Текст книги "Смерть пиковой дамы"

Автор книги: Анна Волошина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

ГЛАВА 3. Свидетель преступления исчезает

У Артёма как раз закончилась смена, они с красавицей-актрисой сидели в небольшом кафе. Место тайного свидания было не слишком близко от его клиники. Женщина совсем ничего не ела, Пичугин тоже, но перед ними стояли тарелки с какими-то необязательными закусками.

Прежде ему и в голову не приходило, что можно завести роман с пациенткой. Во-первых, он очень любил Настю, а во-вторых, пахнущий медицинскими препаратами кабинет, в котором центральное место отведено бормашине, не самое лучшее место для романтических знакомств.

Однако та женщина не была похожа ни на одну из тех, с кем до сих пор сталкивала его жизнь. Даже зубы у неё были совсем иные. Чтобы понять это, нужно быть стоматологом. Как, впрочем, и просто мужчиной…

Она была такая холёная, неправдоподобно совершенная, как искусно сделанная кукла, только очень живая. И от неё исходили почти осязаемые горячие волны, напоминая, что она настоящая – тёплая и трепетная. Артёму объяснить это трудно, но такое чудо не каждому доводится увидеть, да ещё прикоснуться хоть кончиками пальцев…

Артём замолчал и взглянул на сидящую напротив него женщину, она вдруг ободряюще ему улыбнулась. Конечно, он и сейчас любит только Настю, но эта женщина с синими бездонными глазами и волнующим хрипловатым смехом просто околдовала его. Было в ней что-то, что заставляет бросить всё и совершать безрассудные поступки.

Сначала красавица хотела, чтобы они встретились в ресторане. И даже назвала весьма дорогое и модное заведение, но потом передумала и пробормотала:

– Впрочем, нет, туда идти не стоит. Там нас… Там в последнее время стали плохо обслуживать. И вообще… Вы любите сосновый бор? Знаете, как шумят сосны над озером ночью? А озеро гладкое и тихое, похожее на тёмное стекло.

В общем, она пригласила его к себе на дачу в посёлок с поэтическим названием Тенистые Сады, где действительно есть и сосны, и озеро. Пичугин даже не заикнулся про жену и ребёнка, которых тем вечером должен был отвезти на вокзал и проводить на долгие два месяца. Однако женщина сама предложила встретиться следующим вечером, на который у неё не было никаких планов. Она обмолвилась, что есть и муж, но отношения между ними давно просто дружеские. Дала понять, что одинока, несмотря на красоту и славу. И они условились о встрече.

Пичугин внезапно замолчал. Полянская усиленно пыталась сообразить, о какой актрисе идёт речь. Догадаться было сложно, может и не нужно. Она ждала, что после паузы Артём перейдёт к сути – тому случаю, который так его напугал.

– Вы не возражаете, если я закурю? – вдруг спросил Артём, заметно нервничая.

Тамара пожала плечами. Артём встал, прошёлся по комнате, достал сигареты и щёлкнул зажигалкой, предложил сигарету и ей. Она отказалась, когда-то давно курила, но совсем недолго. Его рука с сигаретой подрагивала. Своё странное повествование он продолжил, стоя у приоткрытого окна.

На следующий день после вечерней смены, он вернулся домой, принял душ, переоделся и отправился на романтическое свидание. Купил роскошный букет роз, бутылку хорошего вина и поехал в посёлок с красивым названием. Но приключение, о котором он грезил с самого утра, неожиданно обернулось кошмаром.

С самого начала всё пошло криво: позвонил старший брат и сообщил, что их отец, похоже, сломал ногу, но вызывать «Скорую помощь» наотрез отказался. Поехать к нему брат не сможет – жена рожает, он и звонит-то из роддома.

Артём поехал к отцу. Позвонил только сообщить ей о своих неожиданных обстоятельствах. Если он приедет, когда освободится, будет уже совсем поздно. Хрипловатый волнующий голос ответил:

– Мне очень жаль! Я имею в виду вашего папу. Но если вы всё-таки сможете добраться ко мне, то буду вам рада. Приезжайте, даже если будет глубокая ночь.

Он мог ответить, что ей не стоило ждать неизвестно сколько, что сам он плохо знает дорогу и боится заблудиться в темноте. Но ничего такого не сказал.

– Господи, ну какой же я дурак! Неприятность с отцом была, наверное, знаком свыше, а я не понял! – Артём неожиданно взвыл так, что Полянская испуганно вздрогнула.

