Текст книги "Маска подлеца (СИ)"
Автор книги: Анна Штогрина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)
Глава 28
Камиль Марино.
Сука гребанная! Она вернулась изводить меня своим присутствием. Своими манящими губами и огромными оленьими глазами. Ева напоминает мне прошлое, в котором я сходил по ней с ума.
Я влюбился в эту девчонку с первого взгляда. Ее затравленный влажный взгляд и такое искреннее желание угодить мне во всем просто бесили меня. Я ведь адов демон. Она своей чистотой и непорочностью все время напоминала мне о том, что я монстр. Не ее уровня, не ее поля ягода. Сколько лет я мечтал сжать ее в своих руках до хруста. Сломать, уничтожить, сожрать… Поглотить целиком ее тело и душу.
И вот она сама прилетела в мои руки. Когда моя жизнь окончательно потеряла всякий смысл.
Целью визита Евы, была тяжелая болезнь бабушки, никак не я. Это я знал и прекрасно понимал.
Когда я увидел девчонку у входа в дом, я сначала не поверил своим глазам. Как я мечтал, чтоб она стала страшная, толстая или мерзкая мне. Но нет, после стольких лет она стала еще красивее. Естественная нежная красота. Такая не сравнится с алчной и испорченной Дашей. Она непорочна, невинна. Из-за этого я ее ненавижу еще больше.
Ева сбежала от меня много лет назад. Я, как наивный дурак, думал только о ней. О той первой ночи, проведенной вместе. О ее нежном теле, о девственности, которую она решила подарить мне. Я мчался из Лондона домой спустя месяц. Я в спешке закончил все дела и только и думал, как сожму свою девочку в объятиях, зацелую. Женюсь…
Наивный желторотый пацан…
Дома меня ждала пустота, разочарование. Она уехала. Родители рассказали, как она потребовала денег, чтоб не писать в полицию на меня заявление о совращении несовершеннолетней. Злость, ярость, пустота… Я не мог поверить в то, что Ева так со мной поступила. Воспользовалась моими чувствами, кинула меня. А ведь сколько я держался и отталкивал ее, боясь испортить ей жизнь. Хотел дождаться ее совершеннолетия, чтоб все было по правилам. Я повелся на нее, как влюбленный дебил. Полный придурок, разведенный малолеткой.
Одно время я много пил. Уже мечтал, что поеду к ней, поговорю. Начну ухаживать за ней, верну ее расположение. Каждый раз отец с матерью останавливали меня. Говорили, что я ей не нужен, она счастлива и даже не вспоминает обо мне. А мне было больно, очень. Сердце обливалось кровью. Я не мог без нее жить в этом опустевшем ледяном доме. Но и уехать не мог.
Я купил квартиру в центре города, часто ночевал в ней, но все равно возвращался в дом, надеясь встретить ее.
Шли годы. Я узнал, что она вышла замуж. Родила ребенка другому мужчине…
Вся семья рассматривала ее счастливые фотки с церемонии. А я даже не посмотрел, не мог. Опять пил не просыхая. Топил свое горе. Почему на месте какого то долбоеба не оказался я? Чем он лучше? Тот, кого выбрала Ева…
Боль утраты с годами притуплялась. Смывалась работой, другими женщинами. Вереницей безликих однодневных партнерш, всех очень на нее похожих. Хрупких зеленоглазых брюнеток с длинными волосами. Но все не то. Ни одна из них не была достойна и мизинца этой суки, завладевшей мной на века.
Раньше мне казалось, что любви не существует. Что это просто привязанность, желание обладать телом. Но потеряв Еву, я с уверенностью знал, что любовь, это самое противное и уничтожающее чувство.
Несмотря на бессмысленность моего существования, я жил. Ел, работал, занимался остервенело спортом, трахал разных баб. Пытался скоротать огромное количество ненужного мне времени.
