Текст книги "Два красавчика и Я (СИ)"

Автор книги: Анна Шварц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

Я отталкиваю его руками, и выворачиваюсь из обьятий.

– Да как вы... – ярость заполняет меня настолько, что я даже не могу закончить фразу. Воздуха не хватает!

Марк приподнимает брови.

– Что не так, Анна?

– В смысле – что не так?! Вы понимаете, что предлагаете мне?! – я, кажется, начинаю кричать, и люди оборачиваются на нас.

Начальник, кажется, остается абсолютно спокоен.

– Вполне понимаю. Сама сказала про долг. Я предложил неплохой обмен, – он усмехается, – не кричи. На нас люди смотрят.

– Пошел. Ты. Нахрен! – медленно выплевываю я. Потом разворачиваюсь и иду сквозь толпу к выходу. Даже не оглянувшись.

Меня начинают душить слезы. Я из последних сил сдерживаюсь, чтобы не зарыдать. Дура Танюха со своими советами! Вот тебе и богатенькие мужики, и “это твой шанс завести знакомства и пробраться в тусовку!”. Да горела бы в аду эта тупая тусовка! Как так можно было?! Как язык повернулся сказать такое мне? Разве я сделала что-то плохое, или вешалась на шею к Марку?

 А Мирослав? Да тоже тот еще... говнюк. Расслабилась, сидя в баре с ним, поверила, что он, вроде, неплохой человек и с ним весело? А с чего все началось забыла? С его идиотского и оскорбительного предложения! Боже, ну я и дура без капли самоуважения! Повелась на симпатичную внешность и харизму. Понятно, что если они с Марком друзья – то и характерами похожи!

И стоит мне вынырнуть за дверь бара в вечерние сумерки, как на голову мне обрушивается ливень.

***

Ооо…

Я мрачно смотрю на серую пелену дождя, которая шумит так, что я почти не слышу шоссе рядом. Прекрасное завершение прекрасного дня.

Рядом нет ни одного такси. Телефон сел. Я оглядываюсь в поиске остановки, и, не находя ее, уныло бреду по улице. С волос на лицо стекает вода, и я то и дело вытираю ее ладонью. Футболка липнет к телу. Джинсы вмиг становятся самой мерзкой деталью одежды, из-за того, что грубая ткань намокает и неприятно трется об  кожу. Наверное, я сейчас прямо-таки красавица. С потекшим лицом. С утра на него щедро наложили краски…

Блин, да где тут остановка?

Может, зайти в какое-нибудь кафе и отсидеться? Да ну, с меня потоками льется вода. Выгонят, даже не обслужив.

Алкоголь начинает стремительно испаряться из моей крови, стоит только ветерку подуть на мокрую кожу. Я покрываюсь мурашками. Вроде бы лето, но какого черта дождь не теплый?

Водители, проезжающие мимо по шоссе, немного недоуменно провожают меня взглядами. Кто-то даже сигналит. Но подвезти не предлагают. Ну да, кому охота мочить машину ради пары минут рыцарства…

Да и куда теперь меня подвозить? Еще раз увидеть это наглое и самодовольное лицо Марка, приехав к нему домой за вещами? Самые важные документы у меня в сумочке. Заявление на увольнение вышлю почтой!

Я издаю смешок. Все-таки, может, десять предыдущих секретарей не просто так уволились? Мудак!

Все они... одинаковые, эти мажоры.

Внезапно меня хватают сзади за шкирку.

Мой визг, кажется, слышит весь район. Я подпрыгиваю, рвусь вперед, и…

– Птичка, ты долбанутая?

О Боже!

Меня разворачивают. Я ошалело смотрю на Мирослава. Он такой же абсолютно мокрый, и белая футболка кажется почти прозрачной, из-за чего я могу рассмотреть все его татуировки. Одна на груди, одна на руке, и, кажется, на боку.

– Иди нафиг, – отвечаю я. И обхожу Мирослава, направляясь дальше.

– Птичка! Ты расстроилась из-за того, что Марк приперся?

Он хватает меня за руку, пытаясь остановить. Я со злостью выдираю ее.

– Отвали! Я не хочу иметь никаких дел с вами двумя! И… – я яростно дергаю сумку вперед и начинаю в ней рыться. Пальцы нащупывают заначку, которую я откладывала на «черный день». Я достаю деньги и швыряю их в Мирослава, вкладывая в этот жесть всю свою злость, – забирай! Это за шмотки! И за потраченное время! Я расплатилась с тобой?! Марку можешь сказать, что увольняюсь и выплачу долг другими способами!