После долгих уговоров отец согласился ехать в больницу. Пока ехали, оформляли госпитализацию, прошло довольно много времени. Пообещав старику приехать в больницу с утра, Пичугин вернулся к машине.

Когда молодой человек выруливал на главную улицу, было уже совсем темно. А когда почувствовал запах гари, увидел странный мерцающий свет и вбежал в ту самую комнату… И застыл в проёме распахнутой двери, не в силах сделать больше ни шагу. Женщина в сильно открытом серебристом платье лежала на роскошном ковре посреди комнаты, её остекленевшие глаза смотрели в потолок. Пышная грудь как-то вызывающе выступала из серебристых кружев и ещё казалась волнующе живой и трепещущей. А вокруг полыхал огонь. Горели тяжёлые портьеры, плотно закрывавшие окна, пламя подбирался к креслу.

Артём попытался сдернуть на пол горевшие шторы, сбить пламя – лишь обжёг руку, а справиться с огнем не смог. На столе, накрытом к романтическому ужину, вспыхнула скатерть с тяжёлыми кистями. Пометавшись по комнате, он бросился прочь. Мёртвой красавице ничем не помочь уже было нельзя. Зато теперь до него дошло, что он самый вероятный кандидат на роль виновника трагедии. Оставаться дольше ему было нельзя.

– И вы просто ушли? – поразилась Полянская. – А вдруг она была ещё жива?

– Уж это нет! Я хотел её вынести, дотронулся – она была мертва и уже начинала холодеть. Что я мог в этой ситуации? Если меня посадят… что тогда будет с Настей и Дашей?

«Раньше надо было переживать по этому поводу», – подумала Тамара, но вслух сказала:

– И вы не вызвали ни «скорую», ни полицию, ни пожарников?

– «Скорая» ей была уже не нужна. И… эта злосчастная дача ей уже ни к чему.

Он уже почти кричал, совершенно забыв, что совсем недавно прислушивался к каждому шороху и пугливо посматривал на дверь. Артём швырнул недокуренную сигарету в хрустальную пепельницу, но промазал. Проследив за полётом окурка, приземлившегося прямёхонько на палас, Тамара спокойно сказала:

– Поднимите сигарету, иначе она прожжёт дыру в ковре.

Он не двинулся с места и актриса добавила:

– Вы же не хотите ещё одного пожара, на этот раз в собственном доме.

Артём покорно шагнул, наклонился и поднял окурок. Рука его всё сильнее дрожала.

– Послушайте, Артём, – продолжала Тамара. – Конечно, это ужасно, но вы же ни в чём не виноваты. Вы не убивали этой женщины, не поджигали дом. Вас никто там не видел, ведь было совсем темно и поблизости никого не было. Так что не устраивайте истерики.

– Вы не понимаете, – жалобно протянул он. – Меня могли видеть с ней в кафе, это было за день до… до пожара. К тому же кто-нибудь мог заметить мою машину. И потом, это кресло!

– Что там ещё и с креслом? – переспросила Тамара.

– Ну да, подлокотник. Я передвигал кресло, чтобы подойти к телу, и, вероятно, оставил свои отпечатки. Как было бы замечательно, если бы оно совсем сгорело. Но я даже не знаю, удалось ли мебели сгореть. Потушили ли пожар, и как скоро? Вы, случайно, ничего не слышали, не читали в новостях?

– Нет, – ответила Полянская. – Сегодня с утра я газет ещё не читала.

Она регулярно смотрела «Дежурную часть» и просматривала «Московский комсомолец», но ничего похожего на пожар в каком-либо дачном посёлке не встречала.

– Как давно это случилось? – спросила Полянская.

– Вчера ночью, – убитым голосом ответил Артём.

Полянская отметила про себя, что её собеседник ни разу не назвал имени женщины. Очень умело, кстати, избегая этого в своём рассказе. Может, она и солгала ему, что она звезда. Какая-нибудь рядовая актриса, если она вообще имела отношение к искусству. Рассказывая о себе небылицы, могла недолго побыть знаменитой в глазах влюблённого мужчины.

– Наверное, пожар удалось потушить, поэтому о нем ничего не сообщалось. Возможно, кресло и успело сгореть, – сказала Тамара и подумала: «С другой стороны, даже если огонь не нанёс больших разрушений, была ведь ещё смерть женщины. Особенно если она насильственная. Вот об этом-то, скорей всего, и напишут. Особенно, если она действительно актриса».