Затем я встретил Дашу. Полную противоположность Евы. Распутная девка, согласная на любые сексуальные эксперименты, втягивающая меня в групповухи с подругами. Она была настолько морально низка, что я почувствовал себя рядом с ней в своей тарелке. Два больных урода, развратные и алчные до плотских удовольствий. Даша надменная, грубая, разбалованная деньгами богатых родителей. Копия меня в женском обличие. Красивая холодной отталкивающей внешностью, слишком безупречной, идеальной. То что мне нужно, глупо считал я.
Она не заморачивалась на моих постоянных изменах, ей не нужны были от меня деньги. Даша радовалась, что нашла родственную душу, такую же греховную, черную, как и она сама.
И вот эта хрупкая сучка, идеальная, заплаканная стоит передо мной. Будто не было этих конченных двенадцати лет между нами. Стоит протянуть руку, коснуться ее, она настоящая, не как обычно из моих грез. Дрожит передо мной и боится. Я сам себя боюсь. Хочу схватить сломать ее пополам, уничтожить, вытравить, наконец, из своего мертвого сердца. Но оно оживает, начинает биться сильнее в ее присутствии, гоняет горячую кровь по венам. Напоминает, что я жил все эти годы, мечтая о встрече, о ее взгляде.
Еве плевать на меня. Я грублю, обзываю ее, толкаю. Девушка падает, ушибла ногу, но даже слова мне не говорит. Я настоящий подонок. Почему не могу переступить через свою гордость, упасть к ее ногам. Только из за обиды и страха быть отвергнутым.
Ева одета просто, неброско. Я уже забыл, что есть такие женщины, которые не стараются соблазнить, затащить в постель. Она проявляет свои эмоции искренне и непосредственно. Заставляет снова чувствовать себя моральным уродом, грнешником перед божеством.
Ненавижу ее за это.
И люблю…
Каждой клеткой своего тела тянусь к ней. Даже член помнит, какая она сладкая, узкая, тугая. Дергается, предатель, ей навстречу, горит от желания. Это сумасшествие, от которого я бежал всю сознательную жизнь. Но Еве нет до меня дела. Огрызается, проходит мимо, как гребанная королева. Даже пренебрежительно задевает меня плечом. Скрывается в доме. Надменная сука. Очередной раз указывает на мое место, внизу лестницы, у ее ног. Снова втоптан в грязь со своей гордостью и тщеславием.
– Ты об этом очень пожалеешь, Ева, – выпалил я в сердцах. Я должен уничтожить эту суку. И я придумаю как…
Первой мыслью было то, что она приехала за наследством. Бабушка не раз при мне говорила, что хочет разделить дом поровну между нами. Я не могу этого допустить. Если Ева сможет приезжать сюда со своим мужем на правах хозяйки, я сорвусь. Убью этого ублюдка. Я не позволю больше ломать меня, издеваться. Но я слишком слаб перед ней. Мои чувства – мой бич, моя открытая рана, в которую она тыкает, издеваясь, своими крохотными пальчиками и даже не понимает этого.
Столько лет я усердно воспитывал и лелеял ненависть к ней. Ни разу она не интересовалась, каково мне жить без нее. Не передала ни одного привета, теплого слова. А ведь с детства твердила о своей любви. Которая, как выяснилось, ничего не стоила. Даже выеденного яйца.
Все было только ради денег. Проклятой бумаги!
Я решил держать свои желания в узде. Целый день провел на работе, чуть отвлекся. Я планировал остаться ночевать в своей городской квартире. И вообще стараться меньше появляться в доме, пока там находилась Ева.
Но ноги сами вели меня обратно. И во второй вечер, я вернулся снова в семейное имение.
Я переоделся и тихо заглянул в комнату Евы. Девчонки не было у себя. Понятно, она целый день провела с бабушкой. Внушает ей отписать побольше имущества в наследство. Если б она не притворялась пай девочкой, а сразу призналась, что хочет свою долю, возможно, я б меньше злился. Но она была настолько коварна, что умело прикрывалась любовью к наивной старушке.
