Текст книги "Олауг и Пончик"

Автор книги: Анне-Катрине Вестли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

– Согласен, – ответил Каос. Он плохо понимал, о чём идёт речь, но Бьёрнар говорил так твердо, что, наверное, он был прав.

– Всё будет хорошо, – сказала Эва и перевела разговор на другую тему.

Потом Каос бегал по всей террасе, отыскивая забавные камешки, веточки и мох, а Бьёрнар, устав ходить на костылях, сел рисовать водопад и деревья. В этот день они особенно долго оставались на своём любимом месте, Эва даже сказала Каосу перед уходом домой:

– Уже так поздно, что тебе нет смысла идти к нам. Мы отведём тебя в аптеку, и ты подождёшь там маму. До закрытия осталось всего полчаса.

– Вот хорошо! – обрадовался Каос. – Только бы мы застали там Сваву!

Возле аптеки Эва попросила Каоса:

– Побудь здесь с Бьёрнаром, мне надо поговорить с твоей мамой.

Эва рассказала маме Каоса о своих планах и спросила, не против ли она, если три раза в неделю к Эве, кроме Каоса, будут приходить другие дети.

– Это замечательно, – сказала мама. – Бьёрнар и Каос очень хорошо играют вместе, но общество других детей им не повредит.

– Я тоже так думаю, – сказала Эва. – Интересно, какой ответ я получу?

Ответ пришёл через несколько дней. Эва получила не одно, а сразу два письма, и в этих письмах говорилось, что родители малышей согласны, чтобы она была "дневной мамой" для их детей. В одном из писем объяснялось, какие варианты предлагали родители девочки. Прочтя это письмо, Эва улыбнулась, но пока что ничего не сказала ни Бьёрнару, ни Каосу.

Неделя прошла как обычно. Новые питомцы должны были прийти к Эве в следующий понедельник. Она просила, чтобы их привели к десяти часам. Бьёрнар с Каосом успели целый час поиграть вдвоём, около десяти они начали волноваться. Несколько раз Бьёрнар выезжал из своей комнаты в гостиную, бросал быстрый взгляд в окно и возвращался к себе.

Все игрушки, которые обычно лежали на полу, были спрятаны, в том числе и кубики.

– Не люблю, чтобы моими игрушками играли чужие, – сказал он. – Хорошо, энциклопедия стоит так высоко, что им до неё не добраться. Жаль, Каос, но больше мы уже не сможем играть с моей коляской.

– Почему? – Каос даже испугался. – Неужели она никогда больше не будет волшебным экипажем?

– Ни волшебным экипажем, ни космическим кораблём, ни подводной лодкой, – сказал Бьёрнар. – Это наша с тобой игра, и я не хочу, чтобы с нами играли другие дети.

– А помнишь, с нами один раз играл Пончик? Коляска была волшебным экипажем.

– Это не в счёт. Во‑первых, это было только один раз, а во‑вторых, Пончик не чужой.

– Что же мы с тобой будем делать целый день? – спросил Каос.

– Будем о чём‑нибудь разговаривать. Только боюсь, эти дети и поговорить нам не дадут. Мне‑то хорошо, я осенью пойду в школу, а вот тебе с ними будет совсем не сладко.

Каос нахмурился, он был даже обижен на Эву, которая всё им испортила.

– А как же наша поездка вокруг света? – спросил Каос. – Ведь мы собирались поговорить со всеми детьми.

– Теперь из этого ничего не получится, – ответил Бьёрнар. – Пойдём в гостиную, посмотрим, не идут ли они, там из окна видно.

Бьёрнар подъехал к самому подоконнику, Каос стал рядом. Вдали по улице ехала на велосипеде женщина, На багажнике у неё сидел ребёнок. Каос и Бьёрнар видели только ноги ребёнка, а вот мальчик это или девочка, они понять не могли.

– Интересно, она едет к нам или нет? – проговорил Бьёрнар.

– Нет, – ответил Каос, он уже успел разглядеть женщину. – Это мама Пончика, а на багажнике сидит сам Пончик. Они не сюда.

Но велосипед остановился у крыльца. Мама сняла Пончика с багажника и позвонила в дверь.

– Они к нам в гости? – удивился Бьёрнар.

– Нет, не в гости, – улыбнулась Эва. – Это приехал мой дневной сын. Его мама снова устроилась на работу на почту, и три раза в неделю Пончик будет приходить к нам.

– Почему же ты нам не сказала, что это Пончик? – упрекнул её Бьёрнар.

