Текст книги "Работа над ошибками"

Автор книги: Анна Устинова

Соавторы: Антон Иванов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

То есть вполне возможно, с Артуром и впрямь случилась какая-то история. Конечно, если только Клим все не выдумал из ревности. Однако на Клима это не похоже. Уж скорее бы он просто Артуру морду набил, чем распускать про него небылицы, да еще через третьи руки. Вот Митчкина могла бы. Кстати, о Таньке. Может, он что-нибудь ей про себя рассказывал? Но как об этом узнаешь? Не спрашивать же у нее в лоб. Ладно, попробую к ней как-то подъехать. Хотя способа пока не вижу. Да и вообще с Мити́чкиной, конечно, разговаривать не хочется.

Но все-таки, что случилось с Артуром? Истории-то тоже бывают разные. Может, он просто за кого-то другого пострадал. Или его подставили. Или, например, он защищал кого-нибудь, с кем-нибудь подрался и сильно побил. А у того оказались крутые предки... Хотя у Артура вроде тоже крутые, но мало ли? Может, слишком сильно врезал. Вот и поднялся скандал. И предки Артура предпочли его поскорей перевести в другую школу. Тем более если все равно сюда переезжали, то это самый разумный выход.

Только бы Будка сегодня дозвонился своему другу. Клим и Сидоров, конечно, моментально все мне доложат, чтобы я воздействовала на Агату.

Звонок вернул меня к действительности. Я пошла в класс. Агата уже сидела за партой, по-прежнему в упор не замечая меня. А Артур появился гораздо позже в компании мальчишек. Похоже, и большую перемену они с Агатой провели врозь. А я-то боялась, что они вместе отправились в столовую.

На следующей перемене в столовую отправилась я. Надо же мозги подкормить, а то они уже из-за всех этих событий почти не варят. Я подошла к прилавку. К счастью, сегодня имелись булочки, ибо при одном виде пирожков с «рашн джемом» меня теперь начинает тошнить. Как говорится, реклама – двигатель торговли. Я заметила, что в последние дни на них вообще находится мало желающих. Хотя раньше они в момент исчезали с прилавка.

– Ой, Адаскина, как хорошо, что ты тут! – подлетела ко мне Мити́чкина.

В любое другое время я бы ей показала, насколько для нее хорошо, что я тут. Однако сейчас Танькино появление оказалось весьма кстати. Совместный перекусон в столовой – замечательный повод для разговорчиков. Теперь она от меня просто так не отделается.

– Зойка, – продолжала Мити́чкина, – возьми нам с Галькой по булочке и по соку.

И она сунула мне деньги. Кому же охота в очереди стоять?

Купив булочки и сок, мы уселись за столик, который заняла для нас Галька Попова. Жуя, я напряженно соображала, как начать разговор. Когда уже несколько лет с человеком принципиально почти не разговариваешь, завести непринужденную беседу ох как нелегко.

К счастью, мне помогла сама Танька. Такая вредина ничего упустить не может. Вот она и осведомилась:

– А чего это ты сегодня все без Агаты и без Агаты?

Галька Попова при этом просто буравила меня глазами. Ждите-дожидайтесь, так я вам сейчас все и расскажу! И, равнодушно пожав плечами, я лениво произнесла:

– Да просто так получилось.

Слова мои явно лишь подогрели их любопытство. Поняв, что впрямую от меня больше ничего не добьешься, Мити́чкина заехала с другой стороны:

– А как тебе вообще новенький?

У меня внутри екнуло: «Что она, интересно, имеет в виду?» А потому ответ мой был краток и осторожен:

– Да вроде нормальный.

– И только? – удивилась Мити́чкина.

Тут я решила действовать напрямую:

– А что я еще могу сказать о совершенно незнакомом человеке? Вот ты с ним общаешься, в гости ходишь.

– Что-о? – совершенно ошалела Танька.

– Мы с Агатой видели, как ты в его дом заходила, – продолжила я.