Однако её замечание о сгоревшей мебели не успокоило Пичугина. Он вдруг схватился за голову обеими руками и в полном ужасе провыл:

– Телефон, её мобильник! Если он цел, то мне конец! Может, он преспокойно лежал где-нибудь в другой комнате, пока пожар тушили, и теперь всё кончено! Она ведь звонила мне с мобильного и могла оставить его там, куда не добрался огонь.

Тамара смотрела на Артёма, пытаясь понять, что он сейчас сказал. Она вспомнила, как он рассказывал о звонке на сотовый телефон. И произнесла задумчиво:

– У меня нет мобильного телефона, но если я что-нибудь понимаю, полиция может узнать обо всех её разговорах у оператора связи, для этого совсем не нужен аппарат. Достаточно узнать номер.

– Боже, какой же я кретин!

Артём сорвался с места и забегал по комнате. В его бессвязном тихом бормотании Полянская уловила фразы: «Теперь я точно погиб! Что же будет теперь… Какой же я идиот… Голос свыше…»

Наконец он замолчал, остановился перед Тамарой и трагическим голосом произнес:

– Вы, только вы, Тамара Васильевна, можете мне помочь!

– Хотите, чтобы я подтвердила ваше алиби? Сказала, что видела, как вы укладывались спать в своей квартире?

– Нет, – отмахнулся Артём. – Все равно никто не поверит, даже если вы скажете, что я ночевал у вас. Ой, ради Бога, простите меня, дурака, сам не понимаю, что говорю.

Тамара только усмехнулась и сказала:

– Тогда, полагаю, что вы хотите, чтобы я привлекла к этому делу своего племянника?

– Нет. Я уже думал об этом. Но ему как раз-то и нельзя ничего говорить, он сразу же доложит, кому следует. Точнее, кому не следует.

– Так чего же хотите от меня?

– Вы можете найти убийцу! – упёрся в неё безумным взглядом Артём.

Полянская удивлённо посмотрела на него. Она уже собралась возразить, даже рот открыла, но Артём опередил её:

– Или хотя бы узнать, кому могло понадобиться убить женщину. Вы ведь тоже актриса и знаете многое о людях своей профессии. Всегда доверяют людям близкого круга.

Молодой сосед умоляюще и безнадежно смотрел на Тамару, и она сказала:

– Ну что вы, Артём, я ведь не частный детектив, а самая обыкновенная пожилая женщина. Даже без юридического образования. И ничем не смогу вам помочь, если бы и очень захотела. Обратитесь лучше к специалисту – частному детективу. Хороший частный детектив способен сделать очень многое.

– И вы знаете хорошего частного детектива? – с неожиданной иронией спросил Артём.

– Ну… вообще-то не знаю, но должны же где-то быть хорошие частные детективы. Ну, посмотрите объявления, наконец. А хотите, я поинтересуюсь у племянника?

Пичугин тихо застонал. Полянская добавила:

– Я просто спрошу, не знает ли он хорошего частного детектива, а о вашей истории не скажу ни слова. И потом, почему вы думаете, что полиция не сможет разобраться в этом деле?

– А зачем им разбираться, Тамара Васильевна? Стоит только мне заявить, что этим злополучным вечером я был там, на даче, как меня тут же задержат. Зачем кого-то искать, когда я – прекрасный кандидат в убийцы. Даже если я не объявлюсь сам, они найдут меня по номеру моего телефона. Господи, что же будет с Настей и Дашенькой! Что же мне делать, что делать?! – снова завыл в отчаянье обессилевший стоматолог.

Пичугин опять забегал по комнате, время от времени тихонько подвывая. Тамаре стало жаль его. Кроме того, ей страшно хотелось, чтобы он прекратил бегать и выть.

– Успокойтесь, Артём, – безо всякой надежды, что он перестанет мельтешить перед её глазами, попросила она.

Пичугин внезапно остановился, уселся на стул верхом и заглянул ей в глаза, словно ожидая от неё невыполнимых обещаний и заверений. Сжалившись, Полянская решила задать ему несколько естественных вопросов по существу дела. Твёрдо заявить, что помочь не в её силах, она успеет и потом. А теперь нужно бы узнать некоторые подробности. И Тамара сказала:

– Послушайте, может быть, её никто не убивал, а она сама умерла. Ну, мало ли, с сердцем плохо стало. Или, к примеру, задохнулась от дыма.

