Текст книги "Дом у последнего фонаря"

Автор книги: Анна Малышева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 6

Мальчик, бегущий с таксой на поводке, остановился и с радостным восклицанием подобрал несколько мандаринов. Обнаружив, что они выкатились из пакета, валяющегося у ног женщины, прижавшей к уху телефон, ребенок сконфузился. Он сделал неуверенное движение, собираясь вернуть фрукты. Александра вдруг пришла в себя и отмахнулась:

– Возьми, возьми на здоровье!

– Спасибо!

Мальчишка помчался дальше. Коротконогая собака едва за ним поспевала, поскальзываясь на мокром снегу. Когти на ее лапах были выкрашены ярко-розовым лаком. Александра фиксировала подробности машинально. Ее чувства вдруг невероятно обострились.

– С кем ты говоришь?! – озадаченно спросил в трубке мужчина.

– С… Ни с кем.

– Ты в порядке? Голос какой-то загробный.

– Наверное, в порядке… – как во сне ответила Александра. – Но чувствую себя странно. Я только что приняла новые таблетки… Успокоительное. Нужно было ограничиться одной.

– Того не легче! – чуть не застонал Олег. – Одна напилась, другая наелась таблеток! Почему я один должен ехать спасать девчонку?! Почему я вообще должен туда ехать?

Александра усилием воли стряхнула оцепенение:

– Я поеду с тобой, конечно. Заберешь меня?

– Слава богу! Буду минут через сорок. Диктуй адресок… И главное, не усни!

Но, вернувшись домой и «на минуту» опустившись на тахту, женщина все же уснула. Сон был черный, глубокий, «сон утопленника», как она сама называла такое состояние. Выныривая из него на поверхность реальности, Александра всякий раз испытывала облегчение оттого, что проснулась, а не осталась навсегда в этой вязкой смоляной мгле, где нет ни красок, ни звуков, ни мыслей.

В дверь стучали. Открыв и впустив Олега, она попросила:

– Дай минуту, я умоюсь и найду зимнюю куртку. Никак не соберусь ее вытащить…

– Поторопись, не до нарядов, – бросил он, озираясь со все возрастающим недоумением. – Ты здесь обитаешь? М-да, не царские хоромы!

– Что и говорить. – Александра спряталась за ширмой и отвернула кран, подставив под тоненькую струйку ледяной воды сложенные горстью ладони. – Но я привыкла.

– Ты ведь, я помню, была замужем за тем парнем, из Архангельска… Как его звали?

– Мы с Федором давно разошлись. – Она плеснула в лицо водой и поморщилась от холода. – Потом я снова вышла замуж… Может, слышал имя? Иван Корзухин.

– Ну да, как же, лирический пейзаж… – отозвался гость. – Так вы были женаты? Надо же. Мне ни за что бы не догадаться. А с ним ты…

– С ним я не разводилась. Он умер. – Александра вышла из-за ширмы, промокая лицо полотенцем. – Есть время выпить кофе?

– Давай лучше остановимся где-нибудь на пути, – предложил Олег. – А вообще, надо бы поторопиться.

Через несколько минут они спускались по лестнице. Проходя мимо двери Сергея Петровича, Александра испытала приступ угрызений совести. «Нечего обещать, если не собираешься держать слово… А вдруг он без сознания? Вчера был совсем нехорош!»

Олег категорически отказался задержаться хоть на минуту и заглянуть к реставратору. Узнав, в чем дело, он присвистнул:

– Сашка, какая ты наивная! Да твоего страдальца давно след простыл! Сорвал с кого-нибудь на опохмелку и удрал «лечиться»! Ждет он тебя, как же!

И она была вынуждена безмолвно признать, что приятель прав. Сергей Петрович принимал ее заботы с благодарностью только в минуты крайней слабости, как этой ночью. Во всех остальных случаях участие Александры и особенно ее просьбы вести более разумный образ жизни вызывали у него раздражение.

…Пока старый бежевый джип с зацветшим от ржавчины боком тащился по городским пробкам, женщина дремала, устроившись с ногами на заднем сиденье и завернувшись в меховую куртку, которая была ей на три размера велика. Эту вещь когда-то одолжила со своего плеча Альбина, ужаснувшись, в чем ходит зимой подруга. Александра все собиралась купить себе что-нибудь зимнее и вернуть куртку владелице. Но Альбина под конец жизни поправилась настолько, что куртка была бы ей безнадежно мала, да и на улице больная женщина появлялась все реже… Теперь же, после ее смерти, Александра ни за что не рассталась бы с этой вещью уже по сентиментальным соображениям.

