Текст книги "Добыча"

Автор книги: Анна Ллос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Анна Ллос
Добыча

1.
Сквозь дверную щель.

Алиса Гибсон

Полупустой автобус оставляет меня одну на остановке. Улицы освещены яркими фонарями. До дома десять минут. Приходится отчаянно быстро перебирать ногами, ведь сегодня наша первая годовщина свадьбы. Билл уже свыкся с тем, что за последнее время, с того момента, как я получила эту работу, мы видимся гораздо реже. Я была бы рада забить голову идеями для подарка, весь день думать о приготовлении праздничного ужина, а в рабочее время томно грызть карандаш в предвкушении нашей встречи, но планирование завтрашнего вечера вытесняет абсолютно все сторонние мысли. В моих руках роскошное вечернее платье, которое подобрал для меня Оливер. Он сказал, что на благотворительном приёме я в нём буду выглядеть соответствующе, но не сильно броско. Завтра, должно быть, самый ответственный день в моей жизни – моя первая серьёзная работа. После двухмесячной стажировки в Темз Хаусе мне наконец решили доверить серьёзное и важное задание, говорят, что я стану самой настоящей частью расследования. Пришлось пройти курсы по шпионажу от СРС Великобритании, психологическую и физическую подготовку, после чего мне сообщили, что я полностью готова. Хаотично пробегаясь мыслями по усвоенным приёмам работы под прикрытием, я загораюсь азартом. Это опасно, это увлекательно.

Внутри дома царит приятный аромат, муж с приветственной улыбкой встречает у порога, заключает меня в очень тёплые объятия. Уже в привычной манере поцелуй в щеку. Рядом с ним тепло и уютно. Обещаю, что после душа спущусь к нему, и мы приступим. Думаю, можно бесконечно благодарить судьбу или бога за то, что моя жизнь плавно протекает в большей степени на горячо мною любимой работе, и в меньшей – около понимающего и терпеливого человека. Далее – лакомый ужин, медленный нежный секс, после которого мы лежим некоторое время, вспоминая, с чего между нами все началось. Тогда я училась в школе криминалистики, а Билл встречал меня с занятий практически каждый день со стаканом горячего карамельно-тыквенного латте. Маленький кусочек ностальгии, однако, засыпаю я уже под свои собственные отстранённые мысли. Мне нравится любить мужа и получать взаимность в ответ, нравится возвращаться из своего мира каждый вечер в тёплый уютный дом, где мне всегда рад человек, который накормит, обнимет и согреет. Он старше и умнее, рядом с ним я словно в надёжных крепких руках.

Наутро сообщаю ему, что сегодня придётся работать допоздна. Билл привык к подобному за последнее время, когда я весь день с раннего утра и до глубочайшего вечера проводила на работе. Поэтому, как и каждый раз до этого, он просто понимающе кивает, прекрасно зная, что в свою тайную жизнь агента разведывательной службы впустить его я просто не могу. Есть вещи, о которых ему знать уж точно не следует. Может, я много себе надумываю, но чувство вины заставляет проболтаться о том, что это работа под прикрытием в загородном доме на чрезвычайно важном приёме у серьёзных людей.

Распущенные волосы, длиной не доходящие до плеча, лёгкий вечерний макияж. Выглядит неплохо, учитывая, что вискозное темно-зелёное платье «Burberry» полностью открывает плечи, создавая элегантное декольте. Ничего подобного я бы в жизни себе позволить не смогла. После этого вечера платье придётся вернуть обратно, о чем колко напоминает ценник, спрятанный под тканью.

– Я бы мог пойти в качестве партнёра.

– Было бы славно, но со мной Оливер, ему нужно будет установить прослушку, пока я буду отвлекать гостей. Сегодня буквально единственный вечер в году, когда в этот дом можно попасть. Мы не можем упустить такую возможность.

– Это очень опасно?

– Нет! Вовсе нет. Нас бы не отправили, если бы было иначе.

– Понимаешь, я беспокоюсь о том, что ты просто заигралась в шпионку и уже реальной угрозы просто впритык видеть не хочешь.

