Текст книги "Гюро"

Автор книги: Анне-Катрине Вестли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

НА ТЕЛЕГРАФЕ

– Гюро, не окажешь ли ты мне одну небольшую услугу? – спросила Тюлинька.

– Конечно, если смогу, – ответила Гюро.

– Тогда поедем со мной в город и пойдём на Телеграф, где я раньше работала. У меня там остались туфли, и мне надо их забрать.

– А маме мы скажем об этом? – спросила Гюро.

– Обязательно, мама всегда должна знать, где мы, – сказала Тюлинька. – И ты посмотришь, как работают телеграфистки.

Гюро, конечно, согласилась.

– Сперва мы зайдём на Телеграф, а потом погуляем по городу и пойдём в пансионат ждать маму, – сказала Тюлинька.

– И ты посмотришь, как мама выкрасила твою комнату, – обрадовалась Гюро.

– Мою бывшую комнату, – поправила её Тюлинька.

Она надела пальто и шляпку, у которой был весёлый, задорный вид, и они отправились в путь. На улице они легко нашли маму по шуму трактора. Увидев их, мама заглушила мотор и спрыгнула на землю.

– Бьёрн уехал в город за шурупами, так что теперь я здесь самая главная, – сказала мама.

– Ты зовёшь его просто Бьёрном? – спросила Гюро.

– Конечно, – ответила мама. – Если люди вместе работают, им проще всего звать друг друга по имени.

– Ну кто бы мог подумать, что ты умеешь водить трактор! – восхитилась Тюлинька. – Я должна тебя сфотографировать! Пожалуйста, сделай серьёзный вид. Так, готово!

Благодарю тебя. Сейчас мы с Гюро поедем в город, мне надо зайти на Телеграф, а потом будем ждать тебя в пансионате.

– Ты скоро приедешь? – спросила Гюро.

– Не очень, нам ещё надо кое-что сделать, – ответила мама. – Мне очень нравится работать на улице. Но к обеду я непременно вернусь. Счастливой поездки!

В метро Гюро некоторое время с удивлением разглядывала женщину, сидевшую напротив: лицо у неё было густо накрашено красной и коричневой краской, а брови и ресницы были очень чёрные. Потом взгляд Гюро упал на Тюлинькины пальцы: они сегодня были какие-то беспокойные и всё время шевелились. Наверно, Тюлинька волновалась, что едет туда, где проработала больше тридцати лет.

Тюлинька о чём-то задумалась, иногда она взглядывала на Гюро, их глаза встречались, и тогда они начинали мысленно разговаривать друг с другом, но вслух ни одна из них не произнесла ни слова.

Телеграф находился недалеко от метро. Тюлинька шла быстро и уверенно, она привыкла к большому городу, её не смущали, как маму, широкие шумные улицы и бесконечный поток автомобилей.

– Нам сюда, – сказала она и показала на большое тёмное здание. – Сюда, Гюро, я за свою жизнь входила много тысяч раз.

Они миновали сначала одну дверь, потом другую, поднялись на несколько ступенек и попали в огромный вестибюль, куда спускалась большая, широкая лестница. Её ступени были такие светлые и гладкие, что Гюро захотелось потрогать их рукой.

– Какая красивая лестница! – сказала она.

– Да, здание солидное, – согласилась Тюлинька. – Но нам с тобой надо сперва не наверх, а вниз, я покажу тебе наш гардероб.

Гюро никогда в жизни не слышала такого слова, и Тюлинька объяснила ей, что гардероб – это место, где служащие Телеграфа оставляют свои пальто.

Гюро огляделась, но не увидела ни одного пальто, зато здесь было множество шкафчиков, не деревянных, а железных, с небольшими стальными дверцами. Все шкафчики были выкрашены в светло-голубой цвет и стояли вплотную друг к другу.

– Вот это мой шкафчик, – показала Тюлинька, – но ключа от него у меня теперь нет. Здесь я всегда вешала своё пальто и шляпу, здесь же стояли у меня и туфли для работы.

Неприятно целый день сидеть в тёплых сапожках. Мы все здесь переобувались. Покупки, которые мы делали днём в городе, мы тоже оставляли в гардеробе, а вечером забирали домой. Так что, как видишь, гардероб это очень важное место. А теперь пошли дальше, мы поднимемся на лифте.