Зеленые и розовые бумажки разлетаются во все стороны. Мирослав стоит, исмотрит на меня так, будто я в полном неадеквате. Немного шокированно.

– Пока, – мрачно говорю я, и разворачиваюсь, чтобы уйти.

– Стоять! – рявкает Мирослав. А потом резко разворачивает меня к себе. Снова. Я, не сдержавшись, поднимаю руку и залепляю ему по щам.

– Я же сказала! Отпусти!

Мне вообще не стыдно. Никогда не раздавала пощечины, но сейчас меня просто до жуткой обиды выбесили. А так хоть отлегло на душе. Я вижу, как на щеке Мирослава розовеют следы от моих пальцев. Он несколько секунд смотрит в сторону, сжав челюсти, а потом переводит взгляд на меня и тихо интересуется:

– Успокоилась? Теперь не вопи, а расскажи, что за херня у тебя случилась.

Я выдыхаю, чтобы не ляпнуть еще что-нибудь злое.

– Твой дорогой друг Марк предложил мне выбрать его в обмен на уплату долга, – зло говорю я.

– Кого выбрать? – приподнимает бровь парень.

– Его! Марка!

– Я нихрена не понял, птичка… вместо кого?

– Вместо тебя!

Мирослав секунду смотрит на меня. А потом запрокидывает голову и начинает ржать.

Я чувствую, как слезы снова льются из глаз. Самое время поржать надо мной, конечно! И сажусь устало на корточки, начиная рыдать.

– Птич… да еперный театр, – кажется, парень пытается побороть смех. А потом Мирослав старается поднять меня, подхватывая под руки, —ты что, плачешь? Да встань ты наконец, а!

– Иди в жопу, – всхлипываю я, упираясь.

– Ты офигела, да?

Ему, наконец, удается подхватить меня и рывком поставить на ноги. После чего он притягивает меня в объятия и успокаивающе гладит ладонью по спине. Впрочем, прижимает меня он, похоже, чтобы я просто снова не сбежала. Слишком крепкая хватка.

– Птичка, хочешь скажу секрет? – шепчет он мне на ухо, а я мотаю головой, заливая слезами его и без того мокрую футболку, и размазывая по ней остатки туши, – нет? Я все равно скажу. Марк был вхлам пьян. После встречи с дорогими родственничками. А когда он пьян… он становится немножко придурочным.

– Да мне-то что…

– Согласен, его предложение звучало так себе. Но наутро он будет сильно раскаиваться в этом.

– Я все равно не вернусь…ни на работу, ни к нему домой!

Мирослав хмыкает.

– Я промолчу. Иначе ляпну что-нибудь, а ты на меня смертельно обидишься. Слушай, птичка, воспаление легких – фиговая штука. Я болел. Мы стоим под холодным дождиком. У тебя есть к кому поехать?

– Не знаю… телефон сел и я не могу никому позвонить, – я утираю рукой слезы. И дождь,струйками стекающий по лицу.

– Доедем до меня, зарядишь телефон, – Мирослав пожимает плечами.

– Ни за что!

– Птичка, – Мирослав отстраняет меня за плечи,– теперь моя очередь сказать«иди в жопу». Будешь шляться по улице, как бомж, чтобы потом заболеть? Хрен тебе. Либо идешь ножками, либо я тебя закидываю на плечо и кладу в багажник такси.

Я поджимаю губы. В своем репертуаре, ага.

Ладно. Фиг с ним. Будет домогаться —развернусь просто и уйду. Не будет же он удерживать меня насильно? Хотя, кто его знает... но ведь и впрямь становится дико холодно...

—Пошли, – вздыхаю я. Мирослав закатывает глаза, пробормотав что-то вроде “свершилось, господи”, и берет меня за руку, направляясь в сторону дороги. Я упираюсь ногами в асфальт, – эй! Погоди-ка! А деньги?

Он недоуменно поворачивает ко мне лицо.

– Что деньги?

– На асфальте!  Которые я в тебя кинула! Подними и верни мне, если не нужны!

– О боже господи, – со стоном выдает парень. Потом возвращается, наклоняется и подхватыапет купюры, встряхивая их, – подними, видите ли, ей. Да, моя королева! Слушаюсь и повинуюсь, блин. У тебя замашки мажорки, птичка. Нахрена было швыряться деньгами?

