Текст книги "Замок последней розы. Книга 2 (СИ)"

Автор книги: Анна Снегова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

Глава 3.1

И всё-таки ещё целую неделю меня даже не выпускали из постели. И кормили там же. И леди Эмма всё-таки разрешила сыну баловать меня пирожными.

Росло моё чувство вины за то, что ко мне так незаслуженно проявляют столько доброты. Поэтому едва я научилась ходить по комнате, не испытывая головокружения, упросила дать мне хоть какую-то работу.

Тем не менее, всё, что удалось выпросить – это мелочи вроде сметания пыли метёлочкой и полива цветов. Я, конечно, смущалась и умоляла дать что-то ответственнее, но про себя благодарила леди Эрвингейр за доброту, потому что поднимать что-то тяжелее лейки пока была не способна.

К тому же половина дня уходила на то, чтобы просто бродить по лабиринтам коридоров и комнат Замка стальной розы и любоваться его красотой, разинув рот.

Высоченные потолки, просторные покои, огромные залы – «для танцев», как пояснили мне другие служанки. Ванные комнаты, оранжереи, библиотека, оружейные и ещё огромное количество других помещений, назначения половины из которых я даже не знала.

А какие там были окна!

Я никогда не думала, что в доме, где живут люди, может быть так же светло, как под небом. Через высокие стрельчатые окна с витражами внутрь проникало столько света, что я просто терялась. Первое время могла передвигаться только вдоль стен, не решалась выйти на середину. Девочки шутили, что я, наверное, раньше жила в норе, как мышь.

Поневоле я задумывалась, нет ли в их словах доли истины. Потому что все эти светлые стены, высокие потолки и просторные помещения меня действительно смущали и немного пугали. Я всей кожей чувствовала, что привыкла к другому.

Помню, как вернувшись с первой свой прогулки по Замку стальной розы, «экскурсии», как сказал Эммет, который мне её проводил, я поймала себя на мысли, что мне хочется забраться в шкаф и посидеть там. Настолько была ошеломлена просторами и подавляющей громадой Замка. В этот момент поняла, что возможно, в шутке моих новых подруг была лишь доля шутки.

Впрочем, мало-помалу я привыкала.

Правда, за пределы Замка мне выходить не разрешили. Леди Эмма говорила, что волнуется за моё здоровье и что вдруг я потеряюсь в незнакомом месте. Но пару раз я ловила странные разговоры среди прислуги. Особенно те, у кого были родственники в ближайших деревнях, шептались, что по округе бродит какая-то болезнь.

Я пыталась выспросить подробней, но все разговоры тут же стихали, мол «не буди лихо» и лучше не кликать беду. Правда, у меня сложилось впечатление, что мне до сих пор не слишком-то доверяют и не считают меня ровней, чтоб вести со мной задушевные беседы. Как-то раз я подслушала, как одна из младших горничных, Летти, как-то поругалась с экономкой из-за того, что ей дают трудную работу, а меня щадят. На что та ответила: «да ты видела, какая у неё белая кожа? А запястья – твоих тоньше в два раза? Девочка явно из благородных. Не зря её госпожа так опекает. Так что помалкивай, и не считай чужую работу. Лучше за собой следи».

После этого я пошла к Летиции и предложила ей меняться. Но только по секрету. Она будет выполнять мою работу, а я – её. Та сначала дулась и говорила, что у меня всё равно ничего не получится, а за мои огрехи ей достанется. Но потом смилостивилась и согласилась проверять мои результаты и указывать на ошибки раньше, чем увидит экономка.

С тех пор я стала засыпать ещё до того, как голова коснётся подушки, но зато совесть была чиста и я чувствовала удовлетворение. Теперь я не зря ела свой хлеб.

А хлеб в Замке стальной розы пекли такой, что от одного запаха можно было сойти с ума. И мясо давали каждый день. Я научилась не набрасываться на мясо после того, как поймала удивлённый взгляд остальных девочек за столом.

По счастью, после того, как я настояла на том, чтобы жить в одной комнате с другими, дело пошло веселей. Я старалась как можно внимательней прислушиваться и присматриваться, улавливать привычки и обычаи этих людей, замечать свою непохожесть и «подстраиваться» так, чтоб как можно меньше выбиваться.

