Текст книги "Смотри в меня (СИ)"
Автор книги: Анна Мирская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
8.1 Игорь.
Дома, как всегда дурдом. Алешка кричит, требуя то ли сиську, то ли внимания, Оксана носится вокруг сына, пытаясь успокоить. Когда сил терпеть не остается, иду в кабинет и с грохотом захлопываю за собой дверь. Наливаю себе виски на два пальца и сажусь в кресло, закинув ноги на стол. Нет, с Оксаной, определенно, нужно что-то решать, также как и с Алешкой. Я, действительно, хотел ребенка и когда Оксана объявила о своей беременности, даже обрадовался, сначала. Потом радость поутихла, потому что и жена, вдруг, забеременела тоже. Надо же, один раз за последние несколько лет ее трахнул, и привет, попал. Долго думал как поступить в этой ситуации, а потом пустил все на самотек, тем более Таша, категорически, отказалась делать аборт. Так и жил все девять месяцев, навещая Оксану, но под одной крышей с женой. А потом случилось то, что случилось и ситуация разрешилась сама собой, Таша попала в психушку, а Оксана переехала в мой дом. Первые несколько дней был счастлив, а потом постоянный крик начал раздражать. Я не высыпался, из-за чего проблемы начались и в бизнесе, упустил пару выгодных для меня сделок. Это бесило, деньги уплывали из-под носа, а все из-за постоянно орущего младенца. Короче, решил, разберусь с Ташей, нужно решать и эту проблему, сейчас просто не до того. Отселю их, деньгами, конечно, помогу, но жить ни с Оксаной, ни с Алешкой больше не хочу. Но сначала Таша…
– Черт, – подпрыгиваю на месте, когда раздается звонок сотового. Я так увлекся своими мыслями, что выпал из реальности. Звонит Борисыч, и я не раздумывая отвечаю. – Докладывай.
– Игорь Анатольевич, нашел я парня, что увез Наталью Эдуардовну от ворот больницы. Говорит высадил ее через пару кварталов, – отчитывается Сергей Борисович.
– Думаешь ему можно верить? – спрашиваю с сомнением.
– Зачем ему психически больная, да еще убийца? Небось, разобрался что к чему и выбросил из машины.
– А зачем тогда он ее вообще туда посадил? Понятное дело, возле дурки не будут нормальные бабы бегать, да еще и в таком виде. У нее ведь кроме смирительной рубашки и одежды не было, – говорю раздраженно. Вроде, Борисыч профи, а мне приходится объяснять ему очевидные вещи. Сдает уже, что ли? Так увольнять нужно, зачем мне такая служба безопасности. В общем, этот вопрос тоже откладываю на потом.
– Хорошо, проверим его биографию, – слегка виновато отвечает Борисыч.
– А почему сам не додумался? – ору я. – Проверяйте, а пока...глаз с него не спускать, понял!
– Слушаюсь, – он отключается, а я кидаю телефон на стол.
– Нет, ну какие олухи, – бросаю раздраженно и иду за новой порцией виски.
В кабинете провожу еще час, обдумывая сложившуюся ситуацию. Что Ташу нужно найти, это однозначно, вариантов тут нет. В идеале, потом закормить ее лекарствами, чтобы отправилась в мир иной, даже просто овощем она мне не нужна, слишком много проблем. Пусть сдохнет, а уж на памятник я не поскуплюсь. Разболелась голова, тру руками виски и наливаю еще порцию пойла. Только устраиваюсь с удобствами, как телефон звонит вновь.
– Игорь Анатольевич, – блеет на том конце линии Борисыч. – Он пропал.
– Кто? – выпитый виски не дает сосредоточиться.
– Парень этот, Даниил Урманский. Его нигде нет, даже на фирме своей не появлялся сегодня, хотя обычно ни дня не пропускает.
– Что???? – ору в трубку. – Ее что, Урманский увез? Олухи, блять! Это бывший Ташин любовник! Конечно, он нигде ее не высаживал, она в доме была, когда ты, скотина тупая, туда приезжал.
– Извините, все исправлю. Из под земли ее достану, – чеканит Борисыч.
