Текст книги "Олауг и Пончик"

Автор книги: Анне-Катрине Вестли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

– Каос, завтрак готов! – сказала мама.

– Каос, завтрак готов! – сказал папа. Друг к другу они не обращались.

– Завтракайте без меня, – сказала мама, проходя в ванную. – Я хочу полежать в горячей воде, в будни у меня нет на это времени.

Она говорила так, будто папа с Каосом были виноваты, что в будни им всем приходилось спешить!

– Ну что ж, Каос, идём завтракать, сказал папа, заглянув в спальню.

Но Каоса в спальне не оказалось, не было его и в гостиной,

– Жду тебя на кухне! – крикнул папа. Ему никто не ответил. Через некоторое время папа заподозрил неладное. Он постучал в дверь ванной:

– Каос у тебя?

Мама высунула в коридор голову в мыльной пене.

– Нет. А разве он не завтракает с тобой?

– Нет. Я не знаю, где он.

Не пришлось маме полежать в ванне, как она собиралась. Она быстро оделась, замотала голову полотенцем, и они с папой начали вместе искать Каоса. Найти его оказалось нетрудно, ведь квартира у них была маленькая. Мама откинула перины, а папа встал на четвереньки и заглянул под кровати. Каос лежал, притаившись, хотя ему было холодно и неуютно.

– Вот ты где прячешься! – сказал папа. – Вылезай отсюда, и идём завтракать.

– Не вылезу! – сказал Каос. – Сперва ты позавтракай один, потом пусть мама позавтракает одна, а я уж буду завтракать после вас.

– Что ещё за выдумки! – Папа начал сердиться.

– Раз мы все в ссоре, значит, мы все должны есть по отдельности, – объяснил Каос.

– Что‑то я не помню, чтобы мы с тобой ссорились, – сказал папа.

– Мы и не ссорились, но раз вы поссорились с мамой, значит, вы оба поссорились и со мной, – заявил Каос.

В это время за окном раздалась такая громкая музыка, что папа с Каосом невольно вздрогнули. Сквозь закрытые окна в комнату проник звонкий голос:

– Спешите к трамплину! Спешите к трамплину; Сегодня закрытие сезона. Весь сегодняшний доход пойдёт на строительство спортивных трибун. Билет для взрослого – десять крон, для ребёнка – пять! Запасайтесь бутербродами и приходите к трамплину! Желающие смогут купить там горячие сосиски!

И снова заиграла громкая музыка. Каос выполз из‑под кровати, и мама подхватила его на руки.

– Как ты замёрз! – испуганно сказала она. – Скорей одевайся, а то простудишься!

Наконец они все вместе сели за стол.

– Что тебе больше хочется, Каос, – спросила мама, – пойти с папой на лыжах погулять со мной?

– Я хочу быть вместе и с папой и с тобой, – ответил Каос. – С кем‑нибудь одним из вас я и так каждый день бываю. И ещё мне хочется посмотреть, как прыгают с трамплина.

– Ты был со мной в аптеке и видел, что мне целый день приходится стоять за прилавком, – сказала Каосу мама. – У меня очень устают ноги, и мне хочется хоть одно воскресенье не ходить на лыжах.

– Ты ездил со мной в автобусе, – передразнил маму папа, – и видел, что целый день мне приходится неподвижно сидеть за баранкой. Вот мне и хочется размяться хотя бы в воскресенье.

– Ну и делайте, что вам хочется, – сказал Каос, – а я могу пойти к Пончику или останусь дома один.

Папе стало стыдно.

– Какие же мы глупые! – воскликнул он. – Кто сказал, что нужно делать только одно или другое? Знаете такое слово – компромисс? Оно означает, что люди, несогласные друг с другом, должны немного уступить и придумать такое решение, которое понравится всем.

– Ты уже придумал такое решение? – спросила мама, она больше не сердилась.

– Придумал, – ответил папа. – У меня такой план: сперва мы втроём едем в больницу. Автобус туда идёт в одиннадцать тридцать, мы на него успеем. Но мы возьмём с собой одну вещь, которую положим в багажное отделение.

– Какую вещь, лыжи? – спросила мама.

– Нет, не лыжи, а наши старые санки. Из больницы мы пойдём прямо вверх по склону, на пути у нас будет много подъёмов и спусков, и, если у вас устанут ноги, вы будете съезжать вниз на санках. А там наверху мы выйдем… Угадайте, куда?

