Текст книги "Мой папа - миллиардер. Второй шанс бывших (СИ)"

Автор книги: Анна Лапина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

– Я исправлю это, Елена Иосифовна, – тяну, подарив ей улыбку.

– А как так вышло, что ты про ребенка не знал? – спрашивает и садится напротив. – В том смысле, что я знаю тебя, и такое бы от тебя не ускользнуло!

– Мать ребенка не сказала, – хмыкаю. – Она пришла ко мне через месяц после начала отношений и начала расспрашивать про отношение к детям. И…

– И ты сказал, что рано, да? – догадывается и закатывает глаза. – Никит, когда ты уже начнешь держать язык за зубами. Я тебе сотню раз, даже когда мы встречались, говорила, что ни один способ контрацепции не дает стопроцентной гарантии. Что сначала нужно убедиться, а затем рот открывать! Ну когда ты уже исправишься? И неважно, сколько вы встречаетесь! Не предохранялись, и появился малыш – ну все уже. Сами виноваты! А если предохранялись, и все равно малыш появился – ну, здесь уже чудо и стопроцентное попадание!

– Предохранялись, – хмыкаю.

– Ты представляешь насколько этот ребенок хотел появиться на свет?! – восклицает она радостно, словно это ее ребенок. – Представляешь? Радоваться должен! Ну и мозг включать, не только когда речь о бизнесе идет, но и когда об отношениях.

– Уже ничего не исправить, Лен. Поздно. И я не собираюсь с тобой это обсуждать. Ты моя бывшая, – напоминаю, но Лена, как заведенный солдатик не замолкает. Завелась на тему и, пока все из меня не вытрясет, – не отстанет.

Она даже в работе такая. В том числе поэтому все ее пациенты ее любят. Она до всего докопается и все сто раз проверит.

– Ты зол на нее, что она не сказала? – продолжает девушка.

– Зол, – признаюсь. – И на нее, и на себя.

– А на нее за что? Ты сказал ей, что не хочешь детей, она выполнила твою просьбу. Какие претензии к ней?

– Она могла сказать о дочери, когда узнала, что та больна, – честно делюсь своими мыслями. – Это критическая ситуация и можно было обойти мои слова!

– По своему опыту скажу, что не все так делают, – хмыкает она, поднявшись из-за стола после сигнала чайника. – У меня была одна пациентка, и та не говорила отцу ребенка о болезни. А я… ну… решила помочь и рассказала. Он денег с матери ребенка стал требовать за свою помощь. Нервы ей трепал. Ужас полный. И разные случаи были, Никит. Я-то знаю, что ты другой и последние трусы с себя снимешь, если кому-то помощь нужна, но она-то тебя за месяц не так хорошо узнала. Я процентов на восемьдесят ее понимаю. Плюс она обижена на тебя за твои слова, – говорит, заваривая для нас двоих чай.

– Лен, признайся честно, – прошу ее, потому что эти слова хоть и верны, и в точку, но раздражают. – У вас после расставания со мной у всех чат какой-то? Чат поддержки бывших Златогорского?

– Да не, Никит, – опускает передо мной чашку. – Кофе тебе сейчас не стоит пить. На сердце может дать реакцию.

– Я просто не могу понять, как можно быть настолько упрямой!

– Никит! Ну тебе разве нравятся мышки? Нет! Ты всегда ищешь либо таких как я, у которых язык как помело, и им же себе проблемы находят, либо бешеных, либо таких упрямых. Извини, но ты сам себе такую девушку выбрал, которая в твоем вкусе. Все претензии к себе, а не к ней!

– Точно какой-то чат есть!

– Ага, думаю в мессенджерах нельзя добавить столько участников, сколько у тебя бывших, – не упускает случая поддеть.

– Вот же язва!

– Опять же претензии только к себе, Златогорский! Я себя люблю и принимаю такой, какая есть!

Еще немного болтаем с девушкой. Мы встречались недолго и чисто потому, что все нас видели парой. Друзья детства, как и наши мамы. Но у этих отношений не было будущего. Мы слишком свободные и уверенные в своих мыслях, чтобы впустить в свой мир мысли другого человека. К тому же мы оба трудоголики. Встречи приходилось в наши графики вписывать.

Отправив девушку спать, возвращаюсь в кабинет семейного доктора, которому должен задать несколько вопросов.

– Изучили? – уточняю у него.

