Текст книги "Мой босс - палач (СИ)"

Автор книги: Анна Владимирова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

23

– Имею право. А вот ваши методы сомнительны.

– Восхищен, – криво усмехнулся он. – Но далеко ты так не уйдешь…

– А мне недалеко, – поднялась я. – Пару кварталов пешком.

На этот раз он не держал. Но я и правда недалеко ушла – до следующего кафе, так как небо над Лэйдсдейлом прорвало, и мостовые вмиг стали филиалом реки Дэйл, протекающей через весь город. Ничего не оставалось, как развернуть бурную деятельность прямо тут, всем назло. Но, открыв ноут, я обнаружила, что система департамента инквизиции сообщила мне об обновлении в разделе дела Стивии Грант. Открыв закладку, я выпала из реальности. Слышала, что от меня чего-то хотел официант, вероятно, заказа, но я не могла пошевелиться.

Рэд приговорил ее к сожжению.

– Да как ты мог? – прошептала я вместо «двойной эспрессо».

Дождь лупил в окно, разбиваясь о стекло кровавыми потеками в свете запрещающих сигналов светофора, а я, спотыкаясь взглядом, летела через текст его приговора и дышала все чаще. Рэд не нашел оснований к помилованию. Этот «защитник сирых» салем, которым, теперь была уверена, хотел казаться, решил, что этим делом не покрасоваться на обложках журналов!

Хлопнув по столу, я сгребла вещи и вылетела из кафе. Плевать было на дождь. В такси я рухнула ведром воды, щедро пропитывая сиденье. Про ночную смену в клубе решила не вспоминать – найду другую. Сейчас мне нужна была каждая минута этой ночи, чтобы подготовиться к встрече с инквизитором завтра. Как же хорошо, что у меня был доступ к каждой минуте жизни Стивии чуть ли не с момента расследования!

Домой я влетела мокрая насквозь, но совершенно не обращала на это внимания. Наскоро высушив волосы, лохматым чучелом села за работу…

* * *

Салемы – уникальные существа. С древних времен они привлекали внимание обычных людей, как ни старались прятаться. Но стремление помогать людям играло злую шутку раз за разом. Их было легко найти, хотя сами люди тоже пытались прятать своих «берегинь». То, что случилось со Стивией Грант, происходило и раньше. Продающих дар за деньги это, конечно же, не касалось – просто очередная байка. А вот когда салема рожала девочку без мужчины – дар отказывал, лечить она больше не могла. А вот вредить – легко. Легенды о ведьмах тоже не просто так появились на свете. «Отверженные» салемы шли на поводу случившейся потери и нередко приносили вред человечеству. Стивия, к примеру, использовала свое умение усиливать психотропные свойства трав себе на пользу – вводила своих клиентов в транс, обкрадывала нередко не только кошельки, но, если жертвы жили одни, не брезговала обнести и дом.

Проблема была в том, что такие, как она, решали, что им все должны. Мир был несправедлив с самого рождения, ребенок все пустил под откос, и она принималась взимать дань за свои разочарования с мира, явившегося их причиной.

Когда я писал пояснения к своему заключению, предполагал, что создаю очередной повод своей ведьме примчаться ко мне утром. Я был готов, что она снова будет электризовать воздух в моем кабинете и наполнять его легким запахом фиалок – интересно, мыло или гель для душа? Но то, что это существо заявило с порога, ворвавшись ко мне в кабинет, я никак не готов был услышать.

– Я хочу ее защищать, – шлепнула она мне на стол заявление.

– Ты обладаешь каким-то семейным проклятьем постоянно промокать под дождем? – оглядел я ее невероятно будоражащий вид. Зря она сегодня отступила от дресс-кода и надела белую блузку. Даже под пиджаком мокрая ткань открывала взгляду достаточно, чтобы оживить воображение и притупить слух со всеми остальными органами чувств. Если бы она знала, что я год храню ей верность с того самого момента, как позвал, не врывалась бы ко мне в кабинет так самоуверенно. А я был на грани. И это не давало шанса мыслить трезво – завелся с пол-оборота: – А еще – отсутствием инстинкта самосохранения. Решила, что первое и последнее дело того стоит?

– Угрожаете, мистер Рэд? – сузила красные глаза Бабочка.

– Угрожаю, – уперся руками в стол и вложил во взгляд все свое умение внушать страх и ужас, – что сейчас возьму несколько колышков, распну тебя на твоем новом столе в кабинете и не отпущу, пока не выспишься и не начнешь соображать рационально!

