Текст книги "Проклятый (СИ)"

Автор книги: Анна Мистунина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Приподнявшись на локте, Эриан снова окинул взглядом ее тело. Нарела сонно улыбнулась.

– Мне пора, – с сожалением прошептал он.

И оказался захвачен в кольцо мягких рук.

– Куда ты спешишь? – лукаво спросила Нарела.

– Спать, клянусь Богом! Не хотелось бы заснуть здесь – и проснуться от пощечины твоего отца!

– Отец никогда не поднимет руку на будущего императора, – улыбнулась Нарела.

– Но ты же не расскажешь ему? – с тревогой спросил Эриан.

Мгновение Нарела молчала, улыбаясь, потом ее пальцы зарылись ему в волосы.

– Не расскажу, повелитель.

«Она думает, я на ней женюсь», – подумал Эриан. Пряча неудовольствие, поцеловал ее губы, шею, грудь, и резко сел в кровати. Потянулся за одеждой. Нарела покорно расцепила руки. Накинув халат, проводила его до двери. Единственная служанка в передней кивнула – поблизости никого. Проходя, Эриан улыбнулся: девушка ничуть не уступала красотой госпоже. Зардевшись, служанка присела в реверансе.

Миновав галерею, остановился в недоумении. Дворец казался объятым пламенем. Ярко горели светильники, отовсюду слышался топот и лязг оружия. Раздавались крики. Эриан не сделал и нескольких шагов, как на него буквально налетела троица встрепанных придворных.

– Принц! – закричали они. – Принц здесь!

– Хвала Богу! – раздалось в ответ.

По лестнице взбежали четверо стражников в полном вооружении.

– Что здесь происходит? – резко спросил Эриан.

Придворные уставились на стражников, стражники – на придворных.

– Я спросил, в чем дело?

– Император… – несмело начал придворный.

– Что – император?

– Он мертв, – раздалось в ответ.

– Что?!

Оттолкнув стражников, Эриан бегом помчался к покоям отца. Сердце отчаянно выстукивало – этого не может быть, не может быть… Двери покоев были распахнуты настежь, переднюю заполнили люди – Эриан не заметил лиц. Перед ним поспешно расступились, пропуская в спальню. Воцарилось молчание.

Вокруг кровати горели свечи. Много свечей. Император лежал на постели, до плеч укрытый расшитым покрывалом. На лице застыло удивление, тронутые сединой волосы растрепались, на подушке темнело кровавое пятно. Кровь была и на полу. На покрывале, подле императора, лежал испачканный темным кинжал. Кинжал Кара – с ужасом понял Эриан.

Тело не повиновалось ему, он хотел шевельнуться и не мог. Кто-то подошел, встал рядом. Эриан не обернулся. Неподвижный, как статуя, он широко раскрытыми глазами смотрел на труп своего отца.

Было очень тихо, словно все разом затаили дыхание. Несколько раз кто-то входил и присоединялся к общей неподвижности. Никто не издал ни звука, пока Эриан наконец не заставил себя очнуться.

Огляделся. Лица расплывались перед глазами. Стража по углам кровати, придворные у двери. Заплаканный человек рядом – доверенный камердинер отца. А где Кар? Почему его нет, когда он так нужен?

– Что здесь произошло? – хрипло спросил Эриан.

– Не знаю, мой господин, – сквозь слезы ответил слуга. – Меня не было рядом. Он отпустил меня. Все говорят, что…

Он замотал головой, как будто не мог продолжать.

– Что говорят, Арний?

– Что его убил брат-принц, – прошептал слуга.

– Ложь! – воскликнул Эриан.

– Увы, государь!

В спальню вошел высокий молодой человек. Эриан знал его: герцог Сориан. Его земли на востоке граничили с территориями, занятыми еретиками. Щеголеватый любимец дам, Сориан никогда не нравился Эриану.

– Увы! – повторил герцог. – Есть свидетельница, видевшая собственными глазами. Да и кинжал…

– Это ложь! – прорычал Эриан. Не помня себя, шагнул к герцогу. Схватил его за отворот плаща, другой рукой сжав рукоять кинжала. Герцог удивленно сощурился, но не стал вырываться. Эриан дернул затрещавшую ткань: – Любой, кто посмеет повторить эту клевету, умрет на месте! Понятно?!