– Нет. Её без сомнения убили. На ковре были пятна крови. Красная кровь на светлом ковре – это очень впечатляет, – мрачно сказал Пичугин. – Я не переворачивал тело, но, кажется, ударили ножом.

– Вы видели нож?

– Нет. Ножа там не было, убийца, должно быть, унёс его с собой.

– Интересно, кто это мог быть? – задумчиво проговорила Тамара.

– Понятия не имею, знаю только, что это не мог быть я.

– Кстати, вы так до сих пор и не назвали её имени.

После небольшой паузы Пичугин неохотно сказал:

– Анна Алданова.

– Алданова? – переспросила Тамара недоверчиво.

Хотя почему бы не поверить, о ней говорили всякое. О похождениях звезды была наслышана даже Тамара. А ведь актриса она известная, и сообщение о её смерти наверняка появится уже в сегодняшних газетах. И угораздило же Артёма нарваться именно на неё. Теперь понятно, почему он «был околдован». Ему льстило внимание звезды, известной своими похождениями не меньше, чем ролями в кино.

Полянская припомнила высокую красавицу с гордым профилем, тёмными волосами и миндалевидными глазами холодного густо-синего цвета. Она была хороша, тут ничего не скажешь! Хотя Тамаре её красота всегда казалось какой-то хищной, даже порочной.

А вдруг Хруцкому надоели измены жены, а от её образа в своих фильмах он устал? Та же мысль пришла, кажется, в голову Пичугина. Он воскликнул:

– Может, это её муж?! Он убил Анну, а теперь спихнёт всё на меня.

Полянская покачала головой:

– Хруцкого я немного знаю. Мне кажется, что он не способен на такое. Африканские страсти ему не были свойственны никогда.

Заметив горькую усмешку Артёма, она добавила:

– Кроме того, он не настолько глуп, чтобы убивать жену на своей собственной даче, а потом поджигать дом. Думаю, что у него хватило бы ума обставить всё так, чтобы на него не пало ни малейшего подозрения.

– А если он сделал это в слепой ярости? В гневе?

– Ну, если б он застал вас там, то это ещё было бы возможно. Но ведь вас там точно не было в тот момент? – Полянская испытующе смотрела на Артёма. – И никаких признаков пребывания другого мужчины вы не заметили?

– Конечно, меня там не было, – уныло промолвил Пичугин. – Ни меня, ни кого другого. И чёрт меня дёрнул вообще там появиться. Даже если это и муж – его не тронут, особенно когда под рукой есть такой лопух, как я. Что я против него? Господи, что ж теперь со мной будет?

Нытьё Пичугина раздражало Полянскую. Но она спокойно заметила:

– Ничего не будет, успокойтесь. Чтобы человека заподозрили, нужны мотивы. Разве у вас они есть?

– Да любой следователь, если захочет, найдет какие-нибудь мотивы. То есть, придумает их. Например, она меня бросила, и я решил отомстить.

– Глупости! – раздражённо сказала Полянская. – Вы ведь были знакомы с ней не больше недели. Это слишком маленький срок для того, чтобы она успела вскружить вам голову, а потом бросить.

– Мне есть, о чём волноваться, – буркнул Артём. – Если убийцу не найдут в ближайшее время, мне придётся плохо. Даже если меня не арестуют… Разнесут на весь свет. Настя мне этого не простит и не поверит, что у нас ничего не было с Анной.

«Не было, потому что Анну убили до того, как ты там появился, – подумала Полянская. – Раньше надо было сожалеть!»

Но всего этого Тамара не стала говорить Артёму, раздавленному и смертельно напуганному.

– Вы ведь поможете? – заискивающе заглянул ей в глаза Артём. – Только вы можете узнать, кто желал смерти Анне…Ведь даже мужа её знаете.

Тамара покачала головой. Недоброжелателей у Алдановой было множество, и кто-то, подогреваемый ненавистью, решился на убийство. Если не муж, которому она регулярно наставляла рога, то какой-нибудь любовник, получивший отставку. Нельзя сбрасывать со счетов и брошенных или обманутых ради Алдановой женщин. Актрису могла убить разъярённая жена, чей муж изменял ей с Анной. Вариантов было огромное количество.

– Ладно, давайте адрес, – нехотя сказала Полянская и поднялась с кресла.

– Сейчас, сейчас… Напишу вам, как лучше добраться, – Пичугин принялся лихорадочно искать ручку и лист бумаги.