– Билл, милый, я буду осторожна, – прикоснувшись к колючей щеке, заглядываю в верные обеспокоенные глаза, – обещаю.

Семейство Баттенберг известно в Лондоне и за его пределами. Они владельцы одного из самых крупных медицинских центров Англии – «Ройал Бромптон». Оказавшись в их загородном доме, хотя, это скорее больше похоже на замок, я поняла, что медицина, по-видимому, может приносить очень даже солидный доход. Да здесь столько пространства, дорогой мебели и фурнитуры, что сюда можно было бы водить самые настоящие экскурсии. Я даже на мгновение представила, как вместо влиятельных особ по этим залам расхаживают удивлённые туристы, которые с заметным пиететом делают фото рядом со скульптурами, на фоне стен и роскошных дизайнерских решений.

Полный яркий свет и собравшееся изысканное общество ещё больше понижают мой уровень уверенности, конечно, здесь я не в своей тарелке. Теряюсь среди роскошных незнакомцев, мне даже платье известного бренда ничуть не добавляет уверенности. Ловлю себя на том, что неосознанно прячусь за спину Оливера, что плавно, но уверенно, ведёт меня к центру зала. В соответствии с нашим планом, нам необходимо провести какое-то время среди них, примелькаться, стать незаметными, затем мы отлучимся на небольшой срок, а потом снова сольёмся с высшим обществом до конца ночи. Я пытаюсь осторожно изучать гостей, всех зовут в сад наслаждаться живой музыкой, прислушиваюсь к коротким мимолётным беседам. В общем-то, тут не происходит ничего из ряда вон выходящего.

Проникаясь расслабленной обстановкой и притягательной музыкой, я наконец встречаю глазами главу семейства. Это высокого роста темноволосый мужчина в смокинге, держится он очень уверенно: спина идеально выпрямлена, а во взгляде власть и величие. Мне кажется, что для своих лет Чарльз Баттенберг довольно молодо выглядит. Мне известно, что его старшему сыну где-то около тридцати пяти, но я бы дала ровно столько же и ему самому. Ещё тогда, когда я впервые увидела его фото в деле, мне показалось, что у него совсем нет морщин. Так вот, что способна творить современная медицина со своими уколами молодости?

– Нравится он? Не забыла, с какой целью мы тут? – Оливер протягивает мне фужер шампанского.

– Нужно подождать ещё, освоиться, привыкнуть.

К нам не подходят, мы тоже практически никого из этих людей не знаем, но стараемся все же не держаться особо отстранённо. Несколько мужчин издалека заглядывались на меня, подмигивали, откровенно пялились, но, подойдя ближе, замечали руку Оливера на моей талии, и их интерес тут же переключался на кого-то другого.

– Можешь, пожалуйста, не трогать меня так?

– Как?

– Знаешь. Я замужняя женщина, Олив.

– Тут мы под прикрытием, и со мной ты можешь быть кем угодно, – едкая ухмылка, от которой хочется только закатить глаза и допить до дна шампанское, понимая обречённость ситуации рядом с этим напыщенным придурком.

– Возьму себе что-то покрепче.

С этими словами я наконец-то освобождаюсь из рук Оливера и уверенно направляюсь внутрь, где быстро нахожу барную стойку. Тут присутствуют самые разнообразные виды алкоголя на выбор, но я останавливаюсь на ежевичном коктейле с коньяком «Hennessy», шампанским, ликёром и другими примесями, названия которых выглядят интересно, но для меня не знакомы. Женщины рядом со мной пьют чистый виски. От их обаяния и уверенного внешнего вида во мне рождается желание сбежать отсюда, стянуть это платье и упасть в объятия Билла, чтобы он пожалел меня и уложил спать. Коктейль невероятно вкусный, наверное, алкоголя лучше я и не пробовала, но сейчас с превеликим удовольствием обменяла бы его на бутылку дешёвого пива дома у телевизора.

– Какие же они все скучные, – протягивает приятный женский голос за моей спиной, на который я тут же спешу обернуться с заранее натянутой улыбкой.

Мне хватает пары секунд, чтобы от увиденного потемнело в глазах, хотя, возможно, это просто действие коктейля. Но обладательница этого голоса оказывается просто необычайной красавицей: угольно черные волосы до поясницы, выразительные губы. По телу проходится неприятный холодок, внезапно становится до мурашек неуютно.