– Не знаю, – сразу признался Каос.

– К трамплину! – сказал папа. – Прыжки начнутся не раньше двух, мы поспеем как раз к началу. А если мама к тому времени устанет, мы отпустим её домой. Согласен, Каос?

– Согласен! – воскликнул Каос и с тревогой посмотрел на маму: как она?

– Я тоже согласна! – сказала мама. V всех сразу появился аппетит, они быстро поели, убрали со стола и оделись потеплее. Папа с Каосом достали из подвала большие санки с мягким сиденьем. Санками давно не пользовались, они потемнели и запылились, но лапа протёр их влажной тряпкой. Пришла мама, и они поспешили к автобусу. Каос ехал на санях, а папа с мамой были лошадьми. Они успели в самый раз и снова покатили по той дороге, по которой вчера ехал маленький голубой автобус, вообразивший себя ненадолго "скорой помощью".

В больнице мама зашла к дежурному врачу, чтобы узнать, пустят ли их к больной девочке. Вскоре она вернулась.

– Нам разрешили навестить её, только у нас мало времени, потому что у них скоро обед, – сказала мама.

– Завтрак, – поправил её Каос.

– Нет, обед, в больницах обедают в двенадцать часов, – объяснила ему мама.

– Ах, не догадались, надо было принести девочке какой‑нибудь подарок, – спохватился папа.

– Не беспокойся, я не забыла об этом, сказала мама и вынула какой‑то пакет.

– Что это? – заинтересовался Каос.

– Альбом для рисования, – сказала мама. – Я купила его для тебя, но тебе недавно подарила альбом Эва, в нём ещё много чистых страниц. Вот я и подумала, что этот можно подарить девочке.

– Правильно! – Каос обрадовался за девочку – ведь все дети любят получать подарки.

– Ты сам и отдашь его ей, – сказала мама.

Они вошли в большой просторный зал, в котором было много‑много детей. Одни сидели в своих кроватях, другие – лежали, эти, наверно, ещё не поправились.

– Я забыла, как её зовут, – прошептала мама.

– Я тоже, – прошептал папа.

– Мы говорили про неё "девочка, которая проглотила таблетки", – сказала мама. – Я так и по телефону спросила.

– А я помню, – вмешался Каос, – её зовут Олауг.

– Хорошо, что ты поехал с нами, – сказала мама. – А теперь давайте найдём, где она лежит.

Мама пошла по залу, Каос – за ней. Вдруг он остановился.

– Вот она! – воскликнул он, показав на девочку, лежавшую на кровати.

Олауг не узнала папу и маму и даже немножко испугалась, но при виде Каоса на лице её мелькнула улыбка – его она запомнила, несмотря на то, что вчера ей было очень плохо.

– Возьми, это тебе! – Каос протянул Олауг пакет. – И, пожалуйста, не ешь больше никаких таблеток!

– Не буду! – Олауг кивнула ему и раскрыла пакет, там лежал альбом и пачка цветных карандашей.

Олауг обрадовалась и хотела сразу же приняться за рисование, но в это время двери распахнулись и в палату вошли сестры с подносами, на которых стояли тарелки. Начался обед. В первую очередь сестры ставили тарелки тем детям, которые лежали в кроватях.

– Нам пора уходить, – сказала мама. – Скажи своей маме, Олауг, что мы ждём вас в гости. Когда ты поправишься, конечно. Мы живём в Газетном доме возле водопада. Этот дом знают все. А Каос сказал:

– У вас на обед мясные тефтели. Я запаху догадался. До свидания, Олауг!

– А как зовут тебя? – спросила Олауг.

– Карл Оскар.

Каос и сам не знал, почему он назвал своё полное имя, ведь его никогда так не называли. К счастью, папа с мамой не поправили Каоса. Было бы очень некстати, если б они сказали: "Вообще‑то мы никогда не зовём его Карл Оскар, мы зовём его просто Каос, он сам так себя назвал, когда был маленький".

– До свидания. Карл Оскар, – сказала Олауг. – Доктор обещает, что завтра я уже поеду домой.

– Надеюсь, так и будет, – сказала прощание мама, и они ушли.

