Текст книги "Где ночуют призраки"

Автор книги: Анна Дубчак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

Глава 9
СИЛЬВА – ЛЮБОВЬ МОЯ

Объявление, содержащее информацию о чучельниках, Маша обнаружила в одной из рекламных бесплатных газет, которые москвичи обычно находят у себя в почтовых ящиках. И хотя слово «чучело» в нем не присутствовало, Маша прочитала его между строк. «У вас несчастье? Погибла любимая кошка или собачка? Мы вернем вам вашего любимца. Тел. …»

Маша, не раздумывая, позвонила по телефону, еще смутно представляя себе, о чем будет говорить.

– Я по объявлению… У меня умерла кошка, это к вам?

Добрый день, – отозвался нежный женский голос, который проник Маше прямо в сердце. «А вдруг речь идет не о чучеле, а о воскрешении животных, и я сейчас разговариваю с какой-нибудь ведьмой? » – пришла ей в голову совершенно шальная мысль. Она не могла себе представить, что хозяйка такого чудесного голоса может быть замешана в преступлении. – Да, вы правильно набрали наш номер.

– Дело в том, что вам уже звонила моя мама… – ей до смерти хотелось поговорить с человеком, который уже успел воспользоваться услугами этих пока еще непонятных людей, предлагающих «вернуть любимца».

– И что же? – голос слегка насторожился. – Вам уже «сделали» вашу кошечку?

– Да… – замялась Маша. – Но мне показалось, что цвет глаз не совпал…

– Такого не может быть… Когда вы получили вашу кошку?

– Недавно.

– Ваш заказ двести сорок два? Кошка Сильва, окрас рыжий, телефон 264-74-98?

– Да. Видите ли, у нашей кошки были зеленые глаза, а вы сделали ей желтые…

– Да нет, у нее желтые глаза, так нам, во всяком случае, сказала хозяйка. Но мы можем изменить цвет глаз. Желание клиента – для нас закон.

– Хорошо, я вам перезвоню.

Маша не верила своим ушам. Ведь ей только что назвали номер телефона женщины, которой уже «сделали» ее кошку.

Она позвонила, еще не веря в свою удачу.

– Здравствуйте. Извините за беспокойство. У вас была кошка по имени Сильва? – она нарочно сказала «по имени», а не «по кличке», чтобы не нанести психологической травмы хозяйке и тем самым расположить ее к себе.

– Да, а в чем дело? – услышала она высокий женский голос, принадлежавший явно молодой особе.

– Я бы тоже хотела обессмертить свою кошку, но перед тем как обратиться в эту… фирму, мне хотелось бы увидеть их работу. Можно, я хоть одним глазком взгляну на… – и она все-таки произнесла это слово. Потому что перед тем, как затевать расследование, надо удостовериться, что она попала в точку и что речь действительно идет о чучеле, а не о рисунке или мумифицировании животных: – …взгляну на чучело…

– Конечно, – отозвался голос грустной ноткой. – Я очень хорошо понимаю вас. Ведь для меня Сильва была больше, чем кошка… Запишите мой адрес.

И Маша записала. Когда она положила трубку, все в ней ликовало. Она тотчас позвонила Горностаеву, который зачем-то отправился в овощной магазин «что-то проверять». На ее счастье, он был уже в «штабе». Она рассказала ему о своем удачном звонке.

– Меня надо проводить, посадить в такси, потому что сама я не дойду со своей ногой…

– А ты оставь ее дома, – довольно мрачно пошутил Сергей. – Шучу. Знаешь, у меня тоже есть кое-какие новости. Не могу решить даже, с чего и начать. Подползай сюда, сейчас только звонил Дрон, у него тоже есть информация…

– Ладно, я постараюсь.

Маша встала, доковыляла до зеркала и, показав язык своему отражению – бледной физиономии со свежими пятнами йода на ссадинах в области носа, лба и щек, – запрыгала в прихожую.

