Текст книги "Два красавчика и Я (СИ)"

Автор книги: Анна Шварц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

Я захожу в приветливо распахнувшиеся двери холла отеля, и сразу же встречаюсь взглядом с Ярославной.

Оуу, блин.

Ее глаза прямо светятся откровенной ненавистью. Мне не хочется ни прикалываться, ни злорадствовать по этому поводу. В принципе, примерно повод этой ненависти я знаю. А еще у меня трещит голова. И я уверенно направляюсь к девушке, глядя, как во взгляде у нее мелькает тень удивления.

– Что? – без приветствия выдает она,когда я подхожу.

– Есть что-нибудь от головы? – устало произношу я, опираясь на стойку, – болит так, что… сейчас умру.

– Ночка была бурной? – ехидно интересуется она и лезет куда-то под стойку. Видимо,в сумку.

Я смотрю на нее, гадая, знает ли она, где я провела выходные. Если знает, и Мирослав ей действительно нравится… то она еще спокойно себя ведет.

Мне почему-то становится так стыдно, будто я увела у нее законного мужа.

– Просто голова болит, – пространно отвечаю я.

– Ага, – пропевает она, будто не поверив, – повезло тебе. Есть таблетки, – и она выкладывает одну штучку в кусочке блистера, – не подавись.

– Спасибо, – в шоке произношу я, забирая блистер, распаковывая его на ходу, и отправляясь к лифту. В спину мне летит фырканье. Да уж, язык, как жало...

Таблетка оставляет горечь на языке, прежде чем я с трудом глотаю ее. Воды под рукой нет, но болит уже так, что я быстрее помру, чем потерплю еще лишние минуты боли.

– О, Анна, доброе утро! – кричит мне Герман, стоит только выйти из лифта, и в висок от этого будто лом забивают. Я ойкаю, хватаюсь за голову и закрываю глаза,.– Анна?

– Потише, – шиплю я.

– О… мигрень? – слышу я сочувственный шепот, – знаю, сам страдал. Сделать укол?

– Мне таблетку уже дали, – со стоном отвечаю я, отнимая руки от головы, – просто лучше не кричи.

– Хорошо, – он примирительно поднимает ладони, – вообще не трогаю. Ухожу.

Я дохожу до своего стола и со вздохом сажусь за него, упав лбом на столешницу. Пять минут и пойду к Марку. Иначе я его захочу прибить, пока он говорит.

Звуки раздражают настолько, что хочется помереть. Смех сотрудников, пронзительная трель телефона, цоканье каблуков, стучание ложки по стенкам кружки, пиликанье микроволновки… боже, ведь не болело так с утра! Ладно, немного потерпеть и таблетка начнет действовать. Станет легче, я смогу встать, забыть обо всем и пойти…

– Анна?

Я внезапно подскакиваю и ошарашенно открываю глаза. Блин, я что, заснула?! Похоже! Перед столом стоит Марк и, приподняв бровь, смотрит на меня.

– Бурная ночка была?

– Меня сейчас вытошнит, – выдавливаю я в ответ.

Погодите-ка, доя токсикоза слишком рано. Я поднимаюсь, чтобы сходить на кухню и выпить водички, как мир внезапно переворачивается, и я чувствую, как лечу на пол.

– Блин, Анна! – Марк успевает меня чудом схватить за плечи и вздернуть наверх, – тебе плохо?

– Невероятно, – бормочу я, утыкаясь ему в грудь. Голова кружится ужасно, и ноги не держат.

– Ну-ка, сядь, – он возвращает меня место и пихает в руки что-то шуршащее, – блевать туда.

Я разлепляю глаза. В моих руках прозрачный файлик. Миленько.

Начальник начинает с кем-то говорить по телефону. Я снова возвращаюсь лицом на столешницу. Прохладно. Хорошо…

– Ты там только не умирай, окей? – Марк возвращается ко мне и хлопает рукой по плечу, – Анна?

– Ага…

– Подожди немного. Я вызвал Скорую.

– Угу…

—’Слушай, ты б сказала хоть, что плохо себя чувствуешь…

– С утра было норм, – выдавливаю я. Ведь и правда было более-менее нормально. С чего меня так вшатало?