– Я ведь без машины, – усмехнулась Полянская. – Скажите только, с какого вокзала и на какой электричке ехать. Ну и как станция называется.

– Да-да, конечно, – Артём вырвал листок из записной книжки. – О расходах не беспокойтесь, я все оплачу. Любые расходы…

Тамара вернулась домой и задумалась: зачем это она приходила к Пичугину, что ей там понадобилось? Ах, да зуб же, который разболелся так не вовремя! Но теперь от боли не осталось и воспоминания. Визит к врачу можно отложить. Хоть какая-то польза от этого нагромождения нелепостей.

ГЛАВА 4. Версия старой дамы

…Снова эта нескончаемая лестница с высокими ступенями. С криком отчаянья она летит вниз минуту, полчаса, час… Она давно потеряла счёт времени. Но никто не услышит и никто не придёт на помощь. И каждая секунда неумолимо приближает её к страшному концу. И лицо, его лицо, искажённое ужасом. Или, может быть, ненавистью?

Ей знакома здесь каждая выбоина в ступеньках, каждая царапина на стене и каждая трещина на давно не белёном потолке. Зачем она снова и снова приходит сюда? Сама этого не знает. Просто входит в прохладный полумрак подъезда и медленно поднимается вверх, минуя пролёт за пролётом.

Вот и последний этаж, дальше только чердак. Металлическая лесенка, на узкой дверце большой навесной замок. Там ей делать нечего.

Медленно преодолевает она ступеньку за ступенькой, опираясь правой рукой на перила. Тонкие пальцы ощущают тепло дерева, отполированного сотнями рук.

Вот она уже на площадке последнего этажа. Свет, проникающий сквозь большое пыльное окно, ложится на пол ровными квадратами. Женщина подходит к перилам и, затаив дыхание, заглядывает вниз, в прохладный полумрак. Слышно, как громко стучит сердце. Внезапно оно замирает: внизу ей чудится тёмная фигура человека, распластавшегося на холодной керамической плитке пола. Она зажмуривает глаза. Бегут секунды, одна, другая, третья… Нехотя открыв глаза, смотрит вниз. Ничего, лишь гладкий пол, освещенный тусклой лампочкой. Зачем же она пришла сюда?

За дверью, обитой чёрным дерматином, слышатся оживлённые голоса. Она прислушивается, пытаясь понять, о чём говорят незнакомые ей люди, но не может разобрать ни слова. В висках стучит, в ушах противно и тонко звенит.

Вдруг она понимает, что должна немедленно уйти отсюда. Быстрее, бегом! Скорее на воздух! Туда, где светит солнце, бегают дети, поют птицы, и нет этой бесконечной мёртвой лестницы с высокими ступенями. Но ноги не слушаются, слабеют, словно ватные.

Медленно спускаясь по ступенькам, она тяжело опирается на перила. Сердце всё ещё бешено колотится. Кажется, что его удары громким стуком оглашают весь подъезд.

Внезапно наверху хлопает дверь, кто-то торопливо спускается следом за ней. Она слышит за спиной шаги и пытается прижаться к перилам, чтобы казаться незаметной.

Невысокий молодой мужчина заглядывает в её бледное, покрывшееся испариной лицо.

– Девушка, вам плохо? – участливо спрашивает он. – Помощь нужна?

– Нет, ничего, спасибо, – она находит в себе силы и отвечает ровным и спокойным голосом. Даже пытается улыбнуться, но понимает, что улыбка получилась жалкая.

Мужчина ускоряет шаг и тут же забывает о незнакомке с бледным лицом. Входная дверь открывается, впуская в полумрак подъезда многоголосье улицы, а затем снова захлопывается.

Она опять остается одна. Наедине с этой лестницей.

***

На этот раз Ольгу разбудил звонок в дверь. Он звенел долго и настойчиво пока не заставил её открыть глаза и взглянуть на часы. Уже почти одиннадцать. Интересно, кого это принесло? Может, Алексей? Невероятная мысль о том, что её муж порвал с любовницей и решил вернуться, заставила Ольгу вскочить и кинуться к одежде, в беспорядке разбросанной на стуле. Но она тут же снова села на диван. Нет, это не может быть Алексей. Во-первых, он бы позвонил, чтобы предупредить её. А во-вторых, у него есть свой ключ. Скорее всего, это соседка.

