Текст книги "Замок последней розы (СИ)"

Автор книги: Анна Снегова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Глава 10

Груз нерешённых проблем, который свалился на меня и грозил раздавить, прошлая ночь почти без сна, да ещё и сегодняшний сумасшедший день привели к закономерному итогу.

Я заснула, едва добралась до собственной постели с намерением «немножко полежать». Как выяснилось, дверь при этом забыла закрыть, потому что вырвала меня из глубокого сна без сновидений Гая, которая активно трясла за плечо.

– Ши, просыпайся! Просыпайся, Ши! Я тебе не дам проспать такой момент и оставить меня одну!

Я рывком села на постели, соображая, кто я, где я, и что ещё случилось.

– Очередной джархан пролез во дворец? – спросила я, зевая.

Гая покачала головой, загадочно сверкнула глазами.

– Ты что, забыла? Нас же в гости приглашали. Без тебя я не могу.

У меня всё упало внутри. Появилось ощущение загнанного зверя, которого со всех сторон подталкивают в ловушку. Вот и Гая туда же. И кто меня за язык тянул ей когда-то пообещать?!

– Так что давай, давай, поднимайся! И надень что-нибудь поинтересней этого серого убожества.

Сестра чуть ли не силой стащила меня с постели и подтолкнула в сторону узкой ниши в каменной стене, прикрытой гобеленом. Там хранились мои скромные наряды. Стараниями Флавии среди них затесалась и парочка не таких скромных, дареных сто лет назад на праздники в надежде, что я всё-таки «вспомню, что я девушка, а не бледный призрак в балахоне».

– Можно я не пойду? – обречённо вздохнула я, глядя на мерцающий ворох бледно-лиловой ткани в руках Гаяни. – Доведу тебя, куда нужно, и вернусь к себе. Ну в самом деле – я уверена, рядом с чужаками самое безопасное место во дворце.

Сестра хмыкнула.

– Надо же, какие перемены! Помнится, недавно ты до одури их боялась. Много с тех пор всего произошло, да?

Я скривилась, признавая её правоту.

– Вот и не дрейфь! Лучше одевайся скорее. Не пойдём же мы совсем на ночь глядя! Вдруг мальчики заснут.

Я закашлялась. Вот кто угодно, но эти три озабоченных детинушки точно не подходят под определение «мальчиков». Впрочем, Ричард-то ещё самый нормальный из всех, как оказалось. Гаяни повезло.

Кому не повезло, так это мне. Когда Гая чего-то хотела, она это получала. Спустя считанные минуты я обнаружила себя покорно бредущей вслед за ней по коридорам в сторону пустынной части дворца, где мало кто жил и где устроены были гостевые покои.

Тонкая лиловая ткань широкими складками обволакивала руки, оставляя часть плеч оголёнными. Плотный лиф с более-менее приличным вырезом – иначе я бы отвергла его категорически, летящие юбки такие тонкие, будто сотканы из паутины. Хорошо, что нижняя была более плотной. Я сама себе напоминала экзотический цветок в нежных лепестках. Да ещё Гая принесла мне и заставила надеть мамины украшения для волос, которые незнамо как раздобыла в её комнате. Серебристая сеть тонких цепочек на распущенных локонах, крупная капля прозрачного самоцвета в центре лба… Туфельки без каблуков на тонкой подошве, через которую можно чувствовать каждую неровность пола – в таких по улице не погуляешь. Такие для особых случаев.

Я так вырядилась, будто на свидание собралась. Что обо мне подумают?!

– Ши, хватит трястись! – страшным шёпотом заявила мне сестра, подталкивая в спину, когда у самых дверей в посольские покои я заартачилась и встала как вкопанная. – Ты красотка! Неужели не хочешь посмотреть, как ему понравится? Зуб даю, кое у кого отпадёт челюсть, и он тут же тебя украдёт! Чур на свадьбе букетом чтоб прицельно в меня швыряла!

– Ты меня сюда потащила, чтоб своего Ричарда увидеть, или свахой поработать?! – зашипела я в негодовании. – Хватит чушь молоть! Если не забыла, у меня уже есть…

Я замолчала, сдерживая приступ тошноты.

Нет, это никуда не годится.

Я развернулась, чтоб всё-таки сбежать, пока не поздно.

И тут за нашими спинами открылись широкие створки.

