Текст книги "Путь к себе (СИ)"
Автор книги: Анна Летняя
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)
Я боялась их всех разом и по отдельности. Только потому, что слова доктора о оплаченной еде теперь казались мне не бредом, а единственным способом выжить в будущем, я продолжала получать брикеты в вакуумных упаковках. Судя по недовольству детей, вкусными они не являлись, но зато были оплаченными, и по описанию, содержали все необходимые моему телу питательные элементы. Подразделялись они по цветам и делились на восемь типов основных рас. Для людей подходили лишь в серой упаковке. Вот их-то я и утрамбовывала в рюкзак в самый нижний отдел. По размеру брикеты были похожи на шоколадные батончики из двух палочек. Своеобразные спрессованные энергетические «твиксы» отлично складывались в ряд и не выпирали из рюкзака даже тогда, когда их набралось двести штук. Я получала их по два в день, и так сто дней пути.
Выходя на станции, я пошатывалась под общим весом рюкзака. Для моего тела шесть килограмм дополнительного веса – очень много. Хотелось сбросить лишнее, но пришлось первым делом топать на регистрацию к местной службе безопасности, подтверждать прибытие и активировать отчет для завершающей стадии получения гражданства. Не хотелось терять целые сутки без возможности снять жилье и приступить к поискам работы.
Тринадцать часов в очереди показались мне вечностью. Оказалось, что только на нашем корабле прилетело более трех тысяч новых существ, как граждан, так и тех, кто собирался пересесть на другой корабль и отправиться дальше. Но прежде всем прилетевшим было необходимо пройти перепись долетевших. Они заполняли анкеты с опросниками у троих офицеров безопасности, стоя в порядке очереди. Нами же, новыми жителями, занимался один единственный работник.
Дожидались своей очереди окружающие смирно и терпеливо. Первый раз в жизни я была частью толпы, которая сносила лишения молча. Никто не требовал к себе иного отношения, не роптал и не скандалил. Возможно, им уже доводилось быть в очередях и подлиннее текущей. Я же едва стояла на подгибающихся ногах, когда мой чип просканировали и выдали опросник.
– Вы к нам надолго, Алийна Юрьевна Семириади? – безразлично уточнил офицер с острыми ушам и лысым, вытянутым черепом. Его змеиные глаза с вытянутым белым зрачком на фоне черного белка уже не пугали, как в первые дни. – Что из вашего имени первое имя, которое я должен записать основным? И как пометить два оставшихся. Подумайте хорошенько, или позже придется тратить немалые средства за перерегистрацию.
– Мое имя Алина, фамилия или имя рода предков Семириади, а Юрьевна – это дань уважения моему отцу. Его звали Юрий. Если можете, укажите его полностью и с пояснениями, если это допустимо. Я не буду ничего менять.
– Ваш вид так чтит отцов? Приятно это знать, – тонкие губы растянулись в улыбке, а глаза сверкнули на одно мгновение.
– Да, мы почитаем отцов, давших нам жизнь и поделившихся душевным теплом. Но это не означает, что матерей мы любим меньше.
– Занятно. Если хотите, я могу внести и имя вашей матери, установив его либо до, либо сразу после имени отца.
– Если можно, то я буду рада. А я буду Алина Юлия Юрьевна Семириади, – я ухватилась за идею почтить память обоих родителей, если не могу посетить могилы давно ушедших родных.
– Очень благородно с вашей стороны. Полное имя будет скрыто от всех и каждого. Можете называться просто Алийной, – его пальцы запорхали по экрану, внося корректировки. – Ответьте мне на вопрос. Если подобные роли – породившего вас мужчины и того, кто поделился с вами теплом души, исполнили два разных мужчины? Кого вы будете почитать?
– Тогда мы выбираем того, кто по нашему мнению, исполнял роль отца больше и оказываем ему уважение. Но каждый решает для себя сам, распределяя роли по своему усмотрению. Порой имя отца-героя остается с ребенком, даже если он его никогда даже не видел.
