Текст книги "Разрывая кокон (СИ)"

Автор книги: Анна Михалевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Глава 3. Полина

Ночь без сна. Вхолостую крутились мысли, бой старинных часов возвещал о потерянном времени, и бесплодная ночь таяла в мареве пыльных улиц, оставляя Полину наедине с новым днем. Надо было решаться. Но она не знала, на что.

Полина переступила порог парадной, зажмурилась. Игривое майское солнце лезло в глаза, бросалось под ноги, хватало теплой лапой плечо. "Не до тебя!" – девушка отмахнулась и медленно пошла к воротам.

Взгляд упал на старый колодец. Свидетель войн и революций, он стоял в середине двора – нелепый анахронизм, дверь в прошлое. Скрипучий ворот дети крутили для развлечения – источник давно пересох. А, может, его никогда и не было. Старики говорили, что колодцы в старом городе часто служили вентиляционными шахтами для катакомб.

Вспомнились детские игры. Мальчишки прикрепили к цепи дощечку и по-очереди спускали друг друга в обросший мхом зев колодца. Восьмилетняя Полина посматривала на игры сверстников издалека, но, возвращаясь из школы, нет-нет и заглядывалась в черную пасть, крутила ржавую ручку. Страх смешивался с острым желанием прыгнуть вниз – без дощечки, без поддержки. Хотелось проверить, хватит ли духа. И однажды на нее будто что-то нашло. Вот она стояла на земле, ухватившись за ворот, и в следующий миг ноги уже свешивались в жерло, а побелевшие пальцы до боли сжимали цепь. То, что ворот держать некому, она сообразила, когда ухнула в темноту, цепляясь за все подряд – стены, дощечку, вырывающуюся из рук цепь.

На узком выступе умещалась лишь половинка кроссовка, недостижимая доска болталась в метре от нее, снизу шло холодное дыхание подвала. Руки скользили по мху, а каждый вдох отдавался болью в боку. Но кричать и звать на помощь было стыдно. Сама сорвалась, самой и выбираться.

После долгих поисков нашла ржавую скобу в стене, крепко вцепилась в нее. Но дотянуться до цепи все равно не удалось. Оставалось только прыгать. Если повезет, она ухватится за дощечку, нет – упадет вниз. Стоило это понять, как геройский дух улетучился, Полина по-настоящему испугалась. А потом разозлилась – и тогда, наедине с собой, она сумела выразить эту злость: заорала что есть мочи и прыгнула, уцепившись руками за дощечку.

– Полька-бабочка, ты там? Эй, Фантом, помоги!

Неожиданно быстро ее подняли наверх.

– Что видела? Долезла до низа? Почему не сказала, что идешь, мы бы с тобой!

Глаза Темки горели, а во взгляде угрюмого Фантомаса проступило что-то сродни уважению.

Ите она не стала рассказывать в подробностях, как сломала два ребра и откуда на грудине длинный порез. Упала и все...

Полина отошла от колодца. Тогда Артем ее вытащил, сейчас ее очередь. Но она до сих пор не придумала, как помочь брату.

Вчера пробежалась по местным букмекерским конторам – дубль пусто, заглянула в "Сильвер" и "Патефон", но среди орущих караоке Артема не оказалось. В конце концов набрала Фантомаса и Дыка. Последняя мера – Полина к ней редко прибегала, не ожидая особой помощи от друзей брата. Делая долгие паузы между каждым слогом, Фантомас выдал, что пацанов никого не видел, и вообще он на лечении. Наверняка мать определила в исправительный лагерь для наркоманов, сообразила Полина. Дык по обыкновению огрызнулся: "Дык, чего сразу я?!", но потом успокоился и пояснил: "Дык, брателло быковал, стрелку, дык, с авторитетом набил, фуфло гнал, отпетляет срок, дык...". Дык старательно пытался пояснить детали, но Полина еще больше запуталась. Хоть и без этого стало ясно: счастливого возвращения брата не ждать. А значит – нужны деньги и очень срочно. Или, в крайнем случае, связи.