– Хм. Мы-то думали, что за шум. А это наши девушки! Входите скорей, что у порога мнётесь?

Уилл Шеппард, сияя дружелюбной улыбкой, гостеприимно распахнул перед нами двери, за которыми было светло от множества свечей и вкусно пахло фруктами и жареным мясом.

Вежливо откланяться я не успела, потому что Гаяни тут же рванула вперёд, позабыв о всяческих приличиях, и что девушке положено ходить степенно маленькими шажками, а не скакать как бешеная нерга, у которой чешутся молодые рожки.

Пришлось спрятать панику подальше и поспешить за сестрой. Мало ли чего она тут наболтает. Посижу минут десять – достаточно для визита вежливости – и откланяюсь.

В конце концов, я-то на самом деле согласилась по одной-единственной причине.

Мне ужасно хотелось убедиться, что с Орвиком всё в порядке, и он вернулся обратно живой и невредимый. Десяти минут вполне хватит для этого.

Однако меня постигло жестокое разочарование.

Орвика в посольских покоях не было. Судя по всему, ещё и не возвращался.

Как на иголках, я приняла приглашение выпить «чаю», что бы это ни значило, и села ждать.

Отведённые послам комнаты были просторны и очень даже уютны. Одна общая гостиная с камином, из которой три двери уходили, судя по всему, в личные спальни. Низкий диван, несколько кресел, квадратный столик в центре. Очень быстро еду с него сгрузили на подоконник, и Ричард Винтерстоун устроил на нём целое световое представление. Его магия расчертила синими мерцающими линиями стол на крохотные квадраты, а потом создала прямо в воздухе очертания каких-то странной формы человечков и животных. Как оказалось, для той самой игры в «шах-махи», которую так ждала Гаяни. Сестра захлопала в ладоши от восторга.

Они с темноволосым магом устроились в креслах друг напротив друга. Судя по его скептическому взгляду, он настроился поддаваться ребёнку.

Но очень скоро скепсис в глазах сменился немалым удивлением.

– Признавайся, Лягушонок, ты уже играла?

– Сегодня в первый раз. Я просто схватываю на лету! – довольно заявила сестра, решительно переставляя одну из фигурок на другой квадрат. А потом добавила, очаровательно улыбнувшись. – И очень целеустремлённая.

Оба так увлеклись игрой, что очень скоро для них перестало существовать всё вокруг, и на мои робкие попытки расспросить Ричарда, «все ли участники посольства в добром здравии и хорошем самочувствии» последовали только азартные возгласы:

– Отлично! А если так?..

Я махнула на них рукой.

– Не обижайтесь, – мягко проговорил Уилл, подходя от каминной полки с двумя тонкостенными пиалами в руках. Над ними витал пар, вкусно запахло пряностями. – Ричарду редко попадаются противники, равные по силе. А ваша сестра, судя по всему, вундеркинд.

– Это да… – вздохнула я и потупилась.

Одну из пиал Уилл протянул мне, уселся рядом на диван.

– Не волнуйтесь. Ничего с ним не будет, он у нас везунчик. – Я вздрогнула и испуганно посмотрела на анимага. Который, судя по всему, читает мои мысли. – Он и не в такие передряги вляпывался и выходил сухим из воды. С детства шило в одном месте. Скажу по секрету, Орвик из ущелий вернулся ещё днём, даже джарханы решили видимо не связываться с моим братишкой. Просто у него ещё одно срочное поручение. Так что ждём с минуты на минуту, не грустите. Выпейте лучше чаю! Мы привезли с собой, но здесь все опасаются пить и есть что-то из наших рук. Боятся, околдуем, не знаю. Вот и приходится самим осваивать собственные запасы. Лучше бы из чашек, конечно, но в вашем мире их не делают. Надеюсь, когда-нибудь угостить вас из настоящего фарфора производства Фрагонарской мануфактуры.

Пиала приятно грела руки. Я сделала глоток и прикрыла веки от удовольствия. Потрясающе вкусно. Напиток грел изнутри и немного притуплял тревогу. Или это сделали слова Уилла.

Пока он говорил, повернулся ко мне так, что свечи ярко осветили правую половину его лица.

Я увидела алеющий на ней след. Пару мгновений удивлялась, пытаясь понять, что это, а потом стало ужасно неловко.

