Текст книги "Вампир из Трансильвании (СИ)"

Автор книги: Аноним Барк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

Если он сильно пострадал, то может упасть и не дойти. Замёрзнет посреди дороги... Наверное, поэтому он посмотрел на машину. Должно быть, хотел попросить подвести, но, увидев как у меня трясутся коленки, не стал.

Я затормозила.

Так, Саша. Чем мы располагаем? Мужчина явно пострадал и пытается куда-то дойти. Снегопад усиливается и, пожалуй, может превратиться в метель. Если он упадёт или ещё что, то замёрзнет насмерть. На дороге никого и неизвестно, выйдут ли его односельчане на розыски и когда вообще это случится.

На меня он не кидался и ничем не обижал. Даже постеснялся попросить о помощи, видя, что я трясусь как осиновый лист. И нечего в каждом прохожем видеть маньяка. Решив повернуть обратно и помочь бедолаге, я вытащила телефон, собираясь скинуть тёте сообщение, что немного задержусь и не нужно обо мне волноваться.

Связи, как назло, не было. Впрочем, глупо было бы удивляться – местность, как-никак, горная.

Развернувшись обратно, я добралась до знака, вырулила на другую дорогу и тут же увидела румына. Он едва ли отошёл от знака на сотню метров.

Он шёл по левой стороне. Я решила выехать на полосу встречного движения – машин всё равно не было, чтобы остановиться рядом.

– Здравствуйте, – громко произнесла я по-русски, распахнув дверь.

Мужчина остановился и уставился на меня сверху вниз.

На вид ему было около тридцати, но выглядел он старше, потому что был измотан и еле держался на ногах. Так выглядел отец, когда случилась авария и он безвылазно провёл на заводе почти целую неделю.

Бледный, с посиневшими от холода губами и тёмными глазами (если бы я не знала, что глаза должны быть тёмно-карими, то решила бы что они чёрные), он, казалось, с трудом удерживает веки открытыми.

– Давайте подвезу.

Румын сверлил меня взглядом целую минуту, заставляя чувствовать себя всё более неуверенно.

«Между прочим, я стараюсь помочь», – почти с обидой подумала я. Может, он просто не говорит по-русски?

Наконец он словно отмер и поплёлся вперёд.

«Ладно, невежда, хочешь замёрзнуть в снегу, твоё дело», – уже успела попрощаться я, когда румын обошёл капот машины, направляясь к пассажирской двери. Я даже подобралась от неожиданности и крепче перехватила руль.

Незнакомец забрался в машину. От моего взгляда не укрылось, как он буквально затащил правую ногу в салон. Травма, наверное, была действительно серьёзной.

Машина покатилась вперёд.

– Далеко до вашей деревни? – спросила я, бросив косой взгляд на румына. Тот откинулся на подголовник и смотрел вперёд. Его веки, казалось, опустились ещё ниже, оставляя две узкие прорези глаз.

– Нет.

«Отлично, – подумала я. – Очень содержательный диалог».

– Меня зовут Саша. Я из России. А вы? Местный?

Мой пассажир не спешил отвечать. Я уже подумала, что он и вовсе решил играть в молчанку, когда мне наконец ответили:

– Влад. Я отсюда.

«Влад. Как оригинально!»

Мысль о том, что я наткнулась на тёзку знаменитого вампира, могла показаться мне забавной, если бы имя не было так распространено в Румынии.

– Красиво у вас, – решила я похвалить Румынию в надежде поддержать разговор и немного разрядить обстановку, когда поняла, что мы едем бог знает где и сквозь ветровое стекло не видно ничего кроме клочка занесённой дороги.

– Здесь налево, – произнёс он, качнув головой, и я стала скидывать скорость, чтобы вписаться в поворот.

Дорога стала подниматься наверх и я переключила передачу. Двигатель заурчал с натугой, но машина послушно ползла дальше. Выжимать больше черепашьей скорости из бедняги «Акцента», я поостереглась – снегопад усилился. О том, как поеду обратно, я старалась не думать.

Бросив короткий взгляд на пассажирское сидение, я слегка удивилась – Влад прикрыл глаза и, кажется, дремал.