Я спустился на кухню и достал себе еды. Ева оказалась внизу, смотрела телевизор в гостинной и дремала. Ее присутствие напрягало меня. Но дом мой, и я не собираюсь прятаться от нее.
Наглости Евы не было предела. Услышав, что я в кухне, она, как хозяйка, зашла и достала сендвичи из холодильника, сделала себе чай. Я невольно залюбовался ее хрупкой фигурой, длинной косой, которая ласкала поясницу. Хотелось бы мне тоже так провести рукой вдоль ее позвоночника, ощутить мягкость бархатной кожи под пальцами.
А она собралась просто выйти с едой, проигнорировать меня. Я среагировал мгновенно, преградил ей путь к отступлению и схватил ее за руки. У чертовки такие тонкие запястья, что я двумя пальцами обхватил их полностью. Я хотел ее и уже мысленно разложил на столе, сорвал неприметную одежду и вошел в нее по самые яйца…
А в реальности просто склонился ниже к ее кукольному личику с огромными зелеными глазами. Ева нервно облизала губы.
Наша словестная перепалка становилась яростнее. Но я смотрел лишь на ее губы. Думал, интересно, они такие же мягкие и сладкие, как я помню… Ведь с нашей единственной ночи прошло уже столько долгих лет.
В какой то момент я не сдержался. Слишком она была в моей власти. И да, я воспользовался ей! Я накрыл ее губы жадным поцелуем. Требовательно проник языком в ее влажный ротик.
Ммм, конфетка. Как была сладкой сукой, так и осталась, даже лучше. Я слетел с катушек, мне хотелось сожрать ее, задрать к чертям эту простую футболку, покрыть ее грудь поцелуями.
Всего одно касание к этой сладкой изменщице, и я весь горю. Ни одна женщина кроме нее не вызвала за столько лет во мне такое жгучее желание. Я предавался греху в разных интерпретациях, старался утолить свой адский голод несколькими партнершами. Но Еву я хотел сейчас без цензуры, без долгих прелюдий. В груди жгло, сердце оживало.
Я отпустил ее, думая, что девчонка сразу вырвется, сбежит. А она ответила на поцелуй, сама потянулась ко мне. Окончательно ввела меня в заблуждение, снова дала надежду. Хитрая сука, манипуляторша…
Глава 29
Когда в наших легких закончился воздух и губы с трудом оторвались друг от друга, я пошатнулся, как пьяный. Мне ее было мало.
Ева вырвалась и убежала. Уже в дверях остановилась и выплюнула, что я подонок, и она ненавидит меня.
Вот ее истинное лицо. Лживая, лицемерная шлюха. Только что сама целовала меня, а тут же кричит о своей ненависти и принебрежении мной. Другие женщины мечтают, чтоб я на них просто глянул, выделил из толпы. А эта, детдомовская королевна, мать ее, чихать хотела на мои чувства.
Взял ее чашку со стола и плюнул в нее. Вот, что я думаю о ее лицемерии. Ева вернулась и ее глаза запылали злостью и яростью, ноздри раздуваются, пухлые губки сложила в брезгливом выражении. Я усмехнулся. Амазонка, чтоб ее. Член налился тяжестью при одном ее вздохе. В ушах стучит, хочу. Хочу.
А эта сучка удалира по чашке и вывернула на меня кипяток.
Пелена спала с моих глаз, я кинулся за ней. Все, она нарвалась. Буду трахать ее всю ночь, пока всю спесь не выебу. Достала она меня своей неприступностью.
Проворная девчонка забежала в комнату и закрылась прямо перед моим носом. Какая неудача…
Я мог бы вынести ее дверь одним ударом. Остановили слабые стоны из комнаты бабушки. Такой стресс старушке ни к чему. Грохот выбиваемой двери, а потом крики Евы, ее точно разбудят. Уткнулся лбом в дверь манящей меня спальни. Чтоб ее… Эту заразу. Еще и глумится, говорит со мной через мнимую защиту, предлагает игнорировать друг друга.