– Ты меня взбесил, – бормочу я, присев, и сгребая оставшиеся деньги в руку.

– Чем, блин?! Тем, что поперся тебя искать?! В дождь? Офигеть. В следующий раз положу болт на твои приколы, чтобы не бесить тебя лишний раз.

Мы выпрямляемся. Парень хватает мою руку, раскрывает ладонь, и шлепает об нее пачку мокрых купюр.

– Высушишь на полотенцесушителе, – хмыкает он, – все, пошли наконец, а! У меня уже зубы друг об друга бьются.

Эпизод 25

Эпизод 25

Я сижу на кухне с горячим кофе в руках, осторожно рассматривая обстановку вокруг. Да уж... центр столицы. Квартиры в этом доме стоят столько, что если бы я взяла ипотеку – то расплатились бы за нее мои правнуки. И то не факт.

Мне как-то, мягко говоря, не по себе, неуютно и все прочее... еще я понимаю, что под моей задницей мокнет обивка дивана.  Наверное, дорогого, а там черт знает... тело в мокрой одежде чувствует себя отвратительно и начинает неприятно чесаться.

– Птичка.

Я вздрагиваю и смотрю на Мирослава. Он сверлит меня внимательным взглядом. Почему-то дождь абсолютно не смыл с него все очарование – он хорош и с насквозь мокрыми волосами. Одежду он уже переодел, хотя мокрые шмотки тоже не портили его внешний вид, а вот я сейчас похожа, наверное, на облезлую курицу.

– А?

– В ванну вали.

Я нервно улыбаюсь. Не могу! Чувствую себя абсолютно не в своей тарелке. Мне же придется раздеться... конечно, сомнительно, что Мирослав внезапно завалится в этот момент в ванну, но просто сам факт... сам факт того, что я пользовалась его ванной, во!

– Можно я просто оплачу тебе сушку дивана? – пищу я неуверенно. Парень в ответ приподнимает брови.

– Птичка, тебе голову не продуло? – заботливо интересуется он, – я  и так просушу диван. Иди и погрейся. Приятно сидеть в мокрой одежде?

– Я стесняюсь, – вздыхаю я, – просто посижу, телефон зарядится и поеду... к кому-нибудь...

– Тебя что, раздеть и закинуть в воду? Птичка, не имей моз...– я испуганно вжимаюсь в диван, а он резко замолкает. И с протяжным вздохом прикрывает глаза, – да еперный театр, Анна...какого фига ты меня так боишься? Или что это был за взгляд?

У меня почему-то горят щеки. Ну и сердце действительно испуганно и как-то невпопад бьется, после слов “раздеть и закинуть в ванну”. Я неопределенно мотаю головой. Вроде бы и ответила, а вроде и...

Мирослав закатывает глаза, а потом со стоном прячет лицо в руках. И сидит так, опираясь локтями на колени.

– Господи, как с тобой иногда тяжко, – слышу я его усталый голос, – слушай, Анна, я притащил тебя сюда не для того, чтобы домогаться. Ты сидишь и трясешься от холода. Мне, блин, тебя просто жалко! – от отнимает руки от лица и смотрит на меня, – ты можешь хотя бы просто свалить в ванну и переодеться?

Напряжение немного отпускает меня после его слов, но все же...не то, чтобы я о домогательствах беспокоилась, а немножко о другом. Дискомфорт был из-за того, что мы с Мирославом не сильно-то знакомы. И мы были людьми абсолютно разных кругов. Общий язык мы найти никак не смогли бы. И дружить тем более не смогли бы... поэтому мне казалось все неправильным и каким-то фальшивым. И вроде бы нотки заботы, промелькнувшие в его голосе, тоже настораживали.

С чего бы ему заботиться обо мне и переживать? Тащиться под дождем? Я просто обычная девушка, без модельной фигуры, и особым умом не отличаюсь. У меня нет практически ничего, кроме трудолюбия и прилежности.

А у Мирослава есть всё. В общем, пропасть между нами просто огромна.

– У меня нет с собой сухой одежды,– тихо говорю я.

– Я кинул туда свою футболку и джинсы моей сестры. Они новые. Рита просто оставила пакет с ними у меня, с тех пор так и не забрала.

Ладно. Я же могу просто пойти и переодеться? Меня действительно иногда по-прежнему пробивает дрожь, несмотря на то, что сидим мы в теплом помещении.