Видимо, у меня к этому был природный дар, потому что в конце концов на меня действительно почти перестали обращать внимание.

Одним дождливым вечером я собиралась выполнить свою любимую обязанность – принести леди Эмме чаю. Она обычно просила две чашки, наливала одну мне и расспрашивала, как прошёл мой день. Это был наш секрет – я не рассказывала никому, что хозяйка так меня привечает, чтоб не вызывать ревность.

Но подходя к двери, услышала, как она с кем-то разговаривает. И почему-то моя рука, занесённая, чтоб постучать, так и осталась в воздухе.

– Да… да, сегодня должен быть. Наконец-то. Так давно его не видела… он же домой даже не заехал в прошлый раз, как вернулся!.. Да, мам, он пытался снова попасть туда, через Замок пепельной розы. Но портал словно умер. Не работает совсем, как будто сломался. Даже герцог Морриган понятия не имеет, как такое может быть. Мы с герцогом на днях разговаривали, он сказал, отправил моего старшенького домой, а то он своей настырностью утомил их с герцогиней до невозможности. Я, конечно, догадываюсь, в чём причина, но это надо расспросить, как вернётся. Ты же его знаешь, снаружи беспечные улыбки, а что внутри, ни за что не покажет. Но я чувствую, что ему плохо, и у меня уже всё сердце изболелось… Да, мамуль, ты тоже с ним поговори… вдруг хоть ты сможешь до него достучаться. От меня в последнее время совсем закрылся, говорит, мне нельзя волноваться. Как будто не понимает, что так я волнуюсь ещё сильнее!!

Я, наконец, сообразила, что подслушивать чужие разговоры некрасиво. Тем более, у хозяйки явно гости. Вот и две чашки пригодятся. Жаль, что сегодня наши задушевные беседы отменяются – я-то уже успела привыкнуть за те недели, что живу здесь.

Но когда после моего стука мне позволили войти и я толкнула дверь… с удивлением обнаружила, что в комнате леди Эмма одна. Перед ней на чайном столике сидел чёрный ворон Гран – и это всё.

– Ани, ты на меня так удивлённо смотришь, словно ожидала здесь увидеть кого-то другого, – улыбнулась хозяйка. Имя «Анарин», которое придумал мне Эммет, давно уже все сократили до милого «Ани». Мне так больше нравилось. То, большое, мне было словно одежда с чужого плеча. Это не так раздражало.

– Нет, что вы! Просто… мне показалось, здесь был ещё кто-то… – я совершенно смутилась, сообразив, что фактически призналась леди Эмме в том, что подслушивала её. Какая стыдоба! На её месте я бы себя выгнала. Но она лишь вздохнула – очевидно было, что мысли хозяйки сейчас заняты чем-то совсем другим.

– Я всего лишь разговаривала с графиней Винтерстоун, хозяйкой Замка ледяной розы.

– Какого замка?.. – удивилась я. – Неужели есть в мире ещё что-то подобное этому великолепию?

Я не представляла, как может кто-то повторить такой шедевр. Что за искусные зодчие, должно быть, живут в этой стране!

Леди Эмма посмотрела на меня сочувственно.

– Всё время забываю, что ты нездешняя и ничего не знаешь. В Королевстве ледяных островов растёт пять таких замков. Замок ледяной розы, Замок золотой розы, Замок пепельной розы, Замок стальной розы и Замок пурпурной розы. Ещё один – Замок янтарной розы – находится за океаном. Когда-то росли ещё два, Замок медной розы и Замок серебряной розы, но от них, увы остались только пепелища.

Меня поразило странное слово «растёт», но мне стало неловко расспрашивать дальше. Я аккуратно расставила содержимое своего подноса на чайном столике.

Леди Эмма кивнула на мягкий стул с изящной спинкой рядом с собой. Я уселась на краешек и неловко взяла чашку.

– Ты выглядишь, как человек, у которого миллион вопросов, но он стесняется задать.

