Текст книги "Контрольная для друзей"

Автор книги: Анна Устинова

Соавторы: Антон Иванов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

Глава VI. БЛИЗНЕЦЫ

В классе воцарилось молчание. Зойка, с ужасом посмотрев на меня, шепнула:

– Ну, сейчас будет.

– Не каркай, – я и сама волновалась.

Предводительница окинула взглядом присутствующих и, естественно, сразу заметила что места Тимура и Будки пустуют.

– Николай Иванович, Будченко и Сидорова сегодня нет, – сообщила завучу она.

– Вот как, – холодно отчеканил тот. – А мы с Виктором Владимировичем очень надеялись их сегодня утром увидеть вместе с родителями.

Тут из-за парты поднялся Клим:

– Будченко и Сидоров заболели. У них температура тридцать девять и пять.

– Удивительное совпадение, – тоном, не предвещающим ничего хорошего, откликнулся завуч. – Оба заболели, и у обоих тридцать девять и пять.

– Так получилось,– развел руками Клим.

– А у Гали Поповой вчера вечером тоже была температура тридцать девять, – вдруг сообщила Мити́чкина.

«Вот это да! – пронеслось у меня в голове. – Очень кстати».

– Вот видите, Николай Иванович, – тут же нашелся Клим. – Наверное, у нас в классе началась какая-то эпидемия.

– Именно! – проорал с задней парты Серега Винокуров. – Карантин пора объявлять!

Ника растерянно оглядел класс.

– Еще кто-нибудь сегодня отсутствует по болезни? – осведомился он.

– Нет, – покачала головой наша Предводительница. – Остальные на месте.

– В таком случае, Мария Владимировна, попрошу вас в течение сегодняшнего дня изучить сложившееся положение и проконтролировать ситуацию, – распорядился Ника. – О результатах доложите мне.

И он покинул класс. Все встали.

– Садитесь, – выждав, когда за завучем закрылась дверь, сказала Предводительница.

Едва мы опустились за парты, ко мне обернулся Клим.

– Надо ребят по-быстрому предупредить. Прежде, чем им позвонит Мария.

– Тогда лучше прямо сейчас, – посоветовала я. – А то вдруг она прямо на перемене звонить начнет.

– Карточка для автомата есть? – спросил Климентий.

– У меня есть, – тут же полезла в сумку Зойка.

Завладев ее карточкой, Клим поднял руку и жалобно произнес:

– Мария Владимировна, можно выйти?

Та вскинула на него испуганный взгляд.

– Круглов, с тобой все в порядке?

– Абсолютно, – поторопился заверить ее Клим. – Просто мне... надо.

– Тогда иди, – разрешила Предводительница.

Клим немедленно выскользнул за дверь.

– Ну, больше не отвлекаемся, – деловито проговорила Мария Владимировна.

Она принялась объяснять новую тему. Мы с Зойкой сидели как на иголках, все время поглядывая то на часы, то на дверь.

Когда прошло десять минут, а Клим так еще и не вернулся, я шепнула Зойке:

– Куда он пропал?

– Не знаю, – в свою очередь забеспокоилась Зойка. – Слушай, а вдруг его Ника зацапал?

Я только головой покачала. Это был бы самый скверный вариант. Тут дверь распахнулась. Взъерошенный Клим влетел в класс.

– Долго ты что-то, Круглов, – недовольно произнесла Мария Владимировна.

– Так получилось, – спешно уселся за парту он.

Класс заржал.

– У него... получилось! – с ударением на последнем слове выкрикнул Винокур. – Ура!

Класс разразился новым взрывом хохота.

– Винокуров, – нахмурилась Предводительница. – Сейчас за дверь пойдешь.

– Не, Мария Владимировна, мне не нужно, – расправил плечи Серега.

Ну и, конечно же, все опять заржали. Клим повернулся к нам:

– Порядок.

– А почему так долго? – спросила я.

– Автоматы в школе не работали. Пришлось мчаться на улицу.

– Ой, значит, тебя компьютер засек, – тут же сообразила Зойка.

– А я с охранником договорился, – объяснил Клим. – И он пропустил меня туда и обратно без карточки.