Я поднимаюсь с дивана, делаю шаг, и меня почему-то ведет в сторону. Пол будто уезжает из-под моих ног, а стены крутятся вокруг. И не успеваю я испугаться, поняв, что падаю, как меня внезапно подхватывает Мирослав.

Ой. Я закрываю глаза и тру их рукой, пытаясь прогнать головокружение. Парень поддерживает меня под спину, приобнимая.

– Анна?

– Я в порядке, – сообщаю не совсем уверенно я, – голова закружилась.

– Я заметил. Слушай, птичка, может, позвонишь кому надо завтра? Просто иди переоденься и ложись спать.

Я открываю глаза и мы с Мирославом встречаемся взглядами. Черт. Почему он так странно на меня действует? Будто какой-то магнит. Окажешься от него подальше – и вроде в силах нормально соображать. Стоит приблизиться – и странное притяжение начинает работать. Сейчас я не могу прекратить рассматривать его, оказавшегося так близко. Все-таки, до чего же он красивый... не смазливый, не миленький, а дьявольски привлекательный.

Он тоже скользит по мне взглядом, рассматривая, и я бы отдала многое, чтобы узнать, что он в этот момент думает. Может, тоже оценивает?

– Птичка, – внезапно говорит он, – уйми свое сердечко. Ничего такого, просто ножками топай спать. Я покажу, где. Можешь даже закрыться. Ты же не думаешь, что я буду скрестись в дверь и просить впустить себя, чтобы поприставать?

У меня вырывается смешок.

– Не думаю… я выгляжу, как мокрая курица. Вряд ли я привлекательный объект для домогательств сегодня.

Мирослав внезапно усмехается.

– Ошибаешься, птичка. Почему-то мне ты сносишь крышу в любом виде. Но ведь будет свинским поступком – притащить девушку к себе домой, и пользуясь этим, нагло подкатывать?

– Наверно, да...

– Наверно? Если ты считаешь иначе, то я просто намекну, что могу согреть лучше горячей ванны и кофе.

– Охотно верю, – я едва улыбаюсь в ответ.

Парень приподнимает брови.

– Круто, когда тебе верят на слово. Но не в этом случае, правда, – и он издает короткий хохоток, а потом притягивает меня к себе, и выдыхает прямо в лицо, – иди-ка ты, птичка, переодевайся. От греха подальше. Иначе я снова буду вести себя так же отбито, как и в торговом центре сегодня.

И он отпускает меня, подталкивая вперед, пока я пытаюсь перевести дыхание. Вот что я и говорила про магнит! Слава богу, что Мирослав, на удивление, имеет какие-то понятия о нормальном поведении с девушкой... Не отпусти он меня сейчас – иии... а фиг знает, что было бы. Наверное, я так глупо и пялилась бы на него.

***

Когда я вылезаю после душа, надев уже футболку, и пытаюсь натянуть джинсы, заботливо отданные Мирославом, то с ужасом понимаю, что они мне... малы.

Ешки-поварешки!!!

Я осторожно приоткрываю дверь, высовывая голову. Тишина.

– Мирослав!

Я слышу шуршание с кухни, а потом в проеме показывается голова парня.

– Что?

– Джинсы... малы.

Он приподнимает брови.

– Прикалываешься? Вы одного телосложения...

– Видимо, нет! У меня задница не влезает!

Он ржет. Я закатываю глаза в ответ.

– Птичка, ходи в футболке, – фыркает Мирослав, отсмеявшись, – она наверняка тебе, как платье.

– Издеваешься?! Я не могу, – едва ли не плача отвечаю я, – нифига она не как платье!

– Будешь сидеть в ванне, пока вещи сохнут? – иронично интересуется парень.

– Да!

Он в ответ прикрывает глаза. И издает протяжный стон, а потом прислоняется головой к косяку. Кажется, он едва сдержал желание побиться об него лбом.

– Птичка, я с тобой рехнусь, – произносит он замученно, – могу дать плед. Замотаешься в него.

– Давай, – осторожно произношу я. Плед – это неплохая идея!

Мирослав закатывает глаза и исчезает в кухне. Спустя секунду возвращается и подходит к двери с белоснежным пледом в руке.

– Не подсматривай, – сообщаю ему я, просовывая сквозь дверную щель руку.

