Текст книги "Мы никогда друг друга не любили (СИ)"

Автор книги: Анна Веммер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

7. Виктор

В четверг я рассчитывал быстро разобраться с делами и поприсутствовать на вывозе бывшей женой вещей. Зная ее несостоятельность в бытовых вопросах и любовь к странным решениям, я не сомневался: что-нибудь обязательно произойдет. Либо она решит, что рояль в гостиной дорог ей как память и будет круто поставить его в хрущевке, либо дурочка заблудится в трех чемоданах.

Но с утра началась какая-то хрень. Сначала во всем офисе вырубили электричество, пришлось три часа ждать мастера. А потом вовсе началась какая-то дичь: меня завалило спамом. Несколько первых писем не прошли через фильтр, но вскоре их стало столько, что работа оказалась парализована. Пришлось докопаться до айтишников и потребовать решить вопрос. Однако эти рукожопы, прокопавшись еще час, добились ровно одного: вместе с почтой подозрительная ссылка стала приходить мне в мессенджерах и смс.

Поняв, что поработать не получится, предварительно вырубив все телефоны и гаджеты,

я поехал в дом, где уже копошилась бывшая жена.

По правде говоря, мне наплевать, что она заберет из дома. Я вообще собираюсь его продавать. До работы ездить далеко и неудобно, одному такая махина не нужна, а содержание обходится в копеечку. Но хотелось бы, чтоб Аврора оставила не голые стены. Да и вообще… я долго не признаюсь, что хочу снова увидеть ее после встречи в клубе. Понятия не имею, нахрена, просто хочу. Для этого я даже придумал мерзкую расписку об отсутствии претензий. Мол, имущество разделили честно, разошлись мирно.

Порой я ловлю себя на мысли, что после развода превратился в шестиклассника, которому еще интересно дергать девочек за косички. Аврору очень забавно дергать. Немного стыдно, потому что жестоко, но забавно.

Так что в отсутствие работы я сижу в гостиной за барной стойкой, пью кофе и наблюдаю, как бывшая носится туда-сюда, упаковывая вещи в коробки. Ее явно нервирует мое присутствие, причем это совсем не тот страх, с которым она жила, это явное смущение и стыд за пьяные приключения пару дней назад. И это тоже весело.

А еще она будто посвежела. Ну или я до сих пор ни разу толком на нее не смотрел. Да и сейчас, объективно говоря, не стоит. Когда бывшая нагибается, чтобы уложить в коробку какую-то хрень, я с интересом рассматриваю упругую задницу, обтянутую джинсами. Черт, момент, когда она окажется в чьей-нибудь койке – дело времени, причем ближайшего. Сейчас девчонка распробует свободу, и понесется.

Хотя мне-то какое дело?

Чтобы отвлечься и не довести самого себя до естественной реакции организма на симпатичную задницу, я снова пытаюсь залезть в телефон в надежде, что айтишники справились с вирусом, и никакие ссылки больше не угрожают моему личному виртуальному пространству. Но все становится только хуже, и это уже начинает бесить.

– Коротков! – звоню начальнику службы безопасности. – Если через час эта хрень будет продолжаться, всех нахрен лишу премии! А если не разберетесь до завтра – поувольняю за несоответствие, ясно?! Почему я, блядь, должен сидеть без связи из-за этого спама?!

– Виктор Викторович, вам бы глянуть… тут… немного нестандартная ситуация, довольно личная… мы можем остановить поток сообщений, но ссылка… вы бы открыли, посмотрели.

– Чего?! Коротков, ты в своем уме? Я должен с личного телефона открывать странные ссылки? С телефона, где у меня контакты, банк-клиенты, я все правильно понял? Мне кажется, до завтра ждать не стоит, займемся твоей квалификацией сегодня…

– Виктор Викторович, вы вправе принять любое решение, в том числе и о моем увольнении, однако я рекомендую все же посмотреть ссылку и проконсультироваться с юристами. Мы со своей стороны остановим поток спама к завтрашнему утру, ссылки проверены на безопасность, к тому же мы дополнительно установили несколько приложений для защиты.

