Текст книги "Колдун (СИ)"

Автор книги: Анна Завгородняя

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

– Как я хочу, чтобы все устроилось! – произнесла она вслух. Да, она не была парой своему избраннику, но уступить его так просто не могла и не хотела. Ведь Заррон мог и ошибаться. При всей его мудрости и хитрости, он был не всесилен и не мог знать всего. А Тордис так мечтала, чтобы ее надежды оправдались. Ее любовь может помочь Ворону, она была в этом уверена, а вот Влада…

В темноте среди деревьев мелькнули чьи-то глаза. Огромные красные, они отразили пламя. Медведь приблизился к поляне и сейчас находился в опасной близости от своих жертв.

Тордис вскочила на ноги, взяла одну из сухих ветвей, подожгла и швырнула через костер в темноту, туда, где находился шатун. Раздавшийся рев оповестил ее о том, что она не промахнулась. Женщина нагнулась, чтобы взять еще одну ветку, как что-то огромное и черное перепрыгнуло неловко через один из костров. Медведь подпалил себе брюхо и отчаянно взвыл. Боль еще больше напитала его злость, и он тараном понесся на Тордис. Женщина едва успела отскочить в сторону и прыгнув, зацепила Кнута. Они перекатились по земле. Мужчина распахнул глаза, увидев волчицу, сидящую на нем верхом, а затем она проворно соскочила с него.

– Вставай! – крикнула она.

Кнут сразу же понял, что произошло. Огонь не помог им, не смог остановить зверя. Тот оказался слишком зол и разъярен. Добыча была так близко и шатун не смог удержаться.

А медведь тем временем пошел в атаку. Круто развернувшись, огромный шатун пошел на Кнута, и мужчина едва успел выхватить свой меч из ножен, а Тордис проворно отскочила в сторону, при этом на ходу сбрасывая с себя одежду. Кнут даже не успел удивиться этому ее действию, он едва успел увернуться от зверя. Воздух пронзила сталь и ему даже удалось ударить по спине медведя, после чего он взмыл в воздух от удара огромной лапы. Только чудом мужчину не бросило на костер. Когти зверя вспороли кожу на правом плече, превратив в лохмотья одежду. Упав на мерзлую землю Кнут сильно приложился затылком, но поспешил встать, когда медведь поднялся над ним во весь свой величественный рост. Зверь и вправду оказался огромен. Те несколько секунд, что Кнут любовался шатуном позволили ему разглядеть огромные лапы, оскаленную пасть. Когда медведь рухнул вниз, намереваясь подмять под себя человека, Кнуту удалось откатиться в бок и даже встать на колени. И просто удача, подумал он, что меч до сих пор в его руке.

Медведь утробно зарычал, повернул голову к ушедшей добыче. Кнут поднялся на ноги, выставил перед собой меч, думая о том, куда подевалась его спутница, как на спину шатуну прыгнула огромная волчица. Она впилась своими клыками в незащищенную шею. Не ожидавший такого подвоха зверь дернулся назад и взмахнул страшными лапами в бесполезной попытке достать волчицу и смахнуть ее со свей спины. Когда это не помогло, он повалился на бок, намереваясь раздавить своим весом Тордис, но та оказалась проворнее и успела спрыгнуть до того, как медведь упал. Кнут же рванул вперед и воспользовавшись замешательством, рубанул шатуна, целясь в горло, но медведь увидел новую опасность и дернул головой. Удар пришелся плашмя. Кнут только срезал шерсть между ушей зверя, когда медведь ударил в ответ. Мощная лапа с острыми как лезвия ногтями вошла в ногу мужчине, ниже колена. Кнут закричал от неожиданной боли, шагнул назад ссаживаясь с когтей, повалился на землю. Тордис увидела, что шатун снова поднимается и теперь он намеревался закончить с человеком то, что начал. Волк внутри женщины сказал ей, чтобы она уходила, чтобы она бросила Кнута, но человеческая часть ее сознания была против, она еще помнила, какую цель преследовала воительница. И Тордис поспешила на помощь.