Вид у анимага был невозмутимый и не сказать, чтобы расстроенный. Скорее, наоборот.

– Вы что-то хотели ещё спросить? – проговорил он, отпивая ещё чаю, и проницательно глядя на меня из-под очков.

– Как… гм… – я собиралась спросить, «как там Флавия», но ляпнула совсем другое. – …у вас с Флавией?

Боги, провалиться мне сквозь землю! С тех пор, как один настырный маг заявил, что я слишком много молчу, я стала преступно много говорить.

Но его брата это, судя по всему, совершенно не смутило. Сомневаюсь, что после общения с Орвиком вообще можно сохранить этот полезный от природы навык.

– Всё отлично. Просто замечательно. Она уже на меня злится. Я на такой прогресс и надеяться не смел!

Уилл улыбнулся мечтательной улыбкой. И кажется, немного покраснел. Отчего пятно на правой щеке обрисовалось отчётливей… Флавия у нас левша.

Хотелось бы знать, за что она ему врезала. И почему его это так радует.

В углу комнаты за шахматным столом Ричард Винтерстоун пробурчал себе под нос:

– Боже, меня окружают одни идиоты… – и потом громче: – Лягушонок, ходи! Игра с тобой – единственное, что меня радует за последние дни.

Смущение никуда не девалось, я ёрзала и никак не могла найти себе места. Пиала с чаем была настоящим спасением, она хотя бы занимала руки. И я растягивала напиток, как только могла. С собеседником мне не очень повезло – судя по всему, я нарвалась на такого же неразговорчивого, как и сама. Знай, сидит себе, думает о чём-то и улыбается под нос. Наконец, видя, что он не слишком торопится поддерживать светскую беседу, я решилась ещё на один вопрос:

– У вас оказалась такая чудесная магия! А скажите… вы случайно, не умеете выращивать… цветы?

Ещё один понимающий взгляд через стёкла.

– Значит, вам понравились фиалки? Я старался. Орвик из меня всю душу вытряс, что нужны «самые прекрасные цветы для самой прекрасной леди».

Я поперхнулась чаем и покраснела, наверное, до кончиков волос.

Так и сидела вся красная, сгорая от неловкости и откашливаясь, когда дверь с грохотом распахнулась. На пороке, опираясь обеими руками о косяк, показался весь грязный по уши – одни зубы сверкали в его вечной улыбке – Орвик.

– Ничего не вышло! Охраняют лучше, чем задницу элара. Но у меня появилась идея, как… – И тут он увидел меня и запнулся. Продолжил на эллерийском, не отрывая глаз. – Исправить этот безнадёжно дерьмовый день.

Я зачем-то встала. Прямо с пиалой в руках.

Потом одумалась и медленно села.

Я что, правда сейчас хотела броситься ему навстречу и повиснуть на шее?!

Орвик смотрел на меня голодными глазами, словно готов был сожрать. От его весёлости и следа не осталось. Так смотрел, будто никого кроме меня в этой комнате нет. Так смотрел, что мне ужасно захотелось, чтоб так и было.

Люди смотрят. Опомнись, Ши. Приди уже в себя.

Я сделала глубокий вдох, чтоб успокоиться хоть немного, и опустила глаза. Судорожно вцепилась обеими руками в пиалу, на треть наполненную почти остывшим чаем. Надо собрать все силы в кулак чтоб изобразить светскую беседу, когда к нам присоединится Орвик. До его прихода я не чувствовала и сотой доли той нервозности, что сейчас. Стоило ему явиться на порог – и я вся один сплошной комок нервов.

Ни Ричард, ни Уилл почему-то не приставали к Орвику с расспросами. Вообще все сосредоточенно делали вид, что заняты собственными делами. В комнате разливалась тягучая, медовая тишина. Только время от времени Гаяни и её партнер по игре комментировали очередной ход вполголоса. Мой сосед справа увлечённо попивал уже вторую пиалу, отвернувшись к окошку с таким лицом, как будто там происходит что-то ужасно интересное. Хотя было уже совсем-совсем темно и ни зги не видно.

Я тоже изо всех сил изображала чинно-благородную гостью.

Из последних сил, если точнее.

Надо хотя бы попытаться сделать вид, что при виде этого мужчины меня не начинает трясти и мысли путаться, и кровь закипать так, будто эта его огненная магия дистанционным образом действует на меня изнутри.