С юристами? Я хмурюсь. А вот это уже начинает напрягать. Но прежде, чем я принимаю какое-либо решение, чувствую рядом присутствие. И тонкий флер духов. И взгляд еще: настороженный, опасливый, но упрямый.

– Чего тебе?

Поднимаю голову, чтобы посмотреть на Аврору и едва не вздрагиваю: она все же безумно похожа на мать. Только, пожалуй, красивее – все же двадцать лет назад индустрия красоты сильно отставала в вопросах превращения симпатичных девушек в роскошных.

– Здесь написано, что мне достается еще машина. Я ее хочу.

Я действительно составил список того, что передаю бывшей жене после развода. Правда, я не помню в этом списке машин, но могу предположить, как она туда попала: список составлял помощник по моему заданию, поэтому он просто внес все, что покупалось на имя Авроры. Кажется, отец что-то там ей дарил.

– У тебя прав нет.

– Есть.

Я удивленно моргаю. У нее есть права? Не помню, чтобы она училась в автошколе.

– Странно, что ты вообще помнишь, как меня зовут, – парирует бывшая, и я понимаю, что сказал это вслух.

– Покажи права.

– Я не обязана отчитываться!

– Тогда получишь машину по частям, чтобы гарантированно не собрала столбы по дороге.

Стиснув зубы и закатив глаза, Аврора достает из кошелька права и с хлопком – аж кофе в чашке едва не выплескивается – кладет на поверхность.

Что ж, у нее действительно есть права. И ей принадлежит опель.

– Ну, как хочешь.

Пожав плечами, я иду к ящику с ключами и не без труда нахожу ключи от опеля. Машины в гараже надо будет тоже перебрать и продать к херам. Половина остались от тестя, некоторые я покупал для покатушек с мужиками, а некоторые даже записаны на фирму, и стоит их вернуть, пока не пришлось посадить самого себя за растрату.

– Не въебись там ни во что, – предупреждаю, отдавая ключи бывшей.

– Разберусь!

Она как ежик. Необходимость – первая за пять лет, кстати – общаться со мной вызывает у Авроры некотролируемую бессильную злость. Я попаду в ад за то, что дразню девчонку, которая меня боится. Хотя, думаю, в аду длинный список причин для Островских.

Она снова зарывается в коробки, а мое внимание привлекает содержимое мусорного пакета. Рядом с ним стоит небольшой контейнер с фотографиями. Понятия не имею, где они стояли. Некоторые очень симпатичные: тесть запрещал дочери выкладывать в соцсети непрофессиональные фото. Он вообще щепетильно относился к публичности. Дочь дипломата не имела права быть неидеальной. Но на парочке Аврора выглядит счастливой и совсем юной. Поддавшись порыву, я беру из контейнера одну фотографию.

– Сколько тебе здесь? И где это?

Она хмуро косится, определенно недовольная тем, что я влез в ее тщательно организованный порядок.

– Через полгода после… кхм… свадьбы. На Мальдивах.

А, да, в свадебное путешествие Аврора Островская отправилась одна. И, надо думать, это принесло ей облегчение. Но какая же она юная на фотке. Неужели действительно была такой? Я не помню.

– Брось в мусорный мешок.

– Ты же хотела забрать.

– Я передумала. Плохая фотосессия. Мне не хотелось фотографироваться.

Пожав плечами, я бросаю рамку в мусор, и тут замечаю там же другие фото.

Аврора с отцом в Праге. Аврора с отцом на ее выпускном. Аврора с отцом на каком-то приеме. Аврора с отцом в саду, склонились над мангалом и со смехом пытаются выловить упавшую в угли сосиску. Маленькая Аврора на руках у отца под большой красивой новогодней елью. Портрет Рогачева-старшего: официальный, наверняка сделанный для какого-то ведомства или доски почета.

Вот как. Девчонка выбросила все фотки отца.

– Не хочешь помочь?

Она видела, что я рассматривал мусор, и теперь смотрит с вызовом. Мол, «Ну, давай, скажи что-нибудь! Нападай!».

– Чем тебе помочь, деточка? – усмехаюсь я. – Выбрать фотки, которые я хочу оставить себе, чтобы одинокими вечерами на них дрочить?

Она краснеет и стискивает зубы, но делает вид, будто не слышит.