– Сперва я об этом не знала. А когда получила письмо от его мамы, ничего не сказала, потому что хотела устроить вам сюрприз.

– Значит, всё хорошо! – обрадовался Каос. – Значит, мы сможем играть, как играли!

– А про девочку ты забыл? – напомнил ему Бьёрнар, но вид у него был уже не такой мрачный.

Каос запрыгал вокруг Пончика, потом он испуганно взглянул на Бьёрнара и снова подбежал к окну.

– Моя мама будет у вас со мной весь день! – торжественно объявил Пончик.

– Да, один день я побуду с вами и помогу Эве, – сказала его мама.

Эва попросила Каоса и Бьёрнара смотреть в окно; девочка и её мама могли сразу не найти их дом.

– А ты точно знаешь, что должна прийти девочка? – спросил Бьёрнар у Эвы.

– Что‑что, а это точно, – засмеялась Эва и увела маму Пончика на кухню.

Каос и Бьёрнар снова прилипли к окну, а Пончик то и дело бегал на кухню – проверить, не ушла ли его мама.

На улице было пустынно.

– Хоть бы они не нашли наш дом, – вздохнул Бьёрнар.

– Да, хоть бы не нашли, – поддержал его Каос.

Из‑за угла выехало такси. Видно, водитель хорошо знал дорогу: он подъехал прямо к дому Бьёрнара и остановился.

– Давай спрячемся у меня в комнате! – предложил Бьёрнар.

– А может, посмотрим, кто приехал? – робко предложил Каос.

– Нет! – твердо решил Бьёрнар. – Пончик, пойдёшь с нами прятаться?

Пончик радостно кивнул.

– А где твои кубики, Бьёрнар? – спросил он, не увидев в комнате никаких игрушек.

– Я их спрятал от этой девочки, – ответил Бьёрнар немного смущённо.

– Тогда я не хочу здесь играть! – заявил Пончик. – Я хочу на кухню к маме!

Он выбежал в коридор. В эту минуту в прихожую вошли девочка и её мама. Каос застыл от изумления. Девочка тоже удивилась.

– Здравствуй, Карл Оскар! – сказала она. – И ты тоже здесь?

– Здравствуй, Олауг, – заплетающимся языком ответил Каос.

Обиженные дети

Когда Каос и Бьёрнар решили не играть с новыми питомцами Эвы, они не знали, что это будут Пончик и Олауг. Теперь же Каос так растерялся, что зачем‑то сел на пол и снял башмаки. Правда, он тут же снова надел их.

Бьёрнар с мрачным видом сидел у своего секретера и читал энциклопедию. Стоя в дверях, Олауг наблюдала за ними. По её лицу было видно, что она думает: "Я так и знала, что они не захотят играть со мной. Особенно этот угрюмый. А если он не захочет, то и Карл Оскар тоже не захочет. Ну и пусть, я тогда буду играть с Пончиком!" Она взяла Пончика за руку, и он, готовый играть со всеми, послушно пошёл за ней.

– Давай пойдём во двор, там есть песочница, – предложила Олауг.

Они построили из песка дома, дороги и напекли много песочных куличей, потом по тропинке походили по саду и обошли вокруг дома.

– Давай играть в 17 мая! – предложила Олауг.

– 17 мая стреляют, – сказал Пончик. – В тебя стреляли?

– Нет, у нас в горах не стреляли. Пана весь день готовил в гостинице разную еду, потому что туда приехало очень много народу, а мы с мамой смотрели по телевизору, как празднуют 17 мая в других городах. Потом мы с детьми устроили демонстрацию, и нас угощали плюшками и мороженым. Хочешь, мы тоже устроим демонстрацию? Сделаем из твоего шарфа и моей косынки флажки, пойдём мимо королевского дворца и будем ими размахивать. Я видела по телевизору – все так делают!

– А где мы возьмём музыку? – спросил Пончик. – У нас в городе играл оркестр. Та‑та‑та‑та‑та‑та! – запел он вдруг и застучал лопаткой по ведёрку.

Под эту музыку Олауг с Пончиком обошли двор и сад, подошли к дому и стали махать флажками.

Бьёрнар в своей комнате слышал, как они играют.

– Молодцы малыши, придумали себе игру, – сказал он.

– Олауг столько же лет, сколько мне, она не малышка, – возразил Каос.

– Значит, Пончику повезло, что она с ним траст, а мы можем заниматься чем хотим.

Каоса так и подмывало убежать в сад – Пончику и Олауг было очень весело! Но ему не хотелось бросать Бьёрнара. На сердце у Каоса было тяжело.