После краткой паузы, звонок затрезвонил вновь. Ольга натянула на себя халатик, кое-как застегнула его и выскочила на кухню, окно которой выходило на улицу, прямо на невысокую ажурную оградку. Вдоль ровной дорожки, вымощенной светлой плиткой, росли деревья, но калитки они не заслоняли. Ольга выглянула в окно: за решётчатой дверцей и в самом деле стояла пожилая соседка, Ираида Семёновна. Рядом с нею топтался незнакомый мужчина. Ольга нехотя побрела к входной двери. Она, конечно же, не верила, что это мог быть Алексей, но всё же была разочарована.

– Капитан Нефёдов, – представился мужчина, доставая из кармана гражданских брюк красную книжечку.

Ольга удивленно посмотрела на соседку, но та молчала, и вид у неё был какой-то растерянный, даже испуганный. В руках пожилая женщина держала авоську.

Капитан был относительно молод, вряд ли ему больше тридцати двух – тридцати трёх, и довольно симпатичен. Ольга машинально отметила, что рубашка не подходит к его костюму, а на пальце нет обручального кольца. Впрочем, это ни о чём не говорит, многие женатые мужчины сейчас не носят обручальных колец. Да и какое ей дело до семейного положения капитана, уж не ищет ли она так скоро замену Алексею? Она чуть заметно улыбнулась, но Нефёдов это отметил, в его глазах промелькнуло что-то похожее на интерес. Не профессиональный, а определенно мужской.

Он задавал обычные вопросы: как зовут, где работаете? Ольга не сразу поняла, к чему это всё? Потом сообразила, что пришёл он из-за вчерашнего пожара. Возможно, дачу режиссёра подпалили недоброжелатели. Версия поджога из мести нравилась ей всё больше. Против Хруцкого она лично ничего не имела, он был ей даже симпатичен.

Её догадку сыщик подтвердил очередным вопросом:

– Ольга Сергеевна, вы не видели вчера вечером в саду вашего соседа, кого-нибудь незнакомого?

– Нет, не видела. Я своими делами занималась, некогда мне было за соседским домом наблюдать.

Никаких своих дел у брошенной мужем Ольги вчерашним вечером не было, но ей вдруг показалось, что капитан увидел в ней обычную дачную сплетницу. Впрочем, она и в самом деле ничего не видела и не слышала. До тех самых пор, пока дом не загорелся. Про следы на грядках она тоже ничего не сказала. Не слепые, сами, небось, увидели, раз интересуются кем-то посторонним.

– Вы думаете, дачу специально подожгли? – спросила Ольга, безуспешно пытаясь скрыть интерес.

– Возможно, – уклончиво ответил капитан.

Нефёдов, кажется, был разочарован беседой. Но протянул клочок бумаги с номером телефона перед уходом. Попросил позвонить, если она вдруг что-нибудь вспомнит, это прозвучало как что-то личное.

После ухода следователя она подошла к зеркалу, всмотрелась в своё отражение. Конечно, этот парень моложе её лет на пять, а то и на все десять, но и она ещё хороша. Особенно когда выспится. Ах, что за мысли приходят в её бедную глупую голову! Она улыбнулась, подмигнула своему отражению и отправилась принимать душ.

Надев яркий голубой сарафанчик, Ольга тщательно накрасилась и почти в хорошем настроении вышла на улицу. Нужно было купить какой-нибудь еды себе и кошке. Не успела она закрыть за собой калитку, как к ней откуда-то подскочила соседка Ираида. Наверное, специально караулила, пока уйдет сыщик и покажется она, Ольга.

– Олечка, а вы-то что-нибудь заметили? – затараторила старушка, хватая Ольгу за рукав.

– Нет, – отрезала Ольга, осторожно пытаясь высвободиться из цепких сухоньких лапок соседки. – Я спала.

– А я видела, что в три часа ночи у вас горел свет, – Ираида укоризненно покачала головой.

– Долго не могла уснуть. Да так и заснула при включённом свете. И совершенно не видела того, кто поджёг дом Хруцкого.

Ольга ждала, что сейчас последует вопрос об Алексее, которого почему-то давно не видно на даче, но тут соседка сказала неожиданное:

– Ну, здесь как раз всё ясно. Дом поджёг тот же, кто Анну убил.

– Что? Как убил Анну? – не поняла Ольга. – Разве Алданову убили?