– Вы ведь сами их всех позвали, – выдавливаю я, узнав в ней младшую дочь Чарльза Баттенберга.

– Я бы в жизни не позвала в свой дом таких зануд, это всё папочка. Он любит внимание к нашей семье, но, к счастью, такое мракобесие случается редко. Раз в год, точнее.

– Это, должно быть, важный день для всех вас, – мой взгляд опускается в пол потому, что дольше смотреть на неё просто трудно.

– Ага, аж блевать охота.

Сказать такое на столь помпезном приёме уже достаточно смело и невероятно неуважительно. Снова взглянув на неё, я встречаюсь с едва заметной дерзкой улыбкой одними краешками губ. Темные глаза смотрят не на меня, нет, они заглядывают куда глубже. Компания этой дамы смущает меня с каждой секундой все больше и больше.

– Кто вы? Я знакома здесь со всеми, но вас вижу впервые.

– Я… эмм… – я ведь заучивала заранее приготовленную легенду, ну почему, почему именно сейчас так трудно её вспомнить?

– Можете начать с имени.

– Алиса, – черт, мне хочется ударить себя по лицу, мы ведь под прикрытием, я не должна была говорить настоящее имя, хотя, как под таким пристальным взглядом вообще врать можно?

– Алиса, отлично. Скажи мне, Алиса, можем ли мы упустить формальности и перейти на «ты»?

– Да, конечно.

Поворачиваюсь к своему коктейлю, чтобы немного смочить горло, потому что не мешало бы хоть немного прийти в себя и перестать говорить глупости. Я замечаю, что коктейль повторили, перевожу взгляд на неё.

– Решила, что тебе он пришёлся по вкусу, – с лёгкостью водит плечами она.

– Спасибо, но не стоило. Он слишком сильно действует на меня, судя по всему.

– Как это?

– Что именно?

– Как он действует на тебя, Алиса? – такой вопрос с её стороны в сочетании с любопытным взглядом кажется мне каким-то по-детски нелепым и непосредственным.

Мурашки сами табуном проходятся по всему моему телу, в особенности по спине, от того, каким прекрасным образом вздрагивает нижняя губа этой невероятной девушки, когда она произносит моё имя. Пока я быстро опустошаю через трубочку бокал с горячительным напитком, она наклоняется ко мне ближе и, закусывая губу, вдыхает мой запах. Я не пользовалась парфюмом, о чем сейчас жалею, ведь мне совсем нечем её удивить. От неё самой же веет чем-то ванильно-сладким, неузнаваемым, но заманчивым настолько, что хочется вдыхать этот аромат на полную грудь, все глубже и глубже.

– Алкоголь даёт свободу мыслям, – немного отстранившись, наконец отвечаю я.

– Плохим мыслям?

– Самым разным.

– Какие у тебя сейчас?

Глупый вопрос. Какие рядом с ней могут быть мысли? Я не могу оторваться взглядом от нежных подушечек губ, от россыпи родинок ближе к уху, от светлой, словно фарфор, кожи, от густых темных ресниц. До этого я совсем не обращала внимание на её бардовое, словно кровь, строгое платье в пол с глубоким декольте. Но сейчас я жалею, что сделала это. Мысли очень упрямо не хотят складываться в слова или хотя бы во что-то вразумительное, чем можно было бы описать сейчас то, что происходит у меня в голове.

– Я лучше пойду, – резко произношу я, отталкиваясь от барной стойки.

– Тебе неприятна моя компания?

– Вовсе нет, даже наоборот.

– Тогда почему ты убегаешь от меня?

– Мне, правда, пора, меня будут искать.

– Я тоже искала тебя.

В голове все путается, перед глазами плывёт, это от выпитого алкоголя, или же она так на меня действует? Искала меня? Не понимаю, о чем она. Может, мне это просто послышалось, сегодня точно больше пить не буду.

– Мне пора.

– Не спросишь даже моего имени, Золушка?