Как и вчера, Каос, выйдя на улицу, наслаждением вдохнул свежий воздух. Приятно чувствовать себя здоровым и сильным Он сам вёз санки, пока не устал, но это было уже на вершине пригорка. Узкая тропинка сбегала отсюда вниз. Ещё ни один человек прошёл по ней сегодня. Папа лёг ничком на сани, мама с Каосом сели к нему на спину папа оттолкнулся руками, и сани заскользили вниз. Потом на санки легла мама. Они смеялись и барахтались в снегу. Им было очень весело. Со стороны казалось, будто играют двое детей и один взрослый. И этим взрослым был Каос.

Возле трамплина

Ни один человек, глядя на папу, маму и Каоса, не сказал бы, что сегодня утром они поссорились и обиделись друг на друга. К трамплину пришло много народу, все были веселые и много смеялись. И Каосу было любопытно: неужели и эти люди тоже ссорились дома, прежде чем пришли сюда?

– Откуда мы будем смотреть на прыжки, сверху или снизу? – спросил папа.

– Мне больше нравится наверху, – ответила мама.

– А деньги ты взяла? У меня с собой мало.

– Деньги у меня есть, сегодня я плачу за вас! – пошутила мама и сказала кассиру: – Два взрослых и один детский!

– И одни сосиски! – быстро вставил Каос, он помнил, что утром объявляли и про сосиски.

– Не спеши, Каос, – засмеялась мама. – У нас вся еда с собой. К тому же тут продают только билеты, а не сосиски. Пошли наверх!

Они долго поднимались по склону, таща за собой тяжёлые санки. Наверху оказалось неожиданно просторно. Папа поставил санки с краю площадки и сказал:

– Сидеть на них мы сейчас не будем. Прыжки должны были вот‑вот начаться. Неожиданно почти рядом с Каосом кто‑то заиграл на трубе. Все встрепенулись: по трамплину уже мчался первый лыжник. Каос не раз видел прыжки с трамплина по телевизору, а прошлой зимой – здесь же, но ведь это было давно! По телевизору показывали большие трамплины, а у них в городе трамплин 6ыл небольшой. Зато как интересно стоять совсем рядом с ним! И при этом нужно соблюдать осторожность, чтобы самому не скатиться со склона.

А люди кругом смеялись, кричали, махали руками… Каос слышал скрип лыж, слышал, как лыжник не то крикнул что‑то, не то запел, когда его лыжи оторвались от трамплина и он взлетел в воздух. И Каос как будто взлетел вместе с ним и приземлился далеко внизу. Красота!

Снова заиграла труба. По трамплину мчался уже новый лыжник, потом ещё и ещё. Все они со страшной скоростью проносились мимо Каоса и взлетали в воздух. Приземляясь, они как будто сжимались и, присев, летели вниз по склону в облаках снежной пыли. И опять Каосу казалось, что это он сам мчится там, по склону. Один из лыжников упал и не сразу встал, к нему подбежало несколько человек.

– Он разбился? – испуганно спросила мама.

– Не думаю, скорей всего просто растерялся, – успокоил её папа.

К счастью, он оказался прав. Через несколько минут лыжник встал и поехал прочь.

Мама с облегчением вздохнула.

После этого падения на дорожке осталась яма, её быстро заровняли, утоптали лыжами, и вскоре всё было в порядке. Снова затрубил трубач, и на площадку вышел новый лыжник за ним ещё, ещё и ещё…

Каосу казалось, что прошло уже очень много времени. У него замёрзли ноги, он стучал ими друг о дружку и прыгал, чтобы немного согреться.

– Давайте спустимся вниз и поедим, – предложила мама. И они начали спускаться.

Склон был очень крутой. Каос поступил просто: он сел на снег и покатился вниз. Мама последовала его примеру. А папа спускался медленно и осторожно, таща за собой тяжелые санки. Каос удивлялся, почему папа не съехал вниз на санях, но, видно, папа решил, что он слишком солидный человек для такой забавы.

Наконец они были внизу. Здесь тоже толпилось множество народу, однако было гораздо просторнее, чем наверху, и трамплин отсюда был виден весь целиком. По ту сторону дорожки мелькнули знакомые лица: мужчина и женщина везли инвалидную коляску, а в ней, укутанный пледом, сидел Бьёрнар!

Вообще‑то это была не коляска, а сани, и они легко скользили на полозьях, приделанных дядей.

– Давайте перейдём к ним! – предложил Каос.

– Сейчас нельзя, – остановил его папа. – Лыжник может наехать на тебя. Ведь он несётся со скоростью поезда и не сможет остановиться, даже если увидит, что у него на пути стоит маленький мальчик.