– Не позволю тебе подрывать мою уверенность, не старайся!

И откуда только столько уверенности взялось? От недосыпа?

– Пожевала крапивника? – Бабочка хлопнула глазами, и я воспользовался паузой: – Дана, кофе мне и Бабочке… то есть, Бэрри!

– Не буду я никакой кофе, – включила программу сопротивления ведьма.

– Не будешь кофе, не будет твоего красивого проникновенного пафосного монолога, который ты наверняка репетировала всю ночь! Села.

На свое счастье, Бэрри повиновалась, но только чтобы перейти в следующий виток наступления:

– Почитай заявление.

Дана простучала каблучками и поставила изящный поднос на центр стола. Я дождался, пока за ней закроется дверь, и снова перешел в наступление:

– Не хочу тебя увольнять с записью о некомпетентности в трудовой истории.

– Очень самонадеянно, – откинулась Бэрри на спинку кресла и скрестила руки на груди.

– Я о том же, – скопировал ее позу. – Там нет зацепок.

24

– Стивия на последней стадии деменции. Она сгорит при первом удобном случае, утащит за собой десяток невинных, а при ее стремлении – несколько десятков, а тебя посадят с последующим смертным приговором. Яркая карьера, Бабочка.

– В медицинском заключении нет никакой деменции! Она была расстроена и не доверяет больше никому, но я смогу ее переубедить и доказать, что Стивия сможет начать новую жизнь! В твоем отчете указано, что у нее есть мать!

Я медленно моргнул, силясь сдержаться и не съязвить. У салем связь с матерью очень сильная. А тем более у тех, кто родился без вмешательства отца. Но Стивия такой не была…

… в отличие от Бэрри.

– И что?

– Я могу добиться смягчения приговора и обойтись ссылкой домой, в Журславль, где она пройдет реабилитацию…

– У тебя ничего не выйдет.

– Дай мне шанс ее спасти!

Поразительное упорство! Хотелось перекинуть идиотку через колено и отшлепать по заднице, чтобы обеспечить усвоение моих слов путем улучшения кровообращения:

– Я дам тебе шанс включить мозги. Такие дела вести нужен многолетний опыт!

– У тебя он есть, но ты приговариваешь ее к смерти, потому что боишься за собственный зад!

– Именно потому что есть опыт, я приговариваю ее к смерти.

– Ты взял меня на практику – дай мне практику!

– Цветы пойди полей в своем кабинете!

– Ты хотел сказать, в кабинете твоей невесты? Пусть сама поливает!

– Отлично, – кивнул я. – Давай.

– Что давай? – моргнула она.

– Спасай Стивию.

– Правда? – прищурилась в поиске подвоха.

– Правда. Вали. Но когда проиграешь, – я поднялся, нависая над ней, – придешь ко мне на колени без белья.

– Думаешь, я только на одно гожусь, да? – презрительно скривила она губы.

– А что с тобой, безмозглой, еще делать? Будешь нести ответственность.

– Несут ответственность в соответствии с законом!

– Мне тебя сразу посадить или спалить заживо, чтобы ты не угрожала чьей-то жизни?

– Дай мне шанс, – медленно поднялась она.

В красивых сиреневых глазах сгущалась ночная синева, мокрые растрепанные волосы облепили тонкую светлую шею, притягивая взгляд к трепещущей вене.

– А я и даю тебе шанс. Иди и работай.

Слишком жестко ее во все это окунул, она не выдерживает. Я не знал, что вынесу такой приговор по делу Грант, надеялся, что обойдется. Но не обошлось, и Бэрри решила, что это шанс… показать, что не зависит от меня, не спит со мной и имеет свое мнение. Взгляд сам цеплялся за маленькую фигурку ведьмы, двигавшуюся в направлении выхода из кабинета. Печать, казалось, прожгла кожу до костей, странно, как еще запаха паленого не слышно. Я взял всю боль на себя, чтобы дать ей передохнуть. Если бы она знала, что сжигает заживо меня своим сопротивлением, как бы разошлась!..

Тяжело опустившись в кресло, выровнял дыхание и прикрыл глаза. Чувствовал себя садомазохистом. Только внутри с каждой минутой этой едва выносимой жажды копилось что-то неясное. Что-то, у чего я бы сам не рискнул вставать на пути.

