Текст книги "И придет весна (СИ)"

Автор книги: Анна Яфор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава 17

– Тетя Таня, скажите, а кто жил в этой квартире раньше? – я с трудом дожидаюсь завершения уроков на следующий день, чтобы поговорить, наконец, с нашей вахтершей. Строчки из старого дневника зацепили до такой степени, что я ночью почти не сомкнула глаз. Слишком созвучным оказалось то, о чем прочитала. Боль незнакомой мне Шуры, которая в такое сложное и страшное время осталась совсем одна. Без любимого человека, без того, на которого надеялась всем сердцем.

Я слишком хорошо понимаю ее чувства. Пусть в жизни Максима не появилась другая женщина, но безумная страсть к работе – тоже предательство. И почему-то кажется, что если узнаю, чем закончилась история восьмидесятилетней давности, это и для меня самой что-то прояснит. Долго читала вчера, но так и не добралась до финала: слишком много переживаний и боли было там. Такое нельзя воспринять сразу целиком – сломает. Я от своих-то проблем едва на ногах держалась. А тут ведь не роман выдуманный в руки попал – реальная жизнь.

– Родственница моя. Дальняя, – тетя Таня поглядывает на часы, чтобы не пропустить, когда нужно дать звонок для второй смены. Снова переводит взгляд на меня и улыбается. – Про таких говорят «седьмая вода на киселе». Почти чужой человек, мы и не общались-то почти. Да только так вышло, что ближе меня никого у нее и не оказалось.

– Ни мужа, ни детей? Совсем никого? – понимаю, что лезу не в свое дело и любопытство слишком заметно, но ничего не могу поделать с собой. Выходит, так и не вернулся муж к хозяйке дневника. И не сбылось его пожелание, никого она больше не встретила. Так сильно любила?

– А почему ты спрашиваешь, Верочка? – вопросом на вопрос отзывается старушка. – Боишься, что желающие на квартиру найдутся и съехать тебе придется? Так не переживай, других наследников, кроме меня, нет. А я продавать ее не собираюсь. Поэтому живи спокойно, сколько потребуется.

Что тут ответить? Я не решаюсь признаться, что волнует меня совсем не квартира, а то, что было дальше с девушкой Шурой, как она пережила те дни, как справилась. А еще больше тревожит, почему так случается. Почему умирает любовь, которая, казалось, должна длиться вечно? Почему самые близкие люди становятся чужими? В какой момент это происходит и по чьей вине? И можно ли что-то изменить?

– Ты все такая же грустная, дочка, – задумчиво проговаривает тетя Таня. – Не поговорили вчера? Или не доехал до тебя муж?

Конечно, это же она рассказала Максиму, где меня искать. Я бы не удивилась, если бы узнала, что сама и уговорила его приехать. То, что в квартире могу жить, сколько угодно, – это только слова. Она не выгонит, конечно, но куда с большей радостью помирила бы меня с Максом. Я и сама этого хочу… сильнее всего на свете, но одновременно понимаю, что с каждым днем, с каждой минутой мы все дальше и дальше друг от друга.

– Так поедь к нему, Вера, что тебя останавливает? Гордость в любви – плохой советчик. И ты лучше меня знаешь присказку, что ломать – не строить, учительница ведь. Сколько раз детям такое говорила? Вот и прислушайся теперь сама.

Я горько улыбаюсь.

– Теть Тань, вы мне квартиру дали, чтобы от мужа сбежать, а теперь уговариваете с ним поговорить. Не стыкуется это как-то вместе.

– Да ты, чай, не трубы на заводе кладешь, чтобы их стыковать! – неожиданно хмурится старушка. – Я ведь вижу, что сердце твое не на месте. Сбежать сбежала, а оно-то с ним осталось. И ничего тебе с этим не поделать, пока не разберетесь во всем. Расставаться тоже нужно по-человечески, без обид и недомолвок. Поэтому поезжай, поговори. А там, глядишь, что-то и переменится.

Я не верю ни в какие перемены и прощать Максима не хочу, но почему-то не спорю. Как прилежная ученица, делаю то, что мне сказали. Вытаскиваю телефон и вызываю такси, назвав водителю адрес больницы.