Я невольно подумала: «Вот ввели эти строгости с приходами и уходами. А, оказывается, и тут можно договориться. Теперь, слава богу, никто никогда не узнает, что Клим убегал из школы и возвращался».

Клим, будто прочтя мои мысли, добавил:

– В общем-то, обыкновенное везение. Сегодня охранник дежурит хороший. Вчерашний нипочем бы без карточки не выпустил. Но, конечно, и я постарался, —с гордостью добавил он. – Пришлось наплести с три короба. Мол, карточка в классе осталась, а домой нужно попасть как можно скорее, потому что у меня утюг включенный остался.

– Клуб веселых и находчивых, – усмехнулась Зойка.

А я похвалила:

– Молодец. Слушай, а ребята там как?

Клим собирался ответить, но Мария Владимировна прикрикнула:

– Адаскина, Дольникова, Круглов! Может, дискуссию все-таки перенесете на перемену?

Пришлось сосредоточиться на новой теме, которую объясняла Предводительница. Зато на перемене мы с Зойкой накинулись на Клима:

– Давай скорее, рассказывай!

– У Будки по-прежнему тридцать девять, – ответил Климентий. – Он спал, но мне повезло. Его мать куда-то вышла, и Митька сам взял трубку. Врача ему уже вызвали. Будет после двенадцати. А Тимка трясется. Когда я позвонил, к нему врач со своим Фоллем явился.

– Ситуа-ация, – протянула я.

– Кого ты имеешь в виду, Будку или Тимура? – не понял Клим.

– Будке-то что, – отмахнулась я. – У него все проистекает на вполне законных основаниях. А Тимура запросто могут на этом Фолле разоблачить.

– Я тоже считаю, что могут, – кивнул Клим.

– Да бросьте вы! – воскликнула Зойка. – Может, еще все пройдет как надо.

Но, по-моему, она сама в это не верила.

– Отсидим два урока, – снова заговорил Климентий, – и я Тимке еще раз звякну. Должны же мы знать, чем этот Фолль закончился.

– Еще бы, – поддержала я.

Два урока и одну перемену мы изнывали от неизвестности. К счастью, за это время автоматы у нас в вестибюле заработали, и Климу не пришлось больше бежать на улицу. А, главное, мы с Зойкой, стоя рядом, могли слышать весь разговор.

– Ну, как дела? – спросил Клим.

Наступила долгая пауза. Климентий слушал. Физиономия у него все сильнее вытягивалась от удивления.

– В чем дело? – не выдержав, потеребила его за рукав Зойка.

– Отстань, – шикнул Клим и продолжал слушать.

– Клим, Клим, его засекли? – теперь Зойка пихала Климентия в бок.

– Погоди, Тимка, – наконец сдался тот. – Сейчас расскажу девчонкам. – И, повернувшись к нам, он бросил: – Тимур оказался насквозь больной.

– Ка-ак? – разом выдохнули мы с Зойкой.

– Чего у него, от Будки, что ли, заразился? – добавила Зойка.

– Хуже, – оказал Клим. – У него куча показателей выходит за пределы нормы.

– Какие показатели? – поинтересовалась я.

– Погодите, – нахмурился Клим. – Пусть сперва Тимка дорасскажет, а то Зойкина карточка кончится.

И он снова прижал к уху трубку. Закончив, наконец, разговор, Клим ошеломленно произнес:

– Ну, девчонки, история.

– Рассказывай, рассказывай! – опять набросилась на него Зойка.

– Явился врач, – начал Клим. – Выслушал Тимкину маму, затем поставил какой-то приборчик со стрелкой. Тимка говорит: похоже на вольтметр или амперметр. И начал этот врач тыкать Тимке в разные точки сперва на руке, а потом на ноге.

– А чем тыкал-то? – полюбопытствовала Зойка.

– Да какой-то штукой, которая к приборчику подключается, – объяснил Клим. – В общем, Тимку целый час тыкали и выяснилось, что он насквозь больной. Куда ни ткнут – везде плохо.

– Может, врач левый или приборчик сломался? – предположила Зойка.

