Текст книги "Предчувствие смерти"

Автор книги: Анна Владимирская

Соавторы: Петр Владимирский
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

8. ОГРАБЛЕНИЕ ПО-ДИЛЕТАНТСКИ

Так мечтала Вера об этом отпуске! Так предвкушала радости юга, простые человеческие удовольствия! Ласковое море виделось ей, мороженое в тени кафе, расслабление и полное забвение проблем.

А что получилось? Смерть квартирной хозяйки, слезы дочери. Какие-то хулиганы. Смутное ощущение чьей-то враждебности в этой воистину Богом данной Феодосии. Почему? Как найти ответ на этот вопрос? И надо признать, что странные, порой детективные истории действительно подстерегают доктора Лученко. Может, несмотря на весь свой цинизм, муж все же прав?

Вера лежала в темноте в своей комнатке, думала, думала… И в конце концов разозлилась сама на себя.

«Сколько можно скулить? Когда к тебе приходят люди со своими болезнями и жизненными проблемами, ты всегда находишь нужные слова. Поднимаешь их за шиворот над обстоятельствами, даешь надежду и силы. Неужели же с собой не справишься? Вот что, моя дорогая: если Фортуна норовит повернуться не тем боком, нужно сбить ее с шага. Прикинемся, что ничто негативное нас не достает, мы его не замечаем. Промежуточный ход, как в шахматах. В нашей ситуации это будет просто отсутствие любого хода. Итак, упрямо развлекаемся, стараемся получить от отпуска свое. Назло мужу, И долой подозрительность! И вообще. Есть такой прием, мысль-перевертыш: представить, что могло быть и хуже. Что могло быть хуже? Если бы я не поехала на юг с Олей и Кириллом, они бы встряли в какие-нибудь неприятности без меня. Атак они под защитой, я за них кого хочешь на куски порву. И потом, я не встретила бы Андрея…»

С этим приятным выводом Вера все же задремала под утро. А проснувшись, получила неожиданный сюрприз: Андрей потихоньку, чтоб никого не разбудить, выгулял собаку, приготовил завтрак. Был молчалив и почти незаметен, как будто понимая Верино настроение. На душе у нее стало легче, когда она увидела, что Оля с утра весела и жизнерадостна благодаря счастливой привилегии юности – быстро восстанавливаться.

Сразу после завтрака позвонили в дверь. Весь проем заполнил собой Иван Жаровня.

– О! Андрюха еще у вас! А я думал, он уже давно на пляже,

– Ваня, ты что, бросил жену с тещей, достала тебя энергичная Светлана Павловна? – ухмыляясь, спросил Андрей,

– Мои женщины затеяли генеральскую уборку. Меня выгнали. – Иван сообщил эту новость так, словно докладывал об удачной войсковой операции. – И вот я здесь.

– Мы тебе рады, – сказала Вера. – Есть предложение развлекаться. Вопрос к тебе как к аборигену: можешь устроить нам поездку по морю?

– Можно прокатиться на катере. Желаете?

– Ой, как здорово! – совсем по-детски захлопала в ладоши Оля.

– Нужно взять с собой бутерброды и воду, – скомандовала Вера, обращаясь ко всей компании.

– Мама! Не надо бутербродов! Поедим на набережной в кафешке! Давай скорее, хочу на белый пароход!

– А Пай тоже будет есть в кафешке? – нахмурилась Вера.

– А мы что, его берем? Его ж на катер не пустят.

– Собачка тоже пусть воздушком подышит, – высказал свое мнение Иван.

– Пая мы берем, это не обсуждается!

– С доктором нельзя спорить. Что доктор прописал, то и надо делать, – подал реплику Андрей, подмигивая женщине.

– Спасибо, коллега, за моральную поддержку! – не растерялась Вера, и все обрадовались.

Барометр настроения, несмотря на вчерашнее приключение, в это солнечное утро показывал «ясно». Что от него и требовалось.

Через час вся компания сидела на верхней палубе маленького морского теплоходика, совершавшего морскую прогулку вдоль побережья. Теплоход неспешно шел по тихому морю, пассажиры наслаждались видами, выходили размяться на верхнюю палубу, откуда открывались безбрежные синие дали и крохотная полоска земли.

Сам собой завязался разговор о серьезных вещах. Начал его Иван.

– Вера, вот я хотел давно спросить: не тяжело целыми днями разбираться с душевнобольными, тобто, если прямо сказать, с психами?