Деньги... Связи... Где же их брать? Никогда у нее не было ни первого, ни второго. Замкнутый мирок семьи, скромные доходы – раньше этого хватало.

Полина шла на работу, по привычке выбирая улицы поспокойнее, ныряя в тени домов. Свернувшись калачиком, спали в пятнах солнца собаки. Цокали каблуки по булыжной мостовой – женщины спешили в офисы. Заспанные официанты смахивали полотенцами пыль со столиков летних кафе. Воспитательница вела детей на море, те, дурачась, натянули надувные круги, как балетные пачки, и бегали друг за другом. Шустрая такса загнала котенка в подворотню, тот зашипел и цапнул ее по носу. В ветках платанов всполошились вороны и принялись возмущенно каркать. Город потягивался после сна и набирался сил для нового дня. Все будто говорило: расслабься, жизнь идет и ты живи. Легко сказать...

Девушка толкнула дверь книжного магазина "Альфа" и поспешила за прилавок. Опоздала на полчаса, сейчас влетит от напарницы.

– Не могу понять, Морковка, ты сегодня недоспала или переспала? – кривя уголок рта, бросила Лариса.

Что снова не так? На всякий случай Полина глянула на свое отражение в стекле витрины. Взлохмаченная рыжая копна, раскрасневшиеся щеки, болезненный блеск в глазах. Вид, честно говоря, диковатый. Хотя шуточки Ларисы – дело привычное. Ее слабость к солдатским остротам и манера ходить между стеллажами строевым шагом делали Лору похожей на гренадера. Не хватало только штыка и ручной гранаты. Но больше всего Полину цепляла дурацкая привычка напарницы давать прозвища. Имена коллег не задерживались в памяти Ларисы, в отличие от названий романов, которые отпечатывались в ее мозгу, как пятна кофе на белой рубашке.

– Выспалась, – буркнула Полина и принялась раскладывать новые книги на прилавке.

Лариса собралась изречь очередную сальную фразочку, но в магазин зашла покупательница, и напарница отвлеклась.

– Что-что? "Пятьдесят оттенков серого"? – Лора склонилась над миниатюрной девушкой в очках. – Да там, что, секс есть? Это ж политкорректная современщина! Берите классику. Вот "Красное и черное" – герои так насилуют мозги друг другу, мама не горюй! Высокие чувства, якорный бабай!

Под натиском Гренадера покупательница, казалось, начала потихоньку врастать в пол, но сдаваться не собиралась и требовала "Оттенки". Контрастные тона ей были не по вкусу.

День проходил суматошно. Бестселлер разлетался, как пепел на ветру, оставив позади "Гарри Поттера" и любовное фэнтези. Бегая от кассы к стеллажам и снова к кассе, Полина полностью погрузилась в ежедневную рутину. Выслушать вопрос, взять книгу, односложно ответить, положить на полку...

– А, Витисент, знаю, знаю! – донесся до Полины голос Ростислава Скелета, владельца сети "Альфа", а также ресторатора, застройщика, депутата, мецената и вообще известного в городе человека.

Скелет стоял у кассы и с глубокомысленным видом изучал репродукцию картины Винсента ван Гога "Звездная ночь".

В голове Полины что-то щелкнуло. Она отложила стопку книг, и как завороженная, пошла навстречу Скелету. Быстро потеряв к Ван Гогу интерес, Ростислав Скелет переключился на забытый на прилавке рисунок. Полина подбежала, выхватила злополучный лист, смяла в руке.

Скелет перевел серьезный взгляд на девушку. Загоревший до черноты под гавайским или таиландским солнцем, в помятых льняных штанах, с капризно-детским выражением лица и оттопыренной нижней губой, один из самых богатых людей Одессы напоминал бедствующего меланхолика.