«Надеюсь, мы не проедем мимо нужного места», – подумала я, засмотревшись на секунду на выдающийся прямой нос и крупные губы. Не припухлые и не сочные, как у некоторых девчонок, а какие-то сухие и безжизненные, словно высеченные из камня. Да и сам румын больше напоминал каменное изваяние, чем живого человека.

– Следи за дорогой, – приоткрылся рот, чтобы привести меня в чувство.

Слегка испугавшись, я рванула руль в сторону и нас ощутимо тряхнуло. Румын тяжело выдохнул, а я тут же уставилась вперёд, кляня себя за беспечность, которая могла обернуться аварией.

Мы ехали ещё минут десять.

Мне хотелось спросить, далеко ли ещё осталось, но показывать своего нетерпения избавиться от пассажира, которому я сама предложила помощь, было неудобно, и я промолчала, с досадой прикусив язык.

– Направо, – коротко, с хрипотцой, произнёс он, не открывая глаз.

Если бы этот Влад не сказал, что здесь есть поворот, я бы и не заметила.

Метель набирала обороты и, может быть, поэтому мне показалось, что дорога, на которую мы свернули, скорее напоминала широкую тропинку. Нас затрясло сильнее, по кузову заскребли кончики веток. Мне стало не до любезностей.

– А до деревни далеко?

– Почти приехали, – ответил он, словно каждое слово давалось ему с неимоверным усилием.

Нельзя сказать, что ответ меня успокоил, но не прошло и двух минут, как фары осветили преграду. Я остановилась.

– Впереди стена.

Влад будто отмер, тут же раскрыл дверцу машины и стал выбираться наружу. У него получилось не сразу, но вот он выпрямился и, хлопнув дверью, заковылял к арке.

– Всегда пожалуйста, – пробубнила я сама себе – неблагодарность румына была просто возмутительной.

Мой пассажир неожиданно дрогнул и накренился, хватаясь за капот.

– Осторожно, – прошептала я машинально, с опозданием понимая, что он меня не услышит, да и толку от моих слов.

Влад подобрался, потратив на это добрых полминуты, и пошёл дальше. Я наблюдала, как тяжело переваливаясь и волоча за собой ногу, он дошёл до стены.

– Пора домой, – напомнила я себе, готовясь выкрутить руль.

Вдруг мужчина поскользнулся и рухнул, исчезнув из поля видимости. Я вылетела из машины и обнаружила его распластанного на животе.

– Влад! Влад! – трясла я его за плечо, но он не подавал признаков жизни.

– Просто здорово, – бурчала я под нос, судорожно размышляя, что делать. Вернувшись к машине, нашла под сидением фонарик, который сама там припрятала. Затем набросила на голову капюшон и побежала вперёд сквозь широкую арку в стене.

Судя по всему, Влад жил за пределами деревушки. Может, это было его ранчо, или поместье, или угодья – не знаю, как называли принадлежавшие им земли румыны, но это и не имело никакого значения. Мне следовало разыскать его семью и дать знать, что с ним приключилась беда.

Наконец прямой луч фонаря упёрся в какое-то строение. Белый широкий камень, тёмные с решётками окна. Добравшись до двери, я заколотила по ним что есть сил.

– Помогите! – кричала я. – Кто-нибудь!

За этим бесполезным занятием я провела ещё какое-то время, пока окончательно не осознала, что дома никого нет.

Зачем-то толкнув дверь, я с удивлением обнаружила, что она не заперта. Вломившись в прихожую, снова завопила;

– Помогите! Эй, кто-нибудь!

В доме стояла оглушительная тишина. Луч фонаря бессмысленно метался с предмета на предмет. Дома никого не оказалось, помочь мне было некому, а румын с каждой секундой замерзал всё сильнее. Без особой надежды я всё же вынула из кармана куртки телефон – связи нет.

Выругавшись, я пронеслась по дому ураганом, разыскивая какое-нибудь покрывало или одеяло. Ничего похожего не нашла, но в одной из комнат обнаружился приличных размеров половик. Стянув его с пола и освещая себе дорогу, я понеслась наружу.

Бросив половик рядом с Владом, я стала перекатывать тяжёлое тело на бок.

Румын казался просто неподъёмным!