– Приятно слышать. Вы к нам надолго?
Поджидая забавный момент, когда он дойдет до даты моего фактического рождения, я следила за реакцией офицера. Пока еще он явно читал одни и те же привычные строки, и никак не мог понять, что же его смущает. Вытянутый зрачок передвигался, но никаких иных реакций не было.
– Да. Планирую прожить тут какое-то время. Возможно, несколько лет, конечно, работая во благо станции.
– А вы…. – видимо, он все-таки понял, что именно не так, и теперь я была уверена, что глаза у него светятся в моменты душевного раздрая. – Кажется, в базе вашего чипа ошибка. Он показывает, что вы родились 1.04.1976 году. Но это же невероятно.
– Нет никакой ошибки. Я, и правда, родилась в эту дату, но по исчислению потерянной звездной системы с одним единственным населенным разумным видом мире, – улыбнувшись доброжелательно, я пожала плечами.
– Вас должны были обеспечить документами с пересчитанной датой нашей системы, – нахмурился он и покачал головой.
– Нет, если на момент подписания оговора я не была мертва. Технически, конечно, – остановила я его панику. – Меня не так давно обеспечивали новым телом, согласно подписанному ранее договору, но вот пересчитать дату рождения уже невозможно. По закону вергенов, чьей колонией мы являемся при заселении.
– Или же вы окажетесь вне системы. Тогда вы правы, ошибки нет, – покивал офицер, добродушно улыбаясь. – Порой случаются подобные парадоксы. Вы уже выбрали вашу будущую профессию?
– Выбор у меня не велик. У меня нет текущего образования. Буду трудиться в уборке, но работу удаленно найти не смогла.
– Вам очень повезло оказаться у моей стойки. Я дам вам координаты одного хорошего асканца по имени Рирко. Он недавно искал именно такого специалиста для почасовой работы в его салоне. Не отказывайтесь, посетите его первым.
Отобразив на всплывающем экране номер чипа, он подождал, пока я кивну, что считала нужную информацию. Затем погасил его и вернулся к своей работе.
– Свяжитесь с ним прямо сейчас, возможно, удастся сэкономить на жилье, – подмигнув мне, он явно завершил с моей анкетой, так как посмотрел на стоящего позади меня, считывая его первичные данные с чипа.
– Большое спасибо и удачного вам дня.
– И вам, Алийна, дочь Юрия и Юлии.
Медленно, едва не падая, я надела свой рюкзак и пошла на выход, находящийся с другой стороны. Не через ту дверь, в которую зашла. Однако, силы не хватило, и я прошла шагов двадцать, а потом привалилась к стене и сползла по ней, усевшись на пол.
Ну и ладно. Разве есть разница, откуда и из какой позы вы звоните возможному работодателю? Послав команду с номером на прэйд, я активировала экран. Времени прошло не более пятнадцати секунд, но на питательную инъекцию их хватило. С моим опытом, я могла делать себе любые уколы и из любого положения.
– Кто вы? – без приветствия спросил накаченный мужчина.
Низко посаженные уши, находящиеся почти на том месте, где у меня гланды. Узкое треугольное лицо и ирокез на абсолютно лысой голове. Колоритный персонаж, но хоть губы, нос и глаза у него, как у человека. Хотя, это не странно. Обе наши расы создали вергены, заселив найденные миры.
– Я от офицера… – Вот же засада, я не спросила его имя. – Простите меня, я не знаю его имени. Он работает в службе безопасности с только что прибывшими на станцию. Я именно такая уставшая неудачница, не спросившая имени у указавшего на вас. Мне нужна работа уборщицей. Очень нужна.
– Подходите по скинутым мной координатам и пообщаемся лично. Я занят сейчас, – оборвав связь, он, и правда, скинул адрес.
Активировав указатель в чипе, я с большим трудом поднялась и пошла, куда приказали. Семь уровней вверх, потом перейти на новый лифт, двигающийся по горизонтали. Этакая вагонетка с прозрачными стенами. Затем вниз на два уровня, и я на седьмом уровне синего сечения.