Глава 18

Выхожу из машины, но какое-то время стою, не двигаясь с места. Смотрю на высокое серое здание, находя среди множества окон то, за которым находится кабинет мужа.

Давно здесь не была. Раньше, когда мы только поженились, приезжала довольно часто. Мне нравилось ждать Максима внизу, возле регистратуры и, не стесняясь посторонних людей, бросаться навстречу, стоило ему только появиться в холле. Или подниматься в ординаторскую и чувствовать себя пробравшейся в незнакомый, неведомый мир. Мир, что так много значил для моего любимого. А сейчас и вовсе отнял его у меня.

– Вера? – неожиданно слышится позади меня знакомый голос, и, обернувшись, я вижу перед собой Артема. Расстегнутая куртка накинута прямо на халат. В руках – два стаканчика с кофе. – Ты чего стоишь на холоде, не поднимаешься? А ну-ка идем! – он легонько подталкивает меня плечом и сам смеется над своим жестом. – Прости, руки заняты. Выбежал за кофе, пока вырвалась свободная минута.

– У вас же столовая есть. И автоматы на каждом этаже, – чуть растерянно проговариваю я, но все-таки двигаюсь к входу. Уже нельзя не пойти, Артем обязательно расскажет Максу, что видел меня. И неизвестно, какие выводы тот сделает, если мы не поговорим.

– Пф-ф, – хмыкает мужчина. – Автоматы есть, но только в них – самая настоящая бурда. Про столовую я вообще молчу. Захотелось настоящего.

– Ясно, – я почему-то не знаю, о чем с ним говорить. Впервые в жизни. Они с Максимом дружат давно, он и дома у нас часто бывает. Бывал. Прежде. Последнее время из-за дурацкой работы Макса не до гостей, уже и не вспомню, когда в последний раз кто-то приходил.

– Выглядишь усталой, – констатирует Артем, разглядывая меня. – Не выспалась? Так держи, уверен, Максим только рад будет, что я его порцию тебе отдал, – протягивает мне стакан, а я задумываюсь о том, что мужчина, скорее всего, не знает о нашем с мужем расставании. Иначе вел бы себя по-другому. Задавал бы кучу вопросов, интересовался моими делами. А так, выходит, Макс не поделился с лучшим другом столь важным фактом своей жизни. Интересно, почему?

Благодарно улыбаюсь и, забрав стаканчик, делаю торопливый глоток. Еще довольно горячий, но уже не обжигает. Как раз то, что нужно, чтобы согреться. Я только теперь понимаю, что успела замерзнуть, пока стояла, продрогла до самых костей. Разве что зубы не стучат. Не хочется появляться в таком виде перед мужем. Ну и что, что мы собрались разводиться, это не повод демонстрировать ему свои посиневшие от холода губы.

Артем открывает дверь и пропускает меня вперед. В холле больницы, как всегда, полно людей. Знакомый запах лекарств, и у меня щемит сердце, задевая спрятанные в глубине струны ностальгией. Мы же были так счастливы. Любили друг друга. В какой момент все сломалось?

– О, а вот и он, – восклицает друг мужа, легонько дотрагиваясь до моего плеча и разворачивая меня к гардеробу. И я оказываюсь лицом к лицу с Максимом. Всего в нескольких метрах. Только не могу подойти, вообще ни шага сделать, лишь смотрю, как стройная и явно фигуристая брюнетка трепетно обвивает его шею.

Глава 19

Максим сам замечает меня. Удивляется, на лице появляется что-то вроде улыбки. Но только он ни капли не смущен. Не выглядит ни виноватым, ни испуганным. Хотя, наверно, испуганным я его вообще никогда не видела. Но сейчас-то почему он так себя ведет?

Вспоминаю наши последние с ним встречи и разговоры и то, что сама говорила ему. Неужели решил воспользоваться моим советом и действительно утешиться в объятьях другой женщины? Вот так, посреди дня на виду у всех?