Кажется, он что-то говорит еще что то, но меня снова вырубает. Я чувствую себя кусочком разваренного мяса, плавающем в кипящем бульоне. Плохо, непонятно, что творится вокруг, и вообще, скоро тебе кабздец. Я улавливаю изредка фразы «нужно ее водой полить», «она бледная, как смерть», «задерите ей руку, я прикреплю измерялку давления».

И на моменте, когда тонометр сжимается на моей руке, я возвращаюсь к жизни.

– Восемьдесят  на пятьдесят!

– Охренеть!

– А где скорая?

– Так, вернулись все на свои рабочие места!

– Эй! Да что вы толкаетесь?

– Отошел! – слышу я знакомый голос, и мне даже становится легче. Я открываю глаза и вижу, как Мирослав грубо отпихивает какого-то мужчину из сотрудников плечом, так, что тот едва не отлетает.

– Да что вы себе позволяете…

Парень склоняется надо мной и к моей щеке прикасается ладонь. Она кажется такой горячей, что хочется прильнуть к ней, и вообще, вцепиться в Мирослава, как ленивец в ветку и вот так висеть.

– Птичка? Ты как?

– Хреново, – вырывается у меня стон.

– Идти не можешь, да?

– Голова кружится и тошнит…

– Рановато еще для тошноты, – задумчиво выдает Мирослав, а я замечаю, как у Марка взмывают вверх брови. Он немножко удивленно смотрит на друга, – придется тебя спустить вниз. Поедем в больницу. Что-нибудь ела сегодня странное?

– У нее просто голова болела! – слышу я ядовитый голос Ярославны из толпы, и девушка, растолкав всех, выползает к столу, бросив быстрый взгляд на Мирослава, – обычная мигрень, вот и все. У всех бывает.

О Боги, и она тут… весь персонал отеля сбежался посмотреть, как я помираю?!

– Таблетку только ела… – с трудом произношу я, кивая на Ярославну, – у нее попросила. От головы…

В глазах парня внезапно вспыхивает жуткий огонек. Он поднимает взгляд на Ярославну, выпрямляется, делает к ней шаг, и… внезапно хватает за шею, припечатав к стене.

– Ай! Ты что?! – взвизгивает она, в ужасе глядя на парня, – что я сделала?!

– Что за таблетки? – тихо спрашивает Мирослав, но я замечаю в его тоне убийственные нотки.

– Отпусти! Да обычный парацетамол! Если ты думаешь, что я ей подсунула отраву – я не настолько дурная!!!

– Не уверен в этом, – он резко отпускает девушку, – с утра она была нормальнвя. Какого хера ей так плохо и тошнит? Блистер покажи.

– Стойте… – произношу из последних сил я, – она не виновата.

– Что? – Мирослав поворачивается ко мне. Ярославна, тем временем, с возмущенным видом потирает шею.

– У меня от парацетамола падает давление и тошнит… это все он.

– Птичка, нахера ты его тогда ела?!

Я едва пожимаю плечами.

– Не подумала. Я спросила просто таблетки от головы… многие принимают именно парацетамол…

Мирослав протяжно вздыхает, взъерошив рукой волосы. Марк хмыкает и обводит взглядом толпу, с открытыми ртами взирающих на незапланированное представление.

– Что встали-то? Работать и быстро! – рявкает он, и всех как ветром сдувает, – Ярославна, тебе нужно особое приглашение? Вернись вниз. Что ты тут вообще забыла?

Девушка фыркает.

– Провожала его, – и кивает на Мирослава, облокотившегося на мой стол.

– Он дорогу знает. Займись посетителями, – приказывает Марк. Девушка, поджав губы, и кинув на меня яростный взгляд, уходит. Черт… теперь я чувствую себя капец виноватой перед ней!

– Спусти ее вниз, только через вход для персонала, – кивает Марк на меня, – не хватало, чтобы тут паника в отеле началась. Потом месяц будут полоскать в газетах, что с постояльцем что-то случилось.

– Спущу. Птичка, – Мирослав подходит ко мне и наклоняется, – обхвати-ка меня за шею ручками, ок?

– Хорошо, – я послушно обнимаю его за шею, а он подхватывает меня на руки. Я сразу чувствую себя маленькой девочкой в заботливых объятиях.

– Анна, отпускаю тебя на больничный, – хмыкает Марк, – только ненадолго. Придется мне сейчас кого-нибудь занять твоей работой.