Она мягко положила ладонь на округлый живот и склонила голову в ожидании. Ей очень шло это изумрудное платье. Служанки в Замке носили серые с белыми передниками, и я была очень рада переодеться в эти цвета из того вырвиглазного безумия, которое приносил мне Эммет. Кажется, серый был мой любимый цвет. Я была всегда очень счастлива, когда узнавала хотя бы такие мелочи о себе. Вот с любимым блюдом, например, было сложнее – судя по всему, я никогда раньше не пробовала ничего подобного тому, чем здесь кормили.

– Нет-нет, я вас вовсе не собиралась утомлять расспросами! Просто… меня удивило слово «растёт».

– Здесь нет ничего удивительного. Замки живые. Они вырастают из крохотных каменных семечек, посаженных любящими руками. Живут, думают, чувствуют… болеют и умирают, всё как у других живых существ.

Я была поражена. Какое-то время сидела, косясь то на стены, то на пол под собой, и переваривала полученные сведения. И почему я думала, что это просто магия какая-то, что тут ветки с узора со стен убегают временами и ведут себя, как им вздумается? А оказывается, их никто не заколдовывал. Они сами по себе такие.

– У каждого Замка – свой магический хранитель, – продолжала меж тем леди Эмма. – У нас – Гран. В замке моей матери – снежные олени… мы научились держать связь через них.

– А-а… – догадалась я. – То есть, вы сейчас разговаривали не с вороном, а с кем-то, кто живёт далеко?

Птица раскрыла стальной клюв и издала хриплый грай, словно подтверждая.

Леди Эмма вздохнула.

– Да. Вот бы можно было с любым человеком по желанию так же связаться. А то у меня от мужа вестей так давно нет, да и старший сын всё жалеет минутки лишний раз со мной поговорить. Мне кажется, потому что у него нет хороших новостей, и он знает, что передо мной у него не получится разыгрывать оптимизм.

Хозяйка отставила допитую чашку.

– Вот что, Ани. У меня тебе ответственное поручение. Мой мальчик сегодня возвращается. Подготовь, пожалуйста, комнату к его приезду! Гран тебе покажет, как найти. Не вздумай переутомляться – просто проверь, всё ли там в порядке, проветри, перестели постель. И ложись пораньше сегодня – у тебя бледный вид. Тебя миссис Эндрю точно не нагружает? Я её просила присмотреть.

Я поспешно заверила, что нет. Главное, чтоб миссис Эндрю, которой с таким огромным хозяйством было совершенно не до меня, и впрямь не пришло в голову присматривать. Иначе вскроется наш обман с Летицией. Не хочу, чтобы ей из-за меня влетело. Я обязана отплатить леди Эмме за её доброту. Кто бы ещё так отнёсся к нищенке без гроша в кармане? Так что мытьё полов, стирка и глажка были наименьшим, что я могла сделать для этого. Летти даже научила меня пользоваться здоровенным чугунным утюгом на углях, которым я в первое время пару раз обожглась и один раз едва не отбила себе ноги, уронив. Но главное, хозяйских вещей не испортила – Летти стояла рядом и зорко следила. Так что в конце концов я освоила и эту хитрую науку.

По сравнению с этим проветрить комнату мальчику и проверить, чтоб не слишком покрылись пылью его солдатики – ерундовое дело.

Ворон сидел на моём плече – ему лень было лететь – и возмущённым карканьем сообщал мне, если сворачивала не туда. Ещё и клювом над ухом клацал, чтоб не расслаблялась.

А я шла и думала, что нелегко, наверное, быть матерью подростка. Вот и леди Эмма расстраивается, что у сына от неё появились секреты. Подростки – они такие! Думают, что уже всё знают и умеют, способны всё решать сами, но жизненного опыта ещё не хватает принимать правильные решения…

У меня почему-то сжалось сердце. Как всегда бывало, если мне удавалось «зацепить» мысль, тонкой ниточкой ведущую к моему прошлому. И как всегда, эта нить обрывалась прежде, чем я могла как следует за неё ухватиться.

Как бы то ни было, можно было добавить в копилку фактов ещё один – судя по всему, в прошлой жизни я имела опыт общения с трудными подростками. Значит, можно было надеяться, что и с сыном леди Эммы тоже смогу найти общий язык.