– Подождём до перерыва, уже недолго, – сказала мама.

– Ты устала? У тебя болят ноги? – спросил у неё Каос.

– Нет, – ответила мама. – Я остаюсь с вами. Давайте сядем на санки и поедим.

Они удобно устроились на санях и принялись за еду, и многие, у кого тоже устали ноги, смотрели на них с завистью.

– Каос, здравствуй! Мама, тут Kaoc! – пропищал тоненький голосок у них за спиной.

Каос быстро обернулся. Это был Пончик, они с мамой тоже пришли посмотреть прыжки с трамплина. Каос очень обрадовался и тут же затеял игру. Он быстро сделал из снега маленький трамплин, и они с Пончиком стали прыгать с него. У них не было лыж, но их это не смущало. Каосу, который немного замёрз к тому времени, стало даже жарко.

– Сейчас будет перерыв, – сказал папа. Вскоре заиграла музыка, на трамплине не осталось ни одного лыжника, начался перерыв.

– Как хорошо, что я не ушла домой! – призналась мама. – Здесь так весело! Идём на ту сторону, к Бьёрнару.

Пончик тоже захотел идти с Каосом на другую сторону и потянул за собой свою маму. Через лыжную дорожку к Бьёрнару направилось целое шествие. Бьёрнар издали увидел их. Конечно, он обрадовался друзьям, но главное, ему хотелось показать им, что он времени даром не теряет: у него была записана длина каждого прыжка.

Каос поздоровался с Эвой и Бьярне, звали папу Бьёрнара, и стал рассказывать Бьёрнару и Пончику про аптеку, про Олауг, про больницу и голубой автобус, которому пришлось вчера быть "скорой помощью".

– Она наелась драже! – воскликнул испуганно Пончик, услыхав про таблетки.

– Вот видишь, – вздохнул Каос, – Пончик так ничего и не понял, хоть он совсем не глупый. Что же делать с теми, кто меньше, чем он? Ведь они тоже могут отравиться, как Олауг!

– Не бойся, мы с тобой что‑нибудь придумаем, – успокоил его Бьёрнар.

На трамплине дали сигнал, и прыжки начались снова. Каос видел, что там, на площадке, лыжник уже приготовился к старту. Вот он взлетел в воздух, и у Каоса от страха даже защекотало где‑то внутри. Он взглянул на Бьёрнара: глаза у Бьёрнара были отсутствующие – видно, он мысленно прыгал вместе с каждым лыжником и у него, как у Каоса, тоже щекотало в животе от страха.

Один лыжник сменял другого.

А этого я знаю! – вдруг воскликнул папа. – Он работает на бензоколонке. И этого тоже, он дружит с Хансом, моим сменщиком. – Папа знал многих.

Они оставались у трамплина до самого конца соревнований, хотя вид взлетающего в воздух лыжника больше не удивлял их. Но вот прыжки кончились, снова заиграла музыка, и зрители потянулись к городу. Маме с папой захотелось немного пройтись – они слишком долго стояли неподвижно, – и они решили проводить Бьёрнара с его родителями до самого дома. Пончик и его мама тоже присоединились к ним.

Не спеша, они дошли до дома, где жил Бьёрнар, и ещё долго разговаривали у крыльца. Вдруг Эва встрепенулась:

– Давайте пойдем, все к нам обедать! – предложила она. – Приготовим вместе, как мы говорим, "весёлый" обед из того, что найдётся дома, и поедим. Бьёрнар будет рад, он любит, когда к нам приходят гости, а это бывает нечасто.

Каос с испугом посмотрел на папу и маму. Только бы они сейчас опять не поссорились! Только бы мама не сказала: "Я так устаю на работе, что мне хочется отдохнуть дома! Только бы папа не сказал: "Нет, я, знаете, и так сижу целую неделю за баранкой, хочется пробежаться немного на лыжах. Утром я не успел!"

Но ничего такого ни один из них не сказал. Папа с мамой переглянулись, а потом посмотрели на Каоса.

– Мы согласны, – сказали они, – а ты скажешь?

– Скажу, что мне это очень даже нравится! – выпалил Каос.

Пончик и его мама тоже с радостью приняли приглашение Эвы.

Бьярне подвёз коляску к самой двери, крутил ручку, полозья поползли вверх, колёса опустились вниз, и Бьёрнар самостоятельно въехал в дом. Эва только распахнула перед ним дверь.

