Текст книги "Последняя Сенджу (СИ)"
Автор книги: Аноним Electroman
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)
-...тридцать три! Триииидцать четыре! Триииииииииииидцать пять! Йощщщщ!
Маленькая девочка разжала побелевшие от напряжения пальцы и спрыгнула с высокого турника на утоптанный грунт. Капли пота солёными брызгами полетели во все стороны, падали на землю тут же впитываясь почвой. Глубоко вдохнуть носом свежий воздух, пропитанный утренней прохладой и медленно выдохнуть, ощущая как в грудной клетке гулко бьётся юное и горячее сердце. Руки пахнут железом, неприятный запах, но от него никуда не деться. Уже послезавтра её торжественно поведут туда, где запах остро заточенного куска металла, называемого кунаем, въестся в кожу рук навсегда. А что такое кунай? Это самый обыденный инструмент, без которого не может обойтись ни один шиноби, даже самый гениальный. Нарубить дров для костра, соорудить простой навес от дождя, использовать как альпинистский крюк, наконец обмотать кибакуфуда и превратить его в осколочную гранату. Кто-то идёт ещё дальше и создаёт кунаи оригинальной формы, используя их как маяки для пространственных техник. Она видела таких людей, точнее человека. Минато Намикадзе, уже считай Четвёртый Хокаге, муж Кушины Узумаки, которая в свою очередь является джинчуурики Девятихвостого. Ну и семейка, оба точно стоят друг друга. Пацифист, который беспощадно убивал врагов с каменно-спокойным выражением лица и Кровавая Хабанеро, наводящая ужас на всех тех, кто рискнёт заикнуться о цвете её "прекрасных и роскошных, Шинигами вас всех подери" волос. Эми видела их идущих вдвоём под ручку по тенистым аллеям Конохи, когда Шизуне брала с собой маленькую Сенджу на прогулку. Но пришлось признать – при всей своей странности они были очень красивой парой и странно, что их сын не перенял лучшие черты своих родителей, родившись с вполне заурядной внешностью. Сердце маленькой Сенджу в тот момент сжалось в смертельной тоске, представляя как через несколько лет эти несчастные люди пожертвуют своими жизнями, роняя последние слёзы перед орущим на алтаре младенцем с печатью Шинигами. Печальный конец.
Глаза начало щипать из-за попавшего в них пота. Руки тряслись от напряжения, немного побаливали из-за очередного растяжения и микроразрывов мышцы со связками. Пожалуй, с тренировкой на сегодня всё. Я насухо вытерлась полотенцем и спокойным шагом принялась нарезать круги по тренировочной площадке, пока организм успокаивался после стрессовой нагрузки. Вдалеке послышался девчачий визг, а вслед за ним задорный хохот. Хотелось всё бросить и бежать играть с другими детьми из нашего квартала, доставать о-джи-сана со своими расспросами или рыться в вещах Цунаде, зная что потом от неё получу по первое число. Но та взрослая я, которая была спрятана глубоко внутри, упрямо толкала на саморазвитие. Нет, я не жила одними лишь тренировками. Для моего возраста двух-трёх раз в неделю было вполне достаточно. Всё остальное время я была представлена сама себе с одним единственным правилом – ни шагу за стены квартала. По ту сторону двухметровой бетонно-каменной кладки существовал совсем другой, враждебный мир, где меня наверняка воспринимали как просто тело с редкими генами, которое можно использовать в своих целях. Прагматично, жестоко и эффективно. По-настоящему ценится только своя собственная жизнь. Мне было трудно смириться с этим. Оглядываясь назад в прошлое, могу сказать одно – я так и не смогла до конца принять суровую философию этого мира и следовать ей. Это не мой путь. Кто я такая, чтобы лишать человека жизни? Не важно что он натворил и насколько низко пал, лучше предать правосудию, пусть даже оно и решит применить высшую меру наказания. И пусть называют меня наивной и мягкотелой, но что-то подсказывает – после первого убийства я не стану прежней и потеряю саму себя. За этими рассуждениями я успела восстановить дыхание и села в позу лотоса на большой плоский камень. Шизуне приучила меня погружаться в медитацию каждый