– Вань, ну ты простой как валенок! – Двинятин подтолкнул Ивана локтем. Извиняясь за друга, он посмотрел на Веру, и его глаза сверкнули серым огоньком. – Задавать такие вопросы! Это как в анекдоте про убийство проститутки.

– Расскажи, Андрей. – Кирилл устроился поудобнее на деревянной скамье, развернувшись лицом к рассказчику.

– Ты чего проститутками заинтересовался? – тут же полувоинственно-полуигриво поспешила выяснить его юная жена.

– Ольга у вас, я гляжу, образец нравственности, – хмыкнул Иван.

– А ты как думал? – Вера весело потрепала Ольгу по ее собранному в пучок хвосту русых волос. – Ну, Андрей, мы заждались анекдота, рассказывай.

– Судят гинеколога за убийство проститутки. Обвиняемому предоставляется последнее слово. Он обращается к судье и присяжным: «Уважаемые господа! Мой рабочий день начинается в восемь утра. Пока я веду прием, все коллеги-врачи, сестрички и знакомые приводят ко мне на осмотр женщин. Наконец, вечером я, уставший, возвращаюсь домой. Не успеваю поужинать, как жена просит меня посмотреть соседку, племянницу или сотрудницу. От всего этого я зверею и поздней ночью выхожу прогуляться перед сном, и тут меня останавливает проститутка, которая предлагает мне, чтоб я за полста долларов… Ну, я ее и убил».

Рассказчиком Андрей оказался мастерским. Компания дружно расхохоталась. Вера сказала:

– Анекдот в тему… Все нормально, Андрей. Не волнуйся, не буду убивать Ивана за этот вопрос. Мне его часто задают. С таким же успехом можно спросить у хирурга, не надоела ли ему кровь. Или у офтальмолога, не прискучило ли ему смотреть людям в глаза.

– А у зубного врача, можно подумать, много радости копаться в гнилых зубах, – брезгливо фыркнула Ольга.

– Зато гинекологом быть прикольно, – с невинным видом заявил Кирилл.

– Мам! Ты только его послушай! И он это говорит после такого анекдота?! Я его сейчас выброшу за борт! – с этими словами Оля помчалась за своим молодым супругом. А тот, смешно прыгая, словно кенгуру, поскакал с верхней палубы вниз.

Оставшись втроем, продолжили тему.

– Если это интересно, попробую рассказать о своей профессии. Знаете, когда езжу в отпуск, даю себе зарок: не буду даже думать о работе. А проходит всего каких-то пара дней, и уже по ней скучаю. Представляете? Тем более что вокруг всегда полно людей с различными проблемами. Ну, вот взять хотя бы такую знакомую всем депрессию. Наверно, нет ни одного человека, который бы хоть когда-нибудь, хотя бы раз в жизни, не испытал ее.

– Это уж точно, – вздохнул Жаровня.

– Так вот, в одном медицинском журнале сказано, что депрессия каждый день убивает полтора десятка человек. И это только в нашей стране. Ученые говорят, что «плохое настроение», как в народе называют депрессивные состояния, по распространенности скоро обгонит даже простуду. Я этому, правда, не очень-то верю…

– А как можно определить депрессию? – спросил Андрей.

– Это после, слишком специальное… – Вера, задумчиво смотревшая на море, обратилась к мужчинам. – Разве не стоит заниматься недугом, который, с одной стороны, выглядит вполне безобидно? Подумаешь, плохое настроение! А с другой стороны – серьезное заболевание. Ведь порой она служит неким катализатором. Депрессия, подлая, прокладывает за собой путь всем остальным болячкам: сердечно-сосудистым, гастритам, холециститам, язвам всяким, гипертониям.

– И ты это лечишь? – Иван, как ребенок, завороженно смотрел на Веру.

– Конечно, – ответил за нее Андрей, – вспомни женщину с сыном на пляже…

– Лечить – лечу, – сказала Вера. – Но я не волщеб-ница. Иногда получается, иногда нет. Очень мещают сами люди, их трусость и лень,

– Это как?

