Текст книги "Однажды в лифте (СИ)"

Автор книги: Анна Шнайдер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

16

Анна

Вернувшись домой и покормив Альфонса – да, пожалела я его, пожалела, но их попробуй не пожалей! – я решила позвонить маме с бабушкой. Перед этим постояла перед зеркалом, произнесла пару фраз – вроде ничего так, голос бодрячком… может, и не запалят.

Трубку домашнего телефона сняла бабушка.

– Алло, бабуль? С наступившим тебя!

– Да, моя настурция, – проскрипела она в трубку. С детства называла меня так. И никогда не признавалась, почему. – И тебя с очередным годом нашей никчёмной жизни.

Я фыркнула. Да, своё дурное чувство юмора я унаследовала от бабушки.

– Одна радость, Нюшенька, что ты в прошедшем году всё-таки разошлась с Олежкой. Вот в наступившем чтобы нашла себе ухажёра! Качественного такого.

Качественного, значит… Интересно, кто из этих двоих – Павел или Дятел – понравился бы бабуле больше?

– Вообще мама сказала, ты там уже себе кого-то отрыла. Кого?

Отрыла, да… Как хрюшка трюфель.

– Да так, бабуль. Ничего особенного. И пока это всё несерьёзно.

– Тогда не забывай про предохранение, – сказала бабушка назидательно. – А то от таких несерьёзных дети знаешь как серьёзно получаются?

– Знаю, бабуль. Мне всё-таки уже двадцать пять, а не пять.

– Невелика разница для моих восьмидесяти.

Это точно.

– Где там мама-то?

– Дрыхнет, где же ещё. С утра проснулась, побыла аристократкой – выпила бокал шампанского, съела парочку конфет, – и опять спать. – Бабушка фыркнула и мстительно предложила: – Разбудить?

– Да не надо. Я вечером позвоню, когда она проснётся. И в гости завтра к вам приеду с подарками.

– Гости – это хорошо. Приезжай, настурция. И мальчика своего привози.

Я хотела спросить «какого мальчика?», потом поняла. Но решила состроить из себя… хм, настурцию.

– Конечно, привезу. Афоня будет рад поноситься по вашей квартире.

– Хитрованка, – захихикала бабушка. – Я про другого мальчика. Который несерьёзный.

– Будете серьёзить?

– Посмотрим. Может, сразу отбракуем. Я вот когда-то промолчала по поводу Олега, теперь жалею. А вдруг ты бы передумала за него замуж выходить?

– Вряд ли. Скорее, обиделась бы на тебя.

– Поэтому и промолчала, – бабуля вздохнула. – Эх, и почему в двадцать лет нету столько же мозгов, сколько в восемьдесят?

– Посмотри на это с другой стороны. Склероза тоже нету.

– А склероз – это не так уж и плохо, Нюшенька. Знаешь, как интересно жить, когда не помнишь, что и куда положил? Полдня ищешь. Да не будь у меня склерозу, я бы со скуки уже померла.

Я улыбнулась, вспоминая, сколько раз в неделю бабушка теряет свои очки. Это её любимый объект для поисков.

– В общем, договорились. Завтра приеду с Альфонсом.

– Договорились, – согласилась бабушка покладисто. Мама на её месте уже кричала бы: «Никаких собак в квартире!». Собственно, именно так она кричала всё моё детство. – Целую, внучка.

– И я тебя, бабуль.

17

Альфонс сидел на подстилке и лениво грыз косточку. Я наклонилась и погладила его по голове. Конечно, никуда я своё чудовище завтра не повезу, зачем же мучить?

Всю сознательную – впрочем, бессознательную тоже, – жизнь я мечтала о собаке. Но мне не разрешали. Точнее, бабушка была не против, а вот мама… Мама категорически запрещала иметь животных в доме, и теперь я понимаю, почему.