– Хрен тебе, – внезапно отвечает за меня Мирослав, – я позабочусь о том, чтобы птичка сюда больше не вернулась. Ты херовый начальник и твоих сотрудников кормят непонятными таблетками, пока ты греешь жопу в своем кожаном кресле.

Он огибает Марка и идет куда-то в сторону от лифта. Я вижу в закутке дверь с надписью «запасной выход».

– Ты офигел? – слышу я возмущенный голос начальника, – это был обычный парацетомол!

Эпизод 34.1

Скачано с сайта

Эпизод 34.1

– Ты чего на Ярославну набросился? – спрашиваю у парня я, пока мы спускаемся по лестнице. Он раздраженно фыркает.

– Птичка, эта сталкерша уже полгода меня пытается поймать в свои сети. Разными способами, и иногда пользуясь помощью некоторых сотрудников.

– И-и?

– И? Она прекрасно видит и знает, куда сейчас направлено мое внимание, и это явно не ее сторона. Когда я подкинул до места назначения по просьбе Марка предыдущего секретаря, то потом до меня дошло, как эта идиотка угостила ее кофе со слабительным.

– Откуда ты узнал это? – в шоке интересуюсь я.

– Секретарша быстро поняла, с чего у нее прорвало, и закатила ей скандал, а его услышал Марк. К работе этой идиотке, правда, претензий вообще не было, поэтому ее не уволили. Просто погрозили пальцем, – хмыкает Мирослав, – толкни ногой дверь, птичка.

Я послушно пинаю дверь запасного выхода. Она открывается и мы выходим на другую сторону отеля. Там уже стоит машина скорой помощи и врач рядом, с сигаретой в руке.

Увидев нас, он быстро отбрасывает бычок, и, достав какой-то флакончик из кармана, брызгает на руки.

– Ну-с, – произносит он, – внутрь заносите. На что жалобы?

– Давление упало, – пищу я, – от парацетамола. Тошнит и голова кружится.

– В таком случае, принимайте в следующий раз другие обезболивающие.

Мирослав помогает мне усесться на кушетку в машине скорой помощи, и врач цепляет мне на руку тонометр. Он приятно жужжит, сжимая руку, и с тихим «пхххх» ослабляет захват спустя полминуты.

– Нда, – комментирует врач, – пониженное. Можем положить вас и поставить капельницу, конечно, хотя, ничего критичного я не вижу. Вам просто нужен покой. Почему нам позвонили, сказав, что у вас отравление?

– Мне было плохо и я не знала тогда, что приняла парацетамол, – пытаюсь вяло оправдаться я.

– А кто-то действительно ждет нас, с инсультом может…

– Птичка, поедешь тогда отдыхать, – перебивает врача Мирослав, протягивая тому купюру. Врач, пожав плечами, прячет быстро ее в кармане халата.

– Ну, – голос врача становится тут же доброжелательнее, – места у нас есть, можем и положить, если хотите сильно. Лучше, конечно, отдельную палату,  сейчас с гриппом много лежат...

– Я хочу домой, – пищу я, прикидывая, как валяюсь в больнице, сходя с ума от тоски.

– Тогда отоспитесь хорошенько. Можете выпить хороший кофе, чтобы полегчало.

– Вылезай, птичка, – произносит Мирослав, протягивая мне руку, и я с готовностью за нее хватаюсь.

– Спасибо, – произношу я на прощание, а врач кивает.  Парень снова подхватывает меня на руки и идет в сторону парковки.

– Поехали-ка, пожалуй, домой.

– У меня там мужик…

– Звучит, конечно, весело, – усмехается Мирослав, – прости, но тыкать кулаком ему в лицо, удерживая тебя второй рукой мне будет затруднительно. Отвезу тебя к себе, и поеду забирать твои вещи.

Мое сердечко подскакивает беспокойно в груди.

– Ты серьезно тогда сказал…

– Птичка, блин! Я похож на шутника?

– Нет, но… это правда серьезный шаг, – тихо говорю я, а парень приподнимает брови и ставит меня возле машины. А потом роется в карманах в поисках брелка сигнализации, – я не имею ввиду, что не готова к нему, просто это произошло очень быстро и мы даже не обсудили…

– Внезапная беременность тоже достаточно серьезно, – бормочет парень, пытаясь достать ключи из джинс, – тебя будет тошнить, и ты будешь нервничать, делая это в незнакомый унитаз.  Я просто пытаюсь сохранить твои нервы в покое. И свои.