– Можно? – Ростислав потянулся к зажатому в ее руке рисунку.

Первым порывом было сказать "Нет!", но она никак не решалась произнести вслух такое в общем-то несложное слово. Не умея ни притворяться, ни заискивать, Полина безразлично относилась к "сильным мира сего", но... Ее жизнь перевернулась, и внутренние правила, которым она следовала годами, перестали казаться нерушимыми истинами. Может, именно здесь и сейчас решается судьба Артема. Надо всего лишь поговорить с Ростиславом, попросить помощи...

Она нехотя протянула Скелету лист. Тот уставился на рисунок, перевел взгляд на Лору, и снова – на лист. Уголок губ нервно дернулся, вероятно, это означало улыбку.

– У меня что, рога выросли? – фыркнула Лариса.

Полина залилась краской. Рога у Гренадера не выросли, зачем солдату рога? На рисунке Лора щеголяла в ботфортах, треуголке и мундире, а из дула взведенного ружья торчал букет ромашек.

– В этом что-то есть! – Ростислав похлопал Полину по плечу. – Кстати, я открываю новый фонд, при нем будет своя клиника для беременных и молодых мам. Как раз ищу декоратора. Не хотите попробоваться? Подходите, думаю, договоримся... – Скелет бросил на прилавок визитку, скорчил привычную кислую мину и неспеша пошел к выходу.

– Чо, "Оттенки" даже не спросил?! – громким шепотом, который наверняка расслышали и в ларьках на улице, сказала Лора в спину Ростиславу. – Настоящий полковник!

Полина торопливо свернула рисунок, смахнула визитку с прилавка -подберет, когда Лариса отвлечется от ее персоны. Но та и не собиралась.

– Рассказывай, Морковка, где первое свидание будет? У тебя, у него? – напарница подмигнула.

– У тебя! – огрызнулась Полина.

– Держите меня четверо, какие мы важные!

Девушка схватила стопку книг и понесла к стеллажам раскладывать. Может, так отвяжется от Гренадера.

Отпустив вдогонку пару острот, Лариса и впрямь отстала от Полины и принялась оттачивать юмор на покупателях. Удивительно, как "Альфа" до сих пор не растеряла всех клиентов. Хотя, возможно, благодаря Лоре, приобрела новых.

Полина остановилась в глубине зала перед стеллажом, уставилась невидящим взглядом на яркие корешки. Взяла книгу с полки – "Легенды и мифы Древней Греции", принялась механически листать. Сегодня же позвонит Ростиславу, договорится о встрече. Со Скелетом надо подружиться – это ее шанс, хоть и призрачный. Глаз выхватил название раздела: "Похищение Персефоны Аидом"...

– Морковка, где ты там? – по залу разнесся зычный голос Гренадера.

Девушка вернула книгу на полку и поспешила в зал.

***

Все навалилось одновременно.

Не успела Полина выбежать в зал, как позвонил Тема. У прилавка выстроилась очередь недовольных покупателей, те раздраженно косились на нее, и девушка отвернулась, пытаясь сосредоточиться на словах брата. Артем плел какую-то ерунду про пауков, и что теперь все хорошо, лучше не бывает, и пусть она, его глупая Полька-бабочка, не беспокоится, а просто найдет жениха. Хоть "Crazy" петь не стал. Полина не успела и слова вставить, как Темка отключился. Она перенабрала номер, но тот оказался заблокирован.

Девушка натянуто улыбнулась заждавшейся очереди, поднесла штрих-код на книге к сканеру, тот пискнул и аппарат выплюнул чек. Полина уже протягивала пакет покупателю, когда телефон снова разразился требовательным звонком.

– Это незабвенный Семен Аркадьевич! – произнес интеллигентный голос в трубке.

Елки зеленые, только этого не хватало!

