Текст книги "( Не )фиктивная жена для миллионера (СИ)"
Автор книги: Анна Жукова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)
Глава 39
от лица Кати
Вечером я так и не дождалась Михаила Александровича. Мой телефон молчал. Сама звонить я не решалась. Чтобы я ему сказала? Я жду тебя дома, где ты шатаешься, скотина?!
Правда, посреди сна мне показалось, что моя постель провалилась под весом чужого тела, и меня обняли сильные руки. Но утром я не нашла тому подтверждения.
Я привела себя в порядок и спустилась в столовую, слегка вздрогнув, когда увидела за столом пьющего кофе и листающего новостную ленту на смартфоне Акулова.
Он взглянул на меня, а я застыла, не зная, что мне делать. Мне захотелось подойти к нему и обнять, но его взгляд останавливал. Или он тоже ждал?
Наконец, босс кивнул мне на стул рядом. Я втянула запах свежезаваренного кофе и нежнейших блинчиков с творогом. Села, поджав под себя ногу, и взяла в руки горячую чашку.
Взгляд Акулова жадно скользнул по моей голени, бедру и нырнул вниз, затем вновь поднялся к моему лицу. Голодный! Жадный! Собственник!
Я спрятала торжествующую улыбку в чашку и отпила глоток.
Мне было интересно, чем закончится наша дуэль взглядами, ведь от его мне становилось жарко внизу, такое впечатление, что трусики жали. Я изредка бросала в него свой, тут же потупив его в тёмную кофейную пучину, напоминающую радужку глаз Акулова.
– Спасибо за компанию, – проговорила я, когда встала из-за стола после молчаливой трапезы.
Я слегка притронулась к его плечу, случайно задев ребром ладони шею.
Акулов стремительно посмотрел на меня снизу вверх и хрипло проговорил:
– Долго ещё будем говорить о ерунде?
И сильные руки, подхватив меня за талию, усадили на стол. Звякнула посуда, прошуршала белая скатерть. Я успела, лишь охнув, распахнув бёдра, оказавшись зажатой им. Пробовала вскинуть руки, но он несильно придавил их к столу своими ладонями.
Я сдула с лица прядь волос и предприняла попытку освободиться.
– Акулов! – вот зря я начала думать о нём что-то хорошее.
И чем я больше дёргалась, тем больше он крепчал внизу. У меня округлились глаза.
– Отпустите… – прошипела.
– Вчера ты дразнила меня…
– Снова отшлёпаете? – провокационно спросила я, точно так же улыбнулась.
Акулов взглянул на них и сипло заметил:
– Не искушай.
Его губы скользнули по моим, заставив сердце бешено забиться в предвкушении. Я заёрзала на столе в нетерпении и неосознанно потянулась к его лицу. Но встретилась взглядом лишь с его вздёрнутой бровью.
– Мне очень некогда сейчас, а то бы я с удовольствием занялся твоей мокрой дырочкой…
– Она… не мокрая, – через силу пропищала я.
– Мне проверить? – отпустив мою ладонь, потянулся к моему межножию, – ты – врушка, Волкова.
Я попробовала вырваться, но вновь оказалась в тисках его рук.
– Вы – бессовестный, наглый, упёртый, холодный, вы хотите, чтобы всё было под вашим контролем, но я…
Акулов перебил:
– Я только что заставил твоё сердце биться в два раза чаще. Почему бы это?
Я упрямо молчала, он самодовольно улыбнулся:
– Как жаль, что мне надо уехать по делам и мы встретимся с тобой только вечером. Вскоре к тебе приедет Никита, поколдует чуть над тобой, а вечером к месту вечеринки отвезёт водитель, – затем, приблизившись теснее, чтобы я ощутила его эрекцию, – я уверен, что платье будет супер обтягивающим, не требующим ничего под него, – ухо обжёг его горячий шёпот.
Он отпустил меня и, схватив пиджак, удалился.
От лица Михаила
Я вышел из авто на стоянке возле загородного дома моего дяди и тяжело вздохнул. Немного постоял. Свежий воздух, играя полами пальто, заползал под него. Прохлада слегка улучшила моё мрачное настроение. Ровно на то, чтобы выдержать предстоявшее.
