Текст книги "Чашка яда на десерт"

Автор книги: Анна Волошина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Ольга Волошина, Анна Волошина
Чашка яда на десерт

Записки Ксении Воробей, частного детектива

Женщина осторожно открыла дверь «люкса» и на цыпочках прошла в спальню. Поставив стакан с апельсиновым соком на столик возле кровати, отдернула тяжёлую занавеску и впустила в комнату солнечный свет. Лёгкий ветерок, ворвавшийся сквозь приоткрытое окно, пошевелил страницы книги, упавшей на пол. Горничная подошла к кровати, взглянула на крупную, пожалуй, даже чересчур полную старуху, спящую на боку. Рассыпавшиеся каштановые волосы, серебрившиеся сединой у пробора, падали ей на лицо. Желтоватая, морщинистая кожа шеи казалась ещё более жёлтой рядом с белоснежным кружевом ночной рубашки из тончайшего батиста. Рука с толстыми пальцами, унизанными кольцами, как-то неловко лежала поверх одеяла.

Вошедшая тихонько окликнула старую даму, но та даже не шелохнулась. Тогда горничная деликатно потрясла спящую за плечо. Вновь никакой реакции. Обеспокоенная женщина откинула волосы с лица хозяйки и вскрикнула: открытые глаза, вылезшие из орбит, смотрели с искаженного обескровленного лица, посиневшие губы кривились в жуткой ухмылке. В ужасе отскочив от кровати, женщина попыталась закричать, но не смогла произнести ни звука. Она бросилась к окну, толкнула раму дрожащей рукой и высунулась наружу: внизу, как обычно, бегали собаки, у крыльца разговаривали люди. Женщина судорожно глотнула воздух и истошно завопила. Стоявшие внизу перед домом дружно повернули головы и удивлённо посмотрели вверх.

ГЛАВА 1. Отель «У призраков»

Картина висела косо. Я отошла к противоположной стене и ещё раз внимательно её осмотрела. Нет, определенно картину повесили неровно и, кроме того, несколько высоковато. Подтащив табуретку, я сняла туфли и взгромоздилась на неё, но дотянуться до рамы не смогла. Нужно сказать Кириллу, чтоб вбил гвоздь немного ниже.

– Кирилл! Кирюха! – что было сил заорала я.

Никто не откликнулся. Всегда так, как попало присобачат, а исправлять мне. На глаза попалась новенькая швабра, забытая горничной в углу. Очень кстати, вот этой штукой я и сниму картину, вобью новый гвоздь и пристрою предмет искусства на более достойное место.

С импортным поломоечным инструментом я снова взгромоздилась на табуретку и завозила металлической рукояткой по стене. Недоставало всего нескольких сантиметров. Приподнявшись на цыпочки, я потянулась шваброй к верёвочной петле и почувствовала, как табуретка подо мной угрожающе зашаталась. Я судорожно вцепилась в золоченую раму и попыталась удержать равновесие. Увы! В следующую секунду мы с рамой, шваброй и табуреткой со страшным грохотом попадали прямо на подоспевшего на помощь Кирилла.

– Ой! Ногу отбила! Что я тебе плохого сделал, Ксюха, что ты меня решила насмерть пришибить? – взвыл приятель, запрыгав на целой пока второй ноге.

– Приходить нужно вовремя. Из-за тебя чуть насмерть не расшиблась: картину вот пришлось самой перевешивать.

Мы дружно взглянули на упавший пейзаж: роскошный тяжёлый багет распался на фрагменты, несчастный холст слегка накрутился на ручку швабры, но, кажется, не порвался.

– Картину теперь придётся впихивать в раму заново, если удастся её склеить. Не брала бы на себя мужскую работу, мы с картиной были б целы. Я-то уж точно инвалид, ухожу на больничный, – простонал Кирилл жалобно.

– Только попробуй, точно добью тебя шваброй по башке. Не вводи меня в состояние аффекта! – прорычала я, как мне казалось, очень грозно.

– Кто это вопит, как поросёнок резаный, – прибежала на шум моя тётушка Валентина. – С улицы слышно, как вы тут орёте. Господи, что же это вы тут учинили? Что с мебелью, за валюту купленной, сделали? Спасибо богу, туристы на экскурсию уехали и не увидят ужасную картину разрушения.