Когда миновали Кольцевую автодорогу и въехали в область, Олег свернул на обочину и остановился. Женщина подняла голову:

– Приехали?

– Вставай. – Он взял с переднего сиденья барсетку. – Тут рядом рыбный трактирчик. Я в это время обычно обедаю.

– Ты же так спешил… – Художница пригладила встрепанные волосы и недоуменно взглянула в окно. – Обедать?! Сейчас, когда нас там ждут?

– Управимся за полчаса. Пойми, как только вся эта заваруха стартует, нам до самого вечера не светит поесть.

Александра не спорила. Ей и самой не очень хотелось спешить. «Ничего радостного меня точно не ждет. А все самое плохое уже случилось!»

Эти слова кое-что ей напомнили. «Все самое плохое только начинается! – сказала, уходя из мастерской, Лиза. – Придет день, и вы очень пожалеете!»

«День пришел… И не какой-то там отдаленный, несчастье случилось через несколько часов. И видит Бог, как я жалею, что не вмешалась в ситуацию, не выполнила ее просьбу, хотя бы позвонить этим трем мужчинам из телефона отца! Может быть… Кто знает… Мое вмешательство изменило бы хоть что-то?!»

Она обедала, не глядя в тарелку, не замечая, что ест, уставившись в пустоту невидящим взглядом. Олег не нарушал ее тяжелой задумчивости. Он тоже о чем-то напряженно размышлял. Когда выпили кофе, мужчина мрачно сказал:

– Не надо бы нам вовсе туда ехать. Втянут нас в историю.

– Каким образом? – Александра тряхнула головой, отгоняя сонную одурь, навалившуюся после сытного обеда.

– Лыгин убит, так? – Ее сотрапезник подался вперед, понизив голос. – Что там случилось, неизвестно. Между прочим, полицию до сих пор никто не вызвал, если я правильно понял. Так что… Ничего там не трогай. Понятно?

– А почему не вызвали полицию?

– Ты дурочка, что ли? – Олег проводил взглядом проходившую близко от столика официантку. – Светлана потому и попросила меня туда подъехать прежде полиции, чтобы помочь девчонке. Я уж не знаю, правда, как… Но не идти же ей в тюрьму за отца! Ей и двадцати, наверное, еще нет…

– Ей девятнадцать лет, – машинально подтвердила Александра и вдруг вспыхнула. Только сейчас до нее дошел смысл туманных намеков, которые делал собеседник. – Ты думаешь, это натворила она?! Господь с тобой!

– А ты исключаешь такую возможность? – сощурился Олег. – Почему? Ты же ее не знаешь. Ни ее, ни эту семью… Ни обстоятельства…

– Лиза очень любит отца, для нее так много значило, что он ей вдруг позвонил… Они так и не поговорили, она не услышала звонка, поэтому вчера с утра поехала на дачу, рассчитывала его застать… – Александра говорила сбивчиво, видя по лицу сидевшего напротив мужчины, что слабые доводы совершенно его не убеждают. – В этих обстоятельствах не убивают!

– Я в таких делах не эксперт, – пожал он плечами, – но сдается мне, настроение – вещь переменчивая. Особенно у такой девушки, как Лиза.

– Что ты имеешь в виду?

Олег молчал чуть не целую минуту. Александра ожидала любых откровений. Она готовилась услышать о наследственном психическом заболевании, о неприятностях, в которые уже попадала девушка, о дурных компаниях… Но он произнес всего-навсего:

– Некоторые люди не умеют быть счастливыми. И других они тоже делать счастливыми не умеют.

– Что? Прости? – переспросила женщина.

– Если хочешь, я как-нибудь расскажу об этой семье, тогда ты меня поймешь. Не сейчас, конечно. Пора ехать.

И она послушно последовала за ним. Весь последний отрезок дороги Александра боролась со сном, проклиная себя за то, что приняла вторую таблетку. «А мне сейчас так нужна ясная голова!» Однако, несмотря на сонливость, она успела остановить Олега, который, въехав в черту городка, едва не пропустил поворот к дачному поселку.