– В его дом? – уставилась на меня Мити́чкина.

– С башенками. В Луковом переулке! – Я решила окончательно припереть ее к стенке.

Однако Танька, кажется, испытала большое облегчение.

– Так бы сразу и сказала, Зойка. А то я уж решила: у вас с Агатой глюки. У меня в этом доме подружка живет. К ней я и ходила.

– Дом-то совсем новый, – не поверила я. – Когда у тебя успела подружка там завестись?

– Она не завелась, а переехала, – внесла ясность Мити́чкина. – Просто предок ее там квартиру купил. А до этого мы с детства на одной лестничной площадке жили.

Мне стало ясно: Танька и впрямь с новеньким пока не общается. «Хотя, – вдруг осенило меня, – наверное, через подружку как раз пробует к нему подобраться».

– А ты, Зойка, знаешь, – с горящими глазами проговорила Мити́чкина, – в нашем классе уже все девицы по Артуру сохнут.

– Не только в нашем, – решила подогреть ее любопытство я. – Из параллельного многие тоже.

– Да ты что? – Танька даже придвинулась ко мне ближе. – Откуда ты знаешь?

– Знаю, – кивнула я. – И все, у нас и у них, позванивают ему по нескольку раз в день. Молчат и в трубку дышат. А у него, между прочим, определитель. И он всех их номера давно засек.

Мити́чкина в ужасе отпрянула от меня.

– Откуда ты знаешь? – как попугай, повторила она.

– Артур сам мне сказал. Ладно, девочки, спасибо за компанию. Мне пора.

Запихнув в рот последний кусок булочки, я поднялась из-за стола и гордо удалилась. Танька и Галька остались сидеть с разинутыми ртами.

Глава X. ПОСЛЕДНИЙ УДАР

Щелкнув Мити́чкину по ее мерзкому любопытному носу, я даже немного развеселилась. Впрочем, у меня был еще один повод для поднятия настроения: Танька-то, оказывается, в дом с башенками не к Артуру ходила. И вообще, судя по всему, ее общение с ним ограничилось тогдашним походом в библиотеку да последующим сопением по телефону. В общем, зря я на нее нервы тратила.

Но настроение у меня все равно оставалось паршивым. Во-первых, не выходил из головы рассказ Тимки. Что это все-таки за история, в которую попал Артур? Во-вторых, Агата продолжала вести себя так, будто меня вообще не существует. И чем больше проходило времени, тем сильней меня это задевало. Мне так не хватало ее! Несколько раз за этот день я по привычке к ней поворачивалась, но натыкалась на ее неподвижный профиль. А у меня столько всего накопилось, что просто необходимо было обсудить. Но, кроме нее, никому ведь не скажешь.

С другой стороны, не мне ведь первой с ней мириться. Она сама во всем виновата. Хотя, если честно, с течением дня уверенность моя в этом сильно ослабла. Артур больше ни разу к ней не подошел, а она даже не смотрела в его сторону. Может, это с ее стороны какая-нибудь хитрость? Но зачем? Меня обмануть? Так мы с ней уже поругались. Клим тоже все знает. Да и Агата совсем не такой человек, чтобы хитрить. Особенно если и впрямь влюбилась.

Но если она не влюбилась, выходит, я во всем виновата? Нет! Никогда не поверю, что Артур стал ей про меня нести какие-то гадости. Едва вспомнив наш последний разговор с Агатой, я опять разозлилась. Так близкие подруги не поступают.

В результате я даже из-за нее на телекружок не пошла. Неохота мне было ее видеть. И других тоже. И едва кончился последний урок, я ушла домой. Готовый обед стоял в холодильнике. Однако есть мне совсем не хотелось. Схватив яблоко, я вытянулась на диване и решила наконец дочитать «Алые паруса». Однако прежнего удовольствия как не бывало. Конечно, хорошо, когда все так счастливо кончается, но сказка – она и есть сказка. А в жизни все по-другому.