– Да нет, вроде все путем, – продолжал Клим.

– Тогда Тимке просто повезло, – обрадовалась Зойка. – Глядишь, еще несколько дней посидит дома.

– Повезло! – воскликнул Клим. – Как бы не так!

– Неужели завтра в школу отправляют? – спросила я.

– Не отправляют, – откликнулся Клим. – Все гораздо хуже. У Тимки секция бокса накрылась.

– Почему? – уставились мы с Зойкой на Клима.

– Врач установил, что у Тимки сосуды мозга плохие. То ли слишком большой отток, то ли приток...

– Чего? – перебила Зойка.

– Откуда я знаю, – пожал плечами Клим. – Тимка и сам не понял. Да ему это без разницы. Главное, доктор сказал его матери: «Хотите сохранить сына здоровым, с боксом завязывайте».

– Каким же здоровым, – удивилась я, – если ты говоришь, что Тимка оказался насквозь больной.

– Так врач говорит, что все пока еще можно скорректировать, – ответил Клим.

– А в школу он ходить, будет? – осведомилась Зойка.

– Не сразу, – внес ясность Клим. – В ближайшие дни ему будут капитально обследовать башку.

– А сегодня разве не обследовали? – уже мало что понимала я.

– Сегодня смотрели как бы в общем, – ответил Клим. – Так сказать, устанавливали слабые места. А завтра пойдет конкретика.

– Ну! – тряхнула кудряшками Зойка. – Я всегда знала, что у Тимурчика самое слабое место – голова.

– Не советую ему говорить, – предупредил Климентий.

– Почему это? – похлопала глазами Зойка.

– Да он и так на тебя жутко зол, – отозвался Клим. – Говорит: «Зойка меня во все это втравила. Теперь лучше вообще пусть мне на глаза не попадается!»

– Интересное дело, – закатила глаза Зойка. – Человеку стараешься, помогаешь, и вот благодарность. А я, между прочим, может, ему вообще жизнь спасла.

– Ты-ы? – округлились глаза у Клима.

– Конечно, – тоном, не допускающим возражений, подтвердила Зойка. – Если у него так плохо с сосудами, то треснули бы его по башке на боксе, и стал бы Тимурчик наш овоще-фруктом. А так, глядишь, до ста лет доживет.

– Тимка придерживается другого мнения, – многозначительно произнес Клим.

– Его проблемы, – отрезала Зойка.

– Да, – спохватился Клим. – Предводительница-то уже Сидоровым звонила.

– И как? – хотелось знать мне.

– Да никак, – развел руками Клим. – Тимкина мать в это время как раз была в шоке после визита врача. Ну, и Предводительница в темпе свернула разговор. Видно, не решилась Тимкину мать еще больше расстраивать.

– А Будке, интересно, звонили? – осведомилась Зойка.

Тимка посмотрел на карточку.

– Тут еще несколько минут осталось. Позвоню Митьке.

И он снова поднял трубку телефона-автомата. Поговорил он с Митькиной мамой. Выяснилось, что Будка опять спит и что врач поставил диагноз: грипп.

– Кстати, – усмехнулся Клим, – Будкину маму очень растрогала наша Предводительница. Она позвонила, все разузнала и пожелала Митеньке скорейшего выздоровления.

– Ясное дело, – прохихикала Зойка. – Чем скорее поправится, тем скорее накажут.

Лекция по ОБЖ оказалась жутко нудной. Майор в отставке Петр Тарасович Горбанюк, длинный, худой как жердь, в болтающемся костюме, монотонно бубнил, что мы ни в коем случае не должны подбирать на улице и «в других общественных местах» всякие разнообразные предметы «непонятного и неопознанного происхождения». Повторив эту свежую мысль раз десять в разных вариантах, майор принялся столь же монотонно перечислять пагубные последствия «неосторожного обращения с предметами повышенной опасности». Поведав несколько леденящих душу историй, Петр Тарасович осведомился:

– Вопросы есть?

Вопрос задал Костя Петриченко:

– А ч-что д-делать, ес-сли увидел н-на улице т-такой п-предмет?

– Милиционера позвать, – посоветовал Горбанюк.