Имя? О, да я его и так уже давно знаю. В моем офисном кабинете фото каждого из членов этой семьи в отдельности висели на стене больше месяца, пока мы готовились к этой операции. Мне кажется удивительным то, что её фото не передавало совершенно той бешеной энергетики, которая исходит от неё в реальности. Хотя, сейчас я вспоминаю, что обращала внимание на неё чаще, чем на остальных, что-то странным образом притягивало меня в нем. Сейчас я ловлю себя на том, что помню его до самых мельчайших деталей.

Ищу Оливера среди толпы и, к своему удивлению, нахожу его с расстёгнутой на шее бабочкой в компании мило хохочущих дам. Направляясь к нему, я поворачиваюсь и не понимаю, как мне удалось обжечься, если сейчас со стороны она выглядит такой холодной. Пустой ледяной взгляд, поджатые губы, отстранённость. В движениях она грациозна, но при этом невероятно аккуратна, словно хищник, который вышел на охоту. Все на её фоне кажутся просто добычей, однако ей до них дела нет, она уходит, оставив за собой вожделенные и завистливые взгляды мужчин и женщин.

Со сцены звучит речь от какого-то на вид презентабельного мужчины, свет становится более приглушённым, заметно, как гости расслабляются. Застёгиваю Оливеру бабочку, поправляю рукой его взъерошенные кучерявые волосы, он обнимает меня за талию, прижимает к себе.

– Нам пора, – шепчет на ухо он, уводя меня за руку.

Со стороны это, скорее всего, выглядит так, словно нам просто захотелось уединиться, поэтому мы и покидаем эту тёплую компанию. Тут никто не сочтёт это странным, поэтому прикрытие просто отличное. Мы поднимаемся на второй этаж и быстро находим кабинет Чарльза Баттенберга.

– Останься тут, мне нужно немного времени. Если кто-то будет идти – просто чихни громко, ладно?

Мой кивок в ответ, Оливер скрывается за дверью. С моей точки зрения очень легко можно заглянуть вниз по лестнице и ещё раз внимательно обвести присутствующих взглядом. Усиленно убеждая себя в том, что все идёт по плану, замечаю две фигуры на лестнице. Это она. Высокая женская фигура с округлыми бёдрами и тонкой талией идёт под руку с молодым человеком её возраста, очень улыбчивым то ли от алкоголя, то ли от её компании парнем. Смазливый высокий блондин глаз с неё не сводит. Я бы тоже сияла улыбкой как идиотка на его месте, если бы меня сопровождала за руку красивая, богатая, роскошная и уж точно не обделённая умом молодая девушка. Да о чем говорить – её тело просто создано для секса: шикарные формы, это личико, – естественно, он на седьмом небе! Я замечаю, что с нашей с ней встречи на её губах появилась соблазнительная помада в цвет платью. «Он стал добычей» – тут же проносится в моей голове. Когда парочка оказывается возле меня, я вмиг начинаю чувствовать себя маленькой и беззащитной, мне снова очень сильно хочется сбежать в руки мужа.

– Алиса. Опять будешь убегать от меня? – спрашивает она таким тоном, словно мы давние приятели, я нахожу в этом удивительным то, что она запомнила моё имя.

– Нет, – робко отвечаю я, на что она с улыбкой высвобождается от руки своего спутника и толкает его дальше по коридору.

– Иди в крайнюю комнату слева, я скоро присоединюсь.

– О, я не смею задерживать вас.

– Брось, он будет ждать меня сколько угодно. Почему мы опять на «вы»?

– У вас милый дом, – пытаюсь перевести тему я, столкнувшись в ответ с её насмешливой ухмылкой.

– Да, именно «милый». Что ты пьёшь?

– Взяла себе газировку. Не хочу запьянеть слишком сильно.

– Так ты передумала касательно страстной ночи в чьих-то руках?

– Что? Я о таком не думала!

– Разве? – сверкает глазами она, – В коктейле, что ты пила, содержится редкий экстракт коры дерева йохибе, который больше известен как натуральный афродизиак.

– Оу, я… я не знала об этом, – сгорая от стыда я, как и всегда в неловких ситуациях, начинаю теребить на пальце обручальное кольцо.