Бьёрнар сделал вид, будто ничего не замечает.

– Будем играть в новую игру, – сказал он. – Ты знаешь, в мире много детей голодает, а другим страшно, потому что в их странах идёт война, таких тоже много.

– Давай, как будто мы летим на самолёте и раздаём голодным еду. Голодных мы накормим, это я понимаю. А вот что делать с теми, кому страшно? Как помочь им?

– Может быть, взять их сюда? – предложил Каос, на этот раз он плохо слушал Бьёрнара.

– Они не захотят уезжать от своих пап и мам, – возразил Бьёрнар. – Нет, помочь голодным гораздо легче. Сбегай, пожалуйста, на кухню, принеси бутылку с водой и какой‑нибудь еды.

Каос пошёл на кухню. Эва, мама Пончика и мама Олауг оживлённо беседовали, сидя за столом. Из окна им был виден двор, и они наблюдали за игрой детей.

– Что ты хочешь? – спросила Эва у Каоса.

– Дай нам немного еды и бутылку с водой, – попросил Каос. – Мы будем помогать голодающим.

Эва дала ему воды и сухариков.

– Только сами не ешьте, – предупредила она. – Мы скоро будем завтракать.

Каос вернулся к Бьёрнару, ему было невесело.

Олауг и Пончик, устав маршировать по саду, сели на скамейку, и Пончик стал рассказывать, как 17 мая он испугался взорвавшейся рядом петарды. Потом он вспомнил про кубики.

– У Бьёрнара такие красивые кубики! – сказал он. – Зимой я строил из них домики, а сегодня он их спрятал!

– Это из‑за меня, – вздохнула Олауг. – Он не хочет, чтобы я в них играла. Обидно, правда? Тебя напугали петардой и не дают кубиков, а со мной не хочет играть Карл Оскар.

В это время Бьёрнар положил в свою коляску бутылку с водой и сухарики.

– Мы стартуем, Каос! – сказал он. – Почему ты не принёс из кухни табуретку? Как же ты полетишь, ведь в самолёте нет другого места?

– Я сяду на диванную подушку. – Каос был не похож сам на себя.

– Садись скорей и летим! – Бьёрнар тоже был не совсем такой, как всегда. – Мы направимся в Эфиопию, там уже давно голод, а потом посетим и другие африканские государства и, может быть, даже Азию. Наш самолёт летит очень быстро. Давай, как будто вся комната будет самолётом, тогда мы сможем ходить по нему и смотреть в окна. Внимание, мы пролетаем над страной, где много голодных детей. Но главное – им всегда страшно, потому что в их стране идёт война.

Каос выглянул в окно.

– Бьёрнар, я вижу двух детей в Норвегии, они такие грустные, наверно, их обидели.

– Нет, в Норвегии наш самолёт приземляться не будет, – сказал Бьёрнар. – И потом, я не знаю, как помогают обиженным детям. Ведь они же не голодны!

– Можно выйти и поговорить с ними, – робко предложил Каос.

– На это я согласен, – сдался Бьёрнар. – Приземлимся в Норвегии. Заодно я на дворе смажу колёса. Так даже лучше!

– Смотри, как тепло и хорошо на улице, – сказал Каос, который обычно не обращал внимания на погоду.

Самолёт совершил посадку, и Бьёрнар поехал на кухню.

– Я выйду во двор, – сказал он Эве, – надо смазать колёса и протереть коляску.

– Хорошо. А ты поздоровался с мамой Олауг?

– Ещё нет.

– Ас мамой Пончика?

– Поздоровался.

– Да‑да, он поздоровался, ведь мы знакомы, – поспешила сказать мама Пончика.

– А Каос пойдёт с тобой? – спросила Эва.

– Наверно, пойдёт, – ответил Бьёрнар и выехал на двор.

Но Каос медлил. Он не мог решить, что ему делать. Если он на дворе подойдёт прямо к Бьёрнару, значит, он не сможет играть с Пончиком и Олауг, а если начнёт играть с ними, на него обидится Бьёрнар. Наверно, лучше ему посидеть на кухне.

– Во что вы с Бьернаром сегодня играли? – спросила его Эва. – Вы, кажется, хотели помогать голодающим?

– Мы хотели полететь в Африку, но наша коляска не превратилась в волшебный экипаж, и мы вернулись в Норвегию.

– Бывают такие невезучие дни, но это пройдёт. Надо немного подождать, – сказала Эва и обернулась к мамам Пончика и Олауг. – Можно, я открою Каосу нашу тайну? – спросила она у них. – Мне хочется немного развеселить его, он столько раз утешал меня.