При входе мне выдали карнавальную маску. Хренова ерунда, дядя совсем свихнулся, но мне бы в любом случае пришлось… Я не мог его ослушаться при нынешних обстоятельствах.
Приглушённый свет, лёгкая музыка и жужжание светских, ничего не значащих разговоров. Хотя именно в таких местах иногда и заключались сделки века.
Я глазами поискал по зале Катю.
От лица Кати
Чуть ранее
Гостей обходили с подносами официанты. Сзади я почувствовала руку, что легла на мою спину.
Женщина в блестящем чёрном вечернем платье в пол, улыбаясь, прошептала мне на ухо:
– С возвращением, Полиночка. Очень надеемся видеть тебя теперь чаще.
Я стояла ни жива, ни мертва, пробежавшись взглядом по мужским фигурам. Акулова не было. Я бы узнала. Его выдавал рост и широкая спина, на которой пиджак грозился лопнуть по швам от любого движения.
Я нервно схватила бокал шампанского и почти залпом выпила его.
– Не стоит так налегать на спиртное, особенно в твоём… хм… интересном положении, – приглушённый смешок.
Я узнала этот голос. Он был неприятен как и сам человек, произносивший слова. Обернулась.
– Добрый вечер, – бесцветно, внимательно разглядывая меня, скользя не скрывающим своих явно несвятых мыслей, произнёс дядя Акулова.
– Здравствуйте, – дежурно поздоровалась я.
– Как вам роль Полины?
– Н-нормально, – сквозь зубы произнесла я.
Мужчина схватил с проносимого мимо подноса два бокала с шампанским. Один передал мне.
– Обмануть можно мою супругу. Женщину крайне впечатлительную, верившую чудеса. Не меня. Ты не беременна, – точно угадал.
Я отнекиваться не стала, нутром чувствуя опасность, исходившую от дяди Акулова:
– Да. Это так же верно, как и то, что ваша супруга понятия не имеет о заключённой сделке, и то, для чего я здесь, – пошла ва-банк, но на секунду на непроницаемом лице мужчины промелькнуло изумление.
– Впрочем, как и ты.
Я согласилась.
– К чему это внимание к моей скромной персоне?
– А ты не смутилась, да? Девочка с периферии, приехавшая искать работу, а тут такой жирный куш в виде моего племянника. Вы уже трахаетесь?
Я задохнулась от возмущения.
– Не переживай, всё в рамках контракта, ведь так? – зло, тонко улыбаясь.
Я не могла произнести ни слова.
– Впрочем, Миша привык к таким дамам, какая разница, каким образом платить таким, как ты шлюшкам, – он приблизил своё лицо ко мне, разглядывая мою обнажённую растерянность, – ну так сколько ты стоишь? Я могу платить наличкой или хочешь, – он хохотнул, – я с тобой заключу такой же контракт, если тебе так спокойнее…
Он недоговорил – я отвесила ему звонкую пощёчину.
Глава 40
От лица Кати
Меня всю трясло. Мне было страшно. Люди предпочитали не замечать происходившее. Потому что в скандале был замешан хозяин вечеринки. Уважаемый ими. Они отворачивались. В их глазах я была частью семьи дяди Акулова. А что, в семье не бывает…
У меня на глаза навернулись слёзы.
– Девка, – сквозь зубы процедил тот, – извиняйся.
По его взгляду я видела, что мысленно он меня уже четвертовал. Я только вздёрнула подбородок: я не намерена просить прощения. Нахала не должно волновать то, что происходило между мной и Акуловым.
Внезапно на мою обнажённую спину под серебристым обтягивающим платьем, под которым невозможно скрыть наличие какого-то белья, поэтому оно там отсутствовало, легла горячая ладонь.
Ещё мгновение, и я заметно облегчённо вздохнула. Пальцы приласкали, двинувшись чуть вглубь, задев кожу полукружий груди, вызвав море мурашек, мигом ослабив ноги.
– Твоя контрактная девка зарывается, – процедил дядя, зло сузив и так небольшие глаза, – не осадишь сам, это сделаю я.