– Не пугайся, тёть Валь, – успокоила я родственницу, – это вовсе не мебель, а всего лишь картина о Кирюхину ногу разбилась. Так, мелочь

– Моя раненая нога – мелочь? – трагически простонал Кирилл.

– Я имела в виду картину, – успокоила я приятеля, и мы с тётушкой поволокли его на кухню. Валентина оказала Кирюхе первую помощь и убедилась, что госпитализация пострадавшему не требуется. Мы вернулись в гостиную. Я собрала обломки рамы, обвела взглядом осиротевшее помещение и решила, что без дурацкого пейзажа в безвкусном громоздком обрамлением остаток интерьера смотрится даже лучше. Уютные кожаные диванчики и кресла; небольшой комнатный фонтанчик и бронзовая статуя Флоры рядом со шкафом, сработанным под старину. Ажурная перегородка, увитая экзотическими лианами, отделяла гостиную от маленького бара, изящные светильники, прикрепленные к полуколоннам, завершали убранство просторной комнаты.

– Всё любуешься? Что ж, по-моему, очень мило, только Флору зря притиснули к шкафу, нужно передвинуть вот сюда, – и Валентина принялась надраивать тряпочкой и без того сверкающую богиню. У моей тётки, страстной любительницы природы и огородного дела, Флора вызывает восхищение, переходящее в восторг.

Вездесущая Валентина, старшая сестра моей мамы, – едва ли не самая активная участница нашего гостиничного бизнеса. Хотя сама идея создания отеля для туристов, желающих отдохнуть на лоне русской природы и приобщиться к нашей культуре, принадлежала Ольге, другой моей тётке, постоянно проживающей в Варшаве. Сама я числюсь руководителем семейного предприятия, но с моим начальственным мнением мало кто считается. Разве что папа да ещё Ольга.

Ольга сама и купила под отель старинную усадьбу «Юсупово» в Подмосковье на свои собственные честно заработанные тяжёлым творческим трудом деньги. Двухэтажный помещичий дом построил в середине XIX века один из представителей княжеского рода. Наш Юсупов принадлежал к какой-то обедневшей ветви фамилии. Кирилл называет наши владения «Отель „У призраков“». Но о призраках я расскажу чуть позже.

Кроме родственников и близких друзей, мои, с позволения сказать, начинания, поддержал материально Славик Тузиков, мой второй бывший муж, которого я совсем не ценила во времена нашей совместной жизни. Сейчас у Славика обширный бензиновый бизнес, так что о разводе со мной он явно не жалеет. Однако мы сохранили приятельские отношения, вот Тузиков и вложил в мою гостиницу довольно приличные деньги. С надеждой на приличные дивиденды, разумеется.

**

Итак, наш новёхонький бизнес поначалу приносил одни убытки. Ремонт огромного старого дома съел львиную долю всех вложенных в предприятие денег, но так до сих пор и не закончился. Мы смогли перестроить лишь центральную часть и правое крыло, где находятся спальни для гостей. Обслуживающий персонал, включая меня, Кирилла и прочих родственников, пришлось временно разместить в щитовых домиках в парке позади дома. Кроме ремонта строений, планировалось очистить старый пруд и заселить его рыбками. Но пока он успешно затягивался илом и постепенно превращался в болото.

При распределении обязанностей на меня возложили «связи с общественностью», то есть с разными чиновниками, пожарным надзором и прочими казенными структурами. Более серьёзную деятельность на меня возложить побоялись.

Мама взяла на себя бухгалтерию и обязанности секретаря. Папа согласился давать бесплатные советы по строительству, так как получает приличную зарплату и не желает отказываться от настоящих живых денег. Мы же пока выплачивали жалованье лишь водителю, двум горничным, женщинам из близлежащего посёлка, а также Кириллу и Армену, нашему шеф-повару. Надо сказать, что другого повара, менее главного, у нас не было. Мой приятель Кирилл выполнял обязанности ландшафтного дизайнера, завхоза, администратора, прораба и бармена по общему совместительству. Правда, от обязанностей водителя он наотрез отказался. Пришлось водителя брать со стороны. Дали объявление в газету, и вот явился мужичок из соседнего посёлка и заявил, что пришёл наниматься к нам руководителем.

– В руководителях мы не нуждаемся, – отрезала я.

– Как это не нуждаетесь, – возмутился соискатель и вытащил из кармана газету, – а это что? Вот, читайте. Ваш телефон и адрес.

