Текст книги "Агенты Синлара"

Автор книги: Анна Тин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

– Я беру это на себя.

– Хорошо, но мне нужна санкция СИНЛАРа. Это же вмешательство специального типа Н, такие манипуляции под строгим контролем, ты сама знаешь.

– Конечно. Это правильно. Но только…

– Что?

– Сделаем запрос вместе. Одновременно.

Про себя я ее поддержала. Так, разумеется, лучше:

– Без проблем. Тебе же все расхлебывать.

* * *

Нат меня иногда изумляет, в самом деле. Ну зачем ей лишние хлопоты с тремя никому не нужными гуманоидами из кризисного мира? Они всегда нагружены тяжеленным эмоциональным хламом – садизмом, маразмом, страхами, маниями и т. п. Плюс думание, то есть мышление, у них пребывает в зачаточном состоянии. Либо перезагружать их, начиная с младенческой памяти, либо снова зомбировать, но уже своими формулами, а не имперскими… В общем, выбор не из приятных. Однако ЭМ-СИ ничего не смущало. Я получила санкцию от СИНЛАРа и ликвидировала «темные зоны» в их мозгах (это были участки, разрушенные когда-то при ритуальных манипуляциях). Потом андроиды одели их в наши комбинезоны и перевели в комнаты гостиничного типа, приспособленные под культуру Гшамм. Только после этого я вернула всем троим нормальное сознание, разбудив от наведенного сна. Мисс Джордан, как и я, наблюдала за ними через экран.

Они различались ростом, весом и возрастом, но незначительно. У одного кожа была чуть светлее и складки на ней не так выражены. Нат рассказала мне, что именно этот имперец отвечал за самоликвидацию крейсера. По ее словам, у него в родословной были ветви, восходящие к правящим кастам, в основном уничтоженных Шенгуфом, которые он больше всего и ненавидел. На кораблях у них не было имен – только кодовые номера. Этого обозначали как Ш-К 789/452/944, если привести их счетные порядки в соответствие нашим. Про себя я обозвала его Шаком. Двое других были старше, один с коричневой шевелюрой, соответствующей нашей седине, и лысоватостью. Его я окрестила Дедом, а другого, с темно-серой кожей, испещренной шрамами, – Бывалым.

Бывалый проснулся первым, плавно поднялся с простого ложа на полу (мы имитировали из СИНЛАРских материалов их постели на крейсерах) и внимательно осмотрелся. Поразмял руки-ноги, затем подошел и разбудил Шака. Они начали быстро переговариваться, потом вдвоем растолкали Деда.

– Какие-то они спокойные, – подумала я вслух. Нат внимательно слушала переговоры в комнате. Я не удержалась. – О чем говорят?

ЭМ-СИ ответила, не отвлекаясь от наблюдений:

– Делятся впечатлениями. Думают, что уже умерли и это волшебный дворец К'Таага.

– Бесподобно. Ты намерена их разуверить?

– Не сейчас. В данную минуту они готовы в любом признать небесного чиновника и выполнять его инструкции. Это нам только на руку. Но твоя работа видна.

– Это о чем?

– Их мозги работают, судя по излучениям, лучше. Это тоже нам на руку.

– Чем ты хочешь их занять?

Нат, как оказалось, уже все продумала:

– Они могут помочь нам в работе на Гшамм. Причем не только пассивно, но и осознанно. Только намного позже.

– Нам? Ты посоветовалась с СИНЛАРом на эту тему?

– Больше. Мы уже готовим задание.

– Мы?

– Да. Вот здесь – ты и я. И еще кое-кто. О, прости, ты же еще не успела получить информацию.

– Нет.

– Сходи к себе в лабораторию.