Рирко работал на границе зоны для обеспеченных и среднего класса. Небольшой тату салон ютился между парикмахерской и маникюрной лавочкой. Вместо дверного колокольчика над головой раздалась музыка, похоже, популярная у местных.
Я увидела серые стены с тысячей мелких экранов, на которых менялись варианты татуировок, предлагаемых владельцем. В первой комнате стоял диванчик, пара кресел и столик со стопкой каталогов на нем.
– А, это ты. Не спешила, как я посмотрю, – мужчина вышел из первого дверного проема, вытирая руки.
Он был весь в татуировках, от пальцев и до ушей. Настоящие картины, исполненные в цвете и с сюжетом, явно из мифологии его планеты.
– Простите, я, правда, старалась быть как можно быстрее, – ответила я, стараясь вести себя кротко и не рассматривать все особо рьяно.
– А то я не вижу, что тебя шатает от усталости. Я же не обвиняю. Мое имя Рирко Онлокло, – улыбнулся он, сразу став более привлекательным. – Мне как раз хватило времени закончить с клиентом. Только с корабля, и сразу работу ищешь?
– Алина Семириади, приятно познакомиться. У меня нет времени отдыхать. Покупка гражданства съела почти все мои средства. И если я зазеваюсь сейчас, то позже работу могу и не найти.
– Думаешь, многие желают мыть полы? – рассмеялся Рирко и помог снять мой рюкзак. – Что у тебя там лежит?
– Можно сказать, что весь мой дом. Все имущество, так точно, – расправив плечи, я едва не застонала от наступившего облегчения. – А разве к вам не отправляют постоянно кандидатов на выбор?
– Думай, как хочешь, но я убедился на собственном опыте, что многие из тех, кто приходит в сферу уборки, очень быстро сбегают. Это не их предел мечтаний, с количеством средств, которых хватит с одного места работы. Утруждать себя, находя сразу несколько мест работы, не всем по душе.
– Какие у вас условия?
– Три единицы за час, уборка через день. Лучше рано утром, до открытия. В шесть или даже пять утра, – назвал Рирко вполне приемлемую оплату.
Но он прав, с одного места не прокормиться.
– Так рано. Значит, вы работаете допоздна? – зашла я издалека.
– До последнего подвыпившего клиента, даже если он появится в час ночи. Ты не представляешь, сколько можно поднять средств, если не вразумляешь перебравшего гуляку сперва делать тату с именем любимой или того, кого он ненавидит. А потом, утром, после открытия, он платит тебе уже второй раз, но чтобы свести тот ужас, который обнаружил, проспавшись, – с некоторой издевкой произнес он, явно не собираясь упускать удачу и играть роль голоса разума.
Его клиенты не страдают от долгого заживления, и должны понимать, куда приходят и для чего.
– Вы правы, понятия не имею, так как никогда не делала тату, а если бы и сделала, это был бы мой собственный, осознанный выбор. Не навеянный алкоголем или куражом. Однако, в мое время нанести и стереть тату было не просто. Особенно цветную.
– Да? Ну, может быть, и так. Смотря какую технику используют, – задумчиво произнес Рирко. – Где ты будешь жить? На станции часть коридоров перекрывают ночами, и пройти по ним нет возможности до восьми утра.
– Пока еще нигде не живу. Хотела снять койку, но работу нашла быстрее. На нее у меня есть средства, не сомневайтесь.
– У меня есть предложение получше. Я сдам тебе кладовку в салоне, но за это ты будешь убираться каждый день. Но оплата будет четыре единицы за два рабочих дня. А два не выплаченных я буду забирать за проживание и воду.
– Согласна! – мгновенно решила я.
Для меня каморка в текущих реалиях – это, считай, собственная комната. Даже если она будет совсем крохотная, я смогу организовать там минимальное место для сна, а также мне не придется тратиться на хранение моих пожитков. Экономия, как на это не посмотри.