* * *

Дорогие читатели! Думаю, вы уже хорошо знакомы и со мной, и с этой книгой, так что я не стала в этот раз делать большой ознакомительный фрагмент)) Скоро подам на подписку, надеюсь, вы останетесь со мной и этой историей)

Ой, что же будет, когда «мальчик» вернётся домой…;)

3.2

Комната оказалась на самом верхнем этаже, в отдалении от самой оживлённой части Замка. Тут было очень тихо. По тёмно-серому коридору стелились тени. Весь потолок заплетали шипастые стальные розы, тут и там свешиваясь, как лианы в лесу. Мне нравились такие места. Даже жаль, что сюда ещё не доводилось заходить. Эта часть Замка, где и потолки были ниже, и коридоры уже, намного больше подходило к тому, что я для себя квалифицировала как «уютно, спокойно и безопасно».

Отметила про себя, что пыли в коридоре много – сюда, видимо, слуги не добирались. И явно тут давно никто не ходил. Надо будет захватить щётку и совок. Да и ведро с тряпкой явно не помешают.

Всё-таки рановато меня Гран сюда привёл. Надо бы сначала спустится вниз и захватить необходимое.

Кое-как я объяснила птице, что дальше справлюсь сама, и вон ту одинокую тёмную дверь в самом конце коридора ни с чем не спутаю. Птица скептически скосила на меня чёрный глаз, сорвалась с плеча и улетела в никуда, оставив на теле ощутимый болезненный след.

Я размяла плечо как следует и повернула обратно.

Однако, когда вернулась к себе на первый этаж, обнаружила, что там меня уже ждёт гора неглаженого постельного белья и нервная Летти, которая принялась попрекать меня, что я решила её подставить перед миссис Эндрюс.

Скорей бы эти бытовые маги придумали самогладящий утюг… Эммет обещал что-то сделать с этим, когда подрастёт, ну а пока выбора не было.

Я утешала себя тем, что до вечера ещё далеко. И поручение леди Эммы я непременно успею.

Но время бежало неумолимо, и всё новые и новые задания сыпались на мою голову – очевидно, миссис Эндрю готовила дом к тому, что вечером добавится хозяев, и то и дело дёргала Летти, а та – меня.

И вдруг оказалось, что за окном как-то неожиданно стемнело.

Когда я это сообразила, стремглав подхватила стопку свежего постельного, с которым, по счастью, как раз закончила, и понеслась наверх.

Вот так всегда! Когда тысяча дел в голове, непременно забудешь самое важное.

Правда, пока добралась через весь Замок, прокляла всё на свете – особенно, нелюдимые повадки хозяйского мальчика. Нет бы выбрал себе комнату поближе к маме!

По счастью, та самая дверь была не заперта, а внутри оказалось темно.

Фух… значит, успела!

Я поскорее бросила охапку белья на постель, очертания которой темнели у стены, мимолётно отметив, как же шикарно живут здесь богачи, что у них даже детям выделяют спальные места размером с иную комнату.

Распахнула плотно задёрнутые бархатные шторы, но вечер был безлунный, и это не очень помогло. Осмотрелась в поисках свечей. Заметила канделябр на небольшом письменном столе. Очевидно, ребёнок не слишком любил учиться, потому что ни одной книги, тетради или хотя бы бумажки на этой девственно-чистой поверхности не наблюдалось.

Огниво у меня всегда было в кармане – зажигать свечи по вечерам было одной из моих любимых обязанностей.

Я оглянулась и поняла, почему эта комната не похожа на комнату прилежного ученика. Судя по всему, мальчик предпочитал более активные игры.

Вся противоположная стена была завешена разнообразным холодным оружием. Мечи, кинжалы, копья, небольшие боевые топоры и даже один шар на цепи, утыканный острыми шипами.

И вот надо было мне уже в этот момент заподозрить неладное.

Но я, наивная, просто пожала плечами – мало ли кто что коллекционирует. Наверное, у детей богатых родителей игрушки тоже несколько дороже. И в натуральную величину. А мальчики любят острые железки, это всем известно.

Вместо того, чтобы насторожиться, я спокойно вернулась к постели, убрала тяжёлое покрывало бордового атласа и принялась её перестилать.

К вечеру поясница уже ныла немилосердно, плечи отваливались, так что из головы быстро выветрились все посторонние мысли.

