дар я использовал лишь когда проводил водопровод, – терпеливо объяснял Ветер.

– Прости мои причуды, – я обвила его шею. – Я невыносима.

– Пользуешься тем, что тяжела, и я не могу тебе отказать, – пожаловался немного обиженно он. Правда, обида была напускной.

– Так ты только из-за этого согласился?! – возмутилась я.

– Ну, не совсем, но я бы поторговался ещё, прежде чем соглашаться.

– Буду иметь в виду. Надо придумать что ещё выторговать, – задумалась я.

– Я так просто не сдамся, – пообещал он, – придётся расплачиваться тебе чем-то другим.

Он убрал мои руки со своей шеи и ловко перемахнул через бортик.

Его руки заскользили по моим бокам, притягивая меня близко. По телу пробежал жар. Его уста накрыли мои пламенным поцелуем, позволив забыть обо всём.