Обе мамы кивнули.

– Эта тайна касается вас четверых, но открою её я только тебе, – сказала Эва. – Остальным – потом. Пусть сперва получше узнают друг друга и подружатся.

У Каоса от любопытства загорелись глаза, он сразу забыл, что сегодня невезучий день.

– Подойди ко мне, я шепну тебе на ушко, – сказала Эва.

Он подошёл, и Эва зашептала ему на ухо, поглядывая то на одну маму, то на другую. Лицо у Каоса просияло, он заулыбался.

– А теперь беги к детям, – сказала Эва. – Ты должен доказать мне, что умеешь хранить тайны. Сидя на кухне, тайну хранить легко, а вот ты сохрани её, играя с детьми! Это совсем другое дело.

Каос, подпрыгивая, выбежал на двор. Бьёрнар удивился произошедшей в нём перемене, ведь только что Каос был такой унылый, что с ним было даже неинтересно играть.

Каос прибежал в сад. Там на скамеечке, все ещё обиженные, сидели Олауг и Пончик. Каос поманил их рукой и побежал дальше. Через минуту они все трое были уже на дворе. Бьёрнар ездил по кругу, проверяя, легко ли крутятся колёса. Угрюмость уже давно слетела с него.

– А ты умеешь ездить задом наперёд, как автомобиль? – спросил Пончик.

– Конечно, умею. А ещё я умею делать вид, будто падаю из коляски, – похвастался Бьёрнар.

– Правда?

– Да, я сам видел, – сказал Каос. – Я даже испугался, что он перевернется вместе с коляской.

Олауг подошла к ним поближе.

– У тебя красивая коляска, – сказала она Бьёрнару. – А у одного мальчика я видела старую коляску. Она была такая тяжёлая, что он с трудом ездил на ней.

– Нет, моя – лёгкая! – сказал Бьёрнар. – Я сейчас смажу колёса, и она будет ездить ещё легче. Каос, принеси мне, пожалуйста, из сарая тряпку.

Каос обрадовался, что Бьёрнар опять стал самим собой, и быстро принёс тряпку.

– А ты, Пончик, беги на кухню и принеси мне тазик с водой. Эва тебе поможет.

Гордый, что ему тоже дали поручение, Пончик побежал на кухню.

– И тебе дело найдётся, Олауг, – сказал Бьёрнар. – В саду стоит ящик с крышкой. В нём сверху лежит маслёнка, которая мне очень нужна. Ты увидишь, она маленькая, с мой палец.

– Сейчас принесу! – Олауг побежала в сад.

Через минуту она вернулась и протянула Бьёрнару маслёнку.

– Эта?

– Да, спасибо.

– А ты принеси мне, пожалуйста, водички, очень хочется пить! – попросила Олауг.

Каос с Пончиком даже замерли от удивления, а у самого Бьёрнара был такой вид, будто ему на голову упал кирпич. Впрочем, он тут же взял себя в руки и медленно проговорил:

– Водички? Сейчас принесу.

Ухватившись руками за колёса, он поехал к дому. В доме Бьёрнара не было ни ступенек, ни порожков, а к входной двери вела пологая горка, сделанная из цемента. Бьёрнар легко въехал по ней. На кухне он достал кружку, спустил воду из крана, чтобы она была похолоднее, и с полной кружкой снова уехал на двор.

Выглянув в окно, Эва увидела, как он протянул кружку Олауг, та кивнула и, что‑то сказав, наверное "спасибо", выпила воду.

Бьёрнар занялся колёсами. Для этого он пересел на скамейку, а потом даже лёг на неё животом. Потом он смочил тряпку в воде и протёр всю коляску.

Дети окружили его и, чем могли, старались помочь ему.

– Зачем вы сняли руль, который тебе сделал дядя? – спросил Каос. – Вчера ещё он был на коляске.

– Мы с Эвой сняли его вчера вечером, – ответил Бьёрнар. – Без руля удобнее садиться и слезать. Летом нетрудно править и руками. А зимой мы его снова приделаем.

– Никогда в жизни не сидела в такой коляске, – сказала Олауг. – Это интересно?

– Хочешь попробовать? – предложил Бьёрнар. – Каос с Пончиком прокатят тебя. Пусть каждый проедет по два круга!

Олауг забралась в коляску, и Каос с Пончиком повезли её, а Бьёрнар сидел на скамье и следил, чтобы всё делалось по правилам.