Ничего, надо всего лишь прикинуться мебелью и помолчать! Орвик – не то, что я. Он мужчина, он стойкий, он точно сможет найти нужный тон разговора, чтобы не выдать, что мы с ним так близки и не поставить нас обоих в неловкое…

– Котёнок, я сдохнуть, как соскучился!

Я вздрогнула и закусила губу. Дурак! Идиот неосмотрительный… Я не лучше.

Сколько ни крепилась, взгляд метнулся сам собой к его лицу. И… это как лесной пожар, как чиркнуть спичкой и поднести к сухому стогу сена. Я мгновенно наполнилась его голодом, его страстью, его жаром – отвести глаза уже не сумею, нет больше сил. А он смотрит так, будто до самой сердцевинки, будто всё наносное и вся шелуха спадают и каждая моя сокровенная мысль перед ним как на ладони.

Как будто притворство в такой момент – хуже преступления.

А потом он просто пошёл ко мне с таким видом, будто прямо здесь и прямо сейчас, при всех собрался… как минимум зацеловать до смерти.

Я снова вскочила и спряталась за спинку дивана.

– Орвик… Орвик, как твоё путешествие? Ну там… по лесам… ой, то есть морям… горным…

Если я хотела сбить его с мысли – план был провальный.

Орвик оперся руками о поручень дивана и чуть склонился, проникновенно глядя на меня поверх спинки дивана.

– Так себе путешествие. Одиноко. Холодно. Джарханы злые опять-таки. Пожалеешь?

Он принялся кошачьей крадущейся походкой обходить диван. Не самое надёжное убежище, как выяснилось.

Я выставила вперёд руку с пиалой.

– Сделать тебе чай? Если холодно.

Он забрал мою пиалу и осушил одним глотком остатки, не отрывая пристального взгляда.

– Не поможет. Нужны средства посерьёзней.

– Орвик! Орвик, не вздумай! Ты весь грязный! А у меня новое платье!!! – взвизгнула я, когда меня зажали в углу между спинкой дивана и простенком.

– А я, между прочим, заметил, – мурлыкнул он, надвигаясь на меня.

Уилл принялся что-то посвистывать.

Гаяни с Ричардом увлечённо резались в «шах-махи» из призрачного синего света.

– Вам не кажется, что мы с вами здесь самые взрослые? – проговорила моя мелкая зараза-сестра вполголоса.

– Думаю, мне не кажется, – обречённо вздохнул Ричард.

Ну что сказать.

Сразу видно, когда мужчина много занимается боевыми искусствами, особенно мечом, где так важен баланс. Орвик умудрился зацеловать меня, не коснувшись платья.

Когда он оторвался от моих губ, я уже напрочь забыла не только о том, где мы, но и о том, что вообще на мне надето.

– Скоро вернусь. Пожалуй, и правда приведу себя в порядок сначала, – подмигнул мне Орвик. И скрылся за ближайшей дверью, той что была справа и вела, судя по всему, в его личные покои.

Сначала – чего?.. Я ошалело смотрела ему вслед. И только потом сообразила, что за представление мы только что устроили.

Деревянной походкой вернулась на своё место и села на диван как подрубленная.

– Ещё чаю? – участливо переспросил Уилл.

– Да. Непременно. Спасибо, – ответила я с трудом, исцелованными и даже местами искусанными губами.

Следующие минуты были просто бесконечным кошмаром.

Потому что из-за двери-искусительницы, о которой я не могла перестать думать, то и дело доносился плеск воды. Я всерьёз подозревала, что наглый огненный маг себе нагрел ванну.

После этой догадки мысли утекли куда-то совсем уж в странном направлении и мне пришлось просить Уилла сделать мне чаю в третий раз.

Орвик вышел через битых полчаса.

До скрипа чистый, весь в чёрном – в распахнутой на верхние пуговицы рубашке их странного иномирного покроя – с мокрыми волосами и одуряюще пахнущий.

Плюхнулся без лишних слов на диван посередине, оттеснив Уилла от меня. Бедняге совсем не осталось места, и ему пришлось ретироваться на дальнее кресло у камина.

Крепко обнял за талию левой рукой, правую вольготно уложил на спинку кресла.

И мы просто сидели и смотрели на то, как играют Гаяни с Ричардом.

Просто – рядом. Молча.