– Понятно, ваше величество, – спокойно произнес герцог.

Задохнувшись, Эриан разжал руку. Ваше величество! Отец мертв, значит… Он теперь император? Эриан снова посмотрел на мертвое тело. Развернувшись, оглядел придворных. Все молча следили за ним. Под их взглядами Эриана затрясло. Сжав кулаки, он бросился вон из спальни.

– Ваше величество! – послышалось вслед.

– Оставьте меня! – крикнул Эриан.

Выскочив в коридор, остановился. От галереи быстрыми шагами шел человек в ярко-алой сутане. Нет, только не Верховный жрец! Всхлипнув, Эриан побежал в другую сторону.

Его величество император Эриан, повелитель истинных людей, опора веры, защитник угнетенных и гроза непокорных, как обезумевший, метался по своим покоям. Нет, уже не своим. После похорон ему предстояло занять комнаты императора. Похороны! Похороны отца! Из груди вырвалось рычание, нога в мягком башмаке с размаху ударила в аккуратную кучку дров перед камином. Дрова разлетелись по комнате. Прихрамывая на ушибленную ногу, Эриан вернулся в спальню. Упал на постель.

Он отослал слуг. Точнее, они сбежали, увидев его перекошенное яростью лицо. Эриан запер двери, дав клятву прикончить первого, кто постучит. За окнами занимался рассвет. Никто не беспокоил императора, он не знал, что делается во дворце. Где-то на самом дне души бормотала совесть – надо выйти, надо говорить с людьми… Эриан со стоном ударил кулаками подушку. Он не может! Он знал, что этот день придет, но не так! Не так!

«Мне нужен Кар», – в сотый раз подумал Эриан. Будь он рядом, все было бы легче. Но Кара нет, и непонятно, где он. Император сердито всхлипнул. Почему брат оставил его в самый тяжелый момент? Разве не он клялся никогда не бросать? Да еще эта подлая ложь…

Вот оно что! Император вскочил. Конечно! Кар, должно быть, услышал, что говорят. Испугался, что Эриан поверит, и спрятался. Как глупо! Надо найти его, немедленно. Еще минута без него – и Эриан сойдет с ума!

Распахнув двери, он выскочил наружу, но сразу же отступил обратно. В комнату вошел человек в алой сутане и плоской алой шапочке, точно таких же, как у любого служителя храма. Только одно отличало его – широкий пояс, состоящий из трех полос, белой, синей и черной. Проповедь, наука, война. Принимая посвящение, каждый жрец выбирал стезю, которой следовал потом до конца жизни. Верховный жрец стоял над всеми тремя.

– Ваше величество, – поклонился Верховный жрец.

– Где мой брат? – резко спросил Эриан.

– Я шел к вам, ваше величество, чтобы поговорить о нем. Только позвольте…

Жрец снова запер двери. Обернувшись, отвесил новый поклон.

Заметив, что нетерпеливо переминается, Эриан заставил себя встать прямо. Руки сами сжались в кулаки, он сердито сложил их на груди.

– Я слушаю, ваша святость.

Жрец бросил взгляд в приемную, где перед камином были расставлены глубокие кресла. Но Эриан не шевельнулся, и жрец остался у дверей.

– Позвольте, ваше величество, принести глубокие соболезнования вашему горю, – начал он.

Эриан кивнул.

– Смерть вашего отца – огромная потеря для Империи… И для меня лично, ваше величество.

Эриан снова кивнул. Жрец с чуть заметным вздохом продолжил:

– Но, хотя горе разрывает нам сердца, разум должен оставаться чистым. Слухи уже ползут… Страшные слухи, ваше величество. Могут начаться волнения. Если страна утратит единство, случится непоправимое. В этот трудный час все глаза обращены к вам. Нам нужен вождь, сильный и решительный, способный с честью провести корабль Империи через эту бурю. Империи нужны вы, ваше величество.

Император Эриан медленно кивнул.

– Чего вы хотите от меня? – спросил он гораздо спокойнее.

– Правосудия, ваше величество. Предайте смерти убийцу императора Атуана. И отведите от страны проклятие.

Прилив ярости, как волна, захлестнул Эриана.

– Если вы явились повторять клевету на моего брата… – бешено выдохнул он.

Жрец не дрогнул.

– Я пришел требовать правосудия, ваше величество.

– Кар не убивал отца! Это ложь!