И тут, когда я уже любовно расправила все складочки на светло-серой простыне и готовилась взбивать подушки, моего сознания достиг какой-то странный звук.

Плеск воды.

Я выпрямилась.

Обернулась и заметила то, на что до этого просто обратила внимания – в комнате была ещё одна дверь, поменьше. И кажется, звук доносился оттуда.

Тихо как мышка, так же, как и привыкла передвигаться по Замку, я подошла к двери.

Не знаю, почему не ушла сразу.

Не знаю, что за сила вынудила меня в который раз игнорировать все законы скромности и приличия.

Наверное, это было не просто любопытство. Так бывало, когда я ощущала невидимое касание тонкой нити под пальцами – и неудержимое стремление пройти по ней до конца заставляло меня судорожно хвататься за любую возможность.

Я приоткрыла дверь на крохотную щёлку и заглянула.

Плавно изогнутый, округлый край медной ванной.

Откинувшись на нём устало, мужчина с мокрыми тёмными волосами. Отсюда мне не видно лица. Только рука на бортике – с буграми выпуклых мышц, расслабленно свисающая кисть. Нереально широкие плечи с каплями воды. Сгусток алого пламени парит у самого потолка, сполохи отражаются в воде, выплеснувшейся на пол.

Меня обливает жаром с головы до ног – так, будто высыпала на себя всё содержимое утюга.

Вот тебе и мальчик.

Боже… надо срочно делать ноги.

А я ещё удивилась, откуда такое воодушевление у наших служанок, и почему так все забегали.

Незаметно перевожу дыхание, потому что забыла, что надо дышать.

3.3

Резкий плеск.

Мужчина выпрямляется в ванной, теперь я вижу ещё и часть нереально красивой спины.

У меня ужасно горят щёки, сердце проламывает грудь, а ноги полностью игнорируют панические сигналы головы, что пора срочно спасаться бегством.

Успеваю отвернуться раньше, чем хозяйский сын заметит, что за ним подглядывала какая-то служанка.

– Стой! – низкий повелительный голос – и в меня будто молния попадает.

От этого голоса я бегу так, как звери бегут от лесного пожара.

– Стой, говорю!

Плеск воды за спиной. А я уже почти у двери. Ещё немного… не погонится же он за мной голый по всему Замку?! Что ему вообще от меня нужно?! Решил уволить за возмутительное поведение?

Моей прыти могла бы позавидовать молодая нерга. Стоп, кто?… А, не важно.

Важно успеть открыть дверь и…

Дверь захлопывается, едва успеваю распахнуть её совсем чуть-чуть.

Потому что со всего размаху на неё на уровне моей головы приземляется мужская ладонь.

Моя паника разрастается, захлёстывает с головой.

Мамочки… да у леди Эммы сын – настоящий маньяк!! Никогда бы не подумала, что у такой приличной леди…

Надо кричать «караул».

Точно надо, и поскорее, а не то, судя по всему, моя девичья честь в нешуточной опасности.

Большая тень накрывает меня, над ухом – тяжёлое дыхание. Кажется, я сейчас хлопнусь в обморок.

– Неужели это ты…

Хочется ответить – да я это, я! Скромная служанка вашей матушки, и ей вряд ли понравится, если она узнает, чем развлекается сыночек, когда она не видит.

Но в горле разом пересохло, и я так и не успеваю выдавить ни единого жалкого слова, потому что меня бесцеремонно подхватывают поперёк талии и хозяин прижимает меня к себе.

К такому ужасно горячему, огромному, мокрому… и по счастью, в полотенце. Но это не сильно-то спасает меня от панического страха перед этим жутким незнакомцем, который ни с того ни с сего принялся меня лапать.

– Пустите!.. – пискнула я.

Мужчина уткнулся в мою шею лицом и глубоко втянул запах. У меня по всему телу пошла дрожь.

– Правда, ты… Я, наверное, сплю. Ты мне снишься. Так же просто не бывает! Я думал, что потерял тебя навсегда. А ты… ты пришла ко мне сама. Больше ни за что не выпущу тебя из рук, даже не проси. Такой ошибки я не повторю.

Ну всё.

Приплыли.