– Коробки отнести в машину.

– А давай ты машину к дому подгонишь, а я их отнесу. Не имею никакого желания бегать по лестнице в гараж с твоими баулами. Давай-давай, бери свой опель и гони его прямо к крыльцу. И багажник открой.

Мне даже интересно. Я более чем уверен, что Аврора ни разу не садилась за руль с тех пор, как получила права, поэтому сейчас ей страшно и совсем не хочется вести машину. Но она ее уже выпросила, и сдаваться нельзя. Упрямая девица. Сейчас будет интересно.

Конечно, она разворачивается на каблуках – копна каштановых кудрей, небрежно стянутая в пучок и заколотая карандашом, рассыпается по плечам и спине. Аврора уходит в гараж, а я сажусь обратно за барную стойку, одним глотком допиваю остывший кофе и все-таки достаю телефон, чтобы проверить, что там за ссылка и зачем мне юристы. Жизненный опыт подсказывает, что если тебе советуют нанять юриста – отделаться легко не выйдет. Но у меня даже идей нет, от чего я должен отделаться.

Ссылка грузится долго. Я даже начинаю сомневаться в том, что Коротков не мог переметнуться к конкурентам и заняться промышленным шпионажем, но когда наконец загружается страница, я понимаю, что попал на обычный сайт с какими-то блогами. Судя по всему, не очень популярный, но в целом активный.

«Обычно здесь принято представляться, но я расскажу о себе в конце, когда закончу рассказ. Я обязательно дам вам полную информацию о действующих лицах, не стану вечно скрывать их за псевдонимами и стыдливыми заглавными буквами. Но прежде напишу всю историю, потому что иначе мне просто не позволят ее закончить. Вы скоро поймете, почему…».

Хрень какая-то. Очередное юное дарование решило пиариться агрессивными методами, и что-то пошло не так? Хотя Коротков, конечно, не идиот. Вряд ли он надеется, что я подам в суд за незаконную рекламную рассылку.

Но прежде, чем я перехожу на страницу «Читать дальше», я слышу громкое, звонкое, четкое «БДЫСЬ!» из гаража.

– Только бы не шевроле, – вырывается у меня.

Шевроле. Да чтоб тебя.

В гараже картина маслом: слегка пыльный опель мордой подпирает мирно припаркованный шевроле, а Аврора лежит на руле, опустив голову. Сначала я даже пугаюсь, думая, что она ударилась головой, но потом понимаю, что все же скорость была не такая, чтобы пострадать. Да и бывшая, как хорошая девочка, пристегнулась.

Неторопливо подхожу к ее машине и стучу в стекло.

– Открывай, Сова, Винни-Пух пришел, – мерзеньким, но очень довольным голосом говорю я. – Накаталась? Знаешь, у меня пару лет назад была девушка. Она въехала мне в зад на своем «логане». У красотки не было страховки, и еще полгода она отрабатывала ремонт моей машины в постели.

– Фу! – морщится Аврора. – Это мерзко!

– Она была совсем не против.

– Ой, для тебя это разнообразие, да?

Сейчас я ее в багажнике куда-нибудь увезу, честное слово!

– Ты что, закончила курсы сарказма? Выходи, давай! Хватит, накаталась!

– Машина моя! Она застрахована! Сейчас оформим ДТП и страховая все выплатит!

Меня разбирает смех, когда я представляю, как гаишники будут оформлять ДТП в моем же гараже. Но при всей забавности картинки, такие развлечения совсем не входят в планы. Поэтому я открываю водительскую дверь и силой вытаскиваю Аврору оттуда. Когда наклоняюсь, чтобы расстегнуть ремень, слышу ее прерывистое дыхание. Испугалась.

– Хрен тебе. Продам машину, оплачу ремонт ни в чем не повинного шевроле и разницу закину на счет. Хочешь убиться на дороге – сделай это на машине, на которую насосешь сама, ясно?

Она задыхается от возмущения и пытается залепить мне пощечину, но я перехватываю тонкое запястье. Аврора пугается и отшатывается, едва не падая обратно в салон. Мне приходится придержать ее за талию – и мы еще ближе.