Я захлопнула книгу, и мне вдруг очень захотелось плакать. Хотя я сама не понимала – почему. Конечно, нет ничего веселого, когда вдруг теряешь старую близкую подругу, но, наверное, это еще не конец жизни. В общем, я не заплакала. Назло всем. Но в тот вечер мне все равно пришлось плакать, и совершенно по неожиданному поводу.

Это случилось вскоре после того, как мама пришла с работы и, даже не раздеваясь, объявила:

– Зойка, я нам с тобой такие обалденные босоножки присмотрела! У тебя завтра много уроков?

– Всего четыре, – ответила я.

– Тогда после школы дуй сразу ко мне на работу. Вместе сходим. Померяешь, и я сразу куплю. Редкая удача. И не очень дорого и качественно. А то вдруг, как в прошлом году, вдарит сразу в начале мая жара тридцать градусов. А нам с тобой надеть нечего.

Мамин план мне понравился. Учитывая все обстоятельства, новые босоножки мне совсем не помешают. Потому что у меня за зиму нога выросла. К тому же прошлогодние босоножки у меня еще в прошлом августе развалились.

– Я лично за. Целиком и полностью, – только и оставалось объявить мне.

Уже перед тем, как ложиться спать, мама вдруг спросила:

– Зойка, ты случайно деньги не брала?

– Какие деньги? – не поняла я.

– Ну, которые я отложила на летнюю обувь, – объяснила она.

– О господи! – с досадой воскликнула я. – Опять спрятала и забыла!

У нас уже несколько раз такое случалось: поиски, крики, а потом все обнаруживается совсем в другом месте. Поэтому я раздраженно спросила:

– Ну чего ты эту несчастную книгу трясешь? По-моему, ты последний раз деньги в вазочке на шкафу прятала.

– Нет, – покачала головой мать. – Я четко помню: два дня назад переложила их из вазочки в эту книгу, потому что прочла хороший совет квартирного вора, интервью с которым напечатали в «Аргументах и фактах». Он сказал, что безопаснее всего прятать ценности на видном месте. Там жулики их никогда не заметят. Они будут обшаривать банки с крупой, кофе, сахаром, шкафы и диваны осмотрят. А то, что валяется прямо перед их носом, скорей всего не заметят.

– Тогда лучше все ценное оставлять прямо на пороге квартиры, – ответила я.

– Нет, Зойка, ты просто не понимаешь, – продолжала мать. – Надо спрятать, но так, чтобы по-дурацки.

– Ну, это тебе как раз и удалось, – не без ехидства заметила я. – Вон даже сама не можешь найти. Куда уж посторонним жуликам.

– Нет, я прекрасно помню, что деньги положила в эту самую книгу и нарочно поставила ее обложкой вперед. Чтобы она сразу бросалась в глаза. Тогда в нее уж точно никто не полезет.

– Не знаю, не знаю, – меня по-прежнему не убедили советы какого-то жулика. – По-моему, он просто нарочно сбивает людей с толку, чтобы потом самому было проще и быстрее обчищать квартиры. Мама, – продолжала я, – ну, предположим, ты и впрямь спрятала их в этой книге. Но оттуда-то они куда делись?

– Вот я и спрашиваю тебя, куда? – отозвалась мать.

– Я-то при чем? – меня возмутил ее подозрительный взгляд. – Хочешь сказать: я без спросу взяла и на что-то потратила?

– Нет, – покачала головой мать. – Я думала, ты их случайно еще куда-то переложила.

– Как я могла это сделать, когда даже не знала, что они находятся теперь не в вазе, а в книге?

Эта история с поиском материнской заначки меня совсем достала. Мало мне было сегодня своих неприятностей. Вообще, когда мать что-нибудь теряет – это невыносимо. Вместо того чтобы подумать и поискать, она вечно подозревает, будто я потерянную вещь куда-то нарочно переложила. Ну да, случилось такое однажды. Но я тогда была еще совсем маленькая и глупая. Еще в школу даже не ходила. И вот один раз мы с соседскими девчонками играли в нашем дворе. Они были старше меня, и я у них научилась делать «секретики». Выкапывается в земле маленькая такая ямка. Ее выкладывают цветной фольгой от конфет, а на фольгу кладутся всякие красивые штучки: камушки, цветочки, бусинки. У кого что есть. Потом сверху все накрывают прозрачным стеклышком и присыпают землей. Захотел – счистил землю, полюбовался и снова зарыл.