Мне хочется хлопнуть себя обреченно по лицу.  Мирослав, тем временем, щелкает брелком, открывает двери машины и усаживает меня внутрь. Спустя несколько секунд он и сам садится в салон автомобиля.

Надо же, я впервые еду с ним, если не считать такси. Я с опаской кошусь на него.

– Ты не будешь гонять? Я боюсь быстро ездить.

– Ради тебя, птичка, я буду соблюдать скоростной режим, – хмыкает он. Машина тихо трогается, и он начинает поворачивать к дороге.

– Да вообще его стоит соблюдать…

– С этого дня – непременно. Оставлять ребенка сиротой в мои планы не входит.

Ааааааа!

– Мирослав!

– Птичка, не отвлекай, – он едва улыбается, – я внимательно слежу за дорогой, выезжая с парковки.

– Мне нужно, чтобы ты серьезно поговорил со мной, – со вздохом произношу я, – я про тебя практически ничего не знаю. Я не знаю, где ты работаешь, на кого учился, о чем мечтаешь… а мы вот так форсируем все события.

Машина выруливает на дорогу и начинает набирать скорость. Я напряженно смотрю за спидометром, но он останавливается на отметке «70» и меня немного отпускает чувство беспокойства.

– Забавно, – хмыкает парень, – обычно это спрашивают на первых свиданиях. Птичка, ничего необычного. Отучился я не так давно, и у меня диплом по мировой экономике. Но меня мало возбуждала перспектива работать по специальности. Отец немного разозлился на меня, поэтому… ммм… в общем, мне нужно было много денег и возможность получить их быстро, чтобы не прогнуться под требования родителей. Убивать за деньги мне не хотелось, поэтому… птичка, это долгая история.

– Хотя бы вкратце, – ошалело прошу я.

– Даже вкратце. Мне пришлось заниматься много чем, но отдельное спасибо знанию китайского языка.

– Китайского? – в шоке вырывается у меня и Мирослав замолкает, покосившись в мою сторону. На лице появляется улыбка.

– Что тебя изумило, птичка? Я учил его в ВУЗе.

– Все это мало вяжется с твоим образом, если честно, – отвечаю я начистоту.

Он приподнимает бровь.

– Да? Сюрприз. В общем, я заработал некую сумму и открыл тут бар. Это было просто, потому что благодаря друзьям и родителям у меня, все-таки были полезные люди в знакомых. Сейчас таких заведений уже три. Мне норм. Хотя, отец до сих пор сильно обижается…

Ушам своим не верю. Я хлопаю глазами, думая о том, что ожидала от этого парня с вызывающим поведением всего, чего угодно – может быть, раздолбайства, или сидение на шее у родителей… но не этого рассказа.

– Ты успокоилась? – слышу я его голос, – птичка, не парься. Наши дети будут не только красивыми, но и умными. Главное, чтобы они не попадали в неприятности настолько же часто, как и ты… и не принимали парацетамол.

Я со стоном прислоняюсь лбом к окну.

– Тебя это вообще не тревожит, да?

– Ни капли, – коротко отвечает он.

– Но почему?

– Птичка, я уже отвечал на этот вопрос. Ты мне дорога. Иногда, правда, это хочется произнести с другой интонацией. Когда ты вляпываешься в очередную неприятность.

У меня не остается ни вопросов, ни аргументов. Я устало закрываю глаза, и, будто покачиваясь на волнах, начинаю уплывать в дремоту. Вроде бы Мирослав что-то меня спрашивает, но мне становится ужасно лень открывать рот и отвечать.

Просыпаюсь я почему-то уже в постели. И абсолютно не могу вспомнить, как я попала сюда. Мирослав меня что, умудрился перенести, и я не проснулась? Обалдеть.

Комната тонет в сумерках, а за окном сияют огни ночного города. Я переворачиваюсь на бок, и вижу лежащего рядом парня, прямо в одежде, который закинул руку за голову, и, похоже, спал. Судя по тихому и спокойному дыханию.

Черт. Я невольно ловлю себя на мысли, что хочу лежать и вот так просто рассматривать раз за разом черты его лица. Красивый до дрожи в руках. Хочется поднять их и потрогать. Убедиться, что все это реально.