Я прочитала: «Требуется руководитель класса А до 35 лет, с обязанностями гида-экскурсовода. Оплата по договоренности».

– Опечатка вышла. Нам нужен водитель, – объяснила я.

– Ну что ж, Могу и водителем, – покладисто согласился мужик.

Однако, настоящей хозяйкой чувствовала себя тётушка Валентина, уехавшая из Ростова-на-Дону и бросившая ради общего дела любимую дочку Лильку, обожаемого зятя и внуков. Валентина распоряжалась на кухне, надзирала за работой горничных и следила за садом и огородом, который сама же и развела. Тётя Валя всех нас заставляет отбывать повинность на грядках.

Валентина исчезла во дворе, а я ещё раз обошла гостиную и поднялась на второй этаж.

ГЛАВА 2. Полное собрание странных постояльцев

Все семь номеров правого крыла в гостинице двухместные. Одноместных номеров предусмотрено не было, так как отдых предлагается семейный. К каждому номеру примыкал санузел с ванной в «люксах» или с душем в первом классе. Вот только два крайних номера, полностью отделанных и обставленных, затопило горячей водой при проверке радиаторов отопительной системы. Увидев вздувшийся паркет и отклеившиеся обои, мы с мамой едва не упали в обморок. Подмокшая мебель тоже имела весьма жалкий вид. Кое-как навели порядок и просушили ковровые покрытия, но от намерения поселить в этих номерах туристов пришлось временно отказаться. В одном пока разместились мама с тётей Валей, в другом – горничные.

Кирилла я обнаружила у окна гостиной, нога его была забинтована, но выглядел он вполне довольным жизнью. В окне мелькала Валентина, высматривая очередную жертву для бесплатной работы. Праздношатающихся бездельников не нашлось, тётя подхватила стоявшее на крыльце ведро и ушла в сад. Кирилл удовлетворенно хмыкнул и бодро помахал покалеченной ногой. Теперь «страдалец» был на некоторое время избавлен от принудительного труда на грядках.

Кроме персонала в загородных хоромах жили мои племянники – дети старшего брата Саши – школьник Никита и маленькая Полина.

Еще у нас имелись три сторожевые собаки и мои личные кошки, Алиса и Рыжик. Коты бездельничали, так как мышей для них пока не завели, а вот псы Простак, Проныра и Прохвост плоховато, но всё же охраняли усадьбу.

Однако главными в усадьбе должны быть гости: ради них дело затевалось, они и были обязаны обеспечить нам доход, попутно отдыхая.

Моя варшавская тётка полагала, что отель наш должен обслуживать в основном иностранцев.

– Ориентируйся на заграницу! – наставляла меня Ольга по телефону. – От них порядка больше, да и денег тоже!

Она же вызвалась организовать рекламную кампанию, пока, правда, только в странах Восточной Европы. Цены же на наши туры она предложила немыслимые:

– Чем дороже стоит удовольствие, тем скорее за него заплатят.

Такая точка зрения казалась мне сомнительной, но Ольге виднее из своего зарубежья.

– А вдруг народ пожалеет таких больших денег за эти самые удовольствия? Как инвестор ты ведь рискуешь своим рублем, то есть злотым. Или долларом? – засомневалась я.

– Ерунда, я в психологии разбираюсь, – как всегда самоуверенно заявила тётка. – В рекламе, кстати, тоже!

Первый блин получился, естественно, комом. Публика в первом, можно сказать, пробном, заезде подобралась разношерстная, но совсем не та, на какую рассчитывала Ольга. Иностранцев почти не оказалось, зато явилась целая толпа наших сограждан, узнавших о гостинице от друзей, знакомых и просто родственников.

Если быть до конца честной, то иностранка у нас имелась только одна. Иностранной туристкой с полным правом можно было считать лишь польку Барбару Ковальскую, пожилую женщину необъятных размеров с громоподобным голосом и тремя подбородками. Её компаньонка Зося оказалась на самом деле русской Софьей Павловной, несколько лет назад вышедшей замуж за поляка, но сохранившей российское гражданство. Муж Софьи скоропостижно умер, друзьями в Польше она обзавестись не успела. Сорокалетняя медсестра, так и не привыкшая к чужой стране, уже подумывала о возвращении на родину. Но тут её отыскала Барбара. Состоятельная восьмидесятилетняя дама решила провести остаток жизни в путешествиях по миру и нуждалась в компаньонке, согласной сопровождать её в поездках.

