Текст книги "Смотри в меня (СИ)"
Автор книги: Анна Мирская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
3.1 Таша.
Уже неделю я не пью таблетки, правда с каждым днем делать это становится все труднее. Морально, не физически. Опасаясь скрытых камер, мне целый день, пока темнота не поглотит палату, приходится притворяться спящей. И лишь иногда, отвернувшись к стене, позволяю себе открыть глаза, а иногда поплакать, тихо, чтоб даже плечи не вздрагивали. Но самое ужасное не это, а то, что мне так и приходится терпеть издевательства этого козла. За неделю я поняла, их трое, присутствуют тут посуточно. Двое других ведут себя нормально, я их совершенно не интересую, таблетку суют, осматривают рот и уходят. А потом наступает ад. В последний раз этот ублюдок принес с собой фалоимитатор, размером с его руку. Не знаю как мне удалось это вытерпеть, не сдав себя с потрохами. Он терзал меня долгих два часа, все никак не мог угомониться, а я лежала, закусив до крови губу, и молила бога, чтобы это быстрее прекратилось. А потом решила – надо бежать. А если не получится, тогда я просто перегрызу себе вены, такая жизнь мне не нужна.
Подобие плана сложилось в голове сразу, другой возможности просто не существует. А помочь мне, по моему замыслу, должен был все тот же ублюдок, правда придется мне его еще раз потерпеть. Но я смогу, если хочу жить, а я хочу, то должна, хотя бы, попытаться. По графику смена его завтра, а значит уже завтра я буду либо на свободе, либо в морге, третьего варианта для меня не существует.
Стемнело, я переворачиваюсь на другой бок, лицом к стене и, поджав ноги, сворачиваюсь калачиком. Да – да, меня совсем не опасаются больше, смирная я, особенно в последнюю неделю, ведь приходится изображать полное забытье, после двойной-то дозы. А привязывают мне теперь только руки, расслабились. Лежу, а в голову мысли лезут непрошенные, воспоминания, которые причиняют лишь острую боль. Память стала возвращаться ко мне на пятый день без таблеток. Сначала всплыло имя – Наташа. Немного напряглась, картинки в голове стали сменяться.
– Таша! – кричит парнишка лет пятнадцати, бежит ко мне, раскинув руки, а лицо его знакомо до боли. Мы целуемся, неумело тычась друг в друга губами, а потом беремся за руки и, счастливые, идем, сами не знаем куда. Но нам это и не важно, главное вместе. А потом как молнией пронзает – Данька! Милый мой мальчик из далекой юности, благодаря которому я и стала Ташей, он первый так меня назвал, а я привыкла и даже не вспоминала полное имя. Приди кому-нибудь в голову назвать меня Наташей, наверное, даже не откликнусь. Жаль, не сложилось у нас с ним, хороший мальчишка, а сейчас уже мужчина.
А на следующий день воспоминания обрушились на меня, как лавина. Они сжигали изнутри, рвали мое сердце на части. Я уже была бы рада, прекратись они, но нет, как пиявки впиваются в тело, они впивались в мой мозг, пожирая его, а мне никак не удавалось остановить этот процесс. Той ночью я металась по кровати, не в силах уснуть, а чтобы не выть в голос, вгрызалась зубами в подушку, разрывая ее на части. "Мой сын", – билось в мозгу. – "Они отобрали его у меня, как игрушку, как котенка. А мне врут! Врут! Врут!!! Мой мальчик не мог умереть! Я мать, носила его девять месяцев под сердцем! Я бы почувствовала!" Обессилила я тогда так, что без всяких таблеток проспала почти сутки, а утром опять пришел этот похотливый ублюдок со своими "игрушками", и я твердо решила попытаться бежать.
3.2 Игорь.