– Ты ведь не сама сюда пришла, верно? – вздёрнув брови, она бросает на меня оценивающий взгляд, облокачиваясь на лестничные перила.

– Сама, – нужно же мне как-то прикрыть нахождение Оливера в кабинете.

– Неправда. Я видела тебя с высоким мужчиной. Он ничего, но часто пялится на других. Я в твоей компании такого бы себе не позволила.

– У нас с ним свободные отношения.

– Мне нравятся твои волосы, Алиса.

Ей абсолютно ничего не стоит просто взять и коснуться их без моего разрешения плавным грациозным движением с непередаваемым интересом во взгляде. Я её совсем не знаю, но удивительно, что позволяю такое, а тем более – наслаждаюсь этим. Между нами минимальное расстояние, её запах пьянит, так хочется прикоснуться к ней в ответ, но я невероятными усилиями напоминаю себе, с какой целью здесь оказалась.

– Прости, тебе, наверное, пора к своему приятелю, – отстраняюсь от неё на безопасное расстояние.

– Наверное. К сожалению, мы всегда не с теми, с кем хотели бы быть.

– Да, к сожалению.

– Я полагаю, бессмысленно спрашивать твой номер, верно?

– Почему?

– Ты даже имени моего узнать не захотела.

– Я знаю его – Доминика.

Лёгкая улыбка трогает её губы, по плавному движению рук по бёдрам мне кажется, что она хотела бы засунуть руки в карманы, но у этого платья их не оказывается. В воздухе между нами образовывается некое чёткое убеждение в том, что это далеко не последняя наша встреча. Непонятно ещё, как и под каким предлогом мы встретимся, но встретимся однозначно, я это чувствую. Мы словно выжидаем какую-то игру в гляделки, и она, оставшись победителем, оставляет на мне ещё один долгий взгляд и проходит дальше по коридору. Я провожаю глазами её изящный силуэт, что заходит в комнату, где уже, вероятно, томится от ожидания тот парень.

Мысленно начинаю проклинать Оливера за то, что он так долго там возится. Я жду ещё несколько минут, но его всё нет. До меня доносится смех с конца коридора, а потом стон, я сжимаю стакан с уже тёплой жидкостью сильнее, до побеления костяшек. Что-то тянет меня в ту сторону, какой-то интерес, странное любопытство. Я, ступая почти неслышно, дохожу до прикрытой двери и сквозь небольшую щёлку заглядываю внутрь. Вижу Доминику прижатой к стене и светловолосого парня, что амплитудно вбивается в её тело. Она, уткнувшись в его шею, царапает короткими ногтями спину и затылок. Из-за тусклого освещения трудно разглядеть точно, но мне в какой-то момент начинает казаться, что она впивается в его шею не только губами. До меня доносится ещё один стон, на этот раз парня. Стон боли, такое ни с чем не спутаешь. Она переводит взгляд на дверь и сверкает потемневшими глазами на меня. Я сразу же бросаюсь прочь. К моему счастью, как раз в этот момент Оливер выходит в коридор.

– Почему так долго?

– Трудно было обойти систему защиты на его компьютере. Ты с кем тут говорила?

– Какая разница? Пойдём быстрее, – тороплю его я.

– Есть разница, – настаивает он.

– Это была Доминика, младшая дочь.

– Блин, вот повезло тебе! Она та ещё штучка, я хотел подойти к ней, но она будто рядом никого не видит.

– Пойдём уже.

Мы быстро покидаем дом и садимся в машину. Интересно, на месте того молодого человека могла бы оказаться я, если бы не была так смущена и напугана? Вообще вся семья Баттенберг – те ещё тёмные лошадки, у моего начальства явно просто огромное количество причин заинтересованности в них. Они скрывают очень много тайн, многие из которых не кажутся особо законными, но мы непременно их раскроем. Какую во всем этом роль играет Доминика? От неё буквально веет тьмой, она точно вовлечена во все это.

Оливер высаживает меня у моего дома, благодарю его за вечер, он хвалит меня и говорит, что для своего первого раза я справилась отлично. Неожиданно появляется желание покрасоваться в этом платье для Билла. Внутри дома я наконец чувствую себя в безопасности, расслабляюсь. Нахожу мужа наверху в спальне, он заснул с книжкой, откладываю её в сторону, от чего Билл нехотя просыпается.