раз после тренировки, чтобы свести на нет все катаболические процессы в теле. Когда я услышала эту фразу, то решила, что мне показалось, но нет – практически вся научная, и в частности медицинская, терминология из моего мира использовалась по полной. Кожу начало слегка покалывать из-за выделяющейся из тенкецу энергии, вокруг тела образовалось небольшое марево, искажающее мой силуэт. Сидя в медитации я снова вспомнила тот случай, когда в возрасте четырёх лет чакра рванула бешеным потоком из меня. Как выяснилось позже, это случается вообще довольно редко. Такой «факел» жрёт прорву чакры и нужен только в случае особо затратных техник А-класса и выше, которые усиливаются за счёт впитывания выделяемой всем телом энергии. Вообще, шиноби очень экономные товарищи и никогда не вытворяют того, что любил делать Наруто. При его резерве, да ещё и с идеальным контролем чакры, он мог бы стать настоящим монстром даже без силы Лиса. Не говоря уже о небезысвестном Хошигаки. Мне до их уровня как до Китая раком, хотя и обладаю, как все Сенджу, унаследованным внушительным резервом, который растёт на протяжении всей жизни, хотя и сильно замедляется ближе к двадцати годам. Во всяком случае, загибаться как Саске от трёх чидори за день, мне не грозит.
Да, наконец настал день, который определит всю мою дальнейшую жизнь! В ночь накануне я плохо спала, ворочалась и, вконец изведясь, завернувшись в одеяло потопала в комнату Шизуне. Только когда она меня обняла и положила руку на затылок, пустив в моё тело медицинскую чакру, я смогла уснуть и поспать хотя бы пять часов. Утром, быстро позавтракав и одевшись, мы покинули родной квартал. С момента приезда я практически безвылазно жила на территории Сенджу, не считая редких прогулок, так что немного обалдела от того количества людей, которое наводнило Коноху. Оказывается, способных детей тащили со всего Хи но Куни, выискивая таланты даже в самых глухих деревнях. Такие выделялись на общем фоне своей одеждой – традиционные момохики или момпэ*, соломенные шляпы, куртки хантэн* и сандалии. Но самое главное – ошарашенный и диковатый взгляд у каждого первого. Всю свою сознательную жизнь вкалываешь на огороде и тут на тебе – попадаешь в скрытое поселение, где каждый второй умеет ходить по стенам и куда простых смертных пускают только за особые заслуги или по праздникам. Если маленькие трудяги просто шли с открытым ртом, любопытно вертя головой из стороны в сторону и вцепившись маленькой ладошкой в руку шиноби-сопровождающего, то деревенщина постарше ежеминутно испуганно дёргалась и озиралась. Чем старше человек, чем дольше он варится в одной социальной среде, тем сложнее ему потом адаптироваться к чему-то новому, особенно к подобному. Самым старшим, на мой взгляд, было лет двенадцать-тринадцать, не больше. Плотный людской поток вывел меня, Цунаде и Шизуне к главному стадиону, за стенами которого всех кандидатов подвергали различным проверкам и испытаниями. На первый взгляд, как и на второй с третьим, он мне показался жутко огромным. Я помнила как в манге тут проходил третий этап экзамена на Чуунина, но реальность как всегда меня слегка шокировала. В высоту он был едва ли меньше Дворца Хокаге, а по площади точно превышал. Всюду сновали люди в синей форме и зелёных жилетах, посреди невообразимого гвалта и шума невозмутимо стояли Хьюга, контролируя обстановку своими Бьякуганами. Мы не стали топтать землю, поднимая пыль перед входом как все остальные, а сразу же направились внутрь. На входе нас встретил молодой парень с протектором на шее, поклонился Цунаде и Шизуне, но пускать их внутрь вместе со мной не согласился. По правилам все провожатые оставались снаружи. Насколько я знаю, клановые и дети потомственных шиноби сразу же зачислялись в академию без проверок, их только осматривали, фиксируя в медицинской карте всё необходимое, но мало ли. Преувеличенно бодро я шагала вслед за провожатым, оставляя позади себя длинные коридоры и двери. Чтож, настало время какой-никакой, но самостоятельности.