С тех пор как моей жене назначили двойную дозу поепаратов прошла неделя, а ее сердце все еще бьется. Блять, какое же оно у нее сильное, никак не остановится. Каждое утро я встаю с надеждой, что, вот сегодня, раздастся звонок, и мне скажут «печальную» новость. А каждый вечер, так и не дождавшись этого, злой ложусь спать. Она мне снится, постоянно, всю эту долбанную неделю. Просто стоит и смотрит на меня, не отрывая взгляда, не мигая, будто мумия, сохранившая красоту своего тела. Я хочу ее растормашить, но, подходя ближе, слышу оглушительный стук ее живого сердца. Я прошу, молю ее не приходить даже во снах, но Таша только качает головой и улыбается, грустно так, будто о чем-то сожалеет. Когда пришла впервые, проснулся с ощущением свободы, подумал умерла, поэтому и приснилась. Не тут то было, живее всех живых, до сих пор. Я злюсь, психую, от постоянного напряжения и недосыпа появились круги под глазами. Пью, алкоголь не помогает, лишь на короткое время позволяет отвлечься. Срываюсь на Оксане, испытывая лишь раздражение от их с сыном нахождения в моем доме. Алешка постоянно орет, затихая лишь на время, когда сосет обвисшую грудь своей мамаши. Ему, в отличие от меня, она нравится.
Сегодня восьмой день, зачеркиваю я очередное число в календаре и, с психом, ломаю ручку. Наливаю себе добрую порцию виски и возвращаюсь за стол. Свой кабинет я больше всего люблю в этом доме. Это моя святая святых, никто, без моего согласия, не имеет права сюда зайти, узнаю, убью. Это моя раковина, где я прячусь от остальных. Месяц назад вызвал ремонтников, и теперь, хоть из пушек пали, сюда не дойдет ни один звук. Что было для меня сейчас ценнее всего.
Виски расслабило, пересаживаюсь в кресло, откидываюсь на спинку и предаюсь воспоминаниям. В баре, куда я сбежал неделю назад из домашнего ада, ко мне подсела девушка. Сама, не спрашивая разрешения, бесцеремонно. Такого я не люблю и мигом бы приструнил сучку, но здесь, каюсь, повелся на ее сиськи, это было первое место на ее теле, куда посмотрел. Все остальное тоже не разочаровало. Отличная фигура, насиликоненные губы, а ресницы такие, думал взлетит, когда моргнет. Не улетела, слава богу, иначе не испытать мне того, что было дальше. Девица, явно, была под какими-то препаратами, а наркоманок я не люблю, но….тут устоять не смог, слишком уж она была соблазнительна, слишком раскованно себя вела.
– Трахнемся, красавчик? – предложила, не успев присесть за мой столик.
– Не покупаю секс, – презрительно бросил я. Никогда не имел дело с проститутками. Зачем? Если вокруг меня всегда было полно баб, готовых на все, как только оценивали, своим наметанным взглядом, мое материальное положение.
– А я не продаю, я за идею, – рассмеялась девушка, оглядывая меня плотоядно – Ты хорош, а у меня простой в любовных делах.
– Ну пошли тогда, – киваю, успев ее рассмотреть. Ее прямота импонирует, а попа, которой девушка заманчиво виляет, идя впереди, так и манит меня и не дает шанса передумать.
Она дала мне прямо в баре, в одной из многочисленных кабинок туалета. Слегка напрягло отсутствие презерватива, но, как только эта похотливая кошка положила руку мне на член, этот момент перестал меня волновать.
От воспоминаний возбуждаюсь, эта девка вытворяла такое, что даже сейчас мурашки бегают по коже, а мой дружок встал и никак не хочет успокаиваться. Пойти, что ли Оксанку за грудь пощипать, вдруг поможет. Но мысль не приживается. Вспоминаю далекую юность и запускаю руку в штаны, а когда полностью разрядился, смеюсь. Да уж, давно я этим не занимался, не было необходимости. А сейчас, вроде, и баба под рукой, а приходится дрочить. Вопреки всему, настроение немного поднялось. Выпиваю еще порцию виски и ложусь спать, здесь же, на диване. Еще один, не принесший результата день, закончился.
4.1 Таша.