– Полиночка, вы и только вы можете спасти Андрея. Ребенок пропадает на работе, ночами не спит, плохо кушает. У него форменное истощение. Ему надо отвлечься. Полиночка, умоляю вас!

"Ребенку" скоро двадцать пять стукнет. С Андреем она рассталась год назад, но с его отцом общалась до сих пор.

– Мне-то что делать? – Полина постаралась ответить как можно тише и бросила виноватый взгляд на покупательницу.

Та от возмущения покрылась пунцовыми пятнами и, казалось, вот-вот лопнет.

– Не знаю, – честно признался Семен Аркадьевич, – но после разговора с вами у Андрюшеньки всегда отличнейшее настроение!

Интересно, почему Семен Аркадьевич не позвонит девушке Андрея? Пусть та ему и улучшает настроение.

– Да, но...

– Не отказывайтесь сразу, любочка, с мужчинами так нельзя! Они ранимые, тут необходимы ласка, терпение...

– Семен Аркадьевич, извините, я перезвоню!

Она быстро отдала девушке в очках три романа женской ироничной прозы, облегченно выдохнула. Но явно преждевременно. Телефон не желал успокаиваться.

– Не хочу тебе делать нервы, дитё, – раздался в трубке дрожащий голос тети Фани, – но тут какие-то мишигенер портят мене вид из окна. Артема спрашивали, теперь тебя. Говорят, у них есть что рассказать за Сахалин...

Полину пробрал озноб. В голове стало пусто. Покупатель о чем-то спросил, повторил вопрос, но девушка никак не могла уловить суть. На помощь пришла Гренадер и без единой шуточки принялась обслуживать клиентов.

– Ты это, Морковка, иди домой, если совсем плохо. Я справлюсь.

Полина рассеянно подобрала валявшуюся у стойки визитку Скелета и вышла на улицу.

***

Створки окон хлопали на ветру. Полина не закрывала их – чего бояться? Красть у нее нечего. А так кажется, что кто-то дома ждет и вот-вот выйдет навстречу.

Девушка пересекла двор, поднялась на второй этаж и принялась рыться в сумочке в поисках ключа, но дверь с тихим скрипом открылась сама – будто подчиняясь воле призрака.

Полина поежилась, медля на пороге. Поискала глазами какой-то увесистый предмет, но ничего, кроме туфли на шпильке не обнаружила. Колющее оружие – тоже сгодится! Чувствуя себя вором в собственном доме, она проскользнула на кухню – никого! И коридор пуст. Осторожно открыла дверь в Темину комнату – и здесь тишина. Наверное, забыла запереть входную дверь. Полина с облегчением выдохнула, уже не таясь, прошлепала в свою комнату. И онемела.

– Прывэт, чувиха! Как делы? – парень улыбнулся золотыми зубами и поправил белую кепку.

Он, не стесняясь, развалился на кровати – прямо в грязных шлепках, соря семечками. Схвативший было за горло страх уступил место своей закадычной подружке – злости. В руке до сих пор болтался туфель, и если неожиданно садануть шпилькой под ребра...

– Надо перетереть, чувиха! – Золотозубый смахнул со спортивных штанов скорлупу от семечек и нехотя поднялся с кровати. – За братаном должок, полтинник косарей. Тебе срока до среды найти капусту. А то авторитет пришьет твоему фраеру мокруху и хазу отметет. Вкурила?

Парень наступал на Полину, а та пятилась к стенке. Ее обдало запахом чеснока, дешевого одеколона, золотая цепь с крестом болталась перед самым носом.

– А ты центровая щелка! – Парень сверкнул золотой улыбкой и склонился над Полиной.

Девушка со всей силы сжала туфель, прицеливаясь. Если не остановится, сейчас она ударит.

– И шо за картину маслом я тут вижу?

На пороге комнаты стояла тетя Фаня со сковородкой на перевес.

Парень скорее удивился, чем испугался. Но после недолгого колебания Полину отпустил.