– В общих чертах, – хмыкает. – Здесь правда лучше донор. Девочка мала еще. Пожить ей нужно.

– Вот насчет донора, – опускаюсь перед ним. – Может ли нам помочь Виктория Андреевна Федорова?

– Что?! – поднимает на меня изумленный взгляд. – Откуда ты о ней знаешь? Это защищенная информация, Никита.

Защищенная от обычных пациентов, но не от врачей и их дочерей…

И мне еще попадет от Лены за то, что раскрыл эту информацию.

Но он точно не уволит дочь за то, что та сказала, кому пересадили почку моей мамы. Скажу, что пытал ее. Возьму вину на себя, но сейчас не до формальностей. На кону здоровье моей дочери.

– Так вышло, что я знаю о ней, – уверенно смотрю ему в глаза, готовый к любому исходу.

Да и плевать, знаю я или нет. Что это вообще меняет?!

Я счастлив от того, что даже после ее смерти часть моей мамы ходит по свету и помогает миру. Виктория Андреевна воспитатель в доме малютки. Милая и приятная женщина, жизнь которой сумели сохранить.

– Никит, прошу тебя, – тяжело дыша спрашивает Иосиф Григорьевич. – Скажи мне, что не общался с ней. Молю!

– Общался, – не скрываю.

– Она знает?

– Нет, – качаю головой. – Она думает, что я просто добрый человек и друг для нее, который помогает ее дому малютки. Мы только в пределах ее работы контактируем. Не более.

– Хоть здесь слава богу! – недовольно вздыхает, смерив меня осуждающим взглядом. – И зачем все это?

– В этой женщине живет часть моей матери, – хмыкаю. – Ее почки. Я хочу с ней общаться. Я же не требую от нее ничего! Просто видеть, что с ней все хорошо!

– Господи, Никита!

– Она может помочь моей дочери? – повторяю вопрос, заданный чуть ранее.

– Нет, – строго поджимает он губы. – Не может. Есть куча противопоказаний для донорства. И одно из них – ее болезнь. Нужны иные варианты.

Надежда умирает медленно. Я так надеялся на этот шаг, а оно… Черт! Черт! Черт!

– Отправьте это в базы тогда, – произношу, чувствуя такую боль, которую испытывал, лишь когда родители погибли. – В золотые базы.

– Отправлю, – кивает он и тянется рукой к моей. – Только это может не потребоваться. Я сейчас жду подтверждения из клиники. Сверю все, и с вероятностью в девяносто процентов у нас есть донорские клетки.

– Что?! Откуда?!

– Помнишь отдельный пункт в завещании твоей матери? – напоминает он.

– Медицинская ячейка! – вспоминаю как сам пункт, так и список того, что в нем.

О господи!

Моя мама была параноиком.

Но в этот раз она может спасти жизнь моей дочери.

В той ячейке кровь, которую у нее взяли при рождении из пуповины. Яйцеклетки. И куча других жидкостей, которые могут выдержать длительную заморозку.

– Да, – доктор дарит мне улыбку. – Сейчас мне пришлют все необходимое, и мы с тобой будем знать ответ. Пока ждем, Никита! Ребята должны поднять базы и переслать мне все.

– Если подходит, какие наши следующие шаги? – спрашиваю, взяв себя в руки.

– Транспортировка клеток в клинику. Лучше будет к девочке, чем перевозить ее сюда.

– Как скажете.

– Нужно арендовать вертолет для транспортировки. Потом дать сигнал клинике готовить девочку к операции. Большую часть я возьму на себя. С тебя лишь транспортировка и места в салоне для моих сопровождающих.

– А если не подходит? – не исключаю и такой вариант.

– Золотые базы.

– Время поиска?

– Там быстрее все находится, чем в обычных базах, – разводит он руками. – Сутки или около полутора. Плюс транспортировка. Но может повезти, и донор из Питера будет. А может не повезти, и донор окажется из Австралии. Ты ведь сам понимаешь, как все устроено в этих золотых базах.

– Понял, а…

– Иди пока отдохни, – не дает договорить. – Лена подготовит тебе комнату. Ближе к шести только получим ответ. Не раньше.

– Да не могу я спать! – восклицаю недовольно.

– Тебе это нужно, – понимающе хмыкает. – Ты же хочешь быть в клинике собранным, когда девочке будут проводить операцию?

– Понял, – согласно киваю. – Иду!