– Идёмте на кухню, посмотрим, что у нас найдётся для обеда, – предложила она всем.

– А что ты бы приготовила, если бы мы не пришли? – спросила мама Каоса.

– У меня есть три отбивные, но на всех этого мало, – сказала Эва. – Есть морковь, есть капуста и картошка.

– А молоко и яйца у тебя есть? – поинтересовался Каос.

– Есть, – удивлённо ответила Эва. А разве ты умеешь готовить?

– Я – нет, – ответил Каос. – Но мой папа умеет готовить очень вкусные морковно‑капустно‑картофельные котлеты!

– Это верно! – засмеялся папа. – Только жарить столько котлет очень долго, давайте придумаем что‑нибудь другое.

– Мы сделаем "бомбу"! – решила мама Каоса. – Смешаем всё, что у нас есть, слепим из этого "бомбу" и запечём её в духовке.

– Тогда командуй, что кому делать, – предложила Эва.

– Пусть кто‑нибудь смажет жиром противень! – распорядилась мама.

– Доверьте это мне, – попросил Бьярне. – С этим делом я справлюсь!

– Хорошо, ты отвечаешь за противень. Теперь надо почистить морковь и капусту, мелко нарезать и чуть‑чуть проварить. Потом сделаем белый соус, только погуще, молоко и яйца нам очень кстати. И не забыть бы нарезать твои отбивные!

– У меня есть немного вчерашних макарон, – сказала Эва. – Может, они пригодятся?

– Еще как! – улыбнулась мама.

– И лук‑порей! – Эва доставала из шкафа всё, что там было: баночку горошка, несколько яблок.

Все принялись за работу. Бьёрнар чистил морковь, он давно научился её чистить. Папа Каоса чистил и резал капусту. Каос, Пончик и его мама чистили картошку и начистили её столько, что одной этой картошкой все могли бы наесться до отвала. Так сказал Бьярне, который, смазав жиром противень, принялся взбивать белки. Мама Каоса готовила густой белый соус. Эва сложила в большую миску варёные овощи и поставила их остывать.

Потом Эва вылила в овощи желтки и белый соус, перемешала всё и добавила взбитый белок. Всю массу выложили на противень – получилась большая "бомба". Эва посыпала её сверху толчёными сухарями, а мама Каоса – тёртым сыром, и противень поставили в духовку. Теперь эта необычная "бомба" должна была запечься.

– Больше мы здесь не нужны, идёмте в гостиную, – предложила Эва.

– А Каос и Пончик пойдут ко мне! – сказал Бьёрнар.

У Бьёрнара было много разных игрушек, и Пончику разрешили все их трогать и во всё играть. Первым делом он стал строить кубиков дома и замки.

– Каос, – расскажи мне снова, что сделали с девочкой, которая наелась этих таблеток, – попросил Бьёрнар.

– Сначала её отвезли в больницу на голубом автобусе. Он мчался, как "скорая помощь"! А там мама сказала, что ей нужно немедленно промыть желудок.

– А как его промывают?

– Мама сказала, что ей в пищевод вставят резиновую трубку и нальют в желудок много воды, а выльется она сама. И с ней выльется весь яд.

– Вот и нарисуй это! – предложил Бьёрнар. – Возьми на столе лист бумаги и нарисуй аптеку и женщину, которая несёт на руках больную девочку. Как девочку зовут?

– Олауг, – ответил Каос. – А ей я сказал, что меня зовут Карл Оскар.

Но Бьёрнар не обратил внимания на эти слова, он уже что‑то писал большими буквами.

– Слушай, можно при нём играть в нашу игру? – спросил Бьёрнар, закончив надпись, и незаметно показал на Пончика.

Каос так же незаметно кивнул:

– При нём всё можно. Пусть он играет с кубиками, а если захочет, мы можем принять его в игру, он нам не помешает.

– Хорошо, тогда начинаем, – сказал Бьёрнар. – Моя коляска заколдована, она может превращаться в самолёт, в лодку, в волшебный экипаж. Только для этого нужна волшебная палочка. Каос, принеси из кухонного шкафчика "ёжик" для мытья бутылок. Это такая щётка на длинной железной ручке.

Каос побежал на кухню, Эва, открыв духовку, проверяла, как запекается "бомба".

– Смотри, как красиво, – сказала она Каосу. – Но ещё не готово. Да и картошка тоже ещё не сварилась. Вон сколько еды, а я боялась, что будет мало.