– Даже не посмотришь сперва? – удивился асканец.
– Я летела в книжной полке. В коробке сидела два месяца и боялась выползать из нее. Насмотрелась на такие ужасы, которые творили с не гражданами, что готова спать, присев в углу, но иметь возможность закрыть дверь и остаться одной, – уверенно ответила я, передернув плечами. – Без соседа, шебуршащего сверху, и стучащего коленками снизу. Я мечтаю об уединении и тишине.
Рассмеявшись, мужчина встал, и подхватив мой рюкзак, понес его вглубь салона. Кладовка оказалась третьей дверью от входа. Кроме множества полочек с непонятными баночками и картриджами, нескольких роботов и средств для уборки, тут было освещение и кровать, висящая под потолком.
– Два метра в ширину и почти четыре в глубину. Если потянуть за этот рычажок, кровать опустится. Раньше тут жил мой помощник, пока не открыл подобную лавочку на более нижнем уровне. Теперь я отдаю ее тебе. Краски поставь на правую стену, тогда никак не заденешь их. Полки сдвигаются в любую сторону. Обустраивайся по своему желанию. Твой первый рабочий день наступит завтра. Убрать нужно до шести утра, потом можешь отдыхать с дороги.
– Тогда покажите мне, что мыть и чем. Так мы оба сможем выспаться, хоть и ляжем в разное время, – обустроить СВОЮ крохотную комнатку хотелось больше, чем когда-либо ранее.
– Отлично.
Инструктаж был не долгим, но вполне понятным. Почистить отправленные на определенную полку баночки, включить роботов на три вида уборки по очереди. Сперва запускается простая уборка мусора, потом вторая – обработка паром, а затем третья, обработка стерилизующим средством. Для более детальной уборки используются перчатки. В подобном порядке моется кресло, оборудование, диваны и остальные поверхности, включая косяки дверей и стены. Моя руками, по старинке, я бы прилагала усилия и устала, но в специальных перчатках это было похоже на легкое поглаживание.
В первый раз я потратила полтора часа на все, потому что не спешила, читала этикетки и инструкции. Я закончила с уборкой в моей комнате ближе к пяти часам дня и сразу легла спать, использовав очиститель от Сорты, вычищая матрас. У меня не было ни постельного белья, ни одеяла с подушкой. Только матрас, принимающий форму тела спящего. Однако, я так привыкла к подобной экономии, что не страдала от отсутствия белья. Нижний комбинезон не давал новому телу мерзнуть. Теплообмен был на высоте, как и обещали доктор Лэф и Сорта.
Утро настало для меня в четыре часа, что вполне подходило под оговоренное с Рорко время. К тому моменту, как вышел владелец студии, я успела привести себя в порядок и закончила с комнатой, ошибочно называемой каморкой.
Глава 6
Глава 6
– Аличка, не три ты ее так усердно, – махнула рукой хозяйка парикмахерской. – Сполосни, и ладно. Я сегодня буду опять тимпов скоблить. Вот зачем им поворачивать чешуйки три раза в год?! – возмутилась плукарианка, откинув синие волосы за спину небрежным движением руки.
– Зато ты единственная, кто берется за это и получает огромные деньги с них всех, – сказала я, закончив с проклятой раковиной, что забивается кусочками чешуек почти намертво.
Как если бы рыбу чистили от чешуи и забыли поставить специальную сеточку в район слива. Хорошо еще, что посадочных мест в салоне пять, а работают со столь деликатной проблемой только два умелых мастера.
Им хватает рабочих поверхностей до моего вечернего прихода и капитальной чистки. Правда, и работать приходиться во время линьки каждый день, или же тут случится настоящая поломка и простой чисткой раковины не обойдешься.
– Это меня и радует. Средств от их скобления мне хватит на пару месяцев, а потом все по новой. Платят тимпы замечательно, причем самцы даже больше, ведь они просто огромные, – она развела руки в стороны, показывая чуть ли не гиганта.