– Только попробуй не исправить, с волчьим билетом вылетишь на улицу. Даже супермаркет охранять не возьмут, – я отключаюсь, не слушая дальше и несколько раз, со всей дури, бью кулаком в стену. Костяшки пальцев кровоточат, но мне все равно, боли не чувствую. Меня раздирает такая злость на этих придурков, что попадись мне сейчас их начальник, минимум чем отделался бы, так это разбитой рожей.
– Оксана, – кричу, выходя из кабинета.
– Что случилось? – шепотом спрашивает она со второго этажа, перегнувшись через перила. – Алешка только уснул, можно потише?
– Ты мне в моем доме указывать будешь? – рычу я. – Сюда иди.
Я в ярости, а когда в нее впадаю мне хочется унизить кого-то, растоптать, заставить пресмыкаться, меня это успокаивает, умиротворяет. Оксана пока еще не попадала под раздачу, со злостью я справляться научился, а вот контролировать ярость не получается, да и зачем, когда вокруг столько баб, готовых за деньги вытерпеть что угодно. Обычно, в таких случаях, снимаю проститутку, а сегодня мне лень ехать, да и выпил уже прилично.
Оксана спускается, смотрит с опаской, но отказать не смеет. Правильно, между прочим, кто платит, тот и заказывает музыку, а эта курица полностью на моем обеспечении.
– Ближе, – кидаю я, когда она останавливается на последней ступеньке, расстегиваю штаны и спускаю их, вместе с трусами. Член торчит, готовый к работе, но пока мне лень слишком напрягаться. Киваю, указывая на него. – Давай, делом займись. Оксана подходит и, без лишних слов, опускается на колени. Проводит кончиком языка, а потом берет губами. Хватаю ее за лицо и с силой напираю, стараясь засунуть его как можно глубже. Чувствую, как в член упирается ее язык, пытаясь преградить мне путь, но действую лишь сильнее, яростнее. Она задыхается, пытается вырваться, а я лишь сжимаю ее щеки, заставляя пошире открыть рот. Когда это мне надоедает, оттаскиваю Оксану к дивану и, облокотив животом на боковушку, резко вхожу. Руки шарят по ее телу, лицу. Я понимаю – она плачет, но это лишь распаляет, заставляет двигаться сильнее. Когда наступает разрядка, уже полностью контролирую себя. Натягиваю штаны и бросаю:
– Сегодня Таше удалось от нас сбежать. Но мы поймаем эту суку, – Оксана никак не реагирует, продолжая висеть с голым задом на подлокотнике дивана. А я разворачиваюсь и выхожу в ночь, до ближайшего бара можно и пешком добраться.
8.2 Оксана.
Игорь давно ушел, а я лишь сейчас нахожу в себе силы встать и сходить в душ. К его жестокости в сексе давно привыкла, мне это даже нравится, но сегодня он превзошел самого себя. Скулы болят от его цепких пальцев, между ног жжет огнем. «Терпи», – говорю себе мысленно. Хотела хорошо жить и ни в чем себе не отказывать, получила, а за все в этой жизни нужно платить. Мне приходится своим телом и уязвленным самолюбием. Ничего, бывает и хуже, а это я переживу, лишь бы не возвращаться, как побитая собака, к матери. Терпеть-то я терплю, вот только сегодня, впервые за все время, позавидовала Таше. Избавилась она от этого человека, небось дышит сейчас свободно. Хотя, о чем это я? Нет, лучше завидовать кому-нибудь другому, только не ей…
Я никогда не забуду ее лицо и душераздирающий крик в тот момент, когда акушерка принесла мне на первое кормление Алешку и, отводя глаза, сообщила Таше, что ее сын умер в родах. Произошло обвитие пуповины и мальчишка просто напросто задохнулся, врачи ничем уже не смогли ему помочь. Этот крик снится мне ночами, а ее глаза, полные дикой боли, преследуют меня до сих пор. А на следующий день Таша, похоже, сошла с ума. Началось все с того, что поздно вечером я застала ее в детской палате. Таша сидела возле моего сына и тихонечко напевала ему колыбельную, поглаживая маленькую ручку, торчащую из пеленки.
– Ты что здесь делаешь? – шепотом спросила ее тогда.
– С сыном сижу, – улыбнулась мне Таша и снова запела.