Вот и настал твой конец света, Ани.

Озабоченный сын хозяйки, который судя по всему, немного двинулся головой на почве долгого воздержания в этих своих поездках. То есть, он правда думает, что спит?! А девушек во сне можно не слушать и протягивать, куда не следует, свои наглые лапы?!

Вся одежда на моей спине вымокла насквозь.

Когда к одной руке присоединилась и вторая, и я оказалась в настоящей тюрьме из неумолимых стальных объятий, я обречённо подумала, что правильно меня судьба наказывает. Прислуга должна знать своё место. Нечего подглядывать за хозяевами. Даже за такими… потрясающими.

Глава 4.1

Кап. Кап. Кап.

Тихо капает вода на пол.

Тихо утекают мгновения.

И я должна бы что-то сделать – крикнуть, попытаться вырваться, просить меня пустить… но не могу. Всё тело одеревенело и не слушается.

Моя ладонь на его запястье – я ведь точно помню, собиралась отцепить его руку со своего живота, потому что это же скандал, это возмутительно, это… я собиралась, правда. Но ладонь так и осталась там – лежать поверх его руки. Чувствую выпуклые вены под пальцами, касаюсь загорелой кожи, такой странной на фоне моей молочно-белой, вдыхаю запах мокрых волос так близко… и чувствую, что куда-то уплываю. Как будто я – это уже не я. Не та я, к которой только-только успела привыкнуть за прошедшие дни.

– Посмотри на меня, – требует хозяин. Разворачивает к себе за плечо.

Выполняю приказание послушно – и задыхаюсь от того, что вижу. Мужественная, опасная, дикая красота. Чистый, дистиллированный соблазн. Трепещущее пламя свечей обрисовывает рельеф его тела с беспощадной откровенностью. И уйти или перестать смотреть нет совершенно никакой возможности – потому что хозяин фиксирует ладони по обе стороны от моих плеч, и я надёжно поймана в эту клетку.

Он такой высокий, что нависает надо мной. Капли воды блестят на плече. Прогоняю сумасшедшее желание стереть их пальцами. Но забываю и об этом, и обо всём, что ещё оставалось в моей бедной голове, как только встречаюсь с ним взглядом.

Рассматривает меня пристально, пожирает глазами. А в глубине чёрных зрачков пляшут языки магического пламени. Меня затягивает в это взгляд, я сгораю в нём, рассыпаюсь в пепел.

– Как ты здесь оказалась? – начинает допрос мужчина, даже имени которого я не знаю.

– Не помню, – честно признаюсь я. – Просто вдруг очутилась у дверей этого Замка. Ночью. Недели три назад.

Он чуть прищуривается.

– Значит, должен быть ещё путь, который я не нашёл. Потому что портал в Замке пепельной розы безнадёжно сломан. Причём, с той стороны. Как же ты нашла ко мне дорогу?

– Я не знала, что это ваш дом, – смущаюсь я. Не знаю, как ответить на его странное заблуждение, что я сюда пришла ради него. Вот же у некоторых мужчин самомнение. Хотя… такому можно.

Удивление в тёмно-синих глазах. Не могу оторваться от созерцания того, как языки пламени свиваются в вихри. Как отделяются от них искры, медленно тают на глубине, а потом снова вспыхивают у самой радужки. Вечность бы так стояла. Не шевелясь и не дыша.

– Расскажи мне, что было после того, как мы расстались, – снова требует он.

А потом зачем-то берёт обе мои руки и внимательно, придирчиво рассматривает пальцы.

– Что вы ищете? – невольно прорывается моё любопытство.

– Не важно. Рад, что не нашёл! – он чуть приподнимает тёмную бровь и во взгляде мне чудятся лукавые огни.

Снова забываю, что хотела сказать, теряюсь в его глазах. А он смотрит не мигая, и как будто знает намного больше, чем говорит.

И тут меня осеняет.

– Мы… что, с вами уже встречались раньше?

Прежде, чем договариваю последнее слово, уже понимаю – что да. Да! Тысячу раз да! Я знаю этот взгляд. Совершенно точно встречались.

А вот моего собеседника такой вопрос, очевидно, ставит в тупик.