Жестом величественным, как в храме, жрец поднял руку – и Эриан подавился словами.

– Опомнись, император, – прозвучал гулкий голос. – Горе затуманило тебе рассудок. Женщина, спавшая в постели твоего отца, видела убийцу. Она свидетельствует, что Карий зарезал императора во сне. Ты видел кинжал и знаешь, кому он принадлежит. Слуги, спавшие в передней его величества, мертвы. Стражники тоже. На телах нет ран – их погубило колдовство. И если тебе мало доказательств, знай – принц Карий сбежал прежде, чем стало известно о смерти императора.

– Сбежал? – шагнув назад, Эриан в ужасе уставился на жреца. – Он… Он не мог сбежать!

– Его нет во дворце. Из конюшни пропала лошадь, вечером она была на месте, и конюхи клянутся, что никто не выводил ее. Лошадь принадлежала матери Кария.

Жрец замолчал, лицо его смягчилось.

– Ваше величество, – продолжил он тише, – мне понятны ваша боль и неверие. Но, как вы глава Империи, так я ее духовный глава. И перед лицом беды… Если вы не в силах принять на себя ответственность, я должен сделать это сам. Таков завет нашего Бога, таков мой долг перед народом. Прошу, не вынуждайте меня, ваше величество. Я жрец, а не император.

Слова звучали угрозой, но в лице Верховного жреца Эриан увидел только усталость и печаль. Опустил голову, ища и не находя возражений. Прошептал из последних остатков неверия:

– Но зачем?..

– Власть – страшное искушение, ваше величество. Даже истинным людям тяжело устоять перед ним. Карий же… Его происхождение вам известно не хуже меня. Следует ли удивляться, если злое начало взяло верх, и Карий возжаждал власти?

– Но зачем убивать отца?

– Чтобы затем убить вас. И занять престол. Мне ли напоминать вам законы, ваше величество? Карий ваш наследник. Законом держится Империя. И если бы, сохрани нас Бог, вы погибли сегодня ночью, мне пришлось бы возвести его на престол… И первым пасть под ударами проклятия.

Слова Верховного жреца падали, будто комья земли на крышку гроба. Почти раздавленный их тяжестью, Эриан все же сумел возразить:

– Весь вечер и часть ночи мы провели с ним вдвоем, и он не пытался меня убить.

– Значит, когда вы расстались, произошло нечто… И это заставило его решиться. Мы можем только гадать, что это было, ваше величество.

Эриан покачал головой.

– Нет, ваша святость. Пожелай Кар убить меня, он мог сделать это в любой момент. Ему известен тайный ход в мою спальню, и…

– Ваше величество, – мягко перебил жрец, – вы провели ночь в собственной спальне?

– Нет, – тихо признался Эриан.

– Думаю, мы должны благодарить за это Бога. Как и за то, что Лаите удалось вырваться из рук убийцы и убежать… И Карий понял, что теперь его замысел раскроют. Потому он и не стал ждать вас в вашей спальне, а бежал, спасая собственную жизнь.

Боль, как темное покрывало, застлала свет от императорских глаз. Сейчас он завидовал отцу – тот уже не чувствовал ничего. Безжизненно махнув рукой, Эриан запоздало пригласил жреца в приемную. Зеркало напротив камина отразило яркую сутану и торжественное лицо гостя. Рядом с ним Эриан казался жалкой бледной тенью, насмешкой над императорским достоинством.

Отвернувшись от зеркала, Эриан жестом предложил жрецу сесть, но тот почтительно дождался, пока сядет император, и только затем опустился в обитое алым бархатом кресло. Эриан закрыл глаза.

Жрец молчал. Тишину нарушали только звуки дыхания, тяжелого – Эриана, размеренного – жреца. Открыв наконец глаза, Эриан увидел на лице слуги Божьего искреннее сочувствие. Глубоко вздохнув, сказал:

– Боюсь, горе все еще туманит мой рассудок. Но вы правы, ваша святость, вы – такой же глава Империи, как и я. Отец всегда помнил это… Постараюсь и я не забыть. Я молод, ваша святость, и власть пришла ко мне без предупреждения. Клянусь, я не желал ее. Предательство брата убивает меня… Потому я не могу судить ясно. Помогите мне, ваша святость. Что мне делать?