– Теперь очередь Пончика! – объявил он. Пончик немного испугался, но, когда Олауг освободила коляску, решительно взобрался на сиденье. Теперь коляску везли Каос и Олауг. Пончик тоже проехал два круга.

– Твоя очередь, Каос! – сказал Бьёрнар.

– Неужели Каос никогда‑никогда не катался в твоей коляске? – спросила Олауг.

Каос покачал головой, а Бьёрнар поспешил объяснить:

– Нам было некогда. У нас всегда столько дел! Ты сам поедешь, Каос, или хочешь, чтобы они тебя покатали?

Конечно, Каос хотел прокатиться сам. Он столько раз видел, как ездит Бьёрнар: нужно только крутить колёса руками вперёд, или назад, или поворачивать их вбок. Но ехать на коляске было совсем не так легко, как ему казалось со стороны. По правде говоря, даже трудно.

Каос медленно, с трудом проехал два круга и обрадовался, когда они кончились.

В это время во двор вышла Эва, она подкатила коляску к скамье и придержала её, пока Бьёрнар в неё садился.

– Идёмте завтракать, – пригласила она детей. – А потом я вам кое‑что расскажу.

Каос взглянул на Эву. Он не выдал детям тайну. И Эва, конечно, это поняла.

Какая красивая планета!

Вот уже три дня Каос, Бьёрнар, Пончик и Олауг провели вместе. За это время они успели так хорошо узнать друг друга, что стали даже ссориться. Правда, они тут же и мирились. Поводов для ссор нашлось много: то Каосу казалось, что Бьёрнар разговаривает с Олауг больше, чем с ним, то Олауг обижалась, что Бьёрнар с Каосом важничают, будто знают больше других, во всяком случае Бьёрнар. А иногда Пончик начинал плакать, обнаружив, что его мама уже не сидит с Эвой на кухне, и все бросались утешать его.

Так прошли три дня. Настал четверг.

В этот день и должно было состояться то важное событие, о котором Эва по секрету рассказала Каосу. Впрочем, теперь об этом знали уже все, и все с самого утра были готовы к нему.

Пончик ждал у себя дома. Несмотря на солнечную погоду, на нём был свитер и тёплая куртка, а в рюкзачке, висевшем у него за спиной, лежали тёплые носки, тапочки и маленькая машинка.

Каос тоже оделся потеплее, он надел даже резиновые сапоги, хотя на площади перед Газетным домом давно было сухо.

– Желаю повеселиться, – сказала ему мама. – Тебе‑то хорошо, с тобой будет папа.

Она даже встала, чтобы проводить Каоса, а ведь могла бы ещё поспать. Но это был особенный день.

Бьёрнар и Эва тоже встали раньше обычного и уже ехали куда‑то по Главной улице.

А вот Олауг была у себя дома – в небольшом коричневом домике, что стоял возле горной гостиницы. Папа её ушёл на работу, а мама собиралась печь плюшки, хотя до воскресенья было ещё далеко. Но в этот четверг всё было необычно.

Олауг то и дело выбегала на крыльцо, прислушивалась, а потом бежала к маме и спрашивала, который час. Маме даже надоело отвечать ей, так часто Олауг повторяла этот вопрос.

А в это время в городе папа Каоса вышел из Газетного дома и, как всегда, направился к автобусной станции. За одну руку он вёл Каоса, а за другую – Пончика. Они прошли через зал ожидания и вышли на площадку, где стояли автобусы. Там их уже ждали Бьёрнар и Эва!

– Здравствуйте! – приветствовал их папа. – Вы, я смотрю, ранние птички, но это хорошо. Сейчас мы погрузим твою коляску, Бьёрнар. Понимаешь, автобус у меня замечательный, но есть у него один недостаток – слишком узкая дверца. Коляска в неё не пройдёт. Придётся нам поставить коляску в багажник, а тебя я сам отнесу в автобус и посажу у окна. Идёт?

Папа поднял Бьёрнара на руки и внёс в автобус. Тем временем Эва шепнула Каосу:

– Ты помоги там Бьёрнару, если понадобится. Он не захотел, чтобы я ехала вместе с вами, потому что остальные дети едут без мам. И костыли не взял: в коляске он чувствует себя уверенней, особенно в незнакомом месте. Ну, желаю вам повеселиться! Вас ждёт интересный день!

Дети тоже так считали и с нетерпением ждали отправления автобуса. Бьёрнар позвал Каоса, чтобы тот сел рядом с ним, но Пончик расплакался.