* * *

Рэд не соврал. У меня были доступы ко всему – данным, встречам и водителю. Я полдня собирала информацию, искала прецеденты, пытаясь состыковать прежние дела с моим текущим, и все больше крепла в уверенности – спасение для Стивии возможно. Наша прецедентная судебная система облегчила эту задачу в несколько раз! Но одновременно становилось ясным и то, что Рэд наверняка видел все те лазейки, которые нащупывала я. С его опытом не мог не видеть, и ничего не сделал.

На мой запрос на встречу с подсудимой он ответил немедленным разрешением, лишь усиливая гадкое ощущение собственной глупости. И я снова не выдержала.

– Ты еще здесь? – даже не глянул на меня.

– Ну, раз Дана спрашивала тебя, можно ли мне предстать пред твоим величием, то здесь. – Я прошла к уже знакомому креслу, но не села. – У меня вопрос. С чего ты решил, что у Стивии деменция? Как в твоем отделе закрывают глаза на такое нарушение? Ведь на кону жизнь! Или нет салемы – нет проблемы? Одна жизнь против нескольких возможных?

– А как ты думаешь, почему на мне такая ответственность? – перевел на меня спокойный усталый взгляд.

– Почему ты защищаешь одних салем и не глядя убиваешь других? – тихо спросила.

– А почему врач одних может спасти, а других нет?

– Нельзя утверждать, что она – психически больная без освидетельствования.

– Мне – можно.

Какую бы глупость я ни делала, он меня на нее толкал.

– Ты подписал мое заявление?

– Да. Ты – ее адвокат.

– Отлично. И я требую медицинского обследования.

– Хорошо. Процедуру ты знаешь.

Но не успела я выйти, в приемной послышались крики, а через некоторое время двери распахнулись, и внутрь влетела его невеста.

Сегодня с ней творилось что-то странное, потому что она больше напоминала женщину в поиске, чем в ожидании самого счастливого дня в жизни. Сплошной люкс и шик, начиная от туфель и заканчивая дорогими серьгами, переливавшимися гранями камней. И красная помада.

– Я не очень вам помешала? Вы еще не начали или уже закончили?

– Не начали, – сложил руки на груди Рэд.

– Мой адвокат просил передать тебе вот это, – и она извлекла из сумочки листок и шлепнула его на стол, прижимая ладонью, густо инкрустированной кольцами.

– Я пойду, – попятилась я.

25

– Стоять! – рявкнул Рэд, и ноги приросли к полу. А он спокойно обратился к посетительнице: – Адвокат не мог мне прислать это по электронке?

– Хотела лично вручить, – скривилась девушка, поглядывая на меня.

– Сядь, Бэрри, – получила очередную команду от босса и осторожно прошла к креслу. – Вальрика, мы заняты. Если у тебя все, можешь идти.

– Нет, у меня не все. – И она нависла надо мной, стоило мне сесть: – Каково тебе на моем месте?

– Неплохо, спасибо, – скрестила руки на груди.

– Недолго. Ты не займешь моего места рядом с ним, даже не мечтай. Либо я, либо никто.

– Опрометчиво сыпать такими угрозами в лицо моему адвокату, – усмехнулся Рэд, а я едва не поперхнулась.

– Она – твой адвокат? – презрительно усмехнулась невеста. Или уже не невеста?

– Да, – бессовестно врал инквизитор.

Я старалась, чтобы на моем лице ни один мускул не дрогнул. Нет, я устрою Рэду бессильный разнос, но потом. Эта дама – не та, на чью сторону стоит вставать.

– Какие же вы оба жалкие! – брезгливо скривилась она.

– Говорит та, которая работает в голубиной почте собственного адвоката, – смерила ее взглядом. – Вы в курсе, что за каждое оскорбление представителя правосудия придется отвечать по отдельной статье?

– Рот закрой, шлюха… – только и успела вякнуть она, как Рэд схватил ее за руку и дернул из кабинета.

Я не двигалась. Слышала, как ругается его бывшая, насколько понимала, невеста, и как стихает офисная тишина, расступаясь перед таким зрелищем. Рэд вернулся через минуту.

– Как твой адвокат я бы советовала тебе не трогать твою обвинительницу руками, а вызывать охрану и фиксировать факты оскорблений, – подняла на него глаза.

– Ты права, но в последнее время плохо с нервами – практикантка одна делает голову, – огрызнулся он.

– Так, а в чем она тебя обвиняет? – пропустила мимо ушей колкости.

– В том, что я отказываюсь на ней жениться, – уселся он в свое кресло.