– Не следует видеть во мне соперника, ваше величество, – мягко произнес жрец. – Я слуга. Слуга Божий, слуга Империи. Ваш слуга. Император Атуан знал это и потому доверял мне. Мы порой не соглашались друг с другом… Но всегда он оставался императором, а я – слугой. Так Карий стал братом-принцем.

– И отец совершил ошибку, не послушавшись вас, так, ваша святость?

– Не нам судить его, ваше величество. Что же до меня, я постараюсь заслужить ваше доверие, как заслужил доверие вашего отца. Рассматривайте меня, как инструмент в вашей руке… Если хотите – как преданного друга, на которого всегда можете опереться.

Эриан смотрел и удивлялся. Как он раньше не видел, сколько в Верховном жреце мудрости? Сколько смирения! Он спросил опять, почтительно, как ученик учителя:

– Что мне делать?

– Я распорядился от вашего имени, – сказал жрец. – Разослал отряды на поиски Кария, назначил награду за его поимку. Его ищут в столице и за ее пределами… А колдуну не затеряться между истинных людей. Его обязательно найдут. Приведут к вам, ваше величество, для суда и казни. Мы согрешили, позволив колдуну убить нашего императора, и гнев Божий грозит Империи проклятием. Но кровь убийцы отвратит его.

Убить Кара… Эриан не заметил, как сжал кулаки. Кар достоин смерти, но до чего же больно!

– Вы страдаете, ваше величество, – негромко заметил жрец. – Не лучше ли приказать воинам доставить его мертвым? Кровь так или иначе смоет грех…

– Нет, – с трудом ответил Эриан, – нет. Я слаб, но не настолько. И вы правы насчет закона. Карий – брат-принц Империи, пока жив, этот титул неотчуждаем. Покуда я не обзаведусь сыном, он мой наследник. Его казнят на главной площади, с почестями, как наследного принца. Так велит закон. А законом… Законом держится Империя. Теперь я это понимаю.

– Да будет так, ваше величество. А сейчас вам надо пройти в тронный зал и говорить с людьми. До коронации вы будете сидеть на месте наследника, но это лишь проформа. В глазах народа и в глазах Бога вы – император истинных людей.

– Да. Я приду.

– Тогда я покину ваше величество. Встретимся в тронном зале.

Уже выходя, жрец на миг остановился.

– Ваше величество, – сказал он. – Дама Истрия закрылась в своих комнатах. Если прикажете…

– Нет! – почти всхлипнул Эриан. – Оставьте ее в покое!

– Да, ваше величество.

Первый день правления императора Эриана растянулся, казалось, на год. Вереница посетителей не кончалась. Небольшой перерыв для еды, короткий, меньше часа, сон, лишь обостривший усталость, и опять аудиенции. Эриан принимал вассальные клятвы и соболезнования. Подтверждал обещания и привилегии, данные отцом. Выслушивал сообщения и просьбы. И весь день Верховный жрец был рядом, за спинкой кресла наследника, подле пустого трона. Его тихие, неизменно уместные подсказки: этому надо польстить, того припугнуть, здесь проявить скорбь и понимание, этому доверять нельзя, тот будет верен до смерти, – оказались неоценимым подспорьем. К вечеру изможденный Эриан уже почти не вникал в слова посетителей, положившись на мудрые советы жреца.

Именно жрец подсказал расторгнуть перемирие с еретиками. Делегация, приглашенная императором Атуаном на праздник, получила охранную грамоту при условии, что покинет пределы Империи в течение месяца. Герцог Сориан получил приказ подготовиться к приходу императорских войск. Мысль о войне слегка взбодрила Эриана, он даже улыбнулся герцогу.

А вечером, когда последний посетитель оставил тронный зал, туда вошла дама Истрия. Вошла и опустилась на колени, склонив голову. Эриан в волнении сжал подлокотники кресла.

– Ваше величество, – негромко начал жрец.

– Выйдите все, – приказал Эриан.

Придворные один за другим покинули зал. Стража, повинуясь жесту Эриана, тоже.

– И вы, ваша святость.

Поколебавшись, жрец подчинился.

Истрия стояла на коленях, не поднимая головы. Эриан ждал ее слов, но молочная мать молчала.

– Встаньте, дама Истрия, – сказал, наконец, Эриан.

Она поднялась, и Эриан первым отвел взгляд.