– Придурошная? – удивилась я и покрутила пальцем у виска. – Это мой сын, мой и Игоря.
– Врешь! – вскочила она. – Это твой сын умер, а Игорь, он может все купить, вот и заплатил, чтобы моего тебе отдали. Я чувствую это, мой сын жив!
– А ну пошла вон отсюда, – схватила я ее за волосы и выволокла в коридор. Слова и поведение этой чокнутой меня напугали. – Чтоб больше я тебя здесь не видела, поняла.
– Я докажу, что это мой ребенок и заберу его у вас, слышишь? – решительно сказала Таша и пошла прочь. Я насторожилась, когда мы рожали, обе были почти в отключке. Но ведь это не может быть правдой? Набрала номер Игоря и пересказала все только что произошедшие события, а он меня успокоил и посоветовал не обращать внимания на всякие бредовые мысли его жены. Я и успокоилась, но, как оказалось, зря. Ночью меня разбудил шум в коридоре, там орали, слышались звуки борьбы. Вскочив с кровати, выглянула и увидела, как один из санитаров держит Ташу, заломив ей за спину руки. А рядом стояла акушерка и держала пищащий сверток. Все трое взглянули на меня как-то по особенному. В глазах жены моего любимого плескалась ненависть, а потом этот взгляд сменился отчаянием. Санитар смотрел слишком серьезно, а акушерка с явным страхом. И тогда догадка пронзила мой мозг, я подбежала и заглянула в сверток, это был мой сын.
– Сука, – кинулась на Ташу, намереваясь вцепиться ей в лицо. – Ты что, хотела его похитить, тварь?
– Это мой сын, – прошипела она, пытаясь увернуться от моих рук. – Мой!
– Да Игорь тебя на куски порвет, – выплюнула я. – Я немедленно ему звоню.
– Да пошли вы, – Ташин запал исчез, она перестала биться и спокойно стояла в кольце рук санитара. Я набрала номер, несмотря на позднее время, и, сбивчиво, рассказала все Игорю. Когда он понял в чем дело, бросил, чтобы я ни о чем не беспокоилась и шла спать. Так я и сделала, а наутро узнала, что Ташу забрали в психушку...
Я смотрю на часы, три ночи. Алешка сладко спит в кроватке, Игоря до сих пор нет. Ложусь тут же, на небольшой диванчик, купленный специально для того, чтобы я могла здесь с удобствами кормить сына. Я устала, мысли путаются, знаю только одно, ни за что нельзя допустить, чтобы эта сумасшедшая, со своей навязчивой идеей, добралась до моего мальчика. За него я, не задумываясь, порву любого. Никогда не думала, что буду сумасшедшей матерью, а, как только впервые взяла Алешу на руки, почувствовала такую нежность, аж сама удивилась. А теперь у меня хотят его отобрать. Но я этого не допущу, даже если мне придется убить эту тварь своими руками.
9.1 Таша.
Сколько мы ехали, не знаю, в машине я задремала, глаза открыла, лишь когда она остановилась.
– Проснулась? – смотрит на меня Даня, а потом выходит из машины. – Пошли.
– Куда мы приехали? – оглядываюсь вокруг. Машина стоит перед высокими железными воротами. Что там дальше рассмотреть не удается, добротный кирпичный забор мешает, но в то же время, за ним, в буквальном смысле слова, как за каменной стеной.
– Это дача моего хорошего знакомого, – бросает мне Даня через плечо. Он в это время пытается открыть ключами калитку.
– Это дача? – удивленно протягиваю я, хотя еще и не знаю, что за забором, а вдруг покосившаяся избушка. Шучу, конечно, судя по тому, как выглядит территория снаружи, внутри должно быть еще круче. И как бы мне здесь не нравилось, но с опаской говорю. – Данила, мой муж найдет нас здесь. Скоро он узнает всю твою подноготную, и, уж поверь, его верный пес, Сергей Борисович, изучит все твое окружение вдоль и поперек.
– Таша, за дурака меня не считай, ладно. Неужели ты думаешь, я этого не понимаю, – наконец, Дане удается справится с замком, он открывает калитку, пропускает меня внутрь, заходит следом и, проверив, чтобы сзади никого не было, закрывает ее за собой. – Эта дача оформлена не на него, а на подставное лицо, именно поэтому я к нему обратился.