– Сколько еще примерно это сумасшествие продлится? У меня тут еще один заказчик на уборку появился. Боюсь, что не буду успевать везде при текущей нагрузке, – сдув светлую прядку со лба, созналась я.
– А что за работа? Кто еще прознал про твои отменные услуги? – с любопытством спросила плукарианка.
– Закусочная на семнадцатой палубе зеленого сектора. Просят чистить зал каждый день по утрам, когда они уже готовят, но еще не открывают двери клиентам. Активный рабочий день у них начинается на час позже.
– Это то заведение, в котором подают настоящие булочки? У них хорошо, но меньше чем на семь единиц за час не соглашайся. Они имеют доход куда больше. С каждого клиента дерут по пять за одну сладкую булочку, – недовольно произнесла хозяйка салона, шикарная особа с деловой хваткой, но прижимистой натурой.
– И не собиралась. Это вам я, как хорошему другу, уступаю. К тому же, тут рядом мое место проживания, – отложив перчатки, я еще раз протерла раковину.
Ведро изничтожало мусор, расщепляло его на атомы. Что позволяло не выкидывать кучу пакетов, как я делала в прошлом.
– Ну, да. Четыре – это очень дешево. Если пожелаешь, я займусь твоей внешностью в любой момент. И у Мо тебе помогут с ручками и ножками, когда пожелаешь. Ты же наше спасение.
По местному мнению, уборка с роботами и перчатками – это тяжкий, плохо оплачиваемый труд. Даже робот-пылесос, подаренный мне когда-то мужем, требовал более тщательного контроля, чем текущая техника.
– А вы мое, – ласково улыбнулась я деятельной особе с зеленой кожей. – Мое спасение от голодной смерти на этой станции. Ведь ты могла не согласиться на мои визиты в столь раннее время.
– Скажешь тоже! – отмахнулась она. – Вот подкопишь деньжат и пойдешь учиться, куда пожелаешь, много времени будет, чтобы стать кем-то значимым! Ты же умничка. А время… Зато я теперь успеваю плотно поесть и могу продержаться до самого вечера.
Глянув на роботов-уборщиков, она махнула рукой:
– Все, отправляй их спать на полку и отдыхай сама, Аличка. И не забудь сама покушать. Твои уколы пора заменить на нормальную еду. Слишком похудела за последний месяц.
– Я уже перешла на пайки, как и советовал доктор из клиники.
– Вот и славно, – понимающе кивнула поукарианка, – отдыхай, милая. Увидимся завтра в это же время.
Покинув парикмахерскую через главный вход, я пошла в педикюрный салон, где так же успела убраться до открытия. Привычка работать с четырех до семи во всех трех местах помогала не бросать занятия рисованием в своей комнате, пока никто не видит. От перчаток я уже перешла на пласт бумагу и карандаши. Рисовать в виртуальном пространстве у меня получалось очень хорошо. Сейчас, после перестройки мозга, для меня не составляло труда составить композицию, проработать разом много мелких деталей, позаботившись о тенях и проекциях. Теперь мне это давалось легко на подсознательном уровне. Я не знала, как называется та или другая техника, какие точно оттенки использую на палитре. Главное, чтобы мне самой нравился итоговый результат.
Сперва я рисовала простые картинки. Можно сказать, детские. А потом, примерно через три месяца, меня настигла тоска по природе. По моим цветам. Вот они и стали следующей ступенью моего творчества. И именно их я первым делом принялась переносить на многоразовую бумагу.
Приходилось задавать самый крохотный масштаб ради экономии места, не более пяти сантиметров на каждый рисунок. Но и так я не была уверена, что мне хватит бумаги на все, что я хотела воспроизвести. Переносила на память кристаллов все, что можно было посчитать дубликатом одного и того же растения. Тратиться на покупку еще листов дорогой бумаги я не собиралась. Как, впрочем, и на все остальное. Исключением были витаминные напитки, помогающие экономить как инъекции, так и пайки. Одной дозы напитка хватало на замену половины «энергетического твикса» или одной дозы укола.
