Текст книги "Глоток страха"

Автор книги: Анна Владимирская

Соавторы: Петр Владимирский
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)

Анна и Петр Владимирские
Глоток страха

Дорогой читатель!

Перед вами наша очередная книга о приключениях психотерапевта Веры Лученко. Как понятно из заголовка, речь пойдет о страхе. Великий Шиллер в конце XVIII века изрек, что любовь и голод правят миром. Это, конечно, верно, но мы позволили себе переформулировать известную сентенцию: страх остаться без любви и без еды правит миром… Казалось бы, игра слов, но все на самом деле очень серьезно. Наши страхи – наиглавнейшие из манипуляторов, которым трудно сопротивляться.

Зачастую страх, начавшись с небольшого и локального, ширится и разрастается, подпитываясь непониманием. Вот почему страхов так много: ведь мы, люди, способны не понять друг друга сотней различных способов. Взаимопонимание – невероятно труднодостижимая вещь. И, читая наш роман, вы в этом убедитесь в очередной раз. Одно маленькое непонимание повлекло за собой другое, потом еще и еще… Цепочка непониманий протянулась от человека к человеку, стена разобщения выросла до гигантских размеров, и людей охватил неуправляемый страх. А способствовали передаче страха на расстояние обыкновенные слухи. Каждый горожанин, напуганный слухами о внезапном появлении вампира-убийцы во Львове, вместо того чтобы попытаться понять, что происходит и откуда что берется, передавал этот слух дальше и заражал страхом других. Так и возникла эпидемия страха, охватившая город.

Но массовая истерия – вещь крайне опасная. Достаточно нескольких панических заголовков в Интернете и печатных средствах информации, чтобы перепугать мирных обывателей. А взаимозаражение людей страхом порождает цепную реакцию агрессии. Это все уже бывало, и не раз! Вспомните охоту на ведьм и якобы одержимых бесами в Средние века, истерические всплески на почве идеологии и религии. А вампиробоязнь! В Сербии и Австрии в XVIII веке даже распространяли правила-рекомендации по мерам безопасности при встрече с вампиром. Своеобразные инструкции, так сказать, памятка пользователя…

Итак, наша героиня Вера оказывается в очень трудных обстоятельствах. Она отпускает любимого в далекую командировку с неясной тревогой за него, из-за чего между ними даже случается размолвка, а сама уезжает с подругой во Львов на международный фестиваль анимационных фильмов. Проводник вагона рассказывает, что в городе орудует маньяк, причем милиция уверена в том, что это вампир. И еще одна деталь – рядом с жертвами находят книги… Город полнится слухами о новых убийствах, да и на фестивале происходят странные события. А когда пропадает связь с Андреем, Вера в состоянии стресса лишается сверхчувствительности, своих уникальных способностей. Вдобавок и милиция не помогает ей, а мешает… Но Вера – одна из немногих, кто твердо знает, что страхам можно и нужно противопоставить глубокое понимание причинно– следственных связей происходящего. Она пытается разобраться, какое отношение к убийствам имеют книги, случаен ли бунт заключенных в колонии, отчего люди на улицах так легко становятся неуправляемо агрессивны. Когда же ответы на эти вопросы будут найдены, окажется, что тот, кого она ищет, пострашнее вампира. И ни чесноком, ни солнечным светом с ним не справиться…

На страницах романа вас ждет много не только интересного, но и страшного. Однако бояться не следует: нам, авторам, важно было показать, что нужно идти навстречу своему страху, пытаться понять его. Тогда он становится дрессированным и ходит на поводке.

Анна и Петр Владимирские

1

Им было тесно в этой маленькой подсобке, пятерым мрачным мужчинам. Форменные тулупы делали их еще крупнее и неповоротливее. Лежащий на замшевых плечах, на сапогах и шапках снег еще не успел растаять.

– Это? – спросил старший группы, оглянувшись к полуоткрытой хлипкой двери.

Бледная официантка кивнула.