– Следующий, – голос экзаменатора звонко прозвучал в тишине – Сенджу Эми.
Сидевший рядом со мной "абитуриент", нервно грыз губы, изредка бросая на меня испуганный взгляд. По списку он после меня. Так, главное не паниковать. Вступительные экзамены в Академию Шиноби это тебе не первая сессия и не защита диплома в моём родном мире. Цунаде успокаивала, что проведут замеры тела, объём чакры и определят умственно-физические показатели. Вряд ли кто-то начнёт меня мурыжить, зная с кем я живу и к какому клану отношусь. Я подскочила со скамейки в зале ожидания и уверенно потопала к двери. Тихо скрипнув, она медленно открылась и навстречу вышел темноволосый мальчик с грустным лицом. Кто-то из Учих, судя по вееру на тёмно-синей футболке и типичной для их клана внешности. Гордо проплыл мимо, не отрывая взгляда от невидимой точки впереди себя. Да уж, видимо тут у всех свои заскоки и тараканы, которых бережно взращивают. Наверно тут иначе и не выжить, без шизы в голове.
Вообще вступительный экзамен назвать таковым довольно трудно. Люди в белых халатах и головных уборах точно такого же цвета ощупали меня со всех сторон, усадили на стул и прикрепили к вискам электроды на липучках. Непонятный прибор, с тянущимися к нему от моей головы проводами, зашипел, защелкал и наконец тихонько запищал. Один из ирьенинов что-то записал в тетрадке, другой отцепил от меня датчики и повёл к весам. И всё молча. Напоследок усадили за стол и положили передо мной несколько листов с тестами. Ничего особенного, детские вопросы на логику и сообразительность. С моим-то умом взрослой девушки, про себя усмехаясь над наивными задачками, я быстро поставила галочки в нужных местах.
– Следующий! – крикнул шиноби, пропуская меня в двери. Мой сосед-паникёр встрепенулся, подскочил с нагретого места и побежал навстречу мне. Ободряюще улыбнувшись, я пожелала ему удачи и пошла обратно к выходу, только теперь без провожатого. И в самом деле, люди, независимо от того, в каком мире они живут, частенько любят преувеличивать трудности. Ровно как и наоборот.
* Ичизоку – клан.
* Момохики (муж.) или момпэ (жен.) – штаны, облегающие ноги, держатся благодаря двум пришитым поясам. Женский вариант чуть шире в бёдрах.
* Хантэн – японская верхняя одежда крестьянина. По крою принадлежит к типу кимоно, не имеет никаких завязок и запахивается на груди. Она может иметь различные типы рукавов – от узких, напоминающих современные рубашки, до широких. Бывали и рукава, широкие до локтя и узкие ниже локтя.
==========
Глава 4 – Здравствуйте, Орочимару-сама! ==========
Тяжкий груз ответственности на бледных, алебастрового цвета плечах не помешал отлично выспаться одному из трёх Саннинов, который наплевал на забитый и поминутно расписанный график. А ведь нужно было всего навсего поставить звуко-светонепроницаемый барьер, чтобы ни одна гадина не посмела нарушить покой великого учёного. Вытянувшись во весь рост на широкой двуспальной кровати, а Орочимару терпеть не мог традиционные футоны, мужчина с удовольствием зевнул, разинув пасть как удав и сверкая длинными клыками. Худые босые ноги нащупали тапочки под кроватью и приняли вертикальное положение, а вслед за ними поднялось ещё сонное тело с прикрепленной к шее гривастой головой. Ванная, зубная паста, щётка, зубы. Оскалившись своему отражению в зеркале, Орочимару залез душевую кабинку, включил воду. Упругие горячие струи воды мокрыми стрелами вонзились в него и мужчина почувствовал как бодрость заполняет всё тело. Он так и не сумел пересечься с Цунаде, хотя та вернулась в Коноху ещё два года назад. Словно она избегала любых контактов с ним и даже не пыталась разузнать куда же запропастился её бывший сокомандник. Как ни крути, они оставались боевыми товарищами, которые многое пережили вместе, засыпая с оружием в руках и прижавшись спинами к друг другу. Возможно, Джирайя и Сенджу смогли бы ему помочь, встать на его защиту, со всем своим авторитетом надавить на Хирузена и вытащить его наконец из этого проклятого подземелья. Проблема лишь в том, как передать весточку наверх, чтобы эти АНБУ не пронюхали о том, что Кабуто подрядился быть связным для своего сенсея... Точно! Призыв! Никто не заметит! Нужно всего лишь нанести печать для призыва змей на руку Якуши и дать ему капсулу со своей кровью. Никто не будет ожидать от него подобного, учитывая все предпринятые меры.