– Стой! – вскрикнула Александра, завидев мелькнувший справа переулок. – Нам туда. Разворачивайся!

– Я тут был всего-то пару раз… – Проехав с десяток метров, Олег развернул машину. – Причем давно.

– Мне кажется, я тоже приезжала сюда много лет назад, – призналась женщина.

…Ей еще несколько раз пришлось сориентировать водителя, уже в поселке, когда машина ползла по скользкой, обледеневшей дороге к дому Лыгина. Наконец они остановились – почти вплотную к облепленной снегом красной «девятке», припаркованной прямо у калитки. Калитка, как отметила Александра, была приоткрыта.

– Машина Лизы? – спросила она, указывая на «девятку».

– Откуда мне знать, – Олег отчего-то заговорил очень тихо. – Я девчонку последний раз видел в том возрасте, когда у нее и прав-то быть не могло!

«Тогда что он может о ней знать? – спросила себя Александра, выбираясь из джипа и оглядывая проулок. – А до чего авторитетно заявил: “Такая девушка, как Лиза…” Ничего он не знает!»

Художнице не терпелось вбежать в дом… И в то же время она не торопилась. Стоя на дорожке, Александра выжидающе смотрела на дверь. Ей казалось, на крыльце вот-вот появится Лиза… Но дом молчал, немо созерцая гостей темными окнами.

Подошел Олег. Ему тоже было не по себе. Александра отметила его бледность, нервные движения рук – он будто перетирал что-то невидимое между ладонями.

– Не дай бог… Не дай бог… – бормотал Буханков.

– О чем ты? – Женщина тоже понизила голос до шепота.

– Не дай бог, она сделала что-то и с собой…

– Да ну тебя! – Рассердившись, Александра быстро пошла к дому.

Войдя в кухню, она задержалась лишь на миг. С самого начала женщина почему-то была уверена, что тело находится наверху, так же как и Лиза.

– Мы приехали! – крикнула она и осеклась. Собственный голос прозвучал незнакомо и жалко.

Не дожидаясь провожатого, женщина взобралась по лестнице. В мансарде было непривычно светло. В сорванные с окна одеяла куталась сидевшая на полу девушка. Александра остановилась перед ней, и Лиза подняла голову. Ее глаза были чуть приоткрыты. Пальцы глубоко погружены в спутанные пряди волос. Казалось, она находится в трансе.

– Где? – коротко спросила художница.

Но еще прежде чем Лиза безмолвно кивнула на тахту, Александра сама увидела неестественно длинное тело, чьи очертания пугающе обрисовывала наброшенная сверху простыня. «Я не помню, чтобы Лыгин был такой высокий!» – пронеслось на краю ее сознания.

– Ты нашла отца на постели? – спросила Александра, не решаясь дотронуться ни до плеча сидевшей на полу девушки, ни до тела Лыгина. Она внезапно перешла на «ты», такой маленькой показалась ей Лиза.

– Папа так и лежал… – ответила девушка, глядя в пол. – Я только накрыла его. Мне было страшно смотреть.

– Когда ты его нашла?

– Утром…

– Зачем ты снова сюда поехала?

Лиза отбросила с лица волосы и с немой мукой посмотрела на женщину. В этот миг показался Олег. Ни слова не говоря, он подскочил к девушке и обнял ее. Та судорожно, шумно вздохнула, ее плечи задрожали.

– Помнишь меня, мышка? – с наигранной бодростью заговорил мужчина. – Я тебя раньше мышкой звал. Я у вас часто бывал до развода, а потом несколько раз приезжал к тебе и маме, когда вы еще жили с ней вместе. Привозил деньги от отца…

– Помню, конечно… – прошептала она. – Дядя Олег…

– Просто Олег. – Он коснулся ее волос и тут же убрал руку. – Какая же ты стала большая! Уже не мышка, а настоящая Елизавета Дмитриевна. Ну, что случилось? Расскажи.

Успокоенная его ласковым тоном, Лиза справилась с душившей ее истерикой и довольно связно поведала о том, как решилась поехать на дачу в третий раз и непременно дождаться отца.