– Я уж думал, ты решила сбежать от меня с каким-то миллиардером в роскошную жизнь.

– Они все такие скучные, – повторяю фразу Доминики, расстёгивая рубашку Билла.

– Нет, Лиса, я устал сегодня.

– Устал от ревности? – фыркаю я.

– Ты ведь ни на кого там глаз не положила?

В ответ я старательно пытаюсь выгнать образ Доминики из своей головы, но он засел в ней глубоко и основательно. Сбегаю из спальни и с сожалением снимаю с себя это роскошное платье. Я была в нем неплоха, оно заслуживало того, чтобы кто-то другой снял его с меня, но приходится делать это самой. Убедившись, что Билл заснул, я покидаю дом через дверь на кухне, захватываю с собой кружку кофе и сигареты. Прерывистые глубокие затяжки помогают снять напряжение, которое так усиленно копилось в моем теле весь вечер. Странно, что я думаю о ней, о том, устала ли она после приёма гостей. Она поменяет дизайнерское платье на обычную одежду? Наверно, даже её пижама стоит целое состояние. Стирая бардовую помаду с губ, она посмотрит на себя в зеркало с восторгом или она уже привыкла к своей завораживающей красоте? Секс с незнакомым молодым человеком явно был для неё обыденностью. Хотя, может, он её парень? Тогда бы он знал, где находится её комната. Боже, о чём я думаю? О прекрасном созвездии родинок у неё на лице. Вернувшись, я засыпаю на плече у Билла, но тот отворачивается от меня. Он никогда не любил объятия во сне.

Мне знаком этот дом, он скорее похож на замок, но, в отличие от прошлого раза, в широких коридорах и просторных залах не толпятся люди, не льются беседы и давно уже затихла музыка. Пустота. На мне белое платье в пол с длинными рукавами, поправляю его на себе.

– Тебе идёт, – слышу голос, что раздаётся эхом по пустому пространству, и без тени страха иду на него.

– Где ты?

– Холодно, Лиса.

Лиса? Так меня называл только муж. Делаю несколько шагов, мне не терпится увидеть обладательницу этого обаятельного голосочка. Тело резонирует мурашками и дрожью от предвкушения.

– Ещё холоднее, крошка.

– Не играй со мной! – кричу я в пустоту, на что она игривым тоном начинает напевать детскую считалочку.

Я хожу в разных направлениях, уже сбившись окончательно, но голос из пустоты с издёвкой раз за разом сообщает, что я все ещё далека. Выбегаю в коридор, что кажется бесконечным, толкаю каждую дверь, но голос все отдаляется. Я обессиленно падаю на пол, двери и стены расплываются, исчезают. Поднимаю глаза – теперь передо мной круглый стол, посреди которого стоит золотое блюдо с белым, как снег, зефиром.

– Ты выбилась из сил, Лиса, нужно восполнить энергию.

Я встаю на ноги, пара робких движений и сладость уже у меня в руках. Рассматриваю зефир и понимаю, что он точно такого же белого оттенка, как и моё одеяние. «Невинность» – думается мне. Не задумываясь, я откусываю кусочек. Во рту тут же чувствуется солоновато-металлический привкус. Я ещё раз всматриваюсь в зефир. Из места укуса сочится кровь. Бардовые капли стекают по моей руке, попадая на платье. Я в ужасе откидываю его. Идеально белая ткань тотчас же становится алой, а затем всё темнее и темнее – бардовой, цвета крови. Платье прилипает к моему телу, становится мокрым и вязким. Это кровь. Я вся в ней. Неожиданно передо мной материализуется обладательница голоса, что вёл меня сюда. Доминика. Её платье белое, как то, что на мне, только не испачканное кровью.

– Кто ты такая? – вырывается из меня вопль, – Чего ты от меня хочешь?

Пугаюсь её бездонных глаз, она грубо хватает меня за плечи и толкает в стену спиной.

– Ты этого хотела.

– Ты не знаешь меня, – пытаюсь вырваться из её хватки, но безрезультатно, она в разы сильнее меня.