– Я хочу, чтобы Каос сидел рядом со мной! Я хочу к маме!

– А мы все трое тут поместимся! – сказал Каос. – Иди к нам, Пончик! Смотри, сколько тут места!

Конечно, они поместились втроём, и Пончик перестал плакать.

Как и все пассажиры, они купили у папы билеты и заплатили за них деньги. Всё было по‑настоящему.

Потом папа сел на своё место, и автобус тронулся. Бьёрнар, Пончик и Каос помахали на прощание Эве – путешествие началось. Автобус быстро проехал по Главной улице, а на площади, возле Газетного дома, замедлил ход. Можно было сказать, что он ползёт, как улитка. Каос выглянул в окно. Там, у Газетного дома, стояли рядышком его мама и мама Пончика и махали им. Как обрадовался Пончик, увидев свою маму, как замахал ей в ответ! Автобус уже давно проехал площадь, и Газетный дом давно скрылся из глаз, а он всё махал и махал, так что у него в конце концов чуть не отвалилась рука.

– Сейчас вы увидите настоящие деревенские усадьбы, – сказал Каос Бьёрнару и Пончику, он чувствовал себя экскурсоводом, который ведёт экскурсию. – Там есть овцы с маленькими ягнятами.

Пончик смотрел во все глаза. К дороге подбежала большая собака, Каос её хорошо знал.

– Я иногда играю, будто это моя собака и мы вместе едем в автобусе, – сказал он.

– А я люблю маленьких собачек, таких маленьких премаленьких, – пропищал Пончик.

– Нет, мне больше нравятся крупные собаки, – сказал Бьёрнар. – Я бы себе завел огромную овчарку!

– Смотрите, трактор! – воскликнул Пончик.

– Хлев!

– Амбар!

– Лес!

– Как много деревьев! – Пончик был в восторге.

– Орёл! – воскликнул Бьёрнар. – Где? Я не вижу! – заволновался Каос.

– Я пошутил, – признался Бьёрнар. – Просто мне захотелось, чтобы мы увидели орла.

– Воробышек! – Пончику тоже хотелось принять участие в разговоре, а воробьев он хорошо знал.

– Давайте перечислять птиц, всех, кто каких знает, – предложил Бьёрнар. – Я начинаю: ласточки, трясогузки, снегири, чижики, синицы.

– Вороны, сороки, скворцы, – подхватил Каос.

– И всякие маленькие птички, – сказал Пончик, и Каос с Бьёрнаром засмеялись так, что забыли про свою игру, а ведь они наверняка знали птиц гораздо больше.

– Мы скоро приедем, – предупредил друзей Каос, ведь только он знал эту дорогу.

Лес кончился, и стало светлее. Горные вершины громоздились одна над другой. Автобус подъехал к маленькой гостинице, но Каос, Бьёрнар и Пончик тут не вышли, им надо было ехать до конца, до самой большой гостиницы.

А Олауг уже надоело ждать автобус. Она решила, что он сегодня не приедет, пошла домой, взяла мяч и стала играть.

– Может, автобус сломался и они вообще не приедут? – сказала она мячу. – Будем играть с тобой вдвоём.

"Да‑да да‑да!" – подпрыгивая, ответил ей мяч.

Вдруг Олауг прислушалась.

– Там едет какая‑то машина! – воскликнула она.

"Гру‑зо‑вик‑вик‑вик!" – сказал мяч.

– Или такси!

Но это был не грузовик, и не такси, а маленький голубой автобус. Он выехал на площадь перед гостиницей, и Олауг, подхватив мяч, отбежала в сторону.

Она сразу увидела Бьёрнара, Каоса и Пончика, но растерялась, застеснялась и зачем‑то снова стала играть в мяч.

– Здравствуй, Олауг! – сказал папа, спрыгнув на землю. – Принимай гостей!

Он достал из багажника коляску и подкатил её к дверце, потом он помог выйти из автобуса Пончику.

– Присмотри‑ка за ним, – попросил он Олауг.

Папа снова вернулся в автобус и теперь поднял на руки Бьёрнара. Бьёрнар был больше Каоса, но весил он не особенно много. Сильный папа без труда вынес его из автобуса и посадил в коляску. Настала очередь Каоса. В папиных руках он пролетел по воздуху, точно птица, – папа был сегодня в весёлом настроении.

– И я тоже! – закричал Пончик, подбегая к папе. – Я тоже хочу полетать!