В общем, я мамин кулончик с красивым голубым камнем в свой «секретик» пристроила. Думала, поиграю и верну. Девчонки очень мой «секретик» хвалили. Но потом он куда-то пропал. Сперва мне казалось, что я просто не там землю рою. И девчонки мне помогали искать. Но и вместе у нас ничего не нашлось. Пропал мой «секретик» вместе со всеми сокровищами. В конце концов мать обнаружила, что кулончика нет, и я была вынуждена признаться. Только мне все-таки уже давно не четыре года! Что она будет до скончания века эту историю припоминать?

– Мама, – сердито произнесла я, – чем глупости говорить, лучше сядь и подумай, где могут действительно лежать эти деньги. Может, ты после «Аргументов» в другой газете еще чей-нибудь совет прочла и перепрятала?

– Зойка, не хами! – повысила она голос. – Говорю же, никуда я больше их не перепрятывала.

В результате мы перерыли всю квартиру. Разгром получился жуткий. А толку чуть. Денег мы так и не нашли. Наконец мать, опустившись на диван, устало поглядела на меня:

– Зойка, черт с ними, в конце концов. С деньгами. Не бог весть какая сумма. На босоножки займу, потом отработаю. Только честно скажи: ты ни в какие истории не влипала?

– Нет! – проорала я, – Нет! Нет! Нет! Ни во что я не влипала! И денег твоих я не брала! И никому денег не должна!

У меня, конечно, было полно неприятностей, однако они не имели никакого отношения к маминой заначке.

– Но тогда куда же они могли деться? – вновь смерила меня испытующим взглядом мать.

– Не знаю! Не знаю! Не знаю! – продолжала кричать я. – Говорят же тебе: в последний раз видела твою заначку, когда ты ее в вазу запихивала!

Мать какое-то время молчала. Затем поинтересовалась:

– Зойка, а к тебе в последнее время никто не заходил?

– Мама, как тебе не стыдно? – меня охватило негодование.

– Все-таки заходил или не заходил? – словно не слыша, повторила она.

– Агата ко мне вчера заходила, и еще новенький. Агату ты знаешь с детства. А новенький из очень богатой семьи. Они живут в Луковом переулке. Дом с башенками, знаешь? Нужны ему наши деньги! И вообще, каким образом, по-твоему, он мог их взять, когда мы все время вместе сидели? Да тут еще надо знать, что деньги есть и куда ты их спрятала. Даже я и то не знала, что они теперь лежат в книге. Ты вообще, мама, подумай: может это как раз... к тебе кто-нибудь на днях заходил?

– Как ты смеешь! – воскликнула она.

– А ты как смеешь? – У меня от обиды дрогнули губы. – Давай, давай! Говори уж прямо! Ты, значит, считаешь, Агата могла своровать у нас деньги?

– Я ничего не считаю, а просто спрашиваю! – кричала в ответ мать.

В общем, мы с ней вдрызг разругались, наговорили друг другу гадостей, а затем долго ревели каждая на своем диване. Деньги, однако, так и не нашлись. Утром мне в школу идти совершенно не хотелось и дома оставаться было противно. Ведь мама, проснувшись, наверняка снова бы завела разговор о пропавших деньгах. А я действительно о них ровным счетом ничего не знала. У меня по-прежнему находилось только одно объяснение: наверное, мать как-нибудь придумала еще более хитрое место, перепрятала туда деньги, а потом это начисто вылетело у нее из головы. Правда, и в это я верила все меньше и меньше. Мама, конечно, человек очень рассеянный, однако, когда напрягается, обычно в конце концов вспоминает, что и куда сунула. А тут прямо полная амнезия. Но пускай сама и разбирается. А я тут совершенно ни при чем.