По итогу комнату мне показывает Иосиф Григорьевич, так и не сумев разбудить дочь. После мужчина приносит стакан с успокоительными каплями, которые я узнаю по запаху, но все равно их выпиваю. Не помешает. Чувствую, что нервы на пределе.

Когда я думал, что мы помогаем подруге Рады, а не моей дочери было как-то проще.

– Спишь, чертила? – звучит из трубки голос друга.

– Нет, Тимур, – отвечаю Лапину сонным голосом.

– Короче, узнали мои ребята про твою мадам, – хмыкает он. – Скинул тебе их документ на почту.

– Сам смотрел?

– Зачем мне смотреть на твою девушку? – фыркает он. – Потом просто познакомишь. Люблю людей сам узнавать, а не этим отчетам верить. Это чисто так, для дорисовки картинки. Сам пейзаж лучше самому рисовать.

– Твои ребята ночью работали?

– Ну так ты просил, – хмыкает Лапин, явно гордясь своими ребятами, которые оперативно его просьбу выполнили. – К тому же они час назад прислали. Я только проснулся пару минут назад. Сообщение увидел, сразу тебе скинул.

– Спасибо, Тимур. Ты настоящий друг. Ты даже не представляешь, что у меня сейчас творится.

– Чего там у тебя? – вздыхает он. И я рассказываю ему все. От и до.

– Мда… – единственное, что он произносит. – Слов нет, Никит. Сочувствую.

– Все нормально будет, – непонятно, кого успокаиваю. – Решим проблему.

– Ты там это… если помощь нужна, пиши, – отзывается он, но ничего иного я от него и не ожидал. Хороший парниша. – Помогу, чем смогу. Но это ужасно. Здоровья дочери. Навещу вас в любом случае.

– Ага, – бросаю. – Ладно, Тимур, я немного вздремну. В сон что-то клонит.

– Спи, чертяка, – бросает он, хохотнув. – Слушай, может, мне сейчас в клинику подъехать? Может, помощь какая-то нужна уже? Хоть чем-то помочь же могу. Ты там в Москве, а твои здесь одни. Представлюсь им, спрошу, что надо.

– Да как хочешь, – хмыкаю. – Адрес скину.

– Ну я тогда поеду, – решительно заявляет он. – На письма рабочие отвечу и поеду. Фруктов им куплю. Подарков от тебя всяких малой. Поддержу твоих, пока вы там ищете донора.

– Спасибо!

– Не за что, чертила! Для этого и нужны друзья.

Это да… Кроме Лапина у меня друзей особо и не осталось. А с Тимуром мы еще в школе учились. Тогда не особо друзьями были, скорее приятелями. Но со временем поняли, что одни мысли и принципы нами движут. Сблизились, и хоть нас после разделили города, все равно остались верными друзьями.

Отключаю звонок и опускаюсь на кровать.

Открываю досье на Раду и глазами прохожусь по буквам, даже не читая. Дохожу до загранпаспорта Евгении Солнцевой и не могу сдержать умиления.

Беззубая улыбка, пухлые щечки и белоснежная кожа. Куколка. Моя дочь… Здесь ей несколько месяцев, а ведь сейчас уже два года.

Наверное, иначе выглядит.

Хочу ее увидеть.

– Да, хочу!

Получаю от доктора папку с документами Жени и отдаю ее водителю Златогорского, который тут же ее сканирует и отправляет кому-то.

Я же возвращаюсь в палату. Благо еще одна сестра приехала поддержать нас, и я смогла оставить дочь на нее, пока с доктором говорила и Златогорским, и после, когда документы водителю передавала.

– Ну как там? – Лея, моя двоюродная сестра, встает с кровати и подходит ко мне. – Женька спит. Я уложила.

– Ее отец узнал о дочери и сказал, что поможет, – рассказываю, потому что с того момента еще в палату не возвращалась.

– Ты прости, что я так поздно приехала поддержать, – искренне извиняется. – Родители только сегодня рассказали о вашем недуге. Мы в санаторий с мальчиками ездили и только вернулись. Родители как сообщили, я сразу к тебе.

– Ничего страшного, – глажу ее по плечу. – Спасибо, что вообще приехала. Помогла Даше справиться. Ты же видела, на какой панике она.

– Я знаю, что такое, когда ребенок серьезно болен, Рад, – сочувственно оглядывает меня. – Я понимаю, как это сложно. Мне очень жаль, что тебе тоже приходится пройти через это.