– А если его там нет? – вступил в дискуссию наш Серега Винокуров.

– Найти автомат и позвонить в ближайшее отделение или «02», – объяснил майор в отставке.

– А если поблизости нет автомата или все они сломаны? – не отставал Винокур.

Петр Тарасович поморщился. Кажется, вопросы ему уже надоели.

– В таком случае привлеки внимание проходящего мимо взрослого населения, – хмуро произнес он и поторопился добавить: – Лекция на сегодня закончена. Дальнейшее проработаем на очередном занятии.

Мы с удовольствием покинули актовый зал.

У выхода из школы Клим тихо спросил меня:

– Гулять-то идем?

Я кивнула.

– Пообедаю и позвоню тебе.

– Хорошо, – обрадовался Клим. – Как позвонишь, выйду тебе навстречу.

И мы разошлись в разные стороны.

Не успела я пообедать, как Климентий мне позвонил.

– Агата, я готов.

– Я почти тоже, – только и оставалось ответить мне.

– Тогда через пять минут выходим навстречу друг другу.

– Идет, – ответила я, про себя подумав: «Торопиться не буду. Вот и получится: я выйду, а Клим уже будет ждать нас с Бесиком у подъезда».

Однако, как я ни медлила, Клима возле подъезда не оказалось. Видимо, что-то задержало его. Мне волей-неволей пришлось идти навстречу. Я дошла до самого дома Кругловых, но мы так и не встретились. «Что такое? – уже начала волноваться я. – Неужели разминулись? Но каким образом?» Тут я услышала вопли Клима:

– Агата! Агата!

Я обернулась. На бульваре стояли Клим и его старшая сестра Ольга. Оба отчаянно размахивали руками. «Ничего себе, шуточки! – разозлилась я. – Сказал: «Выхожу навстречу» – а сам преспокойно себе торчит на бульваре, да еще с Ольгой. Больше всего мне хотелось без слов повернуться и уйти домой. Но Клим и Ольга продолжали отчаянными жестами звать меня к себе. Да и Бесик изо всех своих левреточных сил рвался к ним. Я сдалась. Пожалуй, дойду и узнаю, в чем дело. А уйти домой никогда не поздно.

Едва мы с Бесиком оказались на бульваре, Клим бросился нам навстречу.

– Агата! Агата!

Я сразу поняла: стряслось что-то серьезное. Так оно и оказалось.

– Близнецы пропали, – выдохнул Клим.

– Ка-ак? Когда? – остолбенела от неожиданности я.

– Да Ольга с ними гулять пошла, – срывающимся голосом начал объяснять Клим. – Потом старую подругу встретила. Ну, естественно, они с ней ля-ля развели. Ольга спохватилась, а Мишки с Гришкой уже нигде нет.

– Куда же они могли деться? – оглядела почти пустой Рождественский бульвар я.

– Кто их знает, – пожал плечами Клим. – Тут вообще с двух сторон машины. Совершенно ничего не понимаю. Главное, Ольга говорит: «Как сквозь землю провалились».

– Господи, – только и могла произнести я. – Слушай, Клим, а вдруг их похитили? Как раз на машине. Подъехали, чем-нибудь подманили и увели, пока Ольга разговаривала с подругой.

– Брось, – отмахнулся Клим.– Тут даже не остановишься. До самого светофора.

– Ну, на минутку-то остановиться можно, – возразила я.

– Нет, Ольга, наверное бы, заметила, если бы их начали похищать, – не хотелось верить в такое Климу.

Ольга как раз приблизилась к нам.

– Теперь бабка меня убьет, – всхлипнула она. – А главное – как нам найти Мишеньку с Гришенькой?

Мы с Климом растерянно молчали. Бесик, ощущая серьезность ситуации, терпеливо стоял рядом.

– Слушай, Агата, а он не поможет нам? – склонился к псу Клим.

– Каким образом? – не поняла я.

– Ну, он же все-таки собака, – откликнулся Климентий. – Значит, у него должен быть нюх. Попробуем пустить по следу.

– Интересно, как, – сомневалась в успехе я. – Знаешь ли, Бесика никто не учил быть ищейкой.