– Значит, так, – рассказывал Сергей, когда они все собрались за столом в «штабе». Пришел даже Пузырек, успевший дать объявление в газету о желании приобрести или заказать чучело. – Маша, как вам известно, попросила меня узнать, откуда в нашем дворе берутся эти запахи. И я узнал. Из-под земли. В смородиновых кустах есть небольшая асбестовая труба, выходящая из-под земли. Вот из нее и несет этой тухлятиной. Но в то же время из нее доносится и запах нормальной пищи. В частности, пахнет лавровым листом и еще чем-то вполне съедобным.

– И что же, ты полагаешь, под землей кто-то варит суп? – спросил Дронов.

– Вполне возможно.

– Мальчики, но кто под землей может варить суп, если не какой-нибудь бомж? Ведь по территории нашего двора наверняка проходит канализация, под землей… И там действительно может жить бомж, вспомните Соломона! У бомжей нет денег, а потому им и приходится варить себе суп из отходов, может быть, даже из тех, что они находят в мусорном баке.

– Суп из зебры? – вставил Никита.

– А что им еще остается делать? – Маша была решительно настроена на проживание бомжей под землей. – Саша, а ты чего молчишь? Ты узнал, кто забирает сумки с продуктами, которые приносит Макс?

– В том-то и дело, что узнал. Но только ничего так и не понял. Я проторчал там довольно долго, но Макс так и не пришел. Да и не мог он прийти так рано, ведь, по-моему, чуть ли не вчера он относил туда продукты. А те, кому он носит, не троглодиты же какие, чтобы им каждый день что-то носить. Но я обнаружил это место и осмотрел все вокруг. И знаете, к какому выводу пришел?

– Не тяни кота за хвост! – хмыкнула Маша.

– Что тропинка от того места, где Макс оставляет свои сумки, протоптана к гаражу. Гараж кажется заброшенным, но замки на нем первоклассные, дорогие. Я подошел к одному из них и вдруг услышал рычание.

– Собака Баскервилей? – это уже был Пузырек.

– Да, примерно. В гараже точно собака. Или же за гаражом, в кустах, отгороженных бетонными балками, где начинается пустырь. Там раньше хотели что-то строить, помните?

– Хочешь сказать, гараж охраняется, и посмотреть, что за ним – опасно?

– Если бы я точно знал, где находится собака, то перелез бы через балки и заглянул туда, атак…

– И правильно, – поддержала его Маша. – Нечего рисковать собственной жизнью неизвестно за что. Надо все делать с умом и осторожно.

– Но я не договорил. Дело в том, что мне повезло, и я снова встретил Гришина. И тогда я решил пойти на хитрость. Рассуждал я примерно так. Вот, Гришин, человек почти нищий, мать пьет. Он всегда хочет есть. Хозяин поручает ему отнести в определенное место еду, какие-то продукты. Как вы думаете, ему не любопытно, что именно он носит?

– Думаю, что очень даже любопытно, – ответил за всех Пузырек, вспоминая, с каким аппетитом Макс уминал голубцы у него дома.

– Вот и я подумал об этом же. Короче… – Дронов почесал затылок и нехотя признался: – Я подкупил его. Дал червонец за то, чтобы тот рассказал, что он носит в своих сумках.

– И что же? – спросил Сергей.

– Я даже записал все, что он мне продиктовал, – Сашка протянул Сергею аккуратно сложенный тетрадный листок.

– «Вермишель быстрого приготовления, – читал Сергей вслух. – Суповые сухие концентраты, хлеб, лавровый лист, соль, сахар, чай». Не густо.

– Вот и я подумал об этом же. Ни лука тебе, ни моркови.

– Зато если из всей этой гадости приготовить суп и бросить туда лавровый лист, – заметила Маша, – то запах его будет в точности соответствовать тому, который испортил мне настроение на даче Атаевых.

– Лавровый лист – он и в Африке лавровый лист, – ответил ей Сергей.

– А мне кажется, что Машка не зря уже в который раз вспоминает свою поездку к Атаевым, – вмешался Никита. – Вы вот заметили, что в этом списке не хватает простых овощей, вроде лука или чеснока, как раз того, что необходимо человеку, чтобы у него, скажем, не было цинги.

– Пузырек, какая еще цинга! – воскликнул Дронов. – Вечно ты что-нибудь выдумаешь!