– Кто-то из знакомых серьезно болен или болел? – спрашиваю, даже не догадываясь, что следующие ее слова меня шокируют.

– Мой сын, – вздыхает она. – Но нам в год поставили одну из разновидностей анемии. Раньше, чем у вас диагностировали, поэтому, можно сказать, больше повезло.

– Да ладно?! – не могу поверить своим ушам. Слезы скатываются по щекам. Я ведь видела ее старшего сына! И даже не скажешь, что этот милый джентльмен болен.

– Уже все хорошо, Рада! Не плачь.

– И как вы вылечились?

– Ну, у нас таких проблем с резусом не было, – произносит, и я даже завидую ей. – Поэтому все легче решилось. Но проблемы с подбором донора тоже были.

– А почему никто не знал о вашей болезни? Я вообще и подумать не могла!

– Нет, многие знали. Но я просто говорила, что анемия, – признается она. – Никто не придавал особо этому значения. К тому же мы здоровы чуть меньше года, но по санаториям ездим часто, как видишь. Папа отправляет насильно, – жалуется она.

– Лея, мне очень жаль, что я не…

– Ничего страшного! – восклицает она. – К тому же ты тогда была беременна. Носила ужасно. Тебе могли тупо не сказать, чтобы не волновать!

– Я Никите ничего не сказала о дочери, – вздыхаю, признаваясь ей. Сейчас-то я понимаю, что это ошибкой было. Но тогда что мной управляло?

– И что с того?

– Ну и… – недоуменно хмурюсь.

– Рада, у меня двое сыновей разного возраста от одного мужчины, – фыркает она. – И он не знает ни об одном. Но я просто не хочу обязывать его чем-то. Рожать старшего было моим решением. Ну а второй нужен был, чтобы вылечить первого. Он свободный человек. А дети мои!

– Лея, ты серьезно?! Двое от одного мужчины? Как ты умудрилась сделать так, что он ни разу не узнал?

– Пфф! Авторская секретная техника! – коварно ухмыляется.

– А если он узнает сейчас про детей?

– Как он узнает? – недоверчиво бросает. – Наши пути с Лапиным не пересекаются никак. Это невозможно. Я минимизировала все возможные контакты.

Книга про Лею: Наш папа – миллионер. У любви нет срока годности!

Глава 7

Лея

Забавнее всего в этой ситуации, а я имею в виду Лапина и Лею, что у судьбы другие планы на этих двоих.

Эта негодяйка решила свести их в моей палате, как оказалось, Лапин друг Никиты. И пока последнего нет в Питере, Тимур взял на себя всю заботу о нас с Женей.

Я пыталась ему сказать, что ничего не нужно, потому что у меня в городе есть родственники, но этот Лапин такой упрямый. Даже упрямее, чем я. И поэтому решила, пусть делает, что хочет.

В какой-то степени мне даже приятно. У меня нет подруг, только сестры, и видеть, что существует в нашей жизни настоящая дружба – необыкновенно.

Но все же Лее удается от него в первый раз скрыться, кто бы мог подумать, у меня в шкафу. И я даже не понимаю, как она там поместилась.

Даже жаль бедняжку.

Но если бы я знала, что Тимур, который едет ко мне, – Лапин, то не завела бы в его палату. Оставила в коридоре поговорить.

Но благодаря этому Лея рассказала мне все подробности ее отношений с Лапиным и как ей удалось родить дважды, не сообщив мужчине об этом.

Листаем с дочерью книгу, которую привез Тимур Лапин, и улыбаемся от музыкального сопровождения на каждой страничке. То курицы кудахчут, то коровы мычат, то овцы блеют.

У меня уже голова болит от этих звуков, но благо здесь громкость настроить можно, и уже не так орет.

– Смотри, это котик, – указываю дочери, на картинку. – Как делает, котик?

– Мяу! – отвечает она мне.

– А это собачка. Как делает собачка? – продолжаю с ней заниматься по единственной книге, которая у нас теперь есть.

– Ав-ав! – лает малышка.

Бросаю взгляд на звонящий телефон и убираю руку из под спины дочери.

– Ты пока сама посмотри книжку, а я по телефону поговорю, – прошу дочь и встаю с кровати. Женя даже не обращает на это внимания, продолжая дальше листать книгу и повторять звуки.