Здесь был не один лифт, а сразу много, у них были толстые и блестящие дверцы, лифты были расположены так близко друг к другу, что казалось, будто они срослись боками.

Но Тюлинька знала точно, в какой лифт надо войти и на какую кнопку нажать.

– Сейчас будет зал, где я работала, – сказала она, и они вошли в огромный зал.

Там на выстроенных в ряд стульях сидело много-много людей. Они все разговаривали, но, к удивлению Гюро, не друг с другом, а как будто сами с собой или по телефону, хотя никакой трубки в руках у них не было. Выглядели они странно – на ушах у них были наушники, над головой висела изогнутая трубка, а перед ртом находился маленький шарик, в который они и говорили. Они нажимали на кнопки, вытаскивали или вставляли пробки, к которым были прикреплены длинные провода, и писали что-то на карточках.

Но когда Гюро пригляделась, это оказались не слова, а только чёрточки.

Многие обрадовались, увидев Тюлиньку, и замахали ей руками, а одна женщина, которая была свободнее других, даже крикнула:

– Здравствуй, Тюлинька, как приятно тебя видеть! Ты уже успела стать бабушкой?

Женщины заулыбались и закивали Гюро.

– Нет, это моя подружка, – ответила Тюлинька. – А вот здесь я сидела, – шепнула она Гюро. – Вот на этом стуле.

Можно, я покажу Гюро, как мы работаем, – попросила она у женщины, сидевшей теперь на её месте.

– Пожалуйста, я только закончу разговор, – сказала женщина.

Потом она встала, и Тюлинька прямо в пальто и шляпке села на её место. И хотя это выглядело смешно, потому что все остальные были без пальто и даже в передниках, Гюро сразу увидела, что Тюлиньку будто подменили. Она быстро и -чётко произносила непонятные слова, поворачивала рычажки, писала на бумажке, вынимала и вставляла пробки, и Гюро видела, что делает она всё быстро и ловко.

Немного поработав, Тюлинька сдвинула шляпку на затылок и сказала:

– Ну вот, я всё и показала. Садись, пожалуйста. Мои туфли у тебя? – спросила она у другой телефонистки.

– Да, – ответила та. – Я их принесу тебе в буфет. Надеюсь, ты попьёшь с нами кофе?

– С удовольствием, – обрадовалась Тюлинька. – Гюро тоже, наверное, уже хочет есть.

Гюро кивнула головой, хотя гораздо больше ей хотелось смотреть, как работают телефонистки.

Тюлинька разговорилась с дежурной, сидевшей за письменным столом, а Гюро ходила и смотрела, как телефонистки помогают людям поговорить друг с другом. Здесь были не только женщины, были и молодые люди с бородками и без бородок. Они также ловко вставляли и вынимали пробки с длинными проводами и поворачивали рычажки.

– Раньше нас здесь было ещё больше, – сказала Тюлинька, – но теперь включили автоматические станции. Теперь человек прямо из дома может позвонить в любой уголок страны и даже за границу. Однако многим телефонистки ещё нужны. Нас иногда просят соединить с другим городом через час или два, если там никого нет дома, или спрашивают, сколько стоит междугородный разговор.

Конечно, это был странный дом. Дом для голосов – здесь звучали голоса людей, которые звонили сюда, и голоса тех, кто помогал людям найти друг друга. Одни голоса говорили, к примеру, так: "У нас заболела бабушка, не можешь ли ты приехать?" "У нас родилась дочка!" – объявляли другие. "Герд и Фрйтьоф хотят пожениться. Непременно приезжайте на свадьбу!" – приглашали третьи. А были и такие, которые просто сообщали, какой у них сегодня обед, только потому, что им хотелось поговорить по телефону.

Сюда звонили из всех уголков страны, чтобы поговорить со своими родными и знакомыми, звонили даже из других стран, находящихся за тысячи миль отсюда. И их всех здесь было хорошо слышно.

– А теперь идём в буфет, – позвала Тюлинька Гюро.

Они поднялись по лесенке и попали в другой большой зал, там за маленькими столиками сидели и ели люди.

Гюро хотелось сесть за такой столик вдвоём с Тюлинькой, но Тюлинька оглядывалась по сторонам, пока не нашла своих друзей.