* * *

Для землянина моя лаборатория по размерам походит на концертный зал, а по содержанию – на мини-завод с автономным циклом, совмещенный с палеонтологическим музеем. Сейчас весь центр полукруга белых блестящих столов занимал объемный макет пейзажа. Это была не Земля, а планета Хунт, как она выглядела когда-то. Узкие трубчатые колонны из гранитов над океаном и плоскими песчаными островами. Стереопроекция добросовестно имитировала жизнь: над волнами носились миниатюрные прозрачные птицеформы, с крыльями, но в остальном мало похожие на земных собратьев. Временами они ныряли вниз за добычей или садились на скалы, на вершинах которых и внутри «колонн» висели шары-гнезда.

Терпеть не могу бросать недоделанное дело и хвататься за нечто новое. С другой стороны, с этой субкультурой я зашла в явный тупик. Отдельный вопрос – почему именно сейчас СИНЛАР заинтересовался их вымиранием и отчего именно я должна раскрыть эту тайну, которая, однако, уже второй месяц не собиралась открываться. Не было никаких внутренних или внешних причин на планете Хунг, которые могли бы привести к столь плачевному итогу: предразумная раса исчезла за три поколения на всей поверхности своего мира. Ни климат не менялся, никаких признаков эпидемий или природных катастроф, ничего разрушительного не падало вроде метеорита, а сотни тысяч великолепно развитых и приспособленных особей перестати существовать. Дарвин бы повесился с тоски, решая подобную загадку. Пока ни одна из моих реконструкций не давала правдоподобного сценария, не устраивала меня, а тем более – Терминал. Так что, может, и стоит малость переключиться.

Гшамм тоже не простое дело, и хорошо, что я не одна. Я включила прямой выход на СИНЛАР и получила свою посылку:

«Поиск и возможная компенсация структурных нарушений развития мира, нейтрализация империи Гшамм с наименьшими потерями».

* * *

И все. Легко так и просто. На деле это означало, что надо выяснить, где, когда и каким образом Склерот внедрился на гуманоидную планету и что можно сделать, чтобы разрушить его программы. Это более чем серьезное задание, и потому нас в команде необычно много, сразу четверо. Я, Нат… о, Стивен! Приятный сюрприз. Это человек, с которым всегда интересно. Когда-то я проходила у него курс: «Формирование зон перехода и субразумные уровни сознания». Никто не знает, каков его настоящий возраст, говорят, он на Базе уже очень давно. У него правильные черты лица и седая короткая стрижка, которая делает его смешно похожим на «негатив» европеоида. Поведением и характером он тоже ближе к хладнокровным северянам, а не к импульсивным и впечатлительным южанам. Стивен один из самых образованных людей, которых я когда-либо встречала как на Земле, так и на Терминале. Никто не знал его фамилии (даже если она когда-либо существовала), и все называли его просто по имени. Теперь дальше по списку…м-да. Последним в команде оказался Лерни Смод. Это, видимо, для вселенского равновесия добра и зла. Хотя после рассказов Нат я стала относиться к нему иначе, и, в конце концов, ЭМ-СИ его нейтрализует, я нисколько не сомневалась в этом. Кроме того, если кто и может разобраться в технике Гшамм, так это Лерни, и СИНЛАР правильно его выбрал,

Сбор всей компании, судя по информации, предполагался через три часа в кабинете у Стивена, так что у меня еще было время на подготовку, Я окинула взглядом свои записи о Склероте и стала размышлять, что можно было бы предложить для пользы дела.

* * *

Кабинет Стивена занимал несколько гектаров и содержал тонны сложного оборудования. Но я уже бывала здесь, и не раз, а потому быстро добралась до просмотрового зала. Войдя, я слегка пошатнулась, но быстро приспособилась к местности, В конце концов, когда же я к этому привыкну! Иллюзия звездной пропасти в помещении была создана идеально. Шагая по прозрачному полу, я старалась не наступать на галактики – дурная примета перед заданием. Хозяин был «структурным магом» типа ОПС – «общие прогрессирующие системы», то есть фактически универсалом. Об его уровне можно было только гадать, но только не на земной мантике. Судя по базовским легендам, его вселенский стаж превышал миллион парсеков. Здесь и сейчас он детально воссоздал модель космоса вокруг планеты Гшамм. Прямо по курсу виднелась белая звезда солнце этой системы и еще один спутник. Гшамм был второй от центра и единственной населенной планетой в системе. Точная, но прозрачная копия висела над полом, а две маленькие, и вполне детальные, луны вращались около нее, дополняя макет. Я разглядывала глобус, когда из-за него вышел Стивен в темно-синем, отблескивающем костюме и, улыбаясь, пожал мне руку,

– Великолепно. – Искренне восхитилась я, имея в виду его детище.