Я понятия не имела, как собираюсь дотащить его до дома, но ничего другого на ум не приходило. Даже если машина протиснется в арку – насчёт этого у меня были большие сомнения, – я всё равно вряд ли смогу затащить его в кабину.

Засунув ручку фонарика в рот, я ухватилась за край половика обеими руками и, освещая себе путь, как лошадь впряжённая в плуг, поволокла ношу по направлению к дому. Понятия не имею, сколько у меня ушло времени, но чувствовала я себя так, словно отпахала смену в супермаркете. Спасибо гандболу, которым я занималась в школьные годы. Будь я, как Дашка Нестерова, пополам бы переломилась, – утешала я себя, как могла.

Последним приступом было крыльцо. Я старалась действовать осторожно, но, кажется, румын всё равно стукнулся пару раз головой. Бог с ней, с головой, – решила я, – болела же нога!

Втащив Влада внутрь дома, я бросила край и пару раз глубоко вздохнула. Как же я устала, но медлить было нельзя. Захлопнув дверь и перехватив фонарик, я первым делом попыталась отыскать выключатели.

Поверить не могу! В двадцать первом веке, пусть и в маленькой, но европейской стране не было электричества!

Ладно.

Бросившись на кухню, я стала беспорядочно раскрывать ящики и дверцы; всё, что попадались на пути.

Есть!

В одном из ящиков я отыскала свечи. Ещё минута ушла на поиски спичек. Примчалась в коридор, посветила на румына – тот так и не пришёл в себя. Голубоватый оттенок кожи сильно нервировал.

Нужно было скорее разобраться, в чём дело.

Напротив кухни, располагалась гостиная, именно там я и нашла половик. Ухватившись снова за его край, я потащила Влада. Выволокла на пяточек пустого пространства и только теперь заметила, что оказалась у камина.

Бинго!

Отыскав сбоку жидкость для розжига, я вздохнула немного уверенней – блага цивилизации выгладили знакомо и ободряюще. Ещё немного усилий, и огонь принялся жадно вылизывать сложенные в очаге поленья. Стало светлее и меня обдало первым теплом.

Затем я разожгла свечи и расставила их вокруг.

– Ну, Влад, – подстегнула я себя, – твоя очередь.

Стянуть вещи с недвижимого тела оказалось сложнее, чем я думала. Сошло ещё семь потов, пока я наконец сдёрнула с румына штаны и взгляду открылся отвратительный порез. Он тянулся от самого колена до пятки, и если на концах образовалась небольшая корочка, то из середины сочилась тёмная кровь.

Только сейчас в глаза бросился грязный след на полу. Он тянулся от ноги.

Кровь...

Как вообще он собирался дойти до дома!

Я бы возмущалась дольше и сильнее, но кровь надо было остановить.

Как это сделать я примерно представляла. Не зря же пересмотрела тысячи фильмов хорошего качества и не очень о всевозможных вампирах, зомби и остальных монстрах. Чего стоила картина про акулу, загнавшую девушку на отмель! Там тоже была травма ноги. Не совсем такая, как та, на что я старалась не смотреть, но...

– Ты же суровый румынский мужик, Влад. Так что всё будет пучком, – говорила я с синим полуголым трупом, чтобы не терять ощущение реальности, пока отрывала кусок материи от его рубахи с помощью раздобытого ножа.

Перевязав ногу повыше колена, чтобы остановить кровь, я потратила немного времени на то, чтобы проверить, не слишком ли туго затянула жгут. Когда кровь наконец перестала сочиться, я была готова скакать от восторга, но ума хватило броситься на кухню: мне нужна была зелёнка или спирт и иголка с ниткой. Из желаемого отыскала только последнее, и то после того как перевернула все шкафы и ящики вверх дном.

Никакой аптечки я так и не нашла. Делать было нечего, пришлось кипятить воду по старинке. Кастрюля забурлила в считанные секунды – газовая печь оказалась что надо.

Стягивая края раны, я едва ли могла поверить, что делаю это! Что бы я делала, если бы не кинематограф.

Иглу и нить я прокипятила, связи по-прежнему не было, как и других помощников, притаившихся в доме, поэтому я осторожно прокалывала кожу и молилась, что мне повезёт каким-нибудь чудодейственным образом и румын не умрёт у меня на руках. В общем, делала, что могла и надеялась на лучшее.