– Слышь, чувиха, не урвешь капусту, тебе амба!

Бандит подхватил пакет с семечками и, буравя глазами соседку, вразвалочку вышел.

– Спасибо! – Полина вымученно улыбнулась Фаине.

Та наконец опустила сковородку, метнулась к окну.

– Идиёты! – возмутилась соседка, – идите с моего двора! Чтоб вы друг друга проглотили и друг другом подавились!

– Сколько их там?

– Нечего мне делать, считать этих мишигенер! – вскрикнула тетя Фаня, помедлила и добавила: – семь... с половиной. Разве ж тот выродок в бэлом кепи человек?

Выходит, ее пришла навестить вся банда, а сюда прислали парламентера. И если бы не соседка, неизвестно, где бы она оказалась сегодня вечером.

Полина наконец отклеилась от стены, туфель выскользнул из руки, упал на пол. Девушка поплелась на кухню, поставила на огонь чайник.

– Вам черного или зеленого?

Тетя Фаня пропустила вопрос мимо ушей.

– Дитё, тебе кушать надо, а не опилки с кипятком пить. Это же не чай, это недоразумение! – Соседка пренебрежительно ткнула сковородкой в пачку "Липтона". – Приходи к тете Фане, как очнеся, я тебе такой фаршмак сделаю!

Полина кивнула и уставилась на огоньки конфорки. Только сейчас она почувствовала, как замерзла. Толстые стены из ракушняка еще не нагрелись после затяжных весенних холодов, и дома было неуютно зябко. Она плеснула кипятка, заваривая чай, и долго стояла, грея руки о чашку. Немного пришла в себя и вспомнила о двери: первый раз в жизни закрыла ее на все замки и засовы.

Снова трезвонил телефон – Семен Аркадьевич не унимался. Полина не взяла трубку. У нее нет сил помочь себе, что она может дать другим?

С Андреем, сыном Семена Аркадьевича, они познакомились в художественной школе. Полина выдержала лишь год занятий, на большее не хватило ни денег, ни терпения. Ей навязывали каноны, она с точностью копировала чужие идеи, получалось неплохо, но свой стиль она так и не нашла.

Андрей напоминал Тему – улыбка, ямочки на щеках, воронье гнездо вместо прически – и они постепенно сдружились. Он старался сесть поближе, делился кисточками и красками, которые Полина постоянно забывала, забрасывал вопросами: как дела, как провела выходные, почему такая серьезная, что делаешь вечером... По обыкновению погруженная в себя, Полина сперва не замечала его внимания. Но когда Андрей уехал на пару дней к родственникам в Киев, стала остро скучать за ним.

На первом свидании Андрей избегал смотреть в глаза, даже за руку не взял. Только на прощание скользнул влажными губами по щеке. Неожиданно для себя Полина расстроилась. Но через день он пригласил в кино. Девушка так и не поняла, о чем был фильм, в память врезались лишь густо напомаженные губы Анджелины Джоли и прыгающий по крышам Джонни Депп. Попкорн рассыпался, они опрокинули воду, стеклянные бутылки покатились по проходу в самый неподходящий момент. Андрей целовался жадно, торопливо. Его руки сразу нашли все чувствительные места, и в какой-то момент Полине стало все равно, что услышат или подумают соседи в передних рядах...

Встречались часто. Их тянуло друг к другу. Андрей охотно рассказывал о себе и ждал, что Полина в ответ поделится своей жизнью. Она знала, что он ест на завтрак, какие сны его преследуют, о чем он мечтает, что его беспокоит. Андрей часто говорил о странных увлечениях отца и о недавнем разводе родителей. Мать-художница уехала в Москву на заработки, с тех пор связь с ней пропала. Полина внимательно слушала, но не спешила открываться. Не хотела, не могла? Боялась показаться дурой? Черт его знает. Может, то было сопротивление проклятого кокона...

