Текст книги "Эвтаназия (СИ)"

Автор книги: Анна Майская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

В палате возле Даши находилась сиделка. Любимая только что проснулась от наркоза. Она оглядела палату и узнала его, своего Эдуарда.

– Что со мной случилось? – еле слышно прошелестел Дашин голос.

– Молчи, тебе пока нельзя разговаривать.

– Ты сыну сообщил?

– Зачем его тревожить? Я его оставил у родителей в деревне. Он должен сегодня отправиться в Берн. Осталось несколько зачетов.

Светлана привезла белье в прачечную. Прачка, хороша знакомая ей, вышла с охапкой одежды в руках. Светлана узнала модное кепи и куртку того парня, что видела вчера в приемном покое.

– Светочка, – обратилась к ней женщина, – у меня к тебе просьба. Скажи врачам про эти вещи, они попали к нам не по назначению. Все новое, добротное. Здесь нет никаких пятен крови, как бывает после аварии. Ты их отнеси в морг, родные приедут за ним и пусть им их отдадут.

– Хорошо, – глухо ответила Светлана, – но когда он ухитрился умереть?

Она сложила в мешок вещи и направилась в морг. Патологоанатом улыбнулся Светлане. Девушка положила мешок на лавку. Она раскрыла его и достала вещи.

– Ты мне подарок принесла? – пошутил доктор.

– Это вещи юноши. Он у вас?

– У меня моложе пятидесяти на сегодня клиентов не имеется.

– Он что же голый ушел? Мне сказали, что его родные могут придти за ним и за вещами. Можно оставить их?

– Оставляй. Может и вправду кто появится.

Надежда угрюмо уставилась на Александра. Юля пощипывала себя за щеку, злилась. Надежда упорно доказывала своё.

– Нет донора пока, – сердилась дочь.

– И где же его найти? – упрямилась Надежда.

– В авариях, в драках. Получают травмы, не совместимые с жизнью.

– Мне что же и от покойника могут пришить почки?

– А кто же их живой отдаст? – Александр был вне себя.

– А если покойник придет ко мне потом, за этими самыми почками? – перекрестилась больная.

– Не утрируй, мама. Кому-то от него и сердце пересадят и поджелудку, всё, что останется не задетым в травме.

– На части разберут, – заохала Надежда, – похоронят один скелет. Ужасно.

– Я сейчас принесу тебе капельницу.

– Не хочу запчасти от покойника. Лучше умереть своей смертью, как мой Виталий.

Утром в домике дворника Светлана готовила завтрак. Это была каша, без масла, с молоком.

– Масла нет и к чаю тоже ничего.

– Я не хочу ехать на заработки, слабость, не желаю жить без моей Веры. Я, Светик, инженер, диплом имею. Грамот кучу имею, премий разных. Хватало на все. Завод наш остановился, растащили его по частям, а нас на улицу выставили. И остались такие как я, ни при чём. Оказались за воротами жизни. От банального радикулита жена умерла. А я видеть ничего не желаю после ее смерти.

– А нужно как-то вам начать жизнь сначала. Я выросла в детдоме. У меня вообще никого на свете нет, я рано поняла, что можно только на себя надеяться. Образование не смогла получить. Оно теперь платное, а где эти деньги взять? Помочь мне некому. Мечтала стать врачом. Хорошим врачом. Помогать людям. А мою полы, да пыль вытираю.

– Полы да швабра твой удел теперь. Где живешь?

– Мне дали комнату при общежитии, похожую на шкаф, как у Родиона Раскольникова, помните у Достоевского? Но и за неё я должна заплатить две трети зарплаты.

– Переходи ко мне, дочкой будешь. Может у меня обязанность появится, и я снова пойду урожаи собирать, зарабатывать.

– А вдруг вы женитесь? Найдете подругу жизни, а я комнату потеряю. Мне, правда, соседку вашу старую жалко, поэтому я готова жить тут, не в общежитии.

– Я старик, девочка, и семью мне заводить хлопотно и не надобно. А ты будешь моей дочкой. Домик тебе отпишу, какой ни на есть.