Но тут же думаю о том, что если бы он делал это тайком, было бы еще хуже. Еще больнее. Ведь чувства мои не делись никуда. И что бы я ни доказывала сама себе, на самом деле хочется иного. Тепла и любви. Чтобы он рядом был, обнял, успокоил, убедил в том, что я все еще ему нужна. А вместо этого вынуждена наблюдать такие вот сцены.

Артем, как ни странно, тоже не слишком беспокоится по поводу увиденного. Подходит к Максу и кивает в мою сторону.

– Дружище, прости, ты без кофе. Я твою порцию Вере отдал.

Муж усмехается.

– Правильно сделал, – смотрит на стакан в моих руках и поднимает взгляд на лицо. Говорит, резко становясь серьезным.

– Здравствуй, Вера.

Женщина разжимает руки, отстраняясь от него, оборачивается, и когда я вижу ее лицо, становится еще тоскливее. Она красива. Очень. И моложе меня. Фарфоровое личико с идеальными чертами. Что бы она ни делала рядом с моим мужем, мне это не нравится!

– Что-то случилось? – Максим подходит ближе, но при этом даже не делает попытки меня обнять. – Не ожидал тебя увидеть.

– Прости, что помешала! – не выдерживаю, выплевывая ему то, что кипит внутри. И плевать, что у этой сцены сразу двое свидетелей: лучший друг и девица, которая…

Не могу подобрать подходящего определения – его просто нет. Мне страшно делать выводы и еще страшнее услышать то, что может сказать она сама.

– Это ваша жена, Максим Олегович? – восклицает незнакомка и, не дожидаясь ответа Макса, делает несколько шагов ко мне. – Ваш муж – лучший доктор на свете! Я так ему благодарна…

Неужели пациентка? Я перевожу взгляд на Максима, но совсем не чувствую облегчения. Все равно это неправильно. Чужая женщина из благодарности может висеть у него на шее, прижимаясь всем телом, а ко мне он даже не до конца приблизился.

– Пойдем в кабинет, поговорим там, – проговаривает довольно отстраненно и кивает той на прощанье: – Жду вас на следующей неделе, как договаривались.

Едва мы оказываемся в лифте, я не выдерживаю. Хоть улыбаюсь, сама понимаю, что улыбка выходит корявой и злой.

– Я не вовремя, да? Если бы не пришла, встречу с ней не надо было бы переносить?

Несколько секунд Максим молчит, изумленно рассматривая меня, а потом неожиданно начинает хохотать.

– Вер, ты ревнуешь? Серьезно? Поверить не могу! Это же просто смешно.

Мне не только не смешно – плакать хочется. Особенно из-за такой его реакции. Ну и пусть я не права, мог бы отреагировать как-то иначе. Хотя бы не веселиться так откровенно.

– Если бы на меня кто-то так вешался, ты бы тоже смеялся?

– Она не вешалась, – поясняет муж, но улыбка с его лица не сходит. – Просто пришла выразить признательность после операции отца.

– Как мило, – я злюсь еще сильнее. – И часто тебе ТАК выражают признательность? Ты правда думаешь, что это нормально?

Глава 20

Он как-то в один миг становится серьезным. Смотрит на меня, в упор, а потом, не отводя взгляда, протягивает руку к панели и что-то нажимает. Лифт дергается и замирает, не доехав до нужного этажа.

Такое уже было однажды. Давно, еще до свадьбы. Хотя именно благодаря этой выходке свадьба и состоялась. Тогда Макс отрезал нас от всего мира, заперев в лифте. Заявил, что не выпустит, пока я не соглашусь выйти за него. Хотя я и не думала противиться: влюблена была по уши. Жизни своей не представляла без него. Если бы Максим не сделал мне предложение, сама бы сделала ему.

– Макс, ты что творишь?! – я оглядываюсь по сторонам, почему-то испытывая панику. – Ты что сделал?! Сейчас же разблокируй двери!

Он приподнимает бровь.

– Насколько я помню, клаустрофобией ты никогда не страдала. Боишься остаться со мной наедине? Зачем тогда приехала?