– Будем рассчитывать на его природный Дар, – не сдавался Клим. Бесик, словно поняв, о чем речь, демонстративно обнюхал землю возле себя.

– Видишь! – обрадовался Климентий. – Врубился. А значит, наверное, постарается. Ольга, – перевел он взгляд на сестру. – У тебя есть что-нибудь Мишко-Гришкино?

Ольга растерянно посмотрела на Клима. По-моему, сейчас до нее все слова доходили с трудом и не сразу.

– Мишко-Гришкино, – как автомат, повторила она, а потом быстро добавила: – Есть! Варежки. Мишкины. Он заявил, что они мешают ему, и отдал мне.

Ольга вытащила из кармана куртки две маленькие пестрые варежки. Клим выхватил их у нее и немедленно сунул под нос Бесику, приговаривая:

– Ищи! Ищи!

Бесик сосредоточенно понюхал. Несколько раз шумно чихнул. Опять понюхал. И, припав к земле, как всамделишная ищейка, закрутился вокруг меня.

– Смотрите, – прошептал Клим. – Ищет. Теперь, Агата, не мешай ему.

Я кивнула. Бесик еще чуть-чуть покрутился на месте и неожиданно рванул вперед по дорожке. Мы едва успевали за ним. Потом Бесик остановился и, задрав голову вверх, начал нюхать воздух.

– Что это он? – спросил Клим.

А Ольга, посмотрев вверх, сказала:

– Может, они на дерево залезли?

Мы дружно подняли головы вверх, но никого на деревьях не заметили.

– Бесик, ты что? – склонилась к псу я.

– На. Понюхай еще раз, – потыкал ему в нос варежками Клим.

Бесик послушно понюхал и устремился вниз по бульвару к Трубной площади. Бульвар круто спускался к ней, поэтому бежать нам теперь за ищейкой-левреткой было легче. У самого конца бульвара Бесик, разразившись заливистым лаем, рванул к лавочке. Мы разочарованно переглянулись. На лавочке спал пожилой бомж.

– Да-а, Агата, – покачал головой Климентий. – Ищейка из твоего Бесика никакая.

– Что же теперь делать? – в отчаянии ломала руки Ольга.

– Не знаю, – растерянно произнесла я.

Клим просто молчал. Видимо, и ему ничего путного в голову не приходило.

– Может, еще где-нибудь поищем? – предложила я.

– Интересно, где? – спросила Ольга и решительным тоном распорядилась: – Вы лучше идите к нам домой и осторожно подготовьте бабушку. А я пошла в милицию.

И, не тратя больше времени, она бодрым шагом двинулась вверх по бульвару.

– Черт! – в сердцах воскликнул Клим. – Легко сказать: «подготовьте бабушку». Как, интересно, вообще к такому можно кого-нибудь «осторожно подготовить»?

– Не знаю, – сказала я.

– Ну и чего? Идем готовить? – посмотрел на меня Клим.

– А вдруг Мишка с Гришкой уже дома? – вдруг зародилась надежда у меня.

– Нет, – покачал головой Клим. – Я ведь был дома. А когда вышел, Ольга уже по бульвару металась.

– Ну, а если они сначала где-нибудь побродили, а потом спокойно себе домой вернулись, – настаивала я.

– Теоретически все может быть, – кивнул Клим. – В особенности с такими бандитами, как Мишка и Гришка.

Тут он был прав. Близнецы постоянно что-то творили. Бабушка едва успевала за ними следить и то и дело повторяла: «Скорее бы уж их детский сад открыли. Все-таки легче будет». Дело в том, что детский сад, куда ходили Мишка и Гришка, в этом году летом отремонтировали. Однако перед самым первым сентября там произошла авария. Поэтому все пришлось ремонтировать снова. А открыться он должен был со дня на день.

– Ладно, – поторопила Клима я. – Пошли к вам домой. Может, еще бабушку и не придется «осторожно готовить».

Я так надеялась, что стоит нам позвонить в дверь квартиры Кругловых, и тут же раздадутся истошные вопли Мишки и Гришки. Увы, этого не произошло. Дверь нам открыла бабушка Клима, Елизавета Павловна.