– Нет, это обычная модель, но благодарю за комплимент,

– А где Нат и Лерни?

– Сейчас будут. Они предупредили, что немного задержатся.

– Рада вас видеть.

– Я тоже.

Когда-то мне довелось работать с ним на «пупырчатой» планете, как я ее обозвала про себя. Там зоны жизни выглядели как гигантские жидкие пузыри, оплетенные местной огромной разновидностью флоры, а вся фауна и ее разумная часть обитали внутри. Между этими «сверхкаплями» была только растрескавшаяся пустыня. Я бы в жизни не нашла нужный пузырь, если бы не Стивен. С тех пор я абсолютно доверяю его интуиции. Мне бы очень хотелось обсудить с ним мои трудности с Гшамм, но пока я собиралась с духом, появились наши коллеги. Эта парочка выглядела собранно, деловито, причем явно пыталась игнорировать друг друга. «О, это уже что-то серьезное, решила я: – А может, это любовь?»

Вслух, однако, никаких лишних вопросов задавать не стала.

Стивен, любезно улыбаясь, указал нам на удобные вертящиеся кресла вокруг его изделия, мы сели и приготовились слушать.

– Прекрасно, друзья. Если никто не возражает, я сделаю краткий экскурс?

Конечно, никто возражать не стал. Все мы когда-то у него занимались и только рады были его инициативе. Ровный, интеллигентый голос Стивена напомнил времена, когда мы еще учились:

– Гшамм, как вы знаете, планета, подобная Земле, населенная гуманоидами шестого порядка. Возраст геоида – семь миллиардов лет, возраст биоты – пять миллиардов лет, разумный слой сформировался вторично на базе антропоидов около шестисот тысяч лет назад. Все процессы, по первому впечатлению, протекали вполне нормально…

Я, наверное, никогда не утрачу это ощущение – благоговейного восторга перед рождением новой планеты. И снова меня посетило это чувство, пока я наблюдала за трансформациями модели, имитирующей историю Гшамм. Как из горячего бока материнской звезды, постепенно формируется сияющий зародыш, одеваясь материей, несущий в своих недрах прошлое и будущее, истинную, звездную суть всякого мира. Как, постепенно отодвигаясь по спирали, новая планета расслаивается на оболочки, отвердевает и начинает жить собственной жизнью, связанной с материнской звездой, но уже приобретающей и отдельный опыт…

Я видела одновременно и вещество, и потоки энергий, и информационные клише форм, сменяющих друг друга по мере развития мира. Зрелище захватило меня, и спокойный голос Стивена продолжал звучать уже где-то на периферии моего внимания:

– …Поверхность и вторичная атмосфера кислородного типа, как вы видите, образовалась в две стадии. После выхода газов огромные пустоты провалились и получилось два очень разных уровня, как геохимически, так и эволюционно – гигантские плато, поднятые на высоту более шести километров в наших единицах, и обширные низменности с собственными неоднородностями, отчасти заполненные жидкой фазой – водой. Первичная протоцивилизация возникла очень рано, четыре миллиарда лет назад, почти параллельно главной биоте – как раз на возвышенностях, оказалась неустойчива и быстро вымерла от климатических перепадов. Структурная пауза оказалась слишком длинной около трех миллиардов лет, что совершенно необычно для вторичных форм. Потом достаточно быстро развилась нынешняя гуманоидная цивилизация, в области низин и термальных озер Гшамма. На плато сейчас безжизненная, холодная пустыня, атмосфера, пригодная для дыхания, начинается только с трех километров над поверхностью. Культура Гшамм имеет как типичные, так и достаточно уникальные черты, но патология развития, по нашим данным, стала проявляться довольно поздно – не более чем двадцать – двадцать пять тысяч лет назад. Именно к этому времени относится формирование агрессивных культов, каннибализм, непрерывное взаимное уничтожение населения. По первому впечатлению, если возражений нет, начальную инфекцию надо искать именно в культовых истоках этого времени. Я не слишком уверен, что загадка решается так просто, но проверить это необходимо.