– А ведь он прав, – встал на его защиту Сергей. – Не собак же кормят всем тем, что указано в твоем списке. Собаки чай не пьют, тем более с сахаром.

– Овощи тем, кто находится под землей, – вдруг осенило Машу, – приносят через овощной магазин. Ведь у нас под домом овощехранилище!

– Но оно довольно далеко от того гаража, к которому Макс носит сумки.

– А откуда ты можешь знать, какого размера и куда ведет овощехранилище? – возразила Маша. – А вот отец Кирилла, Атаев-старший, наверняка знает. И пользуется этим…

Ребята переглянулись. Страшная догадка повисла в воздухе. Затем посыпались отрывистые, звучащие хаотично и рождающиеся по законам логики фразы:

– В магазин нас никто не пустит. Это исключено.

– Надо постараться пробраться в гараж, усыпив собаку «Антидогом».

– А что, если кинуть в эту самую вентиляционную трубу дымовую шашку и всех выкурить оттуда?

– Там могут прятаться террористы, это точно…

– А что, если там склад с гексогеном? Сергей, ты должен рассказать обо всем своему отцу.

– Да нет, там работают мясники, которые готовят фарш из чего попало…

– Да? Но тогда зачем им опилки? Глина? Проволока?

– Не знаю, при чем здесь вообще опилки, но зачем им так много еды? Ведь варят каждый день, словно под землей целый взвод солдат.

Так, ни до чего и не договорившись, друзья решили дождаться вечера, чтобы всем вместе, включая главную фигуру этого расследования – Никиту, первым обратившего внимание на мистический зоопарк, – проследить, что происходит во дворе глубокой ночью и каким образом может быть связано появление возле песочницы экзотических животных с останками той же зебры, которые Макс выбросил в мусорные баки.

Договорились встретиться без четверти двенадцать во дворе за старым дубом, в шалаше, построенном дворовыми детьми еще в начале июня. Потому что лучшего места для подобной ночной операции и выдумать невозможно.

– Хорошо, а теперь пусть кто-нибудь проводит меня к той даме, хозяйке Сильвы, – попросила Маша. – Сдается мне, что с ее помощью удастся узнать о пропавших чучельниках куда больше, чем если мы сами попытаемся выйти на них путем объявлений…

Да мы все можем поехать с тобой. Возьмем такси и вперед, – предложил Сергей. – Пока ты будешь с ней разговаривать, мы подождем возле дома. Одну мы тебя больше никуда не отпустим.

– Тогда поехали.

Хозяйку погибшей кошки по кличке Сильва звали Светлана. Это была совсем юная девушка с длинными белыми волосами. «Как у Мерилин Монро», – подумала Маша, мысленно перекрасив и свои волосы в совершенно белый цвет.

– Ведь это вы звонили мне? – спросила Светлана и в ответ на утвердительный кивок Маши заметила: – Вы же еще совсем девочка… Вряд ли у вас будет столько денег. Они очень дорого дерут. И если бы не мой муж, бизнесмен, я бы не смогла оплатить такую сложную и почти ювелирную работу. Но взгляните сами!

Маша, чувствуя себя не совсем уверенно в чужой квартире, несмело шагнула за хозяйкой в комнату, где в кресле увидела свернувшуюся клубочком пушистую рыжую кошку с ярко-желтыми светящимися глазами.

И она тотчас вспомнила то, что не давало ей покоя весь сегодняшний день. Ну конечно: ведь она уже видела нечто подобное вчера, на даче Атаевых! Белая пушистая кошечка. Мертвая. Твердая. И холодная на ощупь.

– Ну как? Правда, как живая? – Светлана, подхватив чучело кошки, прижала его к себе и даже поцеловала в маленький розовый носик.

У Маши от отвращения закружилась голова. До того все было странно, дико, что она даже не находила слов, чтобы выразить это. Однако не для того она сюда пришла, чтобы выражать свои эмоции.

– Скажите, а где находится эта мастерская?

– Понятия не имею. Я не видела самого мастера и даже не знаю, как его зовут.

– А как же вы передали вашу кошку мастеру?

– Дело в том, что Сильва моя болела. Я знала, что она скоро погибнет, а потому они взяли у меня ее еще живую. Усыпили и сделали… дали вторую жизнь.