Он отпускает мои руки, а потом приподнимает моё лицо за подбородок и внимательно всматривается ещё раз.

– Я мог бы спросить, нет ли у тебя ещё одной сестры-близнеца… но запах твоих волос узнал бы из миллиона. Это совершенно точно ты. Но вот что происходит, не могу понять. И у меня паршивое предчувствие. Давай-ка с самого начала – как ты здесь оказалась, что делала до моего приезда и откуда такие странные вопросы.

Сбивчиво, с пятого на десятое я начинаю рассказывать. По мере моего рассказа его взгляд мрачнеет. Ровно до той поры, как я объясняю, что для того, чтобы отплатить леди Эрвингейр за доброту, нанялась работать служанкой в Замке стальной розы.

– Ты… кем?

Комнату взрывает оглушительный хохот.

Прислонившись к моему плечу, наследник Замка стальной розы ухохатывается, вздрагивая. Мне вот только не до смеха. Чувствую себя уязвлённой. И что такого в работе служанкой? Он что, из тех заносчивых снобов, которые считают слуг людьми третьего сорта? Да как-то не похоже… я была о нём лучшего мнения почему-то.

Отсмеявшись, хозяин берёт меня за плечи и снова внимательно изучает.

– Так, мне всё в общих чертах ясно. Имя своё хоть помнишь?

– Ну… нет. Ваш брат мне придумал новое. Но оно оказалось слишком сложное, так что меня все называют Ани… – и тут меня посещает очередное озарение. – Погодите. Мне кажется… нет, я почти уверена, что мы с вами где-то раньше встречались. Может быть, вы знаете моё настоящее имя?

И я с надеждой впиваюсь в него взглядом. Затаив дыхание, жду ответа.

Но мой мучитель не торопится с ответом. Вместо этого я вижу отчётливую работу мысли на его лице. И скользнувшая по губам загадочная улыбка мне совершенно не нравится.

– Может быть, и знаю. Но пока не скажу.

– Это почему ещё?! – возмущённо стону я. Чувствую себя обманутой. Как будто меня поманили конфеткой, и в последний момент подняли выше.

– Потому что судя по всему, твоя потеря памяти – не случайна. Что-то с тобой произошло, когда ты переходила границу между твоим и моим миром. А ты пришла из другого мира, это ты уже должна бы и сама сообразить, верно?

Я не сразу, но киваю. Это многое объясняет.

– Ну так вот. Если я тебе просто расскажу, это ничем не поможет. Нам же нужны не просто знания, а воспоминания – правда?

На этот раз я киваю чуть уверенней. Но всё равно мне чудится какой-то подвох. Вот только в чём, пока не понятно. Это и тревожит.

– Замечательно, что ты со мной согласна. Значит, будем потихоньку возвращать тебе воспоминания.

– Как? – подозрительно интересуюсь я. – Даже телепат вашей матушки не смог. Вы что, тоже телепат?

– В некотором роде, – широко улыбается хозяин, и у меня от его улыбки что-то сладко сжимается в сердце. – Читаю женские мысли и предугадываю желания.

Он подмигивает, а мне почему-то хочется треснуть его за это по голове чем-нибудь тяжёлым. Тем более, что меня до сих пор держат в плену, прижатой к двери хозяйской спальни, и это мне совершенно перестаёт нравится.

– Так что предлагаю самый простой и самый действенный способ возвращения тебе памяти. Наводящие ситуации! Мы тебя просто поместим в обстоятельства, которые тебе уже знакомы, ассоциации сработают, и ты сама всё вспомнишь.

Большой палец его правой руки начинает как-то так странно поглаживать моё лицо, и я у меня начинается самая настоящая паника. Это какие-такие ситуации он создавать собрался?!

Кое-как отворачиваюсь от поползновений и начинаю прикидывать манёвры для отступления. А если честно сказать, то позорного бегства. Очень уж это всё… действует на нервы. Как-то мне с трудом верится в предложения бескорыстной помощи от полуголых мужчин.

– Господин, вы так говорите, будто хорошо со мной знакомы. Откуда вам знать, что за ситуации разбудят мою память?

Всё-таки теплится во мне слабая надежда хоть какую-то информацию из него выудить.