– Да ведь гораздо легче валяться и ничего не делать. Проще заснуть и не просыпаться. Лечь на диван и лежать сутками, разговаривая с собственной тоской. Думать, что ничего хорошего уже не будет, любовь прошла стороной, успех и богатство достались другим, а жизнь тащится, словно скрюченная старушонка. Нужно иметь смелость бороться с обстоятельствами, но еще большую – чтобы бороться с собой. Мои пациенты, чередой проходящие год за годом у меня перед глазами, иногда кажутся мне одним и тем же человеком. Лица сливаются, проблемы у всех похожие. Часто приходят по второму и третьему разу: доктор, а вот тут я недопонял, а вот это не получается… Объясняешь одно и то же, втолковываешь, внушаешь… Прямо хоть самой ложись на диван! – вздохнула Вера.

– Не надоело вытаскивать? – спросил Андрей.

– А я зову на помощь других докторов, – улыбнулась Вера, – причем всем известных.

– Тобто? – заинтересовался Жаровня.

– Доцента Время, фельдшера Движение, академика

Искусство, медсестру Природу. И уж если они не помогают, тогда зову доктора Лекарство. Людей, по-настоящему страдающих от депрессии, тех, кому нужна серьезная помощь, – немного. Большинство ленивых, просто не любящих самих себя. Не понимающих. Неграмотных психологически…

– А вы все о том же! – весело плюхнулась на скамью Ольга.

– Где твой муж? – спросила Вера.

Кирилл внезапно появился.

– Был выброшен за борт, но меня подобрал капитан, и я спрятался на капитанском мостике от Ольки-людоедки.

– Мам! Скажи ему, чтоб не дразнился! Какая я ему людоедка?

– И почему это детям разрешают вступать в брак? Вам нужно еще в детский сад ходить.

– Ну, ма!

– Хорошо. Ты не людоедка, ты маленький зеленый спиногрыз. Так подходит?

– Не совсем.

– Мам-Вер! А о чем вы тут беседовали, пока мы гонялись друг за другом по «Титанику»?

– Типун тебе на язык, Кирюха! – суеверно перекрестился Иван. – Мы с твоей тещей говорили о всяких психических болячках.

– Это, наверное, потому, что Екатерина Павловна…

– Действительно. – Андрей достал пачку сигарет и, закурив, продолжил свою мысль: – Мы все то и дело вспоминаем ее гибель.

Так в разговорах, морских впечатлениях, отдыхе в прибрежных шашлычных, где они лакомились копченой осетриной под красное вино и пиво, наслаждаясь чистотой морского воздуха и феодосийскими красотами, прошел весь день.

Вечером, наполненные впечатлениями, Вера с молодоженами вернулись к себе. И тут их ждало очередное неприятное происшествие.

Все в их доме было перевернуто вверх дном, словно по маленькой квартирке прошел ураган. Вещи были разбросаны, подушки дивана перевернуты, из рюкзаков и сумок все было вытряхнуто. Вера устало присела на кухонную табуретку. Дети растерянно смотрели по сторонам.

– Ну ни фига себе! Вот это погуляли, – сказала Ольга.

– Нужно проверить, что украли. – Всегдашняя докторская способность сосредоточиться в сложной ситуации не подвела Лученко и сейчас.

– Нет моего найковского спортивного костюма, – покопавшись в вещах, констатировал Кирилл.

– Пропало мое обручальное кольцо! – жалобно простонала Оля.

– Что ж ты его не носишь?! – протянул расстроенный Кирилл.

– Тихо, тихо. Нам сейчас нельзя ссориться. Мы не виноваты, что нас ограбили. – Вера перекладывала вещи, лицо ее было бледным и напряженным.

– Я его не носила, чтоб руки ровно загорали, – со слезой в голосе оправдывалась Оля.

– Горе ты мое луковое, – сменил гнев на милость муж, – ничего, заработаем на новое.

– Мама! Из наших с Кирюшей тряпок ничего не взяли, кроме его костюма. О, вот еще и плеер… Точно, пропал. То есть украден… А твои вещи целы?

– Мои тоже не взяли, только переворошили, словно что-то искали. Да кому они нужны – шорты, топы?.. Погоди, кажется, нет тапочек и моей юбки шелковой. Ну уж юбка-то вору зачем, не понимаю!

– Ну что, будем ментов вызывать? – Кирилл скептически смотрел на разгром, устроенный в квартире.

– С этой квартирой вообще что-то не так. То хозяйка умирает, то нас грабят. – Ольга вопросительно смотрела на мать.