«Сегодня», – бьется в мозгу мысль. «Это должно произойти либо сегодня, либо никогда, второй возможности у меня не будет». Вспомнив все, я поняла с кем в тот вечер разговаривал один из санитаров, когда я, так некстати, прокололась. С моим мужем, с человеком, если его можно так назвать, который превратил мою жизнь в ад, но этого ему показалось мало. Он без колебаний согласился угробить меня совсем, пичкая психотропными средствами. А значит, если мой план провалиться, то лучше для меня будет сдохнуть самой, чем умирать медленно, постепенно превращаясь в овощ. А в этом нет никаких сомнений, мой муж не оставит меня в живых. Я его знаю, если он что-то задумал, не отступится, пока своего не добьется.
Эта ночь была бесконечно длинной. Я понимала – нужно поспать, нужны силы, но уснуть не получалось. Лишь под утро задремала, правда, короткий, беспокойный сон, не принес мне особых сил. Отказаться от затеи? Нет, ни за что, будь, что будет. Меня трясет, не от холода, от волнения. Часов здесь нет, но я по ощущениям научилась определять когда откроется дверь и очередной Цербер явится по мою душу. Скоро, совсем скоро. Закрываю глаза и лежу тихо, отсчитывая минуты. Сердце колотится сильнее обычного, норовя вырваться из груди. Делаю глубокий вдох, пытаясь успокоиться, и тогда слышу звук, поворачивающегося в замочной скважине, ключа.
– Привет, красавица, – похотливо оглядывает меня этот скот и мерзко улыбается. Ему самому впору вместо меня лежать в этой палате. Хочется плюнуть в его гнусную рожу, но я лишь слегка приоткрываю глаза, изображая забвение. – Ждала, небось, своего папочку? Я же знаю, тебе это нравится также, как и мне. Сейчас, сейчас, я исполню все все твои тайные желания.
Его трясет, изо рта брызжет слюна, когда он шепчет свои гнусности, а я молю бога лишь об одном, не сорваться раньше времени. Подходит ближе, наклоняется, а я чувствую мерзкий запах пота. С трудом удается подавить спазм, стараюсь дышать ртом, а он, видимо, принимает это за возбуждение.
– Ах ты, похотливая сучка, – улыбается, а руки уже лезут мне под рубашку. – Я ведь знал, тебе нравится. А хочешь, сегодня я покажу тебе, что такое настоящий мужик? Хочешь ведь?
Он нависает надо мной, раздвинув мои ноги и устроившись между ними, а потом ныряет туда лицом. Такого подарка от судьбы я не ожидала. Не растерявшись, закидываю ноги ему на плечи, а потом, не давая возможности опомниться, крепко сжимаю шею и резко поворачиваю в бок. Слышу хруст костей, но еще какое-то время не выпускаю его из своих тисков.
– Сдохни, тварь, сдохни! – шепчу, как заклинание, хотя понимаю – уже все кончено. Его тело обмякло и кулем свалилось на меня, когда я, наконец, расслабила ноги. Выбираюсь из под него и осматриваю дело своих рук, точнее ног. Никогда раньше не подумала бы, что смогу убить человека, а сейчас стою над телом и не испытываю никаких эмоций, разве что, облегчение. А еще благодарю маму, царствие ей небесное, за то что не позволила мне в детстве бросить заниматься борьбой.
Дверь, этот скот, закрыл, но ключ нахожу в кармане его халата. Открываю ее и, очень аккуратно, выглядываю. Длинный коридор, со множеством таких же дверей, пуст. Решаю идти вправо, хотя лево ничем не отличается. На носочках, постоянно оглядываясь назад, иду в выбранном направлении, а в конце пути упираюсь в запертую дверь. Дергаю, но она не поддается, и я бегу, уже не сильно таясь, в противоположный конец коридора. Там тоже самое, единственное отличие, на двери имеется стеклянная вставка. Озираюсь, в поисках того, чем смогу ее разбить, но ничего не вижу, лишь голые стены. Тогда снимаю с себя рубашку и, оставшись в чем мать родила, наматываю ее на руку. Несколько ударов не принесли никакого результата, стекло толстое, а сил у меня не так много. Удивляюсь, откуда только они взялись, чтоб сломать шею похотливому ублюдку, но, видимо, в экстримальной ситуации просто смогла собраться.