Увидав нас, она очень удивилась.

– Здравствуй, Агаточка. Видать, наш растяпа что-то забыл? – перевела она взгляд на Клима.

– Да нет, ба, мы на минуточку, – выдавил из себя он.

Бабушка пристально посмотрела на нас.

– Ребята, что-то случилось?

– Ба, ты, главное, не волнуйся, – загробным голосом произнес Клим.

Ох, уж эти мальчишки. Ничего глупее и придумать нельзя. После такого ответа даже камень заволнуется.

– Клим, – поджала губы Елизавета Павловна. – Не юли! Отвечай, что произошло?

– Елизавета Павловна, мы еще сами не знаем, – поторопилась смягчить ситуацию я. – Может, все еще обойдется.

Елизавета Павловна, схватившись за сердце, опустилась на стоявшую в передней банкетку.

– Перестаньте морочить мне голову. Говорите прямо: что случилось?

Клим кинул на меня жалобный взгляд. Я поняла: сказать бабушке страшную правду он просто не в силах.

– Вы понимаете, Ольга гуляла... – начала я.

– Что-то с Мишенькой и Гришенькой? – в серых глазах у Елизаветы Павловны застыл ужас.

– Они пропали! – выпалил Клим.

– Пропали? – схватилась за сердце Елизавета Павловна.

– Ба, да ты не волнуйся! – с наигранной бодростью выпалил Клим. – Ольга уже в милиции. Там сейчас быстренько Мишку с Гришкой найдут.

– В милиции? Зачем милиция? Почему милиция? – забормотала Елизавета Павловна.

– Бабушка, бабушка, тихо, тихо, – засуетился Клим. – Сейчас я валокординчика тебе накапаю.

Он кинулся в ее комнату. Я осталась в прихожей и со страхом смотрела на Елизавету Павловну. «Не хватает еще, чтобы с ней сейчас приступ случился», – подумала я. Мне сделалось очень страшно.

К счастью, Клим уже несся с пузырьком и рюмкой. По длинному коридору Кругловской квартиры распространялся сильный запах валокордина. Елизавета Павловна залпом выпила лекарство.

– И зачем только я доверила их Ольге, – простонала она. – Что делать? Что делать? Как это случилось?

– На бульваре, – начал объяснять Клим, – Ольга встретила подругу. Они заболтались. А Мишка и Гришка в это время исчезли.

– Господи! – воскликнула Елизавета Павловна. – Да чего же мы тут рассиживаемся. Климентий, быстро беги наверх к отцу в мастерскую!

Бесик, дотоле тихо сидевший у моих ног, встрепенулся и выразил явное желание последовать за Климом на чердак, который Станислав Климентьевич несколько лет назад выкупил и оборудовал там художественную мастерскую.

– Придержи его, – посмотрел Клим на Бесика. – Иначе за мной увяжется.

И, распахнув дверь, он понесся вверх по лестнице. Мы с Елизаветой Павловной лишь скорбно глядели друг на друга. Слов у нас не было. Да и что скажешь в такой ситуации?

Сверху послышался топот двух пар ног. В следующее мгновение к нам с Елизаветой Павловной влетели Климентий и его папа. Видимо, он, как писал картину, так и сорвался с места. Джинсы его и футболка были до того заляпаны разноцветной краской, что напоминали палитру. Кончики пальцев у Станислава Климентьевича тоже были расцвечены во все цвета радуги. И даже на его каштановую бородку с проседью попало несколько капель охры и кобальта.

– Почему Ольга сперва домой не зашла? – бушевал отец Клима. – Зачем было сразу бежать в милицию?

Бесик испуганно поджал хвост и, скуля, забился под банкетку, на которой сидела Елизавета Павловна.

– Ну, Стасик, она хотела как лучше, – вступилась за Ольгу бабушка.

– Папа, она хотела, чтобы скорее начали искать,– подхватил Клим.

– Искать! – воздел руки к потолку Станислав Климентьевич. – Да кто ее вообще там слушать будет? Нет. Надо идти самому!

И, схватив с вешалки куртку, он ринулся было ко входной двери. Клим вцепился в него.