– Хватит строить из себя оскорбленную аристократку. Ты сама полезла в гараж, не имея водительского стажа вообще. Ты сама не разобралась в кнопочках и въехала в чужую машину. Ты и только ты принимала это решение – и вот они, последствия. Скажи спасибо, что на лбу не красуется шишка, а сиськи не исполосовало ремнем. Права качать будешь, когда сделаешь или скажешь что-то умное. А сейчас иди наверх и вызывай такси.

Аврора высвобождает руку из моих пальцев, и я чувствую сожаление. У нее нежная прохладная кожа.

– Да. Сделать что-то умное – прекрасный совет. Как хорошо, что теперь для этого мне не надо спрашивать твое разрешение.

Она уносится со скоростью ветра, об Авроре напоминают лишь еще помнящие прикосновение пальцы и мигающая аварийкой машина.

– Прости, дружище, – я хлопаю по капоту шевроле. – Ребенок учится. Что поделать?

Я так увлечен новой стычкой с Авророй, что напрочь забываю о ссылке и ее содержимом. Всякий спам в таком количестве сыпется на нас ежедневно, что порой в этом потоке теряются крупицы нужной и важной информации.

Теряются, обрастают массой и… сминают все на своем пути.

8. Аврора

На меня надвигается буря. Но я еще об этом не знаю.

Весь четверг я перевозила вещи, пока что в арендованный склад, а в пятницу собираюсь с друзьями на уикэнд. Мы с Лианой сидим в моем номере, пьем кофе. Я собираюсь, а подруга просматривает варианты квартир, которые скидывает риэлтор.

– Не кидай вещи в сумку с такой силой, пробьешь дно, придется ехать с пакетиком, – советует подруга.

Но я в бешенстве.

– Четыре миллиона! Я думала, за эту цену можно купить хоть что-то!

– Хоть что-то – можно.

– Ага, хоть что-то, хоть где-то! Я должна жить на окраине, по соседству с городской свалкой, по мнению Островского?! Или лучше с окнами на кладбище?! И романтично, и соседи тихие, да?!

– Я бы пожила возле кладбища… – задумчиво говорит Лиана. – Книжку бы написала. Да муж не придет в восторг.

– Во-о-от! А мой еще поржет и похлопает. Мудак!

– Ого. Я думала, у вас полное равнодушие и уныние.

– Было. Пока он не начал надо мной издеваться.

Я сажусь на кровать и устало тянусь к чашке. Лиана не знает ничего о моем браке, а я боюсь рассказывать. Те немногие близкие, что знали о нашем знакомстве с Виктором, в основном смотрели с осуждением. По первости я много делилась, но после фразы подруги «Ну и зачем ты на меня все это вывалила? Рогачева, не надо сливать на меня свой негатив, так друзья не поступают» перестала. А было и классическое «сама виновата» и «ну и ладно, зато какого мужика отхватила, раз тебе не нужен, мне отдай!». Постепенно желание плакать в жилетку испарилось само собой.

Сейчас мне кажется, что я – мышка, с которой играет огромный и страшный кот. Бояться его я устала, а дать отпор не получается. И если кот в ближайшее время не наиграется, то мышка может умереть от страха.

– Вот неплохой вариант. Три восемьсот, с предчистовой отделкой.

– А ремонт я на какие деньги сделаю?

– А машина? Ты же сказала, бывший продаст машину и отдаст деньги тебе. Давай глянем, сколько стоит опель?

– Во-первых, он еще отремонтирует шевроле, в который я въехала. Так что непонятно, сколько там останется. А во-вторых… – Я машу рукой. – Кто его знает, Островского.

Опускаюсь на постель, и вдруг в голову приходит отличная идея.

– Смотри другие города.

– Что? – Лиана удивленно отрывается от ноутбука.

– Меня ничего здесь не держит. Отца больше нет, имущества не осталось, развод дадут через месяц. Я могу уехать! В город, где подешевле жилье!

– А работа?

– А работа мне нигде не светит, у меня диплом политолога. Если я куплю однокомнатную квартиру где-нибудь в более-менее крупном, но не таком дорогом, городе, то останутся деньги на первое время. Я закончу разные курсы типа маникюра, наращивания ресниц, бровей и усов – и, думаю, смогу найти работу. Или даже открыть небольшой авторский кабинет. Это самый реальный вариант для меня.