Усмехнулся зло, конечно, Ева, игнорировать ты хорошо умеешь, я это уже знаю. Ударил в сердцах дверь и как был в мокром помчался на улицу. Прыгнул в машину и поехал к Даше спустить пар.
Благо, что всегда под рукой покладистая и ничего не требующая девка.
Даша уже готовилась ко сну. Я влетел к ней в квартиру разъяренный и возбужденный до предела.
Даша покорно сносила мою грубость, ничего не говоря. В эту ночь я трахал ее жестко, отрывался за отказ Евы. Долго не мог кончить, как ни крутил податливую сучку. Член казалось просто разорвется от перенапряжения. Только когда представил Еву под собой, получил долгожданную разрядку и уснул.
А утром Даша долго смотрела на меня, сказала, что с появлением сестренки, я очень изменился. Стал другим. Чтоб не слушать бабский треп, сразу от нее уехал. У нас с ней негласное правило, я трахаю, она молчит. Что изменилось в ее мыслях, что она решила, будто имеет право трахать мой мозг. Так не пойдет…
Даша перехватила меня после работы, разодетая, как блядь. В коротком блестящем платье и на высоченных каблуках. Почувствовала приближение соперницы, навела марафет. Мне стало смешно. Меня не завлечь голым телом, тем более ей. Что я там не видел!
Но решил подыграть ей, сделал пару дежурных комплиментов. Она сказала, что хочет поехать ко мне. Понятно, решила врага увидеть в лицо и победить. Что ж я не против поставить на место Еву, которая измотала меня своим присутствием.
Мы приехали домой поздно. Везде царила тишина. Дверь в комнату Евы была приоткрыта. Я невольно заглянул. Пусто. Она опять была с бабушкой. Неприятное чувство ревности кольнуло. Неужели она и впрям так любит старушку, что проводит все время с ней…
Любит всех, кроме меня…
Даша специально вела себя громко и ржала своим дебильным смехом. Клеилась ко мне прямо в коридоре. Я пытался затолкать ее к себе в комнату, заткнуть ей рот членом, потому что смех ее меня прям бесил.
Ева выглянула в коридор. Заспанная, такая уютная и красивая. Я замер, любуясь красавицей. Закрытое зеленое платье, облегало ее фигуру. Она похудела за эти дни, а под глазами залегли синяки. Малышка нервничает, переживает за бабушку. Захотелось обнять, приласкать и утешить ее. Но я уже не мог выйти из образа. Ева двинулась нам навстречу, грациозно двигая круглыми бедрами, длинные волосы переливались янтарным блеском в приглушенном свете ламп. Нежный румянец на щеках и чуть припухшие губы от вчерашних поцелуев. Я поколол ее своей жесткой щетиной. Улыбнулся при этом воспоминании, двинулся к ней. Она тянет меня, как магнит, даже плевать, что рядом Даша. Один жест королевы и жалкая подделка слетит по ступеням обратно в ад.
Но Ева прошла мимо в свою комнату, попросила нас не шуметь. Опять умакнула своим равнодушием! Сука!
Так не пойдет, я завелся не на шутку, готов зайти за ней следом и захлопнуть дверь перед вездесущим носом Даши.
Я снова сорвался, оскорблял ее. Униженние гордости единственное, что мне достается! Добиваю хрупкую жертву. Предлагаю тройничок с Дашей. Специально. Хочу втоптать в грязь остатки ее невинной души. Ангельской. Прям вижу за плечами крылья. А подо мной земля горит. Ад затягивает.
Ева оскорбляла меня больным извращенцем, хоть и трусилась рядом, как лист на ветру.
Не могу ее сейчас сломать. Не готов. Отпустил добычу…
Ева быстро спряталась за дверью, обиженная на меня. Пусть так, лучше, чтоб она знала насколько я прогнил и ничтожен. Она никогда не примет меня.