– Папа! Папа! Тебя в таком виде тем более никто слушать не станет.

– Что ты несешь! – вырвался отец. – При чем тут мой вид, когда твои братья исчезли.

– А ты на себя полюбуйся, – подтолкнул отца к большому зеркалу Клим.

Станислав Климентьевич, не ожидая такого напора, покачнулся и едва не упал на хрупкую Елизавету Павловну. Я в страхе зажмурила глаза. Если бы он свалился, от Климовой бабушки мало что осталось. Но Станислав Климентьевич, к счастью, успел схватиться за вешалку.

Едва глянув на себя в зеркало, он пробормотал что-то невнятное, скрылся в комнате и почти тут же возник снова, но уже в чистой рубашке. Я заметила, что брюки и борода у него по-прежнему оставались в краске.

– Папа, умойся, – видимо, не укрылось это и от Клима.

Но Станислав Климентьевич крикнул:

– Время не терпит!

Уже вылетая в дверь, он обернулся к Елизавете Павловне:

– Аиде пока не говорите. Может, до ее возвращения найдем.

Дверь с шумом захлопнулась. Елизавета Павловна решительно вскочила на ноги:

– Нет, я тоже не могу так просто сидеть. Пойду поищу. Вдруг вы чего не заметили. Объясните мне, в каком точно месте бульвара они гуляли?

– Никуда ты, бабушка, не пойдешь, – решительно преградил ей путь к двери Клим.

– Климентий, – властно проговорила Елизавета Павловна. – Что ты себе позволяешь?

Глаза ее метали громы и молнии. Клим, однако, не испугался.

– Через мой труп ты туда пойдешь, – заявил он. – Не хватало еще, чтобы тебе на бульваре сделалось плохо с сердцем. А потом повторяю тебе: мы там все обшарили. Да и вообще сейчас осень. Бульвар весь голый, насквозь просматривается. Где им там спрятаться?

– Ох, – снова опустилась на банкетку Елизавета Павловна. – И зачем только Ольгу на бульвар понесло? Дышать там совершенно нечем. С двух сторон – сплошной поток автомобилей.

– Да уж не знаю, зачем, – развел руками Климентий. – Наверное, Мишка и Гришка потребовали.

– Наверное, – устало согласилась бабушка. – Но Ольга-то ведь уже взрослая. Должна что-то соображать.

– Бабушка, ты что, не знаешь Мишку и Гришку? – возразил внук. – Если им приспичит...

– Да уж, – вынуждена была признать его правоту Елизавета Павловна.

Она-то прекрасно знала Мишку и Гришку, ибо воспитывала их с самого момента появления на свет.

– Нет, я все-таки должна идти, – опять поднялась она на ноги. – Не смогу так сидеть.

Зазвонил телефон. Бабушка с ужасом уставилась на него.

– Только бы не Аида. Клим, возьми трубку. И помни: если это мама, то ей пока ни слова.

Клим кивнул. Однако на проводе оказалась не Аида Ипполитовна, а Будка собственной персоной. Он наконец проснулся и жаждал общения.

– Митяй, я сейчас не могу, – сурово произнес Клим. – У нас близнецы пропали. Только не говори никому.

Он бросил трубку. Елизавета Павловна вдруг схватилась за голову и простонала:

– Мне все ясно! Это из-за Аиды. Мишу с Гришей похитили, чтобы ее шантажировать!

– Ерунда, бабушка! – воскликнул Клим. – Кому наша мать нужна, чтобы ее шантажировать?

– Ты еще слишком молод, Климентий, и не понимаешь, – ответила Елизавета Павловна. – Юрист в наше время тоже очень опасная профессия. Особенно если сотрудничает с крупной фирмой.

– Да она, ба, не столько крупная, сколько развивающаяся, – уточнил Клим.

– Неправда, – отрезала бабушка. – Это очень крупная фирма. С большими деньгами. А где большие деньги, там и преступления.

– Ба, наша мать никакого отношения к деньгам не имеет, – снова заговорил Клим.

Но Елизавета Павловна продолжала твердить свое:

– Ах, так и знала, что чем-нибудь подобным кончится!