Спустя час змеиный Саннин уже делал последний штрих кистью, пропитанной специальной краской на левом предплечье своего помощника, вплетая в символы свою чакру. Согласно плану, Кабуто должен был призвать змею вне комплекса, которая уже своим ходом доберётся до Цунаде и передаст ей весточку. Чтобы слежка не заметила ничего необычного, он нанёс дополнительные скрывающий контур и иллюзию, которые должны был экранировать любые всплески чакры и видимость вызова призыва в радиусе двух метров. Не зря Сарутоби натаскивал его в своё время на шпионаж и диверсии. Теперь же сам пусть на собственной шкуре прочувствует насколько ученик превзошёл учителя.
– Кабуто-кун, – изящная, но сильная рука легла на плечо юноши – шанс есть только один. Если тебя заподозрят в чём либо и решат допросить, то ты знаешь что делать.
– Д-да, Орочимару-сама, я готов. Можете на меня рассчитывать.
– Больше мне и не на кого. Удачи.
Маленький вредитель упорно ковырял внутреннюю сторону парты маленьким перочинным ножиком, вырезая на ней символ Узушио. Вот ведь засранец! И этому промыли мозги, даже хулиганит во славу Воли Огня! А меня это шкрябанье металла по лакированной поверхности уже раздражает. Называется хотела прийти первой и не отсвечивая присмотреться к своим одноклассникам. Так нет, пришёл минут через пять после меня тот самый надменный паренёк с экзамена и нагло уселся рядом. Ками-сама, я если провинилась в чём, так скажите мне. Приму любое наказание, только не это. Словно в насмешку надо мной, он снова безжалостно врезался лезвием в древесину, углубляя последний, центральный завиток. И, удовлетворённо откинувшись на спинку стула, ухмыльнувшись посмотрел на меня. Ага, и пусть мне хоть кто-то сейчас заявит, что трудным ребёнком был один только Наруто – закидаю камнями. И как я сразу не узнала его при первой встрече? Наверно в моей голове «надменность», «хулиганство» и «Итачи» вместе никак не вязались, но именно он рядом со мной и сидел. Стопроцентное сходство налицо. Либо Кишимото-сан что-то не договаривал, либо окружающая меня действительность оказалась немного другой. Класс постепенно заполнялся детьми, а вместе с ними и сопутствующим шумом. Примерно половину спиногрызов я отметила для себя как-либо потомственных, либо вообще отпрысков простых людей. Учитывая, что я попала в один из трёх классов для талантливых и, дай бог доживём до этого, будущих элитных шиноби, то значит кровь и великие предки не всегда играют главную роль. Вообще, выделялись они сразу, всё-таки воспитание ничем не скроешь. Даже хулиганистый Учиха всем своим видом демонстрировал благородную кровь древнего рода. Пф, я тоже далеко не простушка деревенская. Когда наш преподаватель сверялся со списком учеников и назвал моё имя, я буквально ощутила удивление и изумление соседа. Ну конечно, не каждый день подсаживаешься к кровному врагу и играешь у него на нервах, не зная кто он такой. В итоге я насчитала шестерых Инузука, четырёх Сарутоби, двух Нара, трёх Абураме, аж пятерых Хьюга, тихого мальчика из клана Курама и единственного, неповторимого милашку Итачи, который даже голову в мою сторону не повернул после переклички. Детский сад «Ромашка». Все остальные, как я и предполагала, к кланам никакого отношения не имели и вообще вели себя на порядок спокойнее, как я стараясь не привлекать лишнее внимание. И мне стало понятно почему Третий столь рьяно стремился ослабить кланы – человек, который может опираться только на своего правителя и его покровительство, не станет качать права и выражать своё недовольство. Ну, а все эти благородные семьи по сути являются маленькими государствами внутри одного большого, со своими заморочками, тайнами и амбициями. Близкородственные браки не добавляют им ума и адекватности, какие бы чудеса не творила чакра. И если в крупных кланах свыше пяти сотен человек подобное ещё нивелируется разнообразием генов, то те же красноглазые уже начали сводить вместе братьев и сестёр, чтобы хоть как-то сохранить своё додзюцу. Наверняка Итачи и Саске родились в результате подобной связи, потому что иначе объяснить их невероятный потенциал и будущую силу Шарингана я не могу.