– Но где-то же вы с этими людьми встретились?

– Да у памятника Пушкину. Я пришла туда, как мы и договорились по телефону, уже с корзинкой, в которой была Сильва. Меня встретила приветливая, приятной наружности женщина, она взяла корзинку и сказала, что через полтора месяца я смогу забрать ее назад… И что если мне работа не понравится, то я могу ее и не брать. Что ее купят другие люди.

– И они позвонили вам через полтора месяца?

– Нет, гораздо раньше. Работа мне понравилась, я наревелась, увидев мою бедняжечку, но потом успокоилась… Все мы когда-нибудь тоже умрем. Я заплатила за работу пять тысяч долларов, и вот теперь мы с Сильвой никогда не расстаемся.

Маша отвернулась, чтобы не видеть очередной поцелуй, которым Светлана одарила безмолвную Сильву.

Что-то ей стало грустно. Она надеялась, что Светлана назовет адрес, по которому она смогла бы найти «фирму», а вместо этого она лишь потеряла время.

– Можно, я еще раз взгляну на вашу Сильву?

Подавляя в себе отвращение, Маша взяла в руки непривычно жесткую рыжую кошку и принялась внимательно осматривать ее.

– Красивая, жалко, конечно… Извините, а вы не могли бы принести мне попить?

– Конечно! Вы извините, что я спрашиваю… Но что это с вами? У вас все ноги перебинтованы… Вы попали в автокатастрофу, и ваша кошка находится при смерти?

– Да, почти… Но мне не хотелось бы об этом говорить.

О, как я понимаю вас! – воскликнула весьма эмоциональная Светлана и выпорхнула из комнаты. «Она явно не в себе», – поду-, мала Маша и, пользуясь тем, что хозяйка отсутствует, попыталась еще более тщательно осмотреть чучело. Она искала знак мастера, какой-нибудь характерный вензель или едва заметную бирку с указанием его фамилии, но все было безрезультатно.

Тогда она задала себе вопрос, а что сделала бы она, если бы ее насильно заставили работать и так, чтобы никто не узнал руку мастера? Ведь чучельников собрали где-то в одном месте, это наверняка. Но они же не могут сидеть сложа руки, точнее, работать не покладая рук и не думать о своих близких и о возможности своего спасения. Хотя способов заявить о себе у них не так уж и много. И один из них – с помощью уже готовых изделий сообщить о своем местонахождении. Маша дотронулась до желтого глаза кошки, и ей показалось, что он сейчас провалится. И все же она нажала на него… Он провалился, а у Маши оборвалось сердце… Светлана уже возвращалась. Она слышала ее шаги.

Просунув палец в отверстие, она поняла, что глаз держится на пружинке, что он, если она вынет палец, тотчас встанет на место. А потому, рискуя быть застигнутой врасплох, продавила и второй глаз, засунула два пальца в глазницы и, почувствовав, что пальцы уперлись во что-то твердое, зацепила этот предмет и с большим трудом вытащила наружу. Зажала в ладони. Глаза «вернулись» на свои места. Они смотрели на мир равнодушно, как смотрят только куклы…

Светлана протянула ей стакан с минеральной водой. Сделав несколько глотков, Маша поблагодарила ее, распрощалась и, как если бы она куда-то очень спешила, быстро покинула квартиру.

В подъезде она разжала ладонь. Кусок пластиковой трубки для коктейля, какими пользуются в ресторанах «Макдоналдс», был заполнен. Маша извлекла оттуда свернутую записку, развернула ее и прочла: «Мы – таксидермисты.

Нас держат под землей в подвале. Спасите нас. Монастырская. Полушкина. Родионова. Боброва. Смолкина. Сторожевая.

Маша тут же вспомнила, с каким легкомыслием они отнеслись к точно такой же записке, которую Сергей выудил из мусорного бака. И сколько же таких записочек самыми разными способами узницы-таксидермисты (а ведь именно так называют специалистов, делающих чучела) пытались переправить на волю. И с мусором, и в самих чучелах…

Когда она вышла из подъезда на свежий воздух, у нее снова закружилась голова. Уж слишком много впечатлений за последние пару дней.