– Очень нужно, – фыркает он, а я забираю у него плед и закрываюсь обратно. Потом накидываю на плечи и заматываюсь, придерживая края руками. Сойдет. Выглядит идиотски, но приличнее, чем щеголять в футболке перед парнем, с которым у вас ничего не было!

Поэтому я радостно открываю дверь и решительно вышагиваю из ванны.  В коридоре стоит Мирослав с какой-то шмоткой в руке.

– Птичка, есть еще толстовка...

Я хочу сказать, что и так, в принципе, нормально, но... внезапно под ноги мне попадает край пледа. Я едва не подскальзываюсь, взмахиваю руками, чтобы удержать равновесие, и делаю шаг вперед по инерции, а плед соскальзывает с моих плеч. И с тихим шорохом падает на пол.

Аааааааааааа!

Я в шоке стою, забыв опустить разведенные в стороны руки. И вижу, как брови Мирослава лезут на лоб.

– Ммм... и вправду, футболка коротковата...– произносит задумчиво он, окидывая меня взглядом.

Конечно! Она едва прикрывает мне трусы!!!

Я судорожно раздумываю, что мне делать дальше. Если я присяду, чтобы поднять плед, то явно все, что было скрыто футболкой, окажется видно...

Да и чтобы поднять плед, нужно перестать на нем топтаться...

Поэтому я шагаю вперед.

– Птичка, там...

Моя нога внезапно уезжает, и я плашмя лечу вперед носом. В последний момент меня успевает подхватить Мирослав, и я снова, в который раз уже за день оказываюсь в его объятиях.

—… мокро, – заканчивает он, когда мы встречаемся взглядами.

Эпизод 26

Матерные слова вертятся на моем языке, но я молчу. Воображение подкидывает идиотскую шутку, в духе “мокро сейчас будет не только на полу, хахаха!”.

Почему-то я начинаю верить, что высшее провиденье сталкивает нас друг с другом. Так глупо навернуться в объятия парня, будучи в одной футболке и трусах, и зная, что между вами целый фонтан искр иногда проскакивает... в общем, умудриться надо.

Взгляд Мирослава медленно скользит по мне. Сверху вниз, и снова вверх.

– Птичка, интересный маневр. Телесное бельишко тоже ничего так. Я даже на секунду подумал, что твоя крепость решила пасть и ты вышла без всего…

– И поэтому просила плед?! – я осторожно отстраняю парня, выпрямляюсь, – я случайно поскользнулась. Абсолютно.

– Поскользнись так еще раз, м? Ты очень удачно упала в мои руки. Я буду не против, если ты внезапно упадешь на меня в спальне, – Мирослав усмехается, сложив руки на груди, – но если ты очень горячая птичка, можешь упасть на меня и тут. Или на кухне.

Я окидываю его взглядом. Блин. Почему он такой, а? Никогда не думала, что настолько прямолинейные подкаты смогут разыграть мое воображение. Из-за этого слишком часто мелькает крамольная мысль плюнуть на все приличия.

– Я… позвонить, – произношу быстро я и пытаюсь проскользнуть мимо него на кухню, где заряжается телефон.

Парень внезапно хватает меня за руку и разворачивает к себе. Я едва не сталкиваюсь с ним носами и тихо ойкаю.

– Одно твое слово, птичка, – произносит он тихо, наклонившись ко мне, а потом я чувствую, как он накидывает мне толстовку на бедра и завязывает рукава спереди, на талии, – или намек… и я сделаю все, что ты захочешь. У тебя будет в распоряжении весь вечер, ночь и я.

– И ты? – растерянно произношу я, нервно сглотнув. Демон-соблазнитель, блин!

– Ага, – ладони ложатся мне на талию, и пальцы чуть сжимаются, – поцелуи были достаточно огненными, не так ли? Почему бы и не попробовать все остальное? Вполне возможно, что мы идеальное сочетание.

– Ну уж нет, – я пытаюсь отодвинуться, но он удерживает меня на месте, – я не проиграю тебе спор.

Мирослав поднимает глаза к потолку.

– Анна, мы поспорили на то, что ты в меня втрескаешься. Чисто теоретически, я могу оказаться настолько ужасен в постели… что ты выиграешь.

Я подавляю смешок. Однако, интересный заход!

– Предлагаешь проверить?

Он возвращается взглядом ко мне. Я смотрю в темные глаза, обрамленные чернющими ресницами, и на хитрую усмешку, едва тронувшую его губы.