Хотя чего там спрашивать. Ясно ведь, что именно «это». «Это» лежит на полу в луже крови. «Это» вызовет кучу вопросов, требующих ответа: что да как, да почему умер.

Хорошо бы несчастный случай…

В полутемном углу помещения возле картонных ящиков и мешков лежал лицом вниз парень в джинсовой куртке. Бармен кофейни, как сообщила официантка. Хорошо, что она не визжит, не болтает без умолку в истерике. Правда, истерика у свидетелей выражается порой и так, как у нее сейчас: молчит и тупо кивает. Ну, молчи-молчи, потом все расскажешь.

– Гляди, Михалыч, – обратился к старшему один из приехавших. – Видишь? Сколько стекла на полу.

– Разбил бутылку? – тут же включился еще один.

Они присмотрелись. Везде на полу были осколки, особенно много возле трупа. Посверкивало стекло и из черной лужи.

– Да тут не одну бутылку раскоцали, – сказал Михалыч. Он вздохнул с облегчением. – Наверное, взял пару ликеров с полки, поскользнулся и…

Мужчины зашевелились, затоптались на месте. Кто-то подхватил намек старшего: ну да! Конечно, поскользнулся и грохнулся, осколками стекла перерезал какую-то важную артерию… Бывает, случается, осторожнее надо быть, спаси нас всех и сохрани Матерь Божья!..

– Значит, не криминальный, – подвел черту кто-то.

– Ага, видно же, – кивнул самый молодой мент, усатый, с сумкой на плече.

Только один из них ничего не говорил – пожилой, с седоватой щетиной на небритых щеках. Он стоял и спокойно, даже равнодушно ждал, когда его коллеги закончат обычную трепотню. «Казалось бы, – думал он, – столько всего уже навидались, и грязи и крови, а вот ведь… Всегда они, приезжая на место происшествия, начинают с разговоров. Защитная реакция психики, знакомое дело. Пусть болтают, но я-то вижу – все тут у нас совсем не так. Не мог погибший так порезаться осколками стекла. Опыт подсказывает – не мог. Но если ребята настроены спихнуть это дело со своей шеи как несчастный случай, не буду я им мешать. Себе дороже. Устали бойцы, замерзли, хотят скорее до– дежурить – и домой. Не буду лезть и вызывать огонь на себя. А там пусть оно само как-нибудь… Не в первый раз…»

– Пойдем покурим? – Двое ментов протиснулись в дверь подсобки и вышли.

Старший группы сказал, обращаясь к пожилому:

– Давай, Вадимыч, как всегда. Порядок есть порядок. – И он тоже вышел.

В помещении остались только двое: небритый эксперт и молодой. Усач снял с плеча сумку и поставил на пол, из нее достал резиновые перчатки, бумажные конвертики, полиэтиленовые мешочки и папку с бумажными листами для протокола.

Кряхтя, пожилой Вадимыч опустился на корточки и принялся осматривать труп. Он мычал себе под нос и покашливал:

– Ага… Кхм… Угу… Кхе-кхе… Ткани восковые… Полная обескровленность, так… Вся кровь, что на полу, из сонной артерии. Пишешь?..

– Ага, – вздохнул молодой помощник, черкая ручкой по бумаге. – Разрезал стеклом, такая уж у него судьба.

Эксперт покосился на него. Помолчал.

– Нет, – произнес он, поколебавшись. Говорить или нет? Надо… – Может, и судьба. Но не стеклом.

– А? Что ты сказал, Вадимыч?

– Я говорю, не стеклом это.

Наступило молчание. Сквозь небольшое пыльное окно с заклеенными бумагой рамами слышалось завывание ветра. Снег шелестел, натыкаясь на стекло. Будто крупу сыпали и сыпали на расстеленную газету.

– То есть как? – спросил молодой, качнув обвисшими усами а-ля запорожец с картины Репина. – Как не стеклом? А чем?

Снова тишина, только снежная крупа шуршала по стеклу и слышны были негромкие голоса курящих милиционеров.