– Первые два раза все было как-то сумбурно. Мне даже казалось, я не до конца понимала, зачем приехала… Что мне здесь нужно?

– Но теперь ты поняла? – Олег взглянул на тахту и перекрестился. – Прежде чем мы вызовем «скорую» и полицию, нужно обо всем договориться.

– О… чем? – Лиза снова ссутулилась, уставившись в пол. – Я приехала, поднялась сюда… А он лежал на постели. И в горле…

– Ты не трогала нож, надеюсь? – сурово спросил Олег. – Ты же понимаешь, что это опасно? На нем могли остаться твои отпечатки!

– Я не прикасалась ни к чему, – прошептала девушка.

– Ну что ж… Уже неплохо. Значит, ты приехала и нашла тело… Никого не видела рядом с домом? Может, машину заметила? Прохожего? Соседа?

На все вопросы Лиза качала головой: «нет», «нет», «нет». И вдруг закрылась рукой, будто от удара. Александра поспешила на помощь:

– Хватит ее допрашивать, это еще впереди. Давайте я вызову полицию? Чего мы ждем?

– Надо убедиться, что все в порядке. – Олег даже не взглянул на нее. – В полицию я позвоню сам. Ничего тут не трогайте. Держите руки в карманах, если можно.

– Смысл? – пожала плечами женщина. – Я приезжала сюда позавчера вечером и чего только не касалась!

– Я тоже все перетрогала… – отозвалась Лиза.

– Ладно, главное, теперь будьте осторожнее! – Олег отправился вниз, на ходу доставая телефон из кармана куртки.

Александра присела на корточки рядом с Лизой.

Художнице было страшно находиться в такой непосредственной близости от трупа, но и бросить девушку она не решалась. А Лиза не изъявляла ни малейшего намерения покинуть мансарду. Завернувшись в груду одеял по уши, она неподвижно сидела на полу, скрестив ноги.

– Скоро все кончится. – Ничего другого Александре в голову не пришло. Впрочем, у нее не было уверенности в том, что Лиза услышала ее. Девушка не пошевелилась, продолжая разглядывать трещины в половице.

– Наоборот, все только начинается, – вдруг услышала ответ художница.

– Что? – Александра склонилась к Лизе. – Что ты имеешь в виду?

– Папино проклятье. Демона.

Три коротких слова прозвучали ясно, но Александра подумала, что ослышалась. «Девушка не в себе. Она в самом деле это сказала?»

– О каком демоне ты говоришь? – осторожно спросила она.

– О Бафомете, – буднично ответила Лиза. – Но это долго объяснять. И вы можете мне не поверить.

Александра вскочила как ужаленная:

– Что ты знаешь о Бафомете?! Расскажи!

– А вы что о нем знаете? – Затуманенный горестный взгляд девушки внезапно сделался цепким и колючим. – И откуда?

– От твоего отца!

Лиза втянула голову в одеяло:

– Ну и ну… Мама вот уверена, что вы – папина любовница, а вы клянетесь, что это не так. Но он никогда никому не рассказывал о Бафомете. Это чисто семейная история.

– Он и мне не рассказывал, – начала оправдываться Александра, – обмолвился как-то случайно… Ну прошу тебя, скажи – что за демон?!

Девушка не успела ответить. В мансарде показался запыхавшийся Олег.

– Вы так тут и сидите?! – изумился он. – Я думал, догадались на кухню перебраться. Лиза, вставай. Я вызвал полицию. Твоя мама приедет минут через десять. Она едва поймала такси.

– Дядя Олег… – вздохнула Лиза.

– Просто Олег, давай без «дядь». – Он помог девушке подняться с пола и, сняв с ее плеч одеяла, набросил на нее огромный овчинный тулуп, висевший на гвозде в углу. – Так вот теплее будет. Идем вниз!

Распоряжался он по-хозяйски, говорил громко. Лиза повиновалась ему покорно, даже с радостью. Было видно, как ей хочется передать кому-то тяжкое бремя самостоятельного принятия решений. Александра задержалась в спальне, когда эти двое уже спустились по лестнице.

Приблизившись к постели, женщина осторожно отогнула край простыни в изголовье. Она ожидала увидеть нечто ужасающее – окровавленное лицо, искаженное агонией, остекленевшие глаза… Но лицо Лыгина, изжелта восковое, было расслаблено и спокойно. Художница отвернула простыню ниже. Теперь стало видно нож. Захватанная деревянная рукоятка, широкое лезвие, наполовину вошедшее в горло.