– Ух ты! – подалась я вперед. – Брак по расчету?

– Само собой.

– Тогда зачем ты хочешь проиграть дело?

– Я не собираюсь проигрывать…

– Для этого ты бы нанял себе адвоката по семейным делам, а не «одну практикантку», – парировала я.

Он усмехнулся:

– Да, ты не можешь быть моим адвокатом.

– Слава богу, а то я подумала, что твой хваленый опыт, о котором мы говорили все утро, тебе изменяет.

Но не успела я выдохнуть, он снова выбил весь воздух из легких:

– Ты проходишь основанием по этому делу.

– Основанием? – снова начала сомневаться в его психическом здоровье. – Может, назначить медицинскую экспертизу и тебе?

– Инквизитор, который нашел свою салему, не может жениться на ком-то другом, – спокойно заявил он.

Мы замолчали надолго. Я смотрела на него исподлобья, он – устало откинувшись на спинку кресла.

– Я не соглашалась быть твоей…

– Я не спрашивал.

Поиски подсказок были бесполезны. Он выдавал мне информацию по капле и смотрел, что со мной будет.

– Вот и отлично, – поднялась, наконец. – У меня, кажется, дела, которые ты согласовал. Хорошего дня.

– Когда ты собираешься к Стивии?

Я сбилась с шага у двери.

– Через полтора часа мы там встречаемся с психиатром, – посмотрела на наручные часы.

– Я поеду с тобой.

– Протестую, это теперь мое дело, – встала в позу.

– Протест отклоняется. Пообедаешь со мной? – Пока я раскрыла рот, откровенно не успевая за ходом его мыслей, Рэд поднялся и открыл мне галантно двери: – Пошли?

Я молча закатила глаза и вышла.

Вопреки ожиданиям, Рэд не стал укреплять слухи и не повел меня в местное кафе. Мы приехали в далекий от центра парковый уголок и сели на летней террасе.

– Так ты послала Шеррингтона? – вдруг спросил он, протягивая мне меню.

Я сузила глаза и нахмурилась:

– Твоя проверка?

– Если бы, – покачал он головой. – Шеррингтон – королевская шавка и мой надзиратель. Что он тебе предлагал?

– Откуда ты знаешь, что он со мной встречался?

– Доложили, – буднично сообщил Рэд.

– Следишь за мной?

– Я не оказал тебе услугу, связав твое имя со своим, – посмотрел мне серьезно в глаза, – но я не мог по-другому…

– Ну еще бы, – хлопнула меню. – Да, я отшила блондина.

– Стремительно набираешь баллы в моих глазах, – усмехнулся он.

– День удался, – закатила я глаза. – Еще одного властного инквизитора мне не хватало! Начну коллекционировать.

– А ты зубастая, – довольно и одновременно немного удивленно ухмылялся он. – Жаль, это всегда только забавляло таких, как я.

– Я знаю, – сделала вид, что меню снова заинтересовало. – Так зачем обедаем сейчас? Хочешь отговорить меня ехать к Стивии?

– Нет. Просто хочу быть рядом на случай чего…

– На случай, если ты прав, – усмехнулась я.

– Ты с ней не справишься, если я прав. – Его взгляд наполнился какой-то тоской и горечью, хотя губы продолжали кривиться в усмешке. – А я не могу тебя потерять.

– Давай тогда об этом. Как ты собрался меня использовать?

– Жениться на тебе. – Я выронила меню, замерла, хлопая глазами, и рассмеялась. – Не обращайте внимания, – делал заказ тем временем Вернон, – несите два теплых салата из птицы и два чая со специями и молоком. – Он перевел на меня взгляд азартно блестящих глаз: – Мне все время хочется тебя согреть. Укутать в плед, дать горячего вина…

26

– Жениться? – вернула его в русло.

– Да, – спокойно кивнул.

– Отказать не могу?

– Устанешь, – покачал он серьезно головой. – Слишком нужна.

– Хочешь еще один брак по расчету?

– Один единственный, – поправил он. – Безусловно.

Я замолчала и отвернулась в сторону улицы. Стало смешно, насколько я не готова к реальности. Правильно говорила мама, надо было возвращаться домой после третьего курса, закончить местный провинциальный университет и всю оставшуюся жизнь разбирать дела пропавших куриц, травленых собак и сведенных коров.

– А как ты попал в этот договор с твоей невестой? – стало вдруг интересно.

Нам как раз принесли заказ, а нет лучшего сочетания, чем хлеб и зрелища.