– А вот так, – вздохнул эксперт. – Чем… Не знаю чем. Сонная артерия у нашего бывшего бармена, а сейчас трупа, разорвана.

– То есть как? – тупо повторил усатый.

Эксперт пожал плечом:

– Стась, дружок, ты мне на слово не веришь? Ну подойди, полюбуйся лоскутами кожи. Вот, приподнимаю специально для тебя.

– Не надо, верю, – торопливо сказал Стась. – Это я так…

– Ну а если так, то молчи и записывай.

– Но как же, ведь стеклом артерию не разорвешь… Или можно?

– Не встречал такого, – хмуро ответил пожилой Валимым. – Вернее, видел, но не в подобных случаях. В автокатастрофах, дорожно-транспортных происшествиях всяких… Ткани рвутся как угодно. Но не здесь и не так. Не в тихой кладовке на полу. Ладно, давай пиши. Диктую: смерть наступила примерно тринадцать часов назад…

И они занялись своей обычной работой. Никто им не мешал, только снег время от времени очень уж сильными пригоршнями сыпал свою крупу в барабан стекла, и тогда оба милиционера косились вверх – на метель, на ночь, на зимнюю погоду в ноябре… И вновь эксперт продолжал диктовать, а молодой записывать.

– Ну что, закончили? – спросил старший группы, заглядывая в подсобку. За ним стояли остальные двое. – Едем? Официантку позже допросим. Поздно уже.

Эксперт молча кивнул на протокол в руках у Стася. Не хотелось ему ничего говорить вслух. Молодой милиционер протянул старшему листки.

– Что еще… – сказал тот и принялся читать, поднеся бумагу поближе к лампочке на стене. – Так… Совокупность свойств… местоположение… замкнутость пространства… Ага! Надо допросить официантку, почему вызвала милицию лишь поздно вечером. Парень-то, получается, утром помер? Во время открытия заведения, выходит… И весь день пролежал.

– Ты дальше читай, – сказал эксперт.

– Что?! – Старший наконец дочитал до нужного места, нахмурился, глянул на эксперта, потом снова в записи. – Хрень какая-то! – Он протянул листки назад, остальным. – Вы такое видели?

– То есть как? – спросили они одновременно, едва лишь пробежали глазами первый листок.

– Спросите у него, – с досадой кивнул старший на эксперта.

– А что я? – повысил голос Вадимыч. – Мое дело дать криминалистическую характеристику, будто ты этого не знаешь. А уж выводы, прошу панство, извольте делать сами.

Он почесал небритый седой подбородок и с неохотой принялся им объяснять. Про лохмотья кожи, каких не бывает при порезах стеклом. Про специфические повреждения подкожных тканей. Про то, что бутылки разбиты при падении, причем пустые бутылки: никаких других жидкостей, кроме крови, на полу нет.

Его слушали в тяжелом мрачном молчании, осмысливая, как им не повезло. Три первые типовые версии, которые сразу рассматриваются при обнаружении трупа, версии, на которые они так надеялись, – смерть от естественных причин, несчастный случай, самоубийство – сюда не подходили. Оставалась четвертая: убийство. Неужели придется это признать?

– Ну, не знаю, не знаю, – процедил старший. – В конце концов, чем же так можно разодрать шею?

Эксперт отвернулся. Вот оно, самое непонятное.

– Инструментик странный, – вполголоса сказал он. – Похоже на зубы…

– Мать Пресвятая Богородица… – перекрестился молодой Стась.

А старший грубо рявкнул:

– Ты что, старый, очумел?

– Так иди сам и смотри! – Эксперт пальцами в резиновых хирургических перчатках раскрыл края раны. – Вот. Две четкие борозды, как от клыков.

Старший сделал шаг вперед. Остальные, следуя примеру молодого, перекрестились.