Он посмотрел на нас и обнаружил полное молчаливое согласие.

– Хорошо. Перейдем к деталям.

* * *

На все сборы ушло не более шести базовских часов. Нат таки потащила с собой троицу имперцев (все равно их надо вернуть на Гшамм), и только Лерни это не нравилось, а Стивен, как всегда, прихватил целый отряд андроидов, причем нескольких типов. Он вообще славился запасливостью. Его корабль в виде тороида, огромный даже по меркам Терминала, занимал внушительный объем в ангаре. Наши корабли, и не только мой «Странник», но и также немаленькая «Глория» легко упаковались во внутренней зоне, так что на Гшамм мы отправлялись в разряде пассажиров. Это было самое разумное, потому что Стивен недаром славился как самый лучший или один из лучших космонавигаторов. Свою громадину он назвал «Тихо Браге», и еще в годы моей юности мы всерьез обсуждали вопрос, не является ли это сооружение перевоплощением великого астронома, до того сложным и совершенным казался нам его корабль. Мы разместились в стартовых креслах в рубке у Стивена, законсервировав свои корабли в силовом поле его модуля. Пора было стартовать.

* * *

Гигантский, отблескивающий металлом «бублик» поплыл к плоскому, мерцающему кругу стартовой площадки и завис над ней. Стены помещения, где мы были, гасили звук, но и они завибрировали в резонанс с мощнейшим фоторотором. По периферии «Тихо Браге» раскручивались световые волны, изменяя пространство-время. Феерическая, многоцветная радуга, которая вскоре стала ослепительной, вдруг пропала. Для всех, кто остался в ангаре, огромная сияющая сфера, возникшая на месте корабля, в доли секунды сжалась в точку и исчезла.

Часть 2
ВЕЛИКИЙ БОГ И ЕГО ТЕЛО

«Великого воина? – существо покачало головой, хлопая белыми прядями об острые уши.

Войны никого не могут сделать великими».

Д. Лукас

Лантер, древняя столица, простирался к горизонту сверкающими точками окон и площадных огней, цепью ритуальных башен. Свет сливался в розовое марево, отгоняющее тьму. Император Шенгуф, Повелитель Гшамм, Единственный Величайший, медленно шел по разделительной черте, сложенной из многотонных глыб в незапамятные времена, черно-коричневой «тропе вечности», поднятой над жилыми кварталами на высоту в двести локтей. На священной земле было иное время, другой мир, застывший и неизменный в течение тысячелетий. Волны людских бед и страстей, поколение за поколением, разбивались о безмолвные камни Ширтахо, сердца Лантера и души Гшамм. Циклопические храмы впитывали человеческую кровь во имя К'Таага и дома его. Тусклое золото статуй и колонн все так же отблескивало красным в дымном пламени курильниц и алтарных очагов, не замечая, как правители сменяют друг друга, племена и народы возникают и исчезают. Как будто облетала листва в дворцовом парке или таяли осенние туманы над болотами.

Только здесь он находил истинный покой, в доме своего бога, где вечно царит священная тишина и шелест жреческих одежд глохнет в высоких сводах усыпальниц и хранилищ. Ему необходим был приторный, чуть дурманящий дым благовоний, стелющийся над каменными, частью истершимися плитами, мерцающие глаза-драгоценности слуг К'Таага, чьи изображения тянулись по стенам от пола до потолка, вперемежку с нанизанными на золотые острия черепами особенно важных жертв, длинный прямоугольник Сухого озера, дно которого усыпано жемчугом и золотым песком.