– Извини, – говорю я и осматриваюсь. Участок не маленький, а самое главное, по периметру, засажен елями, которые надежно скрывают дом. Идем по тропинке и, наконец, вижу саму дачу, правда язык так ее назвать не поворачивается. Добротный, в два этажа, кирпичный особняк появляется перед нами как-то неожиданно. Вроде и не было его видно, а потом, раз, и он уже перед тобой, во всем своем великолепии. Я аж не удержалась и присвистнула, такое впечатление произвела на меня "дача". Со входной дверью Данька справился быстрее, и мы вошли. Не буду описывать внутреннее убранство дома, скажу просто, я бы здесь жила. Все необходимое имелось в наличии, даже посудомоечная машина на кухне, не говоря уже о других благах цивилизации.
– Твой приятель что, правда использует этот дом лишь для отдыха? – осмотревшись, спрашиваю я.
– У него в городе не хуже, и до работы ближе, так что, скорее всего да, раз дал ключи и разрешил жить здесь сколько угодно, – Даня присел на диван и вытянул ноги. – Пользуйся чем угодно, продукты тоже в холодильнике необходимые есть, потом еще подвезу. Из дома без нужды не выходи, и, если вечером решишь зажечь свет, закрывай все шторы, поняла?
– Конечно, – я киваю. – Только…, не могу ведь я вечно здесь прятаться.
– Я постараюсь узнать как там обстоят дела, и ищут ли тебя. Что муж точно пытается, мы уже знает, а вот менты…, не забывай, на тебе убийство санитара.
– Этого я до конца дней не забуду, – говорю и опускаюсь в кресло, напротив Дани. – Ты уедешь?
– Через пару дней, – кивает он. – Сначала нужно убедиться, что здесь ты в безопасности.
– Спасибо, – я обхватываю себя руками за плечи. – Честно говоря, мне страшновато.
– Не бойся, – Даня хочет продолжить, но его прерывает звонок сотового. Он достает его из кармана, смотрит на дисплей и морщится. А потом встает и уходит в кухню. Дверь за собой закрывает, но неплотно, и я, пользуясь этой возможностью, тихонько подхожу и прислушиваюсь.
– Лиза, прости, – произносит он в этот момент в трубку, правда, раскаяния в его голосе не слышится. – Я совсем забыл.
Что отвечает неведомая мне Лиза, не знаю, но, похоже, что-то не совсем приятное. Лицо Данилы меняется, а в глазах появляется нехороший огонек.
– Помнится, не так давно ты говорила, что никогда не закатываешь истерик, что поменялось? Это статус невесты так тебя испортил? В общем так, Лиза, я пока занят, как в город приеду, позвоню. Заявление мы в любой день подать можем.
9.2 Таша.
Даня говорит что-то еще, но дальше я не слушаю. Осторожно, чтобы не произвести шума, отхожу от двери и сажусь в кресло. Вот значит как, у Даньки есть невеста и они собираются подавать заявление в ЗАГС. «Ну а что ты хотела?» – спрашиваю себя, правда мысленно. Конечно, десять лет прошло, он, поди, обо мне и не вспоминал вовсе. И все-таки стало обидно, а еще больно от осознания того, что в его жизни есть девушка. Хотя, какое я имею право вообще на него претендовать? А никакого. Я предала его любовь, сама ее растоптала, а сейчас получаю именно то, что заслужила. В глазах собираются слезы, но я успеваю их смахнуть до того, как Даня возвращается назад. В кухне он прихватил из морозилки лед, в баре взял бутылку виски. Налил в два бокала, один подал мне и сел напротив.
– А теперь, Таша, рассказывай. Только все, от и до, не пропуская ни малейшей детали. Чтобы решить, как тебе помочь, я должен знать правду.
Я отпиваю из своего, ставлю его на столик, который нас разделяет, смотрю Дане в глаза и говорю, стараясь припомнить малейшие детали. Начинаю с того, как узнала о беременности. Рассказ мой длится долго, я стараюсь ничего не упустить. Даня не перебивает, слушает очень внимательно, понемногу отпивая из своего бокала.