– Я не из-за того перееду к вам. Мы с вами вместе будем старушку кормить. Она ведь привыкла к Вере, и лишать беспомощного человека единственной возможности жить, нельзя. Я пойду, отнесу ей кашу и чай с присвистом.

– И получится у нас как в сказке о теремке. Пойду собирать вещи, в четыре утра отправлюсь на заработки.

Светлана пришла утром на работу и отправилась провести уборку в кабинете профессора. Он почти не взглянул на нее, прошагал из угла в угол, вышел в коридор. Светлана вытерла пыль, где требовалось, подошла к столу. Переложила бумаги на чистое место. Увидела две медицинские карты. Стационарную и поликлиники. На одной она прочитала имя Прозоровой Надежды Ивановны. Красный крест стоял в левом углу и дата. Вторая карта оказалась её собственная.

– Моя карта? Зачем она здесь? Заложены страницы, – листала и удивлялась уборщица. Закладки в обеих картах объяснили ей многое. Там были анализы, которые она, работая здесь, постоянно сдавала. У нее и Прозоровой были подчеркнуты схожие. Они совпадали во всем. Светлана перевела дух. Ей стало жарко. В это время вошел профессор. Он заметил неестественное состояние девушки. Она не мигая, уставилась на него.

– Ты увидела свою карту?

– Да, – ответила Светлана, – зачем она здесь?

– Я проверяю анализы всех сотрудников. Твоя случайно оказалась среди других.

– Но там подчеркнуты схожие анализы.

– Вздорная девчонка! Я ничего не должен тебе объяснять. Пойди и позови мне Юлию Витальевну. Слышишь? Немедленно!

Светлана буквально прибежала к палате Прозоровой. Та лежала под капельницей. На тумбочке два шприца в лотке, приготовленные медсестрой. Медсестра, увидев Светлану, обрадовалась.

– Я посмотрю больного в соседней палате. А ты пока будешь здесь?

Светлана промолчала. Она пошла искать Юлю. Заглянула в ординаторскую, там ее не было. Решила вернуться, приглянуть за капельницей. Не доходя пары шагов до палаты, она увидела как Юля, стоя боком к Надежде и спиною к двери, достала из кармана готовый шприц с лекарством из кармана и положила его на тумбочку в лоток. Вместо него она забрала один из набранных медсестрой, спокойно отложила в сторону. Взяла тот, что положила сама и подошла к капельнице.

– Сейчас введет своё лекарство, – подумала Светлана и громко крикнула: – Юлия Витальевна вас профессор вызывает.

От испуга Юля выронила шприц на постель больной. Светлана подняла его и положила отдельно.

– Иду, – проворковала растерянная Юля. – Ты здесь останешься или со мной пойдешь?

– Я здесь пока побуду, присмотрю за капельницей, меня Лена попросила. Сама отошла в сторону и стала глядеть в окно. Юля в досаде потопывала ножкой. Облом, да еще какой. Когда уйдет отсюда это невыносимое создание? Она вынуждена была сделать вид, что пошла к профессору. Светлана проводила ее до двери и пошла в другую сторону. Не успела Юлия скрыться за углом, как девушка вбежала в палату, положила в лоток тот шприц, который набирала медсестра. Тот же, что был принесен ею, девчонка положила себе в карман. Быстро удалилась прочь.

Юля не зашла в кабинет профессора, она срочно вернулась назад. Обрадовалась, увидев оба шприца в лотке и быстро ввела содержимое в шланг капельницы. Она собралась поискать оброненный, но ей помешал Александр.

– Хватит на сегодня инъекций, есть разговор. Идем.

Светлана вбежала в пустой кабинет, подошла к телефону, набрала номер капитана

Веселова. Тот ответил сразу. Был на месте.

– Это я, Светлана. Я застала у постели Прозоровой её дочь, ту самую, что лечила Веру. Она снова меняла шприцы и уронила от страха на пол, увидев меня. Я его подняла. Он у меня.