Папа умер, когда мне было пять, и она, оставшись одна, очень уставала. Собаки и кошки – это круглосуточная шерсть и каждодневная уборка, маме не хотелось заниматься ещё и этим. Моё воспитание было для неё первичным. Кроме того, она не настолько любит животных, в отличие от меня.

Я замирала и расплывалась в улыбке, когда видела на улице собаку. Любую собаку. И даже после того, как одна из них меня слегка укусила – мама обрадовалась, думала, дочь поумнеет, – я не перестала любить этих прекрасных преданных существ.

Мы с Олегом только-только поженились и переехали в эту квартиру – бабушкино наследство – когда я, выбрасывая мусор, вдруг услышала жалобный скулёж из глубины мусорного бака.

Я нырнула туда с головой, не сомневаясь, и достала замотанную скотчем картонную коробку, внутри которой оказались пять крошечных щенков. Четверо были мертвы, но пятый – жив.

Олег был в шоке, когда я, воняющая помойкой, принесла домой собаку. Но квартира была моя, и он смирился.

– Я сама буду с ним гулять, – отмахнулась я на все возражения мужа. – Если выживет, конечно.

Афоня выжил. И стал моим самым преданным другом.

Когда ушёл Олег, он целую ночь лежал рядом с кроватью и лизал мои пальцы.

18

Андрей

Холодильник имел совсем не новогодний вид и радостно взирал на Андрея почти чистыми полками.

Сосиски, банка с зелёным горошком, молоко – кажется, прокисшее, – два яйца и пельмени в морозилке – вот и всё богатство. А, ещё банка абрикосового варенья.

Надо бы сходить в магазин, купить что-нибудь нормальное, праздник всё-таки, а у него тут сосиски да пельмени… Салат сделать, пюре картофельное, курицу запечь или стейк пожарить. И сыр с плесенью купить, да…

Андрей мечтательно облизнулся. Всевозможные сыры с плесенью – это была его слабость, и чем вонючее сыр, тем сильнее слабость. А уж теперь, после введения санкций, поиск хорошего сыра с плесенью стал настоящим квестом.

Быстренько проглотив пару сосисок, Андрей оделся и побежал в ближайший супермаркет. Набрал полную тележку еды, в том числе взял на развес два больших куска сыра с плесенью – белой и голубой. Воняли они знатно.

Кассир смотрела на него, как на сумасшедшего. Нет, не из-за сыров – ей явно было непонятно, почему он набирает столько праздничной еды, ведь 31 декабря было накануне.

– Я вчера не отмечал, – пояснил Андрей извиняющим тоном. – Сегодня вот хочу.

– Работали? – поинтересовалась кассир, пожилая женщина с красными от недосыпа после праздника глазами.

– Ага.

– А я в прошлом году работала на 31 декабря. Вот это был кошмар. А 1 января – халява, как говорит мой внук. Вы у меня сегодня то ли пятый, то ли шестой покупатель, но предыдущие товарищи брали выпивку и сигареты.

– Странно, что не рассол, – пошутил Андрей, доставая из кошелька банковскую карточку. – Хотя ещё и не вечер.

Расплатившись, он поспешил домой – готовить себе новогодний стол. Утренние сосиски впрок явно не пошли и есть хотелось уже зверски.

Неуверенно потоптавшись возле лифтов, Андрей всё-таки рискнул – уж очень не хотелось топать пешком на свой этаж – и нажал кнопку.

Громыхая, словно гроб на колёсиках, секунд через десять открыл двери хорошо знакомый ночной предатель. Андрей вздохнул. Кто не рискует, тот не пьёт шампанского, как известно… Ну и в конце концов, не может же он каждый день застревать?!

Рассудив так, Андрей вошёл внутрь. Нажал на кнопку с цифрой 9, двери начали закрываться, и уже когда почти закрылись, снаружи раздался писк:

– Стойте, стойте! – и в лифт, толкнув плечом закрывающиеся створки, влетела мармышка.

С ума сойти. Это что, типа работа над ошибками?..

19

Анна

Вот же ёпсель мопсель!!!