Наконец работа была закончена и я отвалилась на пятую точку, чувствуя, как утекают последние силы.

– Во-от, – протянула я, стирая со лба пот. Руки были испачканы кровью.

Волна головокружения нахлынула внезапно.

Поспешив на кухню, я обмыла руки, вынесла за собой мутные остатки воды и вернулась к румыну. Может, мне это только казалось, но он был синее льда.

Пока я уничтожала кухню, отыскала дверь кладовой. Там были какие-то тряпки, в том числе и покрывала.

– Так вот где вы прятались, – журила я бездушные предметы, не пожелавшие мне помочь в самый ответственный момент. Но ничего – хотя бы сейчас пригодятся.

Я укатала Влада в кокон, даже не мысля о том, чтобы затащить его на диван. Огонь в очаге охотно пожирал поленья, смачно причмокивая и хищно потрескивая. Можно было надеяться, что вблизи очага румын вскоре согреется.

– Где же твоя семья, Влад? – без всякой надежды спросила я, устраиваясь на диване и сонно глядя на огромное человеческое тело, не подающее никаких признаков жизни, кроме слабого дыханья. – Надеюсь, ты выживешь, – шепнула, положив подбородок на согнутую руку и всматриваясь в румына.

Раздумывая, что же делать дальше, я решила, что отдохну минутку и поеду искать помощь. Но, выжатая как лимон, не заметила, как прикрыла глаза и провалилась в беспокойный сон.

Глава третья. В ГОСТЯХ

Меня разбудила тянущая боль в шее. Я хотела перевернуться на спину, но при первой же попытке устроиться поудобней мышцы свело так, что я, чертыхаясь и воя, замерла, выжидая, когда боль стихнет настолько чтобы я могла наконец нормально лечь. Угораздило же заснуть на подлокотнике...

– Блин! – я дёрнулась как ошпареная. От резкого подъема мышцы свело ещё сильнее, перед глазами замелькало, закружилась голова.

Слепящий белый свет бил из окон за спиной. Я обнаружила себя на диване в гостиной, в которой оказалась по чистой случайности, возомнив себя доброй самаритянкой.

Именно сюда, да, вот на это самое место я притащила истекающего кровью румына.

Сбитая с толку и дезориентированная, я озиралась вокруг, продолжая розыски. Но на полу, как ни странно, никого не было: ни перед камином, ни в углу, ни у дивана – нигде.

Где же румын?

Из кухни послышался свист закипающего чайника. Игнорируя головокружение, я поспешила на шум.

Меня слегка пошатывало, когда я оказалась в проёме кухни.

Идти дальше было опасно, если, споткнувшись, я не хотела расквасить нос, и потому я с удовольствием упёрлась плечом в косяк.

И при свете дня наконец смогла увидеть кухню, в которую ворвалась ураганом накануне: настоящая дровяная печь, соседствовала с газовой, громоздкие деревянные шкафы, украшенные резьбой, посередине просторный прямоугольный стол, застеленный скатертью – посмотреть было на что, но моё внимание было занято далеко не деталями интерьера. Я ошарашенно вытаращилась на хозяина дома.

Румын, который вчера собирался заснуть вечным сном в снегу, а потом залил кровью пол в гостиной, как ни в чём не бывало заваривал чай, ловко меряя шагами пространство.

От удивления я потеряла дар речи, глупо наблюдая за уютной вознёй.

Влад обернулся и, нисколько не удивлённый моим появлением, водрузил на стол заварной чайник и чашки.

– Доброе утро, – поприветствовал меня он. – Присаживайся.

Сказать, что я удивилась, значило ничего не сказать. Всё, на что меня хватило, это шаркая пройти к стулу и постараться не сесть мимо сидения.

– Как... как вы себя чувствуете?

– Спасибо, хорошо. И поскольку я отчасти обязан этим тебе, я не против, если ты будешь обращаться ко мне на ты.

Честно говоря, я пропустила его слова мимо ушей, всё ещё с трудом веря глазам – с ним, кажется, и вправду всё было хорошо.

– Я думала, вы померли, – не удержавшись, призналась я.

– Как видишь, я жив, – лениво фыркнул Влад и уселся за стол. – Угощайся.