Гюро получила булочку с сыром и стакан молока. Она ела и прислушивалась к беседе Тюлиньки и других телефонисток. Эти телефонистки понравились Гюро, потому что не спрашивали у неё, сколько ей лет, а лишь изредка поглядывали в её сторону и ободряюще улыбались. Они вспоминали о старых временах и интересовались новой квартирой Тюлиньки. Одна из них сказала:

– Когда я начала работать на телефонной станции, нас обучали всему: и тянуть телефонную линию, и лазить на столбы. Я сама лазила. Помню, что подняться было легко, а вот спуститься – не тут-то было.

Гюро с удивлением посмотрела на телефонистку, она никогда не видела, чтобы женщины лазили на телеграфные столбы.

Телефонистка засмеялась, поймав её взгляд:

– Это было очень давно, я была совсем девочкой. В те времена было не принято, чтобы женщины ходили в брюках, мы носили только юбки, но лазить по столбам в юбках было неудобно, и папа дал мне свои штаны. Я была похожа на огородное пугало.

– А я специально ездила в Осло и училась на телефонистку и только потом уже начала работать дома на телефонной станции, – сказала Тюлинька. – Мне приходилось работать почти круглые сутки. Я боялась заснуть от усталости и всё время ела сахар, даже сварить себе кофе мне было некогда.

– Когда существовали маленькие телефонные станции, все знали нас и наши голоса, – сказала другая телефонистка. – Помните, как это было приятно? Тогда никто не мог обойтись без нашей помощи.

– Когда вы приедете ко мне в гости? – спросила у подруг Тюлинька. – Мне не терпится показать вам свою квартиру. Может, завтра вечером?

– С удовольствием, – сказала телефонистка, которая лазила на столбы. – В восемь мы будем уже у тебя.

– И передайте мои приглашения Ларсен и Бальтесен.

Всего нас будет шестеро, – сказала Тюяинька.

Телефонистки поблагодарили за приглашение и поспешили вернуться на работу. Теперь Гюро и Тюлинька остались за столиком одни. Когда они поели и Тюлинька получила свои туфли, у них больше не осталось никаких дел на Телеграфе. И конечно, Тюлинька загрустила бы, не будь с ней Гюро.

– Давай в пансионате играть в телефонную станцию, – предложила ей Гюро. – Возьмём всякие провода и обе будем телефонистками.

– Это ты хорошо придумала, – обрадовалась Тюлинька. – Только сначала мы кое-куда зайдём.

Она привела Гюро в магазин, где продавались всякие игры и игрушки, которые надо было мастерить самим, и купила там две пластмассовые пластинки с множеством дырочек, пластмассовый шнур, совсем такой, какой Гюро видела на Телеграфе, и маленький телефон.

– Вот что нам необходимо, – сказала она весело.

По дороге в пансионат Гюро увидела человека, похожего на её папу. И ей захотелось, чтобы он был рядом! Она бы держала его за руку, а потом обежала бы вокруг него и взяла за другую, ей хотелось вести его сразу за обе руки!

Гюро ещё раз внимательно посмотрела на этого человека: он шёл совсем как папа. Может, это он и есть? Может, он, заболев, уехал в город, а тут поправился и Гюро с мамой просто ещё не знают об этом?

Отбежав от Тюлиньки, она обогнала этого человека и заглянула ему в лицо. Он очень удивился, а Тюлинька крикнула:

– Гюро, не убегай от меня! А то выбежишь нечаянно на мостовую или вообще потеряешься. Здесь столько народу!

– Я не потеряюсь, – сказала Гюро, возвращаясь к Тюлиньке. – Просто мне показалось, что это мой папа. – И у неё на глазах показались слёзы.

– Не плачь, Гюро, – сказала Тюлинька. – У меня тоже нет папы, и я тебя очень хорошо понимаю, хотя мой папа умер, когда я была уже почти взрослой. Просто надо никогда не забывать его. Помню, я очень любила лежать в кровати и смотреть, как папа бреется. Он стоял перед умывальником и намыливал лицо толстой кисточкой. Когда он был весь покрыт белой пеной, он оборачивался ко мне и корчил рожи, а потом бритвой снимал с лица пену. Я даже сейчас помню, как приятно пахло мылом, и папа всегда давал мне потрогать и бритву и кисточку. Что тебе говорил твой папа?

– Он говорил, что все люди на земле должны познакомиться друг с другом, – вспомнила Гюро.