– Опять занимаетесь криминалистикой мисс Марпл? Ничего не предпринимайте. Слышите? Выходите к кафе за углом через двадцать минут, я приеду.

В кафе он увидел её сразу, подошел. Посмотрел внимательно. Ему было не понятно, как такая пигалица вступила на борьбу с жестоким криминалом.

– Светлана, – сказал он сердитым тоном, – вы опять за своё, а если что-то случится с вами? Это серьезное дело и девчонкам туда соваться не стоит.

– Стоит, – ответила она, стоит потому, что криминал не победим, лишь пока люди остаются в стороне. Не может одна милиция воевать с преступниками. Вы же не разорвётесь на несколько частей, чтобы оказаться там, где орудуют преступники, их кто-то видит, понимает, что они творят, и многие считают своим долгом гражданина помогать вам в этом.

– Да ты к тому же еще и философ, – подытожил опер, – ну давай свою находку.

Светлана извлекла из дешевенькой сумочки целлофановый пакет со шприцем.

– Вот, я уверена, что это какой-то яд.

– Я предлагаю вам, мадемуазель, выпить кофе с пирожным, а мне пора идти. За мой счет. – Пожалуйста, принесите нам кофе и одно пирожное, – попросил он официанта.

Светлана поспешно полезла в тощий кошелек и достала деньги.

– Я знаю, какие у вас зарплаты, насмотрелась в кино, почти от наших не отличаются. Поэтому я заплачу сама.

– А ты упрямая, – восхищенно произнес Веселов. – Молодец. Но меня-то не превращай в ничтожество, я как-никак мужчина и могу предложить девушке кофе.

– Хорошо, – согласилась она.

В это же время в палате Александр предложил Юле следовать за ним. Юля удивилась, но без обычного упрямства послушалась его. В коридоре спросила любимого: – Зачем ты меня увёл? Я там должна еще кое-что отыскать.

– Я только что от нотариуса. Он мой хороший знакомый. Сказал мне, что Надежда по дарственной всё, что ей принадлежало по супружеской доле, передала Прозорову Вадиму Витальевичу, твоему брату.

– Ты что сошел с ума? Какому брату?

– Сие мне неизвестно. А теперь после смерти отца от его половины вам и ей, в том числе, причитается по одной трети. Так что ты получаешь всего одну шестую часть от всего состояния. Поняла?

– Какой Вадим. Какая одна шестая? – ошарашенно спрашивала Юля, и не дожидаясь ответа продолжила, – Идем к ней. Ей осталось немного жить, я успела с эвтаназией, ввела в капельницу яд.

– Ну и дура. Как мы теперь узнаем про этого Вадима? Идём, пока она жива. Времени у нас с тобой часа три-четыре.

В палату вбежали раскрасневшиеся, сердитые. Надежда проснулась и смотрела на них недоуменно.

– Что вы мне даете, что я как сурок, проснуться не могу сутками?

– Нам надо поговорить, Надежда Ивановна, – подчеркнула Юля.

– Чем ты взволнована, дочурка?

– И ты смеешь называть меня дочуркой, змея подколодная, разорительница чужих семей. Кто такой Вадим?

– Твой брат, я родила его от твоего отца.

– Хочешь сказать, выродок? Вползла в постель к отцу. Вадима я убью!

– Дочка, успокойся.

– Я жила надеждой получить богатство и уехать с любимым навсегда отсюда. Я ненавижу тебя. Знай, что я ввела тебе смертельное лекарство. Через несколько часов ты сдохнешь как собака. Понятно?

– Опомнись, дочь! Что ты говоришь! Я всю жизнь отдала тебе, украв её у сына.

– Ты и сыну не нужна. Деньгами хочешь купить его любовь. Напрасно, дорогая мать-мачеха. Готовься достойно умереть.

– Я вырастила змею, пригрела. Права была Ульяна. Права. А за то, что ты мне яд ввела, я кланяюсь тебе в ноги, – Надежда сползла с постели и встала на колени. – Спасибо. Жить не хочу с такими, как ты. Пусть тебя Бог простит.