– Был идиотом, – не собирался обеспечивать он мне второго составляющего, и даже, кажется, вознамерился спокойно поесть.

– Интересное дело, – поощрила его.

– Ее отец поддержал меня на выборах главного инквизитора. Это было давно.

– Намекаешь на то, что поумнел? – Сама удивлялась, с чего вдруг наш разговор стал таким легким.

– Я до последнего не знал его цену.

– Узнал бы – отказался?

Видела – била его ощутимо, но он будто этим наслаждался. Противоречия в нашем общении были похожи на парнвальдские огни – ярко, но очень опасно.

– Нет, – не изменял он себе.

Только зачем? Давал понять, что между нами настолько все честно? К чему ему такой риск, если за мной бегает пресса? А когда все узнают, что теперь я его невеста – будут бегать с удвоенной скоростью.

– То есть тогда тебя это, скорее, устроило, – обличительно ткнула в него вилкой. – А сейчас ты просто соскакиваешь, отказываясь исполнять свою часть сделки.

– Я уже начинаю бояться встречаться с тобой в суде, – отвесил он комплимент.

– Ой ли? – с сомнением прищурилась. – Обо мне же ты тоже не думаешь в этот раз, как и не думал о предполагаемой невесте. Даже если у вас нет любви, она очень расстроена. Сколько она тебя ждала?

– Она не ждала, – притягательно заострялись его черты. – Бабочка, ты слишком сентиментальна.

– Кому-то надо, – вздернула я брови, – в вашем мире циничных властных мужчин и расчетливых стерв!

Он широко улыбнулся, чуть повернув голову набок, словно в поиске лучшего ракурса. А у меня дыхание сперло, насколько хорош дьявол. Пожалуй, я бы тоже расстроилась, брось меня такой жених.

– Это и есть тот договор, который символизирует эта жгучая печать?

– Да, – кивнул.

– И… как ты себе это видишь? – откинулась на спинку кресла.

Думать о том, что через пятнадцать минут нужно продолжить путь в изолятор, не хотелось. Тут, на красивой веранде, где густо пах после дождя жасмин, казалось, что в этом мире нет всей этой несправедливости.

– Все обсуждаемо, – обхватил он руками чашку, и я снова прикипела к ним взглядом. Мир уже не пах жасмином, открывая совсем другие потайные ноты. – Заключим договор, поженимся… – он внимательно следил за мной, я видела это боковым зрением, но игру взглядов не принимала. – Создадим идеальный брак напоказ…

– А потом? – все же подняла на него взгляд.

– Любая другая в этом месте спросила бы, что ей с этого будет.

– А мне что-то с этого может быть? – усмехнулась. – Ты же все равно не дашь выбора, отказать не позволишь… Тебе не нужно со мной договариваться.

– Не нужно, согласен. Но важно.

– Мне с этого будет испорченная к чертям жизнь, мистер Рэд. Никакие деньги этого не исправят. Ты же снова получишь несколько очков к своему основному плану – инквизитор женился на салеме! Общественность никому не позволит тебе препятствовать, ведь ты предстанешь таким благодушным – сжалился над бедной девочкой! Потом подстроим мою трагическую гибель – и ты станешь вообще едва ли не святым мучеником.

Он слушал, подперев щеку рукой.

– А может, я просто сделаю тебя счастливой? – улыбнулся нагло.

– Это было бы еще проще, – закатила глаза, – исчезни ты из моей жизни – я бы была счастлива.

– А ты счастлива? – Я захлопнула рот, едва раскрыв. – Нет, серьезно? Оголяясь каждую ночь для плотоядных взглядов, а каждый день воюя с дискриминацией на износ, ты чувствуешь себя счастливой? – давил он.

– До тебя было лучше, – упрямо процедила. – Теперь я воюю с тобой и все так же оголяюсь перед плотоядными взглядами по ночам.

– Насколько я знаю – не оголяешься, – прищурился он.

– А жить мне с чего, господин инквизитор? Мне еще сессию оплачивать, квартиру, не говоря про жизнь. Или потребовать себе жалование фиктивной невесты?

– Почему бы и нет? – мрачнел он.

– Потому что это унизительно, а твоя бывшая невеста окажется права на сто процентов, обзывая меня шлюхой.

Он стиснул зубы.

– Заплатить за обед можно, или тоже тебя оскорблю? – прорычал.

– Можно, ты же пригласил.