Она снова запрыгнула на медведя, только теперь сбоку, вгрызаясь клыками в горло и понимая при этом, что подставляется под его лапы. Она остервенело рвала плоть, намереваясь покончит с шатуном до того, как тот вспорет ее брюхо своими когтями. А медведь уже царапал ее бок. Еще немного, и он приноровится и достанет ее, понимала Тордис и это придавало ее злости дополнительные силы.

Кнут на земле уже лежал не шевелясь, но пока волчице было не до него. Теперь это был только ее бой и еще неизвестно, кто выйдет из него победителем, она или медведь.

Бок Тордис уже напоминал собой страшное месиво, когда наконец ей удалось вырвать вместе с горлом жизнь из своего противника. Прежде чем упасть мордой вниз, шатун взвыл, как человек и повалился. Волчица неуклюже спрыгнула и упала на землю. Пока медведь бился в конвульсиях, Тордис распластавшись на окровавленной земле возвращалась в свой прежний вид. Несколько долгих минут, пока тело протестовало против такого обращения с собой, процесс отнимал последние силы, и вот уже вместо волчицы лежит израненная обнаженная женщина. Тордис привстала, но боль заставила ее снова лечь на место. Кровь вытекала толчками из разорванного бока, Тордис становилось холодно, несмотря на горящие вокруг костры. Медведь шатун дернул лапами в последний раз и затих, а волчица посмотрела на него и подумала о том, что, наверное, скоро последует следом за ним. Ее глаза закрылись. Боль отключила сознание. Так будет легче, подумала Тордис проваливаясь в темноту.

Ворон вернулся как всегда на рассвете. Мы столкнулись с ним в дверях, я торопилась на занятия к Фолки, тот предпочитал гонять меня с утра пораньше, пока не встали остальные воины. Я застыла у дверей, глядя на высокого красивого мужчину, которого этой ночью видела в совсем иной ипостаси. Как же ужасен и страшен он был. Меня даже внутренне передернуло от воспоминания чудовища, потрошившего тушу лося. К горлу подступила тошнота и я отвела взгляд от колдуна, попытавшись как можно скорее пройти мимо него, но Бренн мне не дал, схватив за руку и остановив на пороге.

– Посмотри на меня, – сказал он жестко.

Я выдохнула и подняла голову. Посмотрела ему прямо в черные глаза, но скрыть эмоции не удалось. Видно на лице моем было столько отвращения, что Ворон разжал свои пальцы.

– Что произошло за эту ночь, пока меня не было? – спросил он надтреснутым голосом и посмотрел за мое плечо. Мне даже не стоило поворачивается назад, чтобы узнать, что там стояла Сорога.

– Извини, меня ждет Фолки, – я проскользнула мимо него, спрыгнула с крыльца и почти побежала вперед. Калитку перепрыгнула и сорвавшись на бег, помчалась на тренировочную площадку.

Фолки уже ждал меня. Сегодня он хотел снова возобновить наши тренировки на мечах, и я увидела в его руках обструганную деревяшку, а в бочке, что стояла под крышей дома меня ждала еще одна такая. Учитель едва глянул на мое лицо, чтобы понять, что со мной что-то не так.

– Влада? – спросил он, – Что-то случилось? – его голос выражал заботу и мне стало приятно.

– Нет, все в порядке, – сказала я, пробежала через площадку и взяла меч, примерялась, взмахнув им, прокрутила в воздухе. Дерево, из которого было вырезано тренировочное оружие было тяжелым, весило почти как настоящий меч, но мои руки уже не были такими слабыми, как в первый день моего знакомства с Фолки. И это меня радовало.

– Приступим? – учитель поманил меня к себе, и я приблизилась, подняла меч, – Сейчас немного по импровизируем, я посмотрю на твою сообразительность, оценю, насколько более гибкой ты стала…

– Прошел всего месяц с лишним, – ответила я, – Не жди от меня хорошего результата.

Фолки кивнул с усмешкой.

– Если бы тебя не подпитывала магия, ты бы не добилась и того, что умеешь сейчас, Влада, – сказал он и сделал первый выпад, от которого я отпрянула, отскочив назад. Фолки наступал. Он работал в пол силы, но мне едва удавалось парировать его удары, но кажется, учитель все же был доволен там, как я работаю. Но все-равно продержаться долго мне не удалось. Фолки прокрутил перед моим носом мечом и вот уже моя деревяшка отлетает прочь выбитая из моих рук. Я огорченно застонала, когда тупой конец оружия уткнулся мне в горло.