Даша открыла глаза и осмотрелась. Рядом с кроватью на стуле сидел Эдуард. Он взял её за руку. На тумбочке она увидела фотографию свою, ту, что дарила ему когда-то и сына, Бориса. Он, совершенно счастливый, улыбался с фотографии.

– Откуда здесь фото сына и мое?

– Мне Борис привез из Берна, сказал, что и тебе тоже такое же подарит. Хороший у нас сынок, Даша. Он здесь такой счастливый.

– Жаль, что не знает, где я сейчас нахожусь.

– Тебе сейчас нельзя утомляться. Он мне видимо звонил, но я был в операционной несколько часов, не мог подходить к телефону.

– Мне что-то сделали?

– Пересадили печень. Без нее ты сейчас была бы уже на том свете.

– Кого благодарить будем?

– Я найду семью и позабочусь.

– Я хочу увидеть фото того, кто пожертвовал собой.

– Странно, но ты тоже из тех чудаков, что хотят знать все о своих донорах. Я постараюсь найти его данные, я всё расскажу тебе.

– Ловлю на слове. Я не могу подняться, но думать мне не запрещено. Какой он этот донор? Старый, молодой, женщина или мужчина?

– Узнаешь, – целуя руку Даши, ответил Смелов, – я найду всё о нём и может даже фотографию.

В кабинете полковника районного отдела милиции проходила оперативка. Говорил майор госбезопасности.

– Да. Неплохо окапался профессор, бывший лагерный фельдшер, убийца, игрок в прошлом. Из столицы он исчез более двух десятков лет. Мы не подозревали, что этот шулер стал профессором медицины.

– Мы его недавно откопали. Ведём. Про эвтаназию наслышаны, мало улик пока. Осторожный этот люцифер. По пересадке органов мы проверяли и раньше данные. Действительно в клинике проводились операции, но донорские органы доставлялись, как положено. А вот в данных счетов получили полное доказательство поступлений на личные счета основных членов этой шайки. Огромные средства. И что удалось откопать, они совпали с днём смерти некоторых богатых людей, наследников.

Девчонка подбросила сразу два одинаковых источника отравления – эвтаназию. Пигалица, а лучше оперов сработала.

– Взять нужно теплыми немедленно. По нашим данным сегодня прошли пять операций без поступления официальных доноров.

– В клинику прибыл инкогнито. Готовится какая-то перестановка. Нужно поспешить.

Надежда собрала свои вещи и ожидала такси. Светлана вошла к ней.

– Мне профессор приказал помочь вам дойти до машины. Шофер позвонил.

– Я уезжаю, чтобы умереть, девочка, – вздохнув сказала Надежда. – Ты не представляешь, что тут творится.

– Ошибаетесь, Надежда Ивановна, знаю. Я ампулу подменила, поэтому вы не умрете.

– Ты уверена, что говоришь, – спросила Надежда, схватив за руку Светлану.

– Абсолютно. Я ту ампулу в милицию отдала.

– Спасибо тебе, деточка, я тебя найду, как только чуть-чуть разберусь с делами.

Светлана проводила Прозорову до такси, попрощалась. Вернувшись в клинику, она шла по коридору, продумывая каждое слово их разговора. – По-моему я не должна была говорить ей о милиции. А если она проговорится своей доченьке? Меня убьют.

Неожиданно её окликнул Смелов.

– Я могу вас попросить об одолжении? – спросил он.

– Конечно. Я выполню вашу просьбу.

– Сходите в морг и попросите от моего имени патологоанатома, пусть он даст вам данные донора от пятого числа. Документы, если есть фото.

– Бегу, – ответила Светлана.

– Документы и фото отнеси в палату номер два. Больная желает знать своего спасителя.

Патологоанатом как всегда улыбнулся девушке. Она тоже ответила ему приветливым взглядом. Он хорошо относился к девчонке-сироте, знал, что у нее нет родных. Предложил чаю. Светлана отказалась.