Он ушёл, плечом грубо задев Михаила Александровича.
– Я… – начала было.
– Дома, – коротко бросил босс.
Босс больше не взглянул на меня во всё время пребывания на вечеринке. Я послушно исполняла роль Полины. Улыбалась, обнималась, задавала вопросы на отвлечённые темы. И чувствовала пустоту. Интересно, какая же жизнь была у Полины, если никто из присутствующих так и не признал подмены. Знал ли кто-то её ближе, чтобы распознать подмену? Замечали ли её?
Ехали мы домой также безмолвно. У меня кружилась голова. И я уже точно знала: чтобы ни сказала, всё это будет принято Акуловым в штыки.
Дома босс уселся в кресло в гостиной и включил настольную лампу. Уютный свет разлился вокруг. Но наши лица частично скрывала темнота.
Я кожей чувствовал на себе его взгляд. Только я не могла понять, что он выражал.
– Я не буду извиняться. При всё моём уважении к вам, Михаил Александрович. Ваш дядя меня оскорбил. Он предлагал… предлагал, – я обратила внимание на то, с какой силой и яростью Миша сжал подлокотники.
Встала ближе к источнику света.
– Он предлагал мне спать с ним за деньги, за контракт, – набрала воздуха в лёгкие, – так же точно, как вы спите со мной.
Босс вскочил и тоже вступил в полоску света, который осветил его лицо. Бледное, губы сузились в тонкую линию.
– Ты себе так представляешь, что между нами происходит? – спросил он.
– А как мне это представить? Просветите, – я подошла ближе, но не решилась на тактильный контакт.
Он тяжело вздохнул.
– Ты слишком многое хочешь, – глухо проговорил Михаил Александрович.
– Заметьте, не я это сказала, – я улыбнулась одновременно, про себя отметив, как уголки и его губ поползли вверх.
Уже ставшим привычным для меня движением, сгрёб меня в свои объятия и посадил на стол перед собой, нависнув. Слишком близко. Опасно. Горячо. Меня бросило в жар.
– Не то, что ты себе воображаешь, Волкова, но и не то, что представляет мой дядя, – пространно произнёс Михаил.
– Что мне позволено воображать? – насмешливо спросила, бросив в его сторону взгляд-шпильку.
– Ты и понятия не имеешь, что происходило и сейчас происходит. Какова подоплёка всему, что сейчас происходит... Что на кону... И что будет, если никто из нас не исполнит свои обязательства... Дай мне время… – последнее предложение было сказано таким бархатистым голосом, что я ощутила, что начала рассыпаться на осколки.
– Время для чего? – ему удалось пробить мою броню.
Акулов мрачно вздохнул.
– Не мытьём, так катаньем, м, Волкова?
– Я хочу знать, потому что я начинаю в вас влюбляться...
– Нет, – он мотнул головой и отступил на шаг.
– Но я…
– Ни тебе, ни мне это не надо.
Я сейчас себя так корила за то, что с моих губ так неловко, нелепо сорвалось признание. А ведь я и для самой себя только что в мыслях призналась. Я привязалась к нему. За короткое время, несмотря на всю его холодность. Ведь он начал мне раскрываться, идти навстречу, избавился от портрета, который явно, как дамоклов меч, висел над его головой, заставляя проигрывать у себя в голове какое-то неприятное воспоминание из прошлого.
– Ты не должна… – он сжал мои щёки и поочерёдно заглядывал то в один глаз, то в другой, – ты не представляешь, каким монстром я могу быть.
– Но вы даже не даёте шанса…
– Кому? Тебе? – последнее было сказано насмешливо.
– Себе! – в сердцах сказала я и отбросила от себя его руки, попытавшись встать, но босс не дал.
Он молчал.
– К чему было сжигать портрет? Вы хотели таким образом меня впечатлить?
Он повёл головой из стороны в сторону.
– Вы отпустили себя и вы… совсем другой, – я осторожно положила свою руку на его щёку, – я не вижу в вас чудовище. Вы заносчивый, но потому что знаете себе цену. Вы собственник, но лишь потому, что у вас когда-то отняли что-то ценное. Безжалостный, потому что и вас не щадили. Вы холоден, потому что когда-то чувства выжгли вас дотла…
Акулов свесил голову вниз и затрясся. Плачет?! Затем резко вскинул её, и я увидела, что он смеётся. Потешается надо мной. На моих глазах проступили слёзы.