– Плохо, – сказал учитель, – Но для первого раза сойдет. Теперь мы будем заниматься на мечах. Арбалет ты освоила, метательные ножи тоже. Не думал, что мы дойдем до мечей, да и Ворон не просил об этом, но я сам хочу обучить тебя. Я считаю, что лишним подобное умение для тебя не будет, – он сунул мне в руки свою деревяшку, кивнул на ту, что выбил из моей руки, наказав поднять ее и положить обе на прежне место.

– А теперь пробежимся, – сказал мужчина, когда я подошла к нему, вернув тренировочные мечи в бочку.

– С удовольствием, – ответила я, но едва мы с Фолки тронулись с места, как я увидела высокую фигуру в черном, приближающуюся к нам. Колдун остановился на расстоянии, глядя на нас с Фолки, но не позвал меня и сам ближе не подошел.

– Бренн! – крикнул ему Фолки. Ворон приветственно кивнул в ответ и остался смотреть как мы побежали по кругу, а еще через несколько кругов, я заметила, что он ушел.

– К лучшему, – подумала я. Я не сомневалась, что Сорога все рассказала сыну, о том, что я сделала этой ночью и вряд ли услышанное могло понравиться Ворону. В любом случае, после занятий меня ждал серьезный разговор к которому стоило морально подготовиться.

Я ускорилась и обогнала Фолки, оставив его позади.

– Не спеши, выдохнешься, – крикнул он мне во след, – Еще десять кругов! – донеслось до меня, но я не могла остановиться.

Кнут очнулся от того, что замерз. Он привстал, и тут же острой болью пронзило ногу и правое плечо. Мужчина поморщился, оглядев запекшуюся кровь и остатки того, что раньше было богатой туникой, затем посмотрел вокруг, вспоминая случившееся. Медведя он увидел сразу и невольно поразился его размерам. В утреннем свете зверь казался еще более огромным, просто неестественно здоровенным, и он был мертв.

– Тордис! – мелькнула мысль в голове молодого мужчины, и он охнув от боли, встал на ноги, припадая на здоровую ногу.

Женщина лежала в стороне от медведя, рядом с потухшим костром в котором еще тлела жизнь. Маленькие алые угольки в самой середине золы моргнули, словно подзывая Кнута подойти ближе и покормить их. Кнут бросился к Тордис, насколько ему позволила раненая нога, кривясь от боли опустился возле нее на одно колено, вторая нога прострелила болью, но мужчина думал только о том, жива ли его спутница, та, которая судя по всему, спасла ему жизнь этой ночью, сразившись один на один с шатуном.

– Тордис! – позвал он и прикоснулся к волчице.

Она лежала лицом вниз и когда он перевернул ее, то увидел страшную рану, исполосовавшую весь живот женщины. Земля под ней пропиталась кровью. Тордис тихо застонала от его прикосновения и приоткрыла глаза.

– Кнут… – произнесла она.

– Все будет хорошо, – сказал он и скинул с себя остатки кафтана, подложил их под голову женщины. Затем метнулся к костру, подбросил щепок и стал раздувать пламя из умирающих угольков. Когда ему это наконец удалось, он подбросил в разгорающееся пламя сухих веток и вернулся к Тордис. Она лежала прикрыв глаза. Ее грудь медленно вздымалась. Дыхание было спокойным. Мужчина склонился над волчицей и удивленно округлил глаза. Рана начала медленно стягиваться. Сейчас она выглядела немного лучше, чем, когда он только увидел ее.

– Мне надо поесть, – прошептала Тордис, – Тогда появятся силы для регенерации… – она открыла глаза, тяжело взглянула на мужчину, зависшего над ней и озабоченно смотревшего на ее рану.

– Что там смотришь? – еле слышно проговорила волчица, – Я еще не собираюсь умирать! Я сильнее обычного человека, сам видишь… Только мне действительно надо поесть. Это не каприз!