Даже не глядя друг на друга.

Но в одну сторону.

Я никогда не думала, что может быть так хорошо и тепло на душе.

Мы в два голоса утешали Гаяни, когда у неё не получилось в который раз выиграть. Очередная партия закончилась вничью. Я успокаивала Гаю, что скоро непременно получится. Нужно всего лишь ещё разок сыграть. Ну, или подольше… По-настоящему её утешить смог Орвик, когда заявил, что вообще на его памяти никому не удавалось сыграть с Ричардом хотя бы вничью, а единственный человек, который у него выигрывает, это собственный отец.

– Ну так я буду второй и последней! – решительно заявила Гая, вздёргивая подбородок.

– Что-то у меня нехорошее предчувствие, – проворчал темноволосый маг, мановением руки расставляя фигуры обратно в правильном порядке. – Может, на этом и остановимся?

– Ни за что! – припечатала Гаяни, сдувая спутанную зелёную прядь с лица.

Я бы всё отдала, чтобы этот вечер длился вечность. И мы вот так сидели все вместе, никуда не торопясь. Как люди, которым просто хорошо рядом. Как люди, которые не должны притворяться друг с другом и носить маски. Как…

Семья.

И меня так разморило от этих мыслей – или горячего чая, или близости огненного мага, от которого было жарко, как от печки – что я почти задремала на его плече…

Но тут послышались тяжёлые шаги. Несколько пар ног. Острые каблуки.

Я встрепенулась и села ровно, как палка, прислушиваясь к звукам снаружи. Словно пугливая дичь, которую вот-вот погонят из нагретого убежища, поджигая всё вокруг и отсекая пути к отступлению. Погонят единственной дорогой, к единственному исходу, который уготовил для неё охотник.

Степенный и властный стук в дверь.

Она распахивается. Дуновение ледяного воздуха кощунственно вторгается в тепло этого места.

На пороге, надменно и с каплей презрения оглядывая присутствующих, в сопровождении парочки охранников оказывается высокородная эласса Мелия, вторая жена моего отца.

У неё в руке – цветок. Один из тех, что мы возлагаем обычно к статуе прародительницы Тедериель. Только те белые или розовые, а этот – алый как кровь.

– Дорогие гости! – глубокий, чарующий голос Мелии растворяется в комнате, как яд в кубке вина. – Мы забыли рассказать вам об одном древнем обычае. Какое упущение! Надеюсь, вы простите нашу небрежность. Этому обычаю много-много веков, он уходит корнями в седую древность. Так мы выказываем уважение почтившим нас визитом. Имейте в виду – вы не вправе отказаться от участия в нём, если не хотите показать пренебрежение согревшему вас крову и оскорбить элара!

Игра останавливается.

Все смотрят на Мелию и напряжённо ждут продолжения. Только Гаяни растерянно – на меня.

– Мы глубоко уважаем наших мудрых и добрых хозяев и сделаем всё, что в наших силах, чтобы доказать наше уважение, – осторожно ответил Ричард.

– Замечательно! – Мелия ослепительно улыбается. Покачиваются массивные гроздья драгоценных камней в её ушах.

Она медленно проходит в комнату, останавливается прямо надо мной. Смотрит сверху вниз так, будто готова прибить на месте, если хоть слово скажу. Мне отлично известна эта разновидность её взглядов.

– Так вот. По нашему обычаю, чтобы уважить высоких гостей, элар отправляет любимейшую дщерь свою… провести ночь с одним из них. Это символ – символ глубокого доверия и готовности поддерживать дружеские связи… очень тесные связи между двумя народами. Свидетельство того, что мы готовы заботиться о процветании и мире на наших землях так же рьяно, как она позаботится этой ночью… о том из вас, кому вручит знак своего выбора.

Словно в дурном сне, всё ещё не веря, что это происходит со мной, я слежу за тем, как алый цветок падает мне на колени.

Глава 11

Такие пышные лепестки. Сердцевина точно кровь. Как нечто настолько прекрасное может прикрывать нечто, столь мерзкое и унизительное?

Меня охватывает стыд настолько сильный, что не могу поднять глаза. Я знаю, что все смотрят сейчас на меня. На цветок у меня на коленях. Я знаю, о чём они сейчас думают.