– А ты так и делаешь, – сказала Тюлинька. – Сегодня, например, ты познакомилась с телефонистками. Смотри, мы уже почти дошли. Надо будет посмотреть, дома ли Андерсен.

– Старый Андерсен из пятого номера? – уточнила Гюро.

– Да, хотя он не такой уж и старый, – ответила Тюлинька. – Он только чуть-чуть старше меня. Знаешь, Гюро, тебе надо познакомиться с детьми, со взрослыми тебе должно быть скучно.

– А я и знакомлюсь, – сказала Гюро. – В поезде я познакомилась с одним мальчиком, а сегодня возле твоего дома с двумя девочками. Они сперва не хотели, чтобы я играла с ними в "классики", а потом сами меня позвали.

Так незаметно они дошли до дому. Домом Гюро теперь был пансионат и та комната, которую она занимала вместе с мамой и где стоял маленький диванчик, притворявшийся по ночам настоящей кроватью. После долгого дня Гюро была рада снова оказаться там.

Тюлинька пристроила пластинки с дырочками и шнур так, что у них получилась настоящая телефонная станция.

Гюро, Вальдемар и Кристина были телефонистками, а Тю линька изображала всех, кто звонит на телефонную станцию.

– Почему вы не отвечаете? – говорила она, изображая сердитую женщину. – Кофе вы там распиваете, что ли?

Но Гюро уже знала, что следует отвечать в таких случаях:

– Нет, мы работаем, просто перед вами большая очередь, придётся вам подождать так же, как и всем.

– А теперь пойдём к Андерсену, – предложила Тюлинька, когда они наигрались.

Они постучали в пятый номер.

– Войдите, – отозвался голос Андерсена.

Он очень обрадовался Тюлиньке, но немножко обрадовался и Гюро.

– Вот это гости! – воскликнул он. – Заходите и простите, что у меня здесь накурено.

Андерсен курил длинную трубку, из неё шло много дыма, но окно было приоткрыто и в комнате было не слишком дымно. А сколько здесь было интересных вещей! Кругом!. стояли пароходы, большие и маленькие, а один пароходик был даже запрятан в бутылку.

Раньше Андерсен был моряком, и хотя он больше не плавал, целыми днями он думал только о море и с утра до вечера мастерил игрушечные пароходики. Ещё он каждый день ходил на пристань смотреть на море и умел раскладывать пасьянс, по которому узнавал, какая завтра будет погода.

Тюлинька сказала Андерсену, что уже совсем устроилась, и пригласила его к себе в гости.

– Непременно приеду, – сказал Андерсен. – Я ни разу не был в Тириллтопене.

– Давайте сегодня все вместе пообедаем в пансионате, как в старые добрые времена, – предложила Тюлинька. – Только подождём Эрле, она выедет в половине четвёртого и скоро будет здесь.

Но мама приехала раньше, чем её ждали, потому что её привёз Бьёрн на своём смешном маленьком автомобильчике: впереди у него было два места, а сзади небольшой багажник.

– У нас будет гость к обеду, – сказала мама. – Бьёрн хочет посмотреть, как я отремонтировала комнату.

– Я тоже хочу, – сказала Тюлинька.

Все пошли в прежнюю Тюлинькину комнату, и все в один голос воскликнули:

– Как красиво!

А Бьёрн, осмотрев внимательно стены, сказал:

– Отличная работа! Может, возьмёшься помочь моему знакомому маляру отремонтировать одну квартиру у нас в корпусе "Ц"? Тому дворнику некогда, он задумал переехать в деревню и занят сейчас покупкой дома. Я тебе ничего не говорил, хотел сначала взглянуть на твою работу, но теперь вижу, что ты с этим справишься. Кто тебя учил малярному делу? – спросил он.

– Отец, – ответила мама. – Он был маляром, и я часто помогала ему. Школа у меня была хорошая, вот только диплома нет.

– А это и неважно, важно, чтобы человек владел своим мастерством, – – сказал Бьёрн. – А ты работаешь на совесть.

Они пообедали все вместе, как будто были одной большой семьёй, и Бьёрн тоже был членом этой семьи. А потом он собрался домой и предложил Тюлиньке отвезти её на машине.

– До завтра, Гюро! – сказала Тюлинька, уходя. – Я тороплюсь, мне надо навести дома порядок к приходу гостей.