Тут она окинула взглядом мужчину, поморщилась при виде его ран.

– Как ты? – спросила Тордис.

Он не ответил и только махнул рукой. Женщина криво усмехнулась, а Кнут поспешил к своему походному мешку. Вывернул его, осматривая оставшиеся запасы – кусок сыра и затвердевший ломоть хлеба.

– Не густо, – произнес он и тут же замер. Озарение пришло неожиданно, и улыбка легла на губы мужчины. На некоторое время он даже забыл о собственных ранах.

Медведь! Его мясо вполне пригодно для употребления в пищу!

Кнут повернулся к мертвому зверю и приблизился на расстоянии шага.

– Тот, кто хотел съесть нас, нами же и будет съеден, – проговорил мужчина вслух, – Вполне справедливо! – и вытащил из-за пояса короткий нож.

Глава 15

Едва я вошла в дом, как мне на встречу вышла мать Ворона. Сорога казалась мне взволнованной. Женщина мяла в руках полотенце, словно не решаясь начать важный разговор, и я догадывалась о ком пойдет речь.

– Не надо слов, – сказала я, – Это не ты сейчас должна что-то мне объяснять, а…

За моей спиной скрипнула дверь. Я вздрогнула, оглянулась через плечо. Ворон вошел в дом, стряхнул снег с мехового воротника и скинул его на стул, стоявший у стены.

– Мама, некоторое время нас не тревожь, – произнес он, – Я должен поговорить с Владой, – и он решительно взял меня за руку, потянул наверх под взволнованным взглядом Сороги. Я не сопротивлялась. После занятий с Фолке и последующих уроков по ядам, я была уже не в состоянии спорить, даже с моим чудовищным учителем.

Когда мы вошли в мою комнату, Ворон усадил меня на кровать, а сам встал напротив, скрестив руки на груди. Я бросила взгляд в окно и увидела, что скоро солнце станет клониться на закат и это не осталось незамеченным.

– Итак, – произнес он, – Как я понимаю, вчера ночью ты следила за мной.

Я не стала отпираться от очевидного и просто кивнула, избегая при этом смотреть в глаза мужчине.

– Я даже знаю, кто тебя надоумил сделать это, – продолжил Ворон, – Заррон! Не так ли?

Я снова промолчала, пытаясь отогнать от себя страшные воспоминания прошлой ночи. Но мне это никак не удавалось.

– Почему ты мне сам не рассказал? – спросила я неожиданно, – Неужели думал, что я не пойму? Ведь и тогда на Кнута напал именно ты, – я набралась храбрости и посмотрела Бренну прямо в глаза.

– Если я скажу, что боялся, ты мне поверишь? – он неожиданно опустился передо мной на корточки, взял мои руки, сложенные на коленях в свои, обжигая теплом.

– Ты и боялся? – усмехнулась я, – И что я могла сделать такого, что ты скрывал свою тайну?

– А ты уже сделала, – ответил он, – Когда я утром посмотрел в твои глаза, то увидел то, что опасался увидеть. Отвращение.

Я отвела взгляд, а Ворон снова заговорил:

– Да, я монстр. Чудовище, в которое я превращаюсь каждую ночь я не могу контролировать. Только зелье Заррона помогает мне подавить этого монстра, но само зелье медленно отравляет меня. Я не могу часто принимать его, да и ты сама видела, каким я становлюсь…

Я вспомнила Ворона, когда мы плыли на корабле и ту ночь, что я провела рядом с ним в трюме. Да и потом все те вечера, что он проводил дома…

– Но скажи мне хотя бы теперь, – попросила я, – Какова моя роль во всем этом?

Бренн сипло рассмеялся и сейчас его смех напомнил мне крик вороны, и я подумала, что возможно не зря он получил подобное прозвище.