– Уже закончила свою работу? – спросил Рирко, встретив меня со стаканом воды в одной руке и палочкой пайка в другой.
Мой работодатель и сам не желал тратиться на дорогой провиант, откладывая средства на открытие еще одного салона в будущем.
– Да. Думаю, что смогу потянуть еще одну работу без потери производительности, – ответила я, пройдя на местную кухню.
Она не особо отличалась от моей кладовки, была чуть шире и вмещала в себя функциональные шкафы и стол с двумя местными табуретами. Вытащив из шкафчика-холодильника свой напиток, я отмерила свою утреннюю дозу.
– Зачем тебе так много работ? Разве мы мало тебе платим? Если да, то можем повысить оплату. Главное, чтобы ты не уходила, – посмотрев на меня, нахмурился мой собеседник.
Да что уж там, Рирко мне практически друг по местным реалиям.
– Понимаешь, в прошлом я была богата, но не прожигала жизнь, а постоянно вкладывала всю душу в работу. Сидеть на одном месте я не умею. К тому же, если я хочу жить, как раньше, хотя бы в старости, сейчас сидеть на попе ровно нет смысла.
Мой первый и самый необычный работодатель не был альтруистом. Позвав меня жить в своей кладовке, он сэкономил на установке новой сигнализации, полагающейся жилищу гражданина станции. Пару раз кладовку вскрывали и выносили оттуда не дешевые краски для нанесения тату, пока Рирко спал дальше по коридору. Поселившись в каморке, я покрыла ее зоной защищенности, как жилище, которое Рирко указал при моей регистрации. Две коробочки, не более спичечных коробков, положили представители станции у входа. И теперь, если кто-то проникнет в кладовку, вся ее территория будет одним непроходимым полем.
– Так, начинай подыскивать курсы для учебы, читай как можно больше на нужную для будущего тему. Вдруг твой талант на поверхности, а ты его не видишь? – воодушевленно произнес асканец, явно пытаясь прощупать меня.
Мы редко общались на близкие темы. Все больше использовали общие, ничего не значащие. Но и так я убедилась, что он не желает заработать на мне, обобрав до нитки. Однако, про таланты мы еще не разговаривали. Не выпадало шанса.
– Я и так знаю, что у меня за талант, ведь сама его выбрала, – созналась я, отпив глоток сока, перекатывая его по языку.
– С этого места можно поподробнее? – насторожился мой работодатель.
– Я из тех, кто поменял тело. Но не за ваши баснословные суммы. В прошлом все было куда дешевле.
– Еще подробнее, – недовольно скривил губы Рирко. – Я пока ничего не понимаю из твоих двояких объяснений.
– Мою планету потеряли из своих реестров вергены после заселения, мы развивались своим путем, и даже научились замораживать тела умерших или тяжело больных. Я была одной из таких. Когда я очнулась, оказалось, что нас не только вновь отыскали и колонизировали, но и полностью социализировали в вашем мире за те девять сотен лет, пока проблемы с моим договором и его исполнением решались клиникой, которая взяла на себя эти обязательства. За подобное промедление мне позволили выбрать один из талантов самостоятельно. Именно поэтому я его не ищу, а планомерно развиваю. Конечно, в свободное от работы время, – в общих чертах рассказала я о себе, продолжив свой завтрак, и ради этого даже открыла один из батончиков.
– Оказывается, со мной рядом живет очень одаренная личность. Расскажешь, какой у тебя дар? Или он непопулярен и слишком экзотичен?
– Я пожелала пробудить талант к искусству, в широком плане. А развиваю я на данный момент рисование.
– Ты хотела сказать, изобразительное искусство? – насторожился Рирко, да так, что его милые круглые уши шевельнулись.
– Не назвала бы я свои потуги столь громко. На те шедевры, что я видела в прошлом, они не тянут.
– Покажи. Мне любопытно, как рисовали в твоем мире и времени, – Рирко дожевал свой брикет и допив воду, убрал в шкаф-мойку стаканчик.