Следующая отдыхающая, Светлана Свиридова, поселившаяся вместе с малолетним сыном в соседнем с Ковальской и Зосей номере, совсем никакого отношения к загранице не имела. Роскошная платиновая блондинка с яркими пухлыми губами, тёмно-серыми, тщательно подкрашенными глазами и решительным подбородком, одетая в безвкусный, но вероятно очень дорогой костюм, приветствовала меня следующими словами:

– Так у вас тут, блин, даже бассейна нет! И это называется эксклюзивное обслуживание, чёрт возьми! Да на хрена нам такой отдых! Ни бассейна, ни пляжа! А номер-то какой тесный!

Меня охватил ужас: придётся возвращать деньги, притом немалые. А мне-то казалось, что номера у нас очень уютные. Со спальней и гостиной, белоснежной ванной, сверкающими кранами и прекрасной мебелью.

– Зато у нас есть пруд, – возразил кстати подвернувшийся Никита. – При большом желании там можно даже искупаться.

– Представляю себе это купание! – захохотала гостья.

– Да, а в пруду даже лягушки водятся! Настоящие! И квакают они очень громко, – явно к месту добавила племянница Полина.

Мне стало дурно. Я посмотрела на Полину выразительным свирепым взглядом, но она ничего не заметила и добавила:

– Даже очень крупные лягушки. Зелёненькие такие.

– Мама, пойдём скорей на пруд смотреть лягушек! Хочу зелёную и мокрую лягушку! – присоединил свой голос к светскому разговору сын гостьи, доселе молчавший и с интересом разглядывавший двор.

– Ну, зачем тебе лягушка, Павлик, – брезгливо сморщилась Светлана. – Она скользкая, холодная и воняет.

– И ничего не воняет, – чуть слышно обиделась Полина. – Ну, тиной немножко пахнет.

– Фу, какая гадость! – негодовала блондинка. – Лучше поедем домой, дядя Валера купит тебе попугайчика. Или хомячка. Хочешь хомячка, сынок?

– Не хочу хомяка, хочу лягушку из пруда! – капризно повторил отпрыск.

– Ладно, пойдём, – со вздохом согласилась любящая мамаша. – Только после завтрака.

Мальчишка шумно вздохнул, но согласился. Что ж, на этот раз удача от нас не отвернулась. Ребёнку тут понравилось, и чтобы угодить драгоценному крошке, мамаша выловит в нашем пруду всех имеющихся в наличии квакушек.

У следующей парочки гостей иностранными оказались только имена. Обладатели болгарской фамилии, мать и дочь Ева и Мила Райновы, с незапамятных времен жили в Москве, где дочь делала первые шаги в шоу-бизнесе в качестве певички. «Почему они выбрали наш отель?» – думала я, незаметно разглядывая энергичную даму и её меланхоличную дочь, хорошенькую рыжеволосую девушку с узким бледным личиком и фигурой модели. У мамаши, мощной мужеподобной немолодой женщины с крупно вылепленными чертами оказался неожиданно высокий, почти писклявый голос.

– Славное местечко, правда, Милочка? – восторженно пискнула она. – Ягоды будем собирать. Скажите, ягод здесь много? А грибов?

– Много, очень много, – подтвердил подоспевший мне на помощь Кирилл. – Малина, земляника, брусника, черника, голубика, клюква – всё есть. Ну и грибы само собой…

– Даже клюква? – не поверила Ева.

– А как же! Только ещё не сезон. Клюква будет осенью.

– Зачем ты соврал про клюкву? – проворчала я, когда Райновы скрылись в номере. – Нет тут никакой клюквы, да и черники с голубикой тоже отродясь не было.

– Ничего не соврал, – обиделся Кирилл. – Просто немного приукрасил действительность.

Почти одновременно с Райновыми прибыла чета Дубровиных.

– Устал я от этих заграничных вояжей, – доверительно сообщил мне Игорь Петрович Дубровин, солидный сорокапятилетний бизнесмен с хорошо заметным брюшком и слегка наметившейся лысиной на затылке, – Хочется чего-нибудь нашего, кондового, исконно русского. – И, уже обращаясь к жене: – Правда, Настенька? Чуешь, какой тут воздух? Озон в чистом виде!