У ворот школьного двора я увидела одиноко стоящую Агату. Сталкиваться с ней нос к носу мне не хотелось, и я было повернула назад, когда она крикнула:

– Погоди, Зойка!

Я остановилась. Агата подбежала ко мне:

– Слушай, я больше так не могу. Глупая какая-то у нас ссора вышла.

– Сама виновата, – буркнула я.

– Может, и виновата, – неожиданно согласилась она. – Не надо мне было тебе говорить. Но мне хотелось, чтобы ты поняла. Ну, не тот он совсем, каким ты его представляешь.

– Да что вы все как сговорились! – воскликнула я.

– Кто мы? – смотрела на меня своими огромными глазами Агата.

Чуть помолчав, я все-таки решила спросить ее напрямую:

– Агата, он правда тебе совсем не нравится? Только не ври. Может, тебе все-таки хотелось бы с ним встречаться?

– С ума сошла? – воскликнула она. – С этим? Только, чур, Зойка, не обижайся!

Мне, конечно, было неприятно такое слушать. Однако куда неприятнее мне было бы убедиться, что Агата на него претендует.

В общем, рассказала я ей про Сидорова. Вернее, про то, что он вчера мне рассказал.

– Видишь, как Клим о тебе заботится, – в заключение произнесла я. – Говорила же, что у тебя не все потеряно.

Агата грустно улыбнулась:

– Интересно, Будка что-нибудь выяснил?

– Да вот он собственной персоной, – заметила я спешащего по переулку Митьку. Мне самой не терпелось все выяснить. Наверняка ведь это какая-то ерунда. Так хотя бы все успокоятся и от Артура отстанут.

Увидав нас с Агатой, Будка остановился и часто-часто заморгал глазами. Видно, ему очень хотелось нам что-то сказать, однако без консультации с Круглым и Сидоровым он не решался. Но я ждать не собиралась и поманила его пальцем:

– Митька, иди сюда.

Он послушался.

– Рассказывай, что узнал про Артура, – потребовала я.

Митька растерянно огляделся:

– Может, ребят подождем? Они тоже еще не знают.

Выходит, он что-то выяснил.

– Ребятам еще раз повторишь. Давай выкладывай.

Будка опасливо покосился на Агату:

– А при ней можно?

Ума палата!

– Даже нужно, – нашлась моя подруга.

– Как хотите, – сдался Будка. – В общем, он там деньги тырил.

– Где? – округлились глаза у Агаты.

– Ясное дело, в школе, – отмахнулся Будка. – И у ребят, и у учителей.

– Полный бред, – пожала плечами Агата. – У него же предки явно не бедные. Вон в каком доме живут. Зачем ему воровать понадобилось?

– Зачем, не знаю, – сказал Будка. – Но предки у этого типа совсем не богатые. Правда, и бедными их не назовешь. И вообще, из всех предков у него только отец в наличии. Он круглосуточный охранник у одного шибко крутого. То ли это банкир, то ли еще кто-нибудь в этом роде. Он даже вместе с ним из одной квартиры в другую переезжает. Ну, и Артур, соответственно, тоже. А мать их бросила. Вроде за иностранца вышла замуж, но точно никто не знает.

Я стояла в полном шоке. Мне вдруг все стало ясно. Хотя поверить в такое было совершенно невозможно. У меня даже перед глазами плыло, и земля, в буквальном смысле, уходила из-под ног.

– Зойка! – подхватила меня под руку Агата. – Тебе плохо?

Я лишь смогла прошептать:

– Значит, это он... украл.

– Что украл? – естественно, не поняла меня Агата, однако язык отказывался мне подчиняться, и я больше не смогла произнести ни слова.

Вдвоем с Будкой они дотащили меня до вестибюля. Когда мы проходили через турникеты, охранник спросил:

– Может, «Скорую» вызвать?