Первый день занятий ничем особенным больше не выделился. Сенсей познакомился со всеми, немного рассказал о себе. После начертил на доске план занятий и тренировок в ближайшие четыре года. Первый год оказался практически наглухо забит теорией и физподготовкой, которые должны были обеспечить нас крепким фундаментом для дальнейшего саморазвития. Как по мне, так это крайне разумный подход, потому что чакра в неумелых руках приведёт только к бесчисленным увечьям различной степени тяжести. И никто сенсея не погладит по головке за некомпетентность, в лучшем случае вздрючат и сместят с должности, отправив на неблагодарное занятие типа «стоять на воротах». Неспроста ведь Изумо и Котецу были вечными стражами Ворот Конохи. Ах да, сенсея нашего звали Хатаке Сакумо. Тот самый Белый Клык, отец Какаши, неизвестно каким образом попавший в Академию и почему-то не выпустивший себе кишки в попытке смыть позор с семьи. Хоть какой нафиг позор? Чувство локтя во время войны обострилось до предела, что бы я не говорила про циничность и эгоизм местных воинов. Наверняка никто из личного состава даже не пикнул в сторону легенды, понимая, что на войне не превратиться в тупое орудие, которое жертвует товарищами в угоду миссии, крайне сложно. Спустя несколько лет я узнала правду. Тогда Хирузен и советники само собой старательно обмазали джонина говном, но что с ним ещё можно сделать? Источник бесценного опыта сражений и выживания был направлен в Академию, вдалбливать знания в юные умы. Немало времени и средств было вложено в обучение Сакумо. А раз он готов принять любое наказание, не оказывает какого-либо сопротивления, то какой идиот будет умышленно провоцировать шиноби S-класса на самоубийство? Старик Третий в итоге убил двух зайцев одним кунаем – избавился от ближайшего нежелательного кандидата на пост Хокаге и не потерял ценного шиноби, подорвав боеспособность деревни. Само собой, его никто даже и не думал отправлять на миссии, но когда прямо перед моим прибытием на Коноху напали, Сакумо сражался в первых рядах, на деле показывая молодняку чего стоит опыт сражений на двух фронтах в течение нескольких лет. А теперь все эти знания достанутся нам! И в частности мне, хотя я и постараюсь выбиться в «любимчики», чтобы он уделял мне побольше внимания. И нет, мне не кажется жирным, что я и так имею в учителях целого Саннина. Насколько я знаю, Хатаке по силам был равен Джирайе и Орочимару, а уж они, несмотря на все таланты Цунаде, могли уложить её на лопатки одной левой. Ух, размечталась как муха на помойке. И рыбку съесть, и... кхм, не важно в общем.
– Эй, Итачи-кун, – брюнет вздрогнул и чуть ли не со скрипом повернул ко мне голову – ты чего такой напряжённый?
Во время перемены вся ребятня выбежала на улицу, лишь мы вдвоём, да сенсей остались в аудитории. И если Хатаке открыл книжку с синим переплётом и погрузился в чтение, не обращая на нас внимания, то Учиха всё так же истуканом сидел на своём месте, стараясь не смотреть в мою сторону.