В груди тяжесть, с каждым ударом сердца жжёт под рёбрами. Но слёз нет, будто я превратилась в неживую куклу на шарнирах.

Вижу только часть пола, покрытого узорчатым красным ковром. Подол пышного платья Мелии, золото на золоте. Кончики её изукрашенных туфель. Как-то отстранённо отмечаю, что хрупкие дорожки инея начинают разбегаться от места, где мы сидим, стремительно заволакивают ковёр. Туфли Мелии почему-то делают пару шажков назад.

– Будь умницей, Шиана! – странным голосом, как будто немного неуверенно или испуганно говорит вторая жена отца. – Надеюсь, ты помнишь о своём долге.

Приглушённый ковром цокот каблуков. Мелию как ветром сдувает из комнаты, но её слова всё ещё звенят в воздухе.

Я прекрасно понимаю, о чём она говорила. О чём напоминала мне.

Вовсе не о гадком обычае, который она выдумала только что. Просто чтобы подтолкнуть, наконец, события. Никогда за всю историю наш народ не падал настолько низко, чтобы хозяева предлагали своих дочерей гостям. Женщины – слишком ценная собственность. Ими не принято делиться. Ни один мужчина потом не возьмёт в жёны «порченую»… видимо, Боргу посулили что-то очень ценное. И то он бесится и готов скорее меня убить, чем выполнить свою часть приказа элара.

А напоминает мне Мелия именно о нём, об этом приказе.

Осталась одна, последняя ночь. Завтра чужаки уедут, вернутся в свой мир.

Только одна ночь для зачатия сына, которое предписано мне, и предписание вшито магией в мою кожу.

Я должна отдать цветок тому из трёх, кого выберу в отцы своему будущему ребёнку.

Беру в обе ладони, как в чашу, хрупкие лепестки.

Тишину разрывает мрачный мужской голос:

– Так, Лягушонок! А ну-ка идём отсюда. Нечего слушать взрослые разговоры. Тебе пора спать, я провожу.

Медленно поднимаю глаза. Встречаюсь взглядом с Гаяни, которую Ричард Винтерстоун тащит мимо дивана к выходу. Тем самым решительно вычёркивая себя из списка кандидатов.

У сестрёнки глаза перепуганные и сбитые с толку.

«Всё будет хорошо», – шепчу ей беззвучно, она неуверенно кивает. И послушно следует за своим рыцарем.

На пороге Ричард останавливается и раздражённо бросает через плечо на языке, которого я не должна понимать:

– Разберись с этим. И разберись правильно. Меня ты уже давно не слушаешь, так что извини, но придётся использовать шантаж. Хоть это и не в моих правилах. Узнаю, что наломал дров – скажу твоей матери. У меня всё.

Я вздрагиваю. Это какая же мегера должна быть его мамочка, если Ричард пугает Орвика ею? Небось, ещё похлеще Мелии. Я почему-то не сомневаюсь, что эти слова адресованы старшему племяннику.

Орвик не отвечает сначала. Всё это время я до смерти боюсь даже посмотреть в его сторону. Его рука, обнимающая меня за талию, будто окаменела. Иней под нашими ногами прорастает кристаллами льда.

– Я уже давно вырос из того возраста, когда в таких делах нужны советы мамы. Или чьи-то ещё.

Ричард громко хлопает дверью, уходя.

Так тихо, что слышно, как мерно стрекочут стрелки часов.

– Кхм-кхм… что-то устал я сегодня. Пойду-ка спать, – заявляет Уилл и покидает кресло, старательно отводя взгляд от нас с Орвиком.

Ну вот, ещё один кандидат самоустранился.

И мы остаёмся совсем одни.

Я по-прежнему не могу поднять глаз. Какой всё-таки красивый цветок. Жаль, что эта красота недолговечна. Его сорвали. А сорванные цветы долго не живут.

На нежные лепестки ложится тень.

Большая ладонь тянется и забирает у меня цветок.

– Пойдём.

Я послушно встаю и следую туда, куда меня ведут. Не делаю попыток выдернуть заледеневшие пальцы из его руки. Не спорю. И не пытаюсь объяснить, какая это всё чудовищная ошибка и несправедливость.

Мне как будто всё равно.