– Кроме того, по следовой картине, – сказал эксперт. – С потеками на полу потом подробнее разберусь. Но смотри: книга. Не знаю, может, она тут оказалась не случайно и пригодится вам для дальнейшей работы. Лежала на трупе, видимо, соскользнула сюда, в сторону. Край обложки в крови.

«Еще и книга, – подумали сотрудники милиции. – При чем тут книга?»

– Ну и что означает эта книга? – спросил как бы в пространство Михалыч, озвучивая повисший вопрос.

– А хрен его знает, – грубо плюнул один из ментов.

Капитан, старший группы, и без того был раздражен, видя, что никак не удается повернуть гибель бармена в сторону несчастного случая. Поэтому он коротко приказал грубияну:

– Вот ты и будешь выяснять про книгу.

Тот снова плюнул, на этот раз молча. Черт за язык дернул!.. Теперь рой землю понапрасну. Мало ли почему на трупе книга? Да может, и не его это книга вовсе, не трупа. Может, упала откуда-нибудь… Он посмотрел вверх, на полки, заставленные бутылками и разрисованными рекламой коробками. Ну да, поставили книгу среди вон тех пакетов с кофейными зернами, оттуда она и свалилась… Тут у него захрипело, неразборчиво загундосило в груди, он расстегнул толстый тулуп и вытащил рацию. Отошел в сторону и принялся там с ней разговаривать, поминутно вскрикивая: «Повторите, не понял!»

Старший осмотрел обложку книги, на ней значилось «Кожевин В. А. Искусство видеосмерти от Запада до Востока», пожал плечами в недоумении, сунул книгу Стасю, буркнул: «Запиши и приобщи». Вдруг у него тоже запищало в кармане. Он достал трубку мобильного телефона, сказал «слушаю» и застыл.

Опытным ментам было все ясно и без слов. Как говорится, беда никогда не приходит одна. И когда Михалыч отключил связь, они уже знали: новый труп.

– Ты, – сказал он Стасю, потом кивнул грубияну: – И ты. Остаетесь здесь. Заканчиваете описание. И тщательнее… Может, все-таки несчастный случай. А ты, – он взглянул на другого мента, – и эксперт со мной. Едем на труп.

Он повернулся, вышел из подсобки, прошел быстрым шагом между столиками кафе и открыл входную дверь. Его сразу окутало белым, и было неясно, что это: пар от разницы температур или снежная пыль. Двое коллег подняли воротники, эксперт взял свою сумку, и они вышли в метель следом за командиром.

Снаружи их ждал водитель в заметаемом белой крупой служебном «опеле». Автомобиль отъехал от кофейни, и она сразу пропала сзади, растворилась в белесоватой мгле.

Снежинки метались сразу во все стороны, словно не знали, куда им лететь. Мотор гудел, по лобовому стеклу шаркали «дворники», сгребая в сторону белую кашу и открывая взгляду мчащуюся навстречу узкую улицу. Снег упорно засыпал стекло. Бесконечная борьба снега и едва слышно гудящих «дворников» завораживала.

– Хорошо, что резина зимняя, – деловито сказал водитель. Он не любил тишины.

Ему никто не ответил. Пассажиры мрачно молчали. Два трупа подряд. Не каждое дежурство так бывает… Хоть бы второй труп оказался не криминальным!

Вновь общую мысль озвучил капитан:

– Сказали, вроде с высоты упала и разбилась. Девушка, студентка, наверное. Так что это… не будем нагнетать заранее. Может, там всех дел на пять минут.

– Не будем, – согласился со вздохом эксперт. Но не выдержал все же, буркнул: – Ох, не нравится мне эта рана. И книжка у трупа не нравится.

Капитан покосился на него.

– Можно подумать, мне оно нравится… А что такое?

– А то, – понизил голос эксперт, – что мой давний знакомый, доктор, вчера звонил. И рассказал про смерть своего коллеги. Врача городской станции «скорой помощи». Убийство. Двадцать второе отделение занимается…

– Мало ли, – с привычным равнодушием сказал капитан. – Сам знаешь, бывает. Даже у нас, во Львове.