– Значит, ты уверена, что они забрали твоего сына? – спрашивает он, когда я замолкаю.
– Да, – киваю, а в глазах слезы.
– Скажи, а почему? Я так понял, роды были тяжелыми, толком ты ничего не помнишь. Так откуда эта уверенность?
– Я чувствую, понимаешь? Я мать, и носила девять месяцев ребенка под сердцем. А как увидела мальчика, сразу поняла, это мой сын.
– Таша, ты ведь понимаешь, это не доказательства, – Даня встает и наливает нам еще. – Твои ощущения никому, кроме тебя, не интересны. Доказать что либо ты сможешь, лишь сделав ДНК экспертизу, а пока, даже думать не смей, чтобы отобрать у них ребенка. Хватит с тебя убийства санитара, не вешай на себя еще одну статью.
– Ты мне поможешь? – поднимаю взгляд. Даня сидит в расслабленной позе, две верхние пуговицы на рубашке расстегнуты, волосы, слегка, растрепаны. Таким он мне нравится больше, сейчас он напоминает мне того Даньку, моего. – Мне больше некого просить о помощи.
– Постараюсь, – кивает он и встает. – Выбирай себе комнату, здесь их много. А мне нужно подумать, желательно в тишине.
Даня уходит наверх, а я смотрю ему вслед, не двигаясь с места. За годы, что мы не виделись, он возмужал. Сейчас это уже не был тот милый мальчишка. Он приобрел уверенность в себе, которая сквозит в каждом его шаге, каждом движении, даже просто в повороте головы. А мне тоскливо и больно, никогда он меня не простит, никогда не быть нам больше вместе. Смахиваю слезы, невольно набежавшие на глаза, и поднимаюсь, нужно выбрать себе временное пристанище в этом доме, кто знает, сколько мне здесь торчать.
9.3 Данила.
Выбираю себе самую дальнюю комнату. Здесь уютно, а самое главное, с другой спальней разделяет ванная, а значит я не буду слышать, как Таша ложится, как вертится в постеле, слегка вздыхая. Я уже был в этом доме и отлично знаю – слышимость здесь хорошая. Вроде и ремонт шикарный, а на шумоизоляции сэкономили, а может, хозяевам этот недостаток просто не мешает. Но, все равно, наличие Таши в доме вызывает ненужные мне эмоции. Прошлое, так неожиданно ворвавшееся в мою почти устоявшуюся жизнь, рушит все планы, сметает все на своем пути. Я не хочу реагировать на эту женщину, но мне неподвластно это чувство, не могу его контролировать и это бесит. Пока она говорила, опустив глаза, украдкой рассматривал свою первую любовь. Да, она изменилась, но лишь в лучшую сторону. Теперь это уже не восемнадцатилетняя девчонка, это женщина, которая знает – она привлекательна. Даже в таком виде: в моих старых спортивных штанах и без капли макияжа на лице. И что уж себе врать, я ее хочу. Как вспомню – она полностью обнаженная запрыгивает в мою машину, так не знаю куда себя деть, чтобы не рвануть к Таше прямо сейчас. Останавливает меня одно, слишком сильную боль я испытал тогда, десять лет назад, не хочу повторения. Самый родной человечек, который был в моей жизни, предал меня, не задумываясь. Никогда я не умел прощать такое, и с годами не научился. Может быть это неправильно, а может наоборот, кто может дать однозначный ответ? Я точно не могу.