– Я и сам не знал, когда решил помочь девочке сироте и ее брату, чем все обернется для меня, – сказал он, – Я заподозрил все в тот момент, когда ты упала с телеги, а мне пришлось поднимать тебя и усаживать обратно. Почувствовав, что ты именно та, что я так давно искал я сначала даже не поверил своим ощущениям. Когда-то мне сказали, что я найду женщину, которая сможет спасти меня. Пока мне не исполнилось тридцать лет, я должен взять ее в жены и сделать своей, но есть одно маленькое условие. Эта девушка должна добровольно согласиться на союз со мной. И эта девушка ты, Влада. Я старался беречь тебя, потому и оставил у Радомира, опасаясь, что здешние нравы и люди будут пугать тебя, но скоро почувствовал, что с тобой что-то происходит. Камень, тот самый, что я надел тебе на шею в день нашего расставания связывал меня с тобой. Я мог чувствовать все, что чувствовала ты и когда я понял, что в твоей жизни появился другой мужчина, то бросил все и поспешил забрать тебя к себе. Признаю, я был неправ, не стоило оставлять тебя у Радомира. У меня тогда был шанс завоевать свободное сердце, потом, когда оно оказалось занятым это стало труднее, почти невозможно!

Я нахмурила брови. Слова мужчины поразили меня, хотя я и ожидала чего-то подобного.

– А что произойдет если я не соглашусь стать твоей? – спросила я тихо.

Ворон встал, отпустив мои руки, которые я поспешно вернула на колени, словно это могло как-то придать мне сил.

– Я просто останусь тем монстром, что ты видела вчера ночью, – он повернулся ко мне спиной.

Я почти не медлила с ответом.

– Но я не люблю тебя, – сказала я.

Спина колдуна напряглась. Он словно обратился в камень, а я добавила чуть тише:

– Сколько тебе осталось до тридцатилетия?

Когда он повернул ко мне свое лицо, то выглядел вполне спокойным.

– Не переживай, еще хватает времени.

Я закусила губу. Он лгал, и я чувствовала это. Ради меня.

Мне не хотелось говорить то, что я собиралась сказать, но я все же произнесла:

– Я просто должна дать тебе свое согласие? Если я выйду за тебя без любви это все равно поможет?

Бренн не ответил. Он просто посмотрел на меня отстранённо, холодно, почти ненавидяще.

– Мне жаль, что это оказалась именно ты, Влада и жаль, что я не могу заменить тебя другой, – и прежде чем я смогла что-то сказать, вышел из моей комнаты, хлопнув с силой дверью. Я вскочила с кровати и сделала несколько шагов, словно хотела догнать его, но остановилась.

За окном пылал закат, и я выглянув во двор увидела Ворона. Он снова уходил в лес и неожиданно мне стало жалко этого мужчину, вынужденного вести подобный образ жизни. А еще я забыла спросить его, как ему удавалось сдерживать своего зверя, когда он находился рядом со мной в моей спальне? Неужели это я так действовала на монстра, что жил внутри него? Я подавляла страшную сущность Ворона, а значит он был прав. Я могу избавить его от этой напасти, только вот выходить замуж за колдуна я никак не хотела.

Ворон уже исчез из виду, а я все стояла у окна, прижавшись лбом к холодному стеклу и думала, пока не услышала звук открывающейся двери.

Сорога тихо вошла, приблизилась ко мне, обняла за плечи. Я знала, что она мне скажет, но все же ждала ее слов.

– Я умоляю тебя, помоги ему, – произнесла женщина, – Я сделаю для тебя все, что скажешь, только спаси моего сына.

Я повернулась к Сороге. В глазах матери колдуна застыли слезы. Она сдерживалась из последних сил.

– Заррон нарочно подговорил тебя подглядеть за Бренном, – она смотрела на меня, – Мой сын не рассказал тебе всего, но я должна сделать это.

Взяв женщину за руку я усадила ее на свою кровать, как раньше это сделал со мной ее сын, и присела рядом. Сорога продолжила:

– Если Бренну удастся остаться человеком, то он должен занять место Заррона. Таков закон. Прежний вожак уходит, уступив свой трон новому. А мой сын именно тот человек, который должен заменить Старшего. Потому то старик так желает, чтобы мой сын остался навсегда зверем. Он уже многие годы управляет нашим поместьем. И колдуны, и оборотни все подвластны Старшему. Заррон любит власть, любит силу, которую ему дает его дар. Он никогда самостоятельно не откажется от всего этого!