– Медлить нельзя, – сказала она, обращаясь к окружившим ее ребятам. – Таксидермисты, скорее всего, находятся в овощехранилище, под нашим двором…

И она протянула друзьям записку.

Глава 10
В ПОДЗЕМЕЛЬЕ

Когда они вернулись во двор, уже смеркалось.

– Как ты думаешь, – спросил Дронов Сергея, – твой отец поверит всему тому, что мы собираемся ему рассказать?

– Мой отец поверит только собственным глазам, – ответил Горностаев. – Но помочь ему в этом сможем только мы.

– Значит, ночное дежурство не отменяется? – спросил Никитка.

Он один из всех чувствовал себя обманутым. Вся его теория о готовящейся катастрофе, после которой более совершенная цивилизация оставила бы в живых лишь избранных да представителей флоры и фауны, рухнула в тот момент, когда он собственными глазами увидел в Машиных руках записку от исчезнувших таксидермистов. Круг замкнулся. Животные, которых он видел ночью в своем дворе, были, скорее всего, изделиями, уже готовыми для отправки заказчикам. Их осторожно вынесли из подземелья и поставили в безопасное место, чтобы впоследствии поместить в какой-нибудь фургон и доставить на место. Сначала чучело крокодила, потом – зебры, а вчера – фламинго. Это были факт, с которыми пришлось смириться.

– Дежурство не отменяется, безусловно. Но до ночи еще далеко, а у меня из головы не выходят эти бедные женщины, которые сейчас находятся где-то у нас под ногами, – сказал Сергей.

– Но что же мы одни сможем сделать? – спросила Маша. – Пробраться тайно в овощехранилище, найти подземный ход, ведущий непосредственно к тому помещению, где они находятся, и спасти их? Кто же нас туда пустит?

– Но ведь мы даже и не пытались, – заметил Дронов.

– Если поднимем шум, то привлечем внимание к себе, нас схватят и…

– … тоже бросят в подземелье.

Сергей, я думаю, что все-таки необходимо все рассказать твоему отцу, – сказала Маша. – Ты иди домой, а встретимся все здесь без четверти двенадцать, как и договаривались. Если твой отец придумает, как разоблачить Атаева, то ты позвонишь нам и дашь отбой. А вот если его не будет дома или ты его не сможешь найти даже по телефону, тогда мы сами каким-то образом попробуем проникнуть в подземелье и освободить этих женщин.

– Может, ты и права.

– Только учти, что приблизительно то же самое происходит и у Атаевых на даче. Я уверена, что под теплицами у него живут люди, которых он держит взаперти, если на даче находятся посторонние. Они работают там, выращивая цветы, и ухаживая за ними, и следя за порядком в доме и саду. Подождите… А что, если нам взять в качестве заложника Кирилла?

– И что это даст?

– Как это – что? Мы заманим его куда-нибудь, откуда невозможно будет сбежать, после чего позвоним его отцу и скажем, что нам все известно о том, чем он занимается. О том, что он держит рабов, о таксидермистах. И предложим… Но вот что ему предложить, я понятия не имею…

И она замолчала. Ей даже сначала показалось, что у нее началась галлюцинация. Прямо на нее, будто призрак, шел Кирилл Атаев. Сам, собственной персоной. Но, к удивлению всех присутствующих, не один, а в сопровождении рослого милиционера.

– Это ты Маша Пузырева? – спросил милиционер, останавливаясь как раз напротив Маши и глядя ей прямо в глаза. И такой нехороший это был взгляд, что Маша побледнела от страха:

– Я, а что?

Она перевела взгляд на Кирилла и прочла на его лице такую ненависть, что сразу все поняла. Но было уже поздно.

– Да, это она, она, – захлебываясь, затараторил Кирилл, сверля ее взглядом. – Это она проникла к нам на дачу и украла велосипед, новенький велосипед. Видите, она вся перебинтована? Это она падала с велосипеда, когда улепетывала от меня… Я ее преследовал, но в лесу уже ждали ее сообщники, которые погрузили велосипед на багажник и увезли его в неизвестном направлении.