– Точно не для того, чтобы торчать с тобой в лифте, – меня злит эта аналогия с нашим прошлым. Тогда все было иначе. Он добивался меня, старался как можно больше времени провести рядом и уж точно не позволил бы просто исчезнуть. Как и не допустил бы, чтобы какая-то другая женщина вешалась ему на шею.

– Вер, ну, может, хватит обид? – он подходит вплотную, сокращая и без того тесное пространство кабины. – Я устал с тобой ругаться. И дико соскучился.

– Я заметила, как ты скучаешь, – недавняя сцена все еще стоит перед глазами. – И желающих утешить немало.

– Вера, – он нависает надо мной, согревая дыханием виски. – Милая, мне никто, кроме тебя не нужен. И ревновать у тебя повода нет. Это действительно была дочь пациента, которая благодарила меня за операцию. Он поступил очень тяжелым, думали, что не выживет. Я и сам уже почти не надеялся.

– Но все вышло, как нельзя лучше, ты снова оказался героем, еще и получил бонус в виде объятий прекрасной дамы… – ничего не могу поделать с удушающей горечью. Я почему-то стала слишком чувствительной, внутри все кипит, и хочется совсем другого. Вернуться бы назад, в прошлое, когда мы были молоды и безоговорочно счастливы.

– Вера, что сделать, чтобы ты мне поверила? Да, она обняла меня в порыве благодарности, но мы же не будем с тобой из-за этого ругаться? Я так рад, что ты здесь…

– А если бы я не приехала? – в самом деле, что было бы тогда? Возможно, эта особа и правда случайная в жизни мужа, но сколько таких других? Тех, кто имеет виды на него? И это же все не закончится, будет тянуться изо дня в день. Я слишком хорошо знаю, какое впечатление Максим производит на женщин, чтобы просто закрыть на это глаза. – Ты не слишком-то спешил ко мне…

– Хотел дать тебе время. Думал, перебесишься – и все будет, как прежде.

У меня перехватывает дыхание от обиды. Вот ведь как он все воспринимает!

– Хочешь, как прежде, Макс? Когда тебя сутками нет дома, а я превратилась в чертового ждуна?! Когда мечтаю урвать хоть каплю твоего внимания, а тебя в это время обнимают чужие девицы! С самыми лучшими намерениями, разумеется!

– Мы на месте топчемся, Вер… – хмурится он. – Мусолим одно и то же. Глупо… Ты же знаешь, я не могу отказаться от своей работы, мы миллион раз обсуждали это.

– А от меня?

Он нахмуривается еще сильнее.

– Я никогда от тебя не отказывался. И не собираюсь.

– А если бы тебе пришлось выбирать?

Максим молчит слишком долго, а его обращенный ко мне взгляд становится все более холодным. Потом снова тянется к панели, и лифт дергается, оживает и со скрипом ползет вверх.

– Я не откажусь от работы, Вера. Думаю, ты сама перестала бы уважать меня, если бы я так поступил. Это мой долг, мое призвание, я только там и чувствую себя по настоящему нужным.

Сам того не подозревая, он озвучивает то, чего я и боялась. Ему легче, лучше не со мной. На работе. Не со мной!!!

Едва только двери открываются, выскакиваю из кабины лифта и бросаюсь по коридору прочь. К лестнице, чтобы спуститься вниз и убежать отсюда, как можно дальше.

– Вера, мы же так и не поговорили! – несется в спину голос мужа, но я не оборачиваюсь. Хоть и не поговорили, но я узнала гораздо больше, чем планировала. И других вопросов и тем попросту не осталось.

Глава 21

Жесткий, пронизывающий ветер хлещет в лицо. Воздух пропитан крошечными колючими льдинками, словно капли дождя застыли и заострились, и теперь врезаются в кожу, раня до боли.

Неудачное время я выбрала для прогулки. Раньше при такой погоде старалась как можно скорее оказаться дома, спрятаться и согреться, а теперь не могу заставить себя уйти с улицы. Который час уже брожу бесцельно, всматриваясь то в знакомые пейзажи, то в сереющее небо и ожидая непонятно чего.