Подумав некоторое время, Лиана соглашается, а я выдыхаю. Отсутствие жилья и четкого плана камнем лежало на душе. Страх перед неспособностью жить самостоятельно притупил даже страх перед бывшим мужем. Теперь дышится чуть легче.

– Слушай, а Островский не будет против, если ты уедешь из города? – спрашивает Лиана.

– Я не собираюсь его спрашивать. Это не его дело!

Мне определенно будет легче жить и дышать, если я уеду. Причем не только от бывшего мужа, но и от воспоминаний об отце. Начну новую жизнь с чистого листа, вдохну полной грудью и, возможно, даже заведу первые отношения. Не сразу, когда освоюсь и немного уверенней буду стоять на ногах.

– Все! – решительно объявляет Лиана. – Займемся этим после выходных. Андрюха уже приехал, поэтому погнали! Нас ждут два дня у моря, в уединенной бухте, в комфортабельном шестиместном шале.

– Ты точно уверена, что я вам не помешаю? – в очередной раз спрашиваю я.

Но Лиана только отмахивается.

– Будем не только мы, но и Архиповы. Спален как раз три, одна тебе – даже не придется ни с кем толкаться локтями в кровати. Мы едем просто потому что обломились путевки, я же говорила, кто-то выкупил шале и не приехал. Они никого не нашли на эти даты, и владелец предложил Андрею свозить меня, а там все пошло по цепочке. Поэтому расслабься и получай удовольствие, уж там-то твой Островский не будет капать тебе на нервы. Разве что пригребет на веслах в ночи…

Я фыркаю, представив Виктора, усиленно гребущего по направлению к пляжным домикам, чтобы сказать мне очередную гадость.

Внизу нас уже ждут две машины. Одну из них поведет Андрей, муж Лианы, очень приятный, хотя и молчаливый мужчина. Во второй Архиповы – Олеся и Влад. Я знаю их только по рассказам, но Олеся мне нравится, она выглядит веселой. А Влад слишком быстро скрывается в машине, и я не успеваю толком понять, что он за человек. Мне достается место на пассажирском сидении, рядом с кучей кофров, сумок и коробок.

– Это фотооборудование, – поясняет Лиана. – Кое-кто не успел доделать проект, поэтому у нас еще в багажнике целая коробка с реквизитом.

– Ехать часа четыре, – говорит Андрей, – поэтому если устанешь, пересадим тебя к Архиповым, там можно поспать на заднем сидении.

Но меньше всего на свете мне хочется спать. Я с интересом смотрю на проносящиеся мимо деревья, на маленькие городки и деревушки. В наушниках играет любимая музыка, и мне легко и спокойно. Я знаю, как жить дальше, свободна, еду отдыхать с друзьями и могу ничего не бояться.

Вообще на нашем море довольно прохладно, это не Греция и не Италия, но в жаркие месяцы холодная вода становится спасительной. Уже несколько недель стоит теплая погода, вода у берега наверняка прогрелась хотя бы для того, чтобы просто окунуться. Я очень на это надеюсь. Я не была на море уже несколько лет, и с удовольствием слетала бы к берегам Средиземного, но тратить на такие глупости крохи, доставшиеся после развода, глупо. Остается только мечтать.

Местечко, куда мы приезжаем, очень уединенное. Десяток домиков расположен вдали от цивилизации, в укромной бухточке на закрытой территории. Здесь только шумное море, лес, холодный песок и совершенно невероятные шале с панорамным остеклением. Окна выходят прямо на пляж, а во время прилива вода даже касается нижних ступеней.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Сначала здесь была частная застройка, – поясняет Лиана. – Был дом и прилегающая территория. Потом владелец выбил у властей разрешение на строительство эко-отеля. Дом снесли, появились эти домики. Мы часто здесь бываем, а вообще мы с мужем можно сказать познакомились в этой бухте. Любим поностальгировать.

– Мазохисты! – весело откликается Олеся, только вышедшая из машины – они подъезжают чуть позже.