Это не к добру, точно не к добру. Стопудов есть такая примета – не садись с Дятлом в лифт, иначе застрянешь. Надо отсюда выметаться…

Но пока я рассуждала, сосед быстро нажал кнопку закрывания дверей, а потом – десятого этажа. Решил доставить даму до двери, а самому спуститься? А, неважно…

– Останови эту адскую машину, я выйду!

– Зачем? – Дятел сделал вид, что ничего не понимает. – Пусть едет. Не надо его лишний раз беспокоить, а то мало ли…

– Вот именно! Да лучше бы я пешком шла!

Словно услышав мой душераздирающий вопль, лифт вздрогнул, фыркнул, хмыкнул, чихнул и завис.

Сходила, блин, в аптеку за витаминами… Это ж надо было так облажаться второй раз за сутки!

– А примета-то работает, – пробормотал Дятел, подходя к панели с кнопками. – Как Новый год встретишь…

Я заскрежетала зубами от злости. Хватит с меня этих примет!! Буду худеть – давно пора – и ходить пешком на десятый этаж. Альфонс будет рад, и даже очень.

Главное – не сдохнуть, а там уж как-нибудь приспособимся.

20

Андрей

Мармышка смотрела на него так враждебно, будто это именно он остановил лифт. Даже смешно. Хотя чему он вообще радуется? Что вновь застрял в лифтовой шахте во время новогодних праздников? Вчерашний – хотя нет, сегодняшний – Палыч ещё, небось, не проспался.

– Шо, опять? – возмутилась та же диспетчер. – Вы там чего, танцуете в этом лифте?

«Трахаемся», – подумал Андрей мрачно, но вслух ответил:

– Нет. Мы в нём застреваем.

Женщина подумала и ответила:

– Ладно, ждите, сейчас придут, вынут вас.

– Интересно, сейчас – это когда? – пробормотала мармышка. – В этом году или уже в следующем? Хотя… риторический вопрос. Хм… а чем это так воняет?

Андрей поводил носом.

– Я ничего не чувствую.

– Да ладно, – мармышка нахмурилась, раздувая ноздри. – Пахнет, как… чёрт, я даже не знаю… Как ссаные тряпки или грязные носки…

И тут он понял, о чём она.

– А-а-а… Это сыр.

Соседка вытаращила глаза.

– Какой ещё сыр?!

– С плесенью.

– Фу-у-у! – она демонстративно зажала нос. – Так это от тебя воняет!

21

Анна

Терпеть не могу эти дурацкие сыры с плесенью. Маленький кусочек – а вони на весь холодильник. Любит у нас это безобразие на работе одна сотрудница, и как принесёт, так впечатление, что в холодильнике в буквальном смысле мышь повесилась и теперь разлагается.

Ну бяка же!

– Не от меня, а от сыра.

– Сыр у тебя, значит – от тебя!

– Слушай, – Дятел явно начал злиться, – почему ты такая раздражительная? Тебя парень бросил?

Я так опешила, что забыла про сыр.

– Почему это?

– Что – почему? Почему бросил или почему раздражительная?

– Нет! Почему это ты так думаешь?

– Да потому что у тебя все симптомы недотраха!

Ух…

– Вонючка ты. Как твой сыр, – сказала я, отворачиваясь. – Придумал недотрах… Да ты меня вчера в этот пол так вколачивал, что на год вперёд хватит!

– Вот потому и вколачивал, видимо, что тебя парень бросил, да? – насмешливо сказала эта ехидна. – Иначе он уже заявился бы ко мне в квартиру с дробовиком.

– Больно ты нам нужен. Потом ещё сидеть из-за тебя, дятла недоделанного.

– Почему это дятла?

– Да потому что ты дятел, целыми днями то стучишь, то сверлишь! И питаешься, наверное, червячками в стенах. Закусываешь их сыром с плесенью!

К моему удивлению, сосед не разозлился, а рассмеялся. И вместо того, чтобы свернуть с намеченного пути, остался на нём, спросив:

– Так ты, получается, своему парню ничего про наш секс не рассказала?