– Что вам угодно? – спросил он.

– Правосудия, ваше величество.

– Правосудия? Что ж, убийцу моего отца ждет правосудие. Вы можете не беспокоиться, дама Истрия.

– Вот как ты заговорил, Эриан? Помнится, ты называл меня матерью.

– Это было прежде, чем отец пал от руки вашего сына.

– Карий не убивал его, Эриан!

– Вы напрасно тратите силы, дама Истрия, – устало произнес Эриан. – У меня довольно доказательств.

– Кто дал тебе их? – воскликнула она. – Жрец, который всегда был ему врагом? Продажная сучка Лаита?

Эриан пораженно вскинул глаза.

– Вы забываетесь!

– Нет, Эриан! Я поклялась моему сыну, что ты узнаешь правду, и вот что я скажу, ваше величество: если ты поверил этой сучке, то меня, женщину, вскормившую тебя грудью, ты выслушаешь! А потом, потом, если хочешь, казни меня вместе с моим сыном!

Взгляд императора встретился с ее гневным взглядом. Молчание длилось целую вечность, и только поняв, что его щеки намокли от слез, Эриан вскочил. Подбежал к ней, взял ее за руки. Прижал ее ладони к своему пылающему лицу.

– Прости меня, – попросил он хрипло. – Я сам для себя, как незнакомец. Отец… Все как дурной сон. Не могу поверить, что его нет.

– Я тоже, – прошептала Истрия. – Не могу…

Эриан отвел ее к креслу наследника, усадил. Опустился на пол у ее ног. Слезы рвались наружу, и Эриан позволил им течь, уткнувшись в колени кормилицы, чувствуя на волосах ее ласковую руку.

– Мой Эриан, – прошептала Истрия. – Мой бедный мальчик…

– Я целый день слышу сочувственные речи, – сказал он, не поднимая головы. – Но, кроме тебя, никто его не оплакивает!

– Для всех он был императором, – ответила Истрия чуть слышно. – Но для меня… Для нас…

– Тебе нечего бояться, – сказал Эриан чуть погодя. – Что бы ни сделал твой сын, это не твоя вина, и пока я жив, тебе никто не причинит вреда. Как некогда отец, я клянусь быть твоим защитником.

– Кар невиновен, Эриан.

– Расскажи, – попросил он.

Верховный жрец не покинул дворец до ужина, где за императорским столом он сидел вдвоем с Эрианом. Пустующие места отца и Кара зияли смертными провалами, сколько ни старайся, взгляд снова и снова возвращался к ним. Ужин превратился в пытку.

Светская любезность не сходила с лица Эриана – привычная маска, скрывавшая чувства, подобно капюшону плаща на лице заговорщика. Но для беседы не осталось сил. Заметив молчание императора, придворные, непривычно скромные в траурных одеждах, один за другим прекратили разговоры. Тишину в обеденной зале нарушал лишь стук ножей о серебряные тарелки да легкие шаги слуг, уносивших и приносивших блюда и напитки.

Эриан встал, подавая знак к окончанию трапезы, и по зале прокатился вздох облегчения. Заскрипели скамьи, дружно зашаркали ноги.

– Ваше величество, – негромко сказал Верховный жрец, – дама Истрия, быть может, огорчила вас…

– Я поклялся ей, что не начну свое правление с мести одинокой женщине за грех ее сына. Я правильно поступил, ваша святость?

Жрец помедлил, и за почтительностью на его лице Эриан угадал внутреннюю борьбу. Холодный взгляд устремился в сторону, где за одним из нижних столов ужинала дама Истрия. Не глядя туда, Эриан ощутил, как угроза и высокомерие жреца натолкнулись на ее спокойное бесстрашие – и бессильно схлынули. Осторожность взяла верх.

– У вас благородное сердце, ваше величество. Но останется ли она при дворе?

– Полагаю, у дамы Истрии возникнет желание покинуть столицу, – небрежно сказал Эриан. – Но не сразу. Ни к чему разговоры об изгнании, ваша святость.

Жрец наклонил голову.

– К благородству ваше величество прилагает мудрость и осторожность. Я вижу, Империя в надежных руках.

– О да, ваша святость, до тех пор, пока я располагаю вашими мудрыми советами.

– Они всегда к вашим услугам, ваше величество.

Жрец откланялся, довольный новым императором, и скорбная маска не могла скрыть его радость.