Супруга бизнесмена Настя, немного полноватая светловолосая молодая женщина с удивительно гладкой кожей и чуть вздёрнутым, задорным носиком, лишь улыбнулась. Её большие тёмно-синие глаза смотрели на меня внимательно и слегка насмешливо.

– Так ваш особнячок, говорите, в середине девятнадцатого века построен? Интересно, очень интересно. И парк тоже старый? Замечательно!

Когда Дубровин, по моим сведениям, занимавшийся то ли продажей леса, то ли изготовлением спичек, вместе с женой удалился осматривать парк, крутившийся рядом Никита радостно захихикал:

– Чего ему там захотелось, Ксюш? Какого ещё кондового? Навоза что ли? Так у Женькиного папаши его на ферме много, навоза-то! Организуем туда экскурсию, пусть понюхает, коли есть такое желание.

– Да нет, Никит, это не навоз, это что-то другое, – задумчиво проговорила я.

Женька – Никиткин дружок, одиннадцатилетний сын соседа-фермера, в хозяйстве которого мы покупаем молоко, сливки, овощи и прочие натуральные продукты для нашей кухни. Племянник умчался, а я осталась во дворе. Интересно, почему всё-таки Райновы приехали сюда, а не на какой-нибудь турецкий курорт. Ну, с Дубровиным и Барбарой всё ясно! Свиридова же не преминула сообщить, что приехала к нам только потому, что её ребёнку по состоянию здоровья врачи не рекомендовали выезжать в другие климатические зоны. Иначе она ни за что на свете не оказалась бы в таком нелепом месте!

Любителем кондовой Руси оказался и последний гость, Николай Ивушкин, простоватый на вид молодой человек с накачанной мускулатурой, больше похожий на секьюрити, чем на удачливого бизнесмена, каким он был на самом деле. Наслушавшись рассказов своего приятеля, Славика Тузикова, о наших подвалах, густо заселённых призраками, Ивушкин решил провести свой отпуск в столь необычном месте. Опять же близко от Москвы, куда ему время от времени нужно отлучаться по делам.

– Не могу оставить работу надолго, – пожаловался он мне. – Так что у вас там, говорите, в подвалах?

В подвалах нашего особняка Кирилл с Никитой устроили аттракцион под названием «подземелье с привидениями».

Фамильные привидения должны стать главной достопримечательностью нашей гостиницы. Придумал их Кирюха, считавший, что в каждом деле должна быть своя изюминка. У нас такой изюминкой стали призраки в количестве три штуки.

– Какие ещё привидения?! – возмутилась я, когда мой приятель впервые заговорил об этой нечисти, – В заброшенных русских усадьбах обитают домовые и упыри, а в призраках есть что-то иностранное.

– Народ, тем более, иностранный, про домовых ничего не знает, – возразил Кирилл. – А пугать людей упырями негуманно. Иное дело маленькое, задумчивое привидение, печально завывающее в подвале или разгуливающее ночами по лестницам. Никакого вреда от него нет, а гостям опять же приятно жить рядом с симпатичным фамильным призраком. Да что там одно жалкое привидение, в нашем домишке будут обитать целых три!

Так что теперь в наших подвалах с удобством устроились три привидения. Первое – молодая дама, двести лет назад утопившаяся в пруду (том самом, который теперь весь зарос и превратился в глубокую лужу, до краев наполненную илом) после того, как узнала, что её супруг убит на войне с турками. И не важно, что дом был построен позже! Дама-призрак, одетая в белое платье, на мгновение появляется в старом мутном зеркале, когда гости проходят под тяжёлыми сводами наших обширных подземелий. Нужно только в нужный момент незаметно нажать на маленькую кнопочку рядом с зеркалом, что в полумраке сделать совсем не трудно. Механизм сработан тремя умельцами: Кириллом, Никитой и моим отцом. Они же вызвали к жизни и остальных призраков нашего дома.

Второе привидение ещё более древнее. Это старик-алхимик (возможно, дедушка той самой дамы). Его кабинет находится сразу за коридорчиком, в котором появляется несчастная белая дама. С таинственным жутковатым скрипом (над механизмом, рождающим этот пугающий звук, мастера трудились почти неделю) дверь открывается, и гости попадают в мрачную комнату. На стене висит старинная гравюра (кстати, настоящая), изображающая смерть с косой. На потемневшем от времени столе стоит человеческий череп, песочные часы, микроскоп и множество больших и маленьких реторт, колб и самых разнообразных склянок с разноцветными растворами. В центре стола – старинный фолиант, раскрытый на странице с какими-то заклинаниями. Настоящий алхимический справочник XV века мне раздобыть не удалось, но один умелец помог изготовить очень похожую подделку. Правда трогать книгу гостям не рекомендуется. От старости, мол, она может рассыпаться. Зато фотографировать – пожалуйста.