Пришлось папе снова поднять Пончика в автобус, потом подхватить его на руки с верхней ступеньки и покружить по воздуху. Теперь Пончик был доволен. Олауг взяла его за руку и повела к своему дому. Каос и папа шли рядом с коляской Бьёрнара.

– Прежде чем уехать, мне надо посмотреть, какое тут крыльцо, сможет ли Бьёрнар сам на него въехать, – сказал папа Каосу.

Крыльцо было достаточно широкое, но на него вели три довольно высокие ступеньки.

– Что будем делать, Бьёрнар? – спросил папа.

– Вообще‑то поднять коляску не так трудно, – сказал Бьёрнар. – Надо только развернуться и въезжать задом наперёд.

Из дома вышла мама Олауг.

– Добро пожаловать, – сказала она. – Как, Бьёрнар, справимся мы с тобой с этим крыльцом?

– Конечно, справимся, – ответил Бьёрнар. – Я разверну коляску задом наперёд, ты втаскивай её на крыльцо, а я буду держаться за колёса, чтобы не упасть.

– Внимание! Устраиваем генеральную репетицию! – объявил папа.

Мама Олауг ухватилась за коляску и стала втаскивать её со ступеньки на ступеньку, Каос помогал ей, а Бьёрнар держался за колёса.

– Молодцы! – сказал папа. – Я вижу, вы справитесь. А теперь, счастливо оставаться. Я приеду вечером!

Дети осмотрели весь дом: кухню, спальню, гостиную и комнату Олауг, всюду было красиво и уютно. Но больше всего им понравились игрушки Олауг, особенно куклы, привезённые её папой из разных стран.

– Давайте играть, как будто это дети со всей земли, – предложил Бьёрнар.

– И мы к ним сегодня поедем, да? – спросил Каос. Ему очень хотелось, чтобы Бьёрнар превратил свою коляску в волшебный экипаж, и они понеслись бы в разные страны вместе с Пончиком и Олауг.

– Только не сейчас, Каос, – ответил Бьёрнар. – Сперва мы будем играть в другую игру.

– В какую?

– Для этого надо выйти на улицу.

Мама Олауг поспешила к ним на помощь. Теперь коляске предстояло съехать с крыльца. Мама и дети придерживали её, чтобы она не упала, Бьёрнар тоже помогал как мог, и всё сошло хорошо.

Холодный горный воздух был так прекрасен, что казался даже вкусным. Дети были тепло одеты и могли долго играть на улице.

Каоса грызло любопытство: он понял, что

Бьёрнар вычитал в своей энциклопедии что‑то интересное, и теперь с нетерпением ждал новой игры.

– Мы с вами находимся на сетере, – начал наконец Бьёрнар. – Сетер – это горное пастбище, на нём стоят дома, в которых живут пастухи, они пасут скотину, доят коров и коз и варят из молока сыр. Я буду пастухом, а вы – коровами.

– А овцы на сетере есть? – спросил Пончик, он никак не мог забыть овец с ягнятами, которых видел из окна автобуса.

– Конечно, есть, и овцы и ягнята, – ответил Бьёрнар.

– А чем же будет твоя коляска? – нетерпеливо спросил Каос.

– Пока ничем, – ответил Бьёрнар. – Представьте себе, что здесь поляна, она вся заросла травой. Я лежу на траве и размышляю о всякой всячине, пастухи всегда так делают. В старые времена всем крестьянским детям приходилось пасти скотину, многие из них потом стали поэтами, наверное, потому, что у них в детстве было много времени для размышлений. В общем, представьте себе, что мы в горах…

– А мы и на самом деле в горах, – перебила его Олауг. – Только здесь на сетер не похоже, за домом гораздо лучше, пошли туда.

Дети направились за дом, дорожки туда не было, но они дружно толкали коляску и, несмотря на камни, легко преодолели весь путь. Бьёрнару очень понравилось за домом – отсюда была видна вершина Высокой.

– Как будто я только что выпустил вас из хлева, – сказал он. – Вы разбрелись по пастбищу и щиплете траву. Когда я заиграю на рожке, вы должны вернуться ко мне.

Каос, Пончик и Олауг побежали. Каосу и Олауг приходилось останавливаться и поджидать Пончика, который не мог бежать быстро; иногда они брали его за руки.

– Как будто мы – корова, бык и телёнок, – сказала Олауг.