– Нет, Михалыч, – совсем тихо произнес эксперт. – Не мало ли. У убитого, врача между прочим, была разорвана сонная артерия…

– Хватит, – резко приказал капитан. – Дальше не надо. После поговорим.

Они замолчали, но думали об одном и том же. Если признаки выстраиваются в серию, это совсем плохо. И лучше бы они не выстраивались. А сами мы не будем их выстраивать!..

В небольшом дворике, окруженном высокими домами, не было даже любопытных. Да и откуда им взяться в такую погоду? Лишь посреди двора топтался кто-то с деловым видом, подняв воротник и стряхивая снег с шапки и плеч. Наверное, участковый или дворник. Когда подъехала оперативная группа, из парадного вышел еще один человек, потом оказалось – житель дома, обнаруживший труп. Оба с готовностью подошли к машине, начали рассказывать, показывать.

– Минутку, осмотримся, – сказал старший, и они замолчали.

Посреди двора лежало тело. Вначале показалось: просто маленький холмик, рядом с ним холмик поменьше. Все было покрыто слоем снега. Когда подошли ближе, увидели лежащий около трупа рюкзак. Такой, с каким школьники и студенты ходят. Возле большого холмика темнела вроде бы тень. Только не тень это была, а проступающая кровь. На рюкзаке явственно выделялся прямоугольник. Неужели книга? Опять?!

Капитан велел своим коллегам все осматривать и записывать, сам остался переговорить со свидетелем. Выяснилось вот что: девушка жила в этом доме, на девятом этаже. Шла, видимо, домой после занятий. Снимает квартиру, учится, больше ничего не известно. Как имя? Да это надо у соседей по этажу спросить…

Тем временем эксперт делал свое дело, опустившись на корточки рядом с трупом. Второй милиционер держал над ним зонт и светил мощным фонарем. Водитель дежурной машины включил фары, в их лучах косо пролетали белые точки и исчезали.

Наконец, эксперт содрал с рук перчатки и уложил их в полиэтиленовый мешок. Старший закурил, дал прикурить подошедшему коллеге. На их лицах читалось отчаянное желание, чтобы этот труп оказался не криминальным, и в то же время тупая покорность судьбе.

Эксперт не курил.

– Увы, хлопцы, не могу порадовать, – сказал он, поплотнее укутывая шарфом щетинистый подбородок.

«Хлопцы» молча слушали.

– Ее сперва убили, а после сбросили с высоты. Характер смертельной раны такой же, как у бармена, рваная, будто зубами. Ну ладно, ладно, не надо на меня так смотреть!.. Пусть будет так: чем-то, похожим на зубы. На рюкзаке – книжка.

Он не договорил, – но подумал: «Все совпадает. Серия».

– Никакая не серия, – упрямо сказал старший. Закашлялся табачным дымом. – Это еще надо доказать.

– Да-да, – с готовностью подхватил второй курящий мент. – Это случайное совпадение.

– А ты… – повернулся к нему капитан. – Хорош курить, поднимись пешком по лестнице, ищи следы, кровь, что угодно! Бегом! Книгу, Вадимыч. – Он протянул руку в кожаной перчатке.

Ему достали из полиэтиленового мешка книгу, вручили. Книга оказалась обернутой в серый чехол, на нем неразборчиво желтело пятнышко какой-то эмблемы.

– Там внутри записка, – сказал эксперт. – Почитай, любопытно.

Капитан открыл книгу, прочитал на форзаце «Парис Якубич. Философия несвободы», расправил вложенный листок.

«Дорогой друг! Это не письмо счастья. Ты нашел необычную книгу – часть всемирной библиотеки "Бук-кроссинг". Она даст тебе дельные советы, поможет разобраться с трудными вопросами жизни. Точно так же, как помогла другим своим читателям. Книга – не материальная, а духовная ценность! Люди по всему миру оставляют свои книги в общественных местах, чтобы и другие, совсем незнакомые им люди тоже смогли их прочитать. Прочти ее и отпусти».