И Гюро с мамой остались одни. Гюро уселась на своём диванчике и стала показывать маме, как работают телефонистки на Телеграфе. Потом она спрыгнула на пол.

– А ещё я играла сегодня в "классики", мы прыгали вот так! – закричала она и запрыгала.

– Тише, не так громко! – сказала мама.

– Тогда я лучше буду телефонисткой, – сказала Гюро и снова забралась на диванчик.

А вскоре она уже спала вместе с Вальдемаром и Кристиной, и если бы вы стали им звонить по телефону, вы всё равно бы не дозвонились. У них был нелёгкий день, и им надо было отдохнуть, чтобы набраться сил на завтра.

ЕЩЁ ОДНО СУЩЕСТВО, КОТОРОМУ НУЖНА ТЮЛИНЬКА

В тот день Тюлинька и Бьёрн не скоро добрались до дому.

Люди, работавшие в городе, спешили домой, и на всех перекрёстках стояли длинные вереницы автомобилей. Они то двигались с места, то снова останавливались и ждали своей очереди, а вместе с ними и маленький автомобильчик Бьёрна.

– Видишь, какие пробки, тут быстро не доедешь, – сказал Бьёрн.

– Мы-то с тобой уже пообедали, а вот им каково, – заметила Тюлинька.

– Как тебе нравится жить в Тириллтопене? – спросил Бьёрн.

– Нравится, – ответила Тюлинька, – а вот заниматься домашним хозяйством – не очень. Плохо у меня всё получается.

– Ничего, ещё научишься, – утешил её Бьёрн.

Так незаметно они доехали до Тириллтопена. Поблагодарив Бьёрна, Тюлинька поднялась к себе на одиннадцатый этаж.

И тут она услыхала плач. Кто-то горько плакал в соседней квартире. Тюлинька вспомнила, что однажды уже слышала эти жалобные звуки, но в тот раз она была с Гюро и не обратила на них внимания.

Сейчас на площадке было тихо, и плач был слышен очень отчётливо. Но этот голос принадлежал не человеку, а собаке.

Она громко выла у себя в квартире, и было ясно, что она жалуется на одиночество. Тюлинька остановилась у её двери и приоткрыла крышечку над щелью, сделанной для писем и газет.

– Эй, кто там! Не плачь! – крикнула она в щель.

Собака перестала плакать и, мягко ступая, подошла к самой двери. Тюлинька услыхала её взволнованное дыхание и тихое повизгивание.

– Не плачь! – повторила Тюлинька. – Я здесь, с тобой.

К сожалению, я не могу войти к тебе, но всё-таки мы вместе.

Пока Тюлинька стояла и разговаривала с собакой, та молчала, но когда Тюлинька, устав стоять согнувшись, отошла от двери, собака снова завыла во весь голос. Она так горько жаловалась на одиночество! Тюлиньке стало её очень жалко, и она сразу придумала, что делать.

– Потерпи минутку, дружочек! – сказала она собаке. – Я сейчас вернусь.

Она зашла к себе, взяла своё вязание и кухонную табуретку и села на площадке у двери, за которой плакала собака. Тюлинька вязала и разговаривала с собакой. Та совсем успокоилась, наконец Тюлинька услыхала, как она легла, наверно, ей захотелось спать. Тогда Тюлинька осторожно встала, взяла табуретку и ушла к себе.

Всякий раз, когда на площадке останавливался лифт, Тюлинька выглядывала из своей двери, она поджидала хозяев собаки.

Наконец она увидела, что какая-то женщина открывает дверь той квартиры.

Дав хозяйке и собаке время поздороваться друг с другом, Тюлинька набралась храбрости и позвонила к ним.

Тут же раздался громкий лай, и дверь отворилась, хозяйка с собакой стояли на пороге. Это был щенок, но очень крупный. Он держал в зубах тапочку и с доброжелательным видом, словно давно знал Тюлиньку, вилял хвостом. Впрочем, он и в самом деле знал её, во всяком случае, её голос.

– Простите за беспокойство, – сказала Тюлинька. – Я живу в соседней квартире, на днях сюда переехала. Если хотите, я могу гулять днём с вашей собакой, всё равно я каждый день хожу гулять с одной маленькой девочкой, которую ко мне привозят.