– Ка-сан рассказывала, – после недолго молчания несмело начал он – про Сенджу, что вы раньше были нашими врагами... ну... а потом мы помирились вроде, вот... а потом ваш клан практически исчез. Ну и тут ты! – бледные щёчки стремительно порозовели – а я вёл себя как дурак...
Вот это поворот! Он точно Учиха? Пока я молча разглядывала его шевелюру, которую он нервничая старательно начёсывал, меня осенило – он ведь вроде как сын главы клана. Это значит, что Фугаку-сан наверняка выпестовал мальчика, дабы тот вёл себя подобающе наследнику. Итачи же просто хотел быть обычным ребёнком, как все остальные, не строя из себя аристократичного сноба. Вот и начал рисоваться передо мной, думая, что я очередная деревенщина, которая и рот разинуть в сторону великого Учиха не посмеет, а он безнаказанно выразит свой протест против "режима" отца. Чтож, время наводить мосты, сжечь их мы всегда успеем. Куй железо, пока горячо! Когда мальчик увидел, что я протянула ему свою ладошку, он удивлённо выпучил глаза.
– Мне всё равно из какого ты клана, так что давай дружить! – детская ладонь с длинными и тонкими пальцами вцепилась в мою, крепко сжимая.
Пока впечатлительный Учиха, поглощённый эмоциями, сидел и переваривал, что у него появился друг, прозвенел звонок. Пока дети рассаживались по своим местам, Сакумо хлопнул книжкой, пригладил свои тёмно-синие штаны, поправил такого же цвета водолазку и вышел к доске.
– Итак. На последнем занятии мы рассмотрим такое понятие как "чакра". Есть желающие объяснить всему классу? И кстати. Прежде чем тянуть руки, хорошенько подумайте над своим ответом. Мне не нужен балаган или бессмысленный набор слов. Чётко, конкретно, информативно. С сегодняшнего дня вы вступили на путь шиноби, а в нашей профессии информация играет едва ли не главную роль, – кто сильнее всех хотел ответить смущённо потупил взгляд, остальные же изобразили умственную деятельность, тихо шушукаясь. Да, мне определённо нравится Сакумо в роли моего будущего учителя.
Время тянулось бесконечно медленно, растягиваясь как густой мёд тонкой ниточкой. Орочимару пробовал его единственный раз в жизни, когда находился в одноимённой стране. Саннин никогда не распространялся насчёт того, что именно его привело в страну Мёда, но эта тягучая и липкая субстанция со вкусом и ароматом цветов привела его в невероятный восторг. Вот и сейчас он сидел закрыв глаза, напрягая своё воображение и вспоминая тот самый вкус, медленно уходя из реальности. Иначе он сойдёт с ума. Разум отказывался быть отточено-холодным и эффективным. Всё то эмоциональное напряжение, которое копилось в течение пятнадцати лет, подломило хрупкую человеческую психику. Кабуто ушёл уже очень давно. Прошло трое суток с того самого момента и саннин только мог представлять что с мальчиком могли сделать подручные Хирузена, поймав его во время призыва. И пусть печать была нанесена идеально, с учётом всех непредвиденных ситуаций, но вдруг он не смог? Вдруг техника дала сбой? И он даже не рассматривал вариант того, что друзья могут отвернуться от него, отказаться в тот самый момент, когда он нуждается в их помощи больше всего. Когда отчаяние окутывает сознание саваном, тёмным как самая глубокая пещера, переосмысливаешь многое. Орочимару принял тот факт, что был моральным уродом, жестоким учёным, который наплевал на всё, лишь бы достичь невозможного – бессмертия. И теперь понял, что замахнулся слишком сильно. Человек не всесилен, особенно когда он один. Седоволосый гений был слишком юн, нельзя взваливать на него то, чего он не сможет вынести. Тем более Кабуто и так добровольно пошёл на риск, чтобы вызволить сенсея из заточения. Главное верить в Цунаде и Джирайю. Изображать кипучую деятельность, словно ничего и не произошло, Орочимару не мог, а потому послал всех и вся к чёрту, закрывшись в своей комнате. Главное верить и ждать.