Даша в ярости кричала, зачем я отпустил Еву. Почему пощадил. Могли ведь прямо сейчас надругаться и сломать ее волю. Втоптать в топкое болото, из которого ей не выбраться. Стоило лишь протянуть руку, взять силой то, что она никогда не даст по доброй воли.
Но я так не захотел. Не знаю почему. Просто не смог. Слишком сильно люблю ее, эту гордую суку…
Я пообещал Даше, что она рассчитается за все. Что прийдет время, и я все организую. Хочет надругаться над ее честью. Получит. Я придумал план. Затащить ее в наш клуб, в нашу оргию. Трахнуть при всех, пустить по рукам.
Даша завелась, я вижу, как ее пустые глаза загорелись алчным азартом. На положительные эмоции она не способна. А вот позлорадствовать и глумиться всегда пожалуйста. Мне становится горько от того, что я ей уготовил. Но иначе я не смогу избавиться от своей больной зависимости. Возможно, если увижу, как она трахается на моих глазах с другими мужиками, меня попустит. Больше она не будет для меня чистой и непорочной. Станет шлюхой, займет место ниже плинтуса. Я тогда не смогу продолжать любить ее. Только и себя я возненавижу. Ну что ж такова плата за вход во врата подземного царства. Ад, жди меня…
Условно даю Еве время. Я решил не донимать ее. Дать расслабиться, поверить в то, что я могу быть заботливым и хорошим.
В случае с ней мне не тяжело.
На следующий день я снова вижу, как она целый день проводит у постели умирающей старушки. Я мрачнею при мысли, что она ее искренне любит. Вот, оказывается, как Ева умеет любить. Самоотверженно и сильно. Даже ненависть ко мне не способна заставить ее уехать.
Я уже понимаю, что все это не из-за наследства и не показное. Я научился разбираться в людях. Их гниль могу распознать даже на запах. А тут чистая привязанность, откровенное самопожертвование. Я горюю над тем, что не умираю я. Что это не со мной она проводит целые дни, не мне читает и помогает преодолеть боль. Но если б она видела и понимала, насколько я вымотался и нуждаюсь в ее внимании, она точно сжалилась бы. Хоть, возможно, в ее сердце уже нет места такому подонку, как я. И от этого еще противнее. От самого себя блевать хочется…
И за безразличие Евы, ненавижу ее и себя!
Глава 30
Нужно втереться Еве в доверие.
Приготовлю ужин и заставлю провести время со мной. Бабушку целый день лихорадило, и она ухаживала за ней. Я знаю, спросил у сиделки перед уходом. Женщина так тепло отозвалась "о внучке", что ревность меня снова начала разъедать. Ева всем нравится. Завоевывает расположение своей искренностью, чистотой.
Так и с детства, все миловались малышкой. То, что я для всех плохой, мне плевать. Раздражает, что Ева старается понравиться не мне. Для нее я пустое место, моральный урод, эгоист.
Я жду ее, но она решила остаться ночевать голодная. Наступаю на горло своей гордости, иду за ней. Трясусь как подросток перед первым свиданием. Вхожу в комнату больной.
Ева встает мне навстречу, растрепанная, усталая и при этом необыкновенно милая. Мне хочется сжать ее в своих лапах, утащить в логово ее истерзанное тело, не слазить с нее никогда.
Бабушка спит, я вывожу Еву.
Она настолько вымоталась за день, что на лестнице чуть не упала. Я мигом подхватил ее на руки.
Блядь, она как пушинка. Высохла от нервов и без еды. Я действительно урод и эгоист. Все время думал только о себе. Ни разу не задался вопросом, а как ей, рядом с таким чудовищем и умирающей любимой бабушкой.
Бережно прижимаю ее к себе. Она моя драгоценность, единственное, что мне важно в жизни. Даже отрицать глупо. Она моя жизнь. Мой воздух. Моя любовь.