– Нет, я именно такой, каким ты меня описываешь, без твоих доморощенных расшифровок, без твоих «потому что». Я ровном такой, каким ты меня увидела тогда, в музее. И я беспощаден, Волкова. Тебе же будет лучше, если ты это усвоишь. Ты всего лишь мой контракт, ты всего лишь моя подчинённая. Нравится тебе или нет. А секс с тобой был приятным бонусом. Трахать твою девственную дырочку было истинным удовольс…
Я прикусила щёку внутри и вдарила ему со всей силы по щеке, даже не подумав о последствиях, что он может меня одной левой прибить так, что места мокрого не останется.
Но он ничего не сделал, оставшись нависать надо мной мрачным изваянием. Я встала и, оттолкнув его, вышла из кабинета.
Вслед мне летели его слова, которые, как мне показалось, были произнесены с едкой горечью:
– Беги от меня как можно дальше, девочка…
Глава 41
от лица Кати
На следующее утро, приведя себя в порядок, выглянула одним глазком в коридор. Я бы вообще не выходила из комнаты, будь моя воля. До исполнения контракта уж точно. Но я работала, а в данный момент ещё и хотела есть. Не хотела его видеть, встречаться.
Надо было что-то делать с работой после контракта. Искать новую. Успела привыкнуть к людям. Придётся съехать из дома, к которому тоже успела привыкнуть. И придётся отвыкать от Акулова, которому я так вчера опрометчиво хотела признаться в том, что чувствую. Вот дура! Для такого прожжённого мужика мои признания ничего не значат… Наверное, это выглядело смешно. Кто я для него, он обозначил вчера…
Я мрачно вздохнула и прошмыгнула к лестнице, прислушиваясь к звукам, доносившимся из столовой залы. Вроде тихо. А надо бы, чтобы, было громко? Например, чтобы Акулов чавкал на весь дом?
Я мрачно хмыкнула, представив себе такую картину.
Поем на работе. И только я так подумала и уже было развернулась, чтобы вернуться в свою комнату, как тут же смачно врезалась в тело, а вернее, в мощную грудь Акулова.
В голове пронеслись все знакомые ругательства разом. Пришлось встретиться взглядом.
– Рад, что ты в добром здравии, – произнёс он, слова ничего не значили, надо было видеть его лицо, босс был явно озадачен.
– А что, мне надо было надеть вретище и посыпать себя пеплом? – хмыкнула я.
– Вот что у тебя за язык, Волкова… – цокнул на меня Акулов.
Затем он как будто замешкался. Не поднимал глаз из-под пушистых чёрных ресниц, которые сейчас задрожали.
– Я вчера немного погорячился… – начал было он.
– Немного?! – возмутилась я, уперев руки в боки.
– Много… – запнулся он.
– Признайтесь, что вчера вы были мудаком.
– Ты, Волкова, говори, да не заговаривайся. Я вчера перегнул палку. Но тем лучше для тебя. Зато теперь никаких иллюзий, м, Волкова?
Я не знала, что он хотел услышать от меня или увидеть в моих глазах. Он что-то ждал. Он на что-то надеялся?!
– Точно, – я деланно зевнула, – скоро контракт закончится, и я больше никогда не увижу вас.
Скулы Акулова заострились. Да, пусть. Да сколько угодно!
– Спускайся к завтраку, – скомандовал тот.
– Нет, – упрямо возразила я.
– Заодно поговорим о том, как скорее прикрыть наш контракт, – проговорил он и начал спускаться.
– Да, было бы неплохо поскорее исполнить договор и свалить из тюрьмы, – зло проговорила я ему в спину.
Акулов не повернулся, но на секунду замер, прежде чем двинуться вниз. Я спустилась за ним.
Босс не притронулся к завтраку, только отпив из кофейной чашки, не заговорив ни разу, пока я без особого аппетита ковырялась в блинах. Кофе не хотелось.