Но я решительно покачала головой.

Агата с Будкой дотащили меня до диванчика, на который мы все втроем и уселись.

– Зойка, признавайся, где и что он украл? – опять обратилась ко мне Агата.

– Деньги. Мамины. Спрятанные, – прошептала я. – Пока мы с тобой на кухне чай готовили.

– Не может быть! – всплеснула руками Агата.

– Я тоже никогда бы не поверила, – с большим трудом снова заговорила я. – Но больше некому. А альбом с моими рисунками как раз рядом с этой книгой лежал. Я теперь все поняла! Рисунки ему понравились! Да он просто схватил их и стал смотреть, когда мы вошли в комнату. Ну, чтобы не попасться.

– Откуда же он узнал, что у вас деньги в книгу вложены? – уставился на меня Будка.

– Да просто она стояла на самом видном месте, да к тому же единственная на полке обложкой вперед. Вот он, видно, и взял ее от нечего делать. Мы ведь с Агатой на кухне довольно долго пробыли. А когда из книги высыпались деньги, он подобрал их и прикинулся, будто разглядывает мой альбом.

– Во гад! – воскликнул Будка.

Горло у меня сжалось. Дело было даже не в деньгах. Артур будто украл у меня кусочек души. И я чувствовала себя так, точно меня ни за что ни про что вымазали с ног до головы грязью, поваляли в перьях и такой выставили на всеобщее обозрение. Вот вам и капитан Грэй!

– А денег-то много было? – поинтересовалась Агата.

– Да не очень. На две пары босоножек, – объяснила я. – Но сама понимаешь...

Агата кивнула.

– Сволочь! – сжал кулаки Будка. – Ну, ему просто так это не сойдет. Сидите. Я сейчас.

И он бросился обратно на улицу.

– Куда? – крикнула Агата.

Однако Будка, скользнув через турникет, исчез за громко хлопнувшей дверью.

– Куда он помчался? – продолжала недоумевать Агата.

– Может, подраться с ним хочет? – предположила я.

– Будка? – с большим сомнением произнесла Агата.

Не знаю уж, сколько времени мы просидели на этом диванчике. Говорить совершенно не хотелось. Да и о чем? Все было теперь до боли ясно. И так плохо. Агата время от времени кидала на меня сочувственные взгляды.

Входная дверь очередной раз громко хлопнула. Теперь понятно, куда смылся Будка. Видимо, он хотел встретить Тимура и Клима. Вся троица направлялась прямиком к нам.

– Я уже им рассказал, – вновь плюхнулся на диванчик Будка.

Клим виноватым взглядом взирал на Агату.

– Извини, – наконец произнес он.

– Ладно уж, – отмахнулась она.

Клим немедленно уселся рядом с ней. А Сидоров сказал:

– Не бери в голову, Адаскина. Мы с ним поговорим. Вернет твои деньги, как миленький.

– Не надо! – воскликнула я. – Сама во всем виновата.

– Нет уж. – Лицо у Сидорова сделалось злым. – Таких, как этот, надо пресекать в зародыше. Думаешь, он на тебе, Адаскина, остановится? Да если не принять экстренных мер, он скоро весь класс обворует, а может, и всю школу. Да и вообще: дело в принципе.

Я ничего не ответила. Честно сказать, мне было уже все равно.

– Вон этот гад идет, – объявил Будка.

Я повернула голову. Артур засовывал в турникет карточку.

– Девчонки, сидеть и не двигаться, – в своей хамской манере скомандовал Сидоров. – А мужики – за мной.

Сквозь турникет Артуру так и не удалось пройти. Ребята преградили ему дорогу. Артур глянул на них, потом – на нас с Агатой. В какой-то миг на лице его отразилась растерянность, однако он немедленно овладел собой и вот уже глянул на ребят с обычной своей холодной самоуверенностью. Тимка что-то сказал ему. Артур равнодушно пожал плечами. Затем все четверо вышли на улицу. «Ну и выдержка у него», – с невольным восхищением отметила я и тут же на себя обозлилась. Как можно восхищаться человеком, который сделал тебе подлость?