Как будто долгие, бесконечные часы борьбы с обстоятельствами и с самой собой сломали что-то внутри. Я просто устала бороться. Надо ли? Что бы я ни делала, всё без толку. Выбора нет. Может, это судьба, и любые попытки противиться ей тщетны? Я была обречена на поражение в этой схватке ещё в тот момент, когда элар принял решение. Когда озвучил мне приказ.

Третья дверь, крайняя справа. Орвик толкает её и мы входим.

За дверью темно. Но это ненадолго.

Со мной огненный маг, а значит – достаточно одного движения его брови, чтобы зажглись толстые, оплывшие свечи на подоконнике и тонкие витые – на стенах.

– Я запру дверь, ты не против? В этом месте слишком много людей, которые привыкли врываться без приглашения.

Это он о Мелии, кажется.

За моей спиной щёлкает замок. У меня внутри всё сжимается от этого звука. Но так и правда лучше, наверное.

Комната намного больше моей. Тёмные драпировки на стрельчатых окнах. Искусно вытканный гобелен ширмы в углу. Краешек медной ванны виднеется за ней, лужи воды на полу. Наверное, он слишком привык к слугам. Это нас, элиан, с детства приучали выполнять любую, даже самую грязную работу, прибираться и стирать самостоятельно. Воспитывали смирение и послушание. Мужчинам это не обязательно. Даже если у мужчины не будет служанок, жена-то по крайней мере будет точно. А то и не одна.

Цепляюсь разумом за все эти мелочи, чтоб не смотреть на ещё один предмет интерьера, которым покои посла существенно отличаются от моих.

Кровать в два раза шире.

Низкое каменное ложе, укрытое плетёной травяной циновкой и коричневым одеялом из шерсти молодой нерги. Нужно непременно до первой линьки, тогда они особенно пушистые.

Сглатываю комок в горле и отворачиваюсь.

Орвик стоит у двери, прислонясь к ней спиной, и смотрит на меня. Взглядом тёмным и непроницаемым, и я никак не могу его прочесть.

Будь, что будет. Будь, что будет – твержу себе.

Я слышала от подруги достаточно о прелестях «первой брачной ночи», чтоб понять, что ничего хорошего девушку не ждёт. Это всё равно рано или поздно случится. Так лучше с ним, чем с другим.

А Орвик сминает цветок в кулаке и отшвыривает прочь.

Когда он делает шаг вперёд, невольно отступаю.

В ноги мне тычется предательница-кровать. Теряю равновесие, неловко плюхаюсь назад и оказываюсь сидящей на краю.

Теперь, когда я сижу, запрокинув голову, особенно бросается в глаза, какой же он огромный. Чёрная гора, нависающая надо мной. Что я могу сделать против такой силы? Против желания, которое разгорается языками тёмного пламени в его глазах, когда встречаемся взглядом. Только покориться.

Понятия не имею, что делать дальше. Но ведь он, наверное, знает?

Ещё на шаг ближе.

Невольно сжимаю колени.

А он вдруг опускается рядом со мной на корточки. Наши лица оказываются совсем рядом, на одном уровне.

Медленно ведёт обеими ладонями по моим рукам снизу вверх – от локтей к плечам.

– Вся дрожишь.

– Замёрзла. Прости. Слишком… легко оделась. Глупо, да?

Как заворожённая слежу за его осторожными движениями, когда он берёт мою правую ножку обеими руками и снимает туфлю. Откладывает в сторону. Начинает массировать стопу.

Так и правда теплее.

Потом то же самое – со второй.

Зачем он это делает? Но мне слишком приятно, чтобы возражать. И я позволяю себе на минуту забыть о том, что последует дальше.

Орвик осторожно ставит мои стопы на светлую шкуру, которая служит ковром.

А потом вздыхает.

– Всё равно трясёшься. Хватит уже. Неужели ты решила, что я собрался воспользоваться правом гостя?

Я перестала прятать взгляд и уставилась на него во все глаза.

Меня будто кипятком облили, и я наконец «разморозилась».

– А ты… нет, что ли?

Он покачал головой, пряча лукавую улыбку в уголках губ.

– Так почему же… какого беса ты вёл себя так, будто собираешься?!

– А ты почему вела себя так, будто не против? – вкрадчиво парировал огненный маг.

Вот тут меня и прорвало.

– Ах ты… ты… самый отвратительный, самый ужасный на свете! Я тебя…

Вне себя от гнева, я схватила первое, что попалось под руку. Попалась туфля.