– А-а, так вы ещё не знаете! – обрадовалась соседка и тут же съехидничала: – Долго спите, Олечка! Впрочем, в вашем возрасте я тоже любила поспать. Если вы ничего не знаете, я вам, так уж и быть, все расскажу. Зайдёмте ко мне ненадолго.

Поражённая страшным известием, Ольга позволила Ираиде затащить себя в дом. Ладно, еду для себя и кошки она купить успеет позже.

Усадив гостью в кресло, старушка рассказала, что ей удалось узнать от соседей, которые были понятыми. И от молодого следователя, который её допрашивал как свидетельницу. Ольге показалось, что пожилая женщина тоже не жаловала Алданову.

Ночной пожар потушили быстро, лишь одна комната выгорела почти полностью – гостиная.

– Все вещи сгорели, даже пианино антикварное, – сокрушалась соседка.

По Ольгиному мнению, Анна была дрянной бабой, но смерти она бы ей не пожелала. А вот кто-то ненавидел её смертельно.

Пожарные сразу обнаружили в гостиной труп хозяйки. Тело довольно сильно обгорело, лицо вообще было неузнаваемым, но её быстро опознали. По украшениям на шее и на руках и глубокому шраму на левом предплечье.

– Несколько лет назад чья-то ревнивая жена пыталась убить её маникюрными ножницами, – пояснила Ираида Семёновна, и Ольга удивилась, откуда старушка знает столько подробностей личной жизни актрисы.

– А как она погибла? – спросила Ольга, чтобы что-нибудь сказать. – Ведь не сгорела же заживо?

Даже от одной только подобной мысли ей стало дурно, сглотнув слюну, она попыталась подавить подступающую тошноту. Старушка покачала головой.

– Нет. Ударили ножом прямо в сердце. Наверное, бандит думал, что тело сгорит, и никто не догадается. Подумают, что она выпила лишнего и сама устроила пожар. Курила неаккуратно в постели. Но пожарные приехали слишком быстро и огонь потушили.

– Курила в постели? Но ведь нашли её в гостиной?

– Ну, мало ли что… Может, выбежала в гостиную, пыталась спастись, упала. Отравление дымом и всё такое.

– Ужасно, – пробормотала Ольга. – Наверное, грабитель. У неё ведь была целая коллекция драгоценностей.

– Ага, вечно обвешанная бриллиантами у себя по садику прогуливалась, – злобно проговорила Ираида, снова удивив Ольгу знанием подробностей. – Декольте до пупка, в пальчиках сигарета, кругом брильяшки. Вот и докурилась.

– Так не она же своими сигаретами дом подожгла, – поправила Ольга.

– Ну да, как бы не она. Но и не грабитель же. Конечно, никто не знает наверняка, как дело было. Но все наши думают, что это не грабеж. Да и украшения все на ней были. Уж не знаю, может, в доме что и украли. Муж-то её в отъезде. Но уж поверьте, Оленька, грабители тут не при чём. Это любовник её зарезал. Хотя с другой стороны, может, и муж. Все думают, что режиссёр в командировке, или где там он был, а он вот вам – пришёл домой в самый неподходящий момент. Заходит, а там уж полюбовник. Муж хотел было обоих убить, но мужик сбежал, – увлечённо развивала свою версию Ираида. – Вот он и расправился с неверной женой. А потом опомнился и поджог устроил, чтобы, значит, скрыть следы своей преступной деятельности.

– Если так, то Хруцкого скоро арестуют, вряд ли сбежавший любовник будет его покрывать.

– А если у любовника жена есть? – Ираида Семёновна хитро глянула на собеседницу. – Конечно, будет молчать, если хочет сохранить свою мадам при себе. Какая ж баба такое стерпит! Да ещё от Алдановой. Если только мужик-то у ней не номенклатурная шишка. Этих бабы всегда терпят – выгнать-то жалко. Анна-то тоже не простая баба была, ой, не простая!

Ольга почувствовала, как её лицо покрывается красными пятнами. Неужели проницательная старуха догадывается, что её самоё муж бросил? Ушёл к более молодой и красивой, и теперь весь посёлок обсуждает их семейные дела. Впрочем, откуда им знать про неё? В прессе о ней не пишут. А обсуждать все теперь будут смерть актрисы и пожар в её доме. На Ольгу сплетницы и внимания не обратят.

Ольга поднялась. Ираиде, похоже, не хотелось, чтобы она так быстро уходила, но больше о ночном убийстве соседка не знала ничего.