Я, не сдержавшись, протягиваю к нему руку и внезапно замираю. Это что еще такое?

И задумчиво пялюсь на кольцо на безымянном пальце. Белого цвета с россыпью камней. Я верчу руку и трогаю его, не понимая откуда оно появилось. А потом недоуменно перевожу взгляд на парня.

– Мирослав! – шепотом произношу я, потрогав его за плечо, – проснись!

Он лениво приоткрывает глаза и смотрит на меня сонно. И с немым укором.

– Чего?

– Это откуда? – я тыкаю ему в лицо руку, – у меня такого не было…

– Ммм… птичка, – он сочувственно смотрит сначала на палец с кольцом, а потом на меня, – солнышко, у тебя снова вернулись провалы в памяти? Мы уже шесть лет, как женаты…

Я закатываю глаза. Нет, дайте мне силы сдержаться и не треснуть его!

– Это уже избитый прикол! Ты ответишь или нет? Что это?

– Кольцо Всевластия, Фродо, – со вздохом произносит он, – теперь отправляйся в Мордор и кинь его в Ордруин. И дай поспать.

– Ты издеваешься, да?

– Слушай, птичка, – он, прикрыв глаза, лениво переворачивается на бок, и падает щекой на подушку, закрывая глаза, – я не хочу ждать месяц, пока мы не выясним, появятся ли у нас внезапно дети от незащищенного секса. И видеть, как ты дергаешься. Поэтому просто выйди за меня, и все будет нормально…

Я прикрываю на секунду глаза, прислушиваясь к ощущениям. Нет, непохоже на сон. Или на бред.

– Ты только что мне предложение, что ли, сделал? – на всякий случай интересуюсь осторожно я.

– Если я не уточнил, что ты можешь выйти за меня на работу – то да. Прости, птичка, но ты разбудила меня посреди ночи, и это вышло неромантично.  Я планировал сделать это вечером, но кто-то наелся таблеток. Все у нас черте как, но мне нравится, впрочем. Да?

– Да, – ошарашенно отвечаю я, не понимая, к чему это «да» относится.

Парень хмыкает.

– Прекрасно. Раз «да» – найди с утра свой паспорт. И, еще раз – дай немного поспать.

Он замолкает, оставив меня шокированно переваривать случившееся.

– Ты же не можешь просто так заснуть, сказав это… – вырывается у меня тихо.

Я слышу смешок. Мирослав открывает глаза, и приподнимается на локте, глядя на меня.

– Чтобы ты потом с утра считала, что я просто разговаривал во сне, и переживала? Действительно не могу тогда, птичка, – его ладонь ложится мне на спину, и притягивает в объятия. Уютные и крепкие. Я чувствую на губах поцелуй, а потом тихий хмык, – как насчет кофе?

– Кофе?

– Или что-то погорячее и более бодрящее…

– А можно и то, и другое? – я ощущаю, как по спине под футболкой скользят подушечки пальцев, и потом сжимаются на талии.

– Жадность – грех. Тебе должны были сказать об этом родители, —он наклоняется к моей шее и на ней расцветает легкий поцелуй, – но я, вроде, обещал склонять тебя на темную сторону, птичка. Так что, и то, и другое…

Ну, вот и осталось совсем немного... Скорее всего, выложу завтра или в воскресенье один большой завершающий кусь.

Эпилог

Может быть, жадность и грех, но мне действительно хотелось всего и сразу. Речь не только о кофе. Но  и о любви, и уважении, и нежном отношении,  и о «жили они долго и счастливо, в достатке, редко ссорились и умерли в один день».

Я надеялась, что черная полоса, которая случилась перед этими событиями, наконец закончится, и просто окажется, ну… неким уравновешивающим элементом. Вроде «чтобы жизнь медом не казалась, сначала пострадай! Потом все будет хорошо, заслужила». Наверное, так и бывает. Не стоит отчаиваться, когда все плохо.  Нужно просто верить и знать, что однажды все наладится, и  это точно случится. Может быть, не совсем вовремя, или не совсем так, как мы загадывали, но каждый человек имеет право на личный кусочек счастья, и кто-то наверху, скорее всего, готовит его прямо в этот момент. Чем больше счастье – тем дольше готовится. Справедливо?