– Предлагаю.

Невообразимо. Потому что я стою и всерьез раздумываю над его предложением. Наглым, причем. Меня еще откровенно пожирает интерес – а какой я увижу реакцию, если скажу «да»? Удивление? Больше ничего в голову не приходит. И что он скажет? «пойдем-ка в ту комнатку»? Это будет фиговое начало. Как вообще люди доходят до секса на одну ночь? Просто врываются в квартиру, начиная с порога раздевать и обсасывать друг друга?

Вообще не понимаю, как они преодолевают смущение.  Поэтому я неуверенно усмехаюсь.

– И… прости, как это будет выглядеть?

– Что конкретно? – темная бровь вопросительно изгибается, – наши голые тела друг на друге? Охренительно.

Я прикрываю на секунду глаза.

– Ты издеваешься?

– Немножко, – слышу я смешок, и ладони начинают перемещаться с талии вверх, – упс. А где лифчик?

– В сушке! – сквозь зубы цежу я, – Мирослав! Я еще даже не ответила положительно!

Он с усмешкой притягивает меня к себе. Я чувствую, как наши тела разделяет только ткань одежды. И все. Спасительных миллиметров ткани бюстгалтера действительно больше нет. Боже, насколько же действительно была нужной эта преграда!

– Ты заинтересовалась, я показываю, – произносит он мне на ухо, – или мне начать сильно издалека?

– Было бы неплохо, – я пытаюсь увернуться от его дыхания, которое щекочет мне шею, отчего по позвоночнику бегают мурашки.

– Насколько сильно издалека? С караоке-бара, где мы встретились в темноте? Когда я думал, что еще минутка такого поцелуя, или еще раз ты вонзишь в меня когти – и я прижму тебя к стенке, стяну с тебя джинсы и хрен бы со случайными прохожими, да?

Он внезапно разворачивает меня и впечатывает в стену позади. И прижимает к ней. Ой.

– Хорошее начало, – констатирует Мирослав, и закидывает мою ногу к себе на бедро, – мне идея нравится. Тем более, на тебе сейчас нет джинс. Удобно,– и он дарит мне такую ухмылку, что я понимаю – кажется, у нас разные понятия об «издалека»!

Я запрокидываю голову и открываю рот, чтобы сказать об этом, как меня затыкают поцелуем. Безжалостно. Наши языки встречаются, и я чувствую привкус алкоголя и дождя.  Сейчас, похоже, мне припомнят все эти моменты внезапных встреч ртом в людных местах…

Поцелуй чертовски горячий и напористый.  Я пытаюсь ответить, подавшись вперед, а Мирослав пресекает эту попытку, вжав собой в стену так, что мне кажется, что еще немного – и он меня раздавит.

– Нихрена, птичка, – чуть хрипло шепчет он, прерываясь и с нажимом проводит по моему бедру пальцами, – сегодня доминирую я. Даже не пытайся… – и он прикусывает мою губу, отчего у меня вырывается стон.

– О да, Анна. Я хочу это услышать еще раз.

Руки проникают под футболку и проскальзывают по животу. А потом добираются до груди.  Ладони накрывают ее и легонько сжимают.

Я чувствую первый укол смущения, и неправильности ситуации. Это уже не просто поцелуй... меня разрывают двоякие чувства. С одной стороны, это уже откровенное горячее прикосновение, приятное, между прочим... и с другой – то, что мы переходим какую-то черту.

Я перехватываю его руки за запястья. И встречаюсь с взглядом темных глаз. В них сейчас пылает огонь. Мирослав внимательно смотрит на меня.

– Птичка, – произносит он тихо, – мне прекратить?

Ммм... черт.

– А если я попрошу – ты прекратишь? – интересуюсь я неуверенно.

Он усмехается и дотрагивается кончиком носа до моего.

– А я похож на человека, который добивается своего насилием? – выдыхает он мне в рот, – прекращу в ту же секунду. И даже не обижусь, – ладони перемещаются под моей футболкой, поглаживая спину, – птичка, ты мне просто нравишься, и я думаю не головой, а тем, что у меня в штанах. Не знаю, насколько этот факт оскорбителен для тебя, – он прикасается легким поцелуем к уголку моих губ, – учитывая твоих родителей-священников... – и я чувствую смешок, – но я просто не упускаю шанс побыть твоим личным змеем-искусителем. И попасть в твой личный список грехов, – поцелуи начинают спускаться ниже, – попадешь вместе со мной в ад и будем там предаваться разврату вечность.