Мне достается самая маленькая, но очень уютная спальня. В ней большая кровать, столик и кресло у окна, чтобы можно было пить кофе с видом на море, и джакузи в спальне с видом на лес. Мы договариваемся немного отдохнуть, а вечером встретиться на веранде, чтобы пожарить шашлыки и выпить вина в честь начала уикэнда. Поэтому я не отказываю себе в удовольствии понежиться в ванне, немного подремать и, проснувшись, спуститься на первый этаж – там я видела кофемашину и конфеты. До ужина еще долго, а желудок настойчиво требует что-то съесть.

Когда я, сжимая дымящуюся чашку, выхожу на веранду, краем глаза даже вижу соседа – его шале довольно близко, при желании даже можно перемахнуть через перила и оказаться на чужом балконе. Глупо было бы надеяться, что мы здесь одни, но я все же чувствую легкое разочарование.

– Добрый вечер, – вежливо здороваюсь я.

– Ну, привет, любимая супруга.

Это похоже на дурной сон или плохой фильм о невероятных совпадениях, но… на соседней веранде, закинув ноги на стол, сидит никто иной как Виктор Островский.

9. Виктор

Несмотря на то, что я безумно зол, просто в ярости, я все равно веселюсь, наблюдая за лицом Авроры. Кажется, она сейчас уверует в проклятия, злой рок и карму одновременно, потому что – тут я с ней согласен – сложно ожидать, что в уединенном отеле у моря по соседству с тобой окажется бывший муж.

Но я, конечно, здесь не случайно.

Просто здесь очень удобно убить бывшую, закопать тело и сказать, что его унесло течением.

Аврора отшатывается, но я успеваю подскочить и схватить ее за руку.

– Нет уж, милая моя, сейчас мы побеседуем!

– Отпусти! Я буду кричать!

Я, не выпуская ее руки, перемахиваю через низкие перила, оказываюсь на ее балконе, и без лишних слов перекидываю девчонку через плечо. Она и вправду пытается что-то прокричать, но от неожиданности лишается голоса и несколько секунд просто возмущенно сипит. Мне хватает этого времени, чтобы затащить в домик и даже аккуратно посадить на диван. Потом я запираю дверь на ключ и надежно прячу его в карман.

Попался котенок.

Глазища огромные, как будто не понимала, к чему приведет ее выходка. Как же я зол!

– Знаешь, моя дорогая, мстить мне надо было сразу же. А то жила пять лет за мой счет, изображала страдающую покорность. Папашку боялась? А теперь решила оторваться?!

Я подхожу ближе. Аврора нервно сглатывает и забирается на диван с ногами. На самом деле то, как она сейчас напугана – очень нехороший симптом, но я слишком разъярен, чтобы остатки человечности внутри зашевелились.

– Мы с тобой договаривались о чем, Аврора? Что мы расходимся и забываем о друг дружкином существовании. А ты что делаешь? Взыграла запоздалая жажда справедливости? Или обиделась, что мало получила? Решила выбить с меня побольше? Так ты выбрала не тот метод, милая моя, я не ведусь на шантаж.

– Да о чем ты говоришь?! Что я сделала?! Господи, отойди от меня, иначе я начну так орать, что сюда сбежится весь отель!

– Ты прекрасно знаешь, о чем я. Более того, ты очень постаралась, чтобы я это нашел, так ведь? Вряд ли у тебя хватило бы мозгов сделать все самой, но четыре ляма открывают много возможностей, да?

– Ты псих! Я понятия не имею, о чем речь, я ничего не сделала! Забрала свои вещи и пытаюсь найти хоть какую-то конуру на те крохи, которые ты мне бросил!

– Так в этом все дело? Мало денег? Ну и сколько тебе надо для счастья? Хочешь поторговаться? Давай я тебе тоже назначу цену в том случае, если ты продолжишь свою писанину?

– К-к-какую писанину? Что ты…

Не выдержав, я бросаю ей планшет с открытой страницей блядского блога, который все же пробился через тысячи фильтров спама и догнал меня в ночи. Я вспомнил о нем только когда Аврора вместе с вещами уехала, вечером, а когда дочитал до конца, расхреначил с психу зеркало над камином.

– Вслух читай! – приказываю я. – С выражением! Ты же этого добивалась, хотела поделиться с миром трагедией. Давай для начала поделишься ею со злодеем. Вдруг его проймет?