– Он Слышащий, – вспомнила я и отчего-то подосадовала о том, что не сказала об этом Ворону, хотя тот наверняка знал это.

– Да, – кивнула женщина, – Только об этом знаем лишь мы с Бренном.

– И теперь я!

Сорога потянулась ко мне. Ее ладонь легла на мою щеку, она ласково погладила меня, так как раньше это делала моя мать.

– Я прошу тебя, помоги моему сыну. Не надо его любить, если не можешь, просто будь с ним! Я все сделаю для тебя и… – она запнулась, явно нервничая, – Мне кажется, мой сын действительно любит тебя!

Я отшатнулась от ласковой ладони и посмотрела на Сорогу так, словно она сказала глупость. Быть такого не могло, подумала я. Какая любовь? Меня просто используют и ни о каких чувствах не может быть и речи!

– Я знаю своего сына, – заговорила снова женщина, – И я видела, как он смотрит на тебя, когда думает, что ты не замечаешь…

А я и вправду ничего такого не замечала, хотя, если быть честной, никогда особо на Ворона не заглядывалась.

– Я должна подумать, – ответила я. Усталость накатила на меня с новой силой. За окном спустились сумерки, и Сорога увидев, что я едва сижу, поднялась на ноги, улыбнулась с надеждой.

– Конечно, – кивнула она, – А сейчас отдохни, поспи.

Я разделась и повалилась обратно на кровать, глядя на то, как Сорога закрывает ставни. Пожелав мне спокойной ночи, женщина тихо вышла из комнаты, стараясь при этом не смотреть на меня, за что я была ей благодарна. Вынести взгляд ее таких печальных глаз оказалось делом очень трудным.

Я положила голову на подушку, но едва стоило мне закрыть глаза, как передо мной возникал образ Ворона, обращенного в чудовище. Я вздрогнула, села в постели, прижав пальцы к вискам. Слегка потерла думая о том, что не хотела бы никому подобной участи. Но что же мне было делать? Выйти за Ворона и тем самым оставить все надежды вернуться за Ярославом… к Кнуту…

Сжав голову руками я откинулась на подушку и думала, думала, пока голова не начала трещать по швам.

– Я не знаю, что делать, – произнесла я вслух.

За окном царила ночь. Я встала и распахнула ставни, вглядываясь во тьму. Где-то там бродил монстр…мужчина, который когда-то спас мне и моему брату жизнь. Разве я могла отплатить ему черной неблагодарностью. Да, я его не любила, но не могла не признаться сейчас, находясь с собой наедине, что он нравится мне, всего чуточку, но ведь нравится!

– Прости, Кнут, – прошептала я, – Я не вернусь, – и прижалась горячим лбом к стеклу. Я приняла решение.

Заррон печально вздохнул, возвращаясь в сознание. Опустил руки и несколько раз моргнул, возвращая резкость взгляду, затем посмотрел на Серко, сидевшего у его ног, в ожидании. Увидев лицо Старшего, парнишка нахмурился.

– Она решила помочь Ворону, – сказал глухо старик, – Я не могу позволить этому произойти. И Тордис как назло не возвращается.

Серко встал. Мрачно посмотрел на главу. Он уже знал, что Заррон скажет в следующий момент.

– Я не хочу, – произнес он, прежде чем Старший озвучил свой приказ.

– У тебя нет выбора, – ответил старик при этом широко улыбнувшись, – Ты слишком слаб, чтобы противится мне.

– Но я не хочу этого делать, – запротестовал парень.

– Не всегда нам приходится делать то, что мы хотим, – старик встал с трона, взмахнул руками и светильники в дальних углах зала погасли.

– Влада должна умереть, – сухо произнес он.

Серко попытался возразить.

– Давай еще немного подождем. Тордис приведет Кнута и Влада сама передумает выходить за Ворона! – попросил он.

– Я не могу ждать, – отрезал старик, – Девушка уже приняла решение и ждать Тордис нет времени. Бренн не будет тянуть со свадьбой, у него осталось слишком мало времени. Поэтому, мой мальчик, вся моя надежда теперь на тебя.