Расстались через полтора года. Быстро, в одно мгновение. Глупая ссора – и сразу разрыв. Полина долго винила себя в этом. Казалось, не оценила, не нашла нужных слов, не сумела показать, что чувствует на самом деле.

Досадно вспоминать прошлые неудачи. Но по сравнению с насущными проблемами они казались такими мелкими.

Полтинник косарей и следующая среда...

"Ита, чтобы ты сделала, Ита? Подскажи, ответь!" – шептала Полина.

Девушка по глотку тянула чай, крутила в пальцах визитку. Зыбкая надежда – Ростислав Скелет. Или Скэлет, как бизнесмен называл себя на западный манер, пытаясь придать фамилии новые смыслы. Что она знает об этом человеке? Несмотря на то, что новости пестрели репортажами об участии господина Скелета во всевозможных благотворительных акциях – и он действительно отстроил для города пару стадионов и клиник – Полина не обольщалась. Она работала на Ростислава не первый год и помнила, с каким скрипом он повышал зарплаты, а если и повышал, то какой отдачи требовал взамен. Ходили слухи, что Скелет был причастен к трагедии, унесшей около сотни жизней – загорелась только что сданная высотка, где использовались слишком дешевые материалы для теплоизоляции, огонь перекинулся на соседний дом. Из-за нарушений норм строительства – здания стояли вплотную друг к другу и количество этажей было вдвое больше допустимого уровня – пожарные не смогли подъехать и оказать помощь. Тогда Ростислав Скелет сумел доказать, что лишь инвестировал проект, но ни в коем случае не имел отношение к его реализации. Естественно, ни о каких компенсациях семьям погибших не шло и речи...

Скелет не был тем человеком, который протянет руку помощи в трудную минуту. Он обязательно что-то захочет взамен, но что именно? Услуги декоратора? Смешно! У нее за плечами только филфак и неоконченная художка.

Полина вздохнула. Другого выхода нет. Что бы Скелет ни попросил, она должна будет это дать – и попросить взамен то, что нужно ей. Решилась, набрала номер. Но ответом ей были лишь длинные гудки.

***

Двенадцать ступенек вниз – и Полина оказалась у подвальной двери. В нос пахнуло сыростью и старыми вещами. Она достала домашнюю связку ключей и принялась искать подходящий к увесистому амбарному замку, который еле держался на трухлявой двери. В их семье ключи не выбрасывали, даже если замок выходил из строя – будто ждали, что когда-нибудь снова найдется дверь, которую ключ откроет. Полина никак не могла запомнить, какой из них от чего, и каждый раз долго возилась, пытаясь подобрать нужный. Наконец замок открылся, и она сняла его с ржавых петель.

Она налегла плечом на осевшую дверь, и та, оставляя в пыли подвала круг, нехотя поддалась. Девушка переступила грань, за которую был заказан путь солнечному свету, и очутилась в кромешной темноте. Она выудила из кармана фонарик, луч выхватил трубы в обрывках стекловаты, кое-как сложенные доски, пористый ракушняк стен.

Казалось, этот камень хранит всю историю их семьи – когда-то не такой уж малочисленной. Но мама скончалась от острой формы гриппа, когда Полине едва исполнилось два, а Темке – годик; папа бросил их, оставив на попечение бабушки. Ита не любила говорить об отце и злилась каждый раз, когда Полина приставала с расспросами. Сама она помнила лишь фрагменты, которые не складывались в один образ: прикосновение колючей щеки, ясные голубые глаза, твердая ладонь с мозолями, мягкие волоски на руках. Ребенком Полина воображала, что у отца просто появились важные дела, но когда-нибудь он обязательно вернется. Годы шли, и пришлось признать: если бы хотел, папа давно бы нашел дорогу домой. Их с Темой растила бабушка Ирина. В детстве Полине плохо давалась "р" и она переиначила имя на свой манер: Ита. Вокруг бабушки крутились люди – независимая, веселая, талантливая, добрая – она притягивала к себе всех и вся. Полина обожала Иту, грелась в ее лучах, но понимала, что никогда не станет такой же. Бабушка искренне любила людей, а Полина терпела их. Слишком скрытная, молчаливая, недоверчивая, она сторонилась шумных компаний Иты, чувствовала себя там чужой, ревновала. Темка, напротив, рвался с бабулей в турпоходы, бренчал на гитаре до утра, панибратствовал с каждый встречным. Но толку из этого тоже не вышло.