Александра вернула простыню на место медленным, вкрадчивым движением сомнамбулы. У художницы возникло чувство, что она все видит во сне – мансарду с голым, ободранным окном, сквозь которое беспрепятственно льется белый снежный свет; покойника, накрытого простыней; себя саму, до странности спокойную, равнодушную, будто околдованную. «Это таблетки, – вспомнила она. – Мои таблетки. Все-таки хорошо, что я их приняла!»

– Саша, иди к нам! – раздалось снизу.

Спустившись, она застала Лизу в слезах. Девушка вдруг очнулась от оцепенения и разрыдалась, спрятав лицо в ладонях. Растерянный Олег стоял рядом со стаканом воды.

– Сделай что-нибудь! – понизив голос, потребовал он у Александры.

– Что же я сделаю?! – таким же театральным шепотом ответила она. – Разве что…

К счастью, успокоительное оказалось в сумке, а не в демисезонной куртке, оставшейся дома. Женщина вытряхнула из флакона две таблетки и на ладони поднесла их Лизе.

– Прими, так будет лучше. Тебе нужно немножко расслабиться.

Та послушно приняла лекарство. Запивая таблетки, Лиза облилась и вновь разрыдалась.

– Будешь давать показания, лишнего не болтай, – наставлял ее Олег. – Говори, что решила навестить отца, нашла его мертвым. Ничего не видела, ничего не знаешь.

– Но так же все и было… – всхлипывая, отвечала девушка.

– Вот-вот. Так и говори. Пусть они уж сами разбираются.

– Да что ты ее натаскиваешь! – вступилась Александра, заметив, что Лиза готова вновь разрыдаться. – Найдет она, что сказать. Посоветуй лучше, мне-то уезжать или остаться? Сейчас приедет Светлана. Ты понимаешь… Я боюсь сцены.

Олег знаком отозвал ее в сторону и еле слышно шепнул:

– А чего тебе бояться?

– Она думает, что я и Лыгин… Может вообразить, что мне его смерть была на руку… Откуда я знаю, что еще ей в голову придет?!

– Если ты уедешь, получится куда хуже, – авторитетно заявил мужчина. – Начнутся домыслы: зачем приезжала, почему удрала? Наплюй на все и держись как ни в чем не бывало. Ты, надеюсь, к этому, – он указал пальцем на потолок, – отношения не имеешь?

– Ты… с ума сошел?! – безголосо воскликнула Александра.

– Ну так и не переживай. Конечно, Светлана способна выдрать позвоночник у носорога, но сейчас она не боец. Я слышал ее голос по телефону. Она в шоке. Да и я рядом, в обиду тебя не дам.

Внезапно насторожившись, Олег повернулся к двери. Лиза подняла голову и вытерла слезы. В окно Александра увидела, что за оградой остановилось такси. Задняя дверца распахнулась, Светлана выбралась наружу и, спотыкаясь, бросилась к дому. Вид у нее был растерзанный: плащ расстегнут, волосы встрепаны.

Спустя мгновение она оказалась в кухне. Не взглянув ни на Александру, ни на Олега, женщина бросилась к дочери:

– С полицией объяснялась?

– Мы их ждем, – ответил за Лизу Олег.

– А ТОТ где?

Мужчина показал наверх. Когда Светлана сделала движение к лестнице, он ее остановил:

– Не стоит ходить. Чем меньше там наших следов, тем лучше.

– Но я хочу взглянуть! – заупрямилась Светлана, вырывая руку. – С ума сошел?! Чтобы я не имела права посмотреть, как умер мой муж?

Александра уже успела поймать на себе ее взгляд. Но едва взглянув, Светлана немедленно отвернулась. Художница ждала скандала, новых нелепых обвинений. Вдова же делала вид, что незнакома с нею.

Настояв на своем, женщина отправилась наверх. Спустилась она почти сразу. Лицо у нее было жесткое, словно скованное невидимым корсетом. Она едва шевельнула губами, глядя куда-то в угол:

– Как он умер?

– Ты же видела. – Лиза, переставшая плакать в момент появления матери, сидела прямо, настороженно следя за ней.