Ему потребовалось просидеть здесь несколько дней, чтобы окончательно прийти в себя после прилета с Деу. Из-за явления Колесницы Небес и в ней Мокх-Тамияна, позорное бегство выглядело (в глазах его подданных) как предписание свыше, но его терзал непрерывный, давно забытый страх перед грядущим. Он не мог забыть своих мертвецов, пришедших к нему, в его крейсерскую каюту, и, главное, постоянно вспоминалась высадка десантного корабля на Деу, когда отборный, всегда надежный передовой отряд вдруг обезумел. Тогда, стоя в многолюдной рубке крейсера, он наблюдал, в потрясенной тишине, вместе со всеми своими офицерами, за людьми, сначала строем вышедшими на равнину из корабля, а затем…

Их движения стали медленными, неуверенными, они жмурились от яркого белого света двух солнц (третье находилось за горизонтом). Боевой порядок нарушился. Автоматическая камера на корабле продолжала снимать, но оператор тоже вдруг спустился вниз, на Деу, как и другие техники, обязанные оставаться на корабле… Было ощущение, что они оглохли, не слышат ни команд, ни друг друга, а вся техника, кроме передающей изображение, вышла из строя. Иначе бы дезертиры были бы мгновенно расстреляны автоматом с башни посадочного шлюпа или уничтожены микровзрывами (у каждого в теле было вмонтировано устройство самоликвидации). Но вместо этого его гвардейцы начали все так же медленно снимать шлемы, оружие, обувь, оставляя ее в желтой густой траве. Некоторые добрели до ближайшего водоема и погрузились в него по пояс. Никогда прежде он не видел столь мгновенного и полного помешательства людей и всей автоматики, которыми он так гордился. На крейсере успели заметить еще одну странную вещь: брошенное на землю оружие стало очень быстро распадаться, превращаясь в труху, в серую пыль. На штурмовиков эта эпидемия не распространялась – впавшие в идиотизм гшаммцы резвились на мелководье, точно трехлетние дети… На этой ужасающей картине передача с поверхности Деу прекратилась – камера отключилась. Все в том же тревожном безмолвии он отдал единственно возможный приказ… И огромный, смертоносный звездный флот повернул от кажущейся такой беззащитной и доступной Деу назад, к родному миру…

На следующее утро он собрал всех высших командиров и довел до их сведения:

– К'Тааг решил испытать нас. До Великого Праздника мы должны вернуться домой.

Он чувствовал их облегчение – зрелище свихнувшегося десанта потрясло многих, и они приняли его решение как самое ясное и правильное из всех.

Это нисколько не умалило его авторитета, но в собственной душе, в собственных глазах он выглядел иначе, чем прежде. Его мир, держащийся на страхе и подчинении, дал трещину. Уже много лет никто не осмеливался игнорировать его приказы, тем более – собственные гвардейцы. Он мог сломить любую волю, заставить подчиниться кого угодно, но сумасшедшие ему не принадлежали. У себя на планете он велел истреблять всех, по малейшему признаку отклоняющихся от стандартного поведения. Все жили по предписанным традициям или по его же правилам, но на другой планете, оказывается, эти законы могли просто бездействовать. Он послал бы команду чистильщиков на Деу – если бы не был совершенно уверен, что и со второй группой опять случится то же самое. Если бы он мог уничтожить Деу за один раз – он поступил бы так, но даже совокупной мощности всех орудий флота не хватило бы пробить ее силовой щит. А ниже поля опять могли начаться отклонения.

Шенгуф не знал, как нужно поступать в тех случаях, когда сила бесполезна, а интриги бессмысленны. Он старался подавить воспоминания, стереть их, как ненужный хлам, но ничего не получалось. Только здесь, в цитадели К'Таага, он снова обретал уверенность и величие духа и терпеливо ожидал обещанного Посланником знака свыше.

Что-то промелькнуло в небе над дальней горной грядой, похожее на падающую звезду. Повелитель заметил это и равнодушно перевел взгляд.