– Вот и сейчас соберись, ты сможешь, – шепчу себе, откидывая со лба влажные волосы. Замахиваюсь, и с силой бью по стеклу. Пошла трещина, но оно выдержало. И тогда решаю попробовать ногой и бью со всей силы, забыв перемотать ее рубашкой. Звон раздается такой, что, мне кажется, сейчас сюда примчатся все обитатели этого здания. За несколькими дверями раздаются стуки и дикие голоса, похоже, я всех разбудила. Из ноги хлещет кровь, но я, не чувствуя боли, ныряю в образовавшуюся дыру и падаю. Вскакиваю на ноги и несусь вниз по лестнице, оставляя за собой кровавый след. Не знаю сколько пролетов я пробежала, но тут услышала голос, доносящийся снизу, он приближался. Значит человек поднимается и, похоже, он не один. Озираюсь вокруг и понимаю, прятаться некуда, зато вижу на стене огнетушитель. Хватаю его и несусь на голос, раздумывать некогда. Мужчина в белом халате, говоривший по сотовому, успел только удивленно на меня взглянуть, а потом крякнул, получив удар по голове, и осел. Проверяю пульс, вроде бьется. Выдыхаю и бегу дальше, надеюсь, мужчине помогут, мне он не сделал ничего плохого и смерти ему я не желаю, мне просто нужно отсюда уйти.
Добегаю до конца, впереди еще одна дверь. Теперь уже осторожно, приоткрываю ее и осматриваюсь. Коридоров больше нет, лишь холл, обычный, больничный и ни капли не примечательный. Дверь на улицу открыта, это радует, но перед ней стоит будка, в которой вижу голову охранника. Пока я раздумываю что делать, наверху сначала слышатся шаги, а потом и возбужденные голоса. Оглядываюсь назад, за мной тянется кровавый след, а значит сейчас эти люди кинутся вниз. Даже если они еще не знают о побеге, то проверить откуда кровь обязаны. Выбора у меня не остается, распахиваю дверь и иду к выходу. Меня спасло лишь то, что рубашка так и была намотана на руку. Охранник опешил от моего появления в голом виде, и только поэтому замешкался. Выскакиваю за дверь, и в это время слышу звуковой сигнал, от которого хочется заткнуть уши. Наверняка, оповещение о побеге. Несусь, не разбирая дороги, отталкивая попадающихся на моем пути людей, и не обращая внимания, что некоторые падают, мне не до церемоний. Сзади слышу топот нескольких пар ног, но я бегу и не оборачиваюсь, боясь потерять драгоценные секунды. В ушах свистит, от этой бешеной гонки начинаю задыхаться. Впереди выезд для машин, шлагбаум закрыт, а рядом еще один пост с охраной. Бегу туда, надеясь теперь лишь на чудо, сил почти не осталось, а преследователи догоняют, я уже слышу их тяжелое дыхание за спиной. Охранник спокойно курит, но когда обращает внимание на наш марафон, бросается наперерез. Отталкиваю его из последних сил и выбегаю, слыша за спиной маты. Один из догонявших, не успел затормозить и, споткнувшись, растянулся рядом с первым. Озираюсь, чтобы понять куда лучше бежать, и тут случается то, чего я никак не ожидаю. Дверь, стоящей на парковке машины, распахивается, и оттуда доносится голос:
– В машину, быстро! – не раздумывая прыгаю на пассажирское сидение, и, не успеваю закрыть дверь, как автомобиль резко срывается с места.
4.2 Игорь
Утро начинается со звонка сотового, орущего мне прямо в ухо. Смотрю на часы, пять утра, и матерюсь. Оксана тоже проснулась, приподнялась на локте и смотрит на меня ничего не понимающими, со сна, глазами. Хватаю телефон и улыбка, невольно, трогает мои губы. Аркадий Валентинович, главврач психушки, где лежит Таша. Все, думаю, конец моим страхам и сомнениям, наверняка, коньки отбросила, а зачем еще звонить в такую рань. Встаю, и выхожу с телефоном на балкон, непреодолимо захотелось закурить. И, лишь подкурив сигарету, отвечаю на звонок. По мере того, как Аркадий излагает новости, улыбка сползает с моего лица, а к концу прихожу в бешенство.
– Что? – ору я в трубку. – Да вы куда там смотрите? Как такое вообще могло произойти?