«Она тоже боится, что Светлана выкинет какой-нибудь номер!» – догадалась Александра.

– Ничего я не видела, – дернула плечом женщина. Достала сигареты, ощупала взглядом присутствующих. – Что вы все на меня уставились? Он же не зарезан, нет?

– Как раз да, – возразил Олег, услужливо чиркая зажигалкой. – А ты что же, думаешь иначе?

– Он дал себя зарезать, как жертвенное животное, так, по-твоему? – раздраженно спросила Светлана, прикуривая и разгоняя повисший перед носом дым. – Ты, видно, забыл, что он из себя представлял?! Прекрати реветь! – прикрикнула она на дочь.

– Но я не плачу, – обиженно ответила девушка.

Ее голос не был услышан. Светлана, раздраженно мотнув головой, снова повернулась к Олегу:

– Значит, он залез в постель, лег спать в спортивном костюме, а потом кто-то пришел и всадил ему нож в горло, так получается? Причем наш же собственный нож!

– Как – ваш? – насторожился Буханков.

– Нож для мяса, я его сама покупала сто… ну, не сто, а десять лет назад. Когда мы еще жили вместе.

– Таких ножей миллион, – фыркнул Олег. – Как ты можешь узнать какой-то нож, купленный десять лет назад?

Александра молчаливо с ним не согласилась. «Женщина твердо помнит любую ерунду, которую когда-то купила или хотела купить!» Лиза шевельнулась, будто хотела вставить слово, но сдержалась. Она вообще словно вдруг онемела. Не то начали действовать таблетки, не то присутствие матери влияло, но девушка казалась необычайно заторможенной.

Олег посмотрел в окно:

– А вот и полиция приехала. Готовьтесь морально…

– Без глупых советов, пожалуйста! – попросила Светлана, отчаянно затягиваясь затрещавшей сигаретой.

Все происходившее впоследствии оставило у Александры впечатление бесконечной и малоосмысленной суеты. Следом за первой машиной вскоре приехала вторая. Дом наполнился людьми в форме и в штатском. Кто-то снимал комнаты на камеру. Кто-то шумно возился, отпирая шкафы и выдвигая ящики. В комнату, прилегавшую к кухне, сперва пригласили Светлану, затем туда же позвали Лизу. Олег очень нервничал, оставшись ждать вместе с Александрой. Он не находил себе места, всем мешал, а когда его попросили не расхаживать из угла в угол, тоскливо уставился в окно.

– Почему их позвали вдвоем? – бормотал он. – Разве так делается?

– Откуда мне знать? – бросила Александра.

У нее раскалывалась голова. Она совершенно окоченела. Входная дверь была приоткрыта. Люди беспрестанно сновали из дома во двор и обратно. Хотелось горячего чаю, но вряд ли бы ей позволили хозяйничать на кухне.

– Только бы нас скорее отпустили… – вздыхала художница, стискивая виски ладонями.

Наконец в дверях соседней комнаты появились мать и дочь. В этот миг они были удивительно похожи, может, потому, что на их лицах застыло одинаковое подавленное выражение. Олег вскочил:

– Теперь я?

– Сказали, пусть сперва зайдет женщина, – равнодушно бросила Светлана. Продев руку под локоть дочери, она повела ее к двери. Лиза ступала послушно, как большая заводная кукла, сходство с которой довершал остекленевший взгляд.

– Куда вы? – устремился за ними мужчина. – Такси давно уехало, а Лиза за руль сесть не сможет. Ты посмотри, в каком она состоянии!

– Вас ждут, – неожиданно вежливо напомнила Светлана Александре. Та, встрепенувшись, отправилась в соседнюю комнату.

Она очень хорошо запомнила это помещение по тому давнему визиту, когда Лыгин впервые позвал ее на дачу, чтобы отдать на продажу вещи. Меблировка того же типа, что и в городской квартире, – вдоль всех стен тесно поставленные шкафы и буфеты с коллекциями. Только мебель простая, грубая, рыночной работы. Здесь уже не было резного красного и грушевого дерева, золоченых и бронзовых деталей. Самый старый и самый уродливый застекленный шкаф – двадцатых годов прошлого века – стоял с треснувшими стеклами, криво заклеенными полосками скотча. У окна приютился некогда красный, засаленный до черноты диван.