Они скрылись за скалой, а Бьёрнар, откинувшись на спинку коляски, задумчиво смотрел на вершину Высокой. Зимой Высокая была покрыта снегом, но теперь на ней появились тёмные пятна. Налюбовавшись вершиной, Бьёрнар заиграл в рожок. Первым прибежал Пончик. Олауг пришла не так быстро, потому что, изображая корову, шла на четвереньках. А Каос нашёл веточку карликовой берёзы и прикрепил к шапке – получились рога. Ему казалось, что у него очень грозный вид, он даже сердито мычал.

Бьёрнар остался доволен своим стадом.

– А теперь вы опять люди, – сказал он. – Мы отправляемся в путешествие.

– Куда? – Глаза у Каоса загорелись от любопытства.

– На вершину Высокой!

– Но ведь это очень далеко! – воскликнула Олауг.

– А мы полетим на летающей тарелке, – объяснил Бьёрнар.

– Значит, нам надо привязаться? – спросил Каос.

– Зачем? – Олауг ничего не понимала, ведь она первый раз играла в такую игру.

– На космических кораблях всегда привязываются во время старта и во время посадки, – объяснил ей Каос. – Один раз мы так крепко привязались, что Эва с трудом нас отвязала.

– На летающей тарелке можно не привязываться, – сказал Бьёрнар. – Только найдите, на чём вы будете сидеть.

Олауг принесла себе ящик, Каос нашёл доску, а Пончик был такой маленький, что поместился на подножке коляски.

– На летающей тарелке лететь приятнее, чем на космическом корабле, – сказал Бьёрнар, – её не трясёт. Знаете, когда в газетах в первый раз написали про летающую тарелку? В 1837 году. Её видели в Техасе, это в Америке. С тех пор про них писали много раз, но что это такое, не знает никто. А вот мы знаем, потому что мы не люди! (Пончик даже засопел от восторга.) Да, мы с вами – инопланетяне и живём на другой планете, далеко в космосе. Сейчас мы просто совершаем прогулку на летающей тарелке. (Пончик взвизгнул.) Мы говорим не по‑норвежски, но понимаем всё, что говорят норвежцы. Ну‑цзи, летим‑цзи!

– Как‑цзи будто‑цзи мы‑цзи летим‑цзи уже‑цзи очень‑цзи давно‑цзи! – подхватил Каос. – Где‑цзи мы‑цзи сейчас‑цзи?

– Мы прилетели на незнакомую планету и совершили посадку в горах, – продолжал Бьёрнар уже по‑норвежски. – Сперва – возле гостиницы, а теперь перелетаем на вершину Высокой. Вот наша тарелка поднялась. Сейчас мы висим над гостиницей. Видишь, Пончик? Каос, как ты думаешь, на какой мы высоте?

– Высота тысяча метров, – сказал Каос.

– Да, наверно, так, – согласился Бьёрнар. – В летающей тарелке есть узкие щели, через которые можно смотреть.

– Иси кана цен дзун, – сказала Олауг. Это было похоже на китайский язык. Олауг не знала, на каком языке говорят инопланетяне, знала только, что не по‑норвежски.

– Какая красивая планета! – перевёл её слова Бьёрнар. – Такой красивой планеты мы ещё не встречали, – задумчиво добавил он. – Давайте приземлимся на эту горку!

Он имел в виду вершину Высокой, и хотя дети сидели за домом Олауг, им всем показалось, будто они вправду находятся на Высокой.

– Как отсюда далеко видно! – воскликнул Бьёрнар.

– Да, в хорошую погоду отсюда виден и Ютенхейм и Рондские горы, – сказал Каос, он один из всех поднимался на Высокую.

– И даже гораздо дальше, – сказал Бьёрнар. – Нам виден и Тролльхейм, и горы далеко на севере, и Швейцарские Альпы.

– Да‑да, и Альпы! – подхватила Олауг, услышав знакомое слово, ведь она когда‑то жила в Швейцарии.

– Какая красивая планета! – повторил Бьёрнар. – Видно, жители берегут её. Воздух тут, по‑моему, вполне чистый, я вижу зверей и птиц… А вон какие‑то коробки!

– Какие коробки? – не понял Пончик.

– Из них выходят какие то существа, – сказал Бьёрнар. – Наверное, они в них живут.

– Бьёрнар говорит про дома, – шёпотом объяснил Каос Пончику и Олауг. – Он инопланетянин и поэтому не знает, что это дома.

– А шокидводс шо я лес касенбус, – сказала Олауг.

– Ванд косл мив дёсус, – сказал Каос.

– Му‑му! – промычал Пончик.

– Яп! – сказал Бьёрнар.

Они сидели на вершине Высокой и беседовали на своём инопланетянском языке, пока мама Олауг не позвала их завтракать.