И кем он меня считает, интересно знать? Трахаться с другим, имея парня – в моём случае мужа – это…

Вот убила бы!

– Рассказала. Он предложил устроить тройничок.

Судя по ошарашенному молчанию, такого ответа Дятел не ожидал. Так тебе, вонючка!

– Ты сейчас серьёзно или шутишь?

– Такими вещами не шутят! – я всё-таки повернулась к соседу лицом и округлила глаза. – Ты что! Тройничок – это очень серьёзно! Ты с какого боку предпочитаешь, с переднего или заднего?

Сосед скрестил руки на груди, глядя на меня с укоризной.

– Шутишь, мармышка.

Секунду я молчала, переваривая услышанное.

А потом завопила:

– Кто-о-о-о?!

22

Андрей

Ах, как сладка оказалась месть!

– Мармышка. Мартышка и мышка в одном лице. Это ты.

Она всё молчала, только глаза таращила, напоминая уже не мармышку, а какого-нибудь долгопята.

– По-моему, оригинальнее, чем твой дятел.

Она очнулась и, процедив:

– Гораздо! – бросилась на Андрея, явно чтобы выцарапать глаза или задушить.

У мармышки было несколько секунд форы, пока он освобождал руки от сумок, и она успела мазнуть кулаком ему по скуле. Но потом Андрей сжал её в объятиях и, оттеснив к стене, поцеловал.

Она укусила его за нижнюю губу, пошла кровь, и солёно-сладкий вкус заполнил рот, почему-то возбуждая сильнее. И это сопротивление – руками мармышка пыталась оттолкнуть его от себя – тоже.

Куртка чертовски мешалась, и Андрей сбросил её на сумки, не отрываясь от соседкиных губ, потом начал стаскивать верхнюю одежду и с неё, но она так вертелась, что он плюнул – и, притеснив девушку к стене как можно плотнее, обеими ладонями сжал грудь, одновременно с этим погружаясь языком в сладкий и мягкий рот.

Он и не понял, в какой момент мармышкино сопротивление превратилось в осторожную ласку. Она тихонько погладила его одной ладонью по затылку, а вторую положила на плечо, и это оказалось настолько приятно, что Андрей застонал, не отрываясь от её губ и груди с острыми сосками, которые было так восхитительно возбуждающе сжимать…

…Они даже не заметили, как двери лифта раздвинулись с оглушительным грохотом, и кто-то весело и пьяно произнёс:

– Оп-па! Интим!

23

Анна

Вчерашний Палыч заявился, как снег на голову. И с одной стороны, я этого человека-торта готова была убить за то, что так рано нас освободил – между ног-то уже горело всё – и в то же время была ему благодарна. Ни к чему это, ни к чему!

Но у Дятла, наверное, во рту какой-нибудь наркотик или афродизиак. А как ещё можно объяснить то, что я теряю голову от его поцелуев?

Я, конечно, люблю целоваться, но не до такой же степени… Я ведь даже не знаю, как его зовут!

И эта «мармышка»… Убила бы гада!

Когда Палыч радостно возопил про интим, мы с Дятлом отшатнулись друг от друга, и я при этом ударилась головой о стенку лифта. Зашипев, потёрла затылок и посмотрела на соседа, наверное, с ненавистью – по крайней мере он от этого моего взгляда вздрогнул.

Господи, спасибо, что ты на этот раз не дал нам… э-э-э… полураздеться. Вот Палыч был бы счастлив. Ещё и телефон бы достал – запечатлеть прекрасную картину «Голожопые в лифте».

И мы с Дятлом потом были бы звёздами инстаграма. Хотя… не уверена, что Палыч слышал про инстаграм…

– Ну и прально, прально, – продолжал радоваться наш дважды спаситель, – чем ещё заниматься, мля, когда в лифте застреваешь!