Мы с Мирославом подали с утра заявления, хотя, мне до сих пор не верилось, что это произошло так быстро и неожиданно. И решили выбрать не торжественную регистрацию, чтобы не топтаться в ЗАГСе, а провести ее в более удобном месте… в каком, правда, еще предстояло обсудить. Да и вообще многое предстояло обсудить, потому что пока никто, кроме нас двоих, об этом не знал!

И, глядя на задолбавшихся невест в коридоре, которые сидели с лицом «сейчас всех убью!», и с нетерпением ожидали своей очереди, я поняла, что выбранный нами вариант был лучшим.

– Ну что, птичка, – произносит Мирослав, – предлагаю разослать всем приглашения в виде больших хлопушек.

– Больших хлопушек? – растерянно произношу я, держа его за руку и спускаясь по ступенькам.

– Да-а. Курьер взорвет их перед лицом получателей, и на них спланируют наши с тобой фотки с надписью «они скоро поженятся! Прикиньте, да?».

– Меня иногда пугает твоя фантазия…

– …на обратной стороне напишем дату и место.

– Нам придется всем объяснять, как так все быстро и внезапно получилось.

– Тогда вкратце еще распишем нашу историю.

Я хмыкаю.

– И с чего начнем? С того, как ты меня едва не сбил, или с поцелуя возле туалета?

–  Просто напишем «Так получилось», если тебя смущает предыстория.

Я представляю моих родителей, которые, держа в одной руке капли от сердца, а в другой – розовенькие приглашения с нашими рожами, в шоке читают надпись, а потом переворачивают листочки обратной стороной. А там большими буквами «НУ, ТАК ПОЛУЧИЛОСЬ!».

Припоминать мне это будут до конца жизни.

Хотя, и так будут… кажется, полмесяца назад я приехала к ним с Марком. А тут нате вам.

– Птичка, – произносит Мирослав, открывая передо мной дверь машины, – у тебя такое трагичное лицо, будто мы друг друга хоронить собрались. Садись.

Я залезаю в Машину. Спустя мгновение с другой стороны открывается дверь и парень садится на место водителя.

– Просто не знаю, что говорить родителям… да и они будут немного в шоке.

– О, нам еще предстоит знакомство. Слышал, что обычно это самая забавная часть в жизни парочки.

Приглашения мы разослали спустя несколько дней. Обычные.  Я, все-таки, настояла особо не выпендриваться, и не шокировать людей. Впрочем, реакция большинства и так вышла достаточно бурной...

– Звездец, – не выдержал Марк на следующей день после получения приглашения. Он, появившись в офисе, первым делом поинтересовался – не прикол ли это, – Анна, серьезно? Я не думал, что до этого дойдет…

– Ну спасибо, Марк Яковлевич, – пробурчала я обиженно, – невысокого вы обо мне мнения.

– Да блин… нет, Анна, я просто не ожидал, что он женится быстрее меня. И слишком вы что-то быстро. Когда-то, помнится, я грозил тебе, что без последствий в декрет ты можешь уйти только из-за меня…

Я, не сдержавшись, фыркнула.

– Уж простите, не вышло служебного романа. У вас слишком наглый друг.

– Да уж ладно. Я о том, что если решишь уйти настолько же внезапно в декрет – я тебя сожру, – хмыкает Марк.

Ммм… хорошо, что он еще не знает!

– Ладно, – как ни в чем не бывало, произношу я, – я это учту, Марк Яковлевич.

Танюха позвонила в тот же день. Она чуть не расплакалась, пожелав мне счастья, и сказала, что сейчас слишком стала эмоциональной из-за беременности. И что если бы не поддержка Германа – она бы утонула бы в слезах по любому поводу. Кажется, что-то там зародилось между ними, потому что из рассказа Танюхи я поняла, что они не только делят вместе квадратные метры, но и проводят друг с другом время за их пределами. Я была за нее очень рада. Герман сильно поменялся за это время, занявшись собой, и теперь выглядел не как типичный холостяк, а очень даже симпатичным мужчиной. Я замечала, как на работе на него начали засматриваться сотрудницы, но он начисто игнорировал их внимание.