Да чтоб тебя...

Я запрокидываю голову, закрыв глаза. Черт. Роль змея-искусителя он отыгрывает на “Оскар”. Наверное, он прав. Может быть, мы действительно идеальное сочетание. Чтобы я когда-нибудь ощущала, как закипает кровь от прикосновений? Впервые. Он будто чувствует, что со мной нужно делать.

– Птичка уже готова? – насмешливо интересуется Мирослав. Я усмехаюсь в ответ.

– Это ты, похоже, уже готов, – сообщаю я. Потому что он удерживает меня, вжимая бедрами в стену, и я явно ощущаю, что кое-кому в джинсах стало тесно. Стоит мне сосредоточиться на секунду на этом ощущении, как и у меня внизу живота все сжимается.

– Удивительно. Ещё с того момента, как я поймал тебя в одной футболке, Анна, –  Руки нагло скользят по обнаженной коже, изучая мое тело, – у меня есть идея получше, птичка… и поудобнее. Доя того, чтобы ты умоляла меня оказаться в тебе.

О господи. Этот шепот с грязными намеками отправляет пинком меня в бездну самых скрытых желаний. И пока я наслаждаюсь ощущениями, то абсолютно упускаю момент, когда вдруг под моей спиной оказывается достаточно мягкое покрытие. И я уже принимаю горизонтальное положение. Кажется, мы переместились из коридора в другую комнату.

– Птичка, —усмехается Мирослав, встречая мой взгляд, —расслабься. Помнишь, я говорил об обнаженных друг на друге телах?

Он освобождает меня от футболки, оставив в одном нижнем белье. А потом снимает футболку с себя.

Я думаю, что этот рельеф мышц будет сниться мне до самой смерти. И их плавное, завораживающее движение под контрастными татуировками, которые добавляют какую-то агрессивную сексуальность этому телу.

А потом я ощущаю, как мы соприкасаемся обнаженной кожей, и все мысли вылетают из головы. Я чувствую каждый наш вздох. Мирослав начинает целовать меня, медленно и со вкусом. Я провожу ладонями по гладкой коже спины, сминая ее под пальцами и чуть вонзая коготки. И чувствую нервный выдох.

– Ты из меня выбиваешь остатки самообладания, – хмыкает парень мне в рот. Его пальцы цепляют резинку моего нижнего белья и стягивают его вниз, – не пойдет.

Я чувствую прикосновение внизу, и выгибаюсь от неожиданно горячего желания, которое скручивает мое тело.

– Тебя можно выжимать, – снова хмык на ухо. А когда пальцы проникают внутрь меня, я уже не сдержавшись, издаю стон и вонзаю ногти в него. Он сейчас просто может поиметь меня ими, и я буду кричать от удовольствия.

– Продолжай стонать, – слышу я хрипловатый голос, и он начинает двигать ими внутри. Медленно и слишком возбуждающе, – я остановлюсь, когда ты скажешь, что хочешь меня. Скажешь, птичка.

И он начинает покрывать мое тело поцелуями, продолжая экзекуцию и рукой, и языком. Я чувствую прикосновения губ везде. И легкие укусы. Сдохнуть можно! Посмотрите-ка, сказать ему… одна я должна сходить с ума от желания, будто от него зависит моя жизнь?

Поэтому когда он возвращается ко мне, чтобы снова обменяться поцелуями, я открываю глаза и моя рука проскальзывает к поясу его джинс. А потом сжимает то, что находится ниже. Ого. Призрачная надежда, что в Мирославе можно найти хоть какой-нибудь недостаток,  чтобы не пускать мысленно слюни на его тело, разбивается просто в прах.

– Птичка... не закрывай глазки, – Мирослав пожирает меня взглядом, – твой взгляд... черт. Я же сказал, что ты должна произнести мне вслух, – он усмехается, когда чувствует, что я начинаю стягивать с него джинсы, – какая ты нетерпеливая.

Он умудряется свободной рукой перехватить мои руки и завести их мне за голову, прижав к постели. И склоняется ко мне.

– Говори, – шепчет он, коротко целуя меня в губы.

– Пожалуйста... – вырывается из меня. Моя абсолютная беззащитность, и невозможность что-то сделать, и пальцы, которые по-прежнему медленно двигаются во мне, вызывая волны опаляющего желания, лишают меня возможности сказать внятно хоть что-то.