Ко мне пододвинули чашку.

– Как ваша, нога? Давайте посмотрю.

Не то чтобы я волновалась, видя, насколько бодр румын, но мне хотелось посмотреть на рану из любопытства. Может, от холода и испуга воображение сыграло со мной злую шутку уверив, что порез гораздо глубже, чем он был на самом деле?

– Нет необходимости. И, кажется, я разрешил перейти на ты. – Лёгкое раздражение скользнуло по его лицу, и я прикусила язык, неожиданно вспомнив, что нахожусь в чужом доме. Подскочив, как ошпаренная, я бросилась обратно в гостиную, на ходу хватая оставленный у дивана телефон.

О-о, нет! Заряда не осталось.

Мало того, что заснув, я забыла о румыне, так ещё и тёте не дала знать, что задерживаюсь.

– Извините, – я вновь возникла перед столом. Влад поднял взгляд, ожидая, что я скажу, но наливать себе чай не перестал. – Э-э, я схожу к машине за зарядкой. Телефон сел, – зачем-то потрясла я мобильником в воздухе. – Можно, я у вас его заряжу?

– Где именно?

Вопрос немного озадачил.

– Да где угодно. Мне всё равно.

Влад изогнул губы в снисходительной улыбке.

– Я имел в виду, что в доме нет розеток.

– Но как же вы пользуетесь мобильником? – я никак не могла взять в толк.

– Я им не пользуюсь.

– Но я...

Что тут скажешь.

И, кажется, вчера я не смогла найти выключатели, чтобы зажечь свет; отсутствие электричества многое объясняло, даже если в это было сложно поверить.

– Мне нужно ехать. Родные будут волноваться.

Румын продолжал смотреть на меня как ни в чём не бывало. Стало неуютно – пора было покидать дом «радушного» хозяина.

– Ладно. До свиданья, – пробубнила я, так и не дождавшись ответа. Развернулась и поспешила на выход.

– Ты никуда не поедешь, – произнёс он, пригвоздив меня словами к месту.

От чужих слов волосы встали на затылке. Я опасливо оглянулась.

Неужели поворот был всё-таки не туда и я угодила в логова одинокого маньяка-убийцы, скрывающего свои тошнотворные наклонности в глуши?

Что ж, если посмотреть со стороны, то бледность, тёмные, с глубоко залёгшими тенями глаза вкупе с чёрными одеждами (правда сейчас на румыне были джинсы и тонкий светлый свитер) вполне вписывались в нужный образ.

Мне стало всерьёз не по себе. Спокойный, Влад словно знал, что я не смогу сбежать.

– Сейчас по крайней мере, – он сделал глоток из чашки и продолжил: – Ты не потушила фары и за ночь сел аккумулятор.

Не знаю, какая часть фразы меня шокировала больше: та, что я не смогу завести машину и, видимо, подзарядить аккумулятор в месте, обойдённом благами цивилизации, или та, что утверждала, будто я провела здесь ночь.

Я простояла в коридоре целую минуту.

«Только без паники, Саша. Держи себя в руках.»

– Машины у вас нет? – решила я на всякий случай подтвердить свои подозрения. Румын отрицательно качнул головой. – Можно мне чаю?

Он повёл рукой, приглашая за стол.

Упав на стул, как подкошенная, я постаралась основательно подумать над своим положением.

Мысли о маньяке сменились наиболее правдоподобными и более устрашающими: тётя Таша наверняка уже сообщила в полицию и связалась с мамой и папой. Что, спрашивается, они могли подумать, если едва совершеннолетняя дочь не выходит на связь, проведя ночь неизвестно где?

Мне оставалось только простонать.

Наверное, они уже едут в аэропорт.

Чувствую, это были мои первые и последние самостоятельные каникулы. В жизни.

– Отсюда далеко до ближайшей деревни?

– Километров двадцать.

– А телефонная будка или заправка? Может, есть какая-нибудь возможность позвонить? – Надежда в моём голосе таяла с каждым словом при виде непроницаемого лица румына.

– Нет.

Вот и закончились бесславные приключения на второй день пребывания в стране моей мечты. О моей цели и думать нечего – не видать мне вампиров как своих ушей.