– Угу, – буркнул Каос, еда его сейчас не интересовала. – Дай мне, пожалуйста, что‑то для бутылок, я забыл, как это называется. Бьёрнар сказал, что это лежит в шкафчике.

– Понятно. – Эва наклонилась и достала из шкафчика "ёжик". – Возьми.

Каос с удивлением взял "ёжик". "Какая странная волшебная палочка!" – подумал он, но, честно говоря, он ни разу в жизни не видел ни одной волшебной палочки и не знал, как они выглядят.

Бьёрнар взял "ёжик", подъехал к своему секретеру, достал оттуда алюминиевую фольгу и обернул ею весь "ёжик". Фольга засверкала как серебро, и Каос больше не сомневался: это была самая настоящая волшебная палочка!

Волшебный экипаж

Волшебный экипаж уже собирался отправиться в путь, но Каос остановил его:

– Подожди, Бьёрнар, я тоже поеду с тобой, вот только принесу из кухни табуретку!

– Тогда принеси две, Пончик тоже поедет с нами – сказал Бьёрнар.

Пока Каос и Бьёрнар говорили про больницу и Олауг, Пончик, не обращая на них внимания, играл в кубики, но как только Каос принес из кухни две табуретки и поставил их за коляской ножками вверх, он тут же подскочил к ним. Строя свои замки, он слышал все, что говорили Каос и Бьёрнар.

– Ты тоже поедешь с нами, – сказал ему Каос. – Только обещай, что не будешь мешать Бьёрнару вести наш экипаж, нам до обеда надо побывать во многих местах.

Пончик сразу понял смысл игры и влез в перевёрнутую табуретку, это ему понравилось.

– Сейчас наш экипаж вылетит в окно, и никто этого не заметит! – объявил Бьёрнар.

– А куда мы полетим, в аптеку? – спросил Каос. – Ведь всё началось в аптеке.

– Нет, мы полетим в больницу, – ответил Бьёрнар, он много лежал в больницах и знал какие там порядки. – С кем мы будем разговаривать в больнице, с доктором или сестрой?

– С доктором, – сказал Каос. – С сестрой мы уже разговаривали.

– А в больницах, где я лежал, были сестры и братья, – сказал Бьёрнар. – И врачи были и мужчины и женщины. Но в этой больнице у нас будет врач мужчина.

"Здравствуйте, доктор! Скажите, пожалуйста, как, по‑вашему, многим ли детям сегодня пришлось промывать желудки из‑за того, их родители забыли убрать лекарства?"

"Думаю, что многим, – ответил Бьёрнар за воображаемого доктора. – Особенно если считать все случаи в Норвегии и кое‑какие за границей. Даже не знаю, как внушить родителям, что нельзя оставлять лекарства на виду у детей".

"Вам помогут дети, – успокоил "доктора" Бьёрнар. – Мой друг Каос нарисовал ребёнка, которого привезли в больницу, чтобы сделать ему промывание желудка. Мы хотим поместить этот рисунок в газету с такой надписью:

"Взрослые! Прячьте лекарства, а то вашим детям придётся делать промывание желудка"

"Прекрасная мысль! – сказал "доктор". – Желаю вам успеха!"

Волшебный экипаж покинул больницу и тут же стал поездом – Бьёрнару захотелось переменить транспорт.

– Мы должны объехать всю Норвегию, сказал Бьёрнар, – а это лучше всего сделать на поезде. Нам придётся выходить на каждой станции и разговаривать с разными людьми. Вот мы входим в первый дом, тут живет семья, у которой много детей. Их мама как раз дома. Каос, ты будешь говорить за маму.

– Нет, лучше говори ты, – испугался Каос. – У меня не получится, ведь я с ней не знаком.

– Ладно! – согласился Бьёрнар.

"Здравствуйте, мамаша! Скажите, пожалуйста, где у вас в доме лежат лекарства, могут ли ваши дети сами их достать?"

"Что вы, конечно, нет! Мы всегда прячем лекарства от детей, – ответила воображаемая мамаша, но тут же волшебная палочка в руках у Бьёрнара зашевелилась, и все увидели, что на столе под скатертью лежит коробочка с таблетками. – Простите, – сказала "мамаша", – я только сегодня забыла убрать лекарство. Но это таблетки от головной боли, они совсем не опасные".

"Не опасные для взрослых, но опасные детей", – строго проговорил Бьёрнар.

"Об этом я не подумала! Спасибо, что предупредили".