Опять зазвонил телефон.

– Маме ни слова, – немедленно предупредила Елизавета Павловна.

Однако на том конце провода оказался Тимка. Будка ему, конечно, под большим секретом сообщил о пропаже Мишки и Гришки. Клим с Тимуром тоже поговорил очень быстро. А мне сказал, что, как только это трепло Будка выздоровеет, он покажет ему, где раки зимуют.

Не успел он это произнести, телефон снова ожил.

– Ну, гад. Еще кому-то раззвонить успел, – сквозь зубы произнес Клим и схватил трубку.

На сей раз звонил Станислав Климентьевич. Он уже добрался до отделения милиции и решил на всякий случай выяснить, не нашлись ли близнецы.

– Нет, папа, – грустно отвечал ему Клим. – К сожалению, никаких новостей. Как там Ольга?.. Ну, ясно. Пока.

Клим положил трубку и повернулся к нам:

– Ольга сидит с отцом и рыдает. Ладно, ба. Ты оставайся у телефона, а мы пойдем еще поищем. Заглянем в наш двор и в соседний тоже.

– Да. В соседний обязательно, – откликнулась Елизавета Павловна. – Они горку тамошнюю очень любят.

Она всхлипнула.

Я вытянула Бесика из-под банкетки, и мы трое постарались как можно скорее выскочить из квартиры, пока Елизавете Павловне опять не вздумалось самостоятельно идти на поиски любимых внуков.

Осмотр двух дворов ничего не дал. Нам удалось даже побеседовать с местными старушками, которые в один голос утверждали, что Мишка с Гришкой сегодня им на глаза не попадались.

– Плохо, – совсем приуныл Клим.

– Я просто не понимаю, куда они могли исчезнуть, – сказала я.

– Агата, – внимательно посмотрел на меня Клим. – А вдруг их действительно из-за матери украли?

– И ты туда же, – вздохнула я. – Да как вы с бабушкой не понимаете. Ваших близнецов тихо украсть невозможно. Они бы такой визг подняли. Ольга наверняка бы услышала.

– Да, – просветлело лицо у Клима. – Тут ты, пожалуй, права. Мишка с Гришкой просто так бы не сдались. Весь бульвар на ушах бы стоял. Еще в единственном экземпляре кого-нибудь из них могли бы спереть. И то лишь в том случае, если бы он один гулял. Но двоих одновременно, да еще безо всякого шума... Исключено.

– Вот видишь, – ободряюще улыбнулась я.

Но Клим вдруг снова помрачнел.

– Насильно их не упрешь, но если чем-нибудь подманили... Они, например, от конфет балдеют.

– А вы хоть им говорили, что у чужих конфеты брать нельзя? – поинтересовалась я.

– Да говорили, – махнул рукой Клим. – Но им ведь всего четыре года. И ты сама знаешь: они у нас себе на уме.

Я кивнула: Мишка и Гришка были сколь бурной, столь и неуправляемой стихией. И понятия «опасность» для них попросту не существовало.

– Пошли домой, – потянул меня обратно Клим. – Вдруг от папы появились какие-нибудь новости.

Но дома все было по-прежнему. За исключением того, что Елизавету Павловну совершенно измучил телефон. Трепло Будка сделал свое черное дело. Весь наш восьмой «Б» уже был в курсе происшествия, и каждый наперебой предлагал свою помощь. Позвонил даже Серега Винокуров с предложением обратиться к его дяде – частному детективу. Елизавета Павловна сказала, что подумает. А Клим снова пообещал «серьезно разобраться с Будкой».

Не успела бабушка Клима перечислить имена сочувствующих одноклассников, как в дверь настойчиво позвонили. Один звонок, второй, третий...

– Наверное, отец с Ольгой, – кинулся открывать Клим. – Неужели напали на след?

Я поспешила следом за Климом. Тот, даже не спросив, кто там, и не поглядев в глазок, широко распахнул дверь и попятился прямо на меня. На пороге стоял огромный страшный дядька с лицом, густо поросшим щетиной. За одну его руку крепко держался Гришка, а за другую – Мишка.