Принимаю вызов от Никиты без лишних колебаний.

– Алло!

– Прости, что не звонил весь день, – сразу же начинает он. – Иосиф мне успокоительного капнул, и меня от него вырубило. С трудом проснулся только.

Бросаю взгляд на часы. Три часа дня. Это сколько же он проспал?

– Твой друг заезжал, – говорю ему, закусив губу.

– Тимур? – уточняет. – Да, я знаю. Рада, давай все потом. Скажи, чтобы готовили Женю к операции. Я уже еду в клинику, где хранятся донорские клетки. Оттуда вертолет сразу до вашей клиники. В течение какого времени будем, я не знаю. Иосиф Григорьевич готовит все документы.

– Ты нашел донора?! – восклицаю.

– Да, – радостно произносит. – Им стала моя мама.

– Она разве не умерла?.. – недоуменно тяну.

– Долго рассказывать, – вздыхает он. – А сейчас не до этого. Донор есть, и это главное. Ты там держись. Скоро буду.

– Никит, спасибо.

– Все хорошо будет, – подбадривает меня. – Иосиф говорит, что совместимость просто идеальная. Так что не переживай. Сама морально подготовься и дочь мою подготовь.

– Подготовлю, – отвечаю, решив оставить без комментариев, что он Женю уже назвал своей. И пусть так оно и есть, но как-то… как-то непривычно.

– И это, Рада… думаю, я заслужил, – произносит с легкой неуверенностью. – Фотографию дочери мне хотя бы одну пришли.

– Ага, – киваю.

Отключаюсь и оборачиваюсь к дочери, которая уже раз в сотый включает поросенка и хохочет с этого звука.

Включаю камеру и делаю несколько фотографий малышки, а затем недлинное видео громкой хохотушки. И все это отправляю Никите.

С замиранием сердца смотрю, как подсвечиваются под отправленным две галочки, оповещающие о прочтении.

И сердце практически останавливается, когда я включаю голосовое сообщение от Златогорского.

“Какая же она красивая! На тебя похожа…”

Как только вертолет с донорскими клетками и Златогорским оказывается на крыше клиники, врачи и медсестры начинают суетиться. Забирают Женю, позволив мне проводить ее лишь до лифта.

Идти с ними не разрешают, как я ни пыталась их убедить. Просят тихо сидеть в палате и ждать новостей.

Во время ожидания компанию мне составляют Никита, Тимур Лапин и дядя Рома. Дашка подъезжает немного позже, когда Тимур уезжает. По правилам клиники лишь три гостя могут быть в палате одновременно. Поэтому Златогорский мягко просит друга поехать домой, чтобы сестра могла подняться и поддержать меня.

Этот Лапин же только нервничать меня больше заставлял. Таких прямолинейных людей я в жизни не встречала. Заявил дядя Роме, что спал с его дочерью с таким спокойствием и безразличием, словно сообщил, что пошел в магазин и купил хлеба.

Не знаю, как дядя Рома не врезал ему. Я с трудом сдержалась не треснув его хоть разок, чтобы на будущее запомнил, что иногда можно и помолчать.

Все время операции сидим как на иголках в ожидании хоть каких-то подробностей. И меня решают огорошить новостью, что сразу после операции мне Женю не отдадут. Она будет в стерильном боксе, но мне можно будет зайти к ней в специальном костюме. Неудобном и ужасном, но я согласна на все, лишь бы быть рядом с малышкой.

– Рада, – зовет меня Никита, когда я уже собираюсь идти за медсестрами.

– Да, – оборачиваюсь к нему.

– Поцелуй ее за меня.

– Выйдет, сам поцелуешь, – прошу медсестер о минуте и подхожу к Златогорскому. – Делать мне нечего, задолженности за тебя раздавать. Сам оплачивай свои долги.

– Кстати, о долгах, – прокашливается он, и я вижу улыбку на его губах, которую он скрыть пытается. – Я свою часть сделки выполнил. Теперь ты. Тебе придется переехать ко мне. Понимаю, что дочь ты не оставишь, поэтому можешь взять ее с собой, – качает он головой.

– Никит, это ведь твоя дочь, – напоминаю ему.

– Рада, у нас был договор, сделка, – настаивает. – Ты сама деловой человек. Разве не понимаешь? Что будет, если я всем буду прощать их обязательства?