– Можно на стенах рисовать, – предложила я, застёгивая куртку наглухо, до самой шеи. Не знаю даже, зачем, в лифте было жарковато – особенно после случившегося, – да и домой скоро приеду, но… Так я, наверное, чувствовала себя более защищённой. От Дятла, который решил, что будет долбить не только свою квартиру, но и меня.

– Я те нарисую, мля! – погрозил мне пальцем человек-торт. Хотя… он скорее человек-перегар. – Я тя тогда из этого лифта не выпущу, пока не отмоешь!

– Не волнуйтесь, – вмешался соседушка. – У нас нет с собой ничего, чем рисовать на стенах можно.

– На стенах рисовать можно всем, – возразила я. – Я вот в детстве творогом рисовала, а мой троюродный братик – собственными какашками.

– Фу, – хором сказали Дятел и Палыч.

– Фу, – подтвердила я. – Но зато его мама теперь говорит, что это была его первая в жизни инсталляция. Художником вырос.

– Инста… что? – переспросил сосед, пока человек-перегар просто молча моргал. – Я знаю только инстаграм.

– Да это почти то же самое, – ответила я и, отодвинув в сторону сначала Дятла, а потом и Палыча, выбралась наружу. – Только инсталляция.

24

Андрей

Мармышка так быстро свинтила вверх по лестнице, что Андрей и глазом моргнуть не успел. Он попытался её догнать, поначалу полагая, что это получится довольно легко – всё-таки ноги у него были в два раза длиннее, – но не вышло. Соседка будто включила сверхскорость.

Не вышло у них работы над ошибками. Точнее, у него не вышло. Хотел ведь извиниться, но… вместо этого опять напортачил.

Что-то это ему напоминало, и Андрей, разгружая продукты, пытался понять, что именно. Вспомнил, когда достал из пакета упаковку с зефиром в шоколаде, который собирался завтра отвезти маме и Карише. Сестра такой зефир обожала.

– А меня в школе один мальчик за волосы хватает и дразнит, – жаловалась она брату и матери пару недель назад. – Дёрнет за косичку и убежит! Вот зачем?

– Не зачем, а почему, – ответила мама наставительно. – Потому что влюбился. Ты у него так и спроси в следующий раз.

– Как – так?

– «Ты что, влюбился?»

Андрей хмыкнул и, отойдя от холодильника, посмотрел на себя в зеркало.

Да уж… Он, конечно, полный идиот.

Но ведь действительно влюбился!

25

Анна

Ненавижу.

Нет, не Дятла. Хотя его тоже. Посуду мыть ненавижу!

Вот чем плохи эти дурацкие праздники. Столы столами, но посуда эта…

Помню, года через два нашей совместной жизни я заявила Олегу на свой день рождения, что праздновать мы будем, используя одноразовую посуду. Потому что я не хочу в свой праздник заниматься «любимым» делом.

Я думала, Олег скажет, что помоет всё сам. Ну логично же, разве нет? Однако…

– Помой на следующий день, – искренне заявил муженёк, заставив меня оторопеть от возмущения.

Господи, но какой же дурой я была, и как я это всё терпела пять лет! Олег, выросший в семье с мягкой, забитой отцом матерью-домохозяйкой, считал, что дело мужчины – зарабатывать деньги, а дело женщины – вести хозяйство. И плевать, что я тоже ходила на работу, и зарплата у меня была больше. Всё равно он – добытчик, а я должна вести хозяйство и от мытья посуды не отлынивать. Да и вообще…

– Подумаешь, посуда! – закатывал глаза муж. – Тоже мне, проблема, тарелки помыть.

– Вот ты и помой, – бурчала я, но Олег только нос задирал.

– Это не мужское дело!

Впрочем… понятно, почему терпела. Во-первых, «мужскими» делами в духе повесить полочку или починить кран на кухне Олег безропотно занимался и не отлынивал. Во-вторых, боялась остаться одна. В-третьих… любила его.