– Но часов через десять аккумулятор зарядится и сможешь ехать обратно.

– Что же вы молчали?! – возмутилась я, подскочив, когда смысл его слов наконец до меня дошёл.

– Я не молчал, а общался, – невозмутимо ответил он, заставляя меня скрипеть зубами.

– Значит, у вас есть генератор?

– Да.

– А быстрее никак нельзя?

– Нет.

– Может, как-нибудь можно подсоединить телефон?

– Нет.

– Замечательно, – не выдержала я, вложив в одно слово всё своё негодование на безразличие этого придурка.

Если мне и было его жаль, там, на дороге, то сейчас я бы с удовольствием бросила его ковылять до своего дома хоть до скончания веков. Мог бы хотя бы сделать вид, что сочувствует.

Мало того, он ещё и улыбался, видя как я злюсь.

– Что смешного?

– Ничего. – Я сузила глаза и пообещала себе, что если представится случай пнуть гада с крыльца, непременно им воспользуюсь.

– Не понимаю, к чему столько эмоций?

Мне оставалось только вытаращиться. Что здесь было непонятного?

– Вообще-то я подросток. – Он окинул меня взглядом. – В смысле, я совершеннолетняя, но мне всего восемнадцать и я не ночевала дома и телефон сел. Думаете, родители меня по головке за это погладят?

– Подростки восемнадцати лет часто не ночуют дома. Стоит ли создавать панику из-за одной ночи?

Пришлось признать, в чём-то он был прав.

– Возможно. Но если дочь находится в чужой стране всего один день, то есть второй, – расстроенно поправила я себя, – это достаточный повод для волнения.

Влад повёл головой, теперь признавая мою правоту.

– Русская?

Я кивнула и мы ненадолго замолчали.

– Я думал, туристы предпочитают летнее время года.

– Какая разница, я же не на морской курорт приехала, – отмахнулась я.

– Твоя правда, – снова согласился он. – Значит, холод тебя не пугает.

– Что я, зимы не видела. Я из Архангельска.

– Красивые там места.

– Вы там бывали?

Неожиданный факт немного отвлёк от печальных размышлений о том, станет ли меня пороть папа, как в детстве, вернувшись к давно пройденному этапу (бегать по стройкам и чужим гаражам я прекратила довольно быстро, стоило познакомиться с папиным галантерейным набором).

– Давно, – только и ответил Влад. – Уже успела что-нибудь посмотреть в Румынии? – перевёл он разговор, впрочем, вопрос показался вполне закономерным и я не нашла причин не ответить:

– Совсем немного.

– Что именно?

Помедлив пару секунд, я сказала правду, решив что врать по такому пустяку не стоит:

– Бран и Паэнарь.

И даже вздрогнула и чуть не опрокинула на себя чай, когда румын засмеялся:

– Искательница вампиров?

Тепло тут же согрело щеки.

– И что? Это запрещено?

– Нет, конечно. Просто, мне кажется, что ты уже вышла из возраста, когда верят в сказки.

– Кажется – креститься надо, – вспомнила я любимую присказку бабушку. Он поднял бровь.

– А вдруг я вампир. Перекрещусь и развеюсь в прах.

Румын навалился на стол и сузил глаза, словно старался меня напугать. Я инстинктивно откинулась на спинку стула.

– От этого не развеиваются в прах. Скорее вы должны зашипеть и убежать.

– По-твоему, вампиры – это коты?

– Нет, но они должны испытывать боль.

– Сказки-сказки, – риторически потянул он.

– Ничего это не сказки!

Я бы не стала спорить с тётей и её семьёй, впрочем, я бы даже не стала заводить разговор на эту тему, но этот румын, повинный во всех моих несчастьях, мог бы прикусить язык из благодарности за спасённую жизнь или отнестись с большим пониманием к чужим интересам!

– Нет дыма без огня, – выдала я ещё один шедевр народного творчества, в который, кстати говоря, искренне верила. – Почему все так настойчиво отрицают существование вампиров?

– Нет никаких доказательств их существования.

– Их тысячи! Сотни тысяч! Как можно закрывать глаза на бесчисленные упоминания о существах, питающихся...нестандартно?

Отчего-то от слова «кровь» тянуло натуральной байкой и я предпочла не произносить его вслух.