– Обычно здесь принято представляться, но я расскажу о себе в конце, когда закончу рассказ. Я обязательно дам вам полную информацию о действующих лицах… – читает Аврора.

Она очень убедительно хмурится и делает вид, что не понимает, о чем речь. А я стараюсь не замечать, что у нее дрожат руки. Я вообще не хочу ее слушать и верить ей, я адски зол, потому что никак не ожидал удара. А самое мерзкое, что у бывшей все может получиться. Такие обвинения, возможно, не повлияют на бизнес в России, но на Западе могут аукнуться большими потерями.

И она это знает, а потому дублирует рассказ на английском.

– Пять лет я замужем за мужчиной, которого боюсь. Я запираю дверь спальни на ночь, а утром вслушиваюсь в звуки внизу, чтобы выйти после его ухода. Возвращаясь с учебы, я стараюсь прошмыгнуть в комнату как можно тише, чтобы муж не вспомнил о моем существовании. Я почти не вижу его дома, но каждую ночь – в кошмарах.

Она отставляет планшет в сторону, обрывая на полуслове и смотрит снизу вверх своими огромными глазищами. Я прочитал запись от начала и до конца, наверное, тысячу раз, но, черт подери, как же странно слышать это ее голосом.

Я думал, мы прекрасно не замечали друг друга все годы брака, делая вид, будто даже не знакомы. Она серьезно запиралась на ночь?

– Чего не дочитала-то? Там очень подробное описание нашего знакомства. Кстати, спасибо за подробности, а то я нихрена не помню.

– Это не я.

Аврора говорит так тихо, что мне не сразу удается ее расслышать.

– Ага, интернет-барабашки. Подслушали, как ты ноешь подружке, и теперь плагиатят наш прекрасный роман. Так?

– Я… не знаю… я никому не рассказывала то, что здесь написано.

– Да неужели? Только… – Я беру планшет, сверяясь с цифрами. – Двум сотням тысяч посетителей блога. Аврора, на что ты надеешься? Что уничтожишь меня? Да, пожалуй. Ты не боишься, что я успею раньше? Если ты так меня боялась, когда мы поженились, почему вдруг перестала бояться сейчас?

– Я! Этого! Не! Писала!

Она вскакивает с дивана, с неожиданной – и откуда только взялась! – силой отпихивая меня.

– Ага, это я написал! Днем он суровый мужик, а ночью курит, пьет холодный кофе, плачет и пишет грустные блоги, блядь!

– Еще раз тебе говорю, я понятия не имею, чей это блог! Может, и твой! Ты ведь не гнушаешься использовать любые методы, чтобы показать мне мое место, да?! Тебе просто нужен повод!

– Мне нужен повод?! То есть это я нахуярился в дрова и полез в твою койку?! То есть это я взял машину и въехал в твою?!

– Нет! Зато ты очень умело присвоил все деньги моего отца!

– А ты решила в ответ поделиться этим со всем миром, пожаловаться и подзаработать на рекламе и интервью?!

– Поделиться?! Пожаловаться?!

Аврора срывается на крик. На раскрасневшиеся щеки проливаются две дорожки слез. Меня бьет током. Надя плакала так же. Ее глаза мгновенно наполнялись слезами, казалось, она вообще не способна контролировать это и порой сама удивлялась слезам.

– Для чего делиться?! Чтобы снова услышать, что я сама виновата?! Чтобы мне снова сказали, что я не так вела себя?! Не так была одета?! Не то сказала, недостаточно твердо сказала «нет», или что вы там придумываете, чтобы получить то, что хотите?! Чем я должна по-твоему поделиться?! Тем, как умело захапала богатого мужика?! Это же мне говорили! Хоть кто-то поверил мне?! Хоть кто-то допустил мысль, что я не шантажировала тебя заявлением, чтобы получить твою фамилию?! Хоть кто-то сказал «Как жаль тебя, Аврора»?! Нет! Все, что я слышала, когда пыталась поделиться, это знаешь, что?! ТЫ. САМА. ВИНОВАТА. Думаешь, я бы повторила это на многомиллионную аудиторию?!

Она хватает планшет и бросает мне.