– Атаев, ты что, сошел с ума? – Маша вдруг словно очнулась и даже привстала со скамейки, на которой сидела в окружении своих друзей и брата. – Я проникла к тебе на дачу? Да ты сам, сам привез меня туда…

– Интересно, и на чем же я тебя привез?

– Нас привез на машине ваш шофер, ты же его потом отправил назад…

– Так, гражданка Пузырева, я вынужден взять вас под стражу.

И милиционер, взяв Машу под руку, повел за собой.

– Подождите! – крикнул Горностаев. – Вы не имеете права отводить ее в милицию без родителей. Она – несовершеннолетняя!

– А мы сейчас и с родителями разберемся. .. – Милиционер достал сотовый телефон из кармана и сказал: – Все. Отбой.

Из арки тут же выехала большая черная машина, куда милиционер, как куклу, сунул Машу. Дверца захлопнулась. Затем другая – это сел в машину Кирилл Атаев. И машина выехала со двора.

– Ты что-нибудь понял? – спросил Дронов у Сергея. – За что они ее взяли? Разобрались бы с велосипедом и разошлись по-хорошему…

– Да он же мстит… И вообще, мне не верится, что это настоящий милиционер. Машина – черная, а вместо рации – «мобильник». Нас облапошили, как детей. Никита, беги к родителям и все расскажи. Ты, Дрон, беги к Монастырскому, я сейчас дам его адрес, и тоже подключай… Покажи, если надо, записку, где указана фамилия и его жены. А я буду искать отца. Если не разыщу, с Машкой может случиться беда.

– Но куда они ее увезли? – чуть не плакал Пузырек. Губы его дрожали, а нос покраснел.

– Я так думаю, что на Николину гору…

В машине Маше дали понюхать ватку, смоченную какой-то едкой жидкостью, и она потеряла сознание. А когда очнулась, то ничего не могла понять. Во-первых, она не могла открыть глаза. Кроме этого, у нее сильно болела голова. И ко всему прочему, у нее ныла щиколотка и саднило колено.

На ощупь, непослушными и сделавшимися ватными руками она обнаружила на лице плотную повязку и стянула ее с глаз. Так вот почему она не могла открыть глаза! Но даже после этого, разлепив веки, она не сразу смогла понять, что ее окружает.

Полумрак, холод, запах земли и грибов. Она пошевелилась, и тут же в углу кто-то рыкнул. «Собака».

Маша снова пошевелилась, потому что тело от долгого нахождения в одной позе затекло, одна нога совсем онемела. И снова послышалось рычание.

– Слушай, хватит рычать… – возмутилась она.

Теперь на ее голос зверь, находящийся где-то совсем близко, громко залаял.

Сноп света, появившийся откуда-то сверху, ударил в глаза. На фоне решетки, закрывающей квадрат сине-зеленого стекла или неба (Маша не разобрала), появилась чья-то голова. По голосу она узнала Кирилла Атаева:

– Ну что, попалась, птичка? Ее, понимаете ли, встретили, за ней ухаживали, усадили за стол, а она взяла и сбежала, прихватив дорогой велик.

– Атаев, тебе лучше выпустить меня. Все мои друзья знают, чем занимается твой отец.

Если со мной что-нибудь случится, вам придется туго. И сроки будут большие, ты уж мне как дочке адвокатов поверь.

– Да плевать я хотел на твоих адвокатов! – вдруг заорал он. – Ты – моя рабыня теперь, поняла? Раньше надо было соображать, когда бежать надумала. Я ей, как идиот, розы подарил, слова красивые говорил, а она меня унизила в глазах этого плебея… Я ждал тебя, несколько раз заходил в дом, думал, что у тебя живот разболелся, а ты… Ну и как тебе мой велосипед? Правда, блеск?

– Атаев, как это твоему отцу в голову пришла такая дикая идея выкрасть таксидермистов и превратить их в своих рабов?

– А у моего отца вообще полно идей. Это бездельники и дураки не умеют деньги делать, а мой отец делает их из воздуха, понятно? И я, когда вырасту, стану таким же, как и он. Это только в учебниках пишут про то, что все люди равны. Я так не считаю. Есть люди, которые родились для того, чтобы служить таким людям, как мы с отцом. А то – безработица, видите ли, в стране! Да вранье все это! Работы кругом – прорва! Главное – занять людей. Вот мы и открываем им рабочие места, занимаем их. Ты хотя бы знаешь, сколько стоит чучело настоящей зебры?