– Сочинения не в меру буйной фантазии.

– Ничего подобного. Троя тоже считалась вымыслом чистой воды пока Шлиман не откопал её в конце девятнадцатого века!

Брови Влада чуть приподнялись – думал, наверное, я идиотка, раз у меня есть расходящееся с общепринятым мнение.

– Насколько я знаю, вампиров никто не откапывал. Да и не встречал.

– Не откапывал, потому что они гибнут не так, как обычные люди.

– Развеиваются в прах? – Похоже, разговор кретина забавлял.

– Нет.

– Обращаются в камень?

– Глупости.

– Тогда что?

– Откуда мне знать, я их ещё не нашла, – выпалила я, злясь, что ответа на этот вопрос не знаю.

– Так ты их найти собираешься? – снова развеселился румын, его кадык неприятно заходил сверху вниз.

«Ну вот же, ляпнула», – досадовала я, чувствуя, как шею заливает теплом. – Собираюсь, – «если, конечно, родители не отправят меня домой первым же рейсом».

Влад на это только покачал головой. Наверное, решил, что я полная идиотка. Впрочем, какое мне дело до мнения малознакомого румына.

Больше мы не разговаривали, молча допивая чай.

Я вернулась в гостиную, чтобы больше не давать ему повода глумиться за мой счёт.

Пламя в камине приятно потрескивало, пока за окном свистел ветер. Странно вот так находиться в чужом доме, бог знает где и испытывать при этом такое спокойствие, учитывая, что, вернувшись обратно, я рискую расстаться с собственной шкурой.

Время шло, мерно отбивая часы. Наконец, устав лежать, я решила отправиться на прогулку по окрестностям. О том, чтобы поговорить с румыном или попросить показать мне дом не могло быть и речи.

Хозяина нигде не наблюдалось – должно быть, поднялся наверх. Бросив взгляд на ступени, ведущие на второй этаж, я тихонько вышла в коридор, надела ботинки, куртку и бесшумно выскользнула во двор. Вряд ли он обидится если я немного похожу вокруг, но всё же объяснять, куда и зачем я пошла, не хотелось.

Побродив у дома минут десять, я стала сожалеть о том, что не пришла сюда немного раньше – вокруг было невероятно живописно.

Старые синие ели, невысокие, но пушистые, едва ли поднимались до крыши дома. Их мохнатые, укрытые снегом лапы соприкасались так тесно, что я не сразу нашла проход, чтобы выскользнуть из плотного кольца и заглянуть глубже в лес.

Мои усилия не были напрасными.

Позади низких елей возвышались их старшие сёстры, но такие стройные и высокие, что я долго пялилась вверх, пытаясь определить, как высоко уходят в небо верхушки.

Устав задирать голову, я отправилась бродить дальше. Пришлось приложить немного усилий, чтобы осмотреться. Снег доходил до колен и мне с трудом удавалось переставлять ноги. Я даже слегка вспотела, когда глаз приметил каменную кладку.

Оказавшись ближе к находке, я поняла, что упёрлась в стену. Местами кладка была разрушена, проседая вниз на добрый метр. Я решила прогуляться вдоль и посмотреть, как далеко она тянется. Не знаю, как долго я шла, но по пути кое-что показалось странным. В двух местах, вместо того чтобы прогибаться и уходить вниз разрушенными прорехами, стена вздымалась.

«Хм, что за странный архитектурный шедевр?» – размышляла я, неспешно бредя вперёд. Слух привлёк низкий шум. Ритмичное бухтение нарастало по мере того, как я приближалась к чему-то.

Арка!

Я дошла до арки – той самой, за которой оставила машину. Мой Акцент отыскался за поворотом. Капот был приподнят, изнутри тянулись провода, соединяясь с небольшим красным генератором.

Подойдя к машине, я погладила корпус рукой, словно подбадривала старую кобылу, а вслух произнесла:

– Ещё немного и домой.

– Думаю, ещё часов пять, – раздалось позади. Голос заставил меня вздрогнуть от испуга.

– Подкрадываться со спины не очень вежливо, – огрызнулась я на Влада, досадуя, что не услышала его приближения.

– Я просто подошёл. – Мой тон его нисколько не тронул. – Не стоит гулять слишком долго, иначе твоим родителям ещё придётся тебя лечить.