– Что пожалуйста? – издевается он.

–  Мирослав...

Он смеется мне в рот.

– А еще раз?

Я закрываю обреченно глаза.

– Да Боже! Я хочу тебя!

Он довольно выдыхает со смешком и ощутимо прикусывает меня. А потом убирает руку, и я слышу шорох. И снова поцелуй. Уже с напором и исступленной яростью. Парень будто пожирает меня, вжимая в постель и заставляя выгибаться под его ласками.

Он освобождается от остальной одежды и приподнимается надо мной на руках, скользнув по моему обнаженному телу взглядом. С таким неприкрытым желанием, что я осознаю – на меня впервые ТАК кто-то смотрит. Когда я встречаюсь с ним взглядом, то понимаю, что сейчас будет.

Он подается бедрами вперед, врываясь в меня и заполняя собой. Я слышу выдох и запрокидываю голову. Мое дыхание сбивается. О нет, это великолепно, просто чертовски. Мое тело явно признает капитуляцию. С каждым медленным движением изгибаясь, желая почувствовать это сильнее и глубже.

Я обхватываю его за шею руками.  И чувствую его дыхание на щеке.

– Дьявол, птичка, ты так сжимаешься, – шепчет он мне на ухо, – ты меня с ума сводишь. Я не смогу сдерживаться так.

– Не сдерживайся, – мой ответ вырывается со стоном. Он делает резкое и глубокое движение, вбиваясь в меня.

– Птичка, ты такая хрупкая...не могу, – чувствую я смешок, и руки подхватывают меня под спину, сжимая в объятиях, отчего я действительно чувствую себя слишком маленькой, – я хочу доставлять тебе удовольствие... и слышать твои стоны.

Боже! Проскальзывающие нотки нежности в голосе этого до чертиков сексуального мужика, возбуждают едва ли не больше его движений между ног.

– Пожалуйста, – прошу я. Мне хочется, чтобы мы оба получили удовольствие от этого.

Я запускаю пальцы в его волосы, сжимая и перебирая их. Прикасаюсь кончиками пальцев к лицу и сама тянусь за еще одним поцелуем. Подаваясь навстречу каждому движению, чтобы ощущать его тело на себе. Эти напряженные мышцы, горячую и гладкую кожу и больше никакой дурацкой одежды между нами. Хочется принадлежать и растворяться в объятиях...

И я покоряюсь этому желанию. А Мирослав собирает мои волосы в кулак, сжимая их и натягивая, заставляя запрокинуть голову. Движения становятся резче, поцелуи жестче и яростнее, на грани боли. Я чувствую безумное, сводящее с ума наслаждение. Я будто перестаю контролировать тело, а все мое “Я” сосредотачивается только на том, что происходит здесь и сейчас. Дыхание сбивается, и вздохи становятся глубокими, я ощущаю, как все внутри сладко сжимается с каждым движением Мирослава во мне. Мы исступленно то прижимаем друг друга к себе, то изучаем тела друг друга руками. Кажется, я все-таки располосовала ему спину ногтями, а он отомстил мне, жестко прикусив шею. Кажется, я что-то шепчу, умоляя продолжать сильнее, а он отвечает мне что-то до ужаса пошлое и грязное, отчего я превращаюсь в вулкан эмоций, всхлипывая.

И в какой-то момент я достигаю точки кипения и этот вулкан извергается. Меня выгибает в руках парня, я со стоном вонзаю ногти в его плечи, ощущая одновременно и взрыв удовольствия и безумное расслабление. Он за несколько яростных и быстрых движений заканчивает тоже. Сжав меня в руках так, что мне кажется на секунду, что мои ребра вот-вот сломаются. И резко выдыхая мне в шею.

Мы лежим так неподвижно какое-то время, и тишину нарушают только звуки нашего тяжелого дыхания. Он – уткнувшись в меня лицом, и обняв, и я, начиная ощущать на себе все ... сколько там? Девяносто? Восемьдесят?... киллограмм чертовски охренительного тела. Чувствуя кожей каждую мышцу, и хаотичное биение сердца в груди.

И когда Мирослав, наконец поднимает голову и мы встречаемся взглядами, я думаю – “блин, попробуй только испортить этот момент!!!”.

Потому что нет ничего хуже какого-нибудь смущенного тона после секса или расспросов в духе “тебе понравилось? Я был неплох?”.