– Ты хочешь, чтобы я с Женей вернулась к тебе, да? – вздыхаю, спросив его в лоб.

– В идеале, – кивает.

– Я подумаю, – произношу, закусив губу. – Но не дави на меня, Никит. Я не знаю, как мне поступить. Я понимаю, чего ты от меня хочешь, но не уверена, что могу сделать выбор прямо сейчас.

– Хорошо, – сдается на удивление легко. – Как скажешь.

– Ты пойми меня правильно, – продолжаю. – Я не уверена в тебе сейчас. Да, ты помог нам с Женей в трудную минуту. Но могу ли я быть уверена в нашем будущем? Что, если произойдет еще что-то, к чему ты снова не будешь готов? Что мне тогда делать?

– Тогда ты обязательно расскажешь мне об этом, и мы вместе будем решать, что делать, – отвечает, надев маску, которую всегда надевает, когда хочет скрыть что-то внутри себя.

– Я принимаю жизнь такой, какая она есть, Никит, – хмыкаю, получив сигнал от медсестры, что пора идти. – Со всеми сюрпризами, а ты нет… И это единственное, что отталкивает меня сейчас. Прости…

– Я понял. Тебе нужна уверенность, – вздыхает и, поцеловав мою руку, отпускает.

***

Никита

– Отчасти я понимаю, что Рада права. Ей нужна уверенность в завтрашнем дне, и мне нужно как-то ей ее дать, – высказываюсь Тимуру, потому что не знаю, как это сделать. Надеюсь получить от него какой-то совет.

– Единственное, что ты можешь сделать – это предложить ей брак и удочерение собственной дочери, – перечисляет он, запивая свои слова глотком кофе. – А еще, как дополнительный профит, – финансовая уверенность в будущем.

– Завещание? – недоверчиво его переспрашиваю.

– До этого еще далеко, – вздыхает он. – Или ты уже собрался на тот свет?

– Нет, не собрался.

– Тогда я бы на твоем месте сделал, как мой отец когда-то, – хмыкает он и, откинувшись на спинку стула, начинает рассказывать. – Купил нам с братом по квартире и открыл депозиты на наши имена, куда ежемесячно шел какой-то процент с прибыли всей сети отелей. Мы всегда были уверены в нашем будущем, независимо от того, что случится с родными. Бизнес и прогореть может, как и наследство, а детское имущество сохранится, – разводит он руками.

– Хорошая идея, – согласно киваю. – Мне даже нравится. Это можно сделать и без брака. И… вообще замечательная мысль!

– О чем и говорю! – восклицает он. – А про Раду… Ты, конечно, меня извини за слова, но не мни яйца, Никит. Эта женщина подарила тебе дочь. Она ни разу не высказала тебе претензий и даже не обратилась, чтобы не нарушать твои границы. Она родила твоего ребенка и не просила тебя о помощи. Рада сильная и уверенная в себе личность. Она тебе нравится, можешь этого не отрицать. Почему ты сомневаешься в браке?

– Это ведь раз и на всю жизнь!

– Твоя Рада назвала меня идиотом, но ты недалеко от меня ушел, – фыркает он, позволив себе рассмеяться. – У тебя после расставания с Радой кто-то был?

– Нет.

– А хотелось?

– Да не особо, – задумчиво тяну.

– О Раде думал? – продолжает Лапин расспрос.

– Думал.

– Поздравляю! Ты влюблен по уши! – выкрикивает он на весь ресторан, заставляя меня даже стушеваться под взглядами десятков людей. – И ты уже мысленно женился на ней и хранишь верность!

– Да нет, Никит!

– Да! – не дает мне оправдаться. – Ты заметил, что официантка тебе глазки строит?

– Пф-ф… Не заметил, – бросаю раздраженно. – И мне не до нее. У меня дочь в больнице и Рада, которой нужна моя поддержка! Она… – говорю и замолкаю, осознав, что друг прав.

После встречи с Радой и Женей я потерял интерес ко всему вокруг. Все мои мысли крутятся вокруг дочери и девушки, которую я люблю.

– То-то же, – хмыкает Тимур, улыбнувшись. – Подумай над моими словами, дружище. Ты уже сделал выбор быть с Радой до конца своей жизни. Нужно теперь до нее донести. Пойми, ей тоже нужно это. Она не маленькая девочка, которой нужны воздушные замки. Подари ей настоящий замок, в котором она почувствует себя в безопасности. Да и развод, Никит… В этом нет ничего такого. Ты боишься стать как отец, но Рада не твоя мама. Она легко тебя отпустит и не будет устраивать истерик.