– Большое спасибо, я была бы просто счастлива, – сказала хозяйка собаки. – Понимаете, мы с мужем целый день на работе, и наш Индивид совсем один. Не удивляйтесь, что мы его так назвали, он нас с первой минуты поразил своей самостоятельностью, чем очень отличался от своих братьев и сестёр. Если вам это имя кажется слишком длинным, можете звать его просто Дивом, он будет откликаться.

Конечно, с собакой много забот, но мы так любим собак, а детей у нас нет. Когда Индивид подрастёт, он будет ездить в автомобиле с моим мужем, ему приходится много разъезжать по работе. Но сейчас он ещё мал для этого, ему всего восемь месяцев, и, конечно, он очень тоскует один.

Индивид подошёл к Тюлиньке и обнюхал её. У него была добрая морда и длинная светлая, вьющаяся на хвосте шерсть.

– Какой красавец! – восхитилась Тюлинька. – Я сидела у вашей двери и утешала его через газетную щёлку.

Он понимал всё, что я ему говорила, и не плакал.

– Утром перед работой мы с ним гуляем, – продолжала рассказывать хозяйка Индивида. – Ходим очень долго, и после этого он несколько часов спит. Ну, а потом просыпается и, конечно, страдает от одиночества. Ведь ему не объяснишь, что, если мы не будем работать, нам будет нечем платить за квартиру.

– Я зайду за ним завтра в двенадцать часов, – сказала Тюлинька. – С утра я пойду в магазин и буду печь плюшки, ко мне вечером придут гости. А днём я так или иначе пойду гулять со своей дневной дочкой.

Хозяйка очень обрадовалась и протянула Тюлиньке ключ от своей квартиры.

– После прогулки впустите Индивида в квартиру и закройте дверь, – сказала она.

– Нет, нет, не давайте мне ключ, ведь вы меня совсем не знаете! – воскликнула Тюлинька. – Или, по крайней мере, спросите у Бьёрна, это наш дворник, можно ли на меня положиться.

– Я и так вижу, что вы надёжный человек, – сказала хозяйка Индивида, – и я очень рада, что кто-то уделит внимание нашему маленькому пёсику.

– Значит, договорились, – сказала Тюлинька. – Я буду с нетерпением ждать завтрашней прогулки.

Она вернулась к себе и внимательно осмотрела свою квартиру. Всё как будто в порядке, но, если она протрёт окна и пол, здесь будет ещё красивее, а Тюлиньке очень хотелось, чтобы приятельницам с Телеграфа понравилась её новая квартира.

На другой день Гюро опять приехала очень рано, но она не пошла сразу к Тюлиньке, потому что ей хотелось посмотреть, не стёрлись ли "классики". "Классики" не стёрлись, и она долго прыгала одна. Потом вышли и другие дети. Сегодня на неё уже никто не сердился.

– Ты можешь прыгать вместе с нами, ведь ты почти живёшь здесь, – сказали они.

– Если бы мне не нужно было идти в детский сад, мы бы с тобой весь день играли вместе, – сказала Анна.

– А я не хожу в детский сад, – сказал один мальчик. – И гуляю один, потому что я уже большой.

– Его мама не работает, она домашняя хозяйка, – объяснила Грета.

– А разве это не работа? – удивилась Гюро. – Моя мама говорит, что домашняя хозяйка за день делает много разной работы и у неё никогда не бывает свободной минутки.

– Какая же это работа, если за неё не платят денег? – спросила Анна. – Это не настоящая работа.

– Ну и что ж, что не платят, а работа всё равно настоящая и тяжёлая, – твёрдо сказала Гюро.

Тут из подъезда вышла Тюлинька.

– Гюро, а я и не знала, что ты уже здесь! – воскликнула она. – И я вижу, ты уже познакомилась со всеми детьми?

Знаешь, у меня сегодня очень болит плечо.

– Ты ушиблась? – спросила Гюро.

– Нет, занималась домашней работой, а это так трудно, – ответила Тюлинька. – Гораздо труднее, чем быть телефонисткой. Вчера я протирала окна, а сегодня не могу пошевелить рукой. Идём со мной в магазин, ты поможешь мне нести покупки. Я могу двигать только одной рукой, другая меня не слушается.

– Я сильная, я тебе помогу, – сказала Гюро.

– Это твоя бабушка? – спросил мальчик.

– Нет, это моя дневная мама, – объяснила Гюро, и они с Тюлинькой пошли в магазин.