Серьёзно. Когда любишь – это примерно как ходить круглые сутки в тёмных очках. Видишь вокруг совершенно другие цвета. Хотя в случае с любовью очки, конечно, скорее розовые.

Зато теперь очки сняты, зрение возвращено, и я могу смотреть на нашу семейную жизнь иначе, не так, как раньше. Оказывается, из меня пытались сделать рабыню – такую же, как мама Олега, – а я сопротивлялась. Имела собственную волю, мнение, от чего-то отказывалась, спорила. Удивительно, как муж вообще прожил со мной целых пять лет… Почему раньше-то не ушёл к более покладистой мадам?

Тоже, что ли, любил?

Хм. Наверное. Надо будет спросить у бабушки, что она по этому поводу думает. Не у мамы, нет – мама начнёт лить воду в пространство и заговаривать мне зубы. А вот бабушка… Скажет, что думает. Если ей будет, что сказать, конечно.

Хотя когда в последний раз моей бабушке было нечего сказать? Что-то не припомню я такого уникального случая.

26

Андрей

Плотно поев – точнее, даже плотно обожравшись, – Андрей решил, что ему необходимо заслужить мармышкино прощение.

И как это сделать?

Наверное, надо купить цветы.

Хм. Первого января? Цветочные магазины закрыты. Если только ёлку вместо цветов притащить, но вряд ли соседка это одобрит.

Может, купить конфет?

Ага, и коньяк с лимоном в придачу. И презервативы. Джентльменский набор, так сказать… Точно подумает, что он ей на продолжение интима намекает. Андрей сам бы так подумал.

Ладно. Надо купить что-то такое, неожиданное… Что она может любить вообще?

«Собак».

От неожиданности этой очевидной мысли Андрей аж подпрыгнул. И тут же поморщился – еда в желудке тоже подпрыгнула, а потом шмякнулась обратно.

Собак, значит… Ну да. Нет, щенков дарить не нужно точно. Если она с такой любовью к собакам до сих пор не завела себе вторую, значит, не хочет. Любит, но не хочет. Надо купить что-нибудь этому… Афоне.

Прекрасно. Он в жизни не покупал подарков собакам. Женщинам, детям, даже мужчинам иногда – отцу по крайней мере точно, – но собакам… Что можно подарить собаке?

В собаках Андрей не разбирался, но у матери они когда-то были, и он решил позвонить ей.

– Алло, мам. Скажи, а что можно подарить собаке?

На том конце провода несколько секунд царило молчание.

– Андрюш, – протянула мама обеспокоенно, – ты хорошо себя чувствуешь?

– Да, отлично. Ну так? Как ты думаешь? Что можно подарить собаке?

Мама вновь помолчала.

– Ты выпил?

– Да нет же! Просто мне девушка нравится, у неё есть собака. Я хочу подарить что-нибудь её собаке!

На этот раз молчание было ещё более продолжительным.

– Андрюш… Почему собаке, а не девушке?.. Тебе же девушка нравится, а не собака…

Хм. Андрей только что понял, как это всё должно было звучать с точки зрения мамы, и развеселился.

– Ты права, конечно. Но я её ещё недостаточно знаю, чтобы что-то полноценное дарить.

– Собаку?..

– Нет, девушку. Не хочу быть банальным, типа цветы и конфеты… Хочу поразить как бы.

– А-а-а, – мама, кажется, вздохнула с облегчением. – Поняла. А что за девушка?

Ну… мама есть мама.

– Давай об этом попозже, если у меня что-то с ней получится… Так что можно подарить собаке?

– Да собаки – как дети, даже думать толком не надо. Что больше всего любят дети, ты же сам знаешь, Андрей.

Он на секунду задумался, а потом расплылся в улыбке.

– Игрушки. И сладости.

– Точно. Только в случае с собаками – не сладости, а вкусняшки. Вот и подари какую-нибудь игрушку, и к ней вкусняшку.

– Спасибо, мама, – поблагодарил Андрей искренне. – Что бы я без тебя делал?

– И не говори, Андрюш. Пропал бы!