Резкий звук заставил мужчину вздрогнуть и вырваться из цепких лап тревожного сна. Так могло звучать лишь снятие его барьера извне. А это сделать мог лишь сам Сарутоби. Сердце сжалось в ледяных тисках страха. Поймали. Теперь он точно не выберется отсюда до конца своей жизни.
– Вставай, Орочимару-кун. Твоя хитрость удалась. Всё-таки я не зря вдалбливал в вас троих, что дружбу нужно ценить, – уже немолодой Хокаге криво улыбнулся и включил свет в комнате.
– Только учти, теме, я буду следить за тобой! – за его спиной возник донельзя довольный Джирайя, суша зубы в довольном оскале – мы доставали вместе с Цунаде нашего сенсея почти три дня, пока он не согласился тебя освободить!
– И Цунаде тоже? – бледнолицый отказывался верить своим ушам.
– Да. И она тоже... но я не верю, что такие люди как ты могут меняться, так что выпускаю только при одном условии, – сейчас саннин был готов практически на всё, лишь бы выйти на поверхность – тебе на тело поставят джуин, который убьёт в том случае, если ты нарушишь установленные правила. Начнёшь проводить запрещённые эксперименты без согласования со мной – смерть, попробуешь взломать печать – смерть, тронешь кого-то хоть пальцем или решишь использовать в своих целях других – смерть. Тебе понятно? С остальными подробностями тебя ознакомит Джирайя.
– Как прикажете, Хирузен-сама, – Орочимару засунул свою гордость куда подальше и склонился в глубоком поклоне – я не разочарую Вас.
– Не сомневаюсь, Орочимару-кун.
При этих словах, тон Третьего Хокаге слегка смягчился. Мужчина положил руку на плечо покорившегося ученика и она засияла фиолетовым светом. Обжигая словно раскалённый металл, печать вплелась в подкожный слой рисунком в виде простого креста, навсегда заклеймив своего владельца. Хирузен довольно кивнул, внимательно рассматривая своё творение.
– Кабуто очень талантливый мальчик. Хоть ты и подверг его смертельной опасности, он до последнего уверял нас, что сам согласился передать послание...
Глаза змеиного саннина широко распахнулись от ужасной догадки.
– Он мёртв?!
– Нет. Такая преданность достойна уважения. Цени его впредь. А мне пора, у меня куча дел. Как перевезёшь всё необходимое оборудование на новое место – предоставишь отчёт и план дальнейших исследований. Джирайя, рассчитываю на твоё содействие – извращённый отшельник молча кивнул и отошёл в сторону, пропуская учителя.
За всю свою жизнь Орочимару ни разу не пролил ни единой слезинки. А сейчас, упав на колени посреди своей комнаты и не обращая внимания на старого друга, он молча рыдал.
Жизнь вновь вошла в привычную колею. Среди своих одноклассников я мало с кем познакомилась, предпочитая общество Итачи, который оказался другим человеком. Похожим на рисованного себя, но всё-таки другим. Искреннего, доверчивого и заботливого в кругу близких людей, но беспощадного в схватке с противником. И он не был пацифистом. Это я поняла на одном из занятий, когда Сакумо рассказывал очередную историю из своей насыщенной событиями жизни. Увлечённый яркими и красочными подробностями того, как Хатаке гонял песчанников во время Второй Мировой, возбуждённый Учиха неосознанно активировал свой шаринган с тремя томое. И судя по его реакции, ему не были чужды все эти сражения, которые в «той жизни» были для него скорее суровой необходимостью. Вообще мало кто из его клана был способен на столь быструю эволюцию глаз в возрасте семи лет. Разве что Мадара, который ещё сиську не выплюнул, а уже плевался огнём во время клановых войн. Для третьей ступени нужны приличные объёмы чакры и сильное эмоциональное потрясение, которое вполне возможно обеспечил заботливый отец, грезящий о былом величии Учих. Всего лишь одна иллюзия и бездонное море необходимых впечатлений обеспечено. Я опущу возможные последствия подобного «глазного» допинга, но детская психика уж точно от такого опыта не окрепла. Не знаю проявится ли эта травма когда-нибудь, но в общении со мной он был просто лапочка! И мне ни в коем случае не хотелось бы испортить эти тёплые отношения между нами, потому что иначе он может замкнуться в себе и мы получим монстра похлеще Саске.