– Ты права, – откликнулась Вера. – Если вызвать милицию, скажут, что залезли подростки-хулиганы. Нас же

Исделают виноватыми. Дескать, сами не закрыли окна на балконе или дверь забыли запереть…

– Окна закрыты на шпингалеты, – провела осмо трдочь.

– Дверь никто не взламывал. Замок чистый, и никаких следов взлома – ни снаружи, ни внутри, – подал голос из прихожей зять.

– Стало быть, у того, кто сюда забрался, был ключ. Почему же тогда остались нетронутыми гораздо более ценные веши?

– Какие?

– Ну, например, моя любимая ручка «Паркер» с золотым пером, таскаю ее повсюду по привычке.

– Которую тебе подарил директор фирмы «Река» зато, что ты его жену вылечила?

– Да. Она по своей цене, пожалуй, дороже колечка и костюма будет. И еще, никто не покусился на твои часы, Олечка. А они ведь от моей мамы покойной достались. Золотые, с маленькими бриллиантиками. Вон, у трюмо лежат, на самом видном месте, бери – не хочу.

– Почему?

– Видимо, вор решил, что это так, позолота и стеклышки. Он взял только то, что явно, с его точки зрения, имеет ценность. Фирменные вещи. Или золотое кольцо, обручальное. Понимаете, вор не разбирается в вещах по-настоящему дорогих. Иначе бы он унес часы и ручку в первую очередь. А плеер или спортивный костюм – вещи нужные, но не такие, чтоб ради них стоило рисковать, вламываясь в чужую квартиру.

– И что это нам дает?

– А то, что искали…

Вера замолчала, потому что на пороге квартиры появилась Алла, соседка-отдыхающая. Вера вздохнула: только ее им сейчас не хватало.

Алла принялась бесцеремонно трещать:

– Вот тебе и отдельная квартира! Вот тебе и курорт! Много ценного украли? – Глазки ее словно затянулись масляной пленочкой любопытства. Она совсем не смутилась тем, что никто не ответил. Ей было достаточно общения в жанре монолога. – Подумать только! Приезжаешь сюда, на последние трудовые копейки снимаешь жилье, а тебя же и обворовывают! Вера! Нужно немедленно вызвать милицию! За что мы налоги платим? Пусть ищут! Если уж не охраняют покой граждан, то пусть хоть найдут вора!

– Алла, давайте попробуем успокоиться, – сказала Вера, ища, на что бы ее переключить. – А мы сегодня по морю катались, и с нами был Иван.

Алла тут же закрыла свой крупный рот, готовый извергать упреки в адрес милиции.

– О, я тоже хочу по морю, – сказала она. – Завтра попрошу Ивана меня покатать.

Вера вымученно кивнула, думая совсем о другом.

– Только квартиру покрепче запирайте, – встрял Кирилл.

– Мама! Давай мы с Кирой тут все приберем, а вы с Аллой приготовьте чего-нибудь понямкать. А то я когда расстраиваюсь, жутко есть хочу. – Дочь принялась собирать разбросанные вещи.

– Мам-Вера, не парьтесь вы из-за всей этой фигни! Мозги наши не украли, значит, мы еще заработаем! – подбодрил тещу Кирилл.

– А им наши тряпки все равно впрок не пойдут, – убежденно сказала Вера. Они вышли на кухню вместе с соседкой.

– Я удивляюся на твою Ольгу. Так спокойно себя ведет. Если бы меня обокрали, я бы уже в истерике валяла-ся, – с осуждением высказалась гостья.

– А толку? – спросила Вера.

– Ну, не знаю. Хорошо, ты не хочешь себе нервы мотать с милицией. Но тогда сама походи по соседям, поспрашивай, может, кто чего видел, слышал? Может, узнаешь чего? – урезонивала Веру гостья.

– Да зачем? Я и так знаю, что дверь никто не взламывал. Просто открыли ключом, взяли что хотели и ушли, – устало вздохнула Вера.

– Как это ключом? А у кого, кроме тебя, есть ключ? – Алла, сидевшая на табурете и наблюдавшая, как хозяйка ловко нарезает овощи в салат и одновременно разогревает в маленькой кастрюльке фаршированные перцы, с сомнением добавила: – Ты не много готовишь?

– Отвечаю в порядке поступления вопросов. Ключ, кроме нас, есть еще у Галины, племянницы нашей покойной хозяйки. А готовить я всегда стараюсь побольше, чтоб мои молодые растущие спиногрызики не оголодали.