– Я тебя понял, – задумчиво киваю несколько раз. – Думаю, ты прав. Надо теперь это обдумать и решить, как лучше.

– А теперь помоги мне, – наклоняется в мою сторону. – Расколи свою Раду. Пусть скажет мне, где Лея, ее двоюродная сестра.

– Лея? – переспрашиваю, не понимая, какая здесь связь. – Дочь Романа?

– Ага, – кивает он. – Я с ней встречался. Это первая девушка, с которой я переспал, а после вернулся. Первая девушка, с которой я подумал о чем-то большем, чем просто постель, – рассказывает, удивляя меня. – Но она всегда сбегает. Хочу найти ее и разучить бегать. Сломал бы ее ножки, но, черт, они слишком красивы и очаровательны. И я обожаю их на своих плечах. В общем, достала меня эта бегунья.

Забавно наблюдать за таким своим другом.

Она его и бесит одновременно, но при этом друг от меня недалеко ушел. Влюбился.

– Да, эти Солнцевы – те еще девчонки, – сочувственно бросаю. – Спрошу. А ребят чего не попросишь найти ее?

– Они мне сегодня достали ее адрес, – рассказывает он. – Но там никого нет. Вроде как, обрабатывают дом от грызунов, – пожимает плечами. – Так, давай перекусим, и я поеду. Мне еще нужно новый отель глянуть для покупки.

Сразу после обеда еду в клинику к Раде и Жене. Врачи радуют новостью о том, что состояние Жени стабильно, а это значит, что уже сегодня ее переведут в обычную палату.

Отпускаю Раду перестелить кровать для Жени, прийти в себя и практически заставляю хоть что-нибудь съесть. Сам же остаюсь ждать, пока Женю подготовят к переводу.

После врачи отсылают уже меня, устав от моих постоянных вопросов о том, что и как.

Поэтому я не люблю другие клиники и предпочитаю лечиться у Иосифа и его врачей.

Те на все мои многочисленные вопросы отвечают и не раздражаются от каждой мелочи. Мне важно знать о состоянии дочери и понимать прогнозы.

В конце концов, я бизнесмен и привык просчитывать все шаги. Мне так легче жить.

Получив обещание, что малышку привезут через десять минут, возвращаюсь в палату и обнаруживаю там одну из самых странных сцен в своей жизни.

Рада сидит верхом на моем друге Тимуре Лапине.

Она оседлала его так, что тот сам шокированно смотрит на нее. Лежит и двинуться не может.

Вот так сюрприз!

Приходишь к девушке с кольцом в кармане, а она на твоем друге сидит.

Но этих двоих я прекрасно знаю. Тимур хоть и ходок, но на девушку друга никогда не посмотрит. И даже не позволит ничего такого в шутливой форме.

Скорее всего, Рада на него напала, что в ее стиле…

Но почему? Зачем ей нападать на Тимура?

– Кхм… даже не хочу знать, что здесь происходит, – произношу и снимаю Раду со своего друга.

– У твоей невесты бешенство. На людей кидается. Прививку бы ей сделать, – бросает Тимур и, встав с кровати, уходит.

– Это не то, о чем ты подумал, – поднимает на меня виноватый взгляд.

– Ты не хотела высосать из него всю кровь? – предполагаю, решив свести все к шутке.

Вряд ли между этими двоими что-то есть. Во-первых, Рада моя девушка. Во-вторых, несколько часов назад Тимур признался мне, что ему нравится другая. А если у него есть цель, он на других не смотрит. А в-третьих, такие приставания явно не с открытой дверью в палату совершают.

– Скорее мозг, но он вряд ли у него есть, – бросает Рада хмыкнув.

Проходит к двери и закрывает ее за Тимуром. Оборачивается ко мне с той же виной во взгляде.

– Есть у него мозг, – заступаюсь за Лапина. Он хоть и своенравный, но парень умный. – Как и сердце.

– Я помогла Лее сбежать, – рассказывает она. – Запрыгнула на него, чтобы сестра могла скрыться. Вот и все, Никит. Ничего такого.