– Хорошо. Я не стесняюсь своих достижений, пусть они еще не велики, – вернувшись в кладовку, я подхватила исписанные два листа и вернулась с ними к Рирко. – Вот то, что я уже перенесла на бумагу. Очень захотелось добавить привычных цветов. В текущем времени слишком сильно не хватает жизни в цвете.
Мужчина охотно подхватил пласт-бумагу и принялся внимательно разглядывать листы. Сперва он взял листы небрежно, как обычную бумагу, а теперь стал придерживать более аккуратно за чистые, не исписанные края.
– Откуда ты берешь свои идеи? Придумываешь?
– Нет. Это все настоящие цветы, которые когда-то я выращивала в своих теплицах. И к которым могла прикоснуться руками, срезав с куста. Чей аромат меня порой в буквальном смысле сбивал с ног, – мечтательно произнесла я, вернувшись из собственных воспоминаний в серые застенки.
– Тебе их не хватает?
– Очень сильно не хватает.
– Так твоя цель скопить на собственный клочок земли, на котором ты вновь будешь выращивать их? – как-то странно усмехнулся Рирко, словно ни о чем другом мечтать в этом времени невозможно.
– Такой был изначальный план. Где-то первые пару дней после пробуждения. А сейчас уже и не знаю, сама чего хочу. Проживать еще одну жизнь, как и первую, не кажется мне увлекательным.
– Это еще почему?
– Мне понравилось рисовать, и планы на будущее не ограничиваются этим. Если я буду совмещать разведение цветов и развитие таланта, у меня не останется времени на сон. А ведь еще нужно и работать, ради заработка средств. Ни одно собственное дело не окупается с первых шагов.
– Так давай вместе превратим твое время в деньги, – оживился асканец. – Как ты смотришь на то, чтобы стать моей ученицей и партнером по бизнесу?
Предложение было неожиданным, и я взяла паузу. Допила и доела, убрала за собой, и отобрав мою бумагу, посмотрела еще раз на нарисованные цветы. Опыт наблюдения за клиентами у меня уже имелся. Порой Рирко просил убрать в кабинете, пока он переходил в другой, если имелась очередь из желающих увековечить на своем теле какое-то памятное для них событие. Приходилось сбрасывать настройки аппарата, делающего татуировки. Отыскать в общей сети способы было делом пяти минут. Как, впрочем, и понять принцип его работы. Смотря какие условия сотрудничества мне предложит асканец. Но с чего такая щедрость? И он ведь даже не пытается купить мои рисунки, если именно они ему так сильно понравились.
– Почему я? И зачем тебе такая морока?
– Мне нужны новые идеи для тату, текущие уже слегка поиздержались. Научить тебя рисовать я бы не смог, как ты понимаешь, это не просто и почти бессмысленно. Но это от меня и не требуется. Будем загружать картинки с твоих листов и активировать печать. Таких цветов на этой станции и ближайших, нет ни у кого.
– Сколько ты готов мне предложить за каждую нанесенную тату? Какой срок нашего сотрудничества себе представляешь? – подобралась я, почуяв, как в былые времена, запах денег, явно не маленьких.
– Давай начнем с договора сроком на месяц. А проценты… Пусть будет тридцать за использование твоих рисунков, если заказ получаю я. И семьдесят, если ты выполняешь его от начала до конца. Но это не учитывая затрат на краску. Сперва вычитаем ее стоимость, а остальное делим по предложенной мною схеме, – довольно потирая ручки, выдал предприимчивый инопланетянин.
– Согласна, но это лишь на эти тридцать рисунков, – я протянула Рирко один из листов, остальные придержала у себя. – Если потребуется сочетать или рисовать под клиента, цена будет другая. От размера работы и их популярности будет зависеть стоимость. Поднимать будем не до критичной планки, но если это пойдет в массы, рисунки не должны быть общими. Хочу индивидуальные права, закрепленные за моим именем. Ты будешь считаться компаньоном с правом ограниченного использования. Его тоже будем продлевать краткосрочными договорами.