– Так что, значит, Галина вас обокрала?!

– Нет, не думаю. Она приличная женщина. Они с мужем вполне обеспечены. Зачем ей заниматься такими грязными делами? – Лученко отвлеклась от приготовления еды и задумчиво посмотрела на собеседницу.

– Но ведь ты сказала, что дверь открыли ключом. Значит, это могли сделать те, у кого второй ключ. Уж я бы на твоем месте сразу пошла к ним и все выяснила.

– Ну, если ты так настаиваешь, иди к ним, расскажи. А заодно не забудь Галине рассказать и о том, что ее драгоценного мужа, Ивана, соблазнила некая отдыхающая по имени Алла.

Соседка фыркнула.

– Ничего я его не соблазняла! Сами тут на юге липнут, как… – Она не нашла слов и замолчала.

В дверях появилась молодая пара. Они объявили о том, что навели полный порядок.

– Тогда мойте руки. Кирюша, у тебя уже трехдневная щетина, побрейся. У нас вот-вот все будет готово.

– Я уже помылася и побрилася! – входя в кухню через несколько минут, Кирилл подмигнул Вере, копируя со-седкину речь.

– Смотрю я на вас и удивляюся! Вас обокрали, а вы еще шутки шутите! Просто не семья, а цирк какой-то, – констатировала Алла, затем, не поскупившись, положила себе порцию перцев, салату и принялась энергично работать ртом.

– Во всякой неприятности нужно уметь представить, что могло быть и хуже. А раз мы живы и здоровы, значит, нечего нос вешать, – сказала Вера бодро, но все же чувствуя неприятный холодок.

– Просто вам все легко досталося. Видно, не горбатились на те вещи, что у вас украли. – Тон Аллы был безапелляционным.

– И все-то вы про нас знаете! – кинулась на защиту семьи Ольга. – И учить нас, как правильно жить на свете, можете!

– А ты молода еще, взрослым грубить! – напустилась на девушку соседка. – Ишь какая! Я им сочувствую, а они на меня рот открывать! Я, может, секретарем в юрконсультации в Йошкар-Оле подрабатываю! Там и не такие дела разбирают!

– Откуда в вашей Кошмар-Дыре такие дела, как у нас? – сказал Кирилл тихо, но так посмотрел на соседку, что она быстро встала.

– Я, конечно, в чужой монастырь со своим уставом не лезу. Живите, как хотите.

Соседка как-то бочком продвинулась к выходу и захлопнула за собой дверь.

Вера рассмеялась, вслед за ней зашлась смехом Ольга, а уж за ними обеими – Кирилл.

– Ой! Не могу! Когда ты, Кирюша, переиначил Йошкар-Олу в Кошмар-Дыру, я думала, просто лопну со смеху! – говорила Оля, вытирая мокрые глаза.

– Видел бы нас кто со стороны. Их обокрали, а они мало того что целую миску салата и кастрюлю перцев уговорили, так еще и хохочут как ненормальные, – с улыбкой покачала головой Вера.

– Вот Алла нас и увидела со стороны.

– А знаешь, доча, по-моему, мы абсолютно правильно себя ведем.

– Это в смысле аппетита, что его нам кража не испортила? – поинтересовался Кирилл.

– И в этом смысле тоже. – Мать семейства посерьезнела и продолжила свою мысль. – Вот посмотрите, ребята. Разве мы живем для вещей? Ведь они же существуют для нас, а не мы для них. Есть главное: то, что вы нашли друг друга, то, что вы, тьфу-тьфу, здоровы, молоды, веселы, и то, что вы мои родные, иеще мы друзья. А тряпки, вещи… Ну, жалко, конечно, неприятно, но ведь это не причина портить себе отпуск.

Вскоре семейство отправилось спать. Уставшие задень дети заснули мгновенно. Пай, умостившись под Вериной кроватью, тоже спал, посапывая и всхрапывая. Вере же не спалось. Она вспоминала свои обиды, малые и большие жизненные трещинки, и ей себя становилось все жальче. Особенно сегодня. Детей-то она успокоила, а себя не обманешь. Начинался день бессонными грустными мыслями, ими же и заканчивается. Что тут хорошего? Где же отпуск, отдых? Зимой, что ли, лучше ездить отдыхать? Как мама.