* * *

Будь он на десяток миль поближе, он увидел бы, как среди черно-серых растрескавшихся глыб плавно спускается сверкающий шар в серебристой дымке углекислого пара. Свечение умерилось, и объект приобрел четкие очертания тороида, из центра которого поднялись вверх и затем опустились рядом, на скальный грунт безжизненного плато, еще три конструкции: относительно небольшой зеленовато-молочный диск, изящная, гораздо более крупная ракетоподобная сигара и чем-то схожий с двухъярусной пагодой четырехугольный ящик желто-фиолетовой окраски. Все эти диковины осели на почву Гшамм, выпустив по нескольку опор, внедрившихся в камни. Потом в них образовались правильные отверстия и из каждой выплыл гуманоид…

Это особое чувство, не передаваемое ни картой, ни моделью – дыхание мира. На Гшамм энерго-информационные потоки были тяжелыми и гнетущими, полными боли и безумия. Я порадовалась своему антигравитационному костюму к этой планете не хотелось даже прикасаться. Хотя здесь, высоко над обитаемой поверхностью, это, видимо, ощущалось слабее. Атмосфера была обедненной, и нам пришлось надеть маски и скафандры. Поэтому мы общались телепатически, что намного удобнее звуковой речи. Одна вещь, которую я не заметила на Терминале, здесь, над гигантской столицей империи, внезапно пришла мне в голову:

– «Ребята, я никак не могу понять одного…»

– «Только одного?» – вопросил Лерни в обычном для него стиле.

– «А что именно?» – уточнила Нат.

– «Вот с этими их инсектными богами. Дело в том, что они поклоняются не тем формам, которые обитают на поверхности Склерота, а внутренним кастам насекомых, которые обычно никогда не попадают в космос. Сам К'Тааг – это их главная разумная особь, изображение которой – великое табу для его подданных. Причем здешний вариант данной особи очень похож на оригинал со Склерота, но и чем-то отличается».

– «Ну и что? Если была инфекция, конечно они «зарядили» тутошних гуманоидов своим супергением. Что здесь странного?»

Лерни со своей железной логикой все-таки кое-что терял. А Нат – нет, она сразу поняла смысл проблемы:

– «Кен права. Если влияние было чисто информационным, то они не стали бы передавать настоящий облик своего Великого. А если воздействие было инвазивным, то есть прилетал клон, то скопированная форма должна быть похожей на путешествующий тип. Хотя не представляю себе гуманоидный мир, выживший после нашествия Склерота».

– «Разное случается», – откликнулся Стивен, до этого молча разглядывавший равнину внизу, частично застроенную гшаммцами. Он повернулся и встретился со мной глазами. Мы оба испытывали одно и то же ощущение, которое трудно передать без собственного опыта. Склерот был здесь, и он по-прежнему здесь находится. Тягостная, агрессивная по отношению к теплым формам жизни аура, перепутать которую с чем-либо, раз встретив, уже нельзя.

– «Но это невозможно, Кен, – ответил на мой немой вопрос структурный маг: – Будь Склерот здесь на самом деле, никаких гуманоидов вообще и даже любых других форм на поверхности давно бы не существовало».

– «Я тоже так думаю… Но откуда тогда это чувство?»

– «Какое чувство?» – вмешался Смод.

– «Присутствия инсектного разума «во плоти», – пояснил Стивен.

– «Может что-то другое. Тут много видов простых насекомых?»

Это ко мне – мой профиль:

– «Ни одного, насколько мне известно».

Вот это их действительно поразило.

– «И никогда не было?» – Нат проявила общий интерес.

– «Все похожие виды вымерли миллионы лет назад».

– «Нет, – почти сразу констатировал Стивен. – Сенсоры моего корабля улавливают их частоты и указывают на их присутствие».

– «Коллеги, вы меня путаете, – призналась ЭМ-СИ. – Так что мы будем искать? Энергетический мост со Склерота, останки прибывшего клона или живой муравейник?»