– Теперь я верю, что милая девочка, которая так лихо руководит уборкой, когда-то управляла собственным делом, – довольно кивнул асканец.
Условия ему я предлагала выгодные, как и он мне. Ведь я не буду получать, как наемный работник, фиксированную оплату труда, только проценты. Мне плюс – не придется бросать работу уборщицы, которой я занимаюсь официально.
– По рукам. Сейчас начнем с этих рисунков цветов, а там как пойдет. Может, и на заказ тебе придется рисовать букетики для особо требовательных клиенток. Еще бы придумать им названия и какой-то смысл.
– На самом деле, у каждого цветка есть название и тайный смысл. От признания в страстной любви до жгучей ненависти. Я могу подписать каждый, тем самым клиенты будут знать, что за небывалое растение им приглянулось.
– Как, оказывается, скучно я живу, – он подошел ко мне и нахмурился. – Пожалуй, стоит перенести время открытия, и поговорить более подробно о каждом рисунке. И в этот раз тебе придется отвечать развернуто на каждый мой вопрос, – погрозил мне пальцем Рирко. – Подумать только, в моей кладовке все это время жила та, кто может стать находкой века для моего салона.
– Если мы будем сотрудничать, то со временем салон может стать и не одним, – намекнула я на исполнение заветной мечты моего работодателя. – Открывать магазины цветов я стала с первых же приличных прибылей. Как только доход возрастал на тридцать процентов, а спрос не снижался, следовал либо новый магазин, либо теплица. Дальше отбывала затраты, выходила на стабильную выручку, и охватывала следующий район города. Но сперва мне нужна стабильная гарантия, что моя интеллектуальная собственность не станет общим достоянием.
Указав на местный стул, асканец уверенно кивнул и устроился с комфортом, а затем вновь принялся рассматривать лист с нарисованными цветами. Его губы растянулись в довольной улыбке.
– Законные права… Провернуть подобное не сложно. Главное, составить каталог с подробным описанием и оплатить налог на интеллектуальную собственность. Если рисунки будут не особо большие, то и стоимость окажется ниже. Лучше предоставлять изображение по одному, а не целым букетом. Больше шанса доказать, что ты первая исполнила изображение в подобном стиле. На подобные претензии реагируют роботы, а они сравниваю не цвета и изгибы. Главное – основные параметры и название.
– Пока не понимаю, в чем это поможет защитить мое право на изображение цветов, но если дело будет прибыльное, его точно попробуют украсть. Давай прикинем, сколько это будет стоить и на сколько изображений разом у меня хватит средств прямо сейчас, – потирая ручки, я не забывала просчитывать имеющиеся доходы и расценки на текущие изображения по имеющимся в общем доступе тарифам.
За подобным занятием время пролетело почти не заметно. Наступило время открытия салона, хоть и отложенное его владельцем. Я ушла создавать интерактивный каталог для регистрации со всеми необходимыми пометками. Всех-всех моих текущих средств хватит лишь на сорок изображений. Мы решили не зацикливаться только на флоре и добавить несколько представителей фауны. Мне пришлось показать все рисунки из памяти очков и перчаток, начиная от самых первых. Может, мне показалось, но для современника даже самые привычные картинки типа «домик с рекой и лесом» были чем-то волшебным. Несбыточной мечтой видеть из окна природу. Даже иметь само окно живущие на станции не имели возможности. Разве что самые богатые, чьи квартиры выходили на зеленую зону парка. Я туда даже не смогла попасть, ведь вход разрешен только по пропускам, выдающимся владельцем станции лично.
Рисунки с тиграми, карпами кои, орланами, змеями и скорпионами должны были понравиться мужской части клиентов. Однако, я была против работы с проститутками, а мой новый партнер не видел разницы. Если они работают не на улице или совсем гнусных палубах, то новые и яркие тату могут стать нашей самой выгодной рекламой. Причем, вложений от нас она не потребует никаких.