Они очень торопились, ведь вы помните, что к Тюлиньке вечером должны были прийти гости. Гюро несла пакеты в обеих руках, а Тюлинька – только в одной.

– Первым делом мы поставим тесто для плюшек, – сказала Тюлинька, когда они вернулись домой. – Месить придётся тебе, боюсь, что сегодня я не справлюсь с такой работой.

Кто из вас не любит месить тесто? Месить тесто любят все, и Гюро, конечно, тоже любила. Сперва она размешивала тесто ложкой, но когда оно загустело, Тюлинька разрешила ей месить руками. И Гюро принялась за дело. Она месила так энергично и деловито, что Тюлиньке тоже захотелось попробовать, и она запустила обе руки в тесто. Нет, одна рука решительно отказывалась служить ей – испачканная тестом, она бессильно повисла вдоль тела. Но Тюлинька не расстроилась, и они с Гюро домесили тесто в три руки.

Потом тесто укрыли полотенцем и поставили в тёплое местечко.

В это время зазвонил телефон, звонила Лиллен.

– Алло! Алло! – закричала она в трубку. – Я собираюсь приехать к тебе в воскресенье. Мне очень хочется посмотреть, как ты устроилась. Но я приеду с утра, ты ведь знаешь, что я боюсь вечером выходить из дому.

– Я буду ждать тебя, – ответила Тюлинька. – Мы с тобой пообедаем, погуляем, и ты засветло вернёшься домой.

А сейчас до свидания, вешай скорей трубку, ты ведь знаешь, что, чем дольше мы будем говорить, тем больше тебе придётся заплатить за этот разговор.

Она положила трубку и увидела, что весь телефон измазан в тесте, словно он стоял не в квартире, а в пекарне.

– Ничего, мы его потом вытрем, – сказала она Гюро. – Нас ждут, нам надо торопиться.

– Мы пойдём в лес? – спросила Гюро.

– Да, но не одни, – ответила Тюлинька.

– Ты ещё с кем-нибудь познакомилась? – поинтересовалась Гюро. – Это взрослый?

– Не совсем взрослый. – Тюлинька вышла на площадку и вынула из сумочки ключ.

И тут Гюро услыхала всхлипывания.

– Кто-то плачет, – сказала она.

– Да, – подтвердила Тюлинька. – Мы пришли в самый раз. Эй, дружочек, я здесь! – крикнула она через закрытую дверь.

Плач за дверью стал громче. Тюлинька открыла дверь, и на пороге показался Индивид. Он мимоходом лизнул Гюро в лицо, стащил с неё шапку, поздоровался с Тюлинькой и помчался по площадке.

– Стой! Куда ты? – крикнула Тюлинька. – А поводок?

Но Индивид и не собирался никуда убегать, он просто обезумел от радости и весело носился взад и вперёд. Не успевшую посторониться Гюро он сбил с ног, а Тюлиньке при шлось прижаться к самой стене.

– Как же нам его остановить? – сказала Тюлинька. – Давай сядем на корточки и попробуем притвориться, будто плачем, может, он нас пожалеет и подойдёт.

Они так и сделали. Гюро стала громко всхлипывать, а Тюлинька потихоньку завыла. Индивид тут же подбежал к ним и, чтобы утешить Тюлиньку, стал лизать ей лицо.

Тюлинька воспользовалась этим и хотела надеть на него ошейник, но у неё плохо действовала правая рука, и Индивид, вырвавшись, снова забегал по площадке.

– Давай поплачем ещё раз, – предложила Тюлинька и снова заплакала.

Гюро поспешила присоединиться к ней. Она, если хотела, могла плакать очень громко. Они рыдали во весь голос. Индивид с интересом подошёл к ним. Но не он один. Из соседней двери вышел человек. Он был ужасно сердит.

– Что здесь происходит? – спросил он. – Я у себя в квартире не могу работать. Ведь вы взрослый человек, – обратился он к Тюлиньке. – Какой пример вы подаёте ребёнку!

Вы что, ушиблись?

– Нисколько, – ответила Тюлинька. – Ну, вот, теперь я держу его достаточно крепко. Простите, пожалуйста, мы только хотели поймать собаку.

– Но это же не ваша собака, – сказал сосед. – Она живёт у меня за стеной, я её по голосу знаю, она целыми днями не даёт мне покоя.