Рита же отреагировала на новость более бурно. Она просто однажды позвонила Мирославу, и я минут пятнадцать наслаждались весьма эмоциональными криками из динамика смартфона. Что она говорила – я могла разобрать, даже стоя в нескольких шагах от Мирослава. Сначала она вопила, что если это прикол – о очень неудачный, а потом бурно поздравляла, и тут же предложила сходить мне вместе с ней в салон подруги, чтобы подобрать платье... я сказала, что подумаю. Свежи еще были воспоминания о БДСМ—клубе ее друзей. Черт знает и что там за салон!!!

Нам пришлось в срочном порядке знакомить друг друга с нашими родителями. Нервничала я в предвкушении обеих встреч. Однако, для моего спокойствия Мирослав сначала познакомил меня со своими. Встречу мы назначили в ресторане. Я ожидала всего, что видела в фильмах – и недоверчивый, подозрительный взгляд, и общение свысока, и неудобные вопросы... особенно, когда увидела достаточно статную и стройную женщину, которая выглядела максимум на сорок, с пронзительным и холодным взглядом синих глаз. Я тогда натурально застыла, чувствуя, как сердце начинает хаотично биться в груди. Увидев меня, она странно выдохнула и отвела взгляд, вежливо улыбнувшись, а я занервничала еще больше. Поприветствовала нас она тоже достаточно нейтральным тоном, на секунду обняв Мирослава. Все в рамках приличия...

А увидев отца, я поняла, что они с Мирославом безумно похожи. И что парень явно унаследовал от него эту чуть саркастичную улыбку, от которой чувствуешь себя немножко не в своей тарелке.

Не сказала бы, что встреча прошла тепло, и за веселыми разговорами. Все были сдержанно вежливыми, отчего мне стало совсем не по себе, и я, извинившись, быстро смылась в туалет, чтобы перевести дух. Ну и... просто в туалет.

А когда я вышла из комнатки, то увидела возле раковин маму Мирослава, которая аккуратно прикасалась к лицу салфеткой. Видимо, матирующей. Она заметила меня в отражении, а я тут же почувствовала, как лицо начинает пылать.

– Ой, – вырвалось у меня, – я тут...

Она внезапно улыбнулась и повернулась ко мне, комкая в руке салфетку.

– Аня, ты смущаешься? Все в порядке, не переживай, – и она тихо засмеялась, – я просто...

Она внезапно подняла глаза к потолку и протяжно взохнула.

– Ой, Боже...да я вообще не надеялась, что он когда-нибудь остепенится! Характер весь в отца!Это какой-то кошмар. Я помню, как свекровь плакала, обнимая меня в первую встречу, потому что боялась, что от этого плейбоя фигова никогда не дождется внуков. Но у нее-то был второй сын... а он у нас единственный. Я только когда он подрос, поняла весь ее ужас... и когда увидела тебя в первый момент, поняла, что ты на меня чем-то похожа, – она внезапно часто заморгала, а в глазах заблестели слезы, а я в шоке просто смотрела на нее, – я тоже стояла в первую встречу с его родителями, не зная, куда деться от смущения.  Поэтому... я надеюсь, что вы будете так же любить друг друга, и у вас будет хорошая и дружная семья, – она внезапно раскрыла руки и утянула меня в объятия, а я уткнулась ей в блузку, чувствуя запах тонких духов с фруктовыми нотками, и растерянно обняла в ответ.

– Все хорошо, – ответила я ей, – я просто немного растерялась. И да, смутилась...

– Я понимаю! Аня, я желаю, чтобы у вас рождались только девочки! Мальчики – это кошмар!

Тогда я подумала, что она еще о многом не знает... иначе бы ее хватил инфаркт от радости. Что у нее в перспективе, возможно, вскоре появится внук или внучка.

Оставалось знакомство с моими родителями. Оно произошло более чем странным.

Мама просто сначала почти все время молчала, задумчиво и долго рассматривая тату на руке парня. И, заметив однажды его внимательный взгляд, растерянно произнесла:

– Мы созданы по образу и подобию Бога. Зачем портить тело такими рисунками?

Я хотела было обреченно вздохнуть, ожидая начало какого-нибудь дурацкого спора между верующим и неверующим, но Мирослав чуть приподнял брови и пожал плечами:

– Я наоборот считал, что должен украшать...

– Вы считали, что... это будет угодно богу? – осторожно уточнила мама.

– Ага, – не моргнув глазом, соврал парень, – хотел, как лучше.

Поразительно, блин! Мне захотелось мыленно ему зааплодировать.