Постепенно мои мысли перетекают в несколько иное русло. Таша не может прятаться вечно, значит нужно придумать, как ей помочь. Почему вообще Игорь дал указание увеличить ей дозу лекарств? Он ведь не может не понимать – это ее убьет. Напрашивается лишь один вывод, этого ее муж и планировал добиться, вот только зачем? Неужели лишь потому, что она попыталась выкрасть ребенка? Нет, здесь что-то другое. Знать бы еще что, стало бы понятнее насколько все серьезно. Начальник его службы безопасности, скорее всего, уже выяснил все обо мне, а значит и Игорь в курсе. Думаю, Таша рассказывала ему историю своей первой любви, а значит он все понял. К нему идти нельзя, если жена нужна ему кровь из носа, меня просто так оттуда не выпустят, пока не добьются признания где прячется Таша. Значит нужно придумать что-то еще. С этими мыслями я и засыпаю, сказывается усталость и напряжение последних часов. А просыпаюсь от запаха чего-то непонятного, но, судя по всему, вкусного. Желудок урчанием дает знать, что не прочь, если в него что-нибудь закинут. Переодеваюсь в удобные штаны и футболку и спускаюсь вниз, не в силах противиться чувству голода. На столе в кухне стоит противень, по всей вероятности, лишь недавно из духовки. Аромат такой, что хочется мгновенно вцепиться в курицу зубами. Но я, как порядочный, беру тарелку, накладываю запеченной там же картошки и отрываю самую любимую часть от птицы – ножку. Таши поблизости не видно и, по хорошему, стоило бы ее дождаться, но я не в силах противиться зову желудка, поэтому вгрызаюсь в ароматно пахнущее чесноком мясо. Успеваю поесть и помыть за собой посуду, а ее все нет. Вот тогда и начинаю беспокоиться.
9.4 Данила.
– Таша, ты где? – кричу я, но она не отзывается. Понятно, что еще совсем недавно она была здесь, готовила нам ужин. Но куда делась? Поднимаюсь наверх, обхожу комнату за комнатой, но ее нигде нет. Машинально отмечаю – поселилась Таша в той, которую с моей разделяет лишь ванная, именно там слегка примята постель, намекая, она недавно, как и я, отдыхала. Спускаюсь на первый этаж, но и там ничего не изменилось, Таша не появилась. Меня уже охватывает паника, но есть еще одно место в доме, где я не смотрел. Дело в том, что когда-то хозяева захотели иметь собственный бассейн и парилку. Средства позволяли, и они осуществили свою мечту, всю эту красоту разместив в цокольном этаже. Один раз я даже там был, очень уж моему приятелю с его женой хотелось похвастаться, вот и пригласили. Собственно, туда я сейчас и направился.
Таша, как раз, выходит из бассейна с противоположной от меня стороны, поэтому моего появления не замечает. А я стою и смотрю на нее, не в силах заставить себя выйти. Она полностью обнажена, но оно и понятно, вещей у нее просто нет, а надевать одежду хозяйки она, вероятно, брезгует. Вода стекает с ее волос, прокладывая ручейки на теле. По спине и вниз, к упругим ягодицам. А мне хочется, подобно воде, проложить дорожку поцелуев по этому же маршруту. Чувствую как, мгновенно, напрягся член, возбужденный открывшимся видом и моими мыслями. Спина Таши тоже напрягается, похоже, она почувствовала мое присутствие. Стоим так долгую минуту. Я не в силах уйти, а она повернуться. Наконец, очень медленно, Таша поворачивается ко мне. Глаза ее широко раскрыты и слегка влажные, то ли от воды в бассейне, то ли от слез, не пойму. По ключицам стекает вода прямо на грудь, слежу за струйкой, не в силах отвернуться. Соски темные, манящие, и напряжены, похоже, Таша испытывает не меньшее возбуждение, чем я. Треугольник светлых волосиков, которые я раньше любил перебирать, так и манит. Не в силах больше терпеть, подхожу к ней и руками сжимаю грудь, развернув Ташу спиной к себе. Она то ли стонет, то ли всхлипывает, но не препятствует, а, наоборот, выгибается в моих руках. Руки мои сжимают ее грудь, а потом опускаются ниже. По плоскому животу, к заветному треугольнику. Я целую ее нежную, тонкую шею, а мои пальцы уже запутались там, в ее светлых волосках.
– Данька, ты простил меня? – шепчет Таша и все портит. Моментально вспоминается ее уход, и боль, которая рвала на части, не давая свободно дышать. Отпускаю ее, слегка подтолкнув в спину и, со всего размаха, бью кулаком о каменную стену. Костяшки пальцев хрустят, мгновенно выступает кровь. Но эта боль ничто, по сравнению с той, что гложет вновь изнутри. Таша испуганно смотрит на меня большими влажными глазами и молчит.
– Извини, – кидаю я, и ухожу наверх не обернувшись.