– Откуда же мне знать, – усмехнулась Маша. – Я знаю только, сколько стоит обессмертить труп любимой кошечки. Пять тысяч баксов!

– Умница! А зебра – в десять раз дороже. А розовый фламинго? А крокодил?

– Да куда тебе столько денег?

– Теплицу еще одну построим. Начнем зимой землянику выращивать. Да мало ли что можно сделать, если деньги есть.

– Там, в нашем дворе, постоянно какой-то гадостью пахло. Это таксидермисты черепа вываривали?

– Соображаешь.

– А потом делали каркас из проволоки, лепили из глины форму, натягивали кожу, а пустоты заполняли опилками? Так, что ли, чучела делаются?

– Сама скоро увидишь. Им как раз человек на подхвате нужен.

– Атаев, а вы с отцом нормальные люди?

– Пузырева, ты у меня договоришься…

– Я предлагаю тебе выпустить меня и отвезти домой. Поверь, тогда я еще успею что-то для тебя сделать, но если ты меня сейчас же не выпустишь отсюда, тебя упекут в колонию для несовершеннолетних.. .

– Нам с отцом ничего не будет. Твоих теток, которых ты называешь таксидермистами, мы уже перевезли в другое место. Здесь тебя и подавно никто не найдет.

– А где же те люди, которые работают в теплицах? Что стало с ними?

– Им сделали уколы и отпустили. Теперь они ничего не будут помнить. Все очень просто.

– Главное, чтобы ты ничего не забыл…

Маша поняла, что больше не в силах разговаривать. В голове ее стоял шум, во рту пересохло, а тело словно наливалось тяжестью и болью. «Они отравили меня…» – подумала она, погружаясь в глубокий обморок.

Когда Олег Васильевич Горностаев выслушал сына по телефону, удивлению его не было предела.

– Сынок, ты не перегрелся? – спросил он, гася в пепельнице окурок и поглядывая на часы. Он находился у себя в кабинете, в одном из отделов службы безопасности, занимающихся борьбой с терроризмом. – Я понимаю, что после бессонной ночи и всего того, что произошло с твоей подружкой, вам повсюду мерещатся преступники, но во всем же должна быть мера. Даже по теории вероятности вы не можете быть причастными к раскрытию преступления уже на второй день после раскрытия первого… Ты понимаешь меня, Сережа?

– Папа, мы теряем драгоценное время. У нас есть фотографии. Машин брат Пузырек… вернее, Никита, сфотографировал животных, то есть их чучела… Мы с тобой сейчас разговариваем, а эти несчастные женщины сидят где-то в подземелье, питаются китайской лапшой и сдирают шкуры с экзотических животных, наверняка украденных из зоопарка…

– Сережа, я тебе перезвоню через пару минут.

Олег Васильевич немного подумал, после чего набрал номер телефона прокурора:

– Виктор Львович, вы что-нибудь слышали про исчезновение таксидермистов? Или что из зоопарка выкрали зебру и фламинго?

Спросил и замер, боясь услышать вопрос, связанный с его психическим здоровьем. И был просто ошарашен, когда услышал:

– Олег! Таксидермисты – это моя головная боль! Если ты поможешь мне разыскать этих бедных женщин, я поставлю тебе ящик коньяка. А что касается кражи из зоопарка, то украли молодую и очень дорогую зебру, и фламинго, и крокодила… В Москве действует преступная банда, занимающаяся убийством экзотических животных с целью превращения их в чучела. Не молчи, скажи, ради Бога, что тебе обо всем этом известно? Ведь иначе бы ты мне не позвонил…