После смерти бабушки Полина растеряла всех ее знакомых, лишь Фаина Бершадская, коллега Иты, заботилась об их безалаберном семействе...

Полина не заглядывала в подвал еще с детства. Тогда старые вещи казались необыкновенно интересными, здесь можно было сидеть часами, перебирая фарфоровые чайники с отломанными носами, рассматривая пузатые старинные бутылки, или любуясь дедушкиными ржавыми ледорубами. Но Ита не одобряла подвальное затворничество Полины и всеми силами выманивала ребенка наверх – поближе к свету.

Только в последние недели перед смертью бабушка зачем-то надолго запиралась в подвале. На расспросы сухо отвечала: "Когда-нибудь тебе придется туда спуститься". Подробности Ита не стала уточнять. "Сама поймешь", – отмахнулась она.

Что бабушка прятала в подвале? Почему ничего не рассказала внучке? Полина понимала – сейчас не самое лучшее время разгадывать семейные тайны, но воспоминание не давало покоя. А, может, она найдет в подвале какую-то подсказку? Или отыщет что-то ценное?

Девушка прошла вперед по общему коридору, остановилась около двери своей кладовки. Роняя то фонарик, то связку ключей, Полина снова долго возилась с замком. Она едва смогла протиснуться между старых коробок от техники, детских велосипедов, запчастей от неведомых механизмов, остовов телевизоров, десятка пар стоптанной обуви. Гору хлама венчал портрет дедушки. Бородатый, загоревший дочерна мужчина курил трубку и смотрел вдаль.

Ради этого Ита и наведывалась сюда так часто последнее время? На бабушку не похоже. Ирина никогда не отличалась сентиментальностью. Слишком много в ней было жизни, чтобы дни напролет смотреть на портрет давно ушедшего из жизни мужа.

Девушка приладила фонарик на балке под потолком и принялась штурмовать баррикады из рухляди. Охнула – торчащий из деревяшки гвоздь расцарапал ногу, кровь теплой струйкой потекла по щиколотке. Ничего страшного, боевыми ранениями она займется потом, сперва разберет этот курган хаоса. Полина бережно отложила в сторону портрет и начала перекладывать хлам в угол. Хотелось побыстрее увидеть, что погребено внизу.

Несмотря на промозглую сырость и холод, девушка вспотела. Может, она зря тратит время, копаясь в рухляди, а надо собраться с духом, привести себя в порядок и отправиться на поклон к уважаемому господину Скелету, "владельцу заводов, газет, пароходов"?

Но упрямство оказалось сильнее здравого смысла. Ногти обламывались один за другим, ладони стали черными от вековой пыли, ныла спина, а холм из обломков прошлой жизни не уменьшался. Полина схватилась за очередную картонную коробку, потянула, но лишь едва сдвинула край. Она поднатужилась и наконец выволокла находку на середину кладовки.

Разорвала скотч, открыла верх. Внутри лежал продолговатый сверток.

Интересно! Она вытащила сверток, едва не выронив – ох, какой тяжеленный! – и принялась сдирать бумагу. В скупом свете фонаря проступил стеклянный бок странного футляра, внутри мелькнул огненный всполох. От неожиданности Полина чуть не выронила добычу.

В стеклянной коробке, будто спящая красавица в хрустальном гробу, лежала кукла. Ужасающе живая и до тошноты похожая на Полину.