– Поэтому дверь была открыта, – хмыкаю, выстроив в своей голове логическую цепочку. – Думаю, ей недалеко удастся сбежать. Тимур взял след и теперь не остановится, – бросаю, даже сочувствуя другу. Я-то привык к его порой неформальным методам, но девчонке ой как несладко будет. – Он влюблен в нее.

– Влюблен? – округляет глаза.

– По уши, – шепчу и решаю перевести тему. Не буду открывать все секреты друга. Сами как-нибудь разберутся там. – Рада, я подумал над твоими словами об уверенности. Я согласен, – киваю и достаю тонкую коробочку с колечком. – Давай поженимся? – раскрываю, демонстрируя кольцо.

Рада бросает короткий взгляд на него и поднимает на меня извиняющийся взгляд.

– Никит, нет, – качает она головой. – Ты меня не понял. Уверенность – это не про брак. Это про чувства. Мне нужно время с тобой, твоя поддержка, лишь это поможет. Понимаешь? Брак не гарантирует отсутствия между нами недопониманий.

– Понимаю.

– Вот представь, – продолжает Рада, поражая тем, что в плане отношений она явно мудрее меня, хотя вряд ли у нее было их много. – Мы с тобой месяц вместе, и я вновь забеременею. Твоя реакция?

– Ну… будем рожать, – задумчиво тяну. – Что я могу еще сказать?

– Ты вынужден принять этого ребенка, – произносит это так, словно это ее расстраивает. – Ты ему не рад и не огорчен. Ты принимаешь его, как последствия.

– Ну а как по твоему мнению будет верно?

– Верно будет, если ты будешь испытывать хоть какие-то эмоции к этому ребенку, – хмыкает. – Ребенок, брак и я – не твои бизнес-проекты. Мы для жизни, – дарит мне улыбку. – Для чувств и эмоций.

– Рада, я правда не понимаю, что делать, – признаюсь ей, перестав строить из себя умного, – и как мне поступать. Подскажи? Помоги!

– Я уже сказала, – берет меня за руку. – Время, проведённое вместе, поддержка. Все! Больше ничего не нужно. А колечко и брак – сделаешь это, когда сам захочешь, а не когда думаешь, что это нужно мне. Это нужно для тебя! Я спокойно могу жить и без брака. Просто не дави на меня.

– Я понял тебя. Просто буду рядом, – согласно киваю.

– Родители, встречайте свою дочь, – тянет медсестра и завозит Женю в палату, давая мне впервые вживую увидеть мою девочку.

Такая же, как на фотографии.

Чертовски красивая и похожая на Раду.

Но фотография ни на каплю не передала, какая она хрупкая и маленькая. Словно кукла в магазине.

И мне страшно даже прикоснуться к ней.

А вдруг я возьму чуть грубее, чем можно, и на ее белоснежной коже появится синяк? Или я сделаю ей больно? Или как-то не так возьму?

Черт, я боюсь ее…

Боюсь навредить ей.

– Эй, – Рада дотрагивается до меня и протягивает салфетку. – Ты мужчина! Не реви!

– А? – касаюсь рукой вначале одной щеки, а затем другой, но обе сухие.

– Шутка! Расслабься, – подмигивает и идет к Жене. – Смотрел на нее так, словно тебе не дочь, а динозаврика привезли!

Малышку опускают в кроватку. Рада сразу же идет к ней, а я следом, но остаюсь в стороне, боясь подойти ближе.

Тяжело сглатываю, но не свожу взгляда с этой маленькой девочки, которая приходится мне дочерью.

С одной стороны, я уже свыкся с мыслью, что у меня есть дочь, что я отец. Но все это было на словах, а сейчас, глядя на нее, я чувствую то, чего никогда в жизни не чувствовал.

Нежность, желание положить весь мир к ногам этой крошки, расцеловать ее всю.

А еще у меня такая любовь к ней, что я даже не понимаю, откуда ее столько и почему я ее испытываю.

Я ведь впервые в жизни ее вижу!

Она еще ничего мне не сделала!

Она даже не смотрит на меня!

Так почему я это чувствую?

– Боишься заразить ее? – вырывает меня из мыслей Рада.

– А?

– Стоишь далеко, – указывает кивком на то, что я даже от нее в метре стою, не говоря уже о дочери.

– Ага.

– Мне бы тоже не следовало подходить, – вздыхает она. – Сказали стоять в полуметре от нее. Она все равно будет пока спать. Но я не могу! Я хочу быть рядом с ней, – хнычет Рада.