– Сегодня нам предстоит встреча. Важная. Крайняя. Тебе необходимо надеть платье, что я для тебя подобрал. Не разговаривать, чтобы не происходило вокруг тебя. Не выражать никаких эмоций.
У меня засосало под ложечкой, но мне так хотелось, чтобы всё поскорее закончилось. И я в нервном напряжении дожидалась вечера.
От лица Михаила
Безупречно прямая линия спины. Ретроплатье: тёмное, в мелкий цветочек, с большим кружевным воротником, доходящее до середины икры. Невысокий каблучок. Неброский макияж. Всё, кроме губ. Красные. Приглушённый кармин. Хочу видеть её губы в рассеянном свете салона. Пока водитель вёз нас к месту исполнения нашего с ней контракта.
Волкова старалась не смотреть мне в глаза. Напряжённая поза. Обняла себя обеими руками. Но я заметил её взгляд, скользнувший по мне, когда я предложил ей руку. Не дала. Нарочито вежливая. Дерзкая. Если бы я знал, тогда в музее, что в этой хрупкой девушке скрывался огонь. Огонь, что способен был растопить мои льды. И ведь ей удалось. Поплыл Акулов. Почти. Не думал, что и она тоже…
Правильно, что вовремя поставил на месте. Отвадил. Хорошо, что сейчас. Не успела Волкова мною ещё проникнуться. Только начала… Девочка не пострадала ничуть. У неё в этой жизни будут средства и возможности. Я буду следить за её судьбой. Если что… поддержу.
Шины авто прошуршали по мелкому гравию дорожки, и я взглянул на огромный, тёмный дом. Слишком огромный для одного человека, живущего там. Я не хотел туда, не хотел, чтобы Катя хоть раз входила в эти двери. Я не хотел, чтобы она видела меня настоящего.
Я подал ей руку, а Волкова подняла голову, выходя из салона, и окинула внимательным взглядом тёмные окошки. И вдруг она споткнулась, а я удержал её от падения, схватив, неприлично долго задержал на её талии ладони, почти вдавив в дверцу. Мои руки переместились к небольшим полукружиям груди. Я заметил сквозь материал, что её соски напряглась.
– Отпустите меня, – прошипела Катя.
Если бы могла укусить, то сразу сделала бы это и я тут же бы умер. От яда. Слишком ядовитым был её взгляд.
– Даже спасибо не скажешь? – я сделал шаг назад и теперь любовался тем, как алели её щёки не то от гнева, не то от смущения.
– Спасибо, – еле выдавила из себя Катя и вновь бросила тревожный взгляд на окна.
От лица Кати
Мне было тревожно, и я злилась на саму себя. Надо же, так неудачно сделать попытку свалиться, да ещё и прямо в довольные объятия Акулова, и он тут же не преминул воспользоваться и облапал. А я?! А я, как дура стояла и прислушивалась к тому, как моё тело на него реагирует. Чёрт, я совсем с ума сошла, если вообще думаю об Акулове как о мужчине. Особенно, после того как он расставил все точки над и.
Тёмные провалы окошек пугали. Но с этим и росло облегчение. Скоро всё закончится: я получу деньги, свалю от Акулова и помогу маме. Вроде бы всё для меня складывается обалденно, но почему мне тогда хочется выть на луну?!
Всё же замерла при входе, как бы ни храбрилась.
– Ничего не бойся. Я с тобой, – произнёс босс и протянул мне ладонь.
И снова ступор. Мне нежарко, мне горячо.
– Я не боюсь, – упрямо произнесла я, но вложила в его руку свою.
Я ждала презрительного оскала, издевательского торжества, язвительных фразочек. Но нет. Акулов был предельно сосредоточен. До меня только сейчас дошло, что я узнаю тут нечто, что охарактеризует для меня моего босса, успевшего за короткое время накрепко засесть в мою голову, самым интимным образом. Возможно, здесь обнажится его нутро.
Он крепко держал меня за руку, когда мы вошли в высокие двери, и нас встретил дворецкий. Если бы я не была напугана, я бы заржала. Сдержалась, предупреждённая прежде Акуловым, что мне надлежало молчать и ничему не удивляться, хотя меня так и подмывало задорно спросить про овсянку, обратившись к мужчине именем Берримор.