– «Наверное, все сразу», – меланхолично заметил Т-4. Именно в этот момент у меня появилась печальная уверенность, что он прав.

* * *

Мы вернулись на корабль к Смоду и прибегли к его техническим возможностям. Пора было начинать нашу разведкампанию. Здесь, в рубке «Глории», несмотря на некоторое однообразие стиля (серо-синий цвет – и никаких излишеств в деталях), было уютно. Свет с экрана ложился на наши лица как причудливые, меняющиеся маски.

Только сейчас я по-настоящему оценила, насколько Лерни может оказаться полезным, а его корабль – незаменимым. Я бы никогда не нашла все упрятанные гнезда наблюдения и, тем более, до жути разнообразные и до омерзения смертоносные орудия имперцев. Судя по исходным данным, оба наиболее интересующих нас района нашпигованы военной техникой по самое некуда. Первый участок – похожая на гигантский стол мегалитическая платформа, возраст которой как раз около тридцати тысяч лет. Это место, удаленное от Лантера на пятьсот миль, издавна представляло собой «священный» военный город, а ныне – ведущую опорную базу их космофлота, по населенности составляющую половину столицы. Там обитало без малого шесть миллионов человек. Второе – главное святилище Империи, так называемый Ширтахо, культовая постройка, возможно, еще более раннего времени, храм, посвященный собственно К'Таагу. Эта очень древняя и тоже огромная крепость господствовала над Лантером, столицей Империи, и Дворец Правителей был одной из ее составляющих. Если и сохранились следы судьбоносных влияний так именно там, в архиве или в письменах, выбитых на стенах подземных хранилищ. Техномаг засветил нам на экране всю скрытую в толще камня паутину пещер, наложил ее на карту-схему наземных сооружений, добавил геологическую структуру плато и вопросил:

– Ну-с, куда пойдем? Тут гектары помещений в два десятка этажей и еще тоннели до космопорта,

– По идее, – задумчиво предложила Нат, – можно поискать самое священное и запретное место.

– И мы наверняка очутимся на центральном пульте управления флотом, саркастически заметил Т-4. – Не забывай, для них война – это мистический ритуал.

– Я помню. А сам ты чего предлагаешь?

– Ничего. Я только технарь. Могу провести вас относительно безопасно в любую точку. Но искать неопределенную субстанцию с нечеткими характеристиками – не мой профиль.

* * *

Возникла пауза. Мы ждали, что скажет Стивен. Структурный маг повернулся ко мне и спросил:

– Насколько точно можно определить инсектный объект по выдыхаемой газовой смеси?

– При более-менее земном типе атмосферы…

– Таком, как здесь?

– Примерно. Главная форма Склерота испускает уникальный состав феромонов на расстояние около трех миль.

– Хорошо. Лерни!

– Ага.

– Сделай побольше «жуков» с типовыми анализаторами, характеристики которых возьми у Кенни и отправь их незаметно попутешествовать в интересующих участках. Возможно, мы отловим объект таким образом.

Техномаг кивнул, но заметил:

– 1:1 000, что найдем. А спектральная детекция излучений не обнаружила ничего?

– Нет. В том и проблема. Излучение достаточно сильное, но очень рассеянное, повсеместное, никакое направление не градуируется. Все это очень подозрительно.

– У меня еще одна идея. – Нат ткнула пальцем в какой-то подземный зал. – Вот это.

– А что там? – Стивен с полминуты пристально всматривался в эту зону, а ЭМ-СИ поясняла.

– Там находятся самые древние атрибуты культа К'Таага и самая архаичная часть настенных изображений. Если искать начало всего – только здесь. Остальное – более поздние культовые версии…

– А я бы еще одну вещь поразглядывал, – вмешался Смод. – Не понимаю, почему о ней все забыли.

– О чем? – ЭМ-СИ прервала свое предложение.

– О корабле. Том самом, благодаря которому Шенгуф и построил свой флот.

– Но это же совершенно недавнее событие… – возразила я.

– Ну и что? Но он может навести нас на очень старое.