Серко отшатнулся от Заррона, но тот словно бы не заметил его реакции и продолжил:

– Вы же часто с ней гуляете. Своди ее к утесу, так просто прекрасный вид на море… – он внимательно посмотрел на паренька. Серко стал белее снега, – Она тебе доверяет и Ворон тоже! Не подведи меня, мой мальчик. А теперь иди, ты свободен, – взмахом руки Старший отпустил юношу. Заррон подумал о том, что уже никогда не найдет замену Ворону, после его полного обращения. И зверя конечно же придется убить. Серко хороший колдун и многое перенял у своего учителя и на первое время его хватит, а потом он, Заррон, что-нибудь придумает.

Девушку старику было немного жаль. При другом раскладе он хотел бы оставить ее в живых, но это оказалось невозможным. Ворон теперь крепко связан с Владой и спрячь ее Заррон, Бренн бы все равно достал девушку даже из-под земли. Потому оставалось только одно… Убить.

Старик не был уверен в исполнительности Серко и потому, когда парнишка ушел, вызвал к себе Келда, одного из своих прислужников. Келд получил указания проследить за мальчишкой и Владой и если у Серко дрогнет рука, убить сразу обоих. Старший не любил проявление слабости, а в мальчишке этого оказалось с избытком.

– Я все сделаю, – произнес Келд и с поклоном удалился.

Заррон погасил последние светильники и зал погрузился во тьму.

Тордис сидела на кафтане, облокотившись спиной о ствол дерева. Ее руки, испачканные жиром держали смачный кусок мяса от того самого шатуна, что ей едва удалось завалить, будучи в образе волчицы. Сидевший напротив мужчина смотрел на нее, сам при этом уплетая за обе щеки. Кнут кое-как перетянул свою рану на плече. Забинтовал ногу, но выглядел при этом не очень хорошо, а Тордис напротив чувствовала, что силы возвращаются к ней, и рана медленно не верно затягивается – большой плюс всех перевертышей, таких как она, это быстрая регенерация. А еще и сытный ужин сделал свое дело. Задрав на животе тунику женщина оглядела то, что раньше было жуткой раной, а теперь стало как след от сильного ожога, сморщенная красная кожа.

– Завтра надо уходить, – сказала Тордис, – На запах убитого мишки могут сбежаться еще желающие им полакомится, кроме нас с тобой, да и задержались мы тут, – она вздохнула. Кнут промолчал. Он хотел было сказать волчице, что вряд ли сможет передвигаться быстро с такой ногой, но решил ничего не говорить. Придется терпеть. Хромать, но идти, решил он.

Тордис вытерла жирные пальцы об остатки прежней туники, которая разорвалась прямо на ней, когда женщина не успела ее снять во время обращения в зверя. Тордис все еще краснела, вспомнив, что лежала перед Кнутом абсолютно голая, только вот тогда ни ей, ни ему было не до стеснения, да и что он так такого мог увидеть нового, успокаивала себя волчица, но при этом все равно зарделась, хотя и понимала, что слишком поздно уже стыдиться, особенно после того, как все что мог он в ней рассмотрел. Именно Кнут тогда собрал с земли всю ее оставшуюся целой одежду, после того, как она торопливо сорвала ее со своего тела и именно он надел на нее снова белье и штаны, с которыми, впрочем, пришлось повозится. Мужчина отдел ей свою запасную тунику, а сам остался в окровавленных ошметках прежней, порванной шатуном и молодая женщина была ему благодарна за подобную заботу.

Если бы не Бренн, подумалось ей, она легко могла бы полюбить этого мужчину. Кнут нравился ей, но пока это было только легкое увлечение, появившееся у женщины от пережитого, не более того, говорила она себе…и даже немного позавидовала Владе. Наверное, она хотела, чтобы ее любил именно такой мужчина, добрый, отзывчивый и ласковый.

– О чем думаешь? – прозвучал в тишине голос Кнута. Тордис даже вздрогнула, но потом мягко улыбнулась мужчине.

– Да так, – отмахнулась она и добавила, – Мне надо немного поспать. Это сделает процесс заживления моих ран намного быстрее.

Кнут кивнул и снял еще один кусок мяса, томившийся над огнем.