– Почему ты меня ненавидишь, – еле шепчет малышка, но я ее хорошо слышу. Смотрю на нее долго. Она искренняя сейчас. Неужели тоже ко мне что то чувствует… Даже надеяться боюсь. Чтоб опять не обламаться…
Хочется закричать о том, что люблю ее. Все эти годы были для меня пусты и безлики. Только она мое спасение и шанс на нормальную жизнь. Но я вижу, что рано мне ей что то говорить. Она не поверит.
С трудом отпускаю ее от себя. Чувствую на своей коже ее запах. Вдыхаю, впитываю его. Не хочу с ним прощаться.
Ева слишком слаба. Заставляю ее поесть, набраться сил. Постепенно ее впалые щеки розовеют. Она разгибает спину, садится ровнее. Я любуюсь каждым ее движением. Просто не могу оторвать взгляда. Я соскучился за эти долгие годы. Когда то она липла ко мне в детстве. Думала, что мне это не нравится, но в силу своей наивности и возраста, все равно старалась угодить и заслужить мое внимание.
Если б она знала, как сильно всегда нравилась мне. Как я сходил с ума от желания заняться с ней сексом. Но я держался, ведь она была гораздо младше меня. А я уже был слишком опытен, разбалован женским вниманием. Я не смог бы ходить с ней за ручку под луной, бегать в кино и целоваться, не требуя большего. Я хотел ее трахать, всегда и много. Осознание моей порочной тяги сдерживало меня, не давало растерзать ее. Тогда, двенадцать лет назад, я еще не осознавал насколько мои чувства к ней глубоки и искренни. Я боялся обидеть ее, не оправдать надежды. А потом, когда она сама ко мне пришла в кровать, голая и податливая, такая сладкая, я не сдержался. За всю мою жизнь это был лучший секс. С ней.
А она обманула. Сбежала. Не она обиделась, а меня обидела. Вот так урок на всю жизнь. Зато я точно понял, что люблю ее. Эту ангельскую совратительницу.
Ева доела и встала намереваясь уйти спать. Не могу, не хочу ее отпускать. Прошу лишь о поцелуе. Знаю, что откажет, но я решил позлить ее. Увидеть в мой адрес хоть негативные эмоции.
А Ева поколебалась мгновегие и сама потянулась ко мне. Я опешил от ее нежности. Мягкой и сладкой, как нуга. Ева поцеловала меня первая. В штанах праздник, член улыбается. А я, как прирученный зверь, виляю хвостом и безумно рад ее ласке. Набрасываюсь на ее губы. Голодный, мне мало. Хочу растерзать, подмять под себя. Но она слишком слаба. Боюсь, что сейчас точно не выдержит моего напора. Отпускаю ее, а сам шатаюсь.
– Спокойной ночи, Камиль, – вещает нежный вкрадчивый голосок. Хитрая сучка, чувствует власть надо мной. Уходит в свою комнату.
Я стоял, как вкопанный. Не знаю сколько прошло времени. На губах чувствую ее мягкость, вкус полевых цветов, запах лекарств, которыми она за день пропиталась. Ловлю себя на мысли, что улыбаюсь, как последний придурок.
Не могу совладать с искушением. Меня влечет магическая сила, страсть, желание. Поднимаюсь быстро на второй этаж. Подхожу к двери в ее спальню. Ева сама меня поцеловала, дала шанс. Я легонько касаюсь ручки на двери. Боюсь, что она рассыпится, стоит мне приложить хоть долю бушующей во мне силы. Осторожно поворачиваю, не дышу. Боюсь спугнуть миг откровения, испугать ее. Представляю, как нежная малышка снова тянет ко мне свои руки, обнимает за шею. Треплет холку. Готов быть ее верным псом, лишь бы гладила, целовала, позволяла себя касаться.