– Мы в Архангельске не болеем простудой, – гордо заявила я. Конечно, это было не так, но в свою защиту могу точно сказать, что болею очень редко. Румын снова поднял бровь – похоже, я его всё-таки раздражала.

– Наверняка вы там все снеговики, и всё же лучше тебе вернуться в дом.

– Почему?

– В округе водятся волки. Не хотелось бы, чтобы моей ответной благодарностью стало возвращение твоих обглоданных костей в закрытом гробу на родину.

Такого ответа я, признаться, не ожидала. К тому же, Влад смотрел на меня так, будто собирался помочь волкам дочиста содрать с костей мясо.

Мысли о маньяке вернулись.

Не то чтобы я была робкого десятка, но, учитывая что я почти потерялась в богом забытом месте и находилась здесь наедине с незнакомцем, я всё же прикусила язык. И под тяжёлым взглядом румына зашагала обратно к дому.

Не следовало впадать в панику.

Вряд ли он маньяк. Иначе бы уже десять раз мог попытаться свернуть мне шею и бросить в какой-нибудь тёмный подвал или, может, прикопать труп под снегом, а не заряжать аккумулятор моей машины.

Должно быть, его просто раздражала моя компания. И благодарностью, судя по всему, он не отличался.

Я бросила взгляд в сторону, чтобы увидеть румына. Из-за опушки на капюшоне создавалось впечатление будто я брела одна. Снег под подошвами хрустел настолько оглушительно, что я не слышала чужих шагов.

– А... эта стена, – кивнула я в сторону, когда он поймал мой взгляд и молчать было неудобно, – она тянется вокруг всего дома?

Румын глядел спокойно, словно не слушал, что я говорю, а думал о чём-то своём.

– Да, – наконец ответил он.

Хотелось бросить в него чем-нибудь.

– Мне показалось, что это не просто стена, а развалины, какой-то постройки. Но если я права, то каких размеров она должна была быть? – Я слегка замедлила шаг и поравнялась с Владом, заглядывая тому в лицо. – «Нет, так просто я тебя не оставлю в покое, раз уж нельзя даже прогуляться, а я, если задуматься на секундочку, возможно спасла тебе жизнь.»

Не знаю, получил ли он моё немое послание, но видимо поняв, что я тоже умею играть в гляделки и так просто не отстану, ответил:

– Ты права. То что ты видела, это обломки внешней стены башни.

– А что это была за башня? Не припомню других крупных построек в этом месте, кроме Поэнарь.

– Историки расходятся во мнениях по поводу точного названия.

Похоже, это было всё, на что я могла рассчитывать.

– А что известно наверняка?

Ещё один невероятно долгий взгляд.

– Ничего.

Он же врет! Он просто не желает мне ничего рассказывать!

Я сжала кулаки, спрятав руки в рукава, будто замёрзла.

– Удивительно, что на историческом объекте разрешено проживать, да ещё строить жилища.– И не удивилась, не получив ответ. – Не очень-то вы любезны с гостями, – не выдержав, я сказала лишнего, но никакого раскаянья не почувствовала.

Более того, я вздёрнула подбородок и прямо посмотрела в лицо румына – мне за себя не было стыдно.

– С разумными – любезен.

Он что же вздумал меня оскорблять?! Я даже остановилась от неожиданности.

– А с теми, кто не слушает и не слышит, мне нет никакого удовольствия поддерживать разговор.

– На что это вы намекаете? – искренне возмутилась я.

– Я уже дважды попросил тебя обращаться ко мне на ты, но, похоже, тебе не очень интересно, что я говорю.

Мы уставились друг на друга, и Влад добавил:

– Раз уж я не вампир.

Глава четвёртая. ИСКАТЕЛИ

Коротая оставшиеся часы до полной зарядки аккумулятора, я продолжала себя накручивать. И в момент, когда захотелось лезть на стену, подскочила с дивана (с подлого удобного дивана, виновного в том, что меня вывезут на родину уже, наверное, вечером) и принялась расхаживать из угла в угол.

Как же меня угораздило вляпаться в историю? Ну проехала бы мимо этого румына. К чему было корчить из себя мать Терезу?