– Спи, – произнес он и странно посмотрел на молодую женщину. Она сонно моргнула и устроив щеку на ладонь задремала под тихий треск огня.

В этот вечер Ворон снова остался дома. Судя по его виду он принял зелье Заррона, потому что был бледен и казался слабым и больным. Сорога молчала, пока мы ужинали и только изредка бросала встревоженные взгляды то на своего сына, то на меня, молчаливо жевавшую гречневую кашу, сдобренную мясным рагу. А я не знала, что и сказать. Решение, принятое мной, казалось мне правильным, но что-то глубоко внутри все еще протестовало во мне. Бренн тоже не разговаривал и только поглядывал на меня, а я старательно отводила глаза, думая о том, что скажу ему о своем решении немного позже, когда сама свыкнусь с мыслью, что стану женой колдуна. Я старательно гнала прочь образ Кнута. Иногда мне даже казалось, что мой жених и помолвка, та жизнь, что была когда-то у меня просто сон. Прекрасный, но который, увы, как все сны заканчивается пробуждением и реальностью. Нет, я не винила Ворона в попытке привязать меня к себе. Он всегда вес себя со мной крайне благородно и сейчас, глядя на него исподтишка, я понимала, что возможно его мать была права. Кажется, я действительно нравилась ему, потому что в глазах колдуна, когда он смотрел на меня, было что-то такое, что заставляло мое сердце сжиматься в ответ. В его глазах была надежда, но мужчина так глубоко прятал ее, что возможно, не знай я всей правды теперь, я не смогла бы разглядеть это за его напускным равнодушием.

Ужин закончился. Сорога отказалась от моей помощи, сказав мне, что сама уберет со стола и вымоет посуду. Бренн остался сидеть за столом, глядя на то, как его мать суетится вокруг, а я смотрела на его белое как снег лицо и думала о том, почему он решил сегодня остаться, раз это причиняет ему столько боли.

– Я иду спать, – сказала я и бросив последний взгляд на мать и сына, вышла с кухни и быстро поднялась наверх к своей спальне. Развела огонь в камине, затем сняла верхнюю одежду, оставшись в одной сорочке и нырнула под одеяло, натянув его под самый подбородок. Скоро дрова прогорят и в комнате станет теплее. Я даже не стала зажигать свечу и просто лежала, наблюдая за всполохами пламени в камине и думая при этом о колдуне. Его судьбе не позавидуешь. Интересно, он всегда был таким или проклятье настигло Ворона уже в зрелом возрасте, да и кто мог пожелать такого северянину? Сорога говорила о Зарроне. Да, я чувствовала, что старик имеет зуб на Ворона, но чтобы попытаться избавиться от него… неужели трон и власть стоят человеческой жизни, подумала я. В таком случае, я просто ничего не понимаю. Я не такая, а поступок Старшего ужасен.

Огонь в камине догорал, и я встала, чтобы подбросить дров, когда услышала за дверью тихий шорох. Я замерла, прислушалась и на цыпочках подкралась к двери. Мне даже не надо было пользоваться своим даром, чтобы знать, кто стоит за ней.

Я уверенно положила пальцы на дверную ручку и широко распахнув увидела колдуна, сидевшего прямо на полу напротив моей двери. Выглядел он совсем плохо и я, не отдавая себе отчет в том, что делаю, протянула к нему руки, удивленная сама этому жесту, словно я действовала под каким-то непроизвольным порывом.

Бренн поднял голову, посмотрел на меня черными как ночь глазами, и я увидела глубокие тени, залегшие под ними.

– Влада, я не хотел приходить, но твоя близость помогает мне, – сказал он.

– Ты что, собирался просидеть под дверью всю ночь? – догадалась я.

Мужчина слабо улыбнулся.

– Ты себе даже не представляешь, что это за мука, видеть тебя и не иметь возможности даже прикоснуться, – сказал он, – Сначала я думал, что меня тянет к тебе просто потому что ты предназначена мне, но это нечто большее, чем простое притяжение, – его голос стал громче, и я была уверена, что Сорога там, внизу слышит все, что он говорит, и сам Ворон должен был знать об этом, но, наверное, не мог или больше не хотел сдерживаться.