– Почитай! Почитай комменты! Я это написала?!

До комментариев я не долистал, на самом деле я даже не видел эту вкладку, будучи слишком зол на бывшую за текст. Но открыв новую страницу, вижу самый заплюсованный комментарий: «Очередная тупая пизда пять лет сидела на Мальдивах, а как кормушка уплыла из рук, приобщилась к Me Too в поисках хайпа».

«А зачем шататься по странным отелям в чем мать родила? Может, надо скромнее одеваться?».

«Ага, а замуж все-таки вышла. Не хотела бы, не дала, а то как сидеть замужем за олигархом, так «счастливая жена и мамочка», а как поработать как белые люди – так «помогите, насилуют!».

– Там тебя еще красавчиком называют на второй странице. И просят поделиться.

Но вот что интересно: среди всей этой вакханалии интернет-троллей и просто мразей всех форм и видов куча комментариев поддержки. Есть даже несколько довольно разумных юридических советов. Тысячи всевозможных контактов психологов и телефонов доверия. Сотни оскорблений меня.

Но Аврора их будто не видит.

Она тяжело дышит и пытается вытереть слезы, но они нескончаемым потоком все текут и текут. Я хотел бы ей не верить, но Аврора не актриса. Она не умеет врать, она никогда не умела сражаться, и даже если ее кто-нибудь надоумил создать этот блог, она уже тысячу раз пожалела. Пожалуй, я перегнул палку и напугал ее сильнее, чем стоило.

– Убери это… – вдруг жалобно говорит она.

Аврора никогда ни о чем меня не просила так. Не умоляла.

– Я знаю, ты можешь. Убери. Пожалуйста, сделай, чтобы этого блога не было… Они расскажут имена. Я же… все узнают. Что я буду делать?

Не могу так больше. Прости, Надя, я клялся не прикасаться к твоей дочери, но я не могу. Я пытаюсь ее ненавидеть, но получается только хуже. Правда в том, что я уже причинил ей боль и, в сущности, нет никакой разницы, что будет дальше.

А дальше я притягиваю ее к себе и запускаю руку в мягкие кудри, чтобы прикоснуться к влажным от слез губам и поцелуем поймать тихий испуганный всхлип.

Я никогда ее не целовал. По крайней мере, не помню этого. У нас не было торжественной регистрации, никто не просил жениха поцеловать невесту и не кричал «горько!» за праздничным столом. И я даже не знал, что можно почувствовать, всего лишь поцеловав ее. Всего лишь сломав слабое сопротивление, прижав к себе и раздвинув губы языком.

Аврора словно никогда не целовалась, и мне подумалось, что так оно и было. Пока я трахал девиц всех мастей, она запиралась в комнате на ночь. Ей было не до поцелуев.

А сейчас она или боится настолько, что не может пошевелиться, или чувствует то же, что и я: нереальное, сносящее крышу, желание. Ее запах сводит с ума, из приоткрытого окна доносится шум моря, и я не могу остановиться. В первый раз следует целовать иначе. Нежнее, осторожнее.

Но я так не умею.

Спускаюсь на шею, пальцами обводя ключицу. Слышу тихий стон Авроры и понимаю, что не могу остановиться. Должен, но не могу. Влечение к ней злит, но бороться с ним бесполезно. Кажется, я хочу ее с той ночи в клубе, но, возможно, захотел намного раньше.

Ее рука слабо бьет меня в плечо, и я перехватываю запястье, стараясь не задеть синяк. Глажу тонкую нежную кожу. Простая ласка вызывает у Авроры почти что панический страх – его хорошо видно в глазах. Она смотрит, как напуганный зверек, но почему-то не двигается с места. Кожа на шее краснеет, завтра останутся следы. Губы припухли и блестят от влаги. Безумно хочу снова к ним склониться. А потом не выпускать ее из спальни остаток вечера и всю ночь, пока она не перестанет сопротивляться и не начнет повторять мое имя, перемежая его стонами.

Перед глазами вдруг встает совсем другая картина. И совсем другая Аврора. И ощущение ее рук, которые я вжимаю в мягкое покрывало постели.

Вздрогнув, я отступаю на шаг, с сожалением выпуская бывшую жену из объятий.