Александра не ожидала, что следователем окажется женщина, да еще довольно молодая, лет тридцати, не старше. У художницы немного отлегло от сердца, хотя особенно бояться было нечего. Где-то краем сознания прошла мысль, что женщине проще объяснить нелогичные вещи. «А в этой истории столько нелогичного!»

– Садитесь, – предложила ей следователь, представившись Ириной Вячеславовной. Фамилию, по своему обыкновению, Александра благополучно забыла, как только услышала. – Рассказывайте.

– Что?

У Александры начинался озноб. Она чувствовала себя заболевшей. Вместе с тем ее не оставляло отстраненное равнодушие ко всему происходящему. Как будто этот дом и все творившееся в нем существовало в одной реальности, а она сама – в несколько другой. Между ними была дистанция, не позволявшая ей ни плакать, ни бояться чего-то по-настоящему.

– Все, что знаете. – Художнице показалось, что жгучая молодая брюнетка, больше похожая на парикмахера, чем на оперативника, начинает раздражаться. – Я же не могу говорить за вас.

И Александра, мысленно подстегивая себя, постепенно рассказала то, что, по ее мнению, могло пригодиться следствию. Как и когда она познакомилась с Лыгиным, при каких обстоятельствах он пригласил ее на дачу в последний раз, а также все, чему оказалась свидетелем в тот визит и в это злополучное утро. Она ни словом не упомянула о злоключениях Лизы, полагая, что это личное дело девушки – рассказывать о таких вещах или умолчать. И конечно, Александра обошла стороной все, касающееся Бафомета. «Сперва Лиза должна рассказать мне об этом! Увильнуть у нее не получится, я найду ее через Олега. Он друг семьи, Светлана с ним на “ты”, Лиза зовет его “дядей”. Как бы я без него нашла способ позвонить ей, учитывая, что телефон Лыгина теперь у меня и звонить я могу только себе самой?!»

– Вы слышали, о чем я вас спросила? – Ирина Вячеславовна уже не скрывала недовольства.

– Что, простите? – Уйдя в свои мысли, Александра на миг перестала слушать.

– Я спрашиваю, вы хорошо знакомы с бывшей женой и дочерью этого человека? – Женщина заглянула в блокнот. – Лыгина Дмитрия Юрьевича?

– Совсем незнакома, – с чистой сов естью ответила Александра. – Со Светланой познакомилась только этим утром. А с Лизой вчера вечером. Обе сами ко мне в гости пришли. Без приглашения, кстати!

– А почему они вдруг вами заинтересовались?

– Ну… – замялась художница. – Ведь Лыгин пропал.

– А почему они именно у вас его искали?

Неприятная настойчивость, звучавшая в голосе Ирины Вячеславовны, заставила Александру содрогнуться. «И эта туда же! Нашипела ей змея в уши!»

– Понятия не имею. – Она постаралась, чтобы ее ответ не прозвучал грубо. – Может, не знали, кого еще спросить. Он был не очень-то общительным человеком.

– Хорошо… А дочка его вам не рассказывала случайно, зачем сюда вдруг поехала? Как я поняла, семья давно распалась, отец с дочерью не общался?

– Лиза поехала, потому что отец пытался ей дозвониться. Разговор не состоялся, она и решила узнать, в чем дело.

– Девушка ездила сюда, на дачу… сколько раз?

Александра подобралась, почувствовав, что вопрос задается не случайно. «Три раза… За сутки! Следующим закономерным вопросом будет: а зачем так часто? Чего она тут, собственно, не успела сделать за один раз, если возвращалась доделывать снова и снова?»

– Я не помню… Пару раз, – бодро ответила художница, когда молчание сделалось тягостным. – Хотела все-таки увидеться с отцом.

– А вы сами, когда были здесь ночью, не видели ничего подозрительного?

Александра отрицательно качнула головой.

– Ничего, что вас бы насторожило?

– Ничего.

«Не могу же я рассказать про подвеску! Это все равно что признаться в воровстве!»

– Да ведь, – все больше смущаясь, продолжала Александра, – тогда ничего и не случилось, правда? И когда Лиза приезжала сюда впервые, тоже? Только сейчас?