– А теперь, Каос, мы поедем к тебе в Газетный дом, – сказал Бьёрнар. – Только уже не на поезде, а на мотоцикле. Держись, Пончик! Т‑р‑р‑р! Ну, вот и Газетный дом!

– А как мы поднимемся по лестнице? – спросил Каос, забыв, что заколдованная коляска может превращаться во что угодно.

– Сейчас я взмахну палочкой, и наша коляска превратится в воздушный шар, – сказал Бьёрнар. – На какой этаж нам надо подняться?

– Сперва на третий, – ответил Каос. – Там редакция, а на втором этаже – типография.

– Сиди спокойно, Пончик, мы поднимаемся на шаре!

Никогда в жизни Пончик не играл в такую интересную игру. От восторга глаза у него стали круглые, он ни минуты не сомневался, что поднимается на настоящем воздушном шаре.

– С кем твой папа разговаривал в тот раз, когда напечатали наш рисунок про космос? – спросил Бьёрнар.

– Кажется, он назывался редактором.

– Пошли к редактору. Рисунок готов, подпись к нему я тоже уже сделал.

Они как будто вошли в кабинет к редактору, там стоял большой‑пребольшой письменный стол.

"По понедельникам мы обычно не печатаем в номере никаких детских материалов, – сказал Бьёрнар за воображаемого редактора. – Вы, кажется, принесли детский рисунок?"

"Рисунок детский, – согласился Бьёрнар, – но нам очень важно, чтобы его как можно скорее увидели все взрослые".

"Согласен, – сказал "редактор", посмотрев рисунок. – Я напечатаю ваш рисунок. Правда, я сейчас очень занят, и вам придётся самим отнести его в типографию. Вот вам записка, чтобы вы знали, к кому следует обратиться".

Воздушный шар выскользнул из двери и опустился на втором этаже.

В типографии стоял грохот от печатных станков.

– У вас так всегда грохочет над головой? – испуганно спросил Бьёрнар у Каоса.

– Нет, – ответил Каос. – Мы живём в том конце дома, который ближе к водопаду. У нас грохочет водопад.

Они вошли в типографию. Здесь можно было не разговаривать, из‑за грохота их всё равно никто бы не услышал. Какой‑то человек взял у них рисунок, прочёл подпись, сделанную Бьёрнаром, и записку редактора.

"Хорошо! – прокричал Бьёрнар за работника типографии. – Мы успеем напечатать ваш рисунок в завтрашнем номере".

Воздушный шар медленно заскользил вниз.

– Сколько газет напечатают рисунок? – вдруг спросил Пончик.

– Сто, это уж точно, – ответил Каос.

– Не сто, а несколько тысяч, – поправил его Бьёрнар. – Ведь эта газета продаётся не только у нас в городе, но и во всей округе. В горах…

– И внизу, в долине, – перебил его Каос. – Мой дядя всегда её покупает.

– Ну вот, мы выполнили важное задание, – сказал Бьёрнар. – Но волшебному экипажу хочется поездить ещё. Куда мы поедем теперь?

– Давайте поедем в Лилипутик, – предложил Каос. – Пусть волшебный экипаж превратится в оленью упряжку!

– Это ты хорошо придумал, – похвалил его Бьёрнар. – Мне уже давно хочется посмотреть вершину Высокой.

– Тогда нам надо потеплее одеться, – сказал Каос.

– И взять с собой солнечные очки, – подал голос Пончик, он помнил, что мама в горах надевала ему солнечные очки, чтобы у него не заболели глаза от сверкавшего на солнце снега.

– И намазать лицо кремом, – поддержал его Каос, – а то мы обгорим, и у нас слезет кожа.

– Кожа – это не страшно, – заметил Бьёрнар, – но можно и поберечься. Каос, сбегай в ванну, там, на полочке лежит тюбик с вазелином, принеси его сюда.

– Но ведь мы ещё возле Газетного дома – напомнил ему Каос.

– Верно, я совсем забыл, – признался Бьёрнар, – Сейчас я взмахну палочкой – и мы окажемся у нас. Раз, два, три! Теперь можешь бежать за вазелином!

Каос принёс вазелин, и они все трое жирно намазали себе лица.

Наконец волшебный экипаж снова тронулся в путь. Сперва он был ещё воздушным шаром, но за пределами города превратился в нарты, их везли шесть оленей. Олени быстро мчали упряжь через лес.