Но облом ждет меня. Дверь закрыта. Дергаю сильнее. Нихуя. Ева закрылась. Поиграла, распалила и снова обломала. Криво усмехаюсь. Неужели я рассчитывал на ее капитуляцию. Придурок. Пробую открыть дверь еще раз. Все по прежнему. Тихо стучу, мысленно молю пустить в святилище. Подпустить к желанному телу. Но Ева не ждет меня. Скорее всего отключилась от усталости и спит. Ну что ж, времени еще много. Я добьюсь своего.
Спал я в ту ночь ужасно. Крутился и метался по кровати, как в лихорадке. Мутные сны, бред и вспышки больного сознания скорее вымотали меня, чем дали расслабиться и отдохнуть.
Громкий крик заставил резко вскочить с постели. На ходу разлипая опухшие глаза, кинулся в коридор. Это кричит и стонет Ева. Что случилось? Кто обидел? Разорву любого за нее.
Вбегаю в комнату девчонки, ее нет. Понимаю, что звуки идут из бабушкиной комнаты. Бегу туда, раскрываю быстро дверь. И вижу жуткую картину. Моя Ева на кровати верхом на старушке, пытается сделатьей массаж сердца. Бьет кулачками по высохшей груди и воет. Так пронзительно и громко, что барабанные перепонки готовы лопнуть, а сердце разорваться от горя.
– Ева, перестань, она мертва, – подхожу ближе и понимаю, что этот день настал. Умерла бабушка, отмучалась.
Девчонка сползает с кровати, всхлипывает и падает на пол. Бросаюсь к ней, прижимаю к груди. Она даже не пытается отшатнуться. Жмется как маленький котенок. Я глажу ее мягкие длинные волосы, косаюсь губами макушки. Смотрю на мертвую бабушку. Последняя родственница, отдала концы. Ушла в лучший мир к матери и отцу. Ей так лучше, слишком долго бедняга мучалась, болела. Лежала не вставая столько долгих месяцев. Я понимаю, что она сама устала и мечтала об избавлении. Только Еве это не объяснить. Девчонка уткнулась в мою грудь и рыдает, пропитывает мою футболку солеными слезами. Горюет искренне, не наигранно. Я чувствую, как дрожит хрупкое тело.
Постепенно приходим в себя, поднимается. Ева в одной прозрачной рубашке. Мои мысли бегут не в том направлении. Четко вижу очертания ее полной груди, острые соски, натягивающие ткань. Советую ей одеться. Иначе сорвусь прямо тут у постели умершей. Это перебор, так нельзя. Я словно животное, рядом с ней живу на инстинктах.
Ева смущается, краснеет и уходит в свою комнату переодеться.
Я остаюсь наедине с бабушкой. Сажусь на кровать, беру ее высохшую холодную руку в свои ладони. Целую и прощаюсь. Она была хорошим человеком. Мудрым и добрым. Она заслуживает вечную память…
Хлопоты по организации похорон я взвалил полностью на себя. Ева лишь страдала и плакала. Я не мог ее успокоить или утешить, видел как тяжело она переживает потерю. После поминального ужина, я вернулся домой. Долго бродил по пустым комнатам. Искал ее. Но Ева уехала. Снова сбежала, бросив меня одного.
Но в этот раз оставила записку на холодильнике
" Спасибо, Камиль, что в последние дни не изводил меня и вел себя нормально. Я оценила, как тебе было тяжело через чувство ненависти ко мне, не срываться и заботиться, поддерживать в такой тяжелый час. Мне жаль, что у нас не получается нормальной дружбы. Возможно, со временем ты сможешь принять приютскую сиротку в свое сердце и позволишь себе относиться ко мне с меньшим раздражением.
В любом случае, я рада, что была частью твоей семьи. Желаю тебе удачи. Ева"
Я усмехнулся. Слова "дружба", "ненависть", "принять в сердце" въелись в память. Ровный почерк, несколько строк на клочке бумаги. По ее мнению, это и есть благодарность, которую я заслужил.
Сучка…