Мама открыла рот, и тут же растерянно закрыла его.  И до конца встречи лишь вежливо улыбалась, иногда спрашивая что-то абсолютно нейтральное. Зато папин смеющийся взгляд убедил меня в мысли, что все идет так, как надо.

А через пару недель настал тот самый час Икс, которого я со страхом ждала, боялась, и потихоньку седела, наверное. Я купила в аптеке тест. Как им пользоваться, я прикидывала, и из рассказов Танюхи, знала, что они могут ошибаться, выдавая бледную вторую полоску, которая потом исчезает, и может просвечивать реагент, который путают с полоской… короче, я была готова вздрогнуть и все перепроверить. Но не была готова к тому, что как только я захочу положить тест на полочку, чтобы подождать положенные пару минут, то увижу стремительно розовеющие две яркие полоски.

Обе.

Обе!!! Блин!!!

Я в ужасе швырнула бедный тест в унитаз и нажала кнопку слива.

«Наверное, это какая-то ошибка» – думала я, наблюдая, как результаты исчезают в водовороте.

И с замирающим сердцем, повторила процесс на следующий день. Чтобы наверняка. Вот только и в этот раз на белом фоне ярко, ярко, ярко!!! Сияли опять две полоски. Будто нарисованные фломастером, для особо недоверчивых, вроде меня. Не хватало еще надписи «даже не сомневайся! Это 100%!».

Так, прекрасно, и что мне теперь делать? Как сообщить эту невероятную новость? Рассказать идиотский стишок из детства «у меня болит живот, значит кто-то в нем живет…»? Как вообще сообщают такие новости? Клеют тест в открытку со стишком про аиста? Посылают за банкой соленых огурцов?  Может, просто подождать, пока сам не спросит? А если вообще не спросит, решив не волновать меня, то мне до явных признаков ходить молча, что ли? А??? Ааа!

Я нервно грызу ноготь и решив, что сидеть в туалете слишком долго будет подозрительно, поднимаюсь и, повернув ручку двери, выхожу в коридор.

Да уж, везет мне невероятно. Короче, я буду теперь знать, если кто-то говорит «это трудно, почти не бывает такого, и вообще, расслабься» – значит, это обязательно случится со мной!

На кухне меня уже дожидается горячий кофе. Я задумчиво смотрю на него, и, протянув пальчик, отодвигаю подальше. Не уверена, что мне теперь можно даже это.  И открываю холодильник в поисках чего-нибудь менее вредного.  Банка газировки? О, молоко! Боже, мне даже успокоительное не выпить сейчас!

– Птичка, – я внезапно подпрыгиваю, захлопывая дверь холодильника, и напускаю на лицо нейтральное, спокойное выражение. Я еще не придумала, что сказать Мирославу, а по моему ошалевшему лицу он сразу поймет, что что-то не так, – почему-то я абсолютно даже не удивлен, и, можно сказать, что ожидал этого с почти стопроцентной вероятностью...

Что?! Я резко поворачиваюсь к парню. Он стоит на пороге кухни, задумчиво рассматривая тест, который... ну, конечно! Который я просто тупо забыла на полочке.

– А... эээ...– вырывается у меня глупое. Он поднимает на меня ироничный взгляд.

– Судя по твоей мордашке, ты хотела сообщить мне об этом немного позже.

– Угадал, – бормочу я, а Мирослав подходит ко мне, и поставив руки по бокам, наклоняется, заглядывая в лицо.

– И когда мы примерно сможем узнать, кто у нас поучился и в каком количестве? – произносит он, а на губах появляется смешная улыбка.

– В смысле – в каком количестве?! – я ошарашенно смотрю на него, – ты думаешь, что я настолько везучая, что... но это нереально! Это редко бывает!

– Кто тебя знает, птичка. Я просто хочу заранее прикинуть – не будет ли нам тесновато тут.

– Можно узнать уже сейчас, наверное…

Он прикасается поцелуем к моему виску. Я, не сдержавшись, подаюсь вперед и обнимаю парня, пряча лицо у него на груди.

– Птичка?

– Мне страшно, – всхлипнув, произношу я.

– Птичка, – я чувствую, как он гладит меня по волосам, прижимая к себе, – не бойся. Это всего на девять месяцев. Я куплю тебе селедку и украшу взбитыми сливками и клубникой, чтобы ты не переживала.