Все предыдущие дни рассчитывала, что что-то переменится. Даже подсознательно. Несмотря на все мои обиды, хотела все вернуть. Привычную, размеренную жизнь, где, как мне казалось, царила любовь. Во всяком случае, я точно любила.

Шаг сбивается, и я останавливаюсь посреди тротуара, оглушенная внезапным осознанием. Любила? Вот так, в прошедшем времени? Ведь была уверена, что чувство, которое испытываю к мужу – оно навсегда. А сейчас злоба и обида как-то ослабевают, становятся куда менее ощутимыми. Но одновременно и то доброе, теплое, что я испытывала к Максиму, делается каким-то далеким, растворяется в холодном зимнем воздухе.

Будто замерзает что-то внутри… Думаю о человеке, который был для меня самым родным и близким, и с ужасом осознаю, что это все действительно происходит в прошедшем времени. Я именно в прошедшем времени говорю о своих чувствах к нему. Самой становится страшно, потому что оказываюсь к этому не готова. Подхожу к мосту, цепляясь руками за ледяную кованую ограду. И без того замерзшие пальцы сразу сводит, и холод, кажется, проникает под кожу. Задерживает движение крови, она тоже как будто замерзает и колет уже изнутри. До самого сердца.

Вода в реке темная-темная, кое-где у берегов уже стянута льдом. Некстати вспоминаю, как мы с Максом катались на катере, проезжали под этим самым мостом. Целовались на виду у всех, ничуть не стесняясь. Молодые, счастливые, влюбленные, знать не знающие, что однажды нашему счастью придет конец.

Сейчас катера уже не ходят, движение перекрыли до весны, но мне кажется, что она никогда не наступит. Будет царить бесконечный холод. В моей жизни – так точно.

Новый порыв ветра сдергивает капюшон, и летящие с неба снежинки начинают сыпать прямо на волосы. Макс терпеть не может шапки, и я столько раз ругалась с ним, когда вот так же снег покрывал его голову. Всегда страшно боялась, что простудится, пыталась стряхивать пушистые хлопья, и если не шапку, то хотя бы шарф на него натянуть. А он смеялся над моими усилиями и останавливал крепким, горячим поцелуем.

Подавляю вздох и гоню прочь воспоминания. Какой от них толк? Понятно, что не получится все забыть в одночасье, но выбора у меня все равно нет. Надо научиться жить без него. Привыкнуть к этому холоду.

– Девушка, что же вы стоите под таким снегопадом? Еще и без шапки. Простудитесь!

Даже не сразу понимаю, что незнакомый мужской голос обращается ко мне. Сейчас я меньше всего похожа на девушку. Душа опустошена, как у старухи, да и внешне наверняка выгляжу старше своих лет. Уставшая, невыспавшаяся, еще и замерзла до дрожи. Поворачиваюсь и вижу перед собой высокого седовласого мужчину. И улыбаюсь уголками губ. Ему явно за семьдесят, в этом все и дело. Тогда совсем не удивительно, что он обратился ко мне именно так.

Незнакомец хмурится, рассматривая меня.

– Вы хорошо себя чувствуете? Бледная совсем.

Это его не касается, но возражать нет ни сил, ни желания. Поэтому я лишь слегка пожимаю плечами.

– Просто немного замерзла. Сейчас сяду в троллейбус – и все пройдет.

Мой ответ его почему-то не устраивает. Он не только не уходит и не оставляет в покое, но наоборот, приближается, останавливаясь в паре метров от меня.

– Хотите выпить кофе? Здесь рядом есть чудесное местечко, где можно посидеть и согреться.

Я даже опешиваю слегка. Будь мужчина моложе, подумала бы, что заигрывает со мной, но в его возрасте ничего подобного, естественно, и быть не может. Тогда чем объяснить его внимание и это странное приглашение? Не настолько же я ужасно в самом деле выгляжу, чтобы первому встречному хотелось отогреть меня в ближайшем кафе!