27

В изолятор мы ехали молча, оба в мрачном настроении. Снова заморосило, и картина предстала точно такая же, как в первый раз, будто и не уезжали. Разница была только в том, что теперь Рэд демонстративно следовал за мной, не пытаясь руководить. Он сухо поприветствовал двоих представителей медицинской комиссии, представил меня, а я протянула папки по делу. Нас провели в приемную для встреч с осужденными.

– Честно говоря, нас удивило, что вы организовали экспертизу, – отложил свою папку Натан Уальд, врач в очень преклонном возрасте, но с ясным цепким взглядом. Только смотрел он не на меня.

– Это не я, – внес ясность Рэд. – Мисс Марроу-Лин сделала попытку спасти подсудимую и выступить против моего заключения в суде.

Надо было видеть лицо Уальда. Он вздернул брови и нахмурился, однако взял себя в руки быстро:

– Мы не можем отказать требованию вашего департамента, – заключил, наконец, сдержанно улыбаясь. – Но ход событий заставляет меня волноваться. Вы никогда не ошибаетесь.

А это была изящная подача в мою сторону. Я сцепила зубы, скосив глаза на Рэда. Понятно, зачем он занял место в первом ряду – насладиться моим фиаско. Сейчас врачи признают Сильвию невменяемой под его пронизывающим взглядом, и я никого не подставлю.

– Я буду требовать повторную НЕЗАВИСИМУЮ экспертизу, если меня не устроит эта, – прорычала ему в лицо, когда представители комиссии вышли.

– Ты думаешь, я сюда пришел спонсировать подтасовку фактов? – неожиданно жестко потребовал, прожигая злым взглядом.

Расслабилась. Тот Рэд, что сидел со мной на террасе, и этот не имели ничего общего. Но я не сдавалась:

– Ты же предпочтешь ее довести до приговора, лишь бы не рисковать!

– Тобой! – припечатал он. – Она может рвануть в любую секунду! Мы не делаем подобных экспертиз, потому что они опасны! Тебе это в голову не приходило?

И я снова осталась растерянно моргать в комнате, когда он вышел. И снова пришлось его догонять. Доктора уже ожидали у входа в камеру.

– Объясни ей ситуацию, чтобы она сотрудничала, – скомандовал Рэд.

Я нашла Стивию сидящей на кровати и занятой тем же самым – растиранием ног.

– Мисс Грант, – шагнула в ее сторону, – помните меня?

Она подняла на меня красные глаза:

– Инквизиторская подстилка, – искривила губы в злой усмешке.

– Я ваш адвокат. Моя задача – спасти вас от приговора. – Она замерла растеряно, приоткрыв рот, и я посчитала это хорошим знаком: – Я хочу доказать, что ваше ментальное здоровье вполне удовлетворительно, и вы можете пройти реабилитацию.

Глаза Стивии возбужденно забегали. Она задышала чаще, вцепившись в стопы пальцами так, что те побелели.

– Х-хорошо, – еле выдавил она, – я согласна!

– Отлично, – улыбнулась я, замирая. Боялась сделать малейшее неверное движение. – Я изучила твое дело и уверена – у нас хорошие шансы. – Она кивала, раскрыв рот и хватая воздух. – Только не нервничай, успокойся… Вместе мы пройдем через процесс. Я обещаю… – Тут я замялась, вспоминая свои же выводы в прошлый раз. – Приложу все усилия, чтобы ты вышла отсюда и смогла начать новую жизнь. Поможешь мне?

– Да, – возбужденно закивала она. Но, стоило войти врачам, занервничала сильней. – Не-н-не сейчас…

– Успокойтесь, мисс Грант, вам никто не причинит вреда, – попробовала успокоить ее.

– Я не готова сейчас! – взвилась та в истерике, отскакивая к изголовью кровати. – Мне нужно подготовиться! Успокоиться!

Врачи переглянулись. Уальд попытался приблизиться, вскинув руки, но Стивия с каждой секундой визжала все громче, не давая врачу и шанса вставить слово. А когда к «я не готова» добавилось «хочу жить», ее ноги вдруг начали тлеть и обугливаться.

– Стивия! – я кинулась было к ней, но меня схватили сзади и рванули из комнаты.

– Блокируйте! – заорал Рэд, вышвыривая меня в коридор.

Я впечаталась в стенку одновременно с лязгом замка, но даже отсюда был слышен нечеловеческий вопль и запах паленой плоти. А еще можно было разобрать слова…

«… я хочу жить».