Мальчишки вернулись перед самым звонком. Втроем. Без Артура. Вид у них был очень мрачный, однако без следов драки.

– Клим, что вы с ним сделали? – вскочила на ноги Агата.

– Поговорили, – откликнулся он.

– Адаскина, – подхватил Сидоров, – он вернет тебе деньги. За ними и полетел. Как говорится, мухой. А ты осторожнее к себе всяких незнакомых людей води. Мне, конечно, это... до фени. Но вдруг в следующий раз вместе с деньгами тебя украдут. Бегай ищи потом.

И он громко заржал. От необходимости отвечать ему меня спас второй звонок.

Артур не появился ни после первого, ни после второго урока, ни даже после третьего. Мальчишки занервничали.

– Говорил же, нужно ему было для убедительности сначала морду набить, – кипятился Сидоров. – Тогда бы он понял, что дело серьезное. А все этот гуманист отпетый, – ткнул он пальцем в Клима. – Мол, нечего об него руки марать.

– Конечно, нечего! – горячо поддержала Агата.

Сидоров громко расхохотался.

– Ну, вы, братцы, даете. По-вашему получается, руки можно марать только о хорошего человека. Тогда ответьте мне на другой вопрос: зачем хорошему человеку вообще бить морду?

– Да вроде бы незачем, – вынужден был признать Клим.

Мы пошли в столовую, и за вечными булочками с соком Будка принялся уже более подробно рассказывать об Артуре.

Когда в прежней его школе у ребят и учителей начали постоянно пропадать деньги, на Потемкина сперва даже никто не подумал. Он очень хорошо учился, считался одним из самых способных ребят и постоянно занимал места на разных олимпиадах. Но в результате его поймали прямо на месте преступления, в учительской, где он вытаскивал из сумки деньги.

Скандал предпочли замять без всякой милиции. Сыграли роль прошлые заслуги Артура, да и отец его немедленно возместил убытки всем пострадавшим от сына. К тому же он принес справку то ли от психолога, то ли от психиатра. Правда, что в ней было написано, приятель Будки, конечно, не знал.

– Так, может, он просто психически больной? – спросила я.

– Как же, – усмехнулся Будка, – Гарик говорит: его просто элементарно отмазали. Папаше тоже не больно хотелось светиться. С таким сыночком можно и работу потерять. Между прочим, то, что папаша всего-навсего охранник, выяснилось, только когда Артура начали выставлять из школы, а до этого он из себя такого крутого строил! Деньгами швырялся направо и налево. И вообще так нос задирал...

«Поэтому-то он и не стал при всех говорить Предводительнице о родителях, – отметила я про себя. – Как же, скромный он!» А Будка тем временем продолжал:

– Вот его отцу и поставили условие: возникать не будем, но вы немедленно заберете сына из школы. А банкир, которого охраняет предок, все равно как раз переезжал на новую квартиру в дом с башенками. Вот Потемкин и оказался у нас в классе.

– И решил продолжить в прежнем духе, – как эхо, подхватила Агата.

– Именно, – вновь сделалась свирепой физиономия у Сидорова. – Но мы предупредили его: если продолжит, вся школа тут же узнает, кто он и что он. Во всяком случае, в нашем классе ему тогда лучше не жить.

Потемкин появился лишь перед последним уроком. Он молча сунул мне в руки конверт и немедленно смылся. Я пересчитала деньги. Вернул ровно столько, сколько украл. Однако радости я от этого не испытала. В душе у меня была полная пустота. И совсем ничего не хотелось. А ведь мне еще предстояло как-то объяснить эту историю матери.

– Все цело? – с любопытством заглядывая в конверт, осведомился Сидоров.

– Все, – буркнула я.

– Ну, Адаскина, – хлопнул он меня по плечу, – что бы ты без нас делала?