Это было много лет назад, перед самым Новым годом. Родители собрались поехать кататься на лыжах в Карпаты. Уже была куплена семейная путевка в пансионат, маленькую дочь тоже брали с собой – не с кем было ее оставить.

Но накануне отъезда четырехлетняя Верочка заболела корью. И тогда Верин папа, Алексей Сергеевич, убедил маму ехать кататься на лыжах без них. Дескать, я тут Ве-руню сам вылечу, а путевку жалко, ведь об этой поездке они так долго мечтали. Маму, Ольгу Романовну, удалось уговорить: ведь муж был педиатром, и лучше, чем он, ребенка вряд ли кто поставил бы на ноги. Повздыхав, как водится, Ольга Романовна поехала покорять горные вершины. А папа, чтобы доставить больной дочери радость, принялся украшать новогоднюю елку.

В те времена семья Веры жила в старом, еще дореволюционном доме, в коммуналке с комнатами-клетушками. Зато потолки были высоченные. Алексей Сергеевич купил огромную елку, красавицу, как раз трех с половиной метров от пола. Намотавшись за день по рынкам и по аптекам, забыв даже поесть, папа приволок на санках это лесное чудо. И вместо отдыха бросился украшать елку. Водружая на верхушку рубиновую звезду, он упал, притом неудачно: сломал при падении три ребра. И вот, после рентгена, гипса, опоясывавшего торс отца-героя, после бессонных ночей у постели дочери папа Леша задумал «святую ложь». Он решил, что не будет ничего рассказывать жене ни о ребрах, ни о гипсе, ни о том, как тяжело ухаживать за больным ребенком в таком состоянии. Он справился сам, а жене весело докладывал по телефону, что дочь идет на поправку и Оленька может спокойно отдыхать, катаясь на лыжах и ни о чем не волнуясь.

Конечно, ложь была разоблачена сразу по приезде Ольги Романовны. Еще на вокзале, встречая жену, Алексей Сергеевич повел себя странно, подозвав носильщика, чего никогда прежде не случалось. Жена пристально вглядывалась в крепкую фигуру мужа, но под зимним драпом пальто ничего не углядела. Зато дома обман сразу раскрылся, поскольку рыцарские доспехи из гипса были видны невооруженным глазом. Как и следовало ожидать, она сначала возмутилась, потом отругала мужа, а после пожалела и даже поплакала.

Это детское воспоминание открыло в Вериной душе те ссадины, которые в суете дней обычно глубоко спрятаны. Они с настойчивостью больного зуба дергали и ныли. И все о том же, о семейном «Титанике»…

Корабль семейных отношений идет ко дну из-за трещины, а появляется она, когда муж и жена перестают понимать и слышать друг друга. Как говорил Верин научный руководитель, профессор Сахно, «люди часто экстраполируют на своих близких собственные стереотипы». В переводе с научного языка на человеческий это означало: Вера, как и все, лепила семейную жизнь по образу и подобию семьи своих родителей. Еще совсем юной девушкой наблюдая маму и папу, их отношение друг к другу, Вера надеялась, что и свою будущую супружескую жизнь выстроит так же. Больше всего она ценила искренность и открытость. Не было ни одного случая, никакой жизненной передряги, когда родители что-то скрывали друг от друга. Если не считать случая с поломанными ребрами и новогодней елкой.

В замужестве все оказалось иначе. Юрий был не согласен, что откровенность – залог счастливого брака. Близкий человек, говорил он, это не чердак, куда можно сваливать все подряд в надежде потом разобраться, что нужно, а что нет. Поэтому, прежде чем делиться с ним каждым движением чувствительной души, следует задуматься: действительно ли это такая важная для него информация? Не нагружает ли она его чем-то лишним, совсем ему не нужным?

Ко всем этим невеселым мыслям прибавилась сегодняшняя кража. Фраза соседки «Просто вам все легко досталося» не выходила у Веры из головы. Она мысленно перебирала некоторые дни из своих врачебных будней, когда с утра до шести была на приеме, потом шла читать лекции вечерникам и заочникам, а уже после лекций и консультаций мчалась в круглосуточный супермаркет, стараясь купить продуктов на несколько дней. Поздним вечером дома готовила, стирала, потом засыпала налету, не успевая коснуться подушки.

«Да уж! – вздохнула доктор Лученко. – Ничего не скажешь, все “даром досталося”. Только почему так тяжело везти этот воз под названием жизнь?»