– Спасибо, но нет. Мне уже нужно идти, – надеюсь, что это не звучит слишком грубо. В конце концов, он проявил ко мне человеческое участие, то самое, которого я не дождалась от мужа, уже за одно это можно быть благодарной. Делаю шаг в сторону, уверенная, что разговор окончен, но в этой самый момент меня накрывает такой слабостью, что темнеет в глазах. И последнее, что я помню: испуганное лицо бросившегося ко мне незнакомца.

Глава 22

Открываю глаза и вижу над собой белый потолок, покрытый паутинкой мелких трещин. Длинные металлические лампы светят слишком ярко, так что снова хочется зажмуриться. Голова слишком тяжелая, и я чувствую себя настолько уставшей, словно накануне занималась чем-то очень тяжелым. Кажется, что ноет каждая мышца.

Я беспомощно оглядываюсь, пытаясь понять, где нахожусь. И сразу же натыкаюсь на сосредоточенный, напряженный взгляд мужа.

Ну, конечно! Картинка в голове проясняется еще до того, как он начинает говорить. Вспоминаю и свою затянувшуюся прогулку, и участливого пожилого мужчину, и то, как потемнело в глазах. Выходит, я в больнице. Случайный прохожий вызвал скорую и…

– Из десятков отделений в городе меня привезли именно в твое? – улыбка выходит горькой. – Не самое приятное совпадение.

– Это не наша больница, – качает Макс головой. – Тебя отвезли во вторую, но дежурный оказался моим знакомым. Он и позвонил, вызвал меня. Сразу.

– Дурацкая врачебная солидарность, – с досадой проговариваю я. Жаль, что поступила сюда без сознания и не смогла сама сказать, надо ли кому-то сообщать о том, что случилось. Тогда Максиму точно не стали бы звонить: не позволила бы. Что бы со мной ни было, не хочется видеть его рядом. Ни как врача, ни, тем более, как мужа.

– Как ты себя чувствуешь? – на мою реплику он не реагирует.

Плохо. Вроде бы ничего не болит, но я совершенно обессилена и опустошена. Хотя вслух говорю совсем другое.

– Все нормально, Макс. Тебе не о чем волноваться и незачем сидеть тут со мной.

– Уверена? – он хмурится и опускает руку мне на лоб, проверяя температуру.

Я закрываю глаза. Это удивительно приятно. У него прохладная ладонь, и это прикосновение несет облегчение. Будто у меня и правда жар, а его заботливая рука охлаждает кожу.

Но в следующее мгновенье внутри лавиной поднимается отторжение. Я понимаю, что не хочу его видеть. Не хочу этих касаний. Пусть придет любой другой врач и интересуется моим состоянием. А участие мужа мне не нужно. И он сам – тоже. Ни после всего, что случилось.

– Вполне, – смотрю в его глаза, прислушиваясь к собственным ощущениям. Все возвращается. Все, что я поняла там, на посту, где дул пронизывающий ветер и царствовала зима. Сейчас ее время. То, что было между нами, замерзло. Застыло. И вряд ли его сочувствие сейчас что-то изменит. – Макс, я просто устала, высплюсь – и все пройдет. Ты можешь возвращаться на работу.

Он прищуривается, рассматривая меня, и я не могу понять, что выражает его взгляд. Запоздало приходит мысль, что выгляжу, скорее всего, ужасно. Это вроде бы не должно волновать, раз мы решили разводиться, но все равно волнует. Он мужчина, яркий, роскошный, и сейчас выглядит просто идеально, несмотря на тоже достаточно заметную усталость. А у меня сил нет подняться с кровати. Хорошо представляю и растрепанные волосы, и круги под глазами, которые были с утра и сейчас наверняка никуда не делись. Далеко не самое приятное зрелище. Только мне совсем не хочется, чтобы он меня жалел. Пусть убирается и побыстрее!

Но Максим, кажется, и не думает уходить. Сидит и смотрит, раздражая меня все больше. Мне неуютно и неловко, и в его внезапно проснувшуюся заботу я не верю. И только собираюсь сказать ему об этом, как он начинает говорить сам.

– Вер, ты не просто устала, – почему-то вздыхает, переводя взгляд куда-то в сторону. – Ты беременна.