За надежными дверями кабинета наследника Эриан дал волю гневу. Тяжелый медный подсвечник со стола полетел в одну сторону, чернильница – в другую. Украшенный самоцветами кинжал последовал за ней.

– Гремон! – крикнул Эриан.

На лице вошедшего слуги отразилась готовность к любым неприятностям.

– Ваше величество?

– Найди мне императорского врача. Приведи сюда, так, чтобы вас никто не видел. Не спеши, дождись, пока он останется один.

– Я понял, ваше величество.

В ожидании возвращения слуги Эриан приготовил кошель с деньгами. Он не знал, к каким доводам прибегнет, но был готов пустить в ход и уговоры, и золото, а если понадобится, вырвать признание под угрозой пытки. В памяти оживал недавний разговор с кормилицей.

– Но можешь ли ты знать наверняка? – спросил тогда Эриан. – Кар был в спальне моего отца. Значит, он мог сделать это? Тогда, или прежде, а потом прийти к тебе?

– Неужели ты веришь этому? – выдохнула дама Истрия.

– Не знаю, – покачал головой Эриан. – Жрец почти убедил меня. Все сходится, и все против него… Кроме моего сердца.

– Послушаешь ли ты сердце, Эриан?

– Не знаю, – повторил он. – Кара ищут по всей Империи. Его найдут: колдуну не скрыться в Империи, тут жрец прав. И, когда его приведут ко мне… Когда я увижу его, если Кар скажет, что не убивал отца, я поверю ему. В этом я клянусь тебе, госпожа.

– Поверишь ты, Эриан? Или поверит император?

– Я – император.

– Если так, – кормилица заглянула ему в глаза, – если так, что ты сделаешь, поверив?

Эриан вздохнул.

– Я не всемогущ, госпожа, и сегодня жрец ясно показал мне это.

– О, я знаю, – бросила дама Истрия. – Кому, как не мне знать, кто на деле правит Империей!

В лице кормилицы Эриан видел ненависть и гнев, но предназначались они другому.

– Что ж, Эриан, – сказала она, помолчав, – Хотя бы поверь.

Скрипнув, раскрылись двери. Эриан обернулся навстречу вошедшему. Мужчина чуть моложе отца, в простой серой одежде, поклонился.

– Садитесь, мэтр Озарий, – указав ему на стул, Эриан опустился в кресло.

Раздумывая, вгляделся в непроницаемое лицо врача. Тот пользовал отца много лет. И не счесть, сколько раз императорский врач имел дело с вывихнутыми коленями, разбитыми носами и детскими простудами обоих принцев. Эриан помнил его веселым и ласковым, что, к сожалению, не облегчало теперешней задачи.

– Мэтр Озарий, – начал Эриан, – вы осматривали тела слуг моего отца. Сегодня днем вы сказали, что не можете установить причину смерти.

– Это так, ваше величество, – с осторожностью произнес врач. – На телах не было повреждений.

– И потому следует предполагать колдовство?

Врач принялся внимательно разглядывать пол кабинета.

– Колдовство, ваше величество, не относится к области моих знаний. Я не в силах ответить на ваш вопрос.

Эриан откинулся в кресле.

– Скажите, мэтр Озарий, сегодня утром, до того, как вы объявили результаты осмотра, с вами беседовал Верховный жрец?

Голова врача склонилась еще ниже.

– Благодарю вас, – вздохнул Эриан, не дождавшись ответа.

– За что, ваше величество?

– За то, что не лжете.

– В вашей власти погубить меня, ваше величество, – Озарий с несчастным видом поднял лицо. – У меня есть дети…

– Я не собираюсь скармливать вас жрецу, мэтр Озарий. Этот разговор останется только между нами. И, если он заплатил вам…

– Нет, ваше величество! – врач, похоже, и не заметил, что перебил императора. – Я не взял бы денег! Да жрецу и нет нужды платить, чтобы ему повиновались…

«Третий раз сегодня мне указывают, кто на деле правит Империей!» Эриан спрятал вспыхнувший гнев за улыбкой:

– Вы расскажете мне правду, мэтр Озарий?