– Меня Смелов попросил взять и отнести документы донора, вчерашнего парня.

– Пожалуйста. Вот конверт с документами, тут даже фото имеется. Возьми, – он протянул санитарке пакет с документами.

Возле клиники остановилась машина с ОМОНом. Полковник, майор госбезопасности, весь отдел, в том числе и капитан Веселов, рассыпались по коридорам клиники. Они знали куда идти. Двери кабинета профессора распахнулись: представители закона вошли без предупреждения. Вокруг стола заседал цвет местного общества, кроме Смелова. Тот был вызван в палату к послеоперационному больному. Рядом с Александром восседал Незнакомец. Полковник насмешливо смотрел на профессора. Незнакомец на майора госбезопасности.

Так вот ты где окопался налетчик, убийца и совместительству профессор. И мистер икс на бал прощания поспел. Здорово, паханок, узнаешь меня?

– Позвольте, – приподнялся профессор со своего места.

– Не позволим, отбегался ты, Аникей Отрогин.

– Я Калинин.

– Пусть даже Навуходоносор. Позвольте ваши ручки, – на запястьях босса щелкнули наручники.

Полковник надел браслеты инкогнито. Веселов протянул оковы Александру.

– Я не ношу браслетов, – пролепетал тот.

– Придется привыкать, – улыбнулся оперативник.

Юля заглянула в кабинет и попыталась захлопнуть её, но омоновец протянул ей железки.

– Нарядить вас хочу в колечки.

– Я не хочу, не могу, не буду! – запричитала девица. Я всё расскажу что знаю.

– Расскажешь, куда ты денешься, пичуга, – застегивая на руках наручники, ответил омоновец.

– Нужно найти Смелова, – приказал полковник.

Даша с любопытством посмотрела на входящую Светлану. На пакет в ее руках. Еще с порога девушка увидела фото на тумбочке у кровати. Подошла, взяла в руки.

– Красивый, – заметила она, вы тоже ничего, даже после операции.

Светлана поставила фото на место и подала конверт Даше. Та открыла его, достала документы и фото. Оно выскользнуло из ее рук, описало круговое движение и легло у ног Светланы. Светлана подняла его, увидела изображение.

– Вы с донором знакомы? – спросила удивленно Светлана Дашу.

– Откуда ты взяла? – бледнея, спросила Даша.

– Такое точно у вас на тумбочке стоит, взгляните.

Даша смотрит на фото и рывком села на кровати.

– Вам нельзя садиться! – закричала Светлана. – Нельзя!

Даша встала, держась за спинку кровати. Она, не мигая, уставилась на два одинаковых фото ее сына Бориса.

– А-а-а, – истошно закричала Даша, выпрямилась, и грохнулась на пол. Её громкий крик перешел в слабый вой и затем в тоненький скулеж, похожий на плач маленького щенка. Красное пятно крови расползлось по белой рубашке. Она затихла, вытянулась. Смелов услышал крик еще издалека. Он в несколько секунд одолел расстояние до палаты. Увидел белое неподвижное лицо Даши в обрамлении кровавых пятен. Схватил ее за руку. Рука безжизненно упала.

– Что случилось? Говори! – крикнул он Светлане. – Не молчи.

– Я подала ей фото донора, а оказалось, что донор её сын. Вот фотография из морга.

Шатаясь, как пьяный, Смелов взял в руки обе фотографии. Взглянул. Дернулся. Фото выпали из его рук и улеглись рядом с Дашей. Он схватился за голову и застонал, хрипло, протяжно. Стон перешел в вой и крик.

– Нет! Нет! Нет! – разносилось отчаяние по всему зданию. Внезапно Смелов побледнел, схватился за левый бок, по стене соскользнул на пол. Светлана плакала и не могла пошевелиться, девушку сковал ужас отчаяния. Она смотрела на мёртвую Дашу, Смелова, не подающего признаков жизни и фото, два одинаковых снимка со смеющимся Борисом. Она не отреагировала на вошедших в палату людей. Офицеры остановились и молча глядели на жуткую картину возмездия.