– Ничего не понимаю, – пробормотал начальник оперативной группы. Сердито захлопнул книгу. – Отпустить книгу? Что за бред!

Подошел отправленный в дом милиционер.

– Есть, – выдохнул он. – Между восьмым и девятым. Маленькая лужица, в ладонь величиной. Там грязно, сразу и не поймешь, что кровь.

– Вадимыч, сходи глянь, – велел капитан. – Подожди… Иди сюда. – И шепотом произнес: – Завтра с утра зайдешь сразу ко мне, расскажешь все про своего знакомого доктора. Что он тебе сказал, что ты ему, фамилия-адрес… Чую, пригодится. Ну, давай… А ты, – он повернулся к менту, – возьми водилу. Иди в дом. Всех опросить, не видел ли кто чего. Узнать, кто родители этой девушки, имя и фамилию, где училась и работала, круг знакомых и прочее – досконально. Что читала – обязательно. Работать хоть до утра, но раскопать мне свидетелей! Погоди, постой минутку…

Он вытащил из кармана свой мобильник и позвонил оставшимся двоим в кафе, где был обнаружен труп бармена. Приказал узнать о нем то же: круг знакомых, были ли враги. «Да – и что читал, тоже узнать! Может, в библиотеку был записан. Раскопайте мне, при чем тут книги!»

– И еще, – свирепо сказал он в трубку, но посмотрел на стоящих рядом с ним коллег. – Если услышу, что разболтали про зубы на шее убитых, – не просто уволю, а посажу за разглашение оперативной информации! Никому. Ни мамам, ни подругам! И сами прямо сейчас забудьте. Никаких журналистов чтобы за километр не было! Протоколы по обоим… ммм… случаям – сразу в сейф. С прокуратурой сам свяжусь.

Он сел в машину, со злостью хлопнул дверцей и уехал. «Опель» сразу пропал в метели, и звук мотора исчез.

– К начальству поехал, – спокойно сказал один из ментов, не спеша закуривая. – Правильно.

– Ага, – ответил водитель. – Ему же надо подстраховаться. А то не миновать скандала на весь Львов. Да, Вадимыч? Эх, «опель» забрал…

Эксперт помедлил.

– М-да, – бросил он. – Не переживай, машину он за нами пришлет, не впервой. А вот серийные трупы в старом городе – хороший подарочек к фестивалю.'

– Какому такому фестивалю?

– На днях фестиваль анимации открывается, народу понаедет, иностранцы всякие. Не слышали? Темнота вы некультурная.

– Сам ты темнота. И погоди про серию… Еще ничего не ясно. Не спеши свинью подкладывать.

– Ну да, ну да, – издевательски закивал пожилой Вадимыч. – Сами они себе горло перегрызли, сами на себя книжки положили.

– Тьфу на тебя!.. А ведь точно: тот еще сюрприз к массовому мероприятию культуры. Обескровленные трупы с рваными ранами на шее… Упаси нас от нечисти, Матерь Божья!..

Другой милиционер тоже с тоской и страхом принялся крестить грудь:

– Матка боска… Свят-свят… Это ж точно вампир!.. Укусы за шею, разорванные артерии… А может, Господь отведет? И все это случайные совпадения?..

Милиционеры, оставив эксперта во дворе рядом с телом, и вместе с ним молоденького лейтенанта на всякий случай – для сдерживания любопытных, если они появятся, – медленно и обреченно направились к подъезду. Эксперт позвонил, вызвал «труповозку» и тоже ушел в дом, греться и ожидать. Снег все падал и падал, засыпая маленькие холмики. Вот уже и кровь не видна. И вообще уже ничего не было видно под милосердным мягким одеялом.

Ветер утих, снег падал ровно, спокойно. Пряча все уродливое. Закрывая неправильное. Укутывая прошедшее. Заштриховывая все опечатки.

Оставляя только белизну и красоту.