– И ты меня.

Темные глаза выдерживают на мне долгий томный взгляд, я прерываю это стремительным желанием оказаться на её губах. Я касаюсь их своими осторожно, испытывая непреодолимый страх по отношению к их обладательнице, она же отвечает грубо, развязно. Я не могу так касаться её, это неправильно, это где-то далеко за рамками нормы. Губы жжёт, совершаю обрывистые движения, поцелуй исчезает. Она на моей шее, мне больно, я вздрагиваю.

Очутившись снова в своей кровати, сразу же хватаюсь за шею. Не могу для себя сама ответить на вопрос – я пытаюсь унять боль, либо же просто из последней возможности держусь за фантомное ощущение её присутствия? Это ведь просто сон, но все казалось таким реальным! Я падаю на подушку и зарываюсь в одеяло с надеждой, что на утро я не забуду это сладкое тягучее ощущение её губ на моих, даже несмотря на то, что это всего лишь плод моей фантазии.

С утра на собрании Миранда, наш босс, хвалит меня и за качественно проведённую операцию, и за хорошо установленную прослушку. Все работает исправно, поэтому целый отдел сейчас слушает кабинет мистера Баттенберга, другой же в свою очередь работает над скачанными Оливером данными. Нас назначают главными по этому делу, задача Оливера – инструктировать меня, объяснять и учить. Он работает тут уже более семи лет, поэтому опыта, которым можно поделиться, у него предостаточно. Я с какой-то стороны рада такому известию, но с другой – я чувствую очень значимую угрозу от этого семейства. И Миранда должна прекрасно понимать, что нас поджидает намного большая опасность, чем об этом говорится при всех вслух.

Я не знаю, чем могу быть полезна в офисе на данном этапе расследования, под предлогом усталости после вчерашнего вечера я покидаю здание, усаживаюсь в машину, которую я одолжила на сегодня у Оливера, завожу двигатель и обдумываю дальнейший шаг. Я думаю отправиться куда-то, чтобы развеяться, возможно, попить кофе, и, сама того не замечая, выезжаю на единственную дорогу, которая ведёт к дому Баттенбергов. Очевидно, я не рискну навестить их. Сама не понимаю, с какой целью тут нахожусь. Паркуюсь на приличном расстоянии, мою машину не видно за деревьями. Прекрасно понимаю, что сейчас очень сильно рискую, но интерес и непонятное предчувствие все же завладевают моим здравым смыслом. Ожидаю около получаса. Не буду врать самой себе – моя цель – увидеть её. Никогда ещё я так сильно не желала просто увидеть кого-то, что своего рода странное чувство. В основном, если я чего-то хотела, например, от Билла, то говорила ему об этом напрямую, либо же добивалась цели поэтапно, но сейчас моё желание очень тесно переплетается с одержимостью. Оно необузданное и очень яркое.

Когда в голову закрадывается мысль сдаться и перестать бессмысленно торчать здесь, высокие металлические ворота с винтажной гравировкой отворяются, а из них показывается ярко красная «Ferrari». Это вполне себе мог бы быть кто-то другой из членов семьи, но, учитывая вчерашнее платье и цвет помады, во мне зарождается непоколебимая уверенность в том, что это именно она. Я принимаю для себя решение последовать за ней, делаю это с большой осторожностью, оторвавшись всего на пару машин.

Какое-то время мы едем по трассе Коммершиал, а затем сворачиваем в незнакомый мне спальный район, на въезде в который красное авто останавливается около цветочного бутика. Дверца открывается и я, затаив дыхание, чуть не взвизгиваю от радости, когда из машины выходит Доминика Баттенберг. Вороньи волосы собраны в тугой пучок на затылке, тело облегает изящный брючный костюм из тёмно-синего велюра на голое тело. Она выглядит очень женственно, но при этом строго, обворожительно и утончённо. На меня накатывает зависть, которая сменяется злостью за то, что я вообще трачу своё свободное время на слежку за незнакомым мне человеком. Она пропадает в цветочном магазине надолго, словно даёт мне возможность одуматься и уехать домой к мужу, но я упрямо остаюсь до последнего.