– Да, ваше величество, – врач заговорил тихо и быстро. Эриан наклонился вперед, боясь пропустить хоть слово. – Это яд, ваше величество. Их отравили, никакого колдовства. Есть яды, выпускаемые в воздух. Они действуют быстро и быстро выветриваются. Надо лишь опорожнить сосуд, к примеру, в полуоткрытую дверь или воздуховод. Сложность в том, чтобы не вдохнуть самому, но…

– Кто-то справился?

– Да, и он действовал умело, ваше величество.

«Вот как, ваша святость?»

– Скажите, мэтр Озарий, – задумчиво спросил Эриан, – если вы правы, почему отец не был отравлен? Почему его закололи кинжалом?

– Не могу знать, ваше величество. Но, умри император так внезапно, пошли бы разговоры об отравлении. Даже если б я подтвердил иное. Такое уже случалось…

– А виновника не было бы. Удобного виновника. Так?

– Так, ваше величество, – чуть слышно подтвердил Озарий.

– Вы уверены, что не ошиблись?

– Могу поклясться, ваше величество. Но, если вы спросите меня снова, при людях… Лучше сразу прикажите меня казнить.

– Не беспокойтесь, мэтр Озарий. Кто бы ни спросил вас, отвечайте, как велел жрец. Слуг моего отца погубило колдовство. Если потребуется, поклянитесь в этом. И если придет день, и вас уличат в ложной клятве, вы уже имеете мое помилование.

Озарий удивленно приоткрыл рот. Хотел что-то сказать, но, взглянув в лицо императору, передумал. Кивнул.

– Вы поняли меня, – сказал Эриан.

– Да, ваше величество. И еще одно… – врач помедлил. – Император недомогал в последнее время. Его болезнь могла быть слабостью легких…

– А могла и не быть?

– Да, ваше величество. В молодости мне случилось изучать яды. Есть трава, она произрастает на юге. Если принимать ее настой в малых дозах… Пищу императора отведывает слуга, потому трудно предположить отравление, но… Я говорил его величеству о моих подозрениях, но он разгневался. И я… Простите меня, ваше величество.

– Я не понимаю.

– Я давал императору противоядие без его ведома. Под видом укрепляющего снадобья.

«Что ж, ваша святость. Действительно, все сходится». Эриан вдруг почувствовал, как сильно он устал.

– Вам не за что просить прощения, мэтр Озарий. Вы спасали моему отцу жизнь, и за это я вечно буду вам признателен. Не ваша вина, что противник оказался хитрее. Вы верный слуга, я запомню это. Ступайте и забудьте этот разговор.

– Да, ваше величество.

Оставшись один, Эриан подбросил в руке не пригодившийся кошель. Убрав золото, поднял с пола кинжал. Усталость притупила боль и гнев, но Эриан понимал – завтра они вернутся терзать его с новой силой.

Он прошел в спальню, верный Гремон помог раздеться. Впереди был второй день правления императора Эриана. Будет ли оно долгим, Эриан не знал. Но знал, что счастливым оно не будет никогда.

* * * *

О наступлении утра возвестили звуки. Забубнили, просыпаясь, грубые голоса, чаще зазвенел дверной колокольчик. Потянуло дымом – на кухне разожгли печь. Кар лежал поверх застеленной постели, слишком измученный, чтобы шевелиться, слишком напуганный, чтобы спать. Незаметно, исподволь подступила слабость. Не темное искушение злом – простая усталость. Сдаться, прекратить борьбу, не оттягивать неизбежное… Опять раздался младенческий крик, резкий и неприятный, встряхнул неповоротливые мысли. Кар с трудом встал. Умылся из кувшина в углу. И вышел, направляясь к лестнице, запаху пищи и голосам из трактирного зала.

Они настигли Кара на верхней ступеньке – взволнованные, недоверчивые. Он задержался, прислушиваясь.

– А ты не врешь? – спросил кто-то.

– Оторви задницу от скамьи, сам убедишься, – огрызнулся другой.

– Моей заднице здесь нравится, – возразил первый, – а вот ты, пожалуй, врешь, чтоб получить бесплатную выпивку!

Послышался смех. Второй голос обижено произнес:

– Глашатаи на площади второй час орут, не затыкаясь, а вы здесь сидите, как мухи в навозе, одно только свое жужжанье и слышите!

– Но-но! – вмешался третий голос. – За языком-то следи!

– Да погоди ты! – перебил четвертый. – А ну, как не врет? Зарезали, говоришь, в собственной постели?