На эти нерешительные вопросы ей не ответили. Ирина Вячеславовна неожиданно простилась и попросила позвать Олега Буханкова.

– А с вами мы еще увидимся, я думаю, – пообещала она, записав данные Александры и пролистав ее паспорт.

Когда женщина вновь появилась на кухне, она сразу отметила, что народу стало значительно меньше. Сновавшие повсюду люди исчезли. За оградой, как она убедилась, взглянув в окно, осталась только одна машина из двух приехавших на вызов. В углу с равнодушным видом курил молодой мужчина в форме – уткнувшись в свой телефон, явно изучал какую-то игру. За столом сидел один Олег.

– Иди, тебя ждут. – Александра порылась в сумке в поисках сигарет. – Надеюсь, недолго задержишься. Ты ведь меня отвезешь в Москву? Не идти же пешком до шоссе!

– Конечно, нет. – Буханков поднялся из-за стола с видом крайней обессиленности. – А мамаша с дочкой уже убрались.

– Надеюсь, за рулем все-таки Лиза? Светлана не в себе! Она и переехать кого-нибудь может!

– За рулем Лиза… Но из-за твоих таблеток она стала ничем не лучше мамаши!

Олег пробыл в соседней комнате почти полчаса.

Александра нервничала, поглядывая на минутную стрелку. Пару раз выходила на крыльцо покурить, размять ноги. Дом выстыл до такой степени, что ей казалось, будто на улице теплее.

И в самом деле, воздух заметно смягчился. Выпавший снег стремительно таял, повсюду стояли глубокие лужи. На ограду села ворона, зябко прочистила горло и долго, пристально смотрела на женщину, застывшую на крыльце. Ворона напомнила ей ту, другую, о которой рассказывала Лиза. «А я не посмотрела в кабинете, под столом, на эту несчастную птицу. До птицы ли было, когда на постели лежал сам Лыгин?!»

Ворона снова каркнула, расправила крылья и, не торопясь, вспорхнула с ограды. Улетела она недалеко. Опустившись на плоскую крышу сарая, занимавшего угол участка, птица принялась что-то клевать с видимым удовольствием. Снизу Александра не могла рассмотреть, чем она лакомится.

За ее спиной хлопнула входная дверь. Обернувшись, женщина увидела Олега.

– Едем, – сквозь зубы проговорил он. – Всю душу вымотала мне эта красотка. Баба – следователь! Тут добра ждать нечего.

– Почему? – поинтересовалась Александра, еле поспевая за ним. Олег так припустил по дорожке, что брызги от луж летели во все стороны. – Что она тебе сказала? О чем спрашивала?

– Да не в том дело, что она говорила и спрашивала! – Усевшись за руль, мужчина яростно хлопнул дверцей. Александра поспешила устроиться на соседнем сиденье. Она испугалась, что в таком состоянии Олег способен уехать, забыв ее у калитки. – Важно, что она при этом думала!

– А как ты ЭТО можешь знать? – усомнилась женщина.

– Да уж догадался!

Машина рванула с места в карьер, мотор взревел, протестуя против скверной дороги. Только когда они ухнули в особенно глубокую яму, Олег слегка сбавил скорость.

– Она сразу, понимаешь, сразу об этом заговорила. – Сцепив зубы, мужчина выругался, протирая ладонью запотевшее лобовое стекло. Печка еще не успела заработать в полную силу, и старый джип, простоявший на холоде не один час, основательно отсырел. – Сразу стала спрашивать: а девочка нормальная? Голова у нее в порядке? А зачем она сюда поехала? А что она тут делала, как я думаю?

– И меня про Лизу спрашивала, – нахмурилась Александра. – Но это же неудивительно. Она дочь, в конце концов.

– Ага, и единственная наследница.

– Брось… – От печки по коленям уже потянуло волной тепла, но женщину вдруг затрясло. – Квартира и так ей досталась. А дача – какова ей цена? И район не престижный, и домик старый…

– Кроме дачи есть еще немало имущества, которое унаследует эта милая девочка, – отрезал Олег. – Причем она одна. Конкурентов у нее нет.

– Тем более логично, что ею интересуются.

Олег внезапно остановил машину. Александра, не имевшая привычки пристегиваться, схватилась за дверную ручку, чтобы удержаться на месте.