– Простите, Игорь Анатольевич, – мямлит главврач. – Никто не ожидал, она смирная была, да и под таблетками.
– Какие таблетки, идиот! Она давно вас дурила, будь Таша под ними, ей и в голову не пришло бы сбегать. Там вообще никаких мыслей не было бы, – не могу успокоиться, тупость Аркадия раздражает. Даже не тупость, конечно, он все понял, а желание себя оправдать. – В общем так, слушай сюда, только внимательно. Я ее найду, расшибусь в лепешку, но верну в твою гребаную больницу. А уж там дело за тобой, дам тебе максимум неделю. Не решишь вопрос, считай свой бизнес умершим, я позабочусь.
– Понял, Игорь Анатольевич, все сделаю в лучшем виде. Только верните ее и, я вам обещаю, мне и трех дней хватит.
– Смотри мне, – прежде чем положить трубку, слышу отдаленный голос Аркаши.
– Козел, – но меня это не трогает, я давно плевал на чужое мнение, тем более такой букашки, как этот докторишка.
С психом бью кулаком по стеклопакету, боли не чувствую и ему существенного урона не наношу, но успокоиться не могу. Продолжаю колотить по нему, отчаянно ревя, как раненый зверь.
– Сука! Сука! Сука! – повторяю как заклинание, и оно помогает. Стекло, наконец, сначала лопается, а после нескольких дополнительных ударов разлетается вдребезги. Рука кровоточит, но мне все равно, слизываю кровь и ухожу с балкона. Оксана смотрит на меня, зрачки ее расширены от страха, но молчит, ни о чем не спрашивает. – Она сбежала, – говорю ей, уже немного успокоившись, и опускаюсь на кровать.
– Как? – шепчет Оксана и срывается с места. Мне не нужно смотреть куда она побежала, это я и так знаю, к сыну. Проверять все ли в порядке. По-моему, у Оксаны по этому поводу началась паранойя, но ее понять я могу, ведь однажды Таша уже пыталась выкрасть Алешку. Хотя сейчас и думаю, лучше бы у нее получилось, хоть спал бы спокойно, не просыпаясь от детского ора.
Возвращается Оксана через час, я все это время сижу в той же позе, хотя давно пора собираться на работу.
– Игорь, – трогает меня за плечо, а я поднимаю на нее усталый взгляд. – Что теперь делать?
– Будем искать, она не иголка в стоге сена, всплывет где-нибудь. Там один из охранников запомнил номер машины, в которую Таша села, так что много времени поиски не займут, тем более у Борисыча, он профессионал, сама знаешь.
– Надеюсь, – Оксана присаживается рядом. – Игорь, я не переживу, если она что-нибудь сделает с Алешкой. Она ведь психованная.
– Да заткнись ты! – снова ору я. Оксана меня достала. – Я сказал найдем, значит найдем. Хватит капать мне на мозги. В дом она не попадет, охрана предупреждена, гуляйте на территории и все будет хорошо.
– Ладно, только не злись. Последнее время ты какой-то раздражительный, – Оксана встает и выходит из комнаты, хлопнув дверью, а мне лень даже с ней ругаться. Иду в душ, привожу себя в порядок и отправляюсь на работу, не попрощавшись с ней.
Уже сидя в кабинете, обдумываю сложившуюся ситуацию. Разводиться, значит потерять половину всего и никакие юристы не смогут защитить мое имущество. Дело в том, что у Таши есть тетушка, единственная ее родственница, которая жива. А она, как раз, адвокат по бракоразводным процессам, и адвокат хороший. Я много слышал про выигранные ей дела, да и связями она обросла, за время своей карьеры. Меня, кстати, ненавидит и будет рада подложить свинью. Пусть они с Ташей почти не общаются, но возможности меня уесть эта мегера не упустит. Поэтому выход один, Таша должна сгинуть. И пусть это произойдет в психушке, вину можно потом свалить на санитара, который неправильно рассчитал дозу психотропных средств.
– Сергей Борисыч, привет, – набираю я по внутренней связи номер начальника своей службы безопасности. – Зайди ко мне, есть для тебя работенка.
4.3 Оксана.