– Если нам попадётся встречный автомобиль, ему придётся съехать на обочину, чтобы пропустить нас, – сказал Бьёрнар.

– Давайте лучше поедем прямо по насту, – предложил Каос, он подумал, что голубой автобус не сможет разминуться с упряжкой на такой узкой дороге. – Ну вот, мы уже поднялись высоко в горы, – продолжал он, подражая Бьёрнару. – Чувствуете, как здесь пахнет морозный воздух? Ещё здесь немного пахнет дымом, потому что все топят печи. Сейчас мы проедем мимо двух гостиниц, потом будет туристская база, но нам надо дальше. Видите, сколько тут лыжников? И все они смотрят на нас! Мы едем прямо в Лилипутик!

– Нет, – сказал Бьёрнар. – Сперва на вершину Высокой. Мне хочется наконец увидеть её своими глазами.

– Пончик, ты едешь с нами? – спросил Каос.

– Да! – Пончик держал в руках шнурок – это были вожжи, и он правил упряжкой.

– Там очень круто, упряжке не пройти, – сказал Каос. – Нам придётся подняться по гребню, который проходит рядом с вершиной.

– Пешком? – испугался Бьёрнар.

– Нет, там можно проехать верхом на оленях, – успокоил его Каос.

– Ладно. Как будто наши олени идут очень медленно, потому что им тяжело, – сказал Бьёрнар.

– Чувствуете, как тут наверху холодно? – спросил Каос.

– Хорошо, что мы намазались вазелином, а то отморозили бы себе носы! – засмеялся Бьёрнар. – Ну вот, выше уже подниматься некуда. Каос, расскажи, что нам отсюда видно?

– Отсюда виден весь мир, – серьёзно ответил Каос. – И ещё несколько вершин там вдали.

– Ну, а теперь едем в Лилипутик! – воскликнул Бьёрнар.

Они быстро спустились по гребню, пересели на нарты и поехали к Лилипутику. Наст хорошо держал и оленей и нарты.

– Вон, вон Лилипутик! – закричал Каос.

– А что это за звуки? – удивился Бьёрнар.

Все трое прислушались – поблизости слышалась не совсем обычная музыка.

– Это мой дядя играет на флейте! – воскликнул Каос. – Как будто он ждёт нас в Лилипутике и играет там на флейте, чтобы мы не заблудились.

– Расскажи, как там у вас внутри, чтобы мы знали, – попросил Бьёрнар.

– В гостиной у нас камин и раскладная скамья, в ней под сиденьем сундук, там я храню свои игрушки. Ещё там есть кухня с плитой и спальня, в ней стоят две двухэтажные кровати. Ещё…

– Бьёрнар! – крикнула Эва из гостиной. – Угадай, кто к нам пришёл? И ты тоже, Каос!

– Мы уже угадали, это дядя Каоса, – ответил Бьёрнар. – Мы слышали, как он играл на флейте. Сперва мы подумали, что он играет в горах, а потом догадались, что он пришёл к нам. Мы играем, как будто мы у Каоса в Лилипутике.

Эва вошла в комнату и остолбенела, увидев их блестящие от вазелина лица.

– Что вы с собой сделали? – испугалась она.

– Ничего особенного, – спокойно ответил Бьёрнар. – Мы намазались вазелином, чтобы не отморозить носы и щёки. Мы поднимались на вершину Высокой.

– А я пришла пригласить вас обедать, – сказала Эва.

Каос и Пончик быстро вылезли из своих табуреток, а Бьёрнар превратил волшебный экипаж снова в инвалидную коляску. В доме не было ни одного порога, и он легко ездил из комнаты в комнату.

Мальчики все вместе вошли в гостиную.

– Здесь пахнет совсем как в горах, – сказал Бьёрнар, принюхиваясь, – дымом и чем‑то вкусным!

– Духовка! – воскликнула Эва, и все бросились на кухню смотреть, не сгорела "бомба".

Эва открыла духовку: "бомба" получилась большая и золотисто‑коричневая. Эва вытащила противень и установила его сразу на две подставки. И тут же рядом поставила горку тарелок, ножи, вилки и большое блюдо с варёной картошкой.

Каждый накладывал себе сам, сколько хотел, а потом устраивался, где ему больше нравилось. Кто на стульях, а кто прямо на ковре в гостиной. Бьёрнар сидел в своей коляске, Каос и Пончик – на табуретках рядом с ним.