В углу мрачной комнаты, на постаменте примостился улыбающийся сатир с козлиными ногами и хвостом – скульптура из какого-то тяжёлого металла, покрытого чёрной краской. Этот шедевр нам презентовал один знакомый скульптор. Увидев скульптуру, Кирилл возмутился:

– И что, интересно, делает этот козёл в кабинете алхимика? Ему тут не место!

– Да пусть остается, сойдет за дьявола. Тем более что больше его всё равно поставить некуда, – защищала я сатира.

Над почти натуральным очагом с потухшими бутафорскими углями раскачивался медный котел, в котором ушлый старичок варил свои вонючие снадобья, пытаясь получить философский камень (или золото – кому что больше нравится). Семейная легенда гласит, что дедушке удалось что-то там изобрести, но завистливый родственник отравил беднягу, не дав тому воспользоваться плодами своего многолетнего труда и разбогатеть. И теперь бедное привидение появляется в своем кабинете, проносясь по нему лёгким ветерком, обдавая неожиданной прохладой посетителей (хитро спрятанный вентилятор, направленный в нужную сторону) и еле слышно жалобно завывая (ловко укрытый от посторонних глаз магнитофон).

Ну а третий призрак, хоть и называется фамильным, к семейству никакого отношения не имеет, и приблудился в старый особняк совершенно случайно. Наверное, его собственное жилище сгорело или было снесено во время революции, вот бесприютному призраку и пришлось укрыться в чужом доме. Это привидение имеет наиболее материальный облик. Когда гости оказываются в просторном подвальном помещении, заполненном старыми рассохшимися бочками, дверь встроенного в стену шкафа с громким скрипом открывается и в открывшемся пространстве поднимается скелет, приветливо помахивая костлявой кистью. Кирилл почему-то назвал его Гаврюшей. Удивительно, но бедного Гаврюшу никто не пугается, даже впечатлительная пятилетняя Полинка. Но я всё равно боюсь, как бы кто из особо чувствительных дам не шмякнулся в обморок, неожиданно увидев костлявого обитателя.

Понятно, что нашему новоявленному туристическому развлекательному предприятию аналогов в отечественном бизнесе не существует. Как там обстоят дела в заграницах, я не знаю. Когда-нибудь у нас появятся последователи и подражатели. Но пионеры – они и в Африке пионеры.

Славик Тузиков, которого любезно пригласили посетить подвалы, как только они были оборудованы, пришёл в неописуемый восторг. Из кабинета алхимика его вообще никак не могли выкурить. Тузиков тщательно обнюхал все колбы и реторты, изучил псевдо старинный фолиант, сунул нос в котёл с алхимическим варевом, щёлкнул по рогам сатира, а затем сообщил, что как только передаст свое дело наследнику и удалится на заслуженный отдых, сразу же начнет добывать философский камень. Золото ему как-то без надобности, а вот таинственный камень очень даже пригодится. Зачем ему может понадобиться этот самый камень, я не поняла. Да и он сам, вероятно, ещё не придумал, как можно использовать сей ценный предмет. Лишь заветное слово «обед», произнесённое явившейся в подвал тётей Валей, заставило Тузикова покинуть обитель дедушки-призрака и отправиться в столовую, где уже накрыли стол.

Видимо, Тузиков красочно описал наших духов своему приятелю, Николаю Ивушкину. Едва появившись в нашей гостинице, Николай сразу же захотел прогуляться по подвалам.

– Посещение аттракциона в порядке общей экскурсии, – отрезал Кирилл. Ивушкин спорить не стал.

Кроме подвалов и заброшенных уголков старого парка, для гостей готовились экскурсии по историческим, заповедным и литературным местам Подмосковья и ближних к нему губерний. С юмористическим, мистическим, поэтическим уклонами в зависимости от интересов гостей. Рекламный проспект обещал также концерты, невинные азартные игры, вроде старинного лото с бочонками, поиски сокровищ (в местах, ещё не перекопанных на грядки командой неутомимой тёти Вали). Так что открытие первого сезона мы встретили во всеоружии.