Спустя полчаса – столько времени потребовалось Олегу Васильевичу, чтобы связаться с уголовным розыском, начальником милиции, направить группу «омоновцев» на предполагаемое место преступления, – сам Горностаев-старший уже мчался домой, чтобы принять участие в сомнительной операции. Да, несмотря ни на что, он еще не мог до конца поверить в то, что Сергей нашел таксидермистов. Уж слишком все это было неправдоподобным. В обыкновенном московском дворе, в подземелье, которое прежде было овощехранилищем, какой-то ненормальный, потерявший всякую осторожность и рисковавший быть разоблаченным в любую минуту, вздумал держать рабов! Рабовладение постепенно стало частью криминального бизнеса. Люди, отправлявшиеся из разных стран бывшего СССР на заработки в Москву, таинственным образом исчезали. Зато в больницах появилось много пациентов, больных амнезией – потерей памяти. Они не помнили, кто они и откуда, даже имени своего назвать не могли. Это были рабы, долгое время проработавшие на каких-то нелегальных заводах по производству сомнительной водки или других напитков. А то и вовсе каменщики, отдавшие всю свою силу и здоровье неизвестным и очень жестоким хозяевам, в конечном итоге выбросившим их, больных, на улицу с полной потерей памяти. Об этом снимали целые репортажи, писали в газетах, бывших рабов показывали по телевизору в программе «Жди меня».

А теперь вот в Москве, если верить прокурору, какой-то очень хитроумный «бизнесмен», а проще говоря преступник, решил собрать группу специалистов редчайшей профессии – таксидермистов, чтобы с их помощью организовать производство и продажу чучел экзотических животных. Прокурор говорил также о вероятности того, что эти таксидермисты делали на заказ чучела не только редких животных, но и самых обыкновенных – собак и кошек, хозяева которых, желая сохранить своих любимцев, платили за их чучела огромные деньги. Но все это являлось лишь слухами, догадками. Факты же были следующие: ушли из дома и не вернулись шесть женщин-таксидермистов. Именно женщин. И все они, перед тем как с ними это случилось, разговаривали по телефону с человеком, желающим заказать им чучело какого-нибудь животного. Но почему именно женщин? В сущности, это было понятно. С ними мороки меньше. Они физически слабее мужчин и вряд ли решатся на побег или бунт… К тому же почти все они в возрасте.

«Если окажется, что все это – детская игра и что никаких таксидермистов в овощехранилище нет, у меня будут большие неприятности…» – заключил Олег Васильевич, подъезжая к дому.

– Я не уверен, что отец предпримет что-то, чтобы спасти их, – говорил Сергей Никите, когда тот пришел к нему домой. На Пузырьке не было лица. Он сильно переживал за Машу. Рассказав своим родителям о том, кто и при каких обстоятельствах похитил сестру (а то, что ее похитили, он даже не сомневался!), он понял, насколько серьезно все, что произошло. Естественно, родители сразу же кинулись в милицию. А Никита, не в силах оставаться один дома, пошел к Горностаеву. Он так надеялся на помощь его отца…

– Я принес ключи с бляшкой, помнишь, она рассказывала, что таким образом у Атаевых открываются все двери и ворота. И «Антидог». Нам нельзя медлить. Сейчас мы не поможем Машке, потому что она далеко отсюда. Давай хотя бы попытаемся пролезть в это самое овощехранилище. Думаю, нам пригодится фонарь и веревка.

– И скотч возьми, на всякий случай, – посоветовал Никита.

И они побежали в супермаркет, который прежде был овощным магазином. Понятное дело, в ярко освещенном зале, забитом прилавками с товаром, стояла охрана, и попытка проникнуть во внутреннее помещение супермаркета была нереальной. Таким образом они лишь привлекут к себе внимание. Оставалось одно: найти ход в подземелье через гараж, тот самый гараж, из которого некто выходил для того, чтобы забрать или, наоборот, оставить наверху сумки.

Оказавшись снова во дворе, Никита осмотрелся и был удивлен тому обстоятельству, что двор жил как ни в чем не бывало своей нормальной, повседневной жизнью. На футбольном поле мальчишки гоняли мяч, в песочнице копалось двое малышей, а их мамы о чем-то беседовали, сидя на скамейке неподалеку. И кругом была мирная тишина. Конечно, разве кому может прийти в голову, что где-то совсем рядом страдают ни в чем не повинные люди, вынужденные работать на изверга, почувствовавшего сладость власти. Атаев – царь. Смешно. Рабовладелец – еще смешнее.