У Итачи никогда не было друзей. Та орава карапузов, которая постоянно его доставала, вызывала лишь тоску и недовольство. «Нии-сан! Нии-сааааааан! Покажи шаринган! Покажи огонёк! Дай сюрикен! Кинь сюрикен!» Каждая мелочь считала своим долгом доставать с бесконечными расспросами и глупыми просьбами что-то показать. Единственным светлым пятном во всём этом ужасе до недавних пор был только Шисуи. Двоюродный брат старше самого Итачи на несколько лет был гением, служил в АНБУ и вообще представлял собой пример для всяческого подражания. Но с недавних пор в жизни появилась эта зеленоглазая Сенджу, излучающая тепло и заботу, прямо как ка-чан. Она приняла его таким какой он есть, первой протянув руку. Несмотря на всю свою непосредственность, она порой выглядела старше своих лет. И хотя была намного слабее – Итачи множество раз отправлял её в нокаут, не позволяя себе играть в поддавки, в ней каждый раз кипела упрямая решимость, словно поражение сделает её только сильнее. Шаринган помогал читать девочку как открытую книгу, но это порождало лишь ещё большее уважение и привязанность. Абсолютная репутация клана позволяла ему избегать всех этих шуточек про «сладкую парочку», но и без этого он ощущал, как в её присутствии невозмутимость и хладнокровность трещит по швам. Маленький взрослый оказался обыкновенным мальчишкой, который впервые влюбился.
– Итачи-кууууун!
Звонкий голосок пробился сквозь пелену мыслей и рассуждений, вытащив Учиху из сетей очередного психоанализа.
– М?
– Пойдёшь ко мне сегодня в гости? – взгляд как всегда был направлен прямо на него – покажу тебе наш квартал, о-джи-сан чаем угостит!
Если у мальчика и были какие-то дела, то ради такого приглашения он отложил бы их незамедлительно. Согласно кивнув, он отвернулся, пытаясь скрыть румянец и улыбку в уголках губ. Ведь он – мужчина, будущий глава клана и не должен выражать свои эмоции столь открыто, даже при общении с ней. Противоречия вновь пробудили в нём сентиментальность. Сильные эмоции всегда были проклятьем и одновременно даром всех Учих. Они либо делали их человечнее кого-либо вообще, или убивали в них всё светлое, превращая в жестоких убийц.
– Думаю, что да, на сегодня у меня нет никаких дел, – важно добавил он.
Девочка довольно хлопнула в ладоши.
– Значит после занятий и пойдём!
– Эй там, великолепная двойка! – маленький кусочек мела с убийственной точностью попал прямо в лоб Учихи – я вам не мешаю?
Эми захихикала, видя как идеальная причёска друга покрылась белой пылью благодаря меткому броску Сакумо через весь класс.
– Сенджу, раз тебе смешно, то давай к доске! Посмотрим чему тебя там учит Цунаде-сама.
Крепко держа не особо сопротивляющегося Итачи за руку, я тащила его к себе в гости, быстро обгоняя прохожих. Ориентироваться в Конохе я научилась довольно быстро – просто потому что пришлось. Как только я поступила в Академию, отношение ко мне сразу поменялось. Если раньше ка-чан и Шизуне начинали меня опекать едва у них появлялось свободное время, то теперь я без пяти минут взрослый шиноби, а значит носиться со мной никто больше не собирался. Конечно они по-прежнему изливали на меня потоки любви, но это больше не носило тот маниакальный характер, да и самостоятельности у меня явно прибавилось. В итоге я получила право разгуливать где хочу, но вместе с тем и вся ответственность за проделки ложилась в случае чего на мои плечи. А я-то, наивная дурочка, думала, что детство в самом разгаре.