Нет, она конечно была довольно мягкая. Как оружие. Но каблук вполне. Достаточно для того, чтобы Орвику приходилось уворачиваться и прятать голову. А ведь мог бы, между прочим, признать свою вину и принять справедливую кару! Ведь заслужил! У меня из-за него чуть сердце не остановилось, между прочим, а он!.. Вместо этого противный маг подставлял руки и смеялся надо мной и моей неуклюжей яростью. И это злило ещё сильней. Кажется, никогда в жизни ещё я не чувствовала себя такой злой!

В конце концов, когда я устала и выбилась из сил, он просто поймал мои запястья в клещи своих стальных пальцев и повалил на кровать. Сам многотонной каменной плитой рухнул сверху. Туфля выпала из моей ладони.

Я прожигала его ненавидящим взглядом, сдувая волосы с лица, а он продолжал нагло улыбаться.

– Меня тут ещё один вопрос замучал. А скажи-ка, моя принцесса, если бы тебе и правда пришлось выбирать, кого бы ты выбрала, м?

– Бешеного джархана! – прорычала я. – Кого угодно, только не тебя.

Вру. Всё я вру.

Я выбрала его сразу и безнадёжно. Теперь расплачиваюсь за этот выбор.

Для него всё шутка! Игра! Он даже правом гостя воспользоваться не посчитал нужным! Оскорбление между прочим… хозяевам…

Я попыталась дёрнуться и выбраться из-под него, но Орвик прижал сильнее и не дал сбежать.

– М-м-м… как же люблю тебя настоящую.

И в шею меня поцеловал, гад.

Я попыталась пнуть коленкой. Куда-нибудь. Но прижимали меня слишком плотно, ничего не получилось.

– Пусти. Я хочу уйти.

– Пять минут назад не хотела. Что-то изменилось? – мурлыкнул маг, перебираясь выше, к уху. Дались ему мои уши?!

Я замерла, тяжело дыша.

Потерпеть! Надо немного потерпеть. Я же собиралась? Вот и сейчас надо… тоже… а потом он потеряет бдительность, я его тресну, выберусь… как-нибудь… мне только до двери добежать… а там просить у кого-нибудь политического убежища…

Мысли путались, сознание уплывало. Тяжесть его тела, пальцы на запястьях, терпкие прикосновения горячих губ…

Как-то я начала забывать, а за что, собственно, на него так злюсь. Помнила только, что у меня для этого очень веские причины были. Вроде бы.

– Побудь со мной… какое-то время, – пробормотал Орвик мне в шею. – Чтоб твоя стерва-мачеха решила, что мы всё сделали как надо… и у тебя не было проблем…

– Надо же, спаситель нашёлся! – съязвила я, отворачиваясь, когда он потянулся к губам.

Я снова начинала на него дико злиться.

Ему пришлось довольствоваться тем, что осталось, выцеловывая какой-то сложный узор на моих скулах и ниже.

– Ох, Ши… как ты здесь выжила вообще? Мне иногда хочется сжечь тут всё к чертям собачьим, как осиное гнездо. Еле сдерживаюсь.

Я замерла от неожиданной серьёзности в его голосе.

Он приподнялся на локтях, нависая надо мной, и внимательно меня рассматривал. Я медленно повернулась к нему, и мы наконец-то встретились взглядами. Его глаза были почти чёрными. Как вулканическая магма, которая бурлит внутри, а сверху покрыта растрескавшейся коркой. Которая едва удерживает огонь внутри.

Казалось, он хочет сказать ещё что-то. И я терпеливо ждала. Но он молчал.

Когда отпустил мои руки, я не стала вырываться.

Бережно погладил моё лицо. Орвик будто собирался с мыслями, подбирал слова. И наконец, заговорил. Очень тихо, хрипловатым шёпотом, словно опасался, что нас подслушают.

– Есть кое-что, котёнок, о чём я хотел с тобой поговорить. Наверное, момент не самый подходящий, но тут по крайней мере нам не помешают. И давай сразу договоримся – чтоб не придумывала ничего в своей хорошенькой головке. Я не охмурял тебя, чтоб воспользоваться, не втирался в доверие, чтоб склонить к предательству своего народа – и ничего другого из той кучи глупостей, которые ты ещё можешь себе насочинить. Думал, справлюсь сам, но никак. Не получается.