В огненном взгляде вспыхивает такое, что мне приходится облизнуть пересохшие губы. И я тысячу раз жалею, что спросила.

– Первое. Меня зовут Орвик. Хотя господин мне тоже о-о-очень нравится. Называй меня так почаще, моя сладкая.

Я вспыхиваю и всей кожей чувствую, как начинаю краснеть.

– Второе. Мы с тобой три дня и две ночи не разлучались почти ни на минуту. Так что поверь мне, у меня огромный выбор ситуаций, которые тебе можно напомнить. Просто руки чешутся начать.

Упоминание о «ночах» заставляет меня покрыться мурашками сразу во всех местах. Но он же не может иметь в виду?… Или может?!

– И третье. Я тебя знаю не просто хорошо. А до кончиков пальцев на ногах тебя знаю, до самого глубокого, того что под маской, что ты привыкла прятать ото всех. Был один-единственный момент, когда ошибся в тебе и не сразу понял свою ошибку. И за это себя никогда в жизни не прощу. Но теперь-то ты здесь. Судьба мне дала второй шанс, и в этот раз я его не упускать не намерен. Спрашиваешь, откуда я тебя знаю? А всё очень просто. Ты – моя невеста.

Я застываю, как дерево, в которое молнией шандарахнуло. Вот примерно то же ощущение, наверное. Когда огненной волной с ног до головы, и не пошевелиться, и всё тело пожирает жадное пламя.

Меня охватывает бессознательный протест.

– Ну, знаете ли… Это уж слишком. Вы там это… головой не стукнулись по дороге домой?!

Подныриваю под его руку, хватаюсь за дверную ручку и изо всех сил дёргаю.

Нет, надо срочно убегать из этой палаты сумасшедшего. На что только готовы некоторые, чтобы девушку в постель затащить! Смеяться над больной, которая память потеряла – это вообще бесчеловечно!

Посмеиваясь надо мной, этот… как его… Орвик… ох, а имя такое же красивое, как он сам… наконец, прекращает держать дверь.

– Так и быть, иди пока, отдохни от новостей. Скоро начнём первый сеанс восстановления твоей памяти.

– Даже не думайте ко мне приближаться!.. – задыхаюсь я.

– Или может, сейчас и приступим? Что зря время терять? – мурлычет хозяин и подцепляет пальцами кончик моей туго заплетённой косы. Сердито дёргаю плечом, чтоб прекратить это безобразие.

– Оставьте меня в покое! И вообще, у меня много работы.

– Надо же – а тебе идёт эта форма, ни за что бы не подумал, – продолжает он тем самым возмутительно-вкрадчивым тоном, от которого мне становится совсем жарко. – Но всё равно это никуда не годится. Ты – и форма служанки… придётся снять.

У меня, наконец, получается покорить упрямую ручку и приоткрыть дверь.

– Если вы ещё хотя бы шаг сделаете в мою сторону, я… я… нажалуюсь вашей маме! – заявляю куда уверенней, чем чувствую себя на самом деле.

Здоровенный «мальчик» за моей спиной снова смеётся.

– Ну ничего себе! Я ей помощь предлагаю, память вернуть хочу, а она сопротивляется.

– Знаю я вашу «помощь»… – выпаливаю торопливо и прошмыгиваю в коридор.

Ноги отказываются убегать, но я их заставляю. В коридоре после жаркого, просто раскалённого воздуха спальни – безумно холодно.

– Эй, малышка!

Ничего не могу с собой поделать, останавливаюсь. Бросаю взгляд через плечо, готовая тут же снова пуститься в бегство.

Созерцание графского сына, опирающегося обеими руками о дверной проём, бьёт прямо в сердце. Нет, о таком предупреждать надо. Почему никто не сказал? Я бы взяла на сегодня отгул, спряталась под одеялом и просидела там весь день.

– Я абсолютно серьёзно. Никаких шуток. Ты – моя невеста. Мы со всем справимся. Не бойся ничего. Я помогу вспомнить.

– У вас… полотенце сейчас упадёт, – пробормотала я и поскорей помчалась дальше, опасаясь схватить сердечный приступ.

Серьёзно он. Как же.

Кто вообще в таком виде говорит «серьёзно»?!