– Вы совершенно правы, – сказала Тюлинька, – но теперь он больше не будет плакать. Я буду ему дневной мамой, так же как Гюро, и мы сейчас уходим гулять. Не бойтесь, больше вам никто не будет мешать.

– Посмотрим, – сказал сосед. – Видите ли, я работаю дома, а при таком шуме невозможно сосредоточиться.

– Простите, пожалуйста, мы больше не будем, – ещё раз извинилась Тюлинька.

Теперь она помнила, что ей следует держать поводок левой рукой, и легко сдерживала Индивида, хотя он тянул очень сильно. Гюро на всякий случай крепко вцепилась в её пальто.

Индивид прекрасно знал, что такое лифт, и они без приключений спустились вниз. Там Индивид потянул к двери с удвоенной силой.

– Не спеши так, дружочек, ты же видишь, мы идём гулять, – сказала Тюлинька, но Индивид не понял ни слова. Он дёрнул так, что Тюлинька и Гюро пулей вылетели за ним из подъезда. В дверях они столкнулись с какой-то женщиной, которая возвращалась из магазина с полными авоськами.

– Надо смотреть, – строго сказала она Тюлиньке.

– Я смотрю, но он очень сильный, – стала оправдываться Тюлинька.

– Не надо заводить собаку, если вы не можете с нею справиться, – проворчала женщина.

У Тюлиньки не было возможности ответить женщине, они с Гюро были уже далеко. Наконец Индивид нашёл подходящее местечко и присел на корточки.

– Бедняжка, видишь, как ему нужно было на улицу, – сказала Тюлинька. – Просто удивительно, что он столько терпел, ведь он ещё совсем маленький.

Гюро не считала, что Индивид такой уж маленький – он был гораздо больше и сильнее её, но Тюлинька сказала, что ему всего восемь месяцев.

– Видишь, он ещё даже не умеет поднимать лапу, как все взрослые псы, а присаживается на корточки, – объяснила она Гюро.

Теперь Индивид успокоился, и они пошли к лесу.

– Смотри, Гюро, эта дорога ведёт прямо в лес, она называется Сосновое шоссе. Ой, как интересно, тут под этим названием есть ещё и другое – Бабушкина дорога! Никогда не слыхала такого смешного названия. Давай пойдём с тобой по Бабушкиной дороге, хочешь? – предложила Тюлинька.

– Хочу, – сказала Гюро.

Но Индивиду Бабушкина дорога не понравилась, его гораздо больше привлекала старая лесная тропинка, там было столько незнакомых, но манящих запахов – наверняка там раньше ходили собаки! Индивид опустил нос к самой земле и потянул Тюлиньку за собой.

– Ладно, ладно, пойдём здесь, – уступила ему Тюлинька. – Но сперва я должна вас сфотографировать, я и не знала, что Индивид умеет улыбаться.

День выдался на редкость погожий, пахло весной, и птицы громко гомонили, строя свои гнёзда. Снег на дороге растаял, и на ней было полно луж.

– Почему ты не надела резиновые сапоги? – строго спросила Гюро у Тюлиньки, глядя на её мокрые и грязные туфли, впрочем, чулки у Тюлиньки тоже были грязные. – Ты можешь простудиться.

– Пустяки, – ответила Тюлинька, – дома я переобуюсь, а завтра непременно куплю себе сапоги.

В лесу Гюро уже не было надобности держать Тюлиньку за пальто, и она весело бегала по дороге взад и вперёд. Индивиду тоже хотелось побегать, тем более что он умел бегать ещё быстрее, чем Гюро, но Тюлинька сказала:

– Потерпи, дружочек, я не могу тебя отпустить. Вдруг ты убежишь от меня – что тогда скажут твои хозяева? И рука меня совсем не слушается, видишь, висит как плеть.

Гюро, давай беседовать о чём-нибудь, тогда я забуду, что у меня болит плечо.

Но Гюро не успела и подумать, о чём бы ей побеседовать с Тюлинькой, как им обеим пришлось думать совсем о другом. Навстречу им шёл человек с небольшой овчаркой. Индивид ничего не имел против общества Гюро; и Тюлиньки, но ведь играть с чужой собакой интереснее, чем спокойно идти на поводке, и он изо всех сил рванулся к овчарке.

– Не бойтесь! – крикнул её хозяин Тюлиньке. – Моя собака его не тронет, она понимает, что это ещё щенок. Его размеры не обманут её.