Наконец, Доминика выходит наружу с большим букетом из мелких бутонов нежно-розовых и белых роз. Монотонное движение по узким лондонским улочкам продолжается, мне не терпится узнать, для кого же предназначен такой прекрасный подарок. Через какое-то время мы прибываем на Тинсли Роуд, «Ferrari» останавливается, я паркуюсь немного дальше и перебираюсь на пассажирское сиденье.

Отсюда угол обзора намного лучше, так что у меня есть возможность рассмотреть Доминику в деталях. Грациозный выпад ноги из машины, плавное движение рукой, чтоб закрыть за собой дверцу, то, как она сжимает букет, поправляет костюм. В каждом её движении лёгкость и загадочность.

Она стучится в дверь самого обычного и ничем непримечательного дома, оглядывается по сторонам, от чего я прижимаюсь к сидению. Ей открывает дверь невысокая брюнетка в одной лишь майке и белье, её правая рука вдоль всего предплечья перевязана бинтом, вид уставший и измученный. Она забирает букет и откидывает его в сторону, говорит что-то на явно повышенном тоне, но расстояние не позволяет мне расслышать, что именно. Девушка агрессивно жестикулирует, подкрепляя свои слова, она точно не настроена на мирный диалог. Я жадно наблюдаю за этим зрелищем, меня даже радует, что здесь Доминике ничего не светит. Брюнетка намного ниже её, и на этом контрасте её нападки выглядят просто смешно. Я уже приготовила себя к тому, что она сядет в свою дорогую машину и умчится прочь, но каково моё удивление, когда Доминика заряжает той звонкую пощёчину и, схватив за плечи, заталкивает внутрь. Дверь за ними захлопывается, а я так и остаюсь сидеть с отвисшей до ног челюстью в машине. Господи, может ли она навредить бедной девушке? Изначально мне показалось, что младшая дочь Чарльза Баттенберга из тех, кто решает конфликты примирительным сексом, либо же просто пленяет своим обаянием, она виделась мне просто манерной избалованной дочкой богатых родителей, но такой напористости и грубости от неё я уж точно предвидеть не могла. Почему мне показалось, что между ними что-то есть? Почему меня вообще интересует это, когда под угрозой безопасность невинного человека?

Ждать продолжения этого представления приходится недолго. Доминика покидает дом, странным жестом вытерев губы тыльной стороной руки. Даже с моего расстояния удаётся рассмотреть, что руки у неё в крови, на тёмном костюме слабо видно, но там тоже есть пятна. Оказавшись в машине, она быстро надавливает на газ и скрывается с места преступления, а я остаюсь, ещё больше вжавшись в кресло от страха, не имея возможности пошевелиться. Может, есть смысл позвонить в полицию и сказать, что я стала свидетелем ссоры между двумя женщинами, чтобы они приехали и проверили этот адрес. Или? Что, если мне самой пойти туда? Скорее всего, я просто себя накрутила, и все совсем не так, это просто я уже себе додумала. Не может быть, чтобы это была кровь, это вообще глупость какая-то.

Успокаивая себя такими мыслями, я, оглядевшись по сторонам и убедив себя в том, что поблизости никого нет, выхожу из машины и направилась к дому. Хотела бы я позвонить в дверь, но худшие ожидания оправдались, так как она оказалась не заперта. Я толкаю её, пропуская вперёд свою вежливость.

– Извините, пожалуйста, дверь была не заперта и… – бегло осматриваюсь и прерываюсь от увиденного.

Что-то кисло горькое подступает к горлу, замечаю ноги на полу, подхожу ближе и вижу все тело девушки целиком. Бросившись к ней, я совершенно не думаю о том, что могу оставить где-то здесь свои следы, которые в будущем будут трактоваться как улики. Я хочу помочь ей, но от осознания, что уже слишком поздно, холодная дрожь растекается по моему телу, я падаю коленями на твёрдый пол. Меня начинает бешено трясти, я наблюдаю, как лужа ещё тёплой крови растекается по полу рядом со мной. Металлический запах бьёт по рецепторам, меня тошнит. Присматриваюсь к большой ране на шее девушки – у неё точно не было шансов.