Мужчина проводил нас по высокой витой лестнице на второй этаж. Какой резон сидеть в тёмном помещении, ведь не отключили же его за долги? Ведь в таком доме вряд ли жили бы должники… Я запуталась.
Второй этаж слабо освещался. Как и комната, куда привёл нас сопровождающий. Михаил Александрович ни разу не отпустил мою ладонь, за что я была ему благодарна, несмотря ни на что…
Окна завешаны тяжёлыми шторами. Огромная кровать у стены. Мне послышался сухой вздох и лёгкое движение, повлёкшее за собой шуршание.
Я испуганно взглянула на Акулова. Он расцепил наши руки и положил горячую ладонь на мою спину, чуть подтолкнув вперёд, притронувшись указательным пальцем к своим губам, напомнив: не болтать.
– Ты пришла, моя девочка, – раздался с разобранной постели женский, слабый, вот-вот грозящий затухнуть голос.
Мои глаза округлились, и я повернула голову к Акулову, растерянным и запаниковавшим взглядом впившись в его лицо.
Он мотнул головой из стороны в сторону.
– Подойди, моя хорошая, – столько нежности было в этом голосе, что я невольно вспомнила свою маму, разговоры с ней, её поддержку, сейчас же общение свелось к телефонным звонкам и общению в мессенджер.
Это мама Полины! Это её мама!
Я вздохнула, собравшись духом, и подошла поближе. Ноздри защекотало чем-то горьким.
– Садись, доченька, – всё так же шелестел слабый голос.
Я присела и увидела, что женщина протянула ко мне свои руки-веточки. Кожа сухая, жёлтая. Запах болезни, неприятный, но больше лекарствами.
Она провела пальцами по моему лицу, очертив нос, скулы и брови. Ободрительно улыбнулась. Подслеповата или слепа. Я не разобрала. Но поняла, что ей нужно, что необходимо больному человеку.
Женщина замерла, а я, пробежавшись ладонями по предплечьям, обняла её. Сильно. Так что в ней что-то хрустнуло. Но обнимала не её. Маму. Свою.
Едва сдержалась от рыданий.
Рядом кровать просела.
– Спасибо, Миша, – произнесла она, подав тому руку, которую босс тут же накрыл своей, – какая она красивая… Платье. Правда, худая. Детишек так и нет?
Я отрицательно мотнула головой.
– Ой, это дело поправимое, дело молодое. Всё будет. Доченька, красавица, – женщина закашлялась и слабо оттолкнула меня от себя, – Главное, что ты здорова. Миша хорошо о тебе забоится. Миша очень хороший человек. Держись его. И главное, что ты поправилась. Миша, уведи её, не хочу, чтобы она видела.
Кашель становился всё сильнее. Она успела выдавить, что любит Полину, и слуга указал нам на выход, а сам поспешно стал устанавливать капельницу.
Как только мы достигли первого этажа, я стремглав вылетела из дверей огромного, мрачного, пропитанного болезнью дома. Я не выдержала и зарыдала, согнувшись пополам. Я пропустила через себя боль этой женщины, и она отозвалась во мне. Вынула душу, забурлив там отравой. Своей. У меня мама почти такая же, ей нужна срочная операция, и эта операция нерядовая, от её исхода многое зависело. А вернее сказать, всё. И я боролась за шансы. А боролись ли за эту женщину? И речь вовсе не о деньгах.
– Катя, – Акулов тронул меня за поясницу, и я резко разогнулась.
– Что вообще сейчас здесь произошло, Михаил Александрович?
– Катя… – он было хотел подойти ближе, протянул руки, пытаясь обнять, но я отскочила как ошпаренная.
– Нет. Не трогайте меня. Объяснитесь, – я почувствовала на лице влагу, к моим горячим слезам присоединилась холодная морось с неба.
– Да уж, объясните, Михаил Александрович, потрудитесь, – язвительно произнёс мужской голос и рядом, как из-под земли, возникла худая, измождённая мужская фигура.