Сижу в детской и крепко прижимаю к себе Алешку, единственное существо на этой планете, которое любит и будет любить меня, несмотря ни на что. Игорь, последнее время, стал совсем невыносим, постоянно срывается, орет, да еще и руки распускать начал. Уходить? Но куда? В свой колхоз я возвращаться не хочу, привыкла уже к сытой жизни. Да и мать рада не будет, у нее таких, как я, еще шестеро. Нарожала, а обеспечить не может, вот и прозябают они в нищете, хорошо мне вырваться удалось. Они теперь звонят, денег просят прислать, а раньше, когда я только собиралась уезжать, шлюхой называли, говорили, за мужиком богатым в столицу подалась. В общем, отрезала я этот кусок своей жизни и выбросила, как ненужную вещь. Куда ж теперь к ним? На поклон? Я их знаю, до конца жизни попрекать будут. И мужика запасного нет, тем более сейчас, с грудничком, кому я нужна? Вот и приходится терпеть такое отношение, стиснув зубы, чтобы не сорваться.
Алешка, наконец, уснул, насосавшись молока. Аккуратно, чтобы не разбудить, перекладываю его в кроватку, иду на кухню, наливаю себе чай и возвращаюсь в детскую. Известие о побеге Таши произвело впечатление, я боюсь за сына, ведь один раз она уже попыталась его у меня отобрать…
Беременность моя протекала легко, почти не было токсикоза, а когда срок стал большой, отеков. Чувствовала я себя прекрасно, но Игорь настоял, чтобы с работы уволилась, в самом ее начале. Ну а мне и лучше, я много гуляла, ела, привезенные им фрукты, а самое главное отсыпалась. Именно сна мне не хватало раньше, по натуре я сова, и на работу вставала тяжело. Уже на последнем месяце немного ломило поясницу, но я убеждала себя потерпеть, скоро рожу и все будет позади. Когда до поставленного срока оставалась неделя, Игорь уговорил меня лечь в клинику, где уже оплатил мое пребывание и последующие роды. До сих пор не пойму зачем он так сделал, но и свою жену он положил туда же, хорошо не в одну палату. Правда, в коридорах нам иногда, все же, приходилось сталкиваться. По взглядам, иногда заинтересованным, а иногда сочувствующим, которые бросала на меня Таша, поняла – знает кто я. Но она ни разу ко мне не подошла, не обвинила, да, даже не заговорила. Просто равнодушно проходила мимо, поглаживая свой живот и улыбаясь.
А однажды утром я проснулась в мокрой постели , отошли воды. И надо же такому случиться, что в этот день вторая акушерка смены заболела. Замену ей найти не смогли, лето, отпуска. Да еще и Таша тоже начала рожать в один день со мной, не могла потерпеть, что ли? Нас положили в одну родовую палату, на соседние кресла. Честно говоря, помню эти часы очень плохо. Боль раздирала меня, рвала на части. Я зубами вгрызалась в свою рубашку, чтобы заглушить, рвавшийся наружу крик, но помогало это мало. В какой-то момент перевела взгляд на соседнее кресло и увидела эту ненавистную мне женщину, выглядела она плохо. Пот струился по ее лицу, а глаза закатывались, было ощущение, что сейчас она просто потеряет сознание. Акушерка бегала вокруг нас, взволнованная. Она постоянно звонила кому-то, но смысл ее слов до меня не доходил, все было как в тумане. А потом укол в вену и полное забытье.
Когда немного пришла в себя, боль, раздирающая мои внутренности, исчезла, как и живот, с которым я уже сроднилась. Повернула голову, и на соседней кровати увидела Ташу, тоже без ее огромного пуза, она спала. Больше никого рядом не было. Хотела закричать, позвать акушерку, но, в последний момент передумала, все же мы в больнице. Попыталась встать, отодрав от руки капельницу, но ноги тряслись, а по ляжкам хлынула кровь, пришлось сразу лечь обратно. Не знаю сколько я так пролежала, на меня напала сонливость, а веки отяжелели, не желая подниматься. В себя пришла, когда открылась дверь палаты и вошла акушерка, неся в руках кричащий сверток. Но только один….