Все смолкли. В наступившей тишине второй голос повторил с явным удовольствием:

– В собственной постели да на глазах у любовницы!

– А что ж она не кричала? – не сдавался первый.

– А то и не кричала, – со значением пояснил второй, – что была околдована. Говорят, это дело рук брата-принца!

Кар прислонился к стене, чувствуя, как подкашиваются ноги, как нарастает в душе беспомощный крик. Рука до боли стиснула рукоять кинжала. На этот раз тишина была долгой. Потом все заговорили разом, перебивая друг друга:

– Император убит…

– Пригрел змееныша на груди…

– Проклятие на Империи…

– Молодой принц…

– Проклятие…

– Что теперь будет…

– Жрецы…

– Налоги поднимут точно…

– Колдуны…

– Чуть что, поднимают налоги, точно вам говорю…

– Это еще не все! – выкрикнул вестник, и все разом смолкли. – Тому, кто поможет его найти, молодой император заплатит две сотни золотом!

Восторженные крики перебил голос, что первым начал сомневаться:

– Эй, трактирщик! Выпивку этому парню за мой счет!

– И за мой, и за мой! – подхватили другие.

Пошатываясь, Кар вернулся в спальню. Закрыл дверь. Мысли метались, как обезумевшие. Эриан… Эриан поверил… Назначил награду… Мать… Что с ней будет? Если кто-то войдет… Те двое… Трактирщик знает… Двести золотых…

Кар бросился к окну и тут же со стоном отшатнулся. Окно в спальне трактирщика выходило во двор, где вчерашний слуга держал под уздцы пару оседланных коней, у двери беседовали о чем-то трое в одежде торговцев, а чуть поодаль спешивался запыхавшийся всадник.

Бежать было некуда.

«Ты убедился, – сказала тьма. Кар не удивился ее возвращению. – Что ты сделаешь теперь, проклятое отродье? Станешь ждать смерти?»

Опять заплакал ребенок. Кар вытащил кинжал. Тьма рассмеялась.

«Ты не решишься».

– Я колдун, не так ли? – спросил Кар. – Змеиное порождение?

«Да… – прошептала тьма. – Да…»

Кар тихо вышел из спальни. Отчаянный детский плач доносился из-за двери напротив. Кар толчком распахнул ее.

В комнате неприятно пахло детским бельем. На сундуке лежала стопка чистых простыней, на полу между сундуком и кроватью – ворох грязных. На столе чадила масляная лампа, бесполезная в лившемся в окно утреннем свете. Жена трактирщика с усталым видом раскачивала колыбель, чуть поодаль возилась на полу девочка лет двух от роду, в одной короткой рубашонке.

Тьма стояла за спиной, и Кар не дал себе времени на раздумья. Прыжком очутившись возле девочки, поднял ее одной рукой, прижимая к себе, другой поднес к ее горлу кинжал. Девочка пискнула и затихла, осторожно дыша. Женщина вскрикнула.

– Не смей кричать, – собственный голос показался Кару чужим. – Если хочешь получить ее живой, позови своего мужа. И ни слова, ни знака никому, или я убью ее!

Женщина закивала изо всех сил. Лицо ее стало совершенно белым. Оглядываясь, она выскочила за дверь. Младенец разорался еще громче, девочка заплакала. Ее тельце было маленьким и теплым, Кар чувствовал, как оно сотрясается от слез. Карий, молочный брат принца Эриана, закричал от стыда и ужаса, но тьма все так же насмешливо дышала в затылок, и крик замер внутри. Колдун, проклятое отродье, встряхнул плачущего ребенка.

– Тише! – приказал он.

В комнату ворвался бледный как смерть трактирщик. В руках он сжимал огромный топор.

– Не подходи! – Кар убедительно шевельнул рукой с кинжалом.

Трактирщик, не выпуская топора, повалился на колени.

– Ваша милость, не губите! – взмолился он.

Женщина молча упала на колени у двери. Ее широко раскрытые глаза не отрывались от плачущей дочери.

– Ты говорил обо мне кому-нибудь? – спросил Кар.

– Нет, ваша милость! Богом клянусь!

– Хорошо, – Кар оглянулся на окно. – Мне нужен плащ, сапоги для верховой езды, и лошадь. Мою оставь себе, она слишком приметна. Выведи меня через черный ход…