– Лерни прав. – Стивен отодвинулся от экрана. – В этом, несомненно, есть отдельный смысл. Впрочем, в том, что предлагает Нат, тоже может оказаться много полезного. Так что используем все возможности… И я даже бы начал с Ширтахо.

Я наконец собралась с духом и высказала то, что меня беспокоило:

– Может, это и преждевременно… – Коллеги дружно обернулись и посмотрели в мою сторону: – Но меня волнует одна деталь. Хорошо, найдем мы склеротов. Но ведь здесь идет речь не о биороботах, а о разумной особи, причем гигантских размеров. Во-первых, она попадает под конвенцию о разумных расах, то есть убивать ее мы не имеем права, и вообще все манипуляции строго ограничены. Кроме того, как вы предлагаете транспортировать это существо на Склерот? В «Тихо Браге» оно, конечно, поместится…

По выражению лица Стивена я поняла, что туристическая поездка на его корабле склеротянскому монстру не грозит. Но продолжала:

– Во-вторых, десять из десяти шансов, что оно родилось тут, а не прилетело с клоном. В таком случае, для него Гшамм – первородный мир, и мы не имеем права его отсюда выдворять.

– Имеем, – заметил структурный маг. – По правилу соответствия программы развития. Но, разумеется, с санкции СИНЛАРа. А в остальном ты безусловно права. Но все-таки сначала надо его найти, а после уже думать, что и как с ним делать.

– В таком случае – отправляемся к разбитому кораблю, – радостно включился в разговор Т-4. Наш учитель охладил его энтузиазм:

– Не совсем. Сперва ты запускаешь «жучков», а мы посещаем тайные покои Храма К'Таага. Будь добр, нейтрализуй сигнализацию и все стреляющее там, где надо.

– Пара пустяков. Андроидов возьмете?

– Незачем. Самим надо разобраться.

Золотые слова. Гшамм уже сильно угнетал меня, хоть я старалась не обращать на это внимания.

* * *

Я никогда не была некрофилом, имперские радости мне чужды. Величие смерти (порождаемое страхом перед нею) меня не впечатляет. Так что внешне напоминая местного жреца (как и Нат со Стивеном), в душе своей я усердно блокировала настоящую свою рекцию на все увиденное. На цепочку ям, размерами со стадион, доверху заполненную костями (и засушенными частями разрубленных тел). На мозаику из черепов и гобелены, сплетенные из волос. На украшения из содранной кожи и вырванных ногтей. И повсеместно, помимо символов смерти, – каменные, деревянные, металлические изображения склеротов, усыпанные драгоценностями. Лерни рассчитал (и не ошибся), что самый доступный путь в интересующее нас помещение идет через хозяйственные постройки с заднего двора. Миновав все культовые сооружения, мы спустились в погреба, где через несколько залов попали в боковой отвилок коридора, а через него – в обширные галереи надписей. Эта часть здания представляла собой архив на стенах, визуальное свидетельство кровавой истории Гшамм на фресках, барельефах и в письменах. Как и везде в этом святилище, здесь действовала система табу, включающая кодекс молчания. Нам это было необычайно удобно. Только изредка нужно было подавать специальные знаки складывать руки в символических жестах, что служило пропуском и действовало безотказно. Все мы владели приемами мимикрии, позволяющими имитировать внешность гуманоидов других, нечеловеческих рас. Мне (как и другим) приходилось делать это так часто, что вошло в привычку, и наличие, например, сейчас у меня четырех, а не пяти пальцев, ощущалось вполне естественно.

Здесь было безлюдно, помещения казались давно необитаемыми, хотя чистыми и благоустроенными. Было совершенно темно, никакого освещения, и мы включили гравивизоры, заменяющие электромагнитное зрение наших глаз. Тяжелая, некротическая аура только усилилась, скоро стало понятно почему каждый боковой коридор уходил в подземное кладбище с каменными склепами. Усилилось и ощущение Склерота, но сенсоры ни у